И Гарри Поттера в придачу!

Глава 8, в которой старый враг встречает свою смерть, старый знакомый находит Убежище, а у Барбары сбывается мечта

Утром, после раннего завтрака, Ричард распорядился готовиться к вечерней облаве на оборотня.

— Серебро привезут скоро, — сказал он, — сможете сами отлить то, что нужно? Я разошлю гонцов, чтобы священники начали проверку в окрестных деревнях. Вернусь к вечеру и приведу людей.

— Много людей не надо, — сказала ему Августа, — больше неразберихи получится.

— Второй священник не помешает, — заметил Снейп.

Драко и Гарри пошли седлать лошадей. Ричард допил эль, резко кивнул и вышел на улицу. Обитатели дома дружно разбежались готовиться к охоте. А меня навестил черт…

— Съешь лимон! — ехидно проговорил он, устраиваясь на сундуке. — Как тебе такой подарок? Жениться он на тебе не сможет, но какой любовник, а? Выше него только король. А я сделаю так, что он ни на кого и не взглянет. Будет смотреть только тебе в рот, угадывать желания, носить на руках и сдувать пылинки. И никаких Энн Невилл.

Я замерла. Только мой?

— Только представь… — искушал черт, — сам Ричард Глостер у твоих ног. Влюбленный… покорный…

Я сбросила наваждение. Покорный? Дикон? Нет, это точно не он.

— Чего молчишь-то? Предвкушаешь?

— Нет, — ответила я, — не смей его уродовать и ломать, слышишь! Не смей!

— Разве он тебе не нужен? — черт картинно изогнул левую бровь.

— Нужен, — ответила я, — но такой, как есть. А не похожая подделка. Ясно?

— Такой как есть отправится сразу после охоты на оборотня спасать Энн, — напомнил черт, — он действительно видит в ней Прекрасную Даму в беде. И скоро будет свадьба.

Я сглотнула.

— Пусть! Не трогай его!

— Ну, как знаешь…

— Эй! Подожди! А оборотень-то откуда взялся? — успела задать вопрос я.

— Оттуда же, откуда и все остальные, — ответил черт.

И исчез.

— Черт приходил? — послышалось из-за приоткрытой двери.

Луна зашла в комнату. Я тяжело вздохнула.

— Ты все слышала?

— Да, — Луна грустно улыбнулась, — по-моему, он тебя испытывал. Знаешь, мне кажется, что некоторые события должны произойти во что бы то ни стало. Значит, Ричард должен жениться на Энн. А черт хотел, чтобы ты дала слабину. Тогда он мог изменить ваш договор, добавить какие-то условия.

С этой точки зрения я на предложение черта не смотрела. Да у меня и времени-то не было, чтобы все это обдумать. Информация свалилась, как снежный ком с крыши. Вот паразит рогатый… Еще и обмануть меня пытался. Ну да, при таких условиях миссия невыполнима. Как можно спасать Ричарда Глостера, если это уже не Ричард Глостер?

— Меня Драко иногда ужасно бесит, — сказала Луна, — но я бы не хотела, чтобы он изменился. Это же будет не Драко. А я люблю его. А ты — Ричарда.

— Ты любишь Драко? — переспросила я.

— Да, мы скоро поженимся. Ты не против?

— С чего мне быть против? — удивилась я. — Я вам счастья желаю! Вы оба мои друзья.

— Спасибо! — улыбнулась Луна. — А Ричард… мне кажется, что он — как его предок Генри Плантагенет. Ему была нужна Алиенора, а он себе зачем-то Розамунду завел.

— Алиенора жуткой бабой была, — напомнила я, — да и Энн не Розамунда.

— Просто королям нужны женщины с сильным характером и железным здоровьем, — ответила Луна, — чтобы и Крестовом походе могли поучаствовать, и Альпы зимой форсировать, и осадой или обороной замка руководить, и детей в походах рожать. Другие не выживали. А Прекрасные Дамы хороши в балладах менестрелей.

— Энн — женщина из плоти и крови, — напомнила я, — да и не собираюсь я лезть в их отношения. Хотят, пусть женятся, разводятся, топятся, вешаются… Дика только отобью, чтобы не отобрали. Дикон своей супруге и так целый детский сад обеспечил. И еще добавит.

— А ведь была некая дама, — сказала Луна, — я что-то такое читала.

— И я читала про некую шотландскую леди, — кивнула я, — только думала, что это утка. Тройничок, когда жена и любовница еще и дружат, это из области ненаучной фантастики. И вообще, ты на что меня толкаешь?

— Да ни на что, — Луна была безмятежна, — только вот без его разрешения ты замуж выйти не можешь. Любовника другого сама не захочешь. А он считает тебя своей.

— Собственностью?

— Ну, не собственностью, конечно. Но своей женщиной. Ладно, сама разберешься. Пойдем, скоро привезут серебро, надо стрелы отливать.

Передышка скоро закончилась.

Взмыленный гонец привез несколько фунтов серебра из замка. Шелтон еще до завтрака умотал в деревню, выяснять что там и как. Невилл осматривал свои теплицы.

— Смотри! — показал он мне на огромные следы. — И сюда сунулся. Хорошо, что ты посоветовала изображение Девы Марии над дверью укрепить.

— Хорошо, что теплицы не пострадали, — обрадовалась я, — как бы этот гад овец не порезал. В отместку.

До овец оборотень не добрался, но пастухи сказали, что собаки ночью очень беспокоились.

Вскоре вернулся Шелтон с несколькими мужиками и священником. Те осмотрели следы и пришли в ужас.

— На ночь надо баб с ребятишками в храме закрыть, — сказал священник, — и всех, кто послабее. Я сейчас народ проверю, а потом к вам приду. Вместе справимся.

Дика больше не прятали, он спокойно играл с Сириусом, который обернулся собакой.

— Вон оно что, значит, — проговорил Джон Кузнец, — за ним приходил? Ребенок-то не простой. Если бы сын его светлости оборотнем стал, вся округа бы пропала.

Луна, Гарри и Драко отливали из привезенного серебра стрелы для арбалета. Гермиона и Снейп спешно доваривали лечебные зелья. Мы с Пэнси готовили полотно для перевязок. Мало ли что. Тирли на кухне варила несколько котлов густой похлебки и пекла хлеб. Неизвестно, сколько народу тут будет, накормить надо всех. Хорошо, что эль как раз вчера варили.

Пришли лучники из замка — десять человек. Луна и для них отлила наконечники.

— Двоих нашли, — сказал командир, — бродяги вроде. От креста шарахнулись. И силища такая, что их еле впятером удержать было можно. Крест принять не смогли. Им головы отрубили, а потом кол в сердце, чтобы наверняка. Страшное дело.

Значит, Фенрир начал создавать свою стаю. А сколько еще бродяг он мог перекусать?

— Страсти Господни! — перекрестился священник. — Я срочно к себе. Прямо сейчас мессу отслужу.

В деревне покусанных не нашли. Паркинсон смотался на пастбище и лично вручил каждому пастуху по освященному кресту. И обновил защиту. Ближе к вечеру появился Ричард в сопровождении отца Джона и еще пятерых лучников.

— Серебра достаточно? — первым делом спросил он. — Кольчуги есть?

— В замке никто не пострадал? — спросила я.

— Слава Господу, нет! — ответил он.

В нашей часовне вся эта толпа не поместилась, поэтому мессу служили на улице. Причастились все.

— Он придет, когда луна появится, — сказал Люциус, — но будьте осторожны. Это очень хитрая тварь, он попытается выманить кого-нибудь за защиту. А на болоте с ним почти невозможно справиться.

— Знать бы еще, скольких он успел обратить, — покачал головой Драко.

Медленно темнело. Перед домом разложили несколько костров. Подошли деревенские вместе со своим священником.

— Женщины и дети в дом! — приказал Ричард. — Двери не открывать!

— Я окно открою, — сказала Луна. — Сверху стрелять еще сподручнее. Я не промажу. Да и отвлечь можно обычными стрелами.

Напряжение нарастало. Я стояла в своей спальне с Диком на руках и смотрела из окна на улицу.

Над лесом появилась луна.

— А вдруг они нападут на другое место? — спросила Нарцисса. — На замок, например?

— Раз у него есть конкретная цель, то он будет рваться сюда, пока не добьется своего, — ответила Августа, — или не будет убит.

Из моей комнаты открывался лучший вид на поляну перед домом, поэтому сюда пришли все. Луна поднялась выше, стало светлее.

— Идут! — выдохнула Нарцисса. — Внимание! — крикнула она вниз.

Охотники вскочили. Теперь и им были видны зловещие тени, двигающиеся со стороны болота.

— Сколько же их… — пробормотала я.

— Пять, кроме вожака, — ответила Августа. — Единственное, в чем нам повезло, это то, что Грайбек только что их обратил. Они не могут действовать самостоятельно. Но они все равно опасны.

Два священника и Снейп высоко подняли распятия. Оборотни ответили дружным воем. Волосы зашевелились, кажется, у всех. Дик испуганно уцепился за мою шею.

В комнате было темно, чтобы свет не мешал видеть происходящее снаружи. Но самый крупный оборотень поднял морду и уставился прямо на нас. Почуял…

Господи, какое же это чудовище! Я видела волков в прошлой жизни, но таких огромных — никогда. С острых оскаленных клыков капала слюна, глаза горели каким-то жутким потусторонним светом.

Августа выхватила волшебную палочку.

— Плевать, если заметят, — проворчала она.

Нарцисса и Имельда последовали ее примеру. Луна приложила к плечу арбалет.

Оборотень завыл.

Щелк! Грайбек снова поймал стрелу Луны, но это отвлекло его на мгновение, которого хватило Драко, чтобы тоже выстрелить. В последнюю секунду оборотень заметил летящее в него серебро, но полностью увернуться не смог. Освященный болт пригвоздил его лапу к земле.

— Да! — заорал Гарри. — Так его! Получай, тварь! За всех, кого ты убил!

Оборотни взвыли.

Щелк, щелк, щелк! Фенрир крутился на месте, одновременно пытаясь избавиться от стрелы. Неужели он пытался отгрызть себе лапу? Другие оборотни отступили под градом стрел. Джон Кузнец с силой метнул вилы, раздался дикий визг пострадавшего оборотня.

— А-а-а! — взвыли наши.

— In nomine Domini!* — провозгласил отец Джон.

Фенрир выл безостановочно. Лучники осыпали оборотней стрелами, те затихали на земле один за другим. Но вожак пока был жив.

— Силища какая! — пробормотала Августа.

Невероятным усилием Грайбек отгрыз себе лапу и сумел прыгнуть вперед. Ричард вышел за защитную границу и принял чудовище на меч.

— Осторожно! Он еще может укусить! — крикнула я.

Но страшные зубы не дотянулись, лязгнув в воздухе. А уже через секунду то, что когда-то было самым страшным оборотнем магической Британии, перестало существовать. В его тело впилось сразу несколько стрел с серебряными наконечниками, а потом к ним добавились мечи, копья, рогатины и вилы.

Все было кончено…

Победу праздновали до утра. Вино и эль лились рекой. Похлебка пришлась кстати, как и хлеб, колбасы, копченое мясо и рыба. Запасы — дело наживное, главное, что все живы.

И Ричард сидел вместе со всеми, и даже подпевал, когда Драко затянул йоркширскую застольную. А я жадно смотрела на уже не своего Дикона и старалась его запомнить именно таким. В короткой кольчуге, которую надевали на охоту на опасного зверя. С рассыпавшимися волосами. С белозубой улыбкой. Уедет к Энн… уедет… уедет… Сама отдала, сама отказалась. Так что нечего теперь соплями давиться.

Когда рассвело, оказалось, что все оборотни превратились обратно в людей. Двоих опознали, они жили в деревушке, что в милях в трех от Кэмптона. Трое, по всей видимости, были бродягами. Тела сбросили в болото. Грайбек даже мертвым внушал страх. Огромный, кряжистый, с уродливым лицом, в котором почти не осталось ничего человеческого. Его голову отправили в Йорк, а тело тоже бросили в болото. У червей будет, чем поживиться.

Отслужили благодарственную мессу. Все разошлись.

— Хотел бы я знать, что изменится теперь, — пробормотал Снейп.

Ричард появился через несколько дней. Он выложил на стол тяжелый мешочек с деньгами.

— Это на ребенка, — сказал он, — мой сын ни в чем не должен нуждаться.

— Ваша светлость желает получить отчет, на что будут потрачены деньги? — спросила я.

— Нет. Леди Барбара, нам нужно поговорить.

— Они все равно подслушивают, — сказала я, когда комната опустела.

— Тогда прошу! — меня пригласили на улицу.

Мы отошли от дома.

— Я пришел попрощаться, — начал он, — я уезжаю в Лондон.

— Желаю вам приятного пути, милорд.

Он замер. Ну… давай!

— Я собираюсь жениться, — сказал он, — на вдове Эдварда Ланкастерского. Это Энн. У нас уже все решено. И я надеюсь…

— От всего сердца желаю вам счастья, милорд. И вашей невесте тоже. Говорят, взаимная симпатия и дружеское расположение с детства гарантирует удачную семейную жизнь. Если для вашего спокойствия нужно, чтобы я не обращалась к вам и ничем не беспокоила, то так и будет сделано. Я только прошу вас пока никому не говорить о способностях Дика, он еще мал, и слишком большие нагрузки могут на нем пагубно сказаться.

Он кивнул.

— Если тебе нужно разрешение на брак…

— Благодарю вас, ваша светлость, но я действительно не намерена больше вступать в брак. Я уже была замужем, и мне не понравилось.

Он замер. А вот и разрыв шаблона.

— Я слышал о твоем муже, — проговорил он, — но другие-то…

Я пожала плечами.

— Видите ли, милорд, дело не в том, плох или хорош муж, а в том, что он муж. Жена обязана подчиняться мужу и слушаться его, а я предпочитаю быть сама себе хозяйкой. Это гораздо приятнее.

Офигевший герцог — одна штука. Выражение лица Ричарда Глостера было бесценно. А какой мыслительный процесс! Вытаращенные глаза и отвалившаяся нижняя челюсть его, честно говоря, не красили. О, до чего-то додумался.

— У тебя есть любовник? — спросил он. — Кто-то из этих парней?

— Конечно, все обитатели Мортленда, включая лошадей на конюшне и кабанов на болоте, — ответила я, — да, не забудьте про пастухов и овец. Должна заметить, ваша светлость, что ваша власть как сюзерена не распространяется на эту область. Это касается только меня и моего духовника.

Он стиснул зубы.

— Прости, это действительно не мое дело.

— И меня простите за резкость, милорд, — сказала я, — но очень обидно, когда считают, что женщина не может обойтись без мужчины.

— Барбара, — сказал он, — давай расстанемся по-хорошему.

— Хорошо, милорд.

И он уехал. К Энн.

Дома меня ждали с нетерпением. Они и тут нашли способ подслушать.

— Десять фунтов, — подкинул на ладони кошелек Паркинсон, — большие деньги.

— Нарядить Дика в бархат и шелка? — предложила я.

Гермиона, прищурившись, смотрела на меня. А Луна улыбалась.

— Слушай, — сказала Пэнси, — а ведь он ревнует. Ничего себе!

— Обычное чувство собственника, — ответила я.

— Ну… как знаешь.

И я поспешила уйти к себе. Только таких разговоров не хватало.

Лондон далеко, слухи до нас доходили долго и не все. Конечно, было интересно, прятал ли Кларенс Энн среди прислуги, чтобы помешать свадьбе? И на разборки братцев Плантагенетов посмотреть хотелось. Вроде как король и два герцога так орали друг на друга… Да и вообще. Я ведь и была только в Миддлхэме и Мортленде, надо будет хоть в Йорк выбраться.

О самой свадьбе мы, конечно, узнали, но это уже всех касалось. Надо поздравлять и что-то дарить. Но думаю, что Ричард не обидится, если от Мортленда появится Снейп. Энн про Дика знает. Ей и двух других малышей скоро привезут. Хотя, наверное, будет правильнее съездить, отметиться и смыться. Тогда и вопросов не возникнет. Нечего демонстрации устраивать. А то получится, что я действительно на что-то рассчитывала. Не дождутся!

Мне было интересно представить, как Энн относилась ко всем этим детям, женщинам и прочему в жизни Ричарда. Как к неизбежному злу? Молча терпела? Или ей было все равно?

У покойного графа Уорика бастарды были, но он к женщинам относился скорее потребительски. Его больше интриги и политика интересовали. При этом жену он любил и уважал. Как ко всему этому относилась графиня, я не знаю.

Женщины не имели права отказывать мужьям в сексе, и изнасилование жены таковым не считалось. Но откровенных мудаков было не так уж и много. А религиозные запреты на секс сразу после родов, во время кормления грудью, беременности и менструации служили какой-никакой защитой женского здоровья. Хватало и дней поста, когда половая жизнь тоже не рекомендовалась. Тут скорее удивишься, как они вообще размножаться умудрялись, но думаю, что нарушителей хватало. А для кого-то походы мужей на сторону являлись спасением.

А вот мамаша Генри Тюдора перед браком с лордом Стенли вообще внесла в брачный контракт условие, что спать с мужем не будет. Хм… Ее сердце уже принадлежало Ричарду Глостеру. Мне ли ее за это осуждать? Кстати, как бы узнать, что там с Генри? Постриг принял, или его придушили по-тихому? И спросить-то не у кого.

Жизнь шла прежним чередом. Разбойников переловили. Дороги стали безопасны. Разносчики наверстывали упущенную выгоду. Ко мне все также привозили больных и увечных. Дик теперь смотрел, как я лечу. Вмешиваться в процесс я пока запретила.

А через несколько месяцев в Миддлхэм вернулись молодожены.

Я съездила на поклон, презентовав серебряную чашу с несложным орнаментом из своего наследства. Ричард милостиво кивнул, Энн улыбнулась.

Надо заметить, что герцогиня выглядела бледновато. Наверное, еще не оправилась от всех приключений и переживаний. А может и ранний токсикоз, кто его знает. В любом случае, смотрелись они вместе хорошо.

— Грустишь? — спросил меня Драко.

— Забей! — поддержал его Гарри, когда мы ехали обратно.

— Слушайте, ребята, — сказала я, — а давайте вы новую песню сочините. А то одной застольной жив не будешь.

— Что за песня? — тут же сделал стойку Драко.

— Там про то, как воин сперва прощается с любимой, а потом возвращается из похода. А она плачет вначале от горя, а потом от радости. Я напою, а вы прикиньте. Песня не на английском.

— То есть, задача следующая, — загорелся Драко, — нам надо перевести на староанглийский песню, сохранив ритм.

— Ну и чтобы осталось про звон кольчуги и капающие на копье слезы, — добавила я, — сейчас напою.

— Ловко разговор переводишь, — хмыкнул Гарри, — но мне нравится твой настрой. Давай свою песенку!

И до самого Мортленда мы обсуждали мои идею и напевали:

— Кап-кап — прямо на копье!

Кстати, Драко и Луна поженились вскоре после отъезда Ричарда. Они обвенчались в нашей часовне, а потом были праздник и веселье с танцами. Меня учили танцевать риверданс. И кое-что получилось. Мне кажется, что Гарри женится на Пэнси. Они друг другу подходят. Не знаю, кого себе найдет Невилл. Теоретически к нам может еще кого-то занести, но после Грайбека как-то жутковато. Как бы Волдеморт из болота не вылез. Да и с Шеклболтом не придумала что делать, если появится. Такой экзотики в нашем домашнем хозяйстве местные точно не поймут. Да и Уизли мне, честно говоря, видеть не хочется.

Песня, что интересно, получилась и всем понравилась. Естественно, Ванюшу заменили на Джонни, а Марусю на Мэри, ну и гусли на лютню. Но остальное вписалось просто замечательно и даже очень похоже на оригинал. Больше всех песенка понравилась Дику. «Кап-кап» — пел только он.

Однажды нам пришлось съездить в поместье Слифорд, расположенное за замком Миддлхэм. Его владелец очень неудачно свалился с лошади. Его протащило по земле и сильно ударило о большой камень. Везти его в Мортленд побоялись и очень слезно просили меня приехать лично. Я взяла с собой Дика, чтобы учился, Гарри и Драко для охраны, и мы отправились. Вылечить незадачливого наездника удалось легко, нас вкусно накормили, заплатили добрым серебром и ужасно не хотели отпускать.

Обратно мы ехали не торопясь. Накормленный до отвала вкусностями Дик весело распевал. Его звонкий голосок далеко разносился в холодном воздухе. Мороза не было, но холод уже ощущался.

— А Мэри от счастья слезы льет, — тянул Драко, — как лютня ее душа поет!..

— Как-кап-кап, — подхватил Дик, а дальше включились мы с Гарри, — из ясных глазок Мэри капают слезы на копье!

— Кап-кап-кап, — радовался Дик, а мы не отставали, — капают сладкие, капают...

— Кап-кап! — неслось по округе.

— Капают прямо на копье!

Мы повернули, чтобы объехать замок. Дорога шла по лесу, так что мы не увидели тех, кто ехал нам навстречу, пока не столкнулись с ними. Да уж… Герцог и герцогиня Глостерские, вдовствующая графиня и свита. Похоже, они ехали из аббатства Болтон. Не очень хорошее место, судя по всему.

Мы поклонились, давая дорогу. Ричард остановил коня.

— Так вот кто так громко поет, — заметил он.

— Прошу нас извинить, ваша светлость, — сказала я, — мы не думали, что кому-то мешаем.

— А чего ты в гости не приходишь? — спросил у отца непосредственный Дик.

Энн ничего не сказала, она, честно говоря, неважно выглядела, а вот графиня поморщилась.

— У тебя очень избалованный сын, Барбара, — заметила она.

Я не успела открыть рот, как Дик выдал.

— А мама говорит, что детей надо баловать, — поделился он с аудиторией, — только так из них вырастут настоящие разбойники.

Графиня замерла.

— А ты знаешь, что делают с разбойниками? — спросил Ричард.

— Про них поют песни, когда наряжают майское дерево, — поделился информацией Дик. — Ты умеешь играть в Робин Гуда? Я — Робин Гуд, тетя Цисси — Мэриан. Хочешь быть Малышом Джоном? Только если будем очень шуметь, то придет мама, скажет, что она очень злой шериф Ноттингемский, и что кое-кто не получит варенья к ужину. А я очень люблю варенье.

Свиту его светлости поразил приступ внезапного кашля. Гарри и Драко держались, они к этому монстру привыкли.

— Извините, ваша светлость, — пробормотала я, — миледи. Дик очень любит играть. С вашего позволения…

— Кап-кап, — пел Дик, когда мы разъехались, — капают прямо на копье! Давайте сначала.

— Это кому там наш Дик не понравился? — спросил Гарри. — Мамаше нашего герцога, что ли?

— Теще, — ответила я.

— Тогда понятно, — заметил Драко, — но все-таки Ричард — странный тип. Тещу домой притащил, всех детей, кроме Дика, да и его бы прихватил, если бы ты не отказалась. Сам себе райскую жизнь устраивает. И жене заодно.

— Ответственный, — вздохнул Гарри, — он вообще мужик приличный. Я как вспомню, как мы вместе против Грайбека вышли — за таким командиром куда угодно пойти можно.

— Меня беспокоит, как выглядит Энн, — сказала я. — Беременность — то еще развлечение. А если там еще что-нибудь?

— К тебе она точно не обратится, — хмыкнул Драко, — может на нее Саймона натравить? С зельями? От тошноты там, для восстановления кальция и прочего. А то мало ли… Случится что, а рядом мы живем.

— Надо подумать, как это сделать, — сказала я, — мне все это тоже не нравится. И зла я им не желаю.

Снейп озадачился и стал придумывать предлог для визита в Миддлхэм, но нас опередили. На другой день к нам заявился Ричард.

— Я знаю, — начал он почти без предисловий, — что вы колдуны, но вы лечите людей. Мне нужна помощь.

— Ну, почему сразу колдуны, ваша светлость, — задумчиво проговорил Люциус, — мы — приличные маги. Ничем дурным не занимаемся, законы чтим. А что у вас случилось? Чем можем — поможем.

Ричард, прищурившись, смотрел на него. Неужели думал, что отрицать будем? А смысл?

— Помощь нужна моей жене, — наконец сказал Ричард, — она ждет ребенка, но ей плохо.

— Тошнит? — спросила я. — Сильная слабость? Или еще что-то? Кровотечения нет?

Из подвала вылез Снейп.

— Вы ей там кровь не пускали? — проворчал он, делая знак Гермионе. — Сейчас соберемся. У меня лекарства есть. Я бы и Барбаре с Диком посмотреть посоветовал. Малыш уже видит, что с человеком.

Ричард перевел взгляд на Дика, который отложил палочки. Он стоил из них домики для своих игрушечных зверюшек.

— Собирайся, страшный разбойник, — сказала я, — тебя ждет работа и великие дела.

— Ага, — обрадовался Дик.

Пэнси потащила его одеваться, я накинула теплый плащ. Драко пошел седлать коней.

Ричард мрачно наблюдал, как я устраиваюсь в мужском седле, а мне подают Дика. Он тут же ухватился за луку.

— Удержишь? — спросил Ричард. — При галопе?

— Он сам отлично держится, — ответила я.

— Давай лучше мне, — он протянул руки.

— Дик, пойдешь к его светлости? — спросила я.

Нарядный всадник на коне в дорогой, красивой сбруе Дику явно понравился. И он протянул руки в ответ. Перебрался к отцу и теперь горделиво поглядывал на окружающих.

— Вперед!

Лошади с места взяли в галоп.

Как же давно я не была в жилых помещениях замка! Но оглядываться некогда. Мы буквально пронеслись по коридорам и переходам. Ричард сам нес Дика, потому что ребенок за нами просто бы не успел.

Энн совершенно потерялась на огромной кровати. В кресле у камина недовольно поджимала губы графиня. Рядом суетился незнакомый тип в длинном балахоне. Лекарь, наверное. Пахло какой-то сладковатой гадостью.

— Хоть окно откройте, — сказал Снейп, — дышать же нечем. Уморите же. Дик, вперед!

Ричард спустил сына на пол, и тот двинулся вперед.

— Пусть принесут горячей воды, — сказала я, — руки должны быть теплыми.

Воду доставили мигом. Через несколько минут можно было работать.

Энн с недоверием смотрела на меня, перевела взгляд на Дика.

— Потом мне глаза выцарапаешь, — не выдержала я, — он может понять, что с тобой, но Дик должен до тебя дотронуться. Пожалуйста, Энн!

Лекарь смотрел на нас, вытаращив глаза. В комнату вошел отец Джон.

— Про мальчика рассказывают настоящие чудеса, — сказал он, — все будет хорошо, миледи.

Дик перекрестился, как его учили, и положил руки на живот Энн.

— Там живой кто-то, — рассказывал он, — совсем маленький. И ему нехорошо.

Ричард с шумом втянул воздух. Графиня встала и подошла ближе.

— А почему ему нехорошо? — спросила я.

— Ему нужно больше… кушать, — Дик поднял на меня глаза, — он живет там и хочет кушать.

— Что еще чувствуешь? — спросил Снейп.

— Холодно, — ответил Дик, — и все медленно.

— Что медленно? — спросила я.

— Ну, ты говорила, мама, что у людей под кожей кровь течет, она горячая и так двигается… как толкается. А тут холодно. И двигается медленно.

— Малокровие, — пояснил Снейп, — все ясно. Дальше, Дик.

— Энн, — сказала я, — пусть он сердце послушает.

— Хорошо, — она смотрела уже без враждебности.

— Стукает, — сказал Дик, — а вот тут плохо.

— Легкие, — сказал Снейп, — миледи, вы кашляете?

— Бывает, — ответила Энн.

Лекарь смотрел на Дика с каким-то священным ужасом.

— Все ясно! — сказал Снейп. — Ничего хорошего. Но и ничего такого, чего нельзя поправить. У вашей супруги, милорд, слабое здоровье, а ребенок берет все из тела матери. Не зря же женщины теряют зубы и волосы при беременности. Я кое-что привез, лекарства надежные. И еще пришлю.

— Давай-ка и я посмотрю, — сказала я, — ну что, если ребенок не слишком крупный, то родишь легко. Кости в порядке. Ешь как можно больше творога, сыра, орехов. Перепелиные яйца хорошо на завтрак. Шпинат у вас есть? О, гранаты! Дикон, можешь достать гранаты?

— Гранаты? — переспросил он.

— Это такие плоды красные, — показала руками я, — внутри много зерен. Очень полезные. У нас не растут, но есть в Испании и Португалии. Может, через купцов можно достать?

— Это лекарственные плоды, — пробормотал лекарь, — но я их не видел.

— Я запишу, как называется, и нарисую, — кивнул Снейп. — Барбара права, это поможет. Стоит, конечно, дорого, но ведь не для вас, милорд. А шпинат мы пришлем сегодня же. А пока, миледи, выпейте это.

Энн покорно пила зелья и даже не морщилась.

— Кушать хочу! — забрался ко мне на руки Дик.

Энн откинулась на подушки.

— Мне намного легче, — пробормотала она, — намного. Спасибо, брат Саймон. Барбара, и тебе спасибо! А ты… Дик, ты очень хороший!

Дик кивнул. Он это знал.

— Поспите, миледи, — сказал Снейп, — и не забывайте проветривать комнату. Дышать стоит свежим воздухом.

Энн уже спала. Ее щеки чуть порозовели.

Ричард решительно направился к двери.

— Сейчас распоряжусь! — сказал он. — И Дика покормят. Пойдем за мной.

Несколько секретарей копировали описание гранатов и составляли письма. Дик лакомился паштетами и поглядывал с предвкушением на горшочки с разными видами варенья, а я смотрела в окно. Вот из конюшни начали выводить оседланных лошадей. Из дверей выскакивали крепкие парни, одетые в цвета герцога Глостера и со значками белого вепря. Ого, похоже, что Дикон послал гонцов во все порты Англии, куда приходили испанские и португальские корабли. Все-таки неплохо быть герцогиней…

— Они найдут все, что нужно, — ко мне подошел Ричард, — спасибо.

Я кивнула. Дик же на разговоры времени не терял и основательно перемазался вареньем.

— Знаешь что, приятель, — сказала я ему, — приличные дети варенье на уши не намазывают. Я же тебя теперь не отмою. А еще у тех, кто ест столько сладкого, попа слипается. Больше не возьму тебя в гости к его светлости.

— Попа не слипается, — ответил маленький сладкоежка, — мне Гарри сказал, что ты только пугаешь. И я сам отмоюсь, я уже большой.

— Ты ужасный ребенок!

— Нет, я хороший, — уверенно ответил Дик, пытаясь стереть сладкие капли с носа и размазывая их еще больше.

— Да кто тебе такое сказал? — «грозно» прищурилась я.

— Ты!

— Пусть ест, если хочет, — рассмеялся Дикон.

— Я боюсь, что у него живот заболит, — ответила я.

Я не заметила, как в комнате появилось еще двое детей. Мальчик и девочка с интересом смотрели на Дика. Так-так-так… И кто бы это мог быть? Дикон широко улыбнулся.

— Ну вот, — сказал он, — давайте, знакомьтесь. Джон и Кэтрин, это ваш брат Ричард. Дик, это твои брат и сестра.

Да уж… Кстати, эти тоже были похожи на отца, хотя и не так сильно, как Дик. У Джона волосы были темнее и лицо более круглое. И нос более крупный. Глаза карие. А Кэтрин достались отцовские синие глаза и фамильный подбородок.

Дик отставил горшочек с вареньем и с интересом уставился на свежеобретенных родственников. Женщина, которая, судя по всему, и привела детей, вытерла ему лицо и руки.

Я покачала головой. Ох, Дикон!..

— Ты тоже мой братик? — спросила Кэтрин. — А ты умеешь играть? У меня есть кукла в бархатном платье.

— Мальчики не играют в кукол, — сказал Джон.

Дик прищурился, окинул взглядом родственников и решительно двинулся ко мне.

— Ты не хочешь играть? — спросил у него Ричард.

— Нет. Я хочу домой. Я не братик.

Похоже, что Кэтрин обиделась. Джону же явно было все равно.

— Он плохой! — припечатала девочка. — Пусть он уходит!

— Я сам уйду, — ответил ей Дик. — К маме!

Ричард открыл было рот, но я приложила палец к губам.

— У тебя нет красивой одежды! — продолжала Кэтрин.

— Мистрис! — метнулась к ней нянька.

Да уж, на фоне разряженных Джона и Кэтрин Дик смотрелся сельским сквайром. Но ведь именно им он и был.

— Я пришлю тебе ткани, — сказал Ричард.

— У нас все есть, — ответила я, — и нам действительно пора. Кэтрин, Джон, до свидания. Дик, ты не забыл сказать спасибо за свое варенье?

— Спасибо, — пробурчал он.

— Я вас провожу, — кивнул Ричард.

— Что с ним? — спросил он шепотом, когда мы шли к выходу.

— Ничего, обычная детская ревность, — ответила я тоже шепотом, — у Дика появился такой замечательный отец. И вдруг оказывается, что тобой надо делиться. Он привыкнет, но не сразу. Не надо их насильно сводить, захотят — подружатся.

— Но ему действительно стоит сшить другую одежду.

— Зачем? Кабанов на болоте пугать? Будет в люди выбираться — сошью.

— У вас там так много кабанов? Пожалуй, стоит съездить поохотиться. Ты ведь не откажешь?

— Лошадь там точно не пройдет, — пожала плечами я, — а как следует побултыхаться в вонючей жиже можно. А кабаны выскакивают из камышей.

У Ричарда загорелись глаза.

— Обязательно выберусь! Давно я не был на хорошей охоте.

— Только всех не перебей, — усмехнулась я.

— Кабаны вкусные, — подал голос Дик, — я люблю их есть.

— Отлично, — ответил ему Ричард, — когда вырастешь, будем охотиться вместе.

— Послушай, — вспомнила я, — давно хотела спросить. Ты же точно знаешь. Еще до того, как Его Величество высадился с войсками в Англии, ходили слухи про какое-то то ли пророчество, то ли еще что. Что-то связанное с Ланкастерами и Тюдорами, если я правильно поняла. Ты не знаешь, в чем там было дело?

— Странная история какая-то, — ответил Ричард, — там никто не знает, в чем дело. Вроде бы, появилась настоящая баньши и предсказала гибель Англии, если на трон взойдут Тюдоры. И не подпустила сына покойного графа Ричмонда к королю. Говорят, что Тюдоры хотели обойти сына короля Генри.

— А чем все закончилось? — спросила я.

— Чем все кончилось с Ланкастерами, ты знаешь, — ответил Ричард, — а юный Тюдор сейчас в монастыре, его готовят к постригу. Его мать бьется в истерике, а он серьезно настроен.

— А чего она в истерике-то бьется? — спросила я. — Если ее сын сам пришел к Богу, то мешать ему — грех. Действительно, очень странная история. Спасибо, что рассказал.

Я легко вскочила в седло, а Ричард подал мне сына.

— Скоро ему надо будет подарить коня, — сказал он, — и хорошую сбрую. Отличный наездник.

— Я пришлю шпинат, — сказала я.

С нами отправился посыльный, чтобы сразу же забрать посылку. Невилл был рад поделиться плодами своих трудов. А мне в голову не пришло предупредить его, чтобы он ограничился шпинатом. Я и на размеры и вес корзины, которую увезли в замок, внимания не обратила. А Снейп сразу же скрылся в зельеварне.

Меня волновал Дик. Ричард не отстанет, это ясно. Для него все дети были показателем его, так сказать, мужской состоятельности. Ну и членами семейного клана. Поэтому Дику придется контактировать с другими детьми. А мое избалованное сокровище вполне могло развернуть полномасштабные военные действия с непредсказуемым результатом. Об этом, конечно, стоило подумать раньше, но всего не предусмотришь. Да и положение единственного ребенка в большой компании взрослых мягкости характера не способствовало. Дик умел договариваться, но не с детьми. Его этому, между прочим, Люциус учил. Я молчу об исполнении малопристойных песенок, рассказов про мощерогих кизляков и прочих мозгошмыгов, игр в Робин Гуда с размахиванием деревянным мечом, воплями и прыжками с лестницы. Причем он точно знал, что в любой момент может обратиться к любому взрослому — и его внимательно выслушают и ответят на все вопросы. И качать права умел. Это его уже Гарри учил. Ричард своего сыночка во всей красе не видел. Это будет катастрофа, особенно учитывая фамильный темперамент обоих.

Стоило посоветоваться с дамами. Единственное, что приходило в голову мне, это необходимость обучения. Но если Ричард решит, что я против того, чтобы мой сын общался с другими его детьми, то он способен что-нибудь выкинуть. И от этого чего-то мало не покажется всем.

Но ни к какому результату мы не пришли, нам просто не дали.

Гарри и Драко пошли задавать корм лошадям, но бегом вернулись за оружием.

— Что?! — в ужасе вскочила я. — Кто там еще?

— Непонятное что-то!

Было уже темно, пришлось зажечь факелы. Со стороны болота слышались какие-то вздохи, всхлипы, хрипы…

— Что там? — шепотом спросила я. — Кого-то принесло? Или у нас кто-то завелся?

— Кто там? — крикнул в темноту Сириус. — Выходи! А то мало не покажется!

Звуки стихли, в темноте началось какое-то движение. Что-то большое перло прямо на нас.

— Пресвятая Дева! — простонал Шелтон. — Опять оборотень?

— Я эта… не оборотень… — послышалось из темноты.

— А кто? — крикнул Гарри. — Кто ты такой? Что тебе здесь надо?

— Да это же Хагрид, — сказала Луна, спокойно опустив арбалет.

— Хагрид? — переспросил Гарри.

— Рубеус Хагрид, — на свет вылез настоящий великан, — хранитель садов и лесов… — тут он зарыдал, — кто тут? Я вижу плохо.

— Свои, — выдохнул Снейп.

«А этого куда девать?» — с тоской подумала я. Кажется, придется делать пристройку.

Повторилась сцена с едой, слезами и объяснениями. Шелтон понял, что есть какое-то место, где случилось что-то страшное. И оттуда бегут к нам. С его точки зрения я очень разумно поступала, принимая всех этих пришельцев. От них была большая польза, в том числе и для него, как члена общины.

— Гарри! — рыдал Хагрид. — Ты живой! Живой! Гарри! И вы все… Профессор… Гермиона… Луна… Невилл… Как же хорошо-то! И Сириус тут. Я помер, да? И в рай попал?

— Хагрид, — сказал Гарри, — ты в болото попал. А мы тут рядом живем, в доме у Барбары. Здесь безопасно и много еды.

— Значит, правду люди-то говорят… — шмыгнул носом Хагрид. — Есть оно. Убежище! А я, стал быть, дошел…

— Убежище? — переспросила я.

Мне это, честно говоря, не понравилось. Нет, я не против помогать людям, магам и магическим существам, но у меня ресурсы ограничены. Дом уже трещит по швам. Болото тоже не резиновое. Местные могут не понять такого нашествия. И еще неизвестно, как к этому Ричард отнесется. Он нас-то принял со скрипом.

Оказалось, что в страшном мире, откуда появлялись мои постояльцы, кто-то произнес пророчество. Дескать, есть некое Убежище, и выживут только те, кто до него доберется. Жуть…

— А что с Хогвартсом? — спросила Гермиона.

— Нету, — всхлипнул Хагрид, — и в лесу все умерли-и-и-и-и…

— Хагрид, оставайся, — сказала я, — только тебя сейчас проверят, чтобы в карманах ничего не завалялось. И на будущее: никаких пауков и драконов! Понятно?

Он кивал, присосавшись к кружке с элем. С хозяйкой Убежища он спорить не собирался. Спать его уложили на полу в большой комнате.

Утро же началось с очередного скандала. Нет, не с Хагридом. Тот пошел любоваться на кабанов на болоте. Наше… Убежище навестили его светлость с тещей. Графиня верещала о колдовстве, а герцог стискивал зубы.

— Да что там у вас случилось-то? — не выдержала я. — При чем тут колдовство?

— Вот! — мне под нос сунули обгрызенную морковку. — Вот! Травы люди в горшках выращивают, я про это знаю! Но морковь! Редис! Огурцы! Капуста!!! — графиня аж вибрировала.

Блин, зря я Невилла не проверила. Вот объясняй теперь этой бабе, откуда у нас зимой свежайшие овощи. Щедрый наш! Хорошо еще епископа не приволокли.

Я взяла морковку, обтерла о подол и откусила.

— Хорошая морковка, — сказала я, прожевав, — вкусная. И полезная.

— Но ее получили с помощью колдовства!

— Никакого колдовства! — ответила я. — Это теплица. Хотите, покажем?

— Покажи!

Мы направились к сараю. Изображение Девы Марии заставило графиню поутихнуть. Не только на оборотней, значит, влияет.

— Вот! — показывал Невилл свое хозяйство. — Ничего плохого тут нет. Я сам все проверяю. Барбара сказала, что это для беременной леди, я все самое лучшее отобрал. Полезно же. Мы сами все это едим. И Дик тоже.

Дик, которого подтолкнула Луна, вышел вперед, сорвал огурчик и схрупал его. Графиня смотрела на него так, словно он ел живую гадюку.

— Вкусно! — сказал Дик.

— А как это работает? — задал вопрос по существу Ричард. — Без колдовства?

Дик и для него сорвал огурец, и его светлость с аппетитом захрустел.

— Растениям нужны свет, тепло, влага и удобрения, — начал объяснять Нев, — у меня тут печка торфяная приспособлена. И трубы, чтобы тепло распространялись. Поливаю часто. И свет. Там и там слюда, она отражает свет от плошек. А все вместе брат Саймон освятил. Он мессу отслужил, как только я все оборудовал.

Умничка, про свои артефакты ни слова не сказал.

— Я могу и свеколки молодой дать, — продолжал Невилл, — и ревень. Забыл вчера.

Дик слопал еще один огурец. Дорвался. Обычно его в теплицу не пускают. Нечего баловаться.

— А там что? — Ричард, похоже, был доволен, что его тещу угомонили.

— Там лекарственные травы, — пояснил Невилл, — для брата Саймона. Он из них лекарства готовит. И просто так завариваем. А там я выращиваю растения на семена.

В углу за ширмой оказался цветущий куст белых роз.

— Это подарок был, — вздохнул Невилл, — на святого Валентина для дам.

— Розы зимой? — уточнил Ричард.

— Если знать, как поливать, чем удобрять и как согревать, то ничего невозможного, — ответил Невилл, — я с самого детства растения люблю. И они меня тоже.

Кажется, графиню уели, но ее активность мне не нравится. Хотя, могла, конечно, перепугаться. Кто ее знает… Как бы у нас все не конфисковали.

— Я тоже хочу такую теплицу, — сказал Ричард, — в Миддлхэме. И розы. Сделаешь для меня? Я щедро заплачу.

— Сейчас не получится, — ответил Невилл, — надо летом все обустраивать, чтобы к зиме уже все было.

— У вас много хороших вещей, — сказал Ричард, когда мы вернулись в дом. — Почему вы мне их не предложили?

Мы переглянулись.

— Многое появилось недавно, — взял на себя ответ Снейп, — не так-то просто что-нибудь устроить с самого начала. Сперва и у нас только самая простая зелень была, которую часто на кухне в горшках выращивают. Это сейчас столько всего. И лекарственные травы не все сразу прижились. Нужно много работать с семенами, отбирая лучшие. Смотреть, чтобы вредители не завелись. Разве разумно предлагать что-то, если не уверен, что будет результат?

Ричард медленно кивнул. А все-таки интересно, что у них там случилось?

Уехали они через час с очередной корзиной зелени и овощей. И с единственной белой розой, которую Невилл тщательно упаковал, чтобы она доехала до Миддлхэма. За овощи Ричард заплатил.

— Они теперь так и повадятся? — спросила Гермиона.

— Угу, — сказала я, — еще и охота запланирована.

— Я бы от такой тещи тоже к кабанам сбежал, — покрутил головой Драко.

Подробности скандала в благородном семействе мы частично узнали сейчас, а полностью, со всеми подробностями, потом. Да, уж, иногда исполнительность и желание сделать все как лучше — зло.

Сперва Невилл подставился с овощами, а гонец не нашел ничего умнее, как отнести корзину прямо в покои Энн. И служанка эту корзину затащила прямо в спальню.

Думаю, свою роль сыграло наше феерическое появление. И то, как Ричард заставил всех бегать, выполняя наши поручения. Вот они и это тоже выполнили.

Проснувшаяся Энн обнаружила рядом с кроватью корзину, и как всякая нормальная женщина сунула туда нос. А заглянувшая в комнату графиня обнаружила собственную дочь, алчно пожирающую редис и огурчики вперемежку с луком, сельдереем и свежей капустой с морковкой. На вопрос, откуда все это взялось, ей ответили, что доставлено из Мортленда с наилучшими пожеланиями.

Отдавать вкуснятину Энн не собиралась. Видимо, ей очень требовались витамины. А может одурела от запаха свежей зелени. Призванный на помощь Ричард сперва офонарел от вида собственной жены, набивающей рот шпинатом вперемежку с базиликом и сжимающей в кулаке надкусанный огурец, потом попробовал утихомирить тещу. Сам-то он не верил, что мы хотим отравить Энн. Тем более что это был совершенно идиотский способ.

Под шумок Энн прикончила остаточки и завалилась обратно в кровать с довольным сытым урчанием. Обгрызенная морковка оказалась единственной добычей графини. Ричард пообещал разобраться и выяснить все. Графиня последовала за ним.

— Во дают! — прокомментировал Сириус. — И как он только все это терпит? Я бы сбежал куда подальше, пусть сами разбираются. Не зря говорят, что жениться надо на сироте. Не, у других-то все нормально бывает, но эта тетка…

— С этой теткой надо держать ухо востро, — пробормотала я.

И смех, и грех, конечно. И не знаешь, кого больше жалко: Энн или Ричарда. Но действительно, сам себе устроил райскую жизнь. Добрые дела наказуемы.

Через три дня гонец доставил корзиночку с тремя плодами граната. Не скрою, это было приятно. А вот Снейп почему-то нахмурился. Уж не знаю, что он задумал, или что пришло ему в голову, мне было не до того. На следующий день была запланирована охота на кабанов с участием герцога. А гранаты с удовольствием попробовали все. Шкурки, очистки и косточки уволок Снейп.

Хагрид, кстати, проблем не доставлял. Может быть, пока. Только храпел громко. Но если плотно закрывать двери, то не мешал.

Охотники прибыли с раннего утра, перекусили и двинули на болото. Ричард взял с собой только двоих сопровождающих, полностью положившись на нас. Это было приятно, но от такого доверия у меня холодок по спине пробежал.

— Ждите с добычей! — помахал нам Гарри.

С ними, разумеется, ничего не случилось. Они вернулись страшно грязные, усталые и жутко довольные. Три туши кабанов тащили на наспех сделанных волокушах.

Потом они долго отмывались в бочках, обсуждали охоту. Извели половину запасов мыла.

— Барбара, разотри мне спину, — попросил Дикон, — пожалуйста.

— Болит? — встревожилась я.

— Нет, но устал.

Все-таки я чертовски наивна.

Он скинул чистую рубашку и завалился на мою кровать. Я достала масло.

— Тебе запах миндаля нравится? — спросила я.

— Да.

Я щедро намазала ему спину, стараясь, впрочем, не испачкать простыню. Смазала руки и начала разминать ему плечи.

Все-таки жизнь на свежем воздухе, здоровая еда и постоянные физические упражнения творят чудеса. На такую мускулатуру и посмотреть приятно. А уж потрогать…

— Ох, как хорошо! — пробормотал Дикон в подушку.

— Смотри, не засни, — ответила я.

Он дышал все тяжелее.

Я в последний раз прошлась вдоль позвоночника.

— Все! Вставай. Там и ужин готов.

Он резко перевернулся на спину и схватил меня за руки. Мама, дорогая! Я нервно сглотнула. Из-за расширившихся зрачков его глаза казались почти черными. На щеках горел лихорадочный румянец, губы были пунцовыми. Я невольно скользнула взглядом по его телу, и мне стало нехорошо. Настолько возбужденным я его еще не видела. Да что я там видела-то, на самом деле.

— Иди ко мне! — хрипло выдохнул он, дергая меня на себя.

Ох!

— Нет, не надо! Прекрати сейчас же!

Он молча сдирал с меня одежду. Довольно плотная шерстяная ткань и полотно легко поддавались под его руками. Я уперлась ладонями ему в грудь.

— Перестань! Слышишь?

— Ты сама ко мне пришла! — прорычал он. — Сама!

— А ты меня отпустил и отказался! Не смей! И сейчас не я к тебе пришла, а ты…

Он хрипло рассмеялся и грубо поцеловал меня в губы. Я укусила его в подбородок. Да что же это такое!

— На, кусай! — он откинул голову, подставляя горло. — Ну же!

— Убью!

— Убивай! — согласился он, отбрасывая остатки моего платья. — Делай, что хочешь, но ты моя! Я был у тебя первым, ты родила мне сына. И никуда не денешься!

— Это только потому, что тебе сейчас нельзя спать с женой! — ответила я. — Только поэтому!

— Тебе не понять! — отрезал он.

О, это было нечто! В первый раз все закончилось быстро, видимо, действительно давно никого не было, но останавливаться он не собирался. Как будто дорвался до чего-то важного и собирался выпить до капли, полностью овладеть, оставить свою метку и печать. Никакой нежности и неги, почти что бой.

— Ты очень плохо поступил и со мной, и с Энн, — сказала я, когда он, наконец, откинулся на подушках.

Мне не ответили. Заснул…

Выбраться из-под тяжелой руки было сложно. Да и вставать не хотелось. И что это такое было? Недотрах классический вульгарный? Так у него полный замок прислуги. Еще и за честь бы сочли. Нужен секс, а я практически под рукой? А с прислугой не по чину? Дело в том, что я тогда сама к нему пришла? Так вряд ли я единственная…

Я с трудом выбралась из кровати. От платья и нижней одежды остались лоскуты. Еще как умудрился синяков не наставить. У меня был травяной чай и кувшин с вином. Я налила себе вина и жадно выпила.

— И мне дай, — послышалось с кровати.

— На! — я снова наполнила кубок и подала ему.

Он выпил и снова поймал меня за руку.

— Я на тебя герцогине пожалуюсь, — сказала я, — и графине тоже.

— Жалуйся, — согласился он, привлекая меня к себе, — делай, что хочешь. Можешь меня еще раз укусить.

— Я тебе сейчас все лицо исцарапаю, будешь потом дома рассказывать, как на тебя кабан напал.

Под моей щекой вибрировала грудная клетка. Еще и смеется, гад.

— Не злись! Что ты хочешь?

— Ничего!

— Так не бывает! Все чего-то хотят. Денег, власти, славы.

— Я взяла у тебя кольцо, потому что это был подарок, — ответила я, — а теперь ты предлагаешь плату. Это другое. Поэтому мне ничего не нужно. Я не продаюсь.

— Ты его сохранила?

— Да. Но больше мне ничего не надо. И уходи!

Он снова привлек меня к себе и поцеловал в губы. Теперь нежно.

— Никуда я от тебя не уйду. И ты никуда не денешься. И не сбежишь.

«Кто обольщал когда-нибудь так женщин?»** Хотела Плантагенета? Получи и распишись…

* Во имя Господа! (лат.)

** В. Шекспир "Ричард III"