И Гарри Поттера в придачу!

Глава 7, в которой историю вершат хитростью и иллюзией, а Дикон удивляет всех

Основные события разворачивались южнее, хотя в Миддлхэме какое-то время и держали пленного короля Эдварда. Шелтон был в ужасе от вероломства Уорика.

По приходам набирали ополчение. В Йоркшире хватало тех, кто был за Ланкастеров, но и сторонников Белой Розы Йорков было немало. А кое-кто орал, что разницы никакой, и неплохо бы пустить кровь и тем, и другим, а заодно Вудвиллам и Невиллам.

К нам в Мортленд не сунулись, а обитатели Кэмптона удачно отсиделись у нас на болоте вместе со скарбом и скотиной. Главным у них был тот самый Джон Кузнец, которому я когда-то лечила позвоночник, там же обитала и повитуха Дженни. На этом основании они считали, что не чужие для «леди с болота» — так иногда меня называли.

Я сама разрешила им прятаться на моей территории. Обещания черта обещаниями, но возможность позвать на помощь несколько десятков мужиков с вилами, косами и топорами тоже дорогого стоила. Священник местного прихода считал войну делом греховным и свою паству не выдавал.

Главная опасность исходила не от властей. Не зря говорят, что для кого война, а для кого — мать родна. Пока идеалисты мутузили друг друга на полях сражений, прочие темные личности сводили счеты, грабили соседей и захватывали имущество. У нас уже пару раз нарушали межу, пытались увести овец, а однажды мужчинам пришлось выгонять чужаков, пришедших в наш лес за дровами.

— Это люди Питера Мунка, — рассказывал вечером сходивший на разведку Снейп. — Пока граф на коне, а он на рожон не полезет: все знают, что Барбара под его опекой была, а ее сын — крестник Уорика, но кое-куда по соседству уже вламывался.

— Мунк из Граймторпа, что ли? — переспросил Шелтон. — Вот сучий выползень! Как воевать, так у него вечно — то люди разбежались, то лошади пали, то еще чего. А тут навострился вдову грабить.

— У него много людей? — спросила я.

— Не так и много, миледи, — ответил Шелтон, — он же скряга тот еще, но сейчас вполне может награбленным расплачиваться. Так что грабители могут и к нему прибиться. Теперь на дорогах такое творится, что не приведи Господь.

— Да, — вспомнила Нарцисса, — к нам давно не заглядывали разносчики, но кто же в такое время высунет нос из города с товаром и деньгами.

— Во-во, — согласился Шелтон, — честные люди нос высунуть боятся, а всякие мерзавцы только так шастают. Как бы еще шотландцы границу не перешли. Вот когда ужас будет. Надо бы еще арбалетных болтов заготовить.

Да уж, очередная историческая достоверность полной чашей. Спали мы теперь вполглаза, все время под рукой находился заряженный арбалет. Я раньше не понимала, что означает выражение «опасность витает в воздухе», теперь казалось, что я могу попробовать ее на вкус — острый привкус железа с запахом крови и гари.

Сожгли Литтл-Хэнглтон. Не знаю, являлась ли эта деревушка будущей родиной предков Волдеморта, но ее жителей мне было жалко. То и дело привозили раненых.

Снейп плюнул на конспирацию и лечил народ своими зельями. Не забывая, впрочем, читать молитвы и осенять крестом и себя, и свои снадобья. Мне впервые пришлось извлекать стрелу из позвоночника и сращивать кости и хрящи. Получилось. Потом меня, правда, накачивали зельями, но оно того стоило.

Об изяществе и нарядах пришлось забыть окончательно. Как и о дамском седле. Нарцисса придумала, как приладить застежку в бесформенном балахоне, чтобы я могла ездить по-мужски, не демонстрируя ноги. А под этим балахоном скрывались мужские же штаны и сапоги. Арбалет за спиной и колчан со стрелами уже давно не мешали и казались чем-то совершенно естественным. А ведь это было еще не все — нужно было еще придумать, как сделать так, чтобы Генри Ричмонд не улизнул из Англии.

— Надо его поймать и стереть ему память, — предложил Паркинсон, — как Локхарту, помните?

— Не получится, — покачала головой я, — они, вон, слабоумного Генри VI из Тауэра извлекли и на трон взгромоздили. Боюсь, что и Тюдора туда пристроят, даже если он будет мычать, пускать слюни и ходить под себя. Надо сделать так, чтобы он оказался непригоден для престола.

— Но это же просто, — сказал Лавгуд, — неужели вы не понимаете? Монастырь! Он должен принять постриг. И все.

— Гениально! — похлопал в ладоши Люциус. — Теперь осталось убедить его это сделать, но мы что-нибудь придумаем.

Шелтон о наших коварных планах не знал. По-моему, у него разгорались шашни с Дженни, ну, кроме прочей занятости.

Расчеты, расчеты, кипы бумаги, галлоны чернил — гороскопы. Нарцисса так и этак крутила гороскоп Дика.

— Целитель, без вариантов, — сказала она, — если не дать развивать Дар, мальчик умрет.

Остальные прикидывали варианты устранения Тюдора с политической арены.

— Проще всего напугать, — сказал Люциус, — в это время все верят в пророчества. Я читал в старых Хрониках, что мать графа Ричмонда даже настояла на изменении имени, данного при крещении. Первоначально его назвали Оуэном, в честь деда. И вроде бы про короля Оуэна тоже было пророчество. Но Маргарет Бьюфорт предпочла другое.

— Короля Оуэна англичане бы просто не приняли, — хмыкнул Снейп. — Это валлийцы радовались, что кто-то из них не просто стал пэром, как отец и дядя Генри, но и вскарабкался на трон. На этом тоже можно сыграть.

Все кивнули. И много веков спустя англичане, как бы это помягче сказать, к валлийцам относились без почтения.

— Между прочим, — вспомнила я, — когда нашли останки Ричарда в моем времени, то проделали несколько экспертиз. Так вот, мне очень жаль, что сейчас это невозможно. Маргарет Бьюфорт к Плантагенетам не имеет никакого отношения. Впрочем, в это и в XIV веке никто не верил. Ее предка называли «сыном двух отцов». Не зря же был отдельный указ, исключающих потомков Джона Гонта от Кэтрин Суинфорд из числа возможных претендентов на английский престол.

— Гонт? — в ужасе переспросил Паркинсон. — И тут они?!

— Это производное от Гентский, — пояснил Люциус. — Один из сыновей Эдварда III был женат трижды, в том числе и на воспитательнице своих детей от первого брака — леди Суинфорд. Кстати, она родственница Чосера. Так вот, фамилия Бьюфорт образована от названия замка, в котором и родился то ли бастард сына короля, то ли законный сын Суинфордов.

— Она жила с двумя мужчинами одновременно? — переспросила Гермиона.

— Да, — кивнула Нарцисса, — дело, как говорится, житейское. И хотя Джон Гонт больше любил первую жену и был похоронен рядом с ней, заметнее всего в истории наследили потомки от третьей. Кстати, а эта Маргарет Бьюфорт не может быть ведьмой?

— Скорее всего, на нее просто работают местные некромансеры, — ответил Снейп, — иначе в Тюдорах было бы хоть что-то от волшебников.

— Так вроде Элизабет I, — заметила Нарцисса, — ах да, Энн Болейн. Вполне возможно. Взлет не хуже, чем у Вудвиллей — и такая же невозможность удержаться.

— Я уже ничего не понимаю, — держалась за голову Имельда.

— Что поделать, если мы попали в это время, — ответила я, — до Генри Тюдора никому и дела бы не было, да и Маргарет Бьюфорт не вышла бы за Эдгара Тюдора, если бы полоумный Генри VI не признал своими братьями детей своей матери от сожительства с Оуэном Тюдором. Если ты король, то излишняя любовь к родне до добра не доведет.

— Все, хватит! — заорал Гарри. — У меня уже в голове что-то булькает от этих Генри и прочих. Что делать-то будем?

— Стоит рассчитать момент, когда можно будет выдать очередное пророчество, — ответил Люциус, — и при этом — очень эффектно его подать. Настолько, чтобы граф Ричмонд испугался до состояния мокрых штанов и помчался принимать постриг. Но вот как это сделать?

В результате долгих размышлений наилучшим моментом была выбрана встреча юного Тюдора с Генри VI. Толпа народа гарантирована, можно было обыграть валлийский след и напугать порядочно.

На расчет времени и ритуала извели остатки бумаги. Да, роль пророчицы досталась мне. А кому еще?..

— Осень, октябрь 1470, — бормотал Люциус, — это понятно, но Лондон или Итон? Где?

Я составляла текст очередного «пророчества», Нарцисса и Имельда работали над имиджем «баньши». В Йоркшире же пока наступило затишье.

— С помощью этого ритуала можно и полностью переместиться, но я бы этого не советовал, — сказал Люциус. — Мы создадим иллюзию вашего присутствия. Вместо вас переместятся кровь и розы, которые потом опадут пеплом. А на вас могут и напасть, но задумка с иллюзией лишь укрепит эффект, так как возможные агрессоры просто проскочат сквозь иллюзию.

— Магглы называли это голограммой, — вспомнила я, — надеюсь на ваше мастерство.

— Никогда еще не проводил таких сложных расчетов, — вздыхал Снейп и пичкал меня зельями. На всякий.

Наконец наступил день Икс. На меня напялили бесформенный седой парик из шерсти, подвели красным глаза, нарисовали морщины, обрядили в лохмотья. На руки — перчатки, изображающие страшные лапы с когтями. Впору саму себя бояться. Ага, еще и эффект того самого голоса. Зелья — страшная вещь.

— Пять, четыре, три, два… — отсчитывал Драко.

Я замерла в центре пентаграммы.

— Один, ноль… Пошла!

Господи! Что там писали про аппарацию и перемещение порт-ключом? Схватило за пупок и протащило сквозь трубу? Лично меня, кажется, пропустило через мясорубку.

Я вынырнула в реальность в каком-то зале прямо перед отшатнувшимся подростком лет тринадцати. Ну, будем считать, что мои маги не промахнулись.

— А-а-а-а, — взывала я, — грязное отродье! Не смей сюда входить! Здесь тебе не место!

Мальчишка тяжело дышал. И это он должен сменить Ричарда? Убогий недоносок!

— Валлийские ублюдки лезут на престол Англии! — выла я. — Будь проклят, внук французской шлюхи! Кто ты такой, чтобы быть здесь?! Кто?! У тебя даже нет своего имени! Твоя мамаша постаралась! Не Генри тебя крестили, а Оуэном! Перекрещенный ублюдок! Лишь при пострижении в монастырь меняют имя! Смерть тебе! Проклятье!

Понятное дело, что большинство присутствующих дружно шарахнулись в стороны, лишь один выхватил меч и бросился на меня. Вперед и с песней! Но чувак оказался упертым и кидался на меня снова и снова.

Я почувствовала, как поднимаюсь над полом, в приливе вдохновения протянула когтистые руки к лицу Генри и заорала пуще прежнего.

— Нет в тебе королевской крови, внук шлюхи! Бьюфорты — потомки Суинфордов. Не бывает детей от двух отцов. Скажи это своей глупой мамаше!

Развернулась к трону. Так вот какой ты, Генри VI, из-за слабости и глупости которого на Англию свалилось столько бед? Ушел бы в монастырь, всем легче бы стало.

— Ты, признавший ублюдков своей матери своими братьями! Ты проклял свой Род и свою кровь! Горе дому Ланкастеров! Вижу я лишь кровь и смерть! Конец алой розе!

Кто-то из моих колданул, и в зале появилось множество красных роз, которые тут же скукоживались и осыпались пеплом.

Я же снова обернулась к Генри, который уже сидел на полу и пытался отползти подальше. За ним оставалась влажная дорожка. Я протянула свои руки-лапы к его лицу, он закричал от ужаса.

— Проклят ты и дети твои! Кровь на тебе и смерть! Мор! Глад и ужас! Лишь в святой обители сможешь укрыться, отмаливая грехи своих предков! Прими постриг, грязная тварь, или я буду терзать тебя каждую ночь, а однажды вырву твое сердце! Будь ты проклят!!!

Неизвестный с мечом наперевес снова и снова пытался атаковать меня. От него уже шарахались больше, чем от меня. Он заорал и чуть не затоптал испуганного Тюдора.

— Кровь на тебе! — выдала я напоследок и дьявольски захохотала.

Граф Ричмонд заверещал и закрыл лицо руками. По его пальцам стекала кровь. В зале вылетели все окна.

А я, повторив дьявольский хохот напоследок, вернулась домой.

— Жестоко! — сказала Грейнджер.

— Зато куча народа останется в живых! — парировала я. — В том числе и принцы из Тауэра! И эта подлая тварь не примется убивать и грабить, объявив днем своего восшествия на престол день за сутки до Босуорта. Пусть молится, глядишь и канонизируют. Гнилые отростки следует отсекать.

Грейнджер явно что-то хотела возразить, но промолчала. А я и так знаю, но мой сын на престол точно претендовать не будет.

— Маячок зацепился? — спросил Снейп, которого проблемы морали не интересовали.

— Да, — ответил Люциус, — он сможет спать только на территории церкви или монастыря. Снимется постригом.

— Это было круто! — сказал мне Гарри.

Я сняла с головы парик и начала стирать грим, Пэнси мне помогала.

— А кто все время кидался на Барбару? — спросила Нарцисса.

— Думаю, что это Джаспер Тюдор, — ответил Люциус, — дядя Генри. Человек, безусловно, храбрый, но для нас опасный. Именно он вывез Генри из Англии. Теперь не сможет.

— Мы активно вступили в игру, — проговорил Лавгуд, — надо бы узнать, не начнется ли на нас охота.

Луна и Гермиона убирали следы проведенного ритуала. Шелтона на всякий случай напоили зельем сна без сновидений. Такое зрелище нашему другу было совершенно ни к чему.

А мне было интересно, придет ли черт.

Не пришел… Хм…

Слухи до нашей глухомани доходили медленно, сильно видоизменяясь по дороге. Похоже, что проклятье на головы Ланкастеров связали с Тюдорами. Король не успел ничего сказать, да и неизвестно, сказал ли он в реале Ричмонду, что все станет его, или это было выдумано придворными историками Тюдоров. Но большинство присутствующих при «пророчестве» решили, что Джаспер Тюдор решил подвинуть Эдварда Ланкастерского, сына короля, которого все с нетерпением ждали из Франции. Это вызвало справедливое возмущение. Эдварда не без основания считали красавцем и блестящим рыцарем, ему пророчили блестящее будущее, а тут это недоразумение из валлийской глухомани.

Валлийцы предсказуемо обиделись.

Король вел себя еще более странно, чем обычно, а несчастного Генри пришлось отправить в ближайшее аббатство. К нему спешно прибыла мать, но он ее не слушал.

— Маячок не снимут? — спросила я.

— Нет, — сказал Люциус, — это разработка XX века. И я его чувствую, он на месте.

Наконец пришли известия о высадке армии Йорков. Меня потряхивало. Не натворили ли мы дел?

Барнет… Нет, все шло по сценарию. К тому же, я сильно подозреваю, что в унисон с нами колдовала Жакетта, теща короля Эдварда. Ведь именно ее чарам приписывали знаменитый туман, из-за которого в этом сражении противостоящие стороны еле-еле смогли найти друг друга.

Но тут ничего не изменилось: Уорик погиб, короля Генри, бродящего по полю сражения, поймали.

Тьюксбери…

Войска Эдварда Ланкастерского и королевы Маргариты разбиты, Эдвард погиб, королева с невесткой в плену. Братья Йорки вернули себе страну.

А Генри Ричмонда вывезти из страны не удалось.

Когда дядя попробовал вытащить его из аббатства, тот плакал, кричал и отбивался с неожиданной силой. Аббат был на его стороне. В конце концов, монахи отбили подростка и вытолкали Джаспера Тюдора с его людьми вон.

Но об этом мы узнали позже, пока же нас больше волновали события, происходящие в непосредственной близости.

Не успели до наших болот и холмов дойти новости о триумфальном возвращении Эдварда IV, как местные разборки активизировались со страшной силой. Большинство дружно стали убежденными йоркистами. А тем, кто слишком явно заявил о себе, как о стороннике Ланкастеров, пришлось несладко. Кое-кто вспомнил и том, что мой сын — крестник Уорика.

— Желающих с тобой расправиться немного, — сказал Снейп, — большинство помнят о том, что ты лечишь людей и в политику никогда не лезла, но есть желающие пограбить. О том, что денежки у нас водятся, все знают. Да и на луга кое-кто из соседей глаз положил. Может быть, стоит сказать, от кого у тебя ребенок?

Дика мы пока никому не показывали. Он все-таки был очень мал — всего-то три года. Но сходство с Ричардом Глостером было просто невероятным. К тому же он точно так же хмурился, улыбался. Как будто постоянно видел отца и повторял за ним.

— Нет, — сказала я, — не надо, прошу тебя, Саймон, молчи. Отобьемся, если что. Слухи ни к чему, как бы хуже не стало.

— И как долго ты собираешься скрывать ребенка? — хмыкнул Снейп. — Вылезет шило из мешка, не сомневайся.

— Не сомневаюсь, — ответила я, — но пусть это произойдет как можно позже. Не трогай ребенка!

На мою сторону встали почти все женщины, и Снейп отступил. Я же боялась прибытия Глостера в Миддлхэм до трясучки. С одной стороны, он точно наведет в округе порядок, а с другой… Но делать все равно было нечего.

Нападения мы все-таки дождались. Правда, не на нас, а на деревню. Дело было ночью. Шелтон как раз гостил у своей зазнобы, так что сумел и оборону организовать, и нас на помощь позвать. Женщины остались в доме, а вот мужчины вступили в бой.

— Кошмар какой-то! — делился потом впечатлениями Драко. — Эти уроды подожгли дома. Но с другой стороны зайти не смогли, там их уже на вилы приняли. Женщины орут, скот ревет. Из церкви священник вышел с распятием — и прямо к предводителю бандитов. Тот уже меч поднял, а отец заклинанием с него шлем сбил. Ну и меч отбросил. Все решили, что это крест священника защитил. Видно плохо, только пожар что-то освещал, но мы большую часть нападавших перестреляли. Там кое у кого кольчуги были, но против арбалета это фигня.

— Раненые есть? — спросила я.

— Есть, но вроде несерьезно, — ответил Люциус, — им Саймон помог.

— А предводитель-то свалил сразу же, — покрутил головой Гарри, — храбрец!

— Там одну женщину схватили, — Невилла передернуло, — я ее отбил. Мрази!

— А местные не растерлись, — Люциус хмыкнул, — еще не всех нападавших отогнали, а они уже трупы раздевать принялись. Профи! Не удивлюсь, если к утру от трупов и следа не останется — зароют или в речку скинут.

— Война вам не турнир, — поежилась Августа, — грязное это дело. И мерзкое!

Немного позже вернулись Снейп и Шелтон. Они вели в поводу четырех лошадей.

— Наша доля добычи, — отчитался Снейп, — не пропадать же добру. А крестьянам такие ни к чему: к плугу не приучены и слишком заметны. Продать вряд ли получится, а нам пригодятся.

— Кто хоть напал? — спросила я.

— Мунк, кто еще! — сплюнул Шелтон. — Собака трусливая! Ну, я его!

— Шерифу жалобу написать надо, — сказал Гарри.

— Без толку, шериф с Мунком дальняя родня. Разве что, когда новый владелец в замок прибудет, тогда можно будет попробовать.

Новым владельцем Миддлхэма теперь стал Ричард Глостер. Брат короля, Великий Коннетабль Англии, Великий Камергер и прочая, прочая, прочая. И ведь придется с ним общаться, он как сюзерен должен подтвердить права Дика на Мортленд. Вся надежда на то, что после стольких лет про меня и не вспомнят. Ну, то есть, я и все со мною связанное останется в прошлом. Тогда я смогу еще какое-то время прятать Дика.

Ой, мамочки…

Наконец его светлость почтил своим присутствием наше захолустье. Надо было ехать в замок, выражать верноподданнические чувства. Герцог Глостер вершил суд и расправу, причем не отказывал никому. В числе первых к нему пробились выборные из деревни Кэмптон. С ними был приходский священник, так что не пропустить крестьян к герцогу не смогли. Мунк удрать не успел, его отправили в кандалах в Йорк, где после следствия и повесили на рыночной площади.

А мы собрались и отправились на поклон. Меня сопровождали Снейп, Шелтон и Гарри с Драко.

— Шелтон, смотри не проболтайся! — строго сказала я.

— Да я ничего такого, — ответил он, — не мое дело.

На дорогах все еще было не очень спокойно, так что вооружились мы до зубов. Но брать большую свиту не стоило — мне не по чину.

Вокруг замка царило оживление. Мимо нас галопом промчался гонец. Я робко понадеялась, что герцог занят, и нами займется кто-нибудь из его людей. В конце концов, судиться мы ни с кем не собирались, да и на нас, вроде бы, никто жалоб не подавал.

Во дворе замка царила уже забытая суета. Снейп окликнул какого-то парня со значком белого вепря на камзоле.

— Его светлость в замке? Он принимает?

— Шелтон! — вдруг услышала я. — Шелтон, старина! Как я рад тебя видеть! А это кто? Никак брат Саймон?

Я обернулась. Его светлость был в замке, но, кажется, куда-то намыливался. Потому что натягивал на ходу перчатки, а из конюшни как раз выводили оседланного коня.

— А мы вот… — сказал Шелтон, — с леди. Ага! Здравствуйте, ваша светлость!

Наконец и на меня обратили внимание. Нет, я не думала, что меня сразу же узнают, просто вдруг как-то впервые поняла, насколько убого смотрится мое свободное платье из простого темного сукна и вдовье покрывало из белого полотна. Особенно на фоне бархата, золотого шитья и меха. Ричард любил красивую одежду.

— Здравствуйте, ваша светлость, — проговорила я, — счастлива видеть вас в добром здравии. Дело наше пустяковое, может, нам к секретарю обратиться?

— Барбара? — узнал он.

— Леди Маубентрой из Мортленда, — представил меня Снейп.

— Я про вас слышал, — ответил Ричард, — вот кто людей лечит в любую пору. И про стычку с грабителями знаю. Так у вас тоже жалоба?

А он сильно изменился. Вырос, раздался в плечах. Он младше меня на год, я это помнила, но теперь это был мужчина. Как же быстро взрослеют на войне!

— Нет, ваша светлость, — ответила я, — нашего обидчика уже наказали. Дело простое: Мортленд унаследовал мой сын, а за луга я заплатила из своего приданого. Мне миледи графиня на свадьбу деньги подарила. Подати мы исправно платим, если что потерялось из бумаг, то у брата Саймона все записано.

— У тебя есть сын? — спросил Ричард. — Сколько ему?

— Он еще очень маленький, ваша светлость, совсем кроха.

— Вырастет — возьму в пажи! — кивнул Ричард. — И подыщу тебе хорошего мужа. Я же обещал.

Надеюсь, меня не очень сильно перекосило.

— Не стоит беспокойства, ваша светлость. Я не стремлюсь к браку.

Он, по-моему, удивился, но ничего не ответил.

— Сейчас вам печать поставят, — сказал Ричард, — я спешу, но потом мы обязательно поболтаем. Шелтон, может, вернешься в замок?

— Спасибо, ваша светлость, — замялся тот, — только я лучше при леди останусь. Старый я уже, да и нужен в доме.

— Ну, как знаешь!

И он вскочил в седло. Только мы его и видели.

— И слава Богу! — пробормотала я.

— Вспомнил! — умилился Шелтон.

Мы быстро уладили все дела и отправились в обратный путь.

— Может, зря отказалась от мужа? — ехидно спросил Снейп. — Глядишь, и подобрал бы тебе кого, ты у нас невеста завидная.

— Иди ты!.. Сам знаешь куда! — прошипела я.

Парни грохнули.

— Я миловался с Мэри-Джейн в торфянике глухом! — запел Драко.

Гарри подхватил. А я чувствовала, что у меня гора с плеч свалилась. Нет, Дикон мужчина хоть куда, но он сейчас занят своей прекрасной Энн, ему не до меня. А там… видно будет. Отсрочку получили, а это главное.

— А что это за собака за нами бежит и бежит? — вдруг спросил Шелтон. — Я таких псов раньше не видел. Чего ему надо?

— Собака? Где? — обернулась я.

— Не может быть! — пробормотал Гарри. — Не может быть!!!

Он остановил коня и соскочил на землю. Пес замер.

— Странный какой-то, — пробормотал Шелтон.

Снейп ругнулся сквозь зубы, а Гарри медленно пошел к псу.

— Бродяга! — говорил он. — Бродяга! Ты все-таки пришел? Ты нашел нас, да? Да где же ты шлялся столько лет, скотина блохастая! Сириус!!!

Пес виновато поджал хвост и опустил морду.

Конец дня прошел под знаком Сириуса Блэка.

Что показательно, Шелтон воспринял его превращение довольно обыденно. Люди Средневековья спокойно относились к чудесному и необычному. Вот у атеиста бы точно крыша поехала, а для Шелтона мы были правильными колдунами, которые искренне молятся Богу, соблюдают посты и помогают простым людям. Поэтому он не удивлялся ни появляющейся из воздуха еде, ни способу, которым Гарри заготавливал дрова, ни тренировкам с волшебными палочками. Ведь мы со Снейпом лечили людей, а все остальные помогли соседям отбиться от грабителей.

Мужик, превращающийся в собаку, его удивил, конечно, но не так чтобы очень. Раз от креста не развеялся, значит, тоже свой. Тем более выяснилось, что он родич Малфоям и крестный Гарри.

Сириус же в полном шоке выслушивал историю наших приключений.

— Ну, вы даете! — сказал он. — Даже жалко, что я до вас только сейчас добрался. Я ведь прятался постоянно. Страшно было. Люди какие-то непонятные, лошади, железо это. Я только чуял, что мне надо идти. И шел. Больше по ночам. Раз не гоните, то буду с вами.

Гарри вцепился в него как репей, а я с помощью Тирли устраивала еще одно спальное место и прикидывала запасы полотна и сукна. Пока что Блэка одеждой снабдил Гарри, но надо и запасы обновить.

Дику новый постоялец понравился. Большой пес, на котором можно ездить верхом, практически постоянно согласный играть — какое еще чудо нужно ребенку?

— Славный пацан! — улыбнулся ему Сириус. — Будем дружить?

— Будем! — согласился Дик.

На другой день погода выдалась замечательная, поэтому Сириусу устроили экскурсию по дому и окрестностям, а потом пригласили на тренировку. Блэк был в восторге.

В конце мы с Пэнси атаковали Драко и Гарри. Зрители активно болели. Ор стоял, как на футбольном матче.

— Гарри! Давай, Гарри!.. Драко!.. Миледи, выше руку! Так его! Так!.. Пэнси, давай!.. Мама! Мама!..

Луна заливисто свистела в два пальца, а остальных хлопали в ладоши. Дик подпрыгивал на плечах у Сириуса, которого уже считал своей собственностью, и верещал от восторга. В общем развлечении не участвовали только Снейп с Грейнджер. Все-таки не только зельями они там занимаются, но это не мое дело.

Вдруг стало очень тихо. Мы удивленно опустили мечи.

Блин… Из-за криков и звона оружия мы не расслышали топота копыт. Безобразие на лужайке перед домом с полным обалдением обозревал… Ричард Глостер. Его сопровождали несколько человек, их я не разглядела.

— Мама! — снова крикнул Дик.

Господи! За что?! Ричард в шоке уставился на свою точную копию.

Влипли…

Двигаясь, как в замедленной съемке, я отдала меч Пэнси.

— Здравствуйте, ваша светлость, — бесцветным голосом проговорила я, — счастлива видеть вас в Мортленде.

Ричард спешился и бросил поводья одному из сопровождающих.

— В самом деле? — холодно переспросил он. — А мне показалось, что я не вовремя.

— Времена нынче суровые, милорд, — ответила я, — женщины должны быть готовы к тому, чтобы защитить себя.

Он не без интереса скользнул по мне взглядом.

Да уж… Могу себе представить, что он подумал. Вся компания колоритно выглядела, ничего не скажешь. На мне были те самые мужские штаны, сапоги и короткая подпоясанная туника. Косы замотаны вокруг головы и закреплены на макушке. Потная и раскрасневшаяся. Короче, благородная леди во всей красе. Неприлично — это слабо сказано.

— Мама! — требовательно крикнул Дик, и я забрала его у Сириуса.

Магические выбросы у ребенка могли начаться в любой момент, чаще всего — из-за волнений и переживаний. Только не хватало, чтобы это случилось сейчас. А Дик остро чувствовал настроение окружающих. Я взяла его на руки и попыталась успокоить.

— Полагаю, нам есть о чем поговорить? — все также холодно проговорил Ричард.

— Полагаю, что да, милорд.

— Прошу, леди.

Вся компания буквально дематериализовалась. Сириуса подхватили и уволокли Люциус и Эдгар. Мы с Ричардом прошли в дом. Его люди остались на улице. Господи…

В комнате я опустила Дика на пол, он тут же уцепился за меня.

— Ваша светлость чего-нибудь желает? — спросила я.

— Я желаю знать, когда вы собирались известить меня, что у меня родился сын.

Ага. Сам собой родился. У него.

Я промолчала.

— Вот значит как, — Ричард скрестил руки на груди, — должен заметить, Барбара, что я никогда не обольщался на твой счет. Неприметные тихони всегда самые опасные. Честно говоря, я был уверен, что ты у меня что-нибудь попросишь, а ты так явно обрадовалась, когда я почти что не узнал тебя, что это было странно. И я решил проверить лично, что такое скрыто в Мортленде. Ты действительно думаешь, что могла бы скрывать ребенка? И выдавать его за сына покойного мужа? Или у тебя есть еще какие-то планы? Отвечай!

— Мне нечего сказать в свое оправдание, ваше светлость. Я поступила дурно. Но мой муж умер, началась смута. Куда мне было деваться? Да еще с ребенком. Обременять вас я не собиралась и не собираюсь. Если вы считаете, что я нарушила закон, то я выплачу штраф и выкуплю долю Дика в поместье.

Он прищурился и откинул голову назад. Дик испуганно переводил взгляд с него на меня.

— Я подумаю, что с тобой делать, — проговорил Ричард, — ребенка же я признаю.

— Ты не можешь его у меня забрать! — жестко выговорила я. — Не можешь!

— Отчего же? — спросил он. — Это мой сын. А его мать…

— Ты плохой! — крикнул Дик. — Плохой! Уходи!

Ричард смотрел на мальчика сверху вниз. Дик яростно наступал на своего отца. И внезапно ударил изо всех своих силенок. Герцог Глостер охнул. Ясно, что малыш не мог причинить ему вреда, только вот попал по чувствительному месту. Ну… до куда достал, туда и врезал. Я снова подхватила сына на руки. Да что же это такое!

Дик обхватил меня за шею и уткнулся в плечо. Похоже, что его тоже испугала эта вспышка. Он знал, что драться нехорошо, но все-таки ударил. Я была уверена, что вымещать зло на мне или ребенке Ричард не будет, это не в его характере, но в любом случае он поступит так, как считает нужным. И что было делать? Оглушить и бежать? Просто глупо.

А этот титулованный гад еще и расхохотался.

— Да, — сказал он, — мне и внешнего сходства было достаточно, но теперь я точно знаю, что это МОЙ сын.

Я отошла к стене. Дик не поворачивался, спрятавшись в моих объятиях.

— Что с ним? — спросил, перестав смеяться, Ричард.

— Обычно он не дерется, — ответила я, бережно поглаживая спину своего сынишки. — Дик, маленький, все хорошо! Никто не сердится, но и ты больше не дерись.

— Я не маленький! — буркнули мне в область шеи.

— Хорошо, не маленький. Ты мой большой защитник. Давай ты поиграешь с тетей Цисси, а я поговорю с дядей.

— Дядя плохой! Он тебя обижает.

Ричард подошел к нам и осторожно дотронулся до плеча Дика.

— Я не буду обижать твою маму, — тихо и почти нежно проговорил он, — обещаю. Ты знаешь, что ты мой сын?

— У меня нет папы, — отрезал Дик. — Я только мамин.

— Дикон, — решилась я, — пожалуйста, я тебя прошу! Не забирай его. Он такой же, как я. Ты же помнишь, что я лечу людей? У него тоже есть Дар, его необходимо будет учить. Я смогу его обучить, а ты — нет.

Ричард внимательно смотрел мне в глаза.

— Почему я должен тебе верить? Ты хочешь выиграть время и сбежать?

— Нет, — ответила я, — хочешь, я поклянусь, что никуда не двинусь, не предупредив тебя и не спросив разрешения? А когда Дик подрастет, ты сам убедишься. Мне некуда бежать.

Ричард задумался.

— Мама! — возмутился Дик. — Почему ты зовешь его Диконом? Это я Дикон!

Он даже повернулся к Ричарду, глядя на него злыми глазами.

— Так получилось, малыш, — ответил тот, — что я тоже Дикон. Знаешь, когда-то я тоже пытался защитить свою маму, но у меня не получилось. Поэтому я не буду обижать ни тебя, ни твою маму. Обещаю! Если ты, конечно, не будешь драться со мной.

Дик задумался, но договариваться он умел.

— Хорошо, — кивнул он, — только не обманывай.

— Не обману.

И Ричард направился к дверям.

— Барбара, — обернулся он, — я верю, что ты не сбежишь, но я буду за тобой следить. И подумаю о том, что с тобой делать.

— Ваша светлость очень добры, — бесцветным голосом проговорила я.

Он резко кивнул и вышел. Снаружи раздался цокот копыт, вскоре все стихло.

В комнату тут же ворвались все — даже Снейп с Грейнджер. А мы вроде не орали. Хотя воздух, по-моему, аж искрился.

— Вот гад! — выдал Сириус.

— Я так понимаю, что подслушивали все? — спросила я, отпуская Дика и устало опускаясь в кресло.

Пэнси тут же выдала мне кружку с элем.

— Он не гад, — задумчиво проговорил Снейп,. — Видишь ли, Блэк, с точки зрения понятий и представлений этого времени герцог невероятно благороден. Он готов признать незаконнорожденного ребенка и дать ему все. Далеко не каждый так поступил бы.

— А как же мать? — потрясенно спросила Гермиона. — Разве так можно? Это же варварство!

— В XV веке живем, — демонстративно вздохнул Драко. — Делать что будем?

Шелтон пожал плечами и пошел на кухню. Он считал, что все в порядке.

— Пока ничего, — ответила я, — не стоит злить его светлость. Он скоро отправится спасать прекрасную Энн и забудет про нас.

Гермиона бросила на меня какой-то странный взгляд.

— Слушай, — спросила Пэнси, — а они действительно с детства влюблены друг в друга — Энн Невилл и Ричард Глостер? Ты же их знаешь, да?

— Нет, конечно, — ответила я, — Ричард был обычным мальчишкой, его больше оружие интересовало и посвящение в рыцари. К Энн он относился с большой симпатией, но как к кузине. И он ей нравился, тоже как родственник. А вот сейчас… все изменилось. Ну, я так думаю.

— Рыцарь и дама в беде? — уточнил Драко. — Да, очень может быть. Барбара, у тебя нет шансов. Нужно быть томной, печальной и элегантной, а не прыгать с мечом. Всех кавалеров распугаешь.

— А зачем мне кавалеры, которых так легко напугать? — я передернула плечами. — Энн сейчас в такой заднице, что ее только Ричард спасти и может. А она славная очень на самом деле. Добрая. И нам будет лучше, если наш сюзерен женится на ком-то приличном и хорошо знакомом. Думаете, на него родственницы королевы глаз не положили?

— Хорошо, что ты это понимаешь, — кивнул Снейп, — я, честно говоря, несколько опасался романтических бредней и глупых надежд.

— Все романтические бредни остались в прошлом, — отрезала я, — в книжках и телевизоре.

— А что такое телевизор? — заинтересовался Лавгуд.

— Такое устройство, которое показывает новости, истории про любовь и тому подобное, — ответила я.

Грейнджер, по-моему, мне не поверила. Ну и черт с ней! Кстати, что-то мне не нравится отсутствие этого рогатого… Странно все.

Следующий день новостей не принес. У Ричарда было много дел, это понятно. Мог, конечно, и на нервах играть. Я честно отвлекалась от дурных мыслей с помощью шитья одежды для Сириуса Блэка.

Нет, я не рассчитывала на отношения с Ричардом. Совсем. Но он мне нравился, это точно. Силой своего характера, умом, даже своим упрямством. Без него это был бы не Дикон, которого я знала. Ну и ладно! Хорошая прививка от влюбленностей. У меня свой Дикон есть.

Ночью меня разбудил дикий вой. Я с ужасом села на кровати. Что это?!

В окно смотрела полная луна.

Блэк, что ли, страдает? Скотина!

Захлопали двери, я тоже выскочила в коридор. Внизу загорелся факел. Я подошла к лестнице.

— Что там такое? Это Сириус?

— Блэк, скотина, если это ты…

— Да не я это. Я и не спал еще. Волк, что ли? Гарри, ты говорил, что волков тут нет, только кабаны.

— Кабаны не воют, — сказал Лавгуд.

— А может их мозгошмыги покусали? — предположил Драко.

— Стойте! — замерла я. — А что если…

И тут в дверь забарабанили руками и ногами. Да что же это такое?! Кто тут воет и ломится в дом?! Совсем озверели?!

— Откройте! Именем герцога Глостерского!

— Чего это герцогу тут надо? — обалдел Паркинсон. — Соскучился, что ли?

Луна схватила арбалет, Снейп рывком сорвал тяжелый засов и распахнул дверь.

В комнату ввалились двое мужчин в испачканной грязью одежде, волоча за собой третьего. По ушам ударил жуткий вой.

— Пресвятая дева! — закричала Нарцисса. — Срочно закройте двери! Срочно! Это же оборотень! Вы что, не слышите?!

Оборотень…

Шелтон подбежал к дверям. В лунном свете отчетливо показалась жуткая фигура. Ярко свернули глаза, щелкнули страшные челюсти.

Луна выстрелила. Оборотень поймал стрелу в воздухе. Снейп, воспользовавшись паузой, резво захлопнул дверь.

Раненого положили прямо на пол. От его одежды мало что осталось, она вся была располосована чудовищными когтями и пропиталась кровью.

Я отвела спутанные волосы от лица. О, Господи! Дикон!

— Он его укусил? — спрашивал Снейп. — Укусил или нет? Говорите, ну же!

— Дикон! — трясла я его за плечо. — Дикон! Очнись!

Снова донесся дикий вой, и тело Ричарда изогнулось. Только не это!

— Поттер, не стой столбом! — командовал Снейп. — Садись ему на ноги! Не давай биться! Драко, неси распятие из часовни! И святую воду! Барбара, не давай ему отключаться!

Господи! Пожалуйста! Только не это!

Я обхватила его голову и уговаривала потерпеть. И вдруг к нам подошел Дик, про которого в этой суете все забыли.

— Уберите ребенка! — крикнул Люциус, помогающий Гарри удерживать Ричарда.

Но Дик вывернулся из чужих рук, сел на пол рядом с отцом и положил ладошки прямо на его окровавленную спину. И замер.

— Что он делает? — шепотом спросил Паркинсон. — Что?

— Тихо! Не мешай! — сказала ему жена.

А я с ужасом смотрела, как под детскими ладошками из ран начинает сочиться жуткая черная жижа, а сами раны постепенно затягивались.

Вой за стеной из торжествующего стал обиженным, злобным и постепенно затих. А Ричард обессиленно вытянулся на полу.

Снейп трясущимися руками поднес к его лицу большое серебряное распятие.

— In nomine Patris et Filii et Spiritus Sancti!

— Amen! — выдохнул Ричард и прикоснулся губами к освященному серебру.

Все выдохнули с облегчением. Спасен.

— Дик!

Сын поднял на меня глаза.

— Тебе надо ручки вымыть, — сказала я.

— И лучше святой водой! — сказал Снейп. — Дик, ты как себя чувствуешь?

— Кушать хочу! — заявил Дик. — Очень!

— Сейчас все будет! — подхватился Гарри. — Господи, кошмар какой! Это же не…

Блэк задумчиво посмотрел на дверь и покачал головой.

Общественность, избавившись от угрозы, дружно озаботилась приличиями. Все-таки мы все вскочили с постелей. Я набросила на ночную рубаху первый попавшийся балахон и достала теплые чулочки для Дика. Ричарда одеждой снабдил Люциус. Снейп выставил свою убойную настойку. Полегчало сразу всем.

— Ты чего босиком ходишь, — я натянула на Дика чулки, — ножки замерзнут.

Он задумчиво и целеустремленно жевал, глядя прямо перед собой.

Ричарда все еще потряхивало. Еще бы!

— Оборотень! — бормотал Паркинсон. — И откуда взялся! У нас такого точно не водится.

— Так пришел, не ясно, что ли! — сказала Августа. — Вопрос в том, что эту тварь приманило?

— Ваша светлость, — спросил Шелтон, — а чего это вы ночью по болотам шарахаетесь? Дело ваше, конечно, но тут местами такая топь, что и днем жутко. И всадник, и конь только булькнуть и успеют.

— Коня и утопил, — Ричард поднял на него ошалевшие глаза, — и они вот тоже. Лошади вдруг понесли, а мы из аббатства Болтон ехали.

— Так оно в другой стороне, — удивился Шелтон. — Лошади, говорите, понесли…

— Загонял, — сказал Паркинсон, — лошади их чуют. Дурное дело!

— Господи, а деревня-то! — пробормотала я.

— Утром всю округу предупредить надо, — сказал один из спутников Ричарда, — ежели кого укусил, то они серебра не переносят. Ну, и креста святого.

Люциус раздраженно прищелкнул языком.

— Мне это не нравится! Для оборотня справиться даже с тремя людьми — игрушки. Сами видели, как он стрелу поймал. Это он нашу защиту взламывал. У нас, ваша светлость, по границам заговоренное серебро закопано, чтобы всякая нечисть не лезла. Места-то глухие. Вот он вас и загонял. Заражение уже было, но вы не обратились. Через границу внутрь вас перенесли, а если бы вы обратились, то защита бы пала.

— И что ему тут надо? — спросил Ричард.

— Известно что, — сказал Паркинсон, — ребенок — наш Дик. Думаю, все догадались, что за оборотень? Я про него слышал, ваша светлость, он до детей сам не свой. А Дик… ну, вы сами видели, какой он.

Я прижала к себе малыша. Значит, Грайбек… Тварь! Ну уж нет! Этого не пожалею!

Дик поднял на меня глаза.

— Мама?

— Все хорошо, Дикки! Все хорошо!

— Надо устроить облаву, — предложил Лавгуд, — только это опасно.

— Серебро нужно, чтобы новые болты отлить, — сказала Луна, — и освятить.

— Бери все, что есть в доме, — тут же сказала я, — деньги, посуду — все.

— Нет, — тут же заявил Ричард, — серебро дам я. Это мой сын. Я не знаю, откуда вы все это знаете, но если за моим сыном охотится тварь, то я его защищу. Но зачем этому оборотню Дик?

— Мальчик будет великим целителем, — ответил Снейп, — я впервые видел, чтобы кто-то вот так очистил раны от страшнейшей заразы. Если его превратить в темную тварь, то это будет истинное чудовище. Его Дар извратится. Я даже думать не хочу о том, что может произойти тогда.

Дик потянулся за копченой рыбой, и я пододвинула блюдо поближе. Гарри протянул Дику большую краюху хлеба.

— Слишком большой расход жизненных сил, — пояснил Снейп, — он сейчас наестся и заснет. Ему это нужно. Так рано все случилось, он такой еще маленький.

— Может, сладкого дать? — спросила я. — Дик, меда хочешь? Или варенья?

— Хочу!

Горшочек с медом появился как бы сам по себе, но Гарри успел сделать вид, что это он достал его. Дик моментально забыл про рыбу, к которой и не притронулся, и стал жадно есть мед с хлебом. Я погладила его по голове. Ричард с восторгом смотрел на мальчика.

— Он такой… такой…

— Теперь ты понимаешь, почему его нельзя забирать отсюда? — тихо спросила я. — Ездить верхом его Шелтон научит, а всему остальному…

Ричард медленно кивнул, но у него подозрительно загорелись глаза. Блин… этому герцогу всего-то девятнадцать лет, как бы не похвастался кому не надо.

Наконец все наелись и напились. У Дика слипались глазки. Стоило подумать о том, чтобы устроить неожиданных гостей и попробовать хоть немного отдохнуть. Выходить из безопасного дома на болота, где бродил оборотень, было самоубийством. А завтра тоже будет долгий день.

Люди герцога на особый комфорт не претендовали. Шелтон выдал им пару овчин, и они устроились прямо на полу в большой комнате.

Ричард забрал у меня малыша, который уже крепко спал, и понес его наверх. Я показывала дорогу и светила.

Комната Дика располагалась рядом с моей. Мебель там стояла обычная, хотя и имелось кое-что, что могло удивить человека из этого времени.

Ричард бережно уложил сына в кровать и накрыл его одеялом. Дик завозился во сне и тут же прижал к себе своего мишку. Большую мягкую игрушку для него сшили мы с Луной. Я погладила Дика по голове.

В его кровати можно было разместиться вдвоем, и я решила, что, устроив Ричарда у себя, вернусь к сыну. Его светлости полагалась лучшая комната — хозяйская.

— Пойдем, я тебя устрою! — шепотом сказала я.

Он с интересом оглядывал комнату. Потрогал игрушки. У Дика имелись и маленький меч, и лошадка-качалка, любовно выточенные из дерева. Но больше всего было фигурок разных животных. Тоже из дерева или сшитых из ткани и кусочков меха. Малыш с удовольствием играл в свое звериное царство.

— Пойдем! — снова позвала я.

В моей комнате, вроде бы, никакого компромата не имелось. «Неприличные» книжки — того же Овидия с Апулеем и тому подобное, — мы с дамами читали друг другу вслух в солярии. А у меня, кажется, только «Записки Юлия Цезаря» в спальне были. По сундукам же его светлость вряд ли лазить начнет.

— Ложись! — показала я на постель. — Белье сменить?

— Зачем? — удивился он. — Оно же чистое.

— Свечу оставить? — спросила я. — Кувшин с водой там, а у камина есть травяной отвар, если пить захочешь. Я пойду к Дику, вдруг проснется. Доброй ночи!

Свечу у меня тут же забрали и поставили на стол.

— Саймон сказал, что он не проснется, — сказал Ричард, — не надо к нему идти. Здесь места достаточно.

— Ч-что? — переспросила я, чувствуя его руки на своей талии.

— Ты никуда не пойдешь!

Вот ведь, феодал недорезанный… Или стресс так повлиял? Но я как-то отчетливо поняла, что почти четыре года без секса — это все-таки перебор. Я хотела этого мужчину до дрожи в коленях, а он хотел меня. И не собирался останавливаться…