И Гарри Поттера в придачу!

Глава 12, в которой Мортленд посещают новые враги и старые знакомые

Визит короля — это настоящий кошмар. Я знала правила этикета, но, честное слово, лучше рубить дрова тупым топором, таскать камни и бегать наперегонки с кабанами по болоту. Да я бы охотнее согласилась лично срыть несчастный холм, лишь бы избежать этого официоза.

Энн вкратце ознакомили с гороскопами детей. Она написала записку Ричарду, который все еще торчал в Йорке, и пообещала сделать все, чтоб никто не забрал Дика.

Потом Ричард встречал короля и двор, потом эту кодлу встречала Энн. Я присутствовала в ее свите, причем недалеко от графини. Потом все поперлись в аббатство любоваться на золото и мумию. Присутствовали на торжественной мессе. Вернулись в Миддлхэм на пир. Король скользнул по мне равнодушным взглядом, когда Ричард упомянул о том, что это я нашла первый клад. И все. И хорошо.

Честно говоря, Эдвард IV мне не понравился. Он был действительно очень красив — те самые «шесть футов мужской красоты», но в нем не было ни того надрыва, что присутствовал в герцоге Кларенсе, ни энергии и мощной ауры Глостера. В XXI веке его бы назвали метросексуалом. Вялый какой-то. Вот Дикон, несмотря на свою любовь к роскоши и дорогой одежде, все равно оставался брутальным, а его старший брат казался разряженной кокоткой.

Но, разумеется, такие мысли стоило держать при себе.

Королева была красива, ничего не скажешь, но все портили глаза. Даже не знаю, как объяснить. Безжизненные, невыразительные, а вот взгляд очень даже цепкий. Как это у нее сочеталось? Загадка.

Она скрупулезно следовала моде и при этом злоупотребляла знаками своего достоинства. На мой вкус горностая было многовато.

А вот Жакетта меня напугала. Выглядела-то она неважно, насколько я помнила, она скоро умрет. И от былой красоты мало что осталось. Но вот у нее были живые глаза и очень холодный и жестокий взгляд. Даже более цепкий, чем у дочери.

— Леди Маубентрой? — переспросила она. — Я помню лорда Маубентроя, жаль, что он умер. И как это случилось?

— Он упал и ударился головой об угол сундука, миледи, — почтительно ответила я.

— В самом деле? — переспросила она. — Какая нелепая смерть.

— Пути Господни неисповедимы, миледи, — напомнила я, — все надеются на достойный конец жизненного пути, но мы можем лишь предполагать и надеяться. Говорят, одного из королей убили сковородой. Вряд ли он мечтал о такой кончине.

— Это которого? — спросил король, который слышал нашу беседу.

— Ричарда I, сир, — ответила я, — он осаждал один из замков в Нормандии. Осажденные бросали со стен все, что у них было тяжелого. Ни шлем, ни корона не уберегли.

Ричард хмыкнул, Жакетта поджала губы, но промолчала. Видимо, не решилась намекать более прозрачно. Меня отпустили милостивым кивком.

Когда же это все закончится? Я хочу в Мортленд!

Наконец, те из гостей, кто не собирался ночевать в замке, двинулись на выход. Я с трудом сдерживалась, чтобы не сорваться на бег. Домой!

Ага, щаз…

— Миледи, вам нельзя покидать замка, — остановили меня, — это приказ короля.

И я осталась, а моих дам выпроводили наружу. И что бы это значило?

Но в замке мою свободу, насколько я поняла, пока не ограничивали, а все проходы и переходы я хорошо помню. Забьюсь в какую-нибудь щель, хрен меня найдут.

Но первой меня нашла Энн. Она как-то слишком радостно улыбнулась, подхватила под руку и повлекла в сторону жилых комнат.

— Давай поболтаем, — радостно щебетала она, — столько надо обсудить!

И буквально втолкнула меня в одну из комнат.

— Фу! — выдохнула она. — Хорошо, что меня предупредили. Король так злит свою жену, а она потом мстит. Но не мужу, конечно. Вот ведь… Терпеть их обоих не могу, особенно ее. А на Дикона брату плевать. К тому же при дворе это даже принято. Переночуешь здесь, а утром тебя никто задерживать не будет.

— Спасибо тебе, — пробормотала я, — я испугалась, честно.

— Располагайся! — махнула рукой Энн.

Я, наконец, увидела, куда меня привели. Да уж, одна исполинских размеров кровать на возвышении с герцогской короной и гербами чего стоила. Энн решила меня спрятать в хозяйской спальне. Разумно. Сюда-то точно никто не вломится, а у Дикона наверняка какие-то обязанности при короле.

Служанки подали нам вино со сладостями и помогли снять тяжелые платья.

— Ты так хорошо смотрелась, — сказала я, — это платье точно лучше, чем у королевы. По-моему, у нее совсем нет вкуса.

— Конечно, — хихикнула Энн, — и откуда ему у нее взяться? Я ей и мыло в покои обычное приказала положить, то, что из Йорка. Обойдется. А как она тебе вообще?

— У нее очень неприятные глаза, — ответила я.

— Да уж… — согласилась Энн.

Служанки бережно расчесывали нам волосы. Наконец, они удалились, а вот явление сонного Дикона было неожиданностью. Это еще что такое?

Но он спокойно разделся, совершил вечерний туалет, помолился и забрался под одеяло.

— И нам пора, — ответила Энн, — чур, я в середине.

— Хорошо, — согласилась я.

Во дают! Вообще-то, в обычае класть гостей в хозяйскую кровать ничего необычного не было, и Энн действительно все великолепно придумала. Да они и вдвоем могли это организовать, чтобы не было скандала. Но как это все-таки… Господи, я, наверное, никогда не привыкну к этим людям.

Была мысль, что заснуть не удастся, но этот день настолько меня вымотал, что вскоре я уже сладко спала.

Проснулась я довольно рано и сперва не поняла, где я и что со мной. Тем более что на животе лежала чья-то рука, чьи-то волосы щекотали шею, и кто-то сопел в ухо. Потом вспомнила, как меня оставили в замке, как Энн привела меня в спальню. И кто у нас тут где?

Я всего два раза провела всю ночь с Диконом, но знала о его привычке прижимать к себе того, с кем он спит в одной кровати. Рука на моем животе была его, он нас обеих подгреб поближе. Вот… собственник… А в ухо мне сопела Энн. И, похоже, что ей было очень даже уютно и комфортно. Н-да…

Все-таки интересно, зачем король все это устроил? Или это была не его инициатива? Но кто мог приказать от его имени? Нет, Энн определенно получила информацию из первых рук. Но зачем? Я его так заинтересовала? Хотел сделать больно брату? Что-то еще?

Дикон был собственником, это я испытала на себе. Понятно, что мои чувства короля не интересовали, но чувства брата? Ему не могли не сообщить о том, кем я являюсь в этой семье, да о том, что у меня ребенок от Ричарда. Эдвард со знанием дела издевался над Невиллами, стравливал братьев между собой, манипулируя наследством графини. Нашел еще одну болевую точку? Или проверял, как далеко простирается лояльность Ричарда? А может, просто не мог не гадить?

Ладонь скользнула по моему животу вверх и прошлась по груди, но тут же исчезла. Завозилась Энн.

— Утро? — зевнула она.

— Как думаешь, я уже могу удрать? — тихо спросила я. — Мои, наверное, с ума сходят.

— Надо бы обсудить гороскопы, — потянулась Энн, — а тут столько всего. И не выберешься.

— Они долго пробудут? — спросила я.

— Пару дней точно, — ответила Энн, — потом отправятся в Йорк, а оттуда вернутся в Лондон. Тогда и поговорим нормально.

— Золото заберут? — хмыкнула я.

— А ты как думаешь? — хмыкнула в ответ Энн.

— Знаешь, — тихо сказала я, — мне так жалко старинные вещи, ведь у них своя история. Ты же видела те украшения и монеты, что мы нашли? Представляешь, через сколько рук они прошли? Кто их носил? Дарил? Разве это не интересно? А для кого-то это только камни и золото.

— Я никогда не думала об этом, — проговорила Энн, — и это действительно интересно, но ты права, все переплавят.

— Дамы, вы щебечите как птички, но я бы хотел еще поспать, — проворчал Дикон.

— Дикон, Энн, спасибо за гостеприимство, но я бы предпочла выбраться из замка пораньше.

Послышался сочный зевок.

— Я тебя провожу, — сказал Дикон, — вставай.

Я выбралась из кровати. Преклонила колени перед распятием и нашла свое платье, которое разложили на сундуке. Волосы оставила как есть. Натянула чулки и башмаки.

Дикон тоже оделся. Энн помахала мне рукой, я помахала в ответ. И мы выбрались в коридор.

Слуг почти не было видно. Сейчас, скорее всего, встали только конюхи и те, кто работал на кухне, но так оно и лучше.

Мне подвели коня.

— Нэд часто так шутит, — сказал Дикон, — он всегда так делал, Барбара. Он не хотел ничего плохого.

Но в его глазах была боль. Брат слишком много значил для него, но он не мог не видеть черствости и жестокости короля.

— Спасибо, что выручил, Дикон, — сказала я.

Он подсадил меня в седло. Я наклонилась к нему и погладила по небритой щеке, притянула его к себе.

— Поцелуй за меня Энн, — шепнула я ему прямо в губы, прежде чем поцеловать.

Он ответил на поцелуй.

Со скрипом распахнулись старые ворота, поднялась тяжелая решетка.

— Мне пора, — сказала я.

— Пора! — кивнул Дикон.

И я сжала колени, направляя коня вперед. Домой! В Мортленд…

Из кустов выскользнула черная тень и побежала рядом. Сириус. Меня ждали. Но нас все еще отлично было видно из замка, так что превращаться ему было никак нельзя. Ничего, до Мортленда недалеко. Как бы узнать, что связывало страшного упыря и королевскую тещу? И зачем она вообще затеяла этот разговор? Думала, что я задергаюсь и как-то себя выдам? Глупо. Уж если я (по ее версии) сумела справиться с таким монстром, то меня подобными намеками не проймешь. Или это был сигнал для Дикона? Мол, твоя подружка не так проста и что-то скрывает? Зная Ричарда, можно предположить, что он не захочет иметь дел с убийцей собственного мужа, но тогда ей пришлось бы самой многое рассказать. Репутация у покойного лорда Маубентроя была уж очень специфическая, такие знакомства порядочную женщину не красят. Вообще, интересно, как они познакомились? Ведь от поместья Риверсов до Йоркшира далековато. Или у местных колдунов есть какие-то свои способы связи и что-то вроде общины? Но Жакетта родом из Франции.

Все-таки интересно, как ее угораздило выйти замуж за своего Вудвилла, будущего лорда Риверса? Для вдовы герцога это настолько чудовищный мезальянс, что мне даже страшно представить, какой скандалище тогда разразился. Любовь любовью, но тут надо совсем голову потерять. Приворот, что ли? На признанную ведьму? Или она вообразила себя новой Изольдой? Риверса уже прибили, Уорик постарался. Хм… А может ему мой покойный упырь поспособствовал Жакетту заполучить?

В Мортленде меня уже ждали.

— О, живая и здоровая! — обрадовался Драко. — Давай рассказывай!

— Тебе с подробностями? — не удержалась я. — Меня спрятала Энн. Не знаю, чья идея, но Ричард точно был в курсе. Энн сказала, что король таким образом дразнит жену. А та потом мстит дамам, которым не повезло привлечь монаршее внимание. А Дикон сказал, что его брат так шутит, но, по-моему, эта не та тема, которую он согласится обсуждать.

— Да, — покачал головой Гарри, — приключения! Где тебя хоть прятали?

Нарцисса рассмеялась.

— Мне кажется, что я догадалась, — сказала она, — у себя в спальне, да? Единственное место, куда никто точно не вломится. Вот это да! Мне все больше и больше нравятся наши герцог и герцогиня.

— Энн в полном восторге от платья, — сказала я, — ведь ей удалось затмить всех дам, включая королеву, а она ее терпеть не может. Даже нашего мыла ей не дала.

— Подожди, — не понял Гарри, — а герцога вы куда дели? Или он у вас в углу на коврике спал?

— Хотела бы я посмотреть на того, кто сумеет выселить его светлость в угол на коврик, — ответила я. — Нормально все выспались, кровать большая. И да, все спали. Устали очень. А утром Ричард лично проводил меня.

— Я же говорю, — улыбнулась Нарцисса, — они оба мне все больше и больше нравятся. Эх, не повезло им с родственниками. Готова придумывать для герцогини все новые и новые платья.

— И обеспечивать косметикой, — согласилась Имельда, — я очень довольна, что королева не получила нашего мыла. Что-то мне подсказывает, что нам с Пэнси пришлось бы потом его варить котлами. Причем бесплатно, это Ричард не забывает платить.

Я избавилась от бархатного платья и влезла в свои привычные тряпки. Хватит приключений на ближайшее время. И пора завтракать — очень есть хочется.

После завтрака мне привезли больного. Опять позвоночник — бревно упало. Я приступила к работе, Дик внимательно смотрел. Снейп и Грейнджер торчали в лаборатории. Дамы шушукались в солярии. Невилл занимался делами в теплице. Люциус, Эдгар и Ксенофилиус перепроверяли расчеты. Драко и Гарри под присмотром Шелтона затеяли спарринг на мечах. Луна ушла на охоту. Хагрид притащил из леса очередного пациента. Жизнь продолжалась. Хотя что-то и изменилось, я это чувствовала.

На другой день нас изволила посетить леди Риверс собственной персоной. Нельзя сказать, что это было совсем уж неожиданно, но, тем не менее, видеть ее было неприятно.

Богато украшенные носилки остались в отдалении. Входить в дом Жакетта отказалась. Она мрачно оглядела меня, Люциуса, Нарциссу, Снейпа и всех остальных.

— Пусть они уйдут, — сказала она, — мое дело не терпит чужих ушей.

— Здесь нет чужих ушей, — ответила я, — я вас не боюсь, но эти люди останутся, ведь речь пойдет и о них.

Она на мгновение опустила глаза.

— Покажи мне сына!

Дик был с Сириусом. Тот сидел в засаде у края леса, заметил, что к нам направляются гости и успел предупредить. На всякий случай его попросили посидеть с малышом в доме.

— Зачем смотреть на маленького ребенка? — спросила я. — Он такой же, как другие.

— Нет! — она судорожно сглотнула и сжала кулаки. — Он не такой! Я хочу понять, в чем я ошиблась.

— Я вам не доверяю, — сказала я, — вы были знакомы с моим покойным мужем. И знаете, кем он являлся.

— Упырем, — выдохнула Жакетта, — как ты с ним справилась?

— Это сейчас не важно, — ответил Снейп. — Леди Риверс, вы же понимаете, что у вас нет шансов. Вы не можете действовать силой, потому что иначе вылезут такие секреты, что головы не сносить ни вам, ни вашей дочери.

Она бросила на него такой взгляд, что будь это не Снейп, а кто-то другой, то мог бы и попятиться. Ого, какой темперамент.

— Маубентрой родственник моего покойного мужа, — нехотя ответила Жакетта. — Упырями становятся колдуны, которые слишком злоупотребляли чужой кровью и жизненной силой. Уже после первого ритуала начинаются необратимые изменения, а он не только двух жен погубил. А я была молодой и глупой. Наивной. Мне казалось, что я выше простых смертных и мне больше позволено. Не зря говорят, что гордыня грех. Была вдовой герцога Бедфорда, стала просто леди. Приворот. Но Маубентрой затем помог и мне: и привлечь внимание королевы Маргарет, и получить благосклонность короля Генри. А потом я выдала дочь замуж за короля. Он бы помогал мне и дальше, но ты его убила. Думаешь, почему я тебе это рассказываю? Колдовство до добра не доводит. Они, — она показала на моих друзей, — только пользуются тобой, а потом бросят.

— Зачем вам мой сын? — спросила я.

— Говорят, он целитель, — Жакетта жадно смотрела на меня, — пусть он меня вылечит. И я дам тебе много золота. Это я хотела поговорить с тобой, потом, после моего зятя, но проклятый Глостер все повернул по-своему.

— Это по вашему приказу пускали кровь леди Энн? — спросил Снейп.

— Она мне не помогла, — ответила Жакетта.

Кажется, Грейнджер стало плохо.

— Дай мне твоего сына! — прохрипела Жакетта. — Пусть он мне поможет! Это ведь он один из троих? Проклятое знамение, из-за которого я сейчас умираю. Три солнца Йорков не имеют отношения к Эдварду. Какая же насмешка…

— В этом и была ваша ошибка, — проговорил Люциус. — Если ты не сам организовал пророчество, то не стоит подстраивать его под себя. Когда выяснилось, что братья Плантагенеты этими солнцами не являются, вы решили, что речь идет об их детях? А король показался самым подходящим кандидатом?

— У меня бы на всех хватило дочерей, — оскалилась Жакетта, — но тут вмешался Уорик со своими… Эдвард мог принудить Глостера жениться на ком-нибудь из моих. Это Джордж плевался и говорил, что моя Лиз гонялась за его братом с кинжалом по лесу, чтобы заставить на себе жениться.

— Подругу Ричарда тоже вы отравили? — спросила я, с трудом сдерживая омерзение.

— Нет, это не я, — ответила Жакетта, — но не думай, что тебе удастся от меня избавиться. Или твой сын лечит меня, или я сумею сделать так, что твой любовник тебя возненавидит.

— Только попробуй! — я шагнула вперед. — Что, мало напортила? Если ты, мразь, тронешь моего ребенка или любого другого из детей, или Энн с Ричардом, то, клянусь всем, что для меня свято, вся Англия будет знать, что король Эдвард двоеженец. И что все его дети ублюдки. Может твою дочь и короновали, но ее дети ничто. Об этом будут кричать на всех перекрестках.

— А еще можно и про приворот добавить, — напомнил Драко.

Лицо Жакетты посерело.

— Откуда… — пробормотала она, — откуда … нет, никто не знает…

— Уходи! — крикнула я. — Убирайся!

Она подняла на меня безумные глаза.

— Будь ты…

— Силенцио! — взмахнул палочкой Люциус. — Уважаемая, вы полегче с проклятьями-то. А то как бы не аукнулось.

— Твои слова тебе в спину, — тихо сказала я.

Она уходила, сгорбившись…

— Ох! — выдохнула я.

Грейнджер трясло. Мне казалось, что ее сейчас вырвет.

— Мерзость! Какая же мерзость! — бормотала она. — Она пила кровь Энн! И пришла за Диком… За маленьким мальчиком! Неужели она думала, что мы его отдадим? И что, она и у него хотела кровь брать?

Тут ее все-таки вывернуло, и она бросилась в кусты.

— По-моему, — проговорил Люциус, — нам всем не мешает выпить. Саймон, тащи свою настойку.

Гермиона вернулась к нам и тоже хватила приличную порцию «лекарства». Сириус смотрел на нас квадратными глазами. Дик моментально забрался ко мне на колени. Шелтона не было, он ушел к своей зазнобе, а Хагрид был в лесу.

— А мне еще герцог не нравился, — прошептала Грейнджер.

— Ричард Глостер? — переспросил Драко. — Да он само очарование на общем фоне. За овощи, теплицу и мыло платит, с нас клятву взял, но особо не припахивает. Прислушивается к нашим словам, готов к сотрудничеству. А теперь представь на его месте эту фурию или еще кого. Пахали бы без продыху, а она бы только покрикивала. У нее достаточно власти, чтобы всем веселую жизнь устроить. Только сейчас приперло. А Барбара ее здорово напугала. Она же не может представить, что мы знаем позорную тайну короля потому, что в некотором роде из будущего. В некотором, потому что мы его меняем.

— За эту тайну Кларенс жизнью заплатил, — напомнила я, — последнее средство на самом деле.

Гермиона тяжело вздохнула. Я прекрасно понимала, что ее коробит. Ричард действовал в открытую и всегда был готов отвечать за свои поступки и платить по счетам, но это не отменяло того, что он с рождения привык к своей исключительности. Мне тоже было непросто принять какие-то вещи, но у бедной Гермионы, взращенной в толерантном обществе с демократическими ценностями, шаблоны продолжали трещать. Как она умудрилась прожить в таком вакууме? И в мире обычных людей хватало того, что ее так шокирует, а она еще и среди волшебников пожила. Или дело было именно в этой непосредственности и непринужденности, с которой действовал Ричард? В будущем не было принято называть вещи своими именами. Так это ханжество, только и всего.

Как бы Жакетта не решила все-таки ударить напоследок, ей-то терять нечего. Еще натравит дочурку с зятем. Хотя может и побояться, я ведь знала ее позорную тайну. А родство королевы Англии с упырем из болота — это вам не двоеженство. Проблема же с принцами и принцессами решалась специальным актом парламента.

Все-таки Дикон прав, решая свои дела с максимальной открытостью. Разведешь секреты на ровном месте и думай потом, когда и какой рванет.

Но все равно было жутковато. Скорее бы королевское семейство убралось из Миддлхэма, без них намного спокойнее. Да и безопаснее, чего уж скрывать.

Гарри тяжело вздохнул.

— Я так понимаю, — сказал он, — что если есть какие-то тормоза в виде религии, кодекса чести и тому подобного, то мы получаем Ричарда Глостера, а если ничего такого нет, то кого-то вроде этой мегеры или Маргарет Бьюфорт. Осознание своей исключительности и особых прав есть, а тормозов нет. Видят цель — не видят препятствий. Точнее — не замечают ни законов, ни живых людей, прут напролом.

— Барбара, из дома ни ногой, — сказал Снейп, — тут могут и шпионов оставить, а потом вдруг вызвать тебя вроде как к больному или в замок. Герцог и герцогиня к нам дорогу знают, не заблудятся. Блэк, карауль и дальше! Мне все это очень не нравится.

Еще бы. Я с трудом могу себе представить кого-то, кому могло бы такое понравиться.

Вечером меня навестил черт.

— Не трясись ты так, — снисходительно проговорил он, — ты мне на нервы действуешь. Жакетта — баба суеверная, она сдалась, признала твою победу. И вообще скоро помрет.

— Слушай, — спросила я, — а в другой реальности что, Третьего Солнца не было? Поэтому все получилось?

— В другой реальности Барбара была не такой сильной, как ты, — ответил черт. — Ты же понимаешь, что она существовала, как и брат Саймон? Это вы заняли готовое место, остальные должны как-то пристраиваться. Барбара больше, чем ты общалась с Ричардом, влюбилась в него по уши и решила провести с ним хотя бы одну ночь. Упырь пришел не за сильной ведьмой, он почуял Третье Солнце. Потом все могло быть иначе, но в игру вступила Маргарет Бьюфот, и Плантагенеты были обречены.

Я нахохлилась.

— Поплачь еще! — фыркнул черт.

— Просто они для меня живые люди, — сказала я, — Дикон, Энн, их малыш. Джон этот смешной, Кэти. Я понимаю, что Энн приняла меня из-за того, что ей пришлось пережить.

— Крошка Энни несколько раз в глаза Смерти заглянула, — ухмыльнулся черт, — Дикон ее спас, а в тебе она видит силу. И в твоем сыне тоже. А уж как в гороскопы заглянула, то все, ты теперь тоже ее семья.

— Дикон живет по принципу: делай, что должно и будь, что будет, — проговорила я, — это понятно. При этом ему тоже нужен источник силы. Три Солнца он не упустит.

— Уж признайся, что влюбилась, — хохотнул черт, — меня-то не обманешь. А он, кстати, не врет, он вас обеих любит. По-своему.

— Угу, — согласилась я, — шаг влево, шаг вправо — попытка побега, прыжок на месте — провокация.

-Так ты его постоянно провоцируешь, — сказал черт, — это ж надо было ляпнуть: «Поцелуй за меня Энн»!

— А он что, — удивилась я, — решил, что я…

— Просто обалдел в очередной раз, — ответил черт, — он от книжки с картинками еще не отошел. Смотри, не переусердствуй, шокируешь еще. Он парень без комплексов, но какие-то вещи для него все же неприемлемы.

— Да не собираюсь я его плохому учить, — проворчала я, — очень надо. Я просто боюсь не справиться.

— А куда ты денешься? — оскалился черт. — Кстати, жди гостей.

И исчез…

— Каких еще гостей? — спросил Снейп, когда я осчастливила своих соучастников новой информацией. — А конкретнее?

— Ты этого типа сам видел, — ответила я, — он любит туману напустить. Может, Лестранж? Но мне не понравилось множественное число. Помимо того, что мне просто некуда еще кого-то размещать, это семейство пугает меня даже на расстоянии.

— В любом случае, нам остается только ждать, — сказал Снейп.

Дождались, конечно.

От вопля: «Люц, гад! Верни палочку!» — у нас на кухне посуда задребезжала. Я выглянула в окно, меня тут же заметили.

— Мэм, — обратился ко мне тот тип, которого я видела в монастыре, — где вы прячете нашего скользкого друга?

Рядом с ним стоял еще один мужчина. Рудольфус? А где тогда Беллатрикс?

— Не ори, Басти! — ответил Люциус, открывая двери. — Тут дамы и ребенок. И лошадей испугал, наверное. Как ты нас нашел? Привет, Тони!

Тони? Долохов?

— А я мозгами пошевелил, — ответил Лестранж-младший, — и стал слушать. Ты всегда влезал в самый центр. А тут такая молва пошла: единорогов, мол, видели, оборотня убили, золото тамплиеров нашли. Значит, и ты поблизости. А поместье, где живут странные типы, которые всех лечат и служат местному феодалу, нам местные указали. Я же запомнил, как ты сказал, что я не на ту розочку поставил. А ведь здесь всем братец короля заправляет, да? Белая Роза?

— Вы хорошо устроились, — заметил Долохов, когда по устоявшейся традиции гостей усадили за стол, — целое поместье. А мы влипли.

— Вас только двое? — уточнил Снейп. — Руди и Беллы с вами не было?

— Были, — помрачнел Рабастан, — да все вышли. Ты же знаешь Беллу: чуть что не так — сразу Круцио, тем более по магглам. А местные магглы и про волшебство знают, и за себя постоять умеют. Против камней, стрел, вил и толпы магглов двоим магам не устоять. Да и магия тут так себе работает, сами знаете. Белла попыталась аппарировать, да не вышло. Тут ее и достали, как и Руди. Я издалека видел. Пока добежал, все было кончено. Только и мог, что наблюдать. Даже тел не осталось, сожгли и пепел в реку бросили.

Я вздохнула. Страшная смерть, но нужно же хоть немного думать, прежде чем пыточными разбрасываться. Тот же Сириус моментально догадался, что прятаться надо. Но так даже лучше, по-моему, Рабастан выглядел более вменяемым.

— А к Тюдорам как попал? — спросил Эдгар.

— Эта баба меня здорово в оборот взяла, — нахохлился Лестранж, — я ж не сразу разобрал, куда попал. А насколько я помню историю, то у нее все получилось. Так куда деваться-то? Ну, я и подумал, что хоть так приживусь. Там и местный маг имелся из некромансеров. Я прикинулся, что будущее могу видеть, предсказал смерти, кого помню. Она так обрадовалась, велела своего сына из монастыря выкрасть. Мне маячок-то немного знакомым показался, но такого я не ожидал. Честно! Сильно работаете! А Тони я по дороге встретил.

— А я сразу сообразил, что дело непонятное. Да и обитатели местные мне не понравились, — хмыкнул Антонин, — вот и шел больше по ночам. Прислушивался, чтобы в случае чего не спалиться, с речью местной разобрался. Ну, и как и Басти решил двигать туда, где что-то странное происходит. У вас тут лучше. А что за оборотень? Неужто Фенрира завалили?

— Его, — ответил Люциус.

— У меня места больше нет, — ответила я, — мне не жалко, правда, но...

— Не, хозяйка, — сказал Долохов, — договоримся. Я пока и в чулане могу, потом себе домик поставлю. Там не Хагридова хатка виднеется? А если кто чего спросит, то мы с Басти охрана. От оборотней и прочих нехороших личностей. Не гони, пригодимся, мы боевики не последние. Клятву дадим. Я же вижу, у вас тут не пропадешь.

— Вы из какого года? — спросила я.

— Из 1998, — ответил Рабастан, — оба. А что? Вы еще и из разного времени? Ничего себе попали!

— Из 1998? — вздохнул Люциус. — Как же вам, парни, повезло!

— Чего повезло-то? — спросил Антонин. — Столько народу положили. Ты что, хочешь сказать, что дальше хуже было?

Рассказывали ему все по очереди.

— А ведь я про этот хроноворот слышал, — сказал Лестранж, — от Руквуда. Мать честная, какая же сука до него добралась?! Там же предупреждение было, что согласно расчетам и данным, при неоднократном использовании эта хрень начинает крутиться сама по себе. Его вообще уничтожить хотели, но побоялись, уж больно дрянь сильная.

— Подождите! — вмешался Гарри, который был не в восторге от явления двух УПСов, но сидел за общим столом и слушал. — Так сейчас, в далеком будущем, постоянно работает хроноворот чудовищной мощности? Вы это хотите сказать?

— Ну да, — кивнул Рабастан, — и насколько я себе представляю, то те, кто его крутят, стали неким деструктивным фактором. Точнее не скажу, я Руквуда плохо слушал.

Гарри схватился за голову. Драко нервно сглотнул.

Молча сидевшие до сих пор Невилл и Августа переглянулись.

— Ладно, — сказала леди Лонгботтом, — пусть остаются. Не скажу, что мне это нравится, но после всего, что пришлось перенести, понимаю, что мы в одной лодке, и каждая палочка на счету. Но я рада, что Беллатрикс Лестранж мертва.

Рабастан несколько секунд вглядывался в ее лицо.

— Ясно, — сказал он, — все понимаю, вы в своем праве. У меня сейчас нет ничего, что хотите в виру?

— Потом разберемся, — ответила Августа.

Ну, хоть с этим проблем не будет. И пусть этих запихивают куда хотят, главное, чтобы мою комнату и детскую не трогали. У них и местная одежда была. Разжились. Видок тот еще — настоящие головорезы с большой дороги. Никого не удивит, что я таких в охрану наняла.

Люциус взял с них все положенные клятвы, а Снейп хищно улыбнулся.

— А теперь на исповедь и к причастию! И не филонить! Сами видели, тут все серьезно, а у нас местные только так шастают, включая феодала.

— В гости заходит? — удивился Долохов. — Ричард III? В смысле, будущий? Ни фига себе!

— Ты при нем это не ляпни, — вздохнул Эдгар, — он не все шутки понимает. Официально мы состоим при леди Маубентрой и ее сыне. Крестьян и, особенно, крестьянок не обижать, службы посещать и не выделываться.

— Обижаешь, — расплылся в улыбке Долохов, — мы же не дураки. Эх, давненько я так не наедался! Думал уже, что у меня желудок к позвоночнику прилипнет.

Шелтон понял, что у нас очередное пополнение, и взбодрился. Пара крепких мужиков, по его мнению, в хозяйстве лишней точно не будет. Хагрид молча вздыхал.

Хорошо, что хоть король свалил в Йорк, поспокойнее будет, но это означало и скорое появление Дикона. Его, как и Энн, страшно интригуют гороскопы. Как-то он на новичков отреагирует? Как же это трудно, на самом деле!

— А пацан прикольный! — оценил Дика Долохов. — Будущий лорд, да?

Что показательно, в этот раз Грейнджер не стала сообщать новеньким информацию о том, чей это сын. Растет.

Все-таки у УПСов-боевиков с дисциплиной был порядок. Долохов и Лестранж проблем не доставляли. Шелтон аж урчал от удовольствия, заполучив таких бойцов.

Дикон, согласно традиции, заявился в разгар тренировки. Мне кажется, что он примерно прикинул время и старался нас подловить за интересными занятиями. И наблюдал какое-то время. С ним была Энн.

Долохов демонстрировал восторженной публике метание ножей. У дерева в расслабленной позе стоял Лестранж. Острые лезвия впивались в опасной близости от его рук, ног и лица. Мы хлопали, орали, визжали, свистели и улюлюкали.

— Смертельный номер! — голосом профессионального конферансье провозгласил Долохов, когда Драко вернул ему ножи, а Басти принял другую позу, еще более картинную. — Леди, убедитесь, что платок не просвечивает. Убедились? Теперь завяжите мне глаза. Так! Спасибо, Пэнси!

Драко отбил дробь ладонями по своим коленям. Мы затаили дыхание. Вжик! Вжик! Вжик! Все ножи точно в цель, а Басти даже не шевельнулся.

— Да! — заорали все, включая Дика, который выплясывал на плечах у Хагрида.

— Как ты это делаешь? — послышался властный голос. — Покажи еще раз!

Долохов стянул повязку с глаз. Быстро скосил глаза на Драко, потом довольно изящно поклонился, Басти тоже отвесил поклон. И мы раскланялись.

— Я не могу объяснить, как я это делаю, милорд, — сказал Долохов, — я просто настраиваюсь и чувствую, куда метать нож.

Ричард спешился и помог спуститься Энн. Слуга вел в поводу небольшую изящную лошадку в красивой сбруе. Это был не пони, я не зря назвала это чудо лошадкой. Чудо изящно перебирало тонкими ногами. Красиво!

— Дик, иди сюда! — позвал Ричард, и Хагрид спустил мальчика на землю.

Дик медленно подошел к отцу, тот подхватил его на руки и усадил в седло.

— Нравится? Он твой. Держись крепче!

Дик ухватился за поводья и счастливо рассмеялся. У Долохова и Лестранжа очень некрасиво отвалились нижние челюсти. Еще бы! Оба Дикона были так похожи друг на друга, а тут еще и герб на попоне. Тот самый с Bend Sinister. Все предельно конкретно.

Ох, придется Дика постоянно наряжать, а то он как-то нелепо в простой одежде на такой лошади смотрится.

— Ты не забыл сказать спасибо, Дик? — напомнила я.

— Спасибо! — крикнул мелкий засранец и попробовал послать лошадку вперед.

— Ох! — дернулась я.

Но у Ричарда все было под контролем.

— Научишь, Шелтон? — спросил он, легко удерживая лошадку под уздцы.

— А как же, милорд! — расплылся тот в улыбке. — Почту за честь.

Дик был счастлив, а у меня стало тяжело на сердце. Несмотря на все наши занятия, мальчик был плоть от плоти этого мира. И привык жить в окружении оружия. Пройдет совсем немного времени, и он отдалится от меня еще больше. Его Дар подразумевал более тесный контакт со мной, чем это обычно бывает, но кое-что все равно пойдет по проторенному пути.

— Тебе нравится? — спросил меня Дикон.

— Очень, — ответила я, — спасибо тебе! Боюсь, что Дик теперь поселится на конюшне.

Энн рассмеялась, у нее все это впереди.

Оторвать Дика от лошади не удалось. Шелтон, посмеиваясь, повел лошадку в поводу по дороге.

— Покажи еще раз! — повернулся к Долохову Ричард.

Тот поклонился, и они с Лестранжем снова повторили свое выступление. Платок проверяла Энн. Она ахала как ребенок.

— Ты хороший боец, — сказал Ричард, — мне нужны такие люди.

Долохов почесал в затылке.

— Да мы с приятелем вроде как уже нанялись, — пробормотал он, — к леди.

Дикон развернулся ко мне. Я развела руками.

— Эти двое тоже из магов? — уточнил Дикон. — Но мне нужны такие люди. Я забираю их себе.

— Им нужно кое-чему научиться, — сказала я, — они из другой страны и плохо знают наши обычаи.

— Из другой страны? — переспросил Дикон. — Откуда?

— Из России, — ответил Долохов.

Рабастан, обалдевший от того, что и его зачислили в русские, кивнул.

— А там живут христиане? — заинтересовалась Энн. — Это где?

— Далеко, миледи, — ответил Антонин, — и христиане там живут, правда, немного другие. Но мы с другом давно странствуем и утвердились в истинной вере. Нас брат Саймон наставляет.

Мне захотелось провалиться сквозь землю. Шуты гороховые! Хорошо если Снейп показал им, как правильно осенять себя крестом. Срочно нужен Снейп, пусть спасает своих бывших коллег. Или Люциус, он тоже умеет убалтывать окружающих.

Но даже такие завлекательные русские не могли отвлечь гостей от главного.

— Ты обещала показать гороскопы, — сказал Дикон.

— Конечно, — кивнула я, — прошу в дом.

Свитки и диаграммы заняли весь стол. Я успела перехватить Снейпа и сообщить ему, что новеньких надо спасать. Он проникся.

Объяснения по гороскопам давал Люциус. Дикон внимательно слушал, иногда задавая вопросы.

— Три Солнца Йорков? — переспросил он. — Мои сыновья?

— Они идеально дополняют друг друга, — пояснил Люциус, — и вместе смогут достичь многого. Разум, Сила и Душа. Нельзя сказать, кто из них важнее, ведь должна соблюдаться гармония. Но любой из этих детей является источником благополучия и могущества семьи. А если их соединить дружбой и единой идеей, то им никто и ничто не сможет противостоять. Их нельзя разлучать, но это не значит, что они должны постоянно находиться рядом. Нет, достаточно будет просто почаще встречаться. И Боже упаси, милорд, пытаться навязывать им дружбу. Все должно произойти само собой.

— Моя мать считает, что это мы с братьями Три Солнца, — заметил Ричард, — но в моем гороскопе ничего подобного нет. А в гороскопе моих братьев?

— Милорд, — почтительно проговорил Люциус, — вы сами дали нам разрешение сделать гороскоп для вас и миледи. Мы не посмели делать расчеты на герцога Кларенса и Его Величество.

Дикон кивнул. Да уж, гороскоп на короля — дело государственное.

— А вы, миледи, неоднократно подвергались опасности, — придвинул другой свиток Люциус, — но теперь все выправится, особенно здоровье.

Энн кивнула.

— А Барбара? — спросил Дикон. — Она здесь есть?

— Вот, ваша светлость, — на стол лег еще один свиток. — С ней сложнее, не все данные есть, но она присутствует на вашей карте. И у миледи. Причем у миледи она поддержка, а у вас — Темная Луна. То, чего мы не осознаем, в чем не отдаем себе отчета.

— День и ночь? — переспросил Ричард.

— Да, милорд, — ответил Малфой.

Наших русских Снейп сумел отбить, пообещав как следует наставить их в вере, а вот про визит Жакетты пришлось рассказывать мне. Я провожала гостей. Лошади шли шагом, свита отстала.

— Ты хотела что-то сказать? — просил Дикон.

— Да, — ответила я, — ты знаешь, что к нам приезжала мать королевы?

— Она уезжала один раз, — сказала Энн, — но не сказала куда.

— Она была здесь, — ответила я, — требовала Дика.

— Зачем? — спросил Дикон.

— Она умирает, — ответила я, — и хотела, чтобы он ее лечил. Требовала, угрожала, обещала дать мне много золота.

— Ты отказалась? — спросил Дикон. — Но ведь ты всех лечишь?

— Не всех, — ответила я, — это она подстроила так, что меня не выпустили из замка. Как она сказала, чтобы поговорить со мной потом.

Дикона передернуло.

— И дело не только в этом, — продолжала я, — мне тяжело об этом говорить, но она рассказала жуткие вещи. Кричала, что я зря доверяю магам, что они поступят со мной, как поступили с ней. Но мои друзья дали мне клятву не вредить, а она просто попалась. И выкричала все.

— Расскажи, — тихо попросила Энн.

— У нее есть некоторые способности, — медленно начала я, — к тому же она из очень знатного рода. Она думала, что ей позволено намного больше, чем обычным людям, за что и поплатилась. Это ее слова. Как оказалось, местный упырь был родственником ее покойного мужа. Упырями становятся маги, которые высасывают из других людей магию и жизнь. Они уже не могут без этого. Этот упырь помог камердинеру Вудвиллу приворожить вдову герцога Бедфорда, но потом помогал и ей. Она стала вхожа к королю Генри и его жене, получила хорошее содержание, а когда все это кончилось, решила попытать счастье снова.

— С моим братом? — горько выговорил Дикон.

— Да, — вздохнула я. — Понимаешь, маги — они тоже люди. Но колдовать просто так нельзя, дар имеет свои ограничения. Помнишь единорогов? Чудесное порождение света, они даруют благословение. Если единорог добровольно подойдет к человеку и даст ему немного крови, то это будет величайшее лекарство. Но только в этом случае. А если человек причинит чудесному созданию боль или даже убьет его, то кровь будет нести в себе проклятье. Человек, выпивший ее, исцелится, но сама его душа будет проклята. То же самое с человеческой кровью. Особенно с кровью детей и невинных девушек и юношей. Иногда и она нужна, но, данная добровольно, она исцеляет, а взятая насильно или обманом — убивает душу, исцеляя тело. Маги знают об этом и не переступают грань, но всегда найдется тот, кто решит, что сиюминутная выгода важнее того, что будет потом. Это произошло и с Маубентроем, и с Жакеттой. Она рассудила, что Три Солнца имеют отношение только к Эдварду, который стал королем. Раз сам не Солнце, значит, речь идет о детях. И решила прибрать к рукам такой источник. Маубентрой помог ей приворожить короля к Элизабет. Он ведь мог жениться на любой из сестер, если ему было нужно родство с Лузиньянами.

— Но речь шла о детях, поэтому выбор пал на ту, что уже родила двоих сыновей, — медленно проговорил Дикон, — понимаю. Сперва рождались девочки. Принц родился три года назад, и на него можно было составить гороскоп.

— Она кричала, что у нее хватало дочерей на всех братьев, — тихо сказала я, — и проклинала графа Уорика, что он пристроил своих. Даже вспомнила ту историю, что придумали мы. Помните, тогда на стене? Дескать, герцог Кларенс посмеялся над ней и сказал, что будущая королева гонялась за королем с кинжалом по лесу.

— Это я рассказала Изабель, — вспомнила Энн, — надо же!

— Тут и Дикон попал в поле ее зрения, — продолжала я, — и она поняла, что речь может идти не только о законных детях. Проверили Джона. Она поклялась, что не травила его мать, если что, но призналась, что пила твою кровь, Энн. Ведь Дикон тогда как раз добивался брака с тобой, а где один сын, там и другие. А про Дика она не знала.

— Господи! — прошептала Энн. — Пресвятая Дева! Как можно жить с таким грехом на совести?

— Мои маги решили, что мне стоит рассказать об этом вам. Клянусь, что не исказила ни слова. Мне не хотелось быть дурным вестником, но даже самую горькую правду стоит знать. Леди Риверс поняла, что сказала слишком много, да и она уже слишком слаба, поэтому просто ушла. Но я ужасно боюсь, что она попробует все же заполучить Дика. А тут эти двое русских, Дикон, если они потом захотят уйти к тебе, то я их удерживать не буду.

— Хорошо, — согласился Ричард, — я понял тебя. Но если леди Риверс умрет… — тут он замолчал, — нет, опасность никуда не денется. Всегда есть кто-то, кто будет считать, что благополучие и могущество ему нужнее, чем другим. Но я свои Три Солнца никому не отдам! И вас обеих тоже.

Мы как раз выехали из леса. Солнце садилось за холмы, и все освещал чудесный розовый свет.

— Как красиво! — проговорила Энн.

Мы остановили лошадей.

— Спасибо за подарок для Дика, — поблагодарила я, — он так обрадовался.

— Эта лошадь подойдет на первое время, — ответил Дикон, — чтобы научиться как следует держаться в седле, потом подберу другую. Шелтон знает, что делать.

Мы еще немного полюбовались на закат, и Дикон и Энн отправились в замок. А я развернула лошадь и скрылась в темноте леса. Темная Луна, говорите? Ну-ну…