Хозяин Чураево. Исчезнувшие в снегах

Глава 19. Метель

3 января 2024г.

д. Чураево

Жуткие сновидения не давали мне покоя этой ночью. Мне то виделся страшный человек с лосиной мордой и с лопатообразными рогами, тянущий ко мне свои, обросшие густой шерстью, руки; то туманное болото с шевелящимися камышами, словно там притаились жуткие существа. Ещё во сне я рассуждала сама с собой с кем мне остаться. Бросить ли мне Никиту, которого я хорошо знала; его семью, его интеллигентных обеспеченных родителей, которые купили ему (нам) квартиру; оставить вполне понятное будущее и броситься в омут с головой в неизвестность – в новую любовь, во внезапно возникшую страсть к Роберту. У которого нет ни городской квартиры, ни обеспеченных родителей – его мать погибла (по-любому, из-за чрезмерного пристрастия к алкоголю), и неизвестно ещё кто был его отец. Роберт так и не рассказал мне про своего вновь обретенного родителя.

Внезапно сквозь сон я услышала Никитин голос. Судя по всему, он с кем-то громко разговаривал в гостиной. Сейчас мой жених войдет сюда и застукает меня в постели с другим мужчиной. Мелкая дрожь пробежала по всему моему телу. Я попыталась открыть глаза, но мне едва удалось разлепить веки, через слипшиеся реснички я мало что увидела, но поняла, что в комнате было полутемно, будто окна завесили плотными шторами. Интересно, сколько сейчас времени?

Нужно разбудить Роберта! Я вытянула руку, чтобы растолкать его, но обнаружила лишь пустое место. Я нащупала смартфон, провела пальцем по экрану, и часы показали мне, что уже почти полдень. Не может быть! Тогда почему так сумеречно? Я села на постели и протерла слипшиеся глаза. Светлее не стало. Наконец я поняла отчего такая темень – за окном бесновалась вьюга, снега навалило больше половины окна, оставив небольшую щелочку, куда с трудом проникал свет, а метель всё не успокаивалась. Отчего-то мне стало не по себе. Ещё по комнате гулял ощутимый прохладный ветерок. Я соскочила с постели и стала поспешно одеваться.

Я не могла понять, почему Роберт до сих пор не разбудил меня? И ещё я почему-то не была уверена, что эту ночь я провела с ним, всё казалось каким-то сном. Может быть, ничего и не было, а всё это я напридумывала?

В ванной я глянула на свое отражение: на плечах темнели фиолетовые кружочки – синячки, оставшиеся от сильных пальцев Роберта. Нет, это не были мои фантазии, вот, явные следы того, что я провела страстную ночь с Робертом. И как только нас до сих пор не спалили?

Натянув кофту, чтобы спрятать синяки, я вышла в гостиную, за столом сидели Роберт, Ксюха и Лерка, они пили чай с оставшимися кусочками торта. Моего жениха среди них не было.

– А где Никита? – ошарашено спросила я.

– Ребята не приехали ещё, – ответила Ксюха. – Садись с нами пить чай.

– Ну, я же слышала его голос, – неуверенно произнесла я.

– Ты не могла его услышать, его здесь нет, – твердо сказал Роберт. – И потом, как они приедут? снега намело чуть ли не по самую крышу!

Он сказал это совершенно спокойно, но у меня почему-то мурашки побежали от его слов. Я бросилась к окну. Такой разгул стихии мне ещё не доводилось видеть – миллиарды снежинок вертелись в воздухе, подгоняемые безумным ветром. Высокие сугробы до неузнаваемости изменили ландшафт, всё оказалось погребено под белоснежным пушистым одеялом. Деревья согнулись от тяжести налипшего снега.

– Вот это да, – прошептала я и плюхнулась на диван, – как же мы поедем обратно?

– Пока грейдер не пройдет, никак, – отозвался Роберт.

– Но сегодня уже третье января, четвертого у Никитой мамы юбилей, мы должны обязательство присутствовать на этом празднестве, – выпалила я.

Не то, чтобы я очень сильно хотела попасть на день рождения его мамы, но просто мы с Никитой всегда соблюдали эту традицию. А расстраивать ни его, ни свою будущую свекровь мне не хотелось.

– Это погода, с ней не поспоришь, – пожал плечами Роберт.

– Мне нужно срочно позвонить, – сказала я, вскочила с дивана и бросилась наверх.

– В метель связь плохо работает, – крикнул мне вдогонку Роберт.

Он оказался прав, сколько я не набирала: или равнодушный автоматический голос сообщал мне, что абонент находится вне зоны доступа, или вовсе не шли гудки. Наконец я сдалась и перестала с фанатической настойчивостью жать на кнопку вызова, уставилась в окно – стихия всё же не на шутку разбушевалась. И правда, в такую погоду нереально приехать даже из соседней деревни, не говоря уже о том, чтобы вернуться в город. Трассы, наверное, сейчас скорее всего тоже перекрыты, и по области объявлен режим чрезвычайной ситуации. Странно, но МЧС не предупреждали о такой метели, обычно они всегда присылают СМС.

Вдруг скрипнула дверь, и на площадку второго этажа выползла заспанная Карина.

– При-вет, – протянула она, подавляя зевок. – Ты чего тут?

– Да вот пытаюсь дозвониться до Никиты, – ответила я.

– И как? – поинтересовалась она.

– Никак, – фыркнула я. – Нет связи.

– Да, знаю, – вздохнула Карина. – Кстати, рано утром мне звонил Лёва…

– До тебя Лёва дозвонился? – ахнула я.

– Ага, – кивнула она. – Он сказал, что идет страшная буря, и они не могут выехать. Будут куковать там, пока всё не закончится.

– И когда это всё закончится? – спросила я.

– Фиг знает, – пожала плечами Карина. – Лично я иду в ванную, а потом, наверное, снова завалюсь спать.

– Отличная перспектива, – усмехнулась я, спускаясь за ней следом.

Метель не улеглась и к вечеру. Стемнело быстро, я даже не заметила, как угас день. Мы снова зажгли елку, и в комнате, отражаясь от различных блестящих предметов, заплясали разноцветные огоньки. Было прикольно лежать на диване в тепле и слушать, как вдалеке воет ветер, как шуршат снежинки, всё больше и больше засыпая наши окна. Роберт ради интереса попытался выйти во двор. Он открыл входную дверь, но снега за порогом оказалось выше пояса, даже на срезе сугроба отпечатался рисунок дверных филенок, что Роберт тут же отказался от своей затем. Конечно, никакая машина не проедет по таким снегам, и даже наш джип, только огромному бульдозеру с мощной лопатой под силу преодолеть такое препятствие.

Лерка уже ушла спать, я за неё переживала, потому что она наотрез отказалась принимать свои лекарства. Она упорно твердила, что баба Оля её вылечила, и что больше в медикаментах её (Леркин) организм не нуждается. Но я не выбросила инсулин, на всякий случай приберегла ампулы. Но нужно отдать знахарке должное, Лерка действительно выглядела лучше, исчезла всегдашняя её бледность и появился аппетит – вон как она уминала Ксюхин торт! Хотя, это могло быть самовнушение. Я пару раз предложила Лерке померить сахар, но та наотрез, да ещё в такой грубой форме, отказала мне, что я отступилась. К тому же она стала разговаривать со цветком, который ей подарила Олефтина. Однажды я неслышно зашла в маленькую спальню, Лерка не заметила меня, она сидела на тахте, зажав кружку в коленях, гладила гладкие листья растения и что-то шептала прямо в желтый бутон. Мне даже показалось, будто он ей кивнул, хотя это скорее всего Лерка вдруг вздрогнула, когда наконец почувствовала, что она не одна, и дернула стебелек. Ну, всё равно, как бы то ни было, меня почему-то этот цветок пугал. Я бы предпочла, чтобы она унесла его куда-нибудь из нашей комнаты.

Карина и Ксюха тоже ушли, разбрелись по своим спальням, а я всё так и лежала на диване и смотрела на елку. Роберт подсел ко мне, провел рукой по моим волосам, затем по руке, нагнулся и поцеловал меня в плечо. Я обняла его, вдохнула его запах. Почему-то от него пахло хвоей и лесом. Мы прижались друг к другу, я прислонилась к его груди и зажмурилась на мгновение. Мне захотелось плакать от того, что как мне хорошо с ним. С Никитой я никогда не испытывала таких чувств. Мне вдруг стало всё равно, что сюда в любой момент может войти кто-нибудь из девчонок и застукать меня в объятиях Роберта, ту правильную девочку, которая скоро собирается сыграть свадьбу с Никитой. Почему-то мне стало плевать на всё. Мне было так хорошо лежать с Робертом вдвоем, чувствовать его тепло, слушать завывание ветра за окном, треск мороза и гудение огня в печи.

– Ты бы хотела навсегда остаться здесь? – вдруг спросил меня Роберт.

Я поднялась на локтях над ним и посмотрела ему в глаза.

– Ты же знаешь, что это невозможно, – улыбнулась я, проведя рукой по его волосам.

Конечно, хорошо так лежать с ним здесь и сейчас, но пройдут праздники и наступят суровые будни, а я девочка городская, не приучена к деревенской жизни.

– Почему? – немного удивленно спросил он и завел мою выбившуюся прядку мне за ухо.

– Потому, – усмехнулась я, нагнулась и поцеловала его в нижнюю губу. Он сегодня не брился, и уже проклюнувшаяся щетина больно кольнула меня в подбородок. – А ты бы хотел переехать в большой город и жить со мной?

– Нет, – глядя мне в глаза, прямо ответил Роберт. – Я не городской человек, – пояснил он. – Я привык жить в деревне, работать в лесу. Мне не подходит большой суматошный город.

– Тогда всё остается по-прежнему, – печально вздохнула я, поднимаясь с дивана. – Ты не покинешь свою деревню, а я не перееду из большого города. Мы люди из разных миров, случайно соприкоснувшихся в определенной точке. Пройдет несколько часов, и мы снова разлетимся в разных направлениях.

Роберт молча слушал меня, его глаза блестели, отражая елочные гирлянды. Он не предпринял попытку остановить меня, когда я вставала, так и лежал на диване, внимательно глядя на меня.

– Тебе не кажется, что кто-то из нас должен пожертвовать своими принципами? – вдруг произнес он, всё также пристально всматриваясь в мои глаза. В его голосе зазвучала твердая уверенность, что эту жертву должна принести именно я.

– Нет, не кажется, только, если этим кто-то окажешься ты, – с легкой усмешкой ответила я.

Я хотела перевести это всё в шутку, но Роберт был настроен серьезно. Он вдруг схватил меня за руки и с силой вернул обратно на диван. Я ещё подумала, что теперь и на запястьях появятся синяки от его крепких пальцев.

– Я ведь люблю тебя, – сказал он, крепко обнимая меня.

– Как ты можешь любить меня? ведь мы очень мало знакомы. Мы практически ничего не знаем друг о друге, всё, что влечет нами – это внезапно вспыхнувшая страсть, – ответила я.

– Разве этого недостаточно? – удивленно спросил он.

– Этого мало, чтобы принимать серьезные решения, – ответила я.

– Останься со мной, и тебе понравится у нас, я обещаю, – быстро проговорил он, целуя меня в висок. – У нас очень дружная община, все вместе работают, отмечают праздники, помогают, если вдруг что приключилось нехорошее, никого не оставляют наедине со своей бедой, как у вас в городе. Никто практически не болеет, места здесь здоровые, да и многие знают целебные травы и умеют делать лечебные свароги, а это покруче всяких таблеток. Кроме того, у нас повсюду порядок, потому что есть Хозяин, он следит за всеми.

– У вас что ли тут секта какая-то? – усмехнулась я.

Лицо Роберта помрачнело.

– Сама ты секта, – процедил он сквозь зубы.

– Ну, раз есть Хозяин, – примирительно пояснила я.

Легла рядом с Робертом и прижалась к его мощной груди. Он провел своей рукой по моим волосам и чмокнул в макушку.

– Без Хозяина никак нельзя. До Хозяина тут был бардак, деревня разваливалась, работы не было. Вся молодежь уехала, остались только алкаши да старики. А появился Хозяин – навел порядок. Построил новые дома, приехали молодые, завели свои семьи, – сказал он тихим голосом. Он произносил слово «Хозяин» с каким-то благоговейным страхом, словно боялся его и в то же время благоволил.

– Это вернулись те, кто здесь раньше жил в детстве? – уточнила я.

– Кто вернулся, кто просто приехал сюда отдохнуть, да так и остался, – ответил Роберт. – Говорю же – места у нас тут замечательные: река Чусовая, отвесные скалы по берегу, живописные большие камни. Летом я бы тебе всё тут показал. Да и зимой в принципе можно, вот как метель улягется. Тебе понравится у нас, вот увидишь.

– Денис говорил, что у вас тут остались декорации от съемок фильма про Древнюю Русь, – уточнила я.

– Ага, – кивнул он. – Есть такое. Там и мельница, и часовня, и дома. Останешься, обязательно тебе покажу.

– Я не могу остаться, ты же понимаешь, – сказала я и положила свои ладони на его грудь. Через тонкую футболку я почувствовала, как у него учащенно забилось сердце. – Мы и так здесь очень сильно задержались, сегодня утром должны были выехать обратно, а в итоге кукуем тут, и ещё неизвестно на сколько. А завтра у Никитиной мамы юбилей, и она не простит нас, если мы не приедем на её день рождение. И скоро закончатся новогодние праздники, и придется возвращаться в свой мир – выходить на работу, заниматься будничными делами.

Мне показалось, что Роберт был недоволен тем, что я начала говорить про свои дела в городе, больше всего, наверное, из-за того, что упомянула Никиту. Но, что поделать? Такова реальность. Я снова заглянула в его глаза – его зрачки стали темнее, чем обычно, а на лице играли яркие разноцветные пятна от елочных гирлянд.

Мне вдруг страстно и с жаром захотелось рассказать ему про свою жизнь в большом городе, про важность своей работы, мне было немного обидно, что Роберт совсем не интересовался моим прошлым, словно ему было всё равно, но он не дал мне договорить. Его губы внезапно соприкоснулись с моими, и он увлек меня в горячий поцелуй. Я провела рукой по его щеке, мои пальцы нащупали небольшие рубцы, оставшиеся у него после ожогов. Роберт уже стягивал с меня майку, когда неожиданно во входную дверь отчаянно забарабанили…