Хозяин Чураево. Исчезнувшие в снегах

Глава 11. Чураево

1 января 2024г.

д. Чураево

На фотоссесию мы выбрались только после обеда. Солнце светило ярко, сверкая бриллиантовой россыпью на снежных заносах, но уже заметно потеплело, что было нам на руку, так как мы хотели пофоткаться в свитерах. Специально для этого мы взяли с собой в поездку вязанные свитера с новогодними рисунками и пушистые ангоровые шапки. Как оказалось, серьезно к этой задумке отнеслись только я и Ксюха. Лерка уже замерзла в первые минуты в зимнем лесу, поэтому фоткалась в пуховике, а Карина, как всегда, действовала наперекор. Она назвала нашу идею слишком винтажной и позировала в своей белой шубке. Красиво, конечно, но далеко от нашего замысла.

До леса мы дошли быстро, всего-то пройти ещё один такой же дачный дом, как наш, и ты в лесу. Пушистые еловые ветки касались забора соседнего участка. От дороги в лес вела тропинка, значит, живут в деревне люди, мы тут не одни, как думали поначалу. Мы спустились вниз и углубились в лес, остановились на прогалинке. Место было поистине чудесное – маленькие елочки, покрытые пушистыми снежными шапками, лепились вплотную друг к другу, за ними стеной поднимались столетние толстоствольные сосны, кое-где из-за сугробов выглядывали бурые валуны. Самая подходящая экспозиция для зимних фотографий, лучше и не найти.

Мы наделали кучу снимков позируя возле елочек, потом я и Ксюша сняли пуховики и пофоткались, как и хотели, в свитерах и пушистых шапках. На наш смех и возню из леса к нам выбежали белочки. Они вовсе нас не боялись, словно ручные подбегали к нам и фотографировались вместе с нами. Откуда-то из-под сугроба вдруг выскочил белый зверек, я даже не поняла, кто это был – хорек или ласка, вильнул белым хвостом и исчез. Но больше всего поразила лиса: рыжая бестия вынырнула из-за заснеженного куста и бросилась вслед за белым пушистиком. Хотела она с ним поиграть или его слопать, мы так и не узнали.

– Надеюсь, сейчас медведь не появится? – прыснула Лерка.

После её слов мы испуганно замерли, словно почувствовали присутствие кого-то большого зверя. И вдруг где-то совсем рядом за высокими густыми елями затрещали ветки. Лерка, взвизгнув, бросилась наутек, за ней и мы. Если и, вправду, дикий зверь, то мы же безоружны, чем отбиваться-то? Не фотоаппаратом же? Он, конечно же, у меня большой тяжелый с массивным объективом, но гробить профессиональную дорогую технику было жалко. К тому же навряд ли у меня это получится – отбиться от медведя фотоаппаратом.

– Ты кого-то увидела? – спросила я Лерку, догнав её уже на дороге.

– Неа, – отмахнулась она.

– А чего тогда закричала? – наехала я на неё.

Нормально так: сама напридумывала, сама себя напугала, сама испугалась, сама убежала. А мы тоже хороши – поддались стадному инстинкту.

– А кто тогда ветки ломал? – делая большие глаза, парировала Лерка.

Мы не стали дожидаться, пока кто-то появится из леса, пошли быстрее обратно на нашу дачу.

Пока нас не было, мальчишки каким-то образом умудрились найти Ксюхино произведение искусства, и теперь с большим аппетитом поглощали его, не дождавшись нас. Многослойный торт высился в центре стола, так и неукрашенный и почти наполовину съеденный.

– Ксюша, это просто объедение, – выставил свою оценку Роберт, лишь только мы зашли в гостиную. У них играла музыка и вновь сверкали гирлянды на елке. Он потянулся за следующим куском, судя по всему, третьим или четвертым. – Никогда не ел такой вкусный торт.

– Да на здоровье, – улыбнулась Ксюха, тоже присаживаясь к столу.

– Денис, а у вас в лесу водятся медведи? – спросила Лерка, падая на диван рядом с ним. – А то кто-то большой ходил там, когда мы фоткались.

Лерке торт нельзя, а Денис, похоже, уже наелся, рядом с ним на диванном подлокотнике стояла тарелка с крошками.

– Конечно, водятся, – усмехнулся он. – Только к людям они не суются, за километры обходят.

– А кто тогда ходил там? Аж ветки трещали. Мы испугались и убежали.

– Лось, наверное, – предположил Денис.

– Людоед? – тут же обернулся к ним Ростик.

– Почему людоед? – не понял Денис.

– Да Ростик считает, что существуют лоси-людоеды, – засмеялась я.

– Ну, лоси людей не едят, а вот зашибить могут, при чем запросто, – серьезным тоном ответил Денис. – Так что хорошо, что вы убежали.

Денис наклонился к Лерке и лизнул её в кончик носа. Она расплылась в улыбке и заметно покраснела. Я вздохнула и отвернулась, тоже положила себе кусок торта. Эх, жаль Лерку, у неё ещё не было отношений, она до сих пор была девственницей, и понятно, что тут, в этой новогодней атмосфере, она очень быстро втюрилась в этого красавчика Дениса. Лишь бы он не слишком поспешно её бросил, а то нанесет травму бедной девочке, а ей и без этих проблем тоскливо живется на свете. Надо бы с ней поговорить, образумить её, только вот с чего начать?

Вскоре стемнело, как и положено в первых числах января, хотя день после зимнего солнцестояния уже шел на прибыль, но пока этого не ощущалось. Все разбрелись по разным углам, занявшись кто чем. Играла музыка и Карина с Ксюхой затеяли танцы посреди комнаты. Денис и Лерка как-то быстро пропали из поля моего зрения, и на освободившийся диван плюхнулся Никита. Я прилегла рядом с ним, положив голову ему на колени. Я всегда любила так лежать, а он гладил мои волосы. Сейчас я держала в руках фотоаппарат и листала снимки, время от времени показывая Никите какой-нибудь особенно хорошо получившийся кадр. Потом вернемся домой, я обработаю фотки на компьютере и выставлю на страницах в соц.сетях. Никогда у меня ещё так круто не получалось, и всё благодаря такому живописному месту и зверушкам.

– Никита, посмотри, тебе не кажется, что тут из-за елки видны чьи-то рога? – сказала я, показывая ему снимок. До того, как попросить его посмотреть, я несколько минут всматривалась в экран, гадая что это – рога лося или так причудливо расположились ветви деревьев.

– Нет, это просто ветки, – ответил Никита, пожимая плечами.

– А мне кажется, что рога, – вздохнула я. Поднялась и села рядом с ним, чтобы вместе посмотреть на снимок.

– Не выдумывай, – усмехнулся он. – Смотри как высоко, это какой же должен быть олень?

– Лось, – поправила я.

– Ну, тебе виднее, – хмыкнул он. – Ты ведь там была, не я.

– Никита, может, шашлыки пожарим? – Откуда-то из темноты вынырнул Денис: – У нас там ещё осталось мясо. И пивасик.

– О, вот это дело, – тут же оживился Никита.

Встал с дивана и пошел вместе с Денисом к выходу. На его место уселась Лерка.

– Слушай, Диан, я хочу тебя кое-о-чем попросить, – таинственным шепотом начала она.

– Да?

Я даже оторвалась от фотоаппарата и внимательно посмотрела на Лерку. У неё был очень серьезный вид, глаза блестели, отражая разноцветные огоньки гирлянд.

– Сходишь со мной к той знахарке, про которую говорил Денис? – умоляюще произнесла она.

– Эээ… – протянула я, не зная, что и сказать.

– Я понимаю, ты не веришь, что существуют такие бабки, которые излечивают все болезни, но, а вдруг? – с жаром произнесла она.

– Леран, – выдохнула я, прежде чем начать говорить. – Ты же знаешь, что надеяться на чудо глупо. Никакая ведьма не вернет неработающий орган в рабочее состояние.

– Ну, а почему бы не попробовать? – капризно произнесла она.

– А вдруг не поможет, вдруг станет ещё хуже? – осадила я.

– Ты так говоришь, потому что не ты болеешь, а я. Если у тебя была бы такая проблема, то только заслышав о такой возможности исцеления, ты вмиг бы подорвалась и помчалась бы к ней, только пятки бы засверкали, – зло бросила Лерка. И даже выражение её лица изменилось, стало гневным, жестким, нехорошим.

Мне это совсем не понравилось.

– Окей, если ты так хочешь, мы к ней сходим, – сухо ответила я.

– Вот здорово! – воскликнула Лерка, снова возвращаясь в свое обычное состояние доброй девушки, которую я привыкла видеть. – Я всегда знала, что ты меня поддержишь.

– Угу, – буркнула я. – Когда ты хочешь к ней пойти?

– Сейчас, – поднимаясь с дивана, ответила Лерка.

– Сейчас? Ночью? – не поняла я.

– Да какая ночь – всего-то шесть часов вечера, это просто за окном темно, – усмехнулась Лерка. – Денис сказал, что лучше приходить к ней в темное время суток.

– Насколько я знаю, все бабки принимают днем, а эта ночью. Может быть, эта темная ведьма? – настороженно уточнила я.

– Диан, ты мне обещала, – напомнила мне Лерка. – Я могла бы и одна сходить, но мне просто страшно, – жалобно произнесла она.

– Я и не отказываюсь, – ответила я. – Просто мысли вслух.

– Тогда пошли.

– Сейчас, только дай переодеться, – сказала я.

– Хорошо, – разрешила мне Лерка.

Я ушла в маленькую комнату, спрятала фотоаппарат в дорожную сумку, переоделась потеплее, вдруг к ночи снова ударит мороз.

Лерка уже ждала меня на пороге. Мы накинули пуховики и вышли во двор. Там ребята жарили шашлыки. Вернее, всю работу делал Никита, а остальные стояли рядом, пили пиво и болтали о своем, мальчишеском.

– Денис, – позвала Лера.

Он обернулся, посмотрел на неё, потом как-то настороженно на меня, потом снова на неё и кивнул.

– Ладно, жарьте без меня, только мне пива оставьте, – бросил он ребятам, воткнул пластиковый стаканчик в сугроб и пошел к нам.

– А ты куда? – удивился Никита.

– Да вот девчонок прогуляю, – усмехнулся он.

– Куда прогуляешь? – ещё больше удивился Никита.

– А вот, – засмеялся Денис. – Просто прогуляю их по деревне, Лера хотела, – соврал он.

– Ладно, – согласился Никита. – Только недолго, а то скоро шашлыки будут готовы, – добавил он и отвернулся к мангалу.

Я встретилась взглядом с Робертом. Мне хотелось, чтобы он тоже пошел с нами, но при Никите я не могла его позвать. И Роберт молчал, оставаясь на месте.

Мы вышли на улицу. Шесть одинаковых домов тонули в темноте, пять безжизненных, молчаливых, занесенных снегом, и только в наших окнах мерцали разноцветные елочные гирлянды. Денис включил обычный фонарик, а я пожалела, что не догадалась взять с собой смартфон, ведь тут не было уличного освещения.

Денис повел нас в противоположную сторону от той, куда мы с девчонками ходили фоткаться, и откуда собственно прибыли в этот поселок. За дачными домами высился сосновый лес, тоже густой, побеленный, было тихо, в воздухе кружились едва заметные снежинки, в темном ночном небе блестели яркие звезды.

– Как хорошо у вас тут: красиво, тихо, – вдруг нарушила молчание Лерка.

– Ага, – поддакнул Денис. – Оставайся, живи здесь, раз так понравилось.

– Конечно, – рассмеялась Лерка.

Дорога повернула, и дачные дома внезапно скрылись за деревьями. Будь мы вдвоем с Леркой, я бы испугалась идти дальше: в темный лес и неизвестность. Но вот, ещё один поворот, и впереди сквозь деревья замигали огни деревни.

– Это и есть Чураево? – спросила я.

– Да, – ответил Денис.

– А где Чусаево?

– Дальше по дороге, километров тридцать от Чураево, – махнул он рукой вперед.

– Ты говорил, что они сливаются, – напомнила я.

– Так это давно было, много лет назад, ещё до войны. А потом деревни стали умирать и между ними даже вырос лес, – объяснил Денис. – Если бы мы не заезжали за елкой то, как раз через Чусаево бы и проехали, но через лесничество мы хорошо сократили путь.

Мне показалось, что Денис в чем-то юлит, как-то по-разному рассказывает про эти деревни, но пока я не поняла почему. Мы вышли из леса и перед нами предстал деревянный мост – балки, переброшенные с одного берега на другой, а на них прибиты широкие доски. Внизу под снежным толстым одеялом пряталась река, это не была Чусовая, скорее всего небольшой приток. Мы стали осторожно переходить на тот берег, доски натужно заскрипели, и я испугалась. Тут не было даже перил, чтобы ухватиться в случае чего.

– Так поскользнешься и улетишь вниз, – проворчала я.

– А ты не улетай, – усмехнулся Денис.

После моста дорога пошла на взгорье, и вскоре мы оказались на жилой улице. Чураево мне понравилось опрятными аккуратными домиками. Старые бревенчатые избы находились в хорошем состоянии, иногда между ними оказывались современные дома, видимо, построены взамен старых сгнивших изб, но все они были сложены по одному типу и даже не выбивались из общего ряда, что казалось, будто стоят тут много лет. Мне понравилось, что хозяева следили за своими дворами, нигде нам не встретилась заброшка или неухоженный палисадник, везде поддерживался порядок, аккуратные заборчики, крепкие ворота, всюду вычищен снег. В окнах горел свет, шторы не были задернуты, и я видела людей.

Затем мы попали на деревенскую площадь. По кругу стояли небольшие здания, тоже деревянные. На одном висела вывеска: «Магазин», другое напоминало церковь, только не хватало куполов, крестов и колокола. Были ещё какие-то хозяйственные постройки, но я не могла угадать их предназначение. Чуть дальше, в темной глубине, из-за высокого забора выглядывал треугольник крыши большого двух или даже трехэтажного коттеджа, окруженного пышными елями.

– Кто там живет? – спросила я, махнув рукой на большой дом.

Денис мельком посмотрел в ту сторону, куда я показывала.

– Хозяин, – нехотя сказал он.

– Чей хозяин? – не поняла я.

– Чураево, – тихо ответил Денис.

2 марта 2014г.

д. Чураево

Мальчишка, кажется, приходил в себя, постанывал за ширмой. Олефтина Андрея больше к парнишке не пускала, сама ухаживала за мальчиком. Запретила Андрею все разговоры о том, что он его сын, обосновав это тем, что мальчику сейчас лишние волнения не нужны, вот окрепнет малец, тогда и пожалуйста. Да и Андрей не лез, не знал, с чего начать, как объяснить Роберту, почему его столько лет не было в его жизни. Глупый он тогда был в свои двадцать три года, хоть к тому времени и вернулся уже из Чечни. А тут Лия, девушка из его деревни, встретилась ему в большом городе, одиноко ему было поначалу, а тут родная душа. В школе они даже как-то целовались. Вот и завертелось. Потом Лия призналась, что забеременела. Андрею не нужен был ребенок, он ещё сам не встал на ноги, ни работы толком, ни жилья своего, какой ещё младенец? куда? Андрей просто дал ей денег на аборт и по-тихому исчез из её жизни. Больше он не вспоминал об этом, будучи уверенным в том, что Лия всё же сделала аборт, а оказывается – нет. Удивительно, он четырнадцать лет спокойно жил на свете, не зная, что у него в родной деревне растет сын. И мог бы потерять его, если бы вдруг не ринулся в горящий дом.

Олефтина задвинула ширму и вернулась к столу.

– Как он? – спросил Андрей.

– Много ожогов, сильное отравление угарным газом, – ответила она.

– Но ты же вылечишь его? Поставишь на ноги? – с надеждой спросил он.

– Если Чур поможет, – вздохнула она. – Собирайся, прогуляемся по деревне. Мне нужно свежим воздухом подышать, сил набраться. Впереди ещё одна тяжелая ночь.

– А как же Роберт? – оторопел Андрей.

– Спит. Я ему хорошее снотворное дала, несколько часов проспит, – ответила Олефтина. – Да не беспокойся так за него, легче ему, всё хорошо будет. Чур его в беде не оставит, коль указал на него, – загадочно закончила она.

Они оделись и вышли. Хорошо, что Андрей, уезжая из дома, взял несколько запасных вещей, а то весь свитер и джинсы пестрели прожженными дырами. Ушанка и тулуп, принадлежавшие ещё мужу Олефтины, тоже оказались прожжены и всё ещё пахли гарью.

Спустившись с крыльца, они пошли прямо по улице. Андрей с грустью посмотрел на свой родной дом, когда они проходили мимо него. Да везде вокруг вся деревня находилась в запустении. Много брошенных гнилых домов, кое-где совсем перекосились, вот-вот рухнут, а где и дотла сгорели, как на вчерашнем пожаре. Теперь, при свете дня, Андрей хорошо это разглядел.

– Эх, жаль деревню, вымирает, – тяжело вздохнул он. – Сколько дворов осталось?

– С десяток, может быть, и наберется. Но в основном старики, нет молодежи, разъехались. Да и что им тут делать? Ни работы, всё позакрывалось, ни школы детям, ни больницы нуждающимся. Кто остался – в Чусаево возят детей учить, да и та деревня тоже вымирает, говорят, что скоро и там школу закроют. Ещё есть дачники, но и тех с каждым годом всё меньше и меньше, а дома просто бросают, – ответила Олефтина.

Шла она очень быстро, уверенно, от Андрея не отставала, и не скажешь, что старушка перескочила столетний рубеж. Они дошли до деревенской площади, раньше тут был сельский клуб, да давно уже сгорел, темнели припорошенные снегом угольно-черные обрушившиеся останки. За руинами виднелась двухэтажная бревенчатая школа, в которой когда-то учился Андрей, но сейчас окна в ней были заколочены, а в крыше зияла черная дыра.

– Нет над ней Хозяина, вот коль бы нашелся такой, возродил бы деревню, – вдруг сказала Олефтина, остановившись, и в упор посмотрела на Андрея.

Тот судорожно сглотнул, но ничего не ответил. За площадью, можно было сказать, что совсем ничего жилого не осталось: пара домов ещё более-менее держали свой вид, но, судя всему, были также брошены, а остальные и вовсе раскатились по бревнышку. В конце улицы виднелась ещё замерзшая река, через неё был перекинут деревянный, но ещё крепкий мост, далее дорога уходила в лес. Насколько помнил Андрей, тем путем добирались до лесничества.

– Андрей, возьми на себя на эту ответственность, али боишься? – вдруг напрямую спросила она.

– Кхм, – прокашлялся Андрей, прочищая горло. – Я и так под следствием, мне ли за это браться? И как я один со всем этим справлюсь?

– Коль возьмешься, помощники найдутся, – с уверенностью ответила она. – Да и средства у тебя есть, лежат, пылятся бестолку на чердаке, а могли бы пользу принесть.

Андрей снова судорожно сглотнул. Неужели Олефтина проверила его чемоданы? Или так знала, с чем он приехал?

– Подумай, – серьезным тоном произнесла она, глядя в его глаза.

Как-то глубоко заглянула, что у Андрея мурашки поползли по спине. Затем отвернулась от него и устремилась в обратный путь.