Игра 2059. Книга 4

Глава 18

Я поднял голову и понял, что не вижу ни единого кусочка неба, всё перекрывали гигантские грибные шляпки и единственный свет, который здесь был, давали расположенные внизу шляпок гименофоры и созревающие в них споры. Ветра в стоячей затхлой атмосфере леса не было, но стоило наметиться хоть какому-нибудь движению воздуха, как споры светящимся облачком начинали осыпаться вниз, наполняя пространство переливающимися искристыми блёстками.

Я поморгал глазами, осмотрелся ещё раз и ничего не изменилось. Мы как-то за пять минут пришли из наполненного светом реального мира в сумрачную сказку, в которой не хватало только появления светлого героя, или его тёмного антагониста. Толп чудовищ тоже не хватало, и я этому был рад. Были только улитки. Монстры улиточного мира размером с мою голову. Они ползали по грибам, неспешно прогрызая в них неглубокие борозды, время от времени останавливаясь, чтобы пережевать поглощённое и окинуть нас полным презрения взглядом покачивающихся на стебельках выпученных глаз. Парочка из них под лезвием потрошителя спокойно распалась на две части, одарив горсточкой опыта и бесполезной невзрачной раковиной, но не дав больше ничего интересного. Сканирование показало, что никаких полезных ингредиентов они не дают и, хотя с каждым уровнем количество наноботов в их телах всё увеличивалось, а вот извлекаемая часть продолжала находиться на одном — нулевом уровне. Видимо частицы располагаются равномерно во всём их желатиновом теле, не концентрируясь где-то в одной определённой точке. Зато Фракир, изрядно поистративший свою энергию в последнем бою, быстро восстанавливал её на беззащитных существах. Что тоже очень неплохо. Воздействовать на противника он мог лишь в сильно ограниченном пространстве, однако каждый его удар по останавливающему эффекту можно было сравнить с крупнокалиберной пулей. В последнем бою некоторые огорчённые им медведки ещё и через десять минут еле ползали, явно потеряв связь с реальностью.

Я очередной раз поморгал глазами, пытаясь удостовериться, что я сам не потерял эту связь и также в очередной раз увидел вокруг себя заросли гигантских грибов. Пришлось самому себе признаться, что не понимаю реальность вокруг или нет, и твёрдо решил действовать исходя из той парадигмы, что это не галлюцинации.

— Идём дальше. Удвойте бдительность, смотрите во все глаза!

Мой голос прозвучал до странности глухо, будто сам воздух скрадывал мои слова.

Мы продолжили спуск, и чем глубже спускались, тем сумрачнее становилась атмосфера и тем гуще становился лежащий на земле туман.

— Вот, чёрт! — Воскликнул идущий впереди меня Миротворец, падая на землю, а через миг я почувствовал, как запинаюсь о растянутую над землёй верёвку. Лес тут же наполнился тревожным глухим перестуком, будто где-то там вдали, друг об друга застучали десятки глиняных горшков. Мы замерли, глядя одновременно во все стороны и ничего опасного не обнаружили, да и перестук быстро стих. Мы перешагнули через невидимую верёвку и буквально через несколько шагов наткнулись ещё на одну, тянущуюся на высоте груди. Нет это не верёвка, и на паутину не похоже. Странная нить, толщиной в карандаш, прозрачная и неровная, будто кто-то растопил на огне шмоток целлофана, и вытянул его в неравномерную комковатую нить. Та шла, цепляясь с одной стороны за ствол дерева, а вторым скрываясь в темноте леса. Дотронулся до неё пальцем и поняв, что от неё не бьёт током, не травит смертоносными токсинами, не прихватывает суперклеем, схватился всей ладонью и задёргал из стороны в сторону. Где-то из темноты донеслось знакомое глухое бренчание.

На первый взгляд идиотская идея, так как, скорее всего, это что-то типа сигнализации для местных обитателей, предупреждающей о приближении добычи и призывающий охотников к определённому месту. Но, с другой стороны, мы для этого сюда и пришли, чтобы поохотиться на охотников и лучше это делать здесь с краю леса, чем когда мы заберёмся в самые дебри. То что это, может быть, наоборот, сигнал к тому чтобы прятаться, я сразу не подумал, но в таком случае мы всё равно уже всех распугали, запнувшись за первую верёвку.

Мы подождали с минуту реакции, потрясли ещё раз, подождали опять. Кроме быстро затихающих звуков ничего не дождались.

— Жутко как-то, — поделился я с остальными своими чувствами.

Те только согласно захмыкали.

— Ладно, идём ещё на сотню шагов, если ничего не находим, то возвращаемся.

Листва под ногами с каждым шагом хлюпала всё больше, исходя водяными пузырями под нашими ботинками, натянутые лески попадались всё чаще, преграждая наш путь натянутыми параллельно земле струнами или возносясь от земли к кронам деревьев, или шляпкам гигантских грибов, раскинувшийся над нами. В этой темноте я уже перестал их различать.

Шаг, ещё шаг, ещё…

— Твою ж, мать…

Я, пригнувшись, проскользнул под очередной леской, проследил взглядом, куда она идёт и упёрся глазами в глазницы обглоданного скелета со съехавшей на бок нижний челюстью. Влепившаяся в него леска расплескалась по его груди, охватывая её тонкой паутиной, притягивая его к стволу дерева. Я подошёл к нему, постучал костяшками пальцев по лбу. Звук раздался глухой. Вытащил шприц отработанным ударом всадил в макушку, вытащил поршень, получив двенадцать наноботов. Значит ещё совсем недавно это был человек или зомби, и кто-то объел с него все мягкие ткани, не добравшись только до мозга. Кто мог обсосать его с ног до головы, оставив скелет целым и невредимым? На работу больших хищников не похоже. Какие-нибудь насекомые? Те же улитки? Вполне может быть, ведь на веревках были развешаны как раз их раковины, ударами друг о друга предупреждая хозяев о приближении чужаков. Вот только вот где они все? Даже те, что были в самом начале, пропали.

— Впереди река, — прошептал Миротворец, — вернее ручей, похоже, мы дотопали до дна канавы.

И действительно, я тоже услышал тихий шелест ручья и вскоре увидел его, так как деревья расступились, как и исчезли растянутые между ними нити. Лишь чёрная палая листва и струящийся меж глиняных берегов ручеёк.

Мы вышли из-под прикрытия деревьев, по щиколотку проваливаясь в мягкую землю.

— Ё-моё, и где все? — Не выпуская из рук сапёрную лопату спросил Злорадный, — такая жуть вокруг. И никого нет.

Белка прошла вперёд, выходя из зоны действия моего защитного поля и остановилась, склонив голову набок, будто к чему-то прислушиваясь.

— Они идут…

— Кто идёт, откуда? — Всполошились все.

— Не знаю, отовсюду… Я только чувствую подгоняющий их голод. Голод, а ещё смертельный холод… Оттуда.

Не поднимая головы, она махнула рукой за ручей, туда, где склон снова начал подниматься. Я посмотрел в указанную сторону, сначала не рассмотрев ничего особенного, а потом углядел там еле заметную тропу, теряющуюся среди деревьев и… и что-то мягко светящееся. Я сдвинулся на полшага в сторону, и теперь смог рассмотреть висящий над тропинкой призрачный крест.

Почему-то от его вида меня бросило в холодный пот, перед глазами встал не увенчанный горящими золотом куполами христианский собор, а кладбище, с разрытой землёй и поваленными надгробиями.

— Там кладбище было, на той стороне оврага…

Кажется, ну что такого, ну кладбище, ну неспокойное. Мы что, зомби до этого никогда не видели? Чего так пугаться? И всё равно от вида висящего в воздухе креста стало очень жутко. Я сделал шаг вперёд, чтобы его получше рассмотреть и тут же получил сильнейший хоть и пришедшийся по касательной удар в спину, швырнувший меня вперёд. И тут же начали раздаваться новые глухие удары, а так же вопли и стоны товарищей. Мимо меня прокатилась что-то размером с большущий арбуз, однако мне было не до него: пошатываясь вскочил на ноги и увидел, что половина отряда лежит, а от них в сторону откатываются круглые, как мяч раковины черно-зеленых улиток. Зубр, стоя на коленях, одной рукой упёрся в землю, другой поднял над собой щит и тут же весь содрогнулся, когда на него сверху рухнула очередная улитка килограмм под двадцать весом. А те продолжали и продолжали падать, на тех, кто сумел приподнять над собой щит и на тех, кого вырубило первым же ударом.

Твою ж…

Бросился вперёд, пытаясь накрыть щитом как можно больше лежащих тел и тут же весь захрустел от последовавшего сверху удара. Щит щитом, а когда в него пролетает полуторопудовая гиря с высоты пятиэтажного дома — это мало помогает. Ещё пара таких ударов и мой позвоночник осыпется трухой в мои новые свинцовые трусы. Перекинул щит на спину и рухнул на четвереньки, изображая из себя черепаху Тортиллу. Удар, хруст позвонков, встающих на свое место. Так не намного лучше, но всё же…

Удар, удар!

Рядом со мной плюхнулась на колени Белка, прикрывая своим щитом тех, на кого меня не хватило, и тут же, получив удар, охнула, чуть не ткнувшись носом в грязь. Я выругался, подставляя край своего щита под её, тут же получив ещё сразу три удара, чуть не отправивших меня в нокаут. И ещё один удар, от которого я совсем поплыл, после чего бомбардировка закончилась, а гора навалившихся на нас бронированных слизняков начала вылезать из своих домиков, демонстрируя в оскале под полмиллиона мелких острых зубов и пару горящих голодом глаз.

Всё на что у меня хватило сил, плюнуть в один из них и скомандовать:

— Зубр, ты как там, живой? Мочи этих уродов, я прикрою.

Кряхтя как столетний старик, подхватил с земли уроненный кем-то щит, поднялся на ноги, стараясь прикрыть ими и себя, и лежащих, и заработавшего потрошителем Зубра. Думаю, если бы сверху упал ещё хотя бы один снаряд, просто сломанными руками я бы не отделался, однако поток иссяк, а разозлённый внезапным нападением Зубр, превратился в вихрь, снося желатиновые головы улиток, как только они вылезали из-под панцирей или, разрубал сразу вместе с панцирем, если они с этим задерживались. Смог, на которого во время бомбардировки упала пара улиток ими тоже не удовлетворился, выбрасывая во все стороны гудроновые ложноножки, хватал ими противников и, несмотря на сопротивление, затаскивал их внутрь своей прожорливой утробы.

Вдруг он заперхал, будто подавившись вишнёвой косточкой, закашлялся, весь покрываясь большими, быстро лопающимися пузырями. Его тело буквально забурлило, выпуская в воздух большие клубы чёрно-зелёного едкого газа. Да и разрубленные Зубром улитки начали буквально на глазах разлагаться, окрашивая висящий над самой землей туман в такие же нерадостные цвета. И стоило этому туману коснуться лиц наших только начавших приходить в себя ударенных товарищей, как их тела скрутил неконтролируемый спазм, заставляя их задыхаться и надрывно кашлять.

— Да чтоб вас всех, черти драли…

Я метнулся к пострадальцам даже не почувствовав, как мне что-то легко ударило в плечо, зато, когда дёрнули вбок, у меня аж ноги в воздух подлетели, а когда приземлился на землю и вдохнул того же тумана, лёгкие обожгло огнем, заставляя слёзы брызнуть из глаз, а грудную клетку сжаться в мучительном спазме.

Стоило мне только приподняться на руках, как меня опять дёрнули, заставляя снова с головой нырнуть в туман. Кто бы знал, каких усилий мне стоило не втянуть хотя бы глоток воздуха в горящие от недостатка кислорода лёгкие… Приподнялся бросил быстрый взгляд на плечо, к которому прицепилась знакомая шишковатая паутина, рубанул по ней потрошителем, рванул застёжку на кармашке разгрузки, вытащил противогаз, приляпывая его к лицу, как смог разгладил складки пористой, прозрачной ткани по коже, стараясь не оставлять больших складок, куда мог бы проникнуть ядовитый газ. Впрочем активировавшись, она и сама растянулась, плотно облегая лоб щёки и подбородок. Попытался скривиться и у меня не получилось, чёрт, никогда не любил эти одноразовые штуки. Стандартные были гораздо удобнее, в этой же долбаной маске даже моргнуть было трудно, зато они занимали в кармане места не больше сложенной салфетки и целый час могли успешно противодействовать всем известным отравляющим веществам. Я вдохнул полной грудью, поразившись насколько сухим и безвкусным стал воздух, но главное, он не обжигал губительным огнём, и я снова мог действовать.

Занимался всем этим я не больше шести-семи секунд, однако за это время вокруг всё изменилось. Всё залил ядовитый газ, ещё оставшиеся в живых улитки тоже занялись отрыгиванием его ещё в больших количествах, а Зубр, единственный кто догадался прилепить себе такую же маску, метался из стороны в сторону, одновременно пытаясь усадить спиной к спине отрубившихся Хича и Миротворца, чтобы они перестали дышать низкостелящимся газом, сносил башки рыгающим улиткам и не дал уволочь в темноту бесчувственное тело Злорадного и сопротивляющейся Белки, которых загарпунили такими же лесками и теперь волокли вглубь леса с не до конца понятными намерениями.

Девушка освободилась сама, сильно побледневшего снайпера пришлось освобождать мне. Рубанул по леске, с натугой взвалил громоздкое тело на плечо:

— Хватай оружие, Зуб бери остальных и за мной.

Закряхтев не хуже меня, Зубр вскинул на плечи обоих и, утопая в мягкой почве, на подгибающихся ногах затрусил за мной. Я рванул подальше от разливающегося ядовитого облака, на открытое пространство, к единственному дереву, растущему прямо на берегу ручья. Чёрные воды омывали его корни, вымывая почву, превращая их в жгуты извивающихся змей или щупальца вздыбившегося осьминога, но сейчас это волновало меня меньше всего. Со своей фантазией я как-нибудь справлюсь, а вот реальные враги — это другое дело, а они не заставили себя долго ждать: за спиной с вершин деревьев начали сыпаться новые улитки, шлёпая своими телами по грязи совсем недалеко от нас, а вот около этого дерева их не было. Зато было что-то иное, нечто призрачно светящееся двигалось к нам сверху и снизу по ручью, а также оттуда, откуда мы пришли и со стороны кладбища, зажимая нас с четырёх сторон.

— Вот чёрт, давай сюда.

Подбежав к дереву, я увидел, что это древняя огромная изогнутая ива, толщиной в три обхвата, вот только когда-то в дерево ударила молния и полностью выжгла её изнутри, образовав вместительное дупло и оставив только внешние, наиболее крепкие и пропитанные соком стенки. С нашей стороны в нём была достаточно большая трещина, чтобы пропихнуть туда даже громоздкое тело Злорадного, и я, не раздумывая, так и поступил. Это хоть какая-то защита для бесчувственных тел. Скинул его внутрь, схватил за грудки, ставя на ноги и прижимая к стенке телами Хича и Миротворца. Теперь, если газ зальет даже всю землю, до их лиц он не достанет. Дупло было таким большим, что мы бы могли влезть туда все вместе, но мы ограничились, посадив на изгиб ствола только Белку, отобрали у неё пулемёт, вручили автомат, с приказом стрелять по всем кроме нас. И наконец, почувствовав за спиной хоть какую-то защиту и, понимая, что сейчас каждое мгновение на счету, развернулись лицом к противникам.

Три минуты спустя…

— А они не торопятся, — голос Зубра из-за маски был глухим, однако неплохо слышимым.

— Что ты хочешь, — пожал я плечами, пытаясь языком вытащить из зубов остатки застрявшего витаминного батончика из сухпайка, — они же всё-таки улитки.

Может быть игра и наградила их способностью извергать ядовитые газы, а вот скорости добавила немного. Мы по очереди отстреливали их, не давая слишком приблизиться и загадить вокруг нас весь воздух. Проблема была одна — количество боеприпасов.

Поэтому Белка стреляла из автомата, тратя драгоценный боезапас, а мы развлекались пуляя из плевательных трубок мелкими камушками, во множестве валяющихся на берегу ручья. Благо маски дуть нам не мешали, а сила плевка от наших усилий мало зависела, оставаясь неизменной. Артефакт сам решал какова будет эта сила и наши потуги являлись лишь спусковым крючком, для срабатывания заложенных в него сил. И эти силы были вполне приличные. С одного выстрела убить улитку у нас так и не получилось, да и панцири пробить не получилось ни разу, те лишь покрывались трещинами и вмятинами, зато три-четыре попадания в мягкое тельце отправляли улитку в улиточный рай, а нам капала малая толика опыта и вполне споро прокачивалось владение этим оружием.

Улитки наползали волна за волной, спускаясь с того склона, с которого мы пришли, оставляя нам на выбор два варианта: пробиваться сквозь них или уходить в сторону кладбища. Этого делать мне очень не хотелось, а пробиваться сквозь бесчисленные ряды пусть и медленного противника, но с телами так и не пришедших в сознание товарищей — это тоже хреновая идея. Пилить с ними вверх по склону у нас не хватит сил даже в мирное время, а не то что сейчас. Так что мы остановились пока на третьем варианте, дожидаясь пока наши соратники очнутся и давая Белке прокачать восемнадцатый уровень. Меня только слегка напрягал приближающийся свет, мелькающий меж деревьев всё ближе и ближе и появившиеся среди улиточного воинства нового вида, ещё более крупных, чьи раковины были усеяны многочисленными шипами. Увидеть на что они способны мы не успели, так как первого из них поймал Смог, затаившийся в засаде на дереве и свалившийся на ничего не подозревающую жертву чёрным коршуном. Поглотил и потащил наверх переваривать в спокойной обстановке. К несчастью, скоро мы об этом узнаем, хотим того или нет. В рядах наступающих их были десятки и десятки. Пожалуй, нам всё же придётся уходить через кладбище, хотя меня не оставляет ощущение, что нас туда специально загоняют.

Ладно, пока работают маски, надо нарубить как можно больше этих тварей, а затем уходить. От этих ребят, наверное, получится уйти и с тройным перегрузом.

Вспышка, резкий визг и звук падения тела.

На секунду вспышка света вырвала из темноты скрюченные деревья, облепленные гигантскими трутовиками и грибы, вымахавшие до десяти метров высотой, сросшиеся шляпками, образующими сплошной беспросветный купол и лёгшие на них наши гигантские тени. А затем стало ещё темнее.

Мы резко развернулись, думая, что кто-то к нам подкрался сзади, прячась за ствол толстенного дерева, но увидели только отряхивающуюся Белку, свалившуюся прямо в дупло и теперь счищающую с себя налипший мусор. И больше никого и ничего.

— Аня, где мужики?

— Что?

— Мужики где? — Я грубо отодвинул её от трещины осматривая пустое дупло. Было темновато, да и прозрачность у противогаза не идеальная, но три не маленьких туловища я бы точно там увидел.

— Мужики где? — Ещё раз как заведённый переспросил я, — Зло, Миротворец, Хич, куда они делись⁈

— Я… Я не знаю, — девушка в недоумении повертелась вокруг себя, присела, неверяще ощупывая покрытое сухими листьями дно, — я сидела наверху, стреляла и тут вспышка, я от неожиданности поскользнулась и вниз свалилась. А… а куда они делись, я не знаю.

— Сука! Раздалось над ухом, а потом послышался плеск воды.

— Да, чтоб вас все черти драли!

Зубра заарканили уже знакомой нитью, влепившейся ему в спину, и теперь тащили к подступающим врагам. Сделавшая это улитка заякарилась шипами в земле, а сама вытягивалась вперед, будто поглощая выстрелившую нить, затем резко сократилась, влетая в домик и подтягивая Зубра еще на метр.

— Белка, вылезай из дупла, — твою мать, звучит прямо по-идиотски, — не хватало ещё чтобы и тебя туда засосало. Приставил к дереву автомат, вытащил огненный жезл, активировал потрошитель. А это удобно, когда холодное оружие прицеплено к запястью, в одной руке можно держать и дальнобой, и оружие ближнего боя.

— Зубр, давай поднимайся, хорош ползать. Нам придётся замочить здесь всех, а потом выкорчевать это долбанное дерево. Без парней мы отсюда не уйдём.

Зубр, наконец, умудрился нащупать тянущую его леску кончиком потрошителя, освободился и вставал на ноги:

— Давно пора, здешние обитатели мне давно надоели.

Оставил пулемёт там, где и поднялся, и предложил:

— Твои направо, мои налево?

Я похрустел плечами, приладил поудобнее щит и согласно кивнул:

— Поехали!

Сказал и бросился вперёд, тут же отскакивая в сторону, пропуская мимо себя три быстро затвердевающие ловчие нити. Ускорился ещё, одним ударом разрубая улитку вместе с панцирем, а второй отсекая глаза, не успевшие спрятаться в домик. Фракир тут же метнулся вперёд, добивая подранка, а я начал раздавать удары направо и налево, не обращая внимания на струи газа, которые они посылали в мою сторону, и принимая на щит плевки шипастых улиток. Между тем мигом, как липкий сгусток ударялся в щит, и сбивающим с ног рывком проходило две-три секунды, если успевать за это время перерубать прилипшую нить, то противнику приходилось с недовольным видом засасывать её обратно в себя, будто десятиметровую спагеттину. Чтобы улиткам было не так грустно, я посылал туда огненный шар, от которого некоторые желеобразные твари просто взрывались, а некоторые плавились, как свеча от жара костра.

Я метался из стороны в сторону, сбивая им прицел, круша тела и раковины, посылая огневые шары снова, снова и снова: кажущееся бесконечным море тварей начало мелеть. И стоило мне так подумать, как всё резко поменялось. Маячивший где-то за деревьями свет оказался вдруг прямо перед глазами, освещая наступающее воинство, Фракир, вместо того чтобы добить ещё одного подранка, ударил вверх, отбивая в сторону падающей на меня живой снаряд, а ещё через мгновение они посыпались сверху горохом. Очень крупным и очень тяжёлым горохом, вбивая меня в землю.