Игра 2059. Книга 4

Глава 6

— Твою же за ногу, а я только начал к нормальной жизни привыкать…

Я не мог не согласиться с Зубром, хотя, снова натягивая на себя старый бронежилет, почувствовал даже какое-то удовлетворение. Так, наверное, себя чувствует рак-отшельник, возвращаясь в свою раковину. Вот только разгрузку пришлось взять новую, старая расползлась на части от бесконечного множества испытаний.

— Не жалуйтесь, — буркнул рыжий, — ремонтная база находится за пределами части, а там безопасности никто не обещал. Вот, держите, — он сунул нам в руки по калашникову и раздал по два дополнительных рожка. Рожки не терять, патроны россыпью есть, а вот с рожками дефицит.

— А пулемёта стандартного нет, на семь шестьдесят две? У меня он лучше прокачан, чем автомат.

— Пока нет. Все пулемёты, как и снайперки, на крышах стоят. Я их предупредил, там до ремонтной базы дай бог две сотни метров, если что прикроют. Ну что, готовы? Тогда на выход.

Идти действительно оказалось недалеко: если бы только ещё дорога не была раскурочена так, что ни одного ровного места не осталось, то дошли бы, вообще, за две минуты. А так добрались за три, не приближаясь к раскуроченным воротам перескочили через забор и оказались в другой локации, занятой обширными развалинами ремонтных мастерских. Те занимали пространство раз в двадцать больше, чем это было у нас и состояли из двух вытянутых корпусов, направленных друг к другу рядами массивных ворот, а посреди них был выстроен высокий навес, возвышавшийся над землёй на десяток метров. И тут к слову «Возвышавшийся» необходимо добавить «Когда-то». Крытые гаражи тоже пострадали от набегов, но весь длиннющий навес полностью рухнул, кое-как удержавшись только в одном месте, да сквозь рваное железо в паре мест торчали не повалившиеся стойки.

Я огляделся, прикидывая расположение комплекса. Получалось, что вся военная часть имела форму креста. Если мы заходили через новостройку, которая была одним лучом этого креста, в центре располагались жилые комплексы, напротив стройки хранилище боеприпасов и другие хозяйственные постройки, слева ремонтные мастерские, вправо уходила дорога, которая, в свою очередь, выходила на трассу, рядом с ней мы и расстались с Тузиком. До него тут по прямой метров пятьсот, а если в обход по дороге, то и больше километра получится.

— Надо будет какую-нибудь телегу найти, — поделился я своими выводами, — или хотя бы какую-нибудь волокушу сделать.

— Конечно, телега нужна, ты когда-нибудь танковый аккумулятор видел?

— Э-э, нет.

— Он потяжелее тебя будет, а если все четыре из танка вытащить, то мы их даже на телеге не увезём. Так что пошли вон туда, там вроде меньше всего разрушений, посмотрим, что там осталось, да и танк там разобранный стоит.

Земля и старый асфальт здесь были совершенно нетронуты, будто находились на другой планете, а не в двух метрах от жилого комплекса, где и земли-то не осталось, а всё превратилась в вздыбленную мешанину из гравия, асфальта и глины, где и ступить было некуда.

Несмотря на это, я на каждом шагу прислушивался к своим ощущениям: не дрожит ли земля, не ощущается ли вибрация. Не хватало еще провалиться под землю в утробу какой-нибудь подземной твари.

Мы вышли на асфальт, где я почувствовал себя немного увереннее, развернулись, махнули рукой. С соседней крыши тёмный силуэт махнул нам в ответ. Ладно, предосторожности соблюдены, пора уже действовать. Поправил автомат, переключил на стрельбу короткими очередями и решительно зашагал вперёд. Однако, чем ближе мы подходили к гаражам, тем больше меня уводило в сторону обрушившегося навеса. Теперь стало понятно, почему не вся крыша оказалось на земле. В одном месте она упала на что-то столь массивное, что возвышалось выше гаражных крыш.

Подойдя ближе и увидев под рваными листами железа знакомые очертания, я окончательно изменил вектор движения, устремляясь в интересующую сторону.

Мои шаги загрохотали по рваному железу, я поднырнул под свисающий с верхотуры кровельный лист и оказался внутри эдакого стального шалаша, накрывшего сверху массивную тушу меха.

Тот, поджав ноги, утвердился на земле, однако всё равно выглядел масштабно и несокрушимо.

— О да, — я похлопал ладонью по стальному боку, — это мощь.

— Красавец да? Только ты шибко губу не раскатывай, с него управляющую рубку сняли, а она под несколько тонн весит. Так что, если бы она даже была, обратно нам её никак не установить.

— А где она?

— На производство увезли, на модернизацию. И может, будь она на месте, этот красавец ушёл бы отсюда вместе со всеми остальными и бродил бы там, как и тот, которого вы встретили по пути сюда. Отстреливал бы разную живность или людей, пока не нарвался бы на кого-нибудь посильнее. У нас даже новые танки укатили, сам же видел, ворота в гаражах только в первых четырёх боксах стоят, остальные с мясом выдраны. Далеко ли, близко ли они уехали, не знаю. Мужики говорят, во многих из мехов после учений соляры на донышке было, но поблизости ни один не встал. Хорошо хоть им атомные движки не поставили, они бы так по дну океана до самой Америки дошагали бы.

— А в остальном этот как, целый? — Я ещё раз похлопал по боку меха.

— Вооружение было целое, только, кажись у него горючку слили, та, что от огнемёта. В первые дни нам туговато пришлось, пауки долбанные только огня боялись, вот мы и жгли все, что под руку попадётся. Жаль техника, уезжая, расстреляла цистерну с солярой. Та, каким-то чудом, не взорвалась, да там пробоина почти у самого дна. Пока черпаем, генераторы питать хватает, но это ненадолго. Хотя и это не беда, шеф у нас голова, хочет реактор в этом красавце запустить. Техника военная, к ней система поблажки дает, если всё нормально будет, то этим электричеством можно будет всю базу питать лет пятьдесят.

— Да у него такие аккумуляторы стоят, что на них одних можно год продержаться. Каждый под полтонны весом. Надо залезть внутрь. Мы с Зубром в таком много чего хорошего нашли. Если там рубку сняли, то сверху должен был проход внутрь остаться.

— Ага, только прежде с него надо всё это железо стащить, — Булава махнул головой вверх, туда, где на тело меха были свалены покорёженные балки перекрытия и кровельного железа. Без крана и погрузчика мы тут неделю провозимся. Надо за лазером идти, резать тут всё на куски, а у него батареи тоже на последнем издыхании.

— Всё равно нужно будет это сделать, — упрямо качнул головой я, — но не сейчас.

Я поднял голову, скользя лучом фонарика по обшарпанному телу гиганта:

— А вон там вроде дыра? Там не получится пролезть?

— Это не дыра — это ствол основного калибра. Калибр, конечно, крупный двести двадцать миллиметров, но мы вряд ли пролезем.

— Ладно, мы ещё вернёмся, — я прощально похлопал мех по бронированному боку, выбираясь из жестяных завалов.

Грохот. Боль. Темнота.

Или наоборот: темнота, грохот, боль.

Сознание вернулось также резко, как пропало. Я почувствовал, как меня тащат по асфальту, а в следующий миг услышал глухое постукивание и будто пробивающийся сквозь вату голос Булавы:

— Вот мы и вернулись, не думал что так быстро обернёмся.

— Пророк, ты как там, живой?

— Что… где… как?

Я попытался приподняться, но меня придержала рука Зубра.

— Подожди, не вскакивай, отлежись. Тебе здоровенным куском ворот в грудь прилетело. Хорошо хоть, что плашмя ударило, а то бы броник мог не выдержать.

Честно говоря, я не был уверен, что он выдержал, в груди разливалась тугая боль, словно меня в неё лошадь копытом лягнула.

— Что… Что это было?

— Терминатора видел когда-нибудь? — Спросил Булава, — восстание машин, етить его так. В первом ангаре танк наполовину разобранный стоял, но видать башню с пушкой ему не открутили. И почему только целую неделю молчал, мы же тут в первый день толпами ходили. Ожил, сука, через тепловизоры нас засёк и долбанул прямой наводкой. Повезло, что у него прямая наводка такой кривой оказалась: одну створку ворот выстрелом вынес, осколками тебя задело. Створка до нас совсем немного не долетела, а то бы накрыла, как та знаменитая фанера над городом Парижем. Можешь вон глянуть: красавец стоит, стволом туда-сюда дёргает, нас выискивает, сучара.

— Обойдусь, как-нибудь, без вида целящегося в меня танка. А мы где сейчас?

— Под бочком твоего нового дружка, ты же обещал к нему вернуться. Танк уже явно перезарядился, но нас сейчас мех прикрывает. Он тепло наше экранирует, нас не видят. Если сильно не шуметь, то и эхолокация не сработает и это зашибись, так сейчас, пока у меха активная броня не работает, танк кумулятивными его в пять выстрелов насквозь прошьёт. Своя-то броня у него совсем тонкая, иначе на наших почвах он бы каждый шаг по колено проваливался.

Что делать-то теперь? Попробовать под прикрытием упавшей кровли в бок метнуться. В принципе тут нужно пробежать-то всего десяток метров, тогда окажемся под прикрытием кирпичной стены, которая разделяет боксы. Но дальше опять следующие ворота, если он засечёт нас, то шмальнёт и сквозь них, и сквозь кровельное железо. Первый снаряд, вон, пробил всё это насквозь и ещё сделал здоровенную выбоину на кирпичной стене противоположного ряда гаражей. Можно пойти назад под прикрытием меха, но опять же уткнёмся в те же гаражи, а там надо вверх лезть метров пять по ровной стене. В бок не вариант: опять оказываемся в простреле, а тут разница не сильно велика, что до танка будет пятнадцать метров, что три десятка — расстреляет как уток на взлёте. Хорошо хоть, что он пулемёты не подключил, а то мы бы и до сюда не добежали.

Будто услышав мои мысли, застрекотал пулемёт, только звук шёл откуда-то издалека. По железу рядом с нами забарабанило, будто пошёл крупный дождь. Крупный свинцовый дождь.

— Это ещё что за звиздец? — Булава выглянул в прореху и тут же выматеревшись выбрался наружу полностью, начал стрелять, выпуская одну короткую очередь за другой.

По листам загрохотало, в многочисленных прорехах и щелях замелькали тёмные тени, а затем грохнуло и метрах в трёх от нас, в наш жестяной шалашик влепился танковый снаряд, превращая тонкий металл в облако мелких осколков, а скачущих по нему тварей в окровавленный фарш.

Лежащая на теле меха балка перекрытия заскрипела и начала съезжать вниз, грозясь накрыть нас всей своей массой. Взвыло рвущееся железо и балка остановилась, зато в прорехи начали проскальзывать гибкие мохнатые тела, падая прямо нам на головы. Крысы, отожравшиеся до размера кошки, но всё же обыкновенной крысы, но сколько же их много!

Цокот мелких коготков по железу превратился в непрекращающийся грохот. Повалившаяся крыша затрещала от навалившегося на неё нового веса, начав расползаться на отдельные листы. Дождь из крыс усилился. Я к этому времени успел только сесть, прислонившись спиной к меху, и принял первую упавшую крысу на остриё потрошителя.

Судя по распахнувшийся пасти, она заверещала, но среди всеобщего грохота этого было не услышать.

Я хотел стряхнуть её вниз, но тут лишившийся энергии и практически впавший в кому Фракир встряхнулся и атакующий змеёй бросился на раненого врага: удар и располосованная тушка свалилась к моим ногам, а серебристое облачко тумана всосалась внутрь ожившего куска верёвки, пополняя его запасы жизненной энергии. Он тут же метнулся вперёд, охватывая шею очередного грызуна, одним резким движением ломая ему позвонки: ещё один неслышный писк и ещё одно облачко впитывается вслед за первым. А прямо за этим ещё один выстрел танка и ещё один фонтан из рваного железа плоти и крови.

Наши с Зубром потрошители замелькали в воздухе, рубя соскакивающих на наши ноги крыс в фарш, но те стали падать сверху ещё чаще, будто над нами разверзся крысиный ливень. Под навес, топча нападающих крыс ввалился отстреливающийся Булава:

— Шухер! Волна идёт, надо уходить! — Едва слышно проорал он, — нас тут просто затопчут!

Уходить? Легко сказать уходить. Мне на грудь будто двухпудовую гирю положили, я и вдохнуть-то нормально не могу, да и куда идти? Конечно, у обезумевшего танка сейчас, наверное, его силиконовый мозг разрывается на части от количества целей, да и между выстрелами есть почти семисекундный перерыв, но никто не может дать гарантию, что среди всего этого хаоса он не выберет цели покрупнее, к тому же куда бежать? Мы, как тот самый приснопамятный Шерхан, перед лицом стада буйволов, зажатый меж двух утёсов, попали меж гаражными комплексами. Убежать от стаи шустрых крыс нам не суждено, а бежать против течения — просто безумие, нас захлестнёт взбесившимися телами, после чего нас разорвут на тысячи маленьких Пророков, Зубров и Булав. Но и оставаться здесь не вариант, под импровизированным навесом и двоим-то развернуться было негде, а втроём вообще голяк, остаётся только сбрасывать с себя падающих сверху грызунов, стараясь затоптать их ногами. В этой ситуации радовался только Фракир, с ощутимым наслаждением он впивался в своих жертв с каждой выпитой жизнью становясь всё быстрее и бодрее.

Бабах!

Над нами рвануло, оторвавшийся лист железа свалился нам на головы, вместе с десятком озверевших крыс.

Я схватил слегка оглушённого Зубра за грудки, рывком впечатывая его спиной в холодный бок меха.

— Ладони! — Завопил я ему, — ты лезь ему на плечи!

Булава вскочил на подставленной ладони, шустро перебираясь на плечи Зубра, но даже так они едва доставали до середины корпуса.

Я смахнул с них взбесившихся грызунов и направив Фракира в самую их гущу приказал:

— Разряд!

А затем ещё и ещё раз:

— Разряд! Разряд!

По сплетённым телам крыс пробежали серые молнии, заставляя их скрючиться и застыть отвратительным облезлым ковром. Больше не тормозя, я вскочил на ладони крякнувшего от натуги Зубра и полез вверх по ним, как по лестнице, чудом взобрался коленями на плечи Булавы и тут же чуть не сверзившись вниз, в последний момент успел использовать Фракир вместо якоря.

Бабах!

Балка над моей головой последний раз бессильно взвизгнула и сорвалась вниз, увлекая за собой листы железа, пролетев от моей головы не больше чем в сантиметре. Рухнула, погребая под собой сотни раздавленных заживо крыс, открывая мне обзор на окружающее пространство. Вот только сотня крыс — это была капля, капля в море живой плоти, сплошным ковром несущийся в нашу сторону.

Я рывком перекинул себя внутрь меха, обо что-то со всей силы ударившись коленом, но даже не обратил внимания на пронзившую тело боль. Упёрся грудью во внешнюю броню и скинул вниз конец Фракира.

— Зуб, ты первым. Булава, держись!

Вряд ли, слабопрокаченный игрок смог бы выдержать дополнительный вес ещё одного игрока и десятка вцепившегося в него крыс, но я заставил Факира захлестнуться вокруг его запястий и он был вынужден выдержать, пока Зуб, стряхивая по пути грызунов, заберётся по нему наверх, а затем мы удвоенными усилиями затащим Булаву к нам. Выдержал и я, хотя слышал, как пострадавшие от удара ребра буквально хрустят от навалившегося веса: без малых, в двести кило.

Правда, когда все оказались наверху и я сполз с врезавшейся в грудь брони, то ещё минуту не мог вдохнуть. Я, как рыба, выброшенная на берег, открывал и закрывал рот, безуспешно пытаясь втянуть воздух в слипшиеся лёгкие. Пришлось воспользоваться опытом из детства, когда, как-то раз раскачиваясь на турнике, сорвался и упал спиной на асфальт: ушибся, не сказать чтобы смертельно, но отбил грудную клетку и, как бы не старался, не мог втянуть в себя воздух. Ладно какой-то парень подсказал начать делать приседания — это быстро помогло как тогда, так и сейчас. Живительный воздух хлынул в расправившиеся лёгкие, и я радостно плюхнулся на зад, хрипя как курильщик с шестидесятилетним стажем.

Фракир, тем временем, соскользнул с посиневших ладоней Булавы и тут же метнулся вперёд, сдирая с его спины обнаглевшего грызуна, до хруста сжал его в своих объятиях и, высосав из тушки очередное серебристое облачко, вышвырнул его наружу. Туда же глянул Зубр, от удивления присвистнув:

— Обалдеть, сколько их.

— Сюда не залезут? — Прохрипел я.

— Нет, слишком высоко и броня совсем гладкая.

— Далеко не высовывайся, не дай бог, танк тебя заметит. Слышь, как долбит, боезапас у него явно не закончился.

— Было бы неплохо, чтобы крысы и дальше бежали, глядишь через пару минут он и отстреляется.

Дышать опять стало трудно и я предпочёл не отвечать, начав оглядываться вокруг. Похоже у этого меха конструкция слегка другая, или так кажется, из-за того что рубки нет? Похоже, что она должна вот в эти пазы вставляться, где будет качаться как на качелях, всегда оставаясь в горизонтальном положении, независимо от того в какую сторону наклонится тело. Простая и эффективная система стабилизации, использующая гравитацию земли, но кабины нет, так и хрен с ней.

Посмотрел под ноги: мы стояли на массивных коробах, закреплённых по всему внутреннему периметру агрегата, на глубине примерно в метр, чтобы не мешать, когда кабина встаёт на место. Не похоже, что это снарядные ящики, те обычно располагались в самой глубине, хотя может это под тридцатый калибр, и из них ленты идут к верхним манипуляторам, где закреплены четыре спарки этих автоматических пушек? Чёрт его знает. Самое интересное, наверняка, находится внутри, куда ведут четыре узких лаза.

Я включил сканер, направив его в тёмную глубину. Луч заскакал по стальным внутренностям, выискивая в этом технологическом лабиринте что-нибудь интересное для нас. Только вот, то ли из-за того, что мех был не целый, то ли из-за того, что наше умение пользоваться сканерами выросло, и сам сканер был более высокого ранга, но выделять он стал гораздо больше узлов и агрегатов, давая их краткое описание, вот только выделять он их стал голубым светом, а вот красным, как раньше, он отметил всего лишь один предмет, хотя в прошлый раз таких предметов было шесть.

Ладно, может надо спуститься пониже, а то лучи сканера пробиваются едва ли на треть глубины тела.

— Зубр, давай ты первый, у меня что-то с дыхалкой совсем тяжело.

Тот соскользнул вниз, за ним последовал Булава, я, прежде чем нырнуть в тёмную глубину, поднялся, выглянув наружу. Мать честная, в бога душу, твою мать — это откуда же столько их? Это даже не река — это целое море. Серое, с редкими чёрными вкраплениями море обросшей облезлый шерстью отвратительно пищащей плоти. Между прижатыми друг к другу телами не видно ни единого прогала, ни кусочка асфальта, ни окончательно рухнувшей крыши навеса, да и судя по высоте гаражных ворот, треть которых было не видно под этим потоком, эти крысы как-то умудрялись двигаться сразу в несколько слоев в метр толщиной. Добираясь до невысоких препятствий, они перекатывали его бурным потоком и неслись дальше. Около меха они бурлили и пенились, обтекая его со всех сторон, но слава богу не пытались забраться наверх, хотя судя по их количеству, они вполне могли бы соорудить живую лестницу, и тогда нам бы ничто не помогло. Уровни у тварей не выше десятого, но будь они все первоуровневые, даже мамонта это бы не спасло. Сожрали бы его будто сухопутные пираньи, оставив только чисто обглоданный костяк. Интересно, откуда их столько? Отожрались на дармовой зомбятине и теперь ищут новую богатую поляну для кормёжки? Или их кто-то согнал с насиженного места? В любом случае сильно не повезёт тем, кто окажется на их пути. Устоять может разве что река плоти, переварив и превратив эту бесконечную стаю крыс в саму себя. И нам повезло, что мирный статус в военной части ещё действует и ни одна из крыс не попыталась перебраться через огораживающий её забор.

Рядом грохнуло, и очередной снаряд утонул в серой реке, а затем рванул, подкидывая в воздух пару сотен извивающихся тел. Десяток из них зашвырнуло прямо к нам. Большая часть из них прилетела в разобранном состоянии, но одна крыса с оторванными задними лапами, шлёпнулась, чуть ли, мне не на голову и тут же попыталась цапнуть меня за берцы. Фракир метнулся вперёд, ещё одно живое создание рассталось со своей душой, но в этот раз избавляться от ценной тушки я не разрешил. Перед выходом нам, на всякий пожарный, вручили два хранилища наноботов, и теперь пришла пора их заполнять.

Опустошённая тушка улетела за борт, за ней последовало ещё два огрызка тела, оканчивающихся, теперь уже досуха вычищенными, головами.

Всего семь наноботов, но лиха беда начало. Их уже там сейчас столько набило, что, если сами крысы не сожрут своих побратимов, мы сможем накачать себе дневную норму. Конечно, наноботы здесь исключительно первого уровня, и всё же это лучше, чем ничего.

Я ждал ещё одного взрыва, который смог бы забросить ко мне ещё добавку, но дождался только вопля Зубра, зовущего меня к себе.

Я сквозь бронежилет печально погладил треснувшие рёбра и нырнул в неприветливую темноту.

— Глянь, что мы нашли, — стоило мне сползти вниз, похвастался Булава, нянча в руках толстый ноутбук. Техники, видимо, поставили его тестировать мех, да так и не вернулись. Здесь полная инфа по этому красавцу.

— Ты сечёшь, что здесь и как?

— Мой батяня, когда наши тачки в Соединенные Земли Германии таскал, такой хреновиной слегка спидометры скручивал.

— Да, ладно?

— Ну, хорошо, не немного скручивал, а чтобы они почти новые были. Тем более какая разница, у наших движков первый капремонт на миллионе километров, так что этим лохам европейским и за всю жизнь их не укатать.

— Да, я не об этом, с этим ноутом что сможешь сделать?

— Всё что угодно, техники перед уходом все пароли сняли, не думали, что мы вместо них сюда припрёмся.

— Поконкретнее, что это всё? Узнать всю информацию или…

— И или тоже, для полного тестирования надо его и на ноги заставить подняться, и руками махать, проверить как там механизмы работают.

— Так стоп, это что получается, тут и кабина не нужна что ли? Мы можем сейчас встать и этот долбанный танк ногами запинать?

— Запинать не сможем, у нас броня всего два сантиметра, он нас расстреляет как маленьких, а чтобы силовое поле включить, надо реактор разогнать, сейчас же идёт резервное питание от аккумуляторов. Да и ходить я не смогу.

Хотьбой автоматика управляет, а она в рубке осталась. Чтобы сделать шаг мне нужно отдельно приказать ему встать, согнуть колено на одной ноге, наклонить корпус, распрямить ногу, поставить стопу и перевести вес на неё, затем всё то же самое повторить со второй ногой. Боюсь, только к тому времени мы уже будем валяться на земле и пускать слюни, как мой дядька Захар, каждую пятницу к шести вечера. Но встать на ноги — это запросто.

— А стрельнуть?

Системы беглого огня по цели — это тоже из рубки… Но разок стрельнуть могу, вот только наведение…

— Тоже находится в рубке управления, — закончил я за него.

Точно, но если прицелиться хотя бы на глазок… Тут до него метров десять-пятнадцать, тяжело будет промазать…