И исходит дьявол

НЕПОЛНОЕ ВОССОЕДИНЕНИЕ ДРУЗЕЙ

Герцог де Ришло и Рекс Ван Рин приступили к ужину в восемь, однако до кофе дело дошло только в одиннадцатом часу.

Могучее телосложение и прекрасный аппетит позволяли Ван Рину воздать должное каждому тщательно подобранному блюду, и как обычно, по случаю приезда молодого американца в Англию, они пили самые изысканные вина из запасов герцога. Так уж у них повелось — отмечать встречу друзей праздничным пиршеством у него на квартире.

Стороннему наблюдателю такая дружба показалась бы странной. Но, несмотря на разницу в возрасте и происхождении, различную внешность и привычки, эти двое испытывали друг к другу глубокую привязанность.

За несколько лет до описываемых нами событий храброе безрассудство Рекса привело его в советскую тюрьму. И тогда пожилой опальный француз отложил в сторону все свои мирные занятия любителя и знатока изящных искусств и отправился в Россию на поиски друга. Там они вместе изведали, сколько опасностей таит в себе «Запретная Территория», проехали не одну тысячу верст, преследуемые не знающими жалости агентами ОГПУ.

Конечно же, они не были единственными участниками того необычного приключения. Его также пережили молодой Ричард Итон и юная княжна Мэри Лу, вывезенная им из России в качестве невесты. Но сейчас, когда человек герцога торжественно преподнес извлеченную из кедрового шкафчика длинную сигару марки «Хойо де Монтеррей», мысли Рекса были вовсе не с Итонами, живущими мирно и счастливо с маленькой Флер в очаровательном старинном поместье в окрестностях Киддерминстера. Рекс думал о третьем предполагаемом участнике застолья, чей тонкий ум и беззаветное отважное сердце так часто спасали их на бесконечных русских просторах, о хрупком, узкоплечем еврее английского происхождения — Саймоне Ароне.

— Какие такие дела могли помешать Саймону быть сегодня с нами? — недоумевал Рекс. Раньше такого никогда не случалось. Саймон был неизменным третьим на их традиционных ужинах. И почему герцог в ответ на все его расспросы просто-напросто отмахнулся? Или де Ришло что-то знает, но предпочитает молчать? Странно, что это может быть? Несомненно то, что за всей кажущейся непринужденностью и вкрадчивой вежливостью хозяина, за всеми его остроумными репликами скрывается что-то из ряда вон выходящее.

Прекрасное старое бренди герцога медленно переливалось в большом круглом бокале. Рекс ждал, когда выйдет слуга. И как только дверь закрылась, он поставил бокал на стол и быстро, даже резко, заговорил:

— Ну что ж, я думаю, хватит играть в темную. Пора открыть карты.

Де Ришло зажег еще одну из являющихся предметом его особой гордости длинных «Хойо», вдохнул первое облачко прозрачного дыма и настороженно ответил:

— Уточни, пожалуйста, Рекс, что еще за карты ты имеешь в виду.

— Саймона, конечно! Вот уже четыре года, как мы втроем собираемся на ужин в первый же вечер моего приезда. А сегодня, когда я спросил о нем, ты мне так запросто заявил, что он не придет, будто в этом нет ничего особенного. Но почему он не пришел?

— И в самом деле, мой друг, почему? — эхом отозвался герцог. Пальцы его сверху вниз прошлись по худому красивому лицу. — Я его приглашал. Сказал, что твой корабль прибыл сегодня утром. Но он отказался почтить нас своим вниманием.

— Может быть, он болен?

— Да нет, насколько мне известно, с ним все в полном порядке. Во всяком случае, сегодня он был у себя в офисе.

— Тогда, может быть, у него какое-то свидание, которое нельзя отложить, или сверхсрочная работа. Или что-нибудь еще не менее важное, что заставило его отказаться от нашей компании в такой момент. Но подобные моменты не часто бывают. Эти встречи стали в нашей дружбе почти священными.

— Совсем наоборот. Сегодняшний вечер он проводит один. Конечно, он извинился как подобает, сказал, что надо отдохнуть перед Бридж-турниром, который начинается…

— Бридж-турнир! Этого еще не хватало! — воскликнул Рекс сердито — Никогда прежде не ставил он подобные вещи выше нашего общества. Это уже дурно пахнет. Когда ты его видел в последний раз?

— Около трех месяцев назад.

— Что? Просто невероятно. А сейчас послушай меня, — Рекс отодвинул от себя пепельницу из оникса и перегнулся через стол, — уж не поссорились ли вы?

Де Ришло отрицательно покачал головой.

— Если бы тебе, Рекс, было столько же лет, сколько и мне, если бы ты, как и я, не имел детей и если бы ты встретил двух молодых людей, которые тебе поверили и полюбили тебя и у которых есть все то, что ты бы хотел видеть в своих сыновьях, то смог ли бы ты с кем-нибудь из них поссориться, скажи мне?

— Нет, конечно. Но три месяца — не три недели, особенно, если привык видеть своих друзей каждые несколько дней. Все это у меня просто не укладывается в мозгах, а ты, мне кажется, что-то знаешь и молчишь. Тебе что-то известно, не так ли?

В ясных серых глазах де Ришло, благодаря которым его взгляд становился таким проницательным, вспыхнул огонек.

— В том-то и дело, — неожиданно произнес он, — что мне ничего не известно.

— И ты боишься, что Саймон попал, как он любит все время выражаться, в переделку — в отвратительную, скверную переделку. И тебе немного обидно, что с тобой он об этом не обмолвился ни словом.

— К кому же ему еще обращаться, как не к одному из нас? А ты — в это время в Штатах.

— Может быть, к Ричарду? С ним он все-таки знаком дольше, чем с нами.

— Отпадает. Всю эту неделю я провел в Кардиналз Фолли. Ни Ричард, ни Мэри Лу ничего не знают. Они не видели Саймона с прошлого Рождества. Тогда он у них останавливался. Привез целую дюжину коробок с игрушками для Флер.

— Похоже на него, — Рекс разразился гомерическим смехом. — И как это я упустил, что если у вас с Саймоном было время заняться этим ребенком, то мой чемодан подарков никто и не заметит.

— Увы, я все больше прихожу к выводу, что бедный Саймон действительно попал, как ты говоришь, в переделку. Иначе бы он с нами так себя не вел.

— Но что за переделка с ним приключилась? — Кулак Рекса размером с бараний окорок негодующе обрушился на стол. — Просто не могу себе представить, что он от нас скрывает.

— Деньги, — предположил герцог, — я думаю — это как раз то, что его чувствительная натура не позволяет выносить на обсуждение даже лучших друзей.

— Сомневаюсь. Мой старик очень высокого мнения о финансовых способностях Саймона. Ты знаешь, он управляет солидной частью наших вкладов по эту сторону Атлантики. Уж будь уверен, если бы он прогорел, мы бы об этом узнали в первую очередь. Сдается мне, что он сдвинулся немного на почве прекрасного пола.

На какое-то мгновение на лице де Ришло появилась едва заметная циничная усмешка.

— Нет, — медленно произнес он, — влюбленный мужчина все равно приходит к друзьям. Ищет одобрения или сочувствия, в зависимости от того, как разворачивается его роман. Так что женщина исключена.

Некоторое время собеседники молча смотрели друг на друга поверх невысокой жадеитовой вазы с тянущимися наружу орхидеями. Рекс — воплощение мужества и силы, широкоплечий гигант с некрасивым, но по-своему привлекательным и забавным молодым лицом, немного встревоженный, и герцог — человек хрупкого телосложения, среднего роста, с гибкими изящными руками и седеющей головой, чье тонкое благородное лицо не выказывало ни малейшей слабости. Его орлиный профиль, высокий лоб и белые демонические брови, казалось, были взяты с портрета Ван Дейка, пристально взиравшего на происходящее с противоположной стены. Обычно по такому случаю в черном, сегодня он был одет в ярко-красный викуньевый смокинг с атласными отворотами и обшитый галунами, что придавало его хозяину еще большее сходство со средневековым шевалье. Внезапно он спросил:

— А ты, Рекс, случайно не слыхал о некоем мистере Мокате?

— Впервые слышу это имя. Кто это?

— Новый друг Саймона. Последние несколько месяцев они все время вместе.

— Что? Саймон принимает в Клубе этого…

— Нет-нет, Саймон больше не живет в Клубе. Я думал, ты знаешь. В феврале он купил дом, огромную старую развалюху в глухом тупике на одной из тихих жилых улочек в Сент-Джонс Вуде.

— Это где-то сразу за Риджент-парком, насколько я помню? Но что ему надо в таком месте? На Мэйфэр можно снять очень приличный маленький домик, их здесь полно.

— Тоже загадка, друг мой. — Тонкие губы герцога сложились в улыбку. — Он сказал, что хочет иметь сад. Вот и все, что я могу тебе сообщить.

— Саймон! Сад! — Рекс поперхнулся. — Интересненькое дельце. Да он же герань от гладиолуса отличить не может. Все его познания в ботанике ограничиваются тем, что бывает написано на совершенно немыслимых счетах от цветочницы за букеты для его подружек. И почему холостяк Саймон вдруг ни с того ни с сего взваливает на свою шею такое большое хозяйство?

— Это, возможно, тебе объяснил бы мистер Моката, — чуть слышно пробормотал де Ришло, — или тот подозрительный слуга, которого он выписал из-за границы.

— А сам ты когда-нибудь видел эту птицу, я хочу сказать Мокату?

— Да, однажды вечером. Полтора месяца назад Саймона не было дома, и со мной разговаривал Моката.

— Ну и как он тебе?

— Ужасно неприятный тип. С животом как бочка, лысый, лет шестидесяти, большие выпученные глаза, как у рыбы. Руки какие-то мягкие, да еще так противно шепелявит. Похож на большого белого слизняка.

— А слуга, ты упомянул о слуге?

— Того я видел и вовсе одно мгновение, когда он проходил через холл. И я сразу вспомнил о мертвецах, которыми меня пугали в детстве.

— Но почему? Он негр?

— Да, если память мне не изменяет — малагасиец.

— Это еще кто такие? — нахмурился Рекс.

— Урожденные жители Мадагаскара. Любопытный народ. Наполовину африканцы, наполовину полинезийцы. Здоровенная такая скотина в шесть футов ростом. Я только увидел эти глаза, и мне сразу же захотелось пристрелить его на месте. Он из тех, кого называют «нехороший черный». Я, как ты знаешь, много помотался по свету и повидал их на своем веку.

— А что еще тебе известно об этих людях?

— Больше ничего.

— Ну что ж, паниковать я не собираюсь, но то, что я сегодня услышал, — это уже достаточный повод для беспокойства за Саймона. Видать, крепко его скрутило, иначе зачем бы ему водиться с такими людьми.

Герцог осторожно стряхнул длинный серо-голубой столбик сигарного пепла в ониксовую пепельницу.

— Сомневаться не приходится, — медленно начал он, — Саймона втянули в какое-то темное дело. Но я не давал выхода моим мыслям, пока не встретился с тобой. Видишь ли, хотелось бы знать твое мнение об этом и только потом, если потребуется, предпринять исключительные меры. Вмешательство в личную жизнь, так это, кажется, называется. Пусть даже речь идет о таком близком друге, как Саймон. Вопрос в том, что именно мы сейчас будем делать?

— Что делать! — Рекс выпрямился во весь свой могучий рост, с силой оттолкнув назад кресло. — Пойти, найти этот дом и устроить небольшую задушевную беседу с Саймоном. Прямо сейчас.

— Ну что же, я рад, — спокойно отреагировал де Ришло, — ты правильно меня понял. Машина заказана на пол-одиннадцатого.