И Гарри Поттера в придачу!

Глава 15, в которой Барбаре выпадает знакомство с родителями, дальняя дорога, война и суд

Официальный выезд герцога — это нечто. Это к нам он мог заглянуть в одиночку или с несколькими сопровождающими, а тут торжествовал официоз. Я не пересчитывала эскорт, но несколько сотен человек там точно было. Личный штандарт, флаги и гербы. Свита герцога. Двор герцогини. Носилки для дам. Как оказалось, я большую часть этих теток просто не видела, мы слишком неформально общались. То есть, я их видела, когда принимали короля, но тогда мне было не до них. Я в носилки не полезла, меня укачивало от одного их вида. Ехала верхом рядом с носилками Энн. Она взяла к себе Кэтрин. Джон и Дик уперлись, что поедут верхом. Нэда оставили в Миддлхэме под присмотром графини, она почему-то отказалась ехать со всеми.

Джону и Дику назначили сопровождающих. Оба мальчика были одеты в цвета своего отца с обязательной косой полосой на гербе. Кажется, это называлось ми-парти.

Я покачивалась в седле и озирала окрестности. Вот вроде и не очень быстро двигаемся, а, похоже, что будем в городе еще до вечерней мессы. Кажется, этот мой визит в древний город будет разительно отличаться от предыдущего.

Йорк был счастлив видеть своего господина и повелителя. Встречали нас примерно за две мили до самого города. Мне не очень хорошо была видна церемония встречи, но даже издали все выглядело очень торжественно. Мэр и олдермены почтительно склонялись перед властелином, народ радостно гудел. Наконец, двинулись дальше. Почетный караул. Распахнутые городские ворота.

В узких улочках народ жался к стенам. Большинство жителей радостно махали нам из окон домов, откуда свисали ковры, гобелены, яркие ткани. Под ноги лошадей бросали цветы. И везде нас встречали изображения белой розы Йорков и белый вепрь Ричарда.

Минстер — наша остановка. Ричард дождался Энн и подал ей руку. Мое место на шаг сзади за герцогиней. Нас встречал сам епископ, и я, наконец, поняла, зачем нас с Диком притащили в город. В собор вступила величественная леди в строгом одеянии и с диадемой поверх вдовьего покрывала. Мое сердце ухнуло в пятки. Именно этой встречи я боялась чуть ли не больше, чем встречи с королевским двором. Вдовствующая герцогиня Йоркская, та самая «гордячка Цис». Мать королей — нынешнего и будущего.

Вот на фига, а?

Даже на мессе сосредоточиться не очень получалось, а ведь ее вел сам епископ. Да и вообще, месса в старинном готическом соборе — это безумно красиво, но меня как магнит притягивала мать Ричарда. Даже думать не хотелось, что она скажет при нашей встрече. А встреча неумолимо приближалась.

После мессы состоялся пир в городской ратуше. Мое место опять оказалось недалеко от Энн, но о том, чтобы нормально поговорить и речи не шло. Оставалось есть, пить и разглядывать наряды окружающих. Занятие не самое неприятное, на самом деле, можно было бы и развлечься таким образом. Мне мэр понравился. Упитанный такой мужик в отделанном мехом наряде (по-другому не скажешь) и с тяжелой цепью на шее. И угощение было выше всех похвал.

Но ничто не длится вечно. Тоже в строгом порядке, соблюдая сложный церемониал, мы направились в городскую резиденцию герцога. Очень хотелось потеряться по дороге, честно, но это было бы уже трусостью. Тут я наконец добралась до довольного жизнью Дика, которому все вокруг нравилось. Даже удивительно, ведь он впервые в жизни видел такую толпу народу, но совершенно не растерялся.

Нас с ним пригласили пройти к их светлости. И мы пошли.

В большой роскошно убранной комнате обнаружилось сразу три их светлости: герцог и две герцогини. Ричард стоял у накрытого рытым бархатом стола и спокойно смотрел на нас с Диком. Энн сидела в удобном кресле рядом с возвышением, на котором в кресле с очень высокой спинкой расположилась леди Сесили. Я присела в почтительном реверансе, Дик поклонился без напоминаний.

— Подойди, — негромко проговорила леди.

Я двинулась вперед. Да, вот это была королева, хоть и без короны. Жена Эдварда IV была всего лишь кухаркой, напялившей горностай и драгоценности. Жакетта тоже не дотягивала до уровня, а вот тут уровень был.

Она спокойно смотрела на Дика, потом перевела взгляд на меня.

— Мой сын говорит, что ты лечишь людей, — сказала леди Сесили.

— Да, миледи, Господь благословил меня этим Даром.

— Но Дар моего внука намного больше?

Это был не вопрос, а скорее утверждение. Понятно, ведь это ЕЕ внук.

— Его Дар велик, миледи, он уже многое может, — я старательно подбирала слова, — но пока мальчик еще мал, ему необходимо многому учиться.

Леди кивнула.

Даже странно, что Дик молчал. Но его, скорее всего, проинструктировали. Он с интересом разглядывал величественную даму.

— Ты не хочешь, чтобы о Даре моего внука знали? — леди Сесили снова не спрашивала, а словно бы уточняла.

— Я боюсь, миледи, что другие люди захотят воспользоваться его способностями, — сказала я, — они не будут думать о нем, о его обучении. И он может перегореть. Его Дар пока больше, чем он сам, а его уже пытались отобрать у меня.

— Это понятно, — леди на секунду нахмурилась, что-то прикидывая в уме.

— Я согласен с этим, — сказал Ричард.

— Ты можешь идти, — отпустили меня.

Я снова поклонилась и, забрав Дика, вышла из комнаты. Аудиенция закончилась. Как там? «Вольно! Можно оправиться и закурить!» Знать бы еще, куда тут идти.

Но меня уже ждали и провели в небольшую, но красивую и даже роскошную спальню. Дик остался со мной.

— Ты не устал? — спросила я.

— Нет, — он замотал головой, — было здорово! Мне сказали, что я хороший наездник. И что скоро мне подарят другую лошадь — как у милорда. И настоящий меч!

Да уж…

— Ты не ссорился с Джоном?

— Нет, мама.

В дверь постучали.

— Мастер Ричард, вам пора спать.

Я поцеловала сына в щеку, и его увели. Я прошлась по комнате. Здесь было все необходимое — даже зеркало, но мне хотелось домой, в Мортленд. Встреча с вдовствующей герцогиней прошла довольно успешно, насколько я понимала. Я интересовала ее лишь как приложение к моему сыну. Сам Ричард уже достаточно большой мальчик, чтобы решать с кем спать, но раз уж все так удачно сложилось, то почему бы не извлечь из этого пользу для всей семьи. Логично. Тут скорее удивишься, что меня вообще выслушали. Леди Сесили, скорее всего, понимала, что и Три Солнца, и такой необычный ребенок, как Дик — это очень щедрый подарок для ее сына. И что все еще можно испортить. А терять такое она не собиралась, ей ведь тоже кое-что перепадало.

Интересно, до чего они там договорятся…

В комнате медленно темнело. Служанка зажгла свечи. Я попросила горячей воды и вымылась. Слишком долгий день, слишком много впечатлений, и вряд ли меня сегодня потревожат. Надеюсь, что усталость поможет мне заснуть.

Волосы я расчесала сама, влезла в ночную рубашку, осталось только задуть свечу. И спать.

Ага, щаз… Спать. Его светлость изволил посетить мою скромную обитель и бесцеремонно забрался в кровать. Я принюхалась.

— Ты выпил слишком много вина, и Энн выгнала тебя из спальни? — спросила я.

Он тихо рассмеялся.

— Энн спит, она устала.

Уткнулся носом в мою шею.

— Мне нравится, как ты пахнешь. Это духи?

— Духи, — ответила я, — послушай, Дикон, ты же мне скажешь, что будет дальше?

— Все будет по-прежнему, моя мать просто хотела посмотреть на тебя и Дика. Ты ей понравилась. А Дик мой сын.

Свихнусь с этой семейкой… Я его матери понравилась. Интересно, чем? То, что Дикон устроил это свидание как бы между прочим, понятно. Демонстративно везти нас с Диком в гости к матери — однозначно привлечь ненужное внимание. Слухи про способности мальчика ходили, но свидетелей подлинных чудес было немного. А вот интерес вдовствующей герцоги к незаконнорожденному внуку мог стать сигналом, что это не просто слухи. А так все почти по-семейному: празднества в Йорке, встреча родственников. Ничего примечательного.

Но долго размышлять об этом не получилось. Мне не дали.

Дикон уже давно заснул, крепко прижимая меня к себе, а у меня все не получалось. Странное ощущение. Как будто меня еще сильнее привязало к этим людям. Хотя, вроде бы, ничего такого и не произошло. И что бы это могло быть?

Надо все-таки попробовать заснуть, не хватало еще зевать во время всех церемоний. Как же мешают все эти городские звуки. Дикон поменял положение и уткнулся мне в волосы. И под его мерное дыхание, наконец, смогла уснуть и я.

Это был замечательный во всех отношениях праздник. Первый день был посвящен торжественной службе и процессии, которая прошествовала через весь город. А вот потом началось веселье.

Карнавальные шествия и празднества Европы XXI века уже давно превратились больше в шоу для туристов, чем во что-то по-настоящему веселое. Здесь же все было искренне.

Через весь город медленно двигались разукрашенные повозки, на которых были оборудованы примитивные подмостки. В заранее оговоренных местах эти повозки останавливались, и зрители могли насладиться представлениями на библейские сюжеты. Ясное дело, что тут было больше искреннего энтузиазма, чем подлинного актерского мастерства, но смотрелось неплохо. Лично мне больше всего понравилось поклонение волхвов. За повозки отвечали гильдии, опозориться перед всем городом никто не хотел, так что в избытке присутствовали и дорогие ткани, и яркие богатые костюмы, и даже некоторые спецэффекты.

Я сидела по левую руку Энн, а с наших мест был лучший обзор. Вечером ожидались пышные приемы и танцы в ратуше.

Леди Сесили на меня внимания больше не обращала, она предпочитала общество Энн. Ричард откровенно получал удовольствие от развлечений. Он танцевал и с Энн, и со мной, веселился и щедро одаривал всех подарками. Красивое оружие для Дика и Джона, понятно, что комплекты были детскими, но вполне серьезными и пригодными для тренировок. Платья и сетка для волос для Кэтрин. Драгоценности для Энн. Платья для меня. Учитывая это, а так же то обстоятельство, что ночевал Дикон в моей спальне, со мной общались более чем почтительно. Впрочем, подарки я благоразумно принимала только от Ричарда. Ну их всех, еще будут потом считать, что я должна просить за подаривших что-нибудь или продавливать их интересы.

Кстати, я сперва всерьез заподозрила, что Дикон надеется, что я снова забеременею, но потом поняла, что у Энн действительно слабое здоровье. От туберкулеза мы ее избавили, но общая слабость никуда не делась. Вот кому нужны физические нагрузки и фитнес. Она искренне веселилась на празднике, танцевала, а потом уходила к себе и засыпала.

— Дикон, — сказала я, — Энн нужен курс укрепляющих зелий. И занятия. Хочешь, я поговорю с братом Саймоном и моими дамами? Они помогут.

— Тебе не нравится, что я прихожу к тебе? — спросил он.

Это был не интерес, а скорее напрашивание на комплемент. Я прикрыла глаза и лукаво улыбнулась, показав кончик языка.

— Нравится, — проговорила я, склоняясь к его губам, — и ты об этом отлично знаешь.

— Я скоро уеду, — сказал он, — будет война.

— С Францией? — спросила я.

Разговоры и сборы продолжались уже какое-то время.

— Да, — ответил он.

— Дикон, — я растрепала его волосы, — я хочу поехать с тобой. Не отказывай сразу. Так всегда делали. А я смогу вылечить тебя или кого-то еще, возьму с собой лекарства.

Он задумался. Собственно, ничего необычного в этом не было. Его мать всегда сопровождала его отца, умудряясь попутно рожать детей. Да и графиня Уорик своего хитроумного мужа из вида не выпускала. Мне же вдруг действительно захотелось отправиться в военный поход, тем более что я отлично знала, чем он закончится. Но для Дикона там хватало болезненных моментов, так что стоило быть с ним рядом. С новыми пришельцами вполне могли справиться мои постояльцы, а за Диком присмотреть Нарцисса и Имельда. И Энн.

Черт как-то говорил, что я не могу покинуть Англию, но я почему-то была уверена, что рядом с Ричардом у меня это получится. А что касается чисто бытовых моментов, то ничего особого страшного в проживании в шатре я не видела. Не зима все-таки, а военные действия закончатся в сентябре. Точно знаю.

— Если ты действительно этого хочешь, — проговорил он, — то я буду очень рад. Это хорошая идея, Барбара!

Я поцеловала его в кончик носа.

— Возьму большой запас лекарств, — сказала я, — подберу себе кольчугу или бригантину. А еще прихвачу метлу, чтобы отгонять коварных французских куртизанок.

Дикон улыбнулся, как сытый кот.

— Я люблю англичанок, — сказал он.

Что тут же и доказал.

Эта внезапная идея мне самой нравилась все больше и больше, и по возвращении домой я не замедлила ею поделиться со всеми. Энн задумчиво взглянула на меня и кивнула. Похоже, что и ее волновали французские куртизанки. Леди Сесили ничего не сказала. Драко, Гарри, Люциус, Ксенофилиус и Рабастан с Сириусом собрались со мной. У них был план проконсультироваться с Фламелем. Он по их сведениями как раз находился во Франции. К тому же стоило узнать, как хроноворот сказался на французских магах. Снейп хмыкнул и пообещал мне целый сундук лечебных зелий, а я обследовала запасы оружия в доме.

— Ты же не собираешься действительно участвовать в сражениях? — страшно заинтересовался Гарри.

— Какие сражения, Поттер, — снисходительно пояснил Драко, — так, пара потасовок. Но от всяких неожиданностей на марше защититься стоит. Хотя и мы прикроем.

Я честно попыталась примерить кольчугу, потом бригантину. И плюнула. Нет, благодаря постоянным упражнениям я бы не свалилась под тяжестью всего этого, но находится внутри железяки столь длительное время? Увольте!

— Тебе нужно что-то вроде кожаного жилета, укрепленного с помощью рун, — предложила Нарцисса, — как раз успеем изготовить. Знаешь, а я бы не рискнула вот так рвануть на войну.

— Антонин не сможет искать Фламеля, — ответила я, — у него не будет ни времени, ни возможностей для этого. А без меня не получится покинуть Англию. То есть, может, и получится, но со мной проще.

— А еще ты хочешь быть рядом с ним, — сказала Нарцисса.

— Хочу, — не стала скрывать я, — почему нет.

Нарцисса ничего не ответила, в конце концов, это было не ее дело.

Выступать предстояло из Миддлхэма, так что я перебралась туда.

— Энн, — сказала я, — поговори с Цисси. Не хочешь делать упражнения — не надо, но зелья для тебя подберут. Нельзя быть такой слабенькой.

Она кивнула, но не ответила. Странно. Но мое дело предложить, а решать ей.

Рано утром, сразу после мессы, я расцеловала Дика, который буквально рвался со мной, и вскочила в седло. Военный поход начался.

Я сразу же категорически отказалась тащиться вместе с обозом и ехала рядом с парнями из Миддлхэма. Они все меня отлично знали и относились с большим уважением. Многих из них я лечила, а после того, как мы с Диком спасли пажа, градус этого уважения еще больше повысился.

— Ну, ребята, — заявил Джон Сайкс, командовавший конным отрядом, — теперь не пропадем. Наша леди нас вылечит, а мы ее будем оберегать и защищать.

— Теперь я в полной безопасности! — улыбнулась я.

Нам махали со стен, в воздухе трепетали флажки и вымпелы. И над всем реял флаг с изображением белого вепря. Поход начался.

Несмотря на присутствие пехоты и обоза, двигались мы быстро, так что уже через несколько дней достигли Дувра, откуда войска уже вовсю переправляли в Кале. Дикон имел право останавливаться в королевских замках, так что никаких неудобств лично я не испытывала. Мы болтали, напевали и замечательно себя чувствовали. Песенка про слезы, капающие на копье, оказалась очень популярной. А Драко загорелся сочинить, — то есть, переделать, — еще одну. Я задумалась. Казалось бы, идеально подходила про барона Жермона, который поехал на войну, но тут имелся скользкий момент. Все-таки Энн осталась ждать мужа дома, и я не хотела, чтобы от нашей компании исходило хоть что-то, что можно было бы отнести на ее счет. А вот песенка про Анри IV подходила больше. Последний куплет мы забраковали и придумали некоего испанского короля, потому что наш тоже был не дурак выпить и гульнуть с дамами.

Драко не подвел, и скоро песенка пошла в народ. Лена-лева-бум-бум звучало не реже, чем кап-кап.

Надо заметить, что все было организовано просто блестяще. Как-то принято считать, что средневековые армии — это такое сборище мужиков, обвешанных железом, которые время от времени сталкиваются друг с другом, чтобы устроить потасовку. Ничего подобного. Логистика была на высоте. Понятно, что в боевых условиях это все не будет работать как часы, но пока я не могла не восхищаться.

Ричарду как Адмиралу полагался отдельный корабль. Я оглянулась на знаменитые скалы. Как это все-таки красиво!

— О чем ты думаешь? — спросил Дикон, положив руку мне на плечо.

— Скалы Альбиона, — показала я, — ты знаешь, что римляне называли Британию Альбой из-за этих скал?

— Да? — переспросил он.

— Получается, что все начинается здесь, — тихо сказала я, — сюда приплывали завоеватели, отсюда отправляются в поход. Странно, правда?

— Просто удобное место, — усмехнулся Дикон, — но я тебя понимаю. Если ничего не случится, скоро увидим Кале.

— А дальше? — спросила я. — Куда дальше?

— Совет решит, — ответил он, — надо встретиться с союзниками.

— Я слышала, что французская армия в Нормандии.

— Значит, туда и не пойдем, — усмехнулся Дикон, — ты все еще хочешь голову французского короля на золотом блюде?

— Не отказалась бы, — ответила я, — Энн говорила, что он жуткий. И плохо относится к женщинам.

— Энн? — Ричард нахмурился на секунду, вспомнив, что Энн действительно встречалась с королем Франции, когда Уорик затеял свою последнюю авантюру.

— Она сказала, что он действительно как паук, — пояснила я, — это очень опасный человек. И у него совсем нет чести.

Энн тогда почувствовала себя, так же как и я, когда меня оценивала вдовствующая герцогиня, но об этом говорить не стоило. Да и не поймут.

— Да, про него такое говорят, — ответил Дикон, — я его не видел.

— А герцога Бургундского? Он ведь женат на твоей сестре.

— Он тебе не понравится, — ответил Дикон.

Мы еще немного постояли, глядя на удаляющийся берег. Море был спокойным, дул попутный ветер. Скоро Кале.

Города я почти не увидела, только смогла оценить крепость. Дикон занял один из домов поблизости от ратуши. Хозяева были более чем любезны со мной и моими спутниками, да и мы вели себя прилично. Из дома лишний раз выходить не хотелось. Слишком много солдат. И надо заметить, что северяне с южанами не очень-то ладили. Мои маги тоже не шлялись по окрестностям. Армия рвалась в бой, командующие ждали вестей от герцога Бургундии, атмосфера была накалена до предела. Прошли слухи, что мы можем повернуть обратно, и лучники были на грани бунта.

Дикон злился, при его организованности и ответственности он просто не мог реагировать иначе. Я старалась его не расспрашивать.

— Давай я сделаю тебе массаж, — предложила я, — хоть немного расслабишься. Это же просто невыносимо.

— Сделай, — согласился он, растирая виски, — может быть, действительно станет легче.

Под моими руками медленно расслаблялись мышцы. Дикон выдохнул в подушку.

— Засыпаешь? — спросила я.

Он не ответил, действительно заснул. Я осторожно стерла остатки масла с его спины и накрыла сверху одеялом, вымыла руки. С кровати послышался шорох. Дикон перевернулся на бок и несколько раз провел рукой. Меня, что ли, ищет?

— Барбара? — услышала я его сонный голос.

— Я сейчас, — ответила я шепотом, — спи!

Снова заснул. Интересно, это на мой голос он так реагирует? Ведь устал же, причем не физически.

Стоило устроиться рядом, как меня тут же подтянули поближе и уткнулись в волосы. Все ясно, нужен кто-то привычный поблизости. Похоже, что отправиться вместе с ним действительно было хорошей идеей.

Наконец, было решено не дожидаться ветреного союзника и двинуться вперед. К Перонне, а дальше на Сен-Кантен.

— Фу! — выдохнул Драко. — Я думал, что за эти десять дней с ума сойду. Как в мышеловке.

— Вы вообще ничего не узнали? — спросила я. — Никаких слухов? Ничего?

— Все тихо, — ответил он. — По крайней мере, наши хозяева ни о каких странных людях не слышали, но это пока ничего не значит.

— Да, — согласилась я, — может быть, дальше что-то узнаем.

Пока мы двигались по своей территории, все было тихо и мирно. Ну, оно и понятно. Но стоило пересечь границу, как обстановка резко изменилась. Местное население вражеской армии по понятным причинам не обрадовалось и дружно попряталось. Вместе с запасами продовольствия. Король Франции наконец покинул Нормандию и принялся разорять бургундские территории. Слухи доходили очень нехорошие. А в довершении всего Перонна отказалась открыть ворота. И погода испортилась.

— Разве союзники так поступают? — спросила я у Дикона, когда он вернулся с очередного бессмысленного совета.

— Такие союзники хуже врагов, — ответил он, — думает заманить нас вглубь территории, я уверен. У него война с герцогом Лотарингии, а нас он хочет просто использовать.

За пологом шатра шуршал дождь.

— Если кто-нибудь мне что-нибудь скажет про английскую погоду, — проворчала я, — в глотку вцеплюсь. Тоже мне, солнечная Франция.

— Ты мерзнешь? — встревожился Дикон.

— Нет, просто сыро, — ответила я, — и у меня есть лекарство. Я сказала Сайксу, что если парни начнут обвешиваться соплями, то пусть отправляет ко мне. А еще у меня есть средство для обеззараживания воды. Капля на галлон — и можно пить хоть из лужи. С вином не очень хорошо, а понос штука неприятная, тем более для армии. На всю армию у меня, конечно, лекарств не хватит, но хоть нашим помогу.

— Тебе о вине не стоит беспокоиться, — тут же ответил Ричард, — но если придется пить воду, то это лекарство точно пригодится. Его много?

Я показала ему бутыль.

— Пока достаточно, но ведь очень надолго не хватит.

— Ты подумала обо всем! — восхитился Дикон.

Я смутилась.

— У меня и противоядие есть, если что. Вот это безоар, его нужно дать тому, кто отравлен. Думаю, что при встречах с такими союзниками, как у нас, пригодится. Может быть, будешь носить с собой?

Он осторожно взял в руку невзрачный камушек.

— Нужно засунуть в рот как можно глубже, — сказала я, — от большинства ядов помогает. Мне брат Саймон дал свиток с описанием.

— Покажи, — тут же сказал он.

Я дала ему записи.

— Это чудесные лекарства, — проговорил Ричард, — а что здесь?

— С этими зельями надо быть очень осторожным, — сказала я, — вот это веритассерум. Три капли на кубок воды — и твой собеседник не солжет и ответит на все вопросы. А это зелье болтливости, действует не так явно, тебе просто вывалят все тайны и секреты, если будешь задавать правильные вопросы. А вот это наоборот, защитит тебя от таких зелий.

Дикон рассмотрел флаконы.

— Ты даешь мне такую вещь? — проговорил он.

— Я тебе доверяю, — сказала я, — твоей чести. Ты не используешь их во зло.

Они кивнул.

— Пусть будет у тебя, — сказал он, — я тебе тоже доверяю.

А ведь я не давала ему никакой клятвы. У меня сердце замирало каждый раз, когда я сталкивалась с его абсолютным доверием и верой в людей. Господи! Именно это стоило ему жизни.

Я убрала флаконы.

— Хорошо, но ты знаешь, где они лежат.

Послышались голоса.

— Милорд! Там какого-то типа притащили. Свалился в реку, говорят. Колено раздроблено.

— Это уже ко мне, — заметила я, — только надо найти место, где его лечить. И, похоже, мне инструмент понадобится.

— Что случилось? — строго спросил Ричард.

— Да, говорят, к городу подошел. Бургундцы его с моста спихнули.

— Драки не было?

— Союзнички! — проворчала я, собирая свою сумку и набрасывая накидку, чтобы не промокнуть.

Но это был плохой сигнал, как бы не начались стычки. Это может очень плохо закончиться.

Бедолагу положили под навесом, он жалобно стонал.

— Свет нужен, — сказала я, — уже темнеет. Факелы сюда и сюда. И не толпитесь.

Солдат растолкал невысокий толстячок тоже с сумкой.

— А чего не к нам? — спросил он. — Раненых к нам.

— Пусть леди посмотрит, — отрезал Сайкс, — а потом к вам. Вам лишь бы резать.

Совсем молодой парнишка закатил глаза.

— Разрежьте штанину! — приказала я.

Послышался тихий свист. Да уж, всмятку.

— Прощайся с ногой, приятель! — пробормотал хирург.

— У тебя полотно для перевязки есть? — спросила я. — Давай сюда! Воды принесите! Ну, как тебя зовут?

— Пит, — ответил за пострадавшего один из солдат, — он из Корнуолла. Не очень понятно говорит.

— Молись, Пит из Корнуолла, — строго сказала я, — молись Пресвятой Деве, чтобы ногу тебе отрезать не пришлось. А теперь ложечку этого. Оп!

Он покорно выпил обезболивающее. Я отмыла его колено от крови и грязи, обработала ссадины и приступила к работе.

— Чего это она? — спросил шепотом хирург.

— Не видишь, лечит! — отрезал Сайкс. — Не мешайся!

Под моими пальцами осколки костей вставали на место. Пит затих и только с ужасом смотрел на меня.

— Я кому сказала молиться! — напомнила ему я. — Без Божьей помощи ничего не выйдет!

Он вздрогнул и испуганно затараторил, начав с Pater Noster.

Наконец, все было кончено. Я замотала коленку и влила в пострадавшего несколько глотков сильно разведенного костероста.

— Благодарю тебя, Господи, за милость твою! — перекрестилась я. — Все, Пит, полежать, конечно, придется, но потом будешь как новенький.

Хирург не удержался и пощупал колено. Действовал осторожно, ничего не повредил.

— Своими бы глазами не видел, — пробормотал он, — в жизни бы не поверил.

— А то! — приосанился Сайкс. — Это наша леди. Из Йоркшира.

— Везет вам, северяне! — проворчал кто-то.

Как оказалось, вокруг уже собралась толпа. Я направилась к палатке.

— А я думал, она при герцоге, — слышались голоса, — а она вона как!

— Так герцог не дурак. И лечит, и это самое.

— Ты язык-то придержи, а то неровен час…

— О как! Леди, а простого парня пожалела. Нам бы такую.

Мне стало смешно, хотя слухи могли быть и опасными, но я не собиралась отказывать в помощи.

— Что там? — спросил Дикон.

— Скоро поправится, — ответила я, — все в порядке. Разве что слухи по лагерю пойдут, и на меня все пялиться будут.

— На тебя и так пялятся, — ответил он, — все, кому не лень.

— Ты думаешь, что я неприлично себя веду? — насторожилась я.

— Нет, — ответил он, — просто мне это не нравится.

— Ревнуете, ваша светлость? — промурлыкала я.

Не успела я положить сумку, как меня прижали к стойке шатра.

— Ты представляешь, что будет, если все рухнет, и нас с тобой придется выпутывать? — прошептала я, чувствуя на своем лице его дыхание.

— Плевать! — отрезал он.

Шатер оказался поставлен на совесть…

Бессмысленное ожидание закончилось вместе с дождем, и армия двинулась к Сен-Кантену. Люди и лошади месили грязь, оставшуюся после потопа. Теперь было не до шуток и песен. Французы кружили поблизости. Моя бутыль с зельем для обеззараживания воды оказалась востребованной, с поставками вина и прочего продовольствия стало туго. Произошло несколько стычек. Меня звали на помощь. Я брала свою сумку и помогала хирургам, зелья шли на ура.

— А вы откуда будете, миледи? — спрашивали меня. — Из Йоркшира? Жаль, что не из наших краев.

Ричард теперь надевал доспехи и приказал, чтобы меня постоянно сопровождала вооруженная охрана. Я специально держалась подальше от короля и высшего командования, даже на мессу ходила со своими йоркширцами. И не только потому, что не хотела стать жертвой очередной королевской «шутки». Мессу для короля служил епископ Ильский Мортон, а я не смогла бы принимать причастие из этих грязных рук. Но, как оказалось, в военном лагере спрятаться невозможно. Похоже, что какие-то трения у Ричарда с Мортоном уже были, потому что тот внезапно заговорил о колдовстве.

Сен-Кантен ворота не открыл, хотя коннетабль Сен-Поль и пообещал королю Эдварду, что англичанам город сдадут. Более того, нас встретили пушками. Погибло несколько солдат. Всюду говорили о предательстве. И тут меня вызвали на суд.

— Да что это такое! — зароптали наши парни. — Как они смеют!

— Барбара, если что… — Люциус прикоснулся к левому рукаву.

Да, если что, придется прорываться с боем, наплевав на миссию. Господи, только не это!

— Кто? Кого? Куда? — слышалось со всех сторон. — Да это же наша леди! Отобьем силой!

Йоркширцев поддержали херефордширцы, больше других пострадавшие от стычек с французами. Следом двинулись лучники из Корнуолла.

Меня сопровождал наш капеллан. Поблизости маячили маги, только Блэка видно не было. Как бы чего не натворил… Мортон идиот, он сейчас нашу часть армии взбунтует, нашел время. Или там есть что-то, чего я не знаю? Если уже шли разговоры о том, что пора заключать мир с французами, а Ричард был против…

Но додумать мысль я не успела. Мы вышли к палатке короля. Да, как там Снейп говорил? Что я не мелочусь? Спать — так с принцем крови, замуж — так за упыря. И суд будет королевский. И только тут я осознала размер подставы. В условиях военных действий меня должны были судить судом коннетабля, а Великий коннетабль Англии — Дикон. Вот ведь…

Кругом было на что посмотреть. Сам король, четверо из пяти герцогов (Бекингем недавно вернулся в Англию), высшие лорды совета. Сука Мортон.

— Прекрасная леди из Мортленда, — доброжелательно проговорил король, — мы с вами уже встречались в Миддлхэме.

— У Вашего Величества отличная память, — проговорила я, приседая в реверансе.

Он усмехнулся. Кларенс смотрел на меня с вялым интересом. Бледный до синевы Ричард прожигал взглядом подозрительно довольного Мортона. Интересно, что тот потребовал за снятие обвинений?

— И в чем же обвиняют эту леди? — спросил король.

— В колдовстве, — ответил Мортон, — люди говорят, что она лечит раненых, но такой силы не может быть у обычного человека.

— Вы не верите, что обычного человека может благословить Господь? — спросила я.

Епископ замер, отрицать такое он не мог.

— В этой женщине говорит гордыня, — наконец нашелся он, — на каком основании она утверждает, что именно ее благословил Господь?

Почувствуй себя Жанной д’Арк, блин!

— Нам нужны показания, — жестко выговорил Дикон, — пусть расспросят тех, кого она лечила. И священника.

— А я не помню, чтобы эта леди присутствовала на мессе, — сказал король.

Я вздохнула. Он смотрел на меня.

— Я посещаю мессу, которую служит отец Эдмунд, Ваше Величество, — сказала я, — я никогда не заносилась так высоко, чтобы приходить сюда.

— Это так, Ваше Величество, — выступил наш священник, — леди Барбара каждый день присутствует на мессе, ходит к исповеди и причащается.

— Так что о гордыне и тщеславии речь точно идти не может, — тут же сказал Ричард.

Король задумчиво кивнул. Со стороны зрителей раздался одобрительный ропот.

— Она всегда молится! — крикнули из толпы. — Мы все видели! И когда лечит — тоже молится!

Уже волокли моих пациентов. Король поморщился.

— Мы должны допросить всех! — сказал Дикон.

И тут случилось это. Мортон в очередной раз открыл рот и вдруг задохнулся. Схватился за горло, натужился и… На землю плюхнулся здоровенный слизняк. Потом еще один и еще. Шарахнулись все, включая короля, которого чуть не заблевали слизнями.

Я перекрестилась. Перекрестились все, кроме Мортона, который сумел только поднять руку ко лбу. Его перекрестил король. Епископ свалился на землю и забился в судорогах. Народ шарахнулся. Неподвижным остался только Ричард. Он поднял глаза на меня. Я снова осенила себя крестом. Ричард медленно кивнул.

— Знаменье Господне! — крикнул отец Эдмунд. — Епископ оговорил честную женщину, и Господь его покарал! Помолимся!

Присутствующие дружно опустились на колени. Под чтение молитв корчащегося и блюющего Мортона замотали в какую-то тряпку и осторожно унесли.

За палатками мелькнул большой черный пес.

— Думаю, что все ясно, — сказал король.

— Обвинения должны быть сняты полностью и официально, — уперся Ричард.

— Дикон! — прошипел король.

— Все должно быть по закону.

— Ну, хорошо, хорошо.

В результате я обзавелась официальной бумагой о том, что точно не являюсь ведьмой, причем документ был более чем серьезный — за подписью короля, Великого коннетабля и лордов королевского совета и с печатью. Правда, Большая Королевская Печать осталась в Лондоне, но мне и личной печати короля хватило. Раритет! И точно пригодится. Хотя теперь вряд ли найдутся желающие обвинять меня в колдовстве.

Меня вернули в палатку. Тут и там раздавались здравицы королю, герцогу Глостеру и леди из Йоркшира. Сумасшедший дом! Но, похоже, что епископа можно теперь не опасаться. После такого шоу его карьера накрылась медным тазом сразу и окончательно. А нечего на честную даму наговаривать и на королей блевать. Кстати, король все-таки увернулся, а досталось кому-то другому. Хорошо бы Стенли. И там, похоже, не только тем заклинанием приложили, от которого Рон Уизли в книге про Гарри Поттера пострадал. Иначе с чего бы Мортону от креста корчится. И вот это пострашнее слизняков будет.

Но меня все равно трясло. Нет ничего такого, что нельзя было бы вывернуть и повернуть против человека. Даже добрые дела и помощь ближним. В палатке было распятие, и я опустилась перед ним на колени.

Вскоре раздались шаги. Дикон опустился на колени рядом. Некоторое время мы молча молились.

— Я не дал бы ни одному волосу упасть с твоей головы, — сказал он потом, — суд был бы честным.

— Я верю тебе, — ответила я, — это ведь не против меня было сделано, дело в тебе.

— Да, — он ударил стиснутым кулаком по ладони другой, — против меня. Епископ жадный и двуличный, неудивительно, что он истощил терпение Господа. Он уже немало нагрешил. То, что он оклеветал тебя, стало последней каплей.

— Что с ним? — спросила я.

— Он не смог принять Святые Дары, — ответил Дикон, — его передадут церковному суду.

— Здесь, во Франции?

— Вероятно. Это дело Святого Престола.

Я на мгновение прикрыла глаза. Не мелочимся. Как бы действительно лишнего внимания не привлечь. Кто там у нас сейчас из пап? Сикст IV? Вроде, вменяемый был. Иннокентий VIII с его жуткой буллой против ведьм и колдовства — следующий.

— Дикон, — тихо сказала я, — ты же не думаешь, что я…

— Нет, — сказал он, — в тебе нет зла, я точно вижу.

Я обняла его за плечи и прижалась к груди.

— Я боюсь, — сказала я, — я ведь не делаю ничего плохого, только лечу людей, а получается…

— Я не дам тебя в обиду! — сказал он, прижимая меня к себе. — Никому! Ничего не бойся.

Не могла же я сказать ему, что одного слова его брата-короля было бы достаточно, чтобы Мортон, раз заикнувшись о колдовстве, тут же забыл бы о нем. Что если бы безумный суд продолжался, то и меня, и свидетелей запутали бы софистикой, выдавая мои молитвы за обман и иллюзии. И что ему пришлось бы согласиться на что-то непереносимое для него или обнажить меч, потому что сдать меня он не мог. Как и поднять меч против брата. Господи! Какая же тварь у нас на троне… Скорее бы он уже подписал свой договор, получил денежки, и мы вернулись бы домой.

Может быть, если бы я не отправилась с Ричардом, ничего подобного бы не случилось? Но было бы что-нибудь другое, в этом я не сомневалась. И рядом не оказалось бы Сириуса с его богатым хулиганским опытом и остальных.

Дикон отбросил мое покрывало и гладил меня по голове. Это было так приятно. Все-таки иногда хочется стать маленькой и слабой, хотя бы на время.