Холодные деньки

Глава 48

На долю секунды мой мозг завизжал, как последний трусливый поросёнок, со всех ног бегущий домой, от страха на уровне спинного мозга. На меня как-то уже неслась стена огня. Это тот тип воспоминаний, который надолго оседает в памяти.

Против огня сложно защищаться. Именно поэтому огонь всегда был моим любимым средством разрушения. Даже если не поджечь цель попаданием, всё равно её можно поджарить жаром раскалённого пламенем воздуха. В противном случае, пламя просто сметает всё на своём пути, что вряд ли вдохновит любого противника на ответную атаку. В списке лучших средств поражения огонь стоит на первом месте.

Но.

Огонь ненадёжен и непостоянен. Без должной концентрации он представляет собой неконтролируемый хаос, с беспорядочным высвобождением накопленной химической энергии. Этого недостаточно, чтобы использовать огонь. Следует знать, когда, где и как использовать его с наилучшим результатом — а Лилия этого не знала.

Я упал на лежащего без сознания Хвата и сконцентрировался, вытянув обе руки в стороны и выкрикнув:

— Defendarius!

Не успел я создать вокруг пузырь щита, как огненный шторм с рёвом обрушился на нас, плескаясь вокруг на манер океанской волны. Мой щит отразил огонь, но он не мог сдержать его целиком, и сквозь щит начал продираться жар. Поэтому я обратился к Зиме и наполнил маленький пузырь щита холодом. Стена огня была слишком огромна, чтобы её преодолеть — но мне и не нужно было её преодолевать. Огонь рассеялся по такой большой территории, что всё, что мне нужно было делать, это справиться с относительно мизерной его частью, позволяя огню разбиваться о щит, как волны разбиваются о камешек на пляже. У меня не было достаточно сил, чтобы побороть огонь — но у меня имелась сила, чтобы отразить его и не дать воздуху внутри щита превратиться в раскалённую печь.

Пламя омыло нас, а я продержал щит ещё несколько секунд — так долго, как мог. Без моего защитного браслета или посоха, которые помогали мне направлять энергию, несколько секунд были моим пределом — но этого оказалось достаточно, чтобы выжить. Напряжение заставило меня тяжело ловить ртом воздух, опрокинувшись на маленький круг покрытой инеем земли, но я справился, а это значило, что выжил и Хват.

Да здравствую я.

Издевательский смех Мэйв прозвенел над холмом.

Мою щёку обдало теплым воздухом, который становился всё горячее, по мере того, как ко мне приближался какой-то свет. Подняв взгляд, я увидел, как Лили идёт ко мне по выжженой земле, одетая лишь в пламя, извивающееся вокруг ее тела — огненная буря спалила её одежду. На месте её глаз сверкала пара обжигающих огоней, на которых играли языки оранжевого и алого пламени. От горячего воздуха её шелковистые белые волосы поднялись вверх, словно извивающийся столб горящего огня — сияние ее огненного ореола окрасило их во все оттенки золотистого, зелёного и оранжевого.

Позади неё, другие Летние казались всего лишь тенями, с огнём, пляшущим в отражении их серебряного оружия, с отсветами пламени Лилии в руках и на лбу, сила и оружие, окружившие меня, чтобы не дать мне сбежать — но по щелчку пальцев Лилии они остановились и отступили на свои изначальные позиции возле башни.

Я предположил, что она не хочет сжечь своих Летних приятелей вместе со мной. Я начал поднимать руку, чтобы изготовить ещё один щит, но моя вторая рука оказалась неспособна одна выдерживать вес моего тела, и я чуть не рухнул обратно на землю.

Видимо, это наконец случилось.

Меня оставили силы.

Я сумел подняться на колени и, задыхаясь, откинулся назад, усевшись на пятки. Затем вынул гвоздь из спины Хвата, мрачно сжал его в руке и повернулся к Лилии.

Она остановилась в шести футах от меня, окутанная живым огнём, и уставилась сверху, её глаза горели, как прожекторы.

— Он в порядке, Лили, — выдавил я из себя. — Хват в порядке. Господи, Лилия, ты вообще слышишь меня?

Очевидно, не слышала. Лилия подняла руку, и крошечная сфера раскалённого добела пламени появилась у неё на ладони — миниатюрная звезда.

Вот это концентрация. Я не мог остановить что-то подобное, основательно не подготовившись. Я мог оценить это колдовство с профессиональной точки зрения, даже если оно собиралось убить меня весьма жутким образом.

И тут я почувствовал себя полным кретином. О чём, чёрт подери, я думал? Королевы Феерии, даже слабейшие из них, представляли собой стихийные силы, которые были просто вне весовой категории любого смертного. Мне нужно было попробовать связаться с дедом и Серым Советом, следовало хотя бы бросить клич Белому Совету, пусть они, скорее всего, и не помогли бы.

А ещё мне следовало отослать Майкла и его семью вместе с Мэгги из города, как только я в полной мере оценил надвигающуюся угрозу. Я спасал положение раньше, возможно, достаточно часто, чтобы это сделало меня излишне самонадеянным. Я презрительно усмехался над постоянным высокомерием Белого Совета, но угодил в ту же самую идиотскую ловушку, разве не так? Уверенный в своей способности справиться со всем, что мне угрожало, я завёл маленькую банду моих приверженцев прямо в это стихийное бедствие.

— Лили, — проговорил я устало. — Послушай меня. Нас настроила друг против друга Мэйв.

Белый огонь в глазницах уставился на меня.

— Противник, — продолжил я. — Он проник в неё. И уже давно. Подумай. Те, кем он овладевает, благодаря этому могут действовать вопреки своей природе. И знаешь, как это отразилось на Мэйв?

Я наклонился вперёд, держа свои усталые руки ладонями вверх:

— Это позволило ей лгать. Она может и глазом не моргнув соврать про всё, что угодно. Подумай. Как много твоего к ней доверия, твоего понимания происходящих в мире вещей основано на том, что она не может говорить неправду?

Огонь продолжал пожирать меня взглядом, но не поглотил. Так что я продолжил говорить.

— Можешь не верить мне на слово, — произнёс я. — Просто взгляни на то, что она делает.

И Лилия заговорила. Её голос пылал высвобожденной силой Лета:

— Мы работаем вместе. Мы разрушаем самый большой источник тёмной энергии и порчи в этом мире. Источник, который ты так отчаянно пытаешься защитить, что призываешь на его защиту Иных!

О, Боже.

Лилия не знала о том, что находилось в Колодце. Она сумела распознать в этом источник тёмной энергии, но не то, что он из себя представляет.

Я и забыл, что она оказалась на своей должности сравнительно недавно. До того, как я убил Аврору и оставил бедную Лили наедине с Мантией Летней Леди, она была юной девушкой, не старше Молли, только без её навыков и подготовки. Она пыталась собрать по кусочкам свою сломанную жизнь, одновременно стараясь справиться с огромной силой Мантии, ускоренно осваивая искусство быть лидером среди фэйре и отчаянно желая научиться.

И если в тот момент появился кто-то, кто скармливал ей ложь как часть её начального образования в мире сверхъестественного, кто-то, чьим словам она доверяла, один Бог знает, сколько из того, что она знала, было перепутано полярностями.

— Кто сказал тебе, что я призвал Иных? — спросил я. — Мэйв?

— Такой высокомерный, — проговорила Лилия. — От тебя за версту несёт высокомерием и ложью, как и от всех волшебников. Даже от прославленного Мерлина, который и построил эту мерзость.

Она сузила глаза:

— Но даже столь сложная магия всё равно остаётся магией смертных. Этот круг, который мы использовали, чтобы не дать тебе вмешаться, является частью здешней архитектуры. Всё, что нам нужно было сделать, это насытить барьер силой, чтобы закрыть это место от твоих союзников, пока мы не разрушим его изнутри.

— Если ты продолжишь, — сказал я ей, — то уничтожишь себя, Лили, тех, кого привела с собой, а также множество невинных людей.

— Заканчивай уже, Лилия, — окликнула её Мэйв. — Я же говорила, что они будут лгать. Смертные всегда лгут, вот почему мы должны держаться вместе. Нам нельзя разделяться. Прикончи его, и давай завершим то, что начали.

— Лили, прошу тебя, — не сдавался я. — Не верь мне на слово. Можешь мне вообще не верить. Но удостоверься. Уясни всё для себя сама. И ты узнаешь. Тебе не нужно этого делать.

Огонь Лета резко исчез.

Лилия стояла надо мной, её волосы растрепались, её обнажённое тело было до боли прекрасно. Она заговорила тихим, страшно оцепенелым голосом:

— Лучше скажи мне вот что. Ты действительно считаешь, что я всего этого хотела? Хотела всей этой боли, смерти, страха и войн? Думаешь, я хотела эту Мантию, всю эту ответственность? — Из её глаз хлынули слезы, хоть выражение её лица и не изменилось. — Я не хотела обладать миром. Я не жаждала огромных богатств, славы или власти. Я хотела обрести мужа. Детей. Любовь. Дом, который бы мы построили вместе. А теперь это никогда не сбудется.

Слезы капали на землю, и по мере того, как жар и ярость возвращались в её голос, вокруг неё снова начал собираться огонь:

— Всё из-за тебя. Это ты убил Аврору. Ты втянул меня во всё это. Ты поднял руку на моего защитника, моего друга, а теперь, когда ты побеждён, ты смеешь говорить мне, что я должна делать, а чего не должна?

— Лилия, пожалуйста, — ответил я. — У тебя есть выбор.

Мэйв снова рассмеялась на фоне, смехом прямиком из психиатрической лечебницы Аркхам, который эхом разнесся по голой, выжженной земле.

— А теперь, — продолжила Лилия с горечью в горящем гневом голосе, — теперь ты даёшь мне выбор.

Мини-звезда снова ожила у нее на ладони:

— Так что я сделала свой выбор, сукин ты сын. Зимний Рыцарь, сгори и умри.

Я понял всё, что она сказала. Или, по крайней мере, большую часть сказанного. Лилия прожила большую часть жизни как загнанная жертва, из-за своей ослепительной красоты. Ллойд Слейт был последним, кто с ней плохо обращался, но едва ли он был первым. Всю свою жизнь она провела взаперти, и у нее не было никакого выбора, но она явно не хотела становиться частью Феерии. Как подменыш, она в любой момент могла стать полноправной фэйре — но она этого не сделала. А когда я убил Аврору, я отобрал у неё даже выбор оставаться человеком.

Я не хотел этого делать, когда убивал Аврору, но моё нежелание никак не повлияло на исход. Я убил не только Аврору той ночью. Во многих смыслах, я фактически убил и Лилию тоже. Я бросил её в мир, где она была потеряна и напугана. Скорбящая и пылающая яростью Титания, несомненно, не стала для неё готовым поддержать наставником, в котором Лилия так нуждалась. И даже будучи новоиспечённой бессмертной, она, должно быть, была ужасно зла, расстроена и испугана. И одинока.

Лёгкая добыча для Мэйв. Лёгкая добыча для Немезиды. Я не уверен, что мог бы что-то изменить, даже если бы знал о необходимости перемен, но я всё равно чувствовал, что это целиком моя вина. Возможно, так оно и было. Именно мой выбор изменил всё.

Может, то, что именно Лилия убьёт меня в отместку, было справедливо.

Взор её огненных глаз впился в меня, когда она запустила свою звёздочку прямо мне в сердце.