Хозяин Чураево. Исчезнувшие в снегах

Глава 21. Ксюшино признание

25 января 2024г.

д. Чураево

Всю ночь меня мучили странные сновидения, мне чудилось, что метель разошлась настолько, что действительно похоронила нас заживо. Исчезло всё: и крыши домов, и столбы, и редкие кустарники – лишь зеленые пики высоких елей остались торчать посреди заснеженной равнины глубоких снегов. Становилось трудно дышать. Казалось, что не осталось уже никакой надежды на спасение, как вдруг откуда-то сверху, прорезая тяжелые темные тучи, вынырнул гигантский черный ворон. Одним взмахом крыла он смел прочь громадный слой снега, распечатав отдушины, и дом мгновенно заполнился воздухом, сразу стало легче дышать. Затем, издав оглушительное "кар", враный закружился вихрем и стремглав вознеся ввысь, там он расправил широкие крылья и развел в стороны тяжелые обвисшие тучи. В прорезях засверкало утреннее солнце, серебря косыми лучами длинные черные перья ворона. Внезапно вдалеке послышался скрип снега, и из леса вышел огромный лось…

Я проснулась от того, что яркое солнце светило мне прямо в глаза. Роберт ещё спал, раскинув в стороны крепкие сильные руки. Как же он мне нравился, и просто удивительно, что нас до сих пор не спалили. Не знаю, чтобы я сказала девчонкам в свое оправдание, если бы они застукали меня с Робертом в одной постели. Я пошевелилась, и он, почувствовав мое движение, приоткрыл заспанные глаза, протянул ко мне руки, обнял меня и прижал к себе.

– Доброе утро, – сказала я.

– Угу, – промычал он. Похоже, он не собирался вставать.

Осторожно вывернувшись из его объятий, я опустилась босыми ногами на пол. От затопленной вчера чугунной печи ещё исходило тепло. В доме было тихо, наверное, все ещё дремали. А мне больше не хотелось спать, хватит! И так ощущение, будто я вечность тут проспала!

Я ушла в ванную. В зеркале снова отразились темные синяки на моих плечах, теперь их стало чуть больше. Всё-таки Роберт очень страстный и сильный. Вспомнив прошлую ночь, я улыбнулась. Натянула кофту и вернулась в гостиную.

Роберт вновь уснул, а я подошла к окну и выглянула на улицу. Метель наконец-то стихла, небо было бледно-голубым и однотонным, словно над нашей дачей растянули поливиниловый потолок. К своему удивлению, я обнаружила, что дорога оказалась расчищенной. Хотя как-то странно: в одну сторону наметен высокий сугроб, а в другую – всё полого. Если бы прошел бульдозер, он бы оставил по краям дороги одинаковые сугробы, а не вот так. И я бы услышала его. Помню в детстве, когда я гостила у бабушки, по деревне ходил бульдозер, и от его гусеничного хода тряслись все дома в округе. А тут была тишина! Не может быть, чтобы я так крепко спала и не услышала его, не почувствовала вибрацию. Или улицу подмел ворон из моего сна? Но это невозможно! Внезапно я вспомнила, что когда мы ехали сюда и свернули с трассы, то тоже видели нечто подобное. Никита ещё обратил на это внимание. Господи, Никита!

– Ура! Сегодня приедут ребята! – громко провозгласила я, с надеждой пялясь в окно, будто вот-вот их машины должны были показаться из-за поворота.

– Нет, не приедут, – раздался позади меня мрачный голос Роберта, заставивший меня вздрогнуть от неожиданности.

Я и не слышала, как он встал с дивана и подошел ко мне. Я повернулась к нему и возмущенно наехала:

– Это ещё почему? Дорогу же почистили!

– Только здесь, в пределах нашей деревни, в лесу до сих пор всё переметено, – зевая ответил он и, потягиваясь и почесывая спину, направился на кухню.

– Откуда ты знаешь? – удивленно спросила я, шлепая за ним следом.

Войдя на кухню Роберт сразу же включил чайник, достал из навесного шкафчика две кружки и банку с кофе. Мне ничего не оставалось делать, как усесться на табуретку.

– Так почему ты сказал, что за деревней дорогу не расчистили? – переспросила я.

– Просто знаю, – нехотя ответил он.

– Откуда?

Он поморщился, но так мне и не ответил, взял чайную ложечку и принялся крутить её в пальцах. Я постаралась вспомнить какое сегодня число, но все предыдущие одинаковые серые дни перемешались в моей голове, что я не могла точно сказать: может быть уже наступило пятое января или вообще шестое. Пора возвращаться в город, скоро на работу.

– Если хочешь, можем после завтрака прогуляться, и сама всё увидишь, – наконец сказал он.

– Хочу, – кивнула я.

Но сразу после завтрака у нас не получилось прогуляться. Сначала Роберт колол дрова, потом чистил двор от снега, чтобы мы беспрепятственно могли добираться до бани и до ворот, а мы с Ксюхой готовили обед. Денис снова куда-то исчез, вроде бы сказал, что отправился к дяде, чтобы договориться с ним, как нас вытаскивать из этого снежного плена. Карина и Лерка сидели рядом с нами, обе какие-то недовольные, а потом и вовсе разбрелись по своим комнатам.

Ксюха колдовала над супом. Нужно отдать ей должное, она могла приготовить из ничего настоящее объедение. Я была лишь на подхвате – почистить и порезать овощи. Да и с этой задачей справлялась не слишком успешно. В итоге Ксюхе пришлось ещё мне и помогать.

Она ловко орудовала ножом, отстукивая на разделочной доске дробный ритм. Ксюха была в футболке оверсайз с широким воротом, её плечо оголилось, и я увидела там небольшой темный синяк. Слишком уж как-то подозрительно смахивающий на мои.

– Откуда у тебя синяк на плече? – поинтересовалась я.

Ксюха скосила глаза к синяку и смущенно потерла плечо.

– Не знаю, неуклюжая, вечно налетаю на что-нибудь, – весело отмахнулась она. – Наверное, опять об ручку двери ударилась.

– Какая-то странная у тебя ручка, слишком высоко расположена, чтобы оставить на плече синяк, – ворчливо произнесла я.

– Ну, я наклонилась, чтобы подобрать упавшую тушь, вот и насадилась на ручку, – не моргнув глазом, выпалила Ксюха. – Да что ты пристала ко мне с этим синяком? Ну, бывает.

– Ладно, – отступилась я.

После обеда у нас снова не получилось погулять – опять налетела метель, что не хотелось высовывать нос из дома. Мы с Ксюхой уединились в её спальне, уселись на постели и принялись болтать о своем, девчачьем.

– Знаешь, Диана, я хочу с тобой поделиться одним секретом. Меня прямо распирает. Не могу об этом молчать. А ты моя лучшая подруга. Только никому, хорошо? – вдруг сказала Ксюха.

– Хорошо, – кивнула я и посмотрела на неё с любопытством. Что за секрет у неё появился?

– Мне кажется, я влюбилась… – мечтательно произнесла Ксюха.

– В кого?

– В Роберта, – тихим голосом призналась Ксюха и захихикала, как подросток.

– В каком смысле? – охрипшим от удивления голосом спросила я.

– В прямом, – хмыкнула Ксюха. – Он такой классный!

Я судорожно сглотнула. Да, Роберт, конечно, привлекательный. Но, чтобы Ксюха влюбилась? Да не в кого-то, а в моего Роберта! В моего! Я почувствовала, как кровь прилила к моему лицу.

– А как же Влад? – сдержанно спросила я, но всё внутри меня начинало вскипать.

– Он сам виноват, – надула губы Ксюха, – нечего было меня тут бросать одну.

– Он тебя тут не одну оставил, а с нами, – поправила я.

– Всё равно, – отмахнулась Ксюха.

– Ты ведь сейчас несерьезно, да? – с надеждой спросила я. – Просто шутишь?

– Нет, не шучу, – ответила Ксюха. – Я действительно влюбилась, как девчонка. У меня такого никогда не было, чтобы вот так безумно и вдруг.

У меня возникло ощущение, что на меня внезапно опрокинули ушат ледяной воды. Я на мгновение забыла, как дышать. И не могла произнести ни слова.

– Ты в шоке от меня, Диана, да? – рассмеялась Ксюха, приняв мое молчание за укор. – Ты вот правильная, никогда так не поступишь. Будешь вечно любить своего Никиту. А я вот нет. Можешь называть меня гадкой, – добавила она и снова рассмеялась. Обняла себя за плечи. От этого широкий ворот её футболки растянулся, обнажились плечи, и я увидела на её коже темные пятна – синхронные синяки, точно такие же, какие оставил мне Роберт от своих пальцев.

Хотелось накинуться на Ксюху и повыдергивать ей все волосы. Но она же не подозревала, что я тоже влюблена в Роберта. И никто не должен знать, что я изменила Никите. Я встала и, не говоря ни слова, вышла из комнаты. Мне хотелось найти Роберта и потребовать от него объяснений.

Но отыскать его оказалось непросто, хотя прятаться в нашем небольшом домике было решительно негде. Я обошла все комнаты и уже собиралась выйти во двор, как меня привлек слабый свет, идущий из-под лестницы. Неприметная дверь, сливающаяся с деревянной обшивкой дома, была приоткрыта. Я вспомнила, что откуда-то отсюда выходил тогда Денис, когда нес коробку с елочными игрушками. Я дернула за ручку и заглянула внутрь. Пахнуло сырым подвалом. Вниз уходили каменные ступени, освещенные тусклым электрическим светом.

– Роберт, ты там? – негромко позвала я.

Мне не ответили.

– Роберт! – снова позвала я и стала спускаться вниз.

Что удивительно – дом был совершенно новый, ещё пах сосновой смолой, а каменное подземелье выглядело довольно-таки древним, словно его построили задолго до революции. От кирпичей веяло многовековой сыростью. Чем глубже я спускалась, тем ниже и уже становился каменный свод, что даже пришлось наклоняться, чтобы не удариться головой.

Внизу было намного холоднее, чем наверху, я поежилась, но всё равно шагнула с последней ступеньки на земляной пол и завернула за угол. Здесь полутемный коридор расширялся и пропадал во мраке, тусклая лампочка с лестницы не могла целиком охватить его. Казалось, что подвал бесконечен и уходит в глубину, разветвляясь на несколько туннелей. Хотя, наверное, это было не так, а просто игра моего расшалившегося воображения.

Я прошла немного и заглянула под первую попавшеюся арку и в нерешительности замерла – тут было от чего встать в ступор. Прямо на меня смотрел деревянный идол, точь-в-точь, как при въезде в дачный поселок. Только намного меньше уличного и намного больше того, что имелся у знахарки Олефтины. Тот же суровый дед со строгим взглядом, с мощными руками и такие же лосиные рога, только тут на них висели разноцветные ленточки с медными монетами. Кирпичные стены этого арочного проема были сплошь исчерчены странными символами, из них самый большой круг напоминал пентаграмму, внутри него были изображены лесные звери и ещё какие-то непонятные существа. Мне стало не по себе, и я судорожно выпустила воздух из легких.

Вдруг я услышала какие-то голоса, определенно мужские, словно кто-то кого-то наставлял или о чем-то спрашивал, а другой отвечал. Но о чем именно они говорили было не разобрать. Голоса приближались, послышались шаги. Я метнулась в сторону лестницы и быстро забралась наверх. Спряталась за угол гостиной и принялась высматривать, кто выйдет из подпола. Ждать почему-то пришлось долго. Наконец дверь неслышно распахнулась, и оттуда вышел только Роберт, в руках он держал пару широких охотничьих лыж. Он прислонил их к стене, закрыл плотно дверь, вставил в неприметную замочную скважину плоский ключ и повернул с тихим щелчком. Получается, что он оставил там второго?

– Роберт, – я вышла из-за укрытия.

Он вздрогнул, затем улыбнулся при виде меня:

– Я думал, что ты наверху с Кюшей, спите или болтаете. А я в подвале лыжи нашел, специально для нашей прогулки.

– Роберт, а с кем ты там разговаривал? – спросила я, глядя ему в глаза.

Он смутился, затем нахмурился, и его зрачки сверкнули.

– Ты спускалась в подвал? – раздражено уточнил он.

– Ну да, – с вызовом ответила я. – Слышала, ты с кем-то там говорил.

– Ни с кем, – он пожал плечами и прошел в гостиную, я последовала за ним. – Сам с собой, если только, – чуть помедлив добавил он, – ругался, куда могли запропаститься лыжи.

– Конечно, в таком большом подвале всё что угодно может затеряться, – усмехнулась я, не поверив ему, определенно он разговаривал с кем-то, и почему этот кто-то остался там? Но я задала другой вопрос: – Почему у такого маленького домика такой огромный подвал?

– Я не знаю, – он вновь пожал плечами и плюхнулся на диван.

– Мне кажется, ты знаешь больше, чем говоришь, – выпалила я. – В подвале я видела деревянного идола – это Чур, зачем он там?

– Да, это Чур, – ответил Роберт, спокойно глядя на меня.

– И зачем он в подвале? – повторила я свой вопрос, садясь рядом с ним.

– Потому что Чур охраняет нас, он есть в подвале каждого дома, – так же спокойно пояснил Роберт.

– Во всех домах? – удивилась я.

– Во всех, – сказал Роберт, при этом его глаза таинственно сверкнули.

– Роберт, знаешь, я хотела кое-о-чем поговорить, – серьезно начала я.

– О чем?

Он посмотрел на меня так ласково и так нежно, что я тут же усомнилась в том, что Роберт мог быть с Ксюхой. Может быть, Ксюха и влюбилась в Роберта, но он любит только меня одну. Это же очевидно.

– Ты любишь меня? – едва слышно прошептала я.

– Конечно, – улыбнулся он.

Роберт наклонился ко мне и крепко обнял, его горячие ладони легли на мои холодные щеки, я дотронулась своими губами до его губ, и мы слились в страстном поцелуе. Мне стало так хорошо, так спокойно и безмятежно в его нежных объятиях, что меня больше уже не волновали ни языческий идол, ни этот странный подвал, ни Ксюшино признание.