Хозяйка пельменной: накормить дракона!

Глава 28 Добавь «крольчинку»…

Я колдовала на залитой солнцем кухне, Лина и Дин справлялись в торговой лавке, когда в едальню на утесе поднялся Старик Маклай, тот самый первый гость, которому достались все мои рекламные листовки. Сорванные по приказу старосты, они отправились в подворотню, где местный бродяга изволил прикорнуть.

— Доброе утро, — поприветствовала я.

Честно говоря, я опасалась, что он начнет захаживать в пельменную за бесплатными обедами, и уже готовилась угощать его в саду на заднем дворе, чтобы избежать недовольства гостей. Но он сегодня приоделся и будто бы даже вымылся, и ошарашил меня с порога:

— Так уже обед, Ася! Я к вам привел свою бригаду, кормите скорее работяг. Ребята проголодались пуще ненасытных драконов. — И склонившись к моему плечу добавил: — Денежки при нас имеются, только что получили за разгрузку торгового обоза у бакалейщика.

— Значит, жизнь наладилась? — обрадовалась я и проводила всю бригаду за импровизированный стол из бочек, накрытых досками.

— А вот после твоего чудесного кушанья и наладилась, — польстил пельмешкам Старик Маклай. — Как божественным светом озарило, да не дадут Пресветлый и Премудрый мне соврать. — И он осенил себя, судя по всему, местным религиозным жестом, дотронувшись двумя пальцами до середины лба. — Точно магия в твоих Солнышках.

— Просто готовила с любовью! — рассмеялась я. — Располагайтесь, сейчас пришлю к вам Лину.

Ворвавшись в торговый зал, я увидела за прилавком Курта. Он взобрался на высокую стремянку и приколачивал балку под самым потолком. Я так привыкла к ремонту, что из кухни не обратила на звук внимания.

— Изыди! — пропыхтела Лина, подбоченившись. — Ты пугаешь покупателей.

— Пока ты языком чешешь, я работаю, — парировал Курт и обезоруживающе улыбнулся.

Лина покраснела, личико слилось по цвету с волосами. Курт засмеялся в голос и отчего-то выронил молоток. Лина отпрыгнула и абсолютно по-детски показала ему язык:

— Не попал!

— А я не целился.

— Только попробуй, — прошипела Лина.

— Только если Ася попросит меня заготовить отбивную, — со смешком парировал Курт.

— Не приведи Пресветлый, я же не совсем отбитая, — открестилась я. — Чтобы вмешиваться…

Новые покупатели, которые невольно стали свидетелями хулиганства, сбились кучкой в уголке, чтобы ненароком не попасть под раздачу милостей. Хорошо, что совсем не ушли!

— Вам Солнышко или Луну? — как ни в чем не бывало обратилась я к ним.

— Нам бы вашего хлеба, — попросила женщина с тугими русыми косами.

— И зрелищ, — пробубнил ее спутник себе под нос и со смешком покосился на Курта и Лину. — Кто бы знал, пришли бы раньше. Правда, Молли?

Она поджала губы и неуверенно кивнула.

— Как раз свежая партия подоспела! — обрадовалась я, тактично отставив последний комментарий без внимания. Ведь горожанам действительно давно пора было заглянуть в мою едальню. — Сейчас принесу! А еще у нас есть чудесный соус, но пока что он подается только в обеденном зале. Так что приходите в «Солнце и Луна, На-на-на-на»… на романтический ужин. Вид с террасы открывается волшебный.

Торопливо вернувшись в кухню, я завернула две ржаные буханки в промасленную бумагу, перевязала бечевкой и вынесла в торговый зал.

Лина успела поднять молоток и грозила каменщику. Тот с независимым видом переставил стремянку в угол и снова полез под потолок.

— А что же булочник, не радует? — с жаром спросила я покупателей, отдавая хлеб. Я любила поддержать беседу и заодно хотела узнать новые подробности о жизни в Кантилевере.

— Да нет у нас нормальной булочной, — со вздохом поведала Молли. — А в той, что есть, предлагают подошву из лузги вместо нормального хлеба. Муку-то всю продают за море.

Я видела море вдалеке, когда прогуливалась на другой склон горы. Но оно казалось пустынным, будто там был край нового мира. Похоже, я ошиблась.

— У нас есть порт? — удивилась я.

— Отправляют контрабандой, — отмахнулся мужчина, словно такое было в порядке вещей и давно никого не смущало. — И порт в ущелье такой же. Но считай, что нет.

— А что же герцог? — подбодрила я рассказчиков.

— Да народ жаловался Генриху, чтобы тот до сведения герцога донес, — уверила Молли. — Только толку ноль. Что есть, то есть. Мука в Кантилевере на вес золота.

— Говорят, что в Солнечном царстве своего зерна нет, — покивала Лина, вступая в разговор, и спрятала молоток под прилавок, поближе к кассе, будто с ней только что расплатились инструментом вместо денег.

— Подлунница поставляет туда много муки, — согласился спутник Молли, который был не прочь посплетничать и, похоже, бойкота от старосты не боялся, раз пришел в пельменную средь бела дня, да еще и откровенно беседовал с ее хозяйкой. — А где спрос, там и предложение. В обход казны вывозят все, что могут. Поговаривают, что с контрабандистами расплачиваются заморской магией. Но простому народу достаются лишь убытки.

— С герцогом я поговорю, — с жаром пообещала я.

Файрон производил впечатление достойного мужчины, хоть мы и расстались на странной ноте, а теперь он улетел на несколько дней. Мне не хватило объяснений и очень хотелось хоть немного подуться на Файрона в уголочке. Но то в молодом теле закипали страсти, а прежней логикой я понимала, что дело важнее.

Сдается мне, что Гена, страшный крокодил, ничего герцогу не докладывал и борьбу с контрабандой не вел, а участвовал в безобразии непосредственным образом. Страдали-то жители, но сделать больше ничего не решались.

А в закромах Надины, выходит, хранились настоящие сокровища!

Покупатели пожелали нам хорошей торговли и откланялись.

— Приходи, как сможешь, — попросила я Лину. — У нас голодные гости.

Лина снова покраснела, видимо, припоминая свидетельницей какого безобразия я стала, и молча кивнула. Я же отчитывать этих двоих и не думала — сами разберутся — к тому же, вроде бы люди остались довольны.

Переместившись на открытую кухню, как и предполагала прежде, я с пущим усердием взялась за работу. И гостям веселее, и так я могла сразу сама принимать заказы, и готовить, и подносить дымящиеся тарелки.

Слух о необычном вкусном кушанье, да еще и из муки прошелся по Кантилеверу со скоростью ветра. К вечеру смельчаков, которые не боялись гнева старосты, набралось на полную посадку. Даже у широкого подоконника в лавке сидели гости.

Я ликовала!

Хоть к концу дня и спотыкалась о пороги — сказывалась бессонная ночь. Но разве могло что-то омрачить вкус успеха?

Я думала — нет.

Ох, как же я ошибалась!..

— Асечка, Лина просит еще Солнышек! — заголосил Дин, врываясь ветерком на веранду.

— Помогай! — скомандовала я и показала Дину, как складывать готовые пельмешки в банки. А сама вышла в торговый зал и шепнула Лине: — Спустись в кладовку, там есть еще.

Мы так и трудились до темна, пока на крыльце под козырьком на витиеватых ножках не зажегся фонарь. Казалось, он отражался в озере у подножия утеса. Но в воде, будто лепесток подсолнечника на волнах покачивалось отражение убывающей луны.

— Все славно потрудились, — похвалила я Лину и Дина, которые работали в лавке. Вишню, которая вела учет новым партиям пельмешек. Поварскую Книгу, которая напоминала мне шелестом страничек и световыми эффектами, если вдруг в суете я забывала положить в тесто какой-то ингредиент. И даже Курта, который до сих пор не ушел, а вместе со всеми присел после долго дня в кухне. — Теперь отдыхать, мои хорошие.

Распустив помощников: кого по домам, кого по кроватям, а кого по в ванную — сама я спустилась в кладовую, чтобы оценить фронт работ на завтра.

А полки-то опустели…

Меня даже озноб прошиб!

В запаре я и не заметила, как Лина вынесла из морозильной кладовой все под чистую. Даже ту первую партию, бракованную, которая осталась чисто ради эксперимента, посмотреть не полопается ли тесто.

Ту самую партию, по которой попрыгала Вишня!

— Спокойно, звезда моя! Крольчиха необычная и вполне здоровая. Пельмешки были абсолютно безопасными, — простонала я вслух для пущей убедительности. — Вот тебе и «добавь крольчинку», дорогая моя, — пожурила я Книгу, которая шутила насчет участия Вишни в кулинарном процессе. — А гостям, которые после такого вернутся, нужно приготовить комплимент.

Если, конечно, теперь хоть кто-нибудь вернется…