Холодное лето 1402-го. Том 2

Эпилог

Дижон, первая половина дня

(13 июня 1402 года)

Герцогский гонец не был особо приятным, веселым, да хотя бы просто разговорчивым собеседником. За шесть с половиной дней пути мы перекинулись едва ли парой десятков фраз. Но нельзя не признать, что все чего мне нужно было от него услышать — он сказал. Уже въехав внутрь городских стен, он пообещал сообщить о моем прибытии, пожелал хорошо отдохнуть и, собственно, был таков.

Видя мое растерянное лицо и разжатый непроизнесенными вопросами рот, уже мой повар-ветеран парой фраз обрисовал ситуацию. По его словам выходило, что если Его Светлость решил меня наградить, то специально собирать придворных он не станет, а воспользуется какой-нибудь ситуацией, когда они и так привыкли собираться во дворце.

Мы въехали в город 11 июня — в пятницу — и из его опыта следовало, что, скорее всего герцог сделает это в ближайшее воскресенье, сразу после службы. На нее, по заверениям ветерана, старались явиться вообще все те, кто имел на это право. Это было, что-то вроде понятного всем знака причастности к власти.

Посчитав объяснение более чем логичным, я все же немного мандражировал, и не очень охотно покинул особняк приятеля на следующее утро в субботу, но мой информатор все же оказался прав. Гонец с сообщением, когда мне нужно явиться во дворец, прибыл лишь вечером. И награждение на самом деле было назначено на утро воскресенья.

К этому времени я как раз успел закончить все свои дела. Не то чтобы очень важные, но решать их было куда приятнее, да и полезнее, чем нервничать дома.

Первым делом я отправился в квартал оружейников, подновить свою лишь недавно сделанную броню. Самому Черному Всаднику, кстати, опять удалось смыться, но его огненный удар заметно поджарил кожаные и тканые детали драконьей брони.

Даже мои собственные брови и ресницы, не попавшие под прямой удар магического огня, только начали отрастать, поэтому все неметаллическое снаружи — просто испарилось. Хорошо, что основные сочленения и накладки крепились на подвижные металлические заклепки и всевозможные защелки, но все же и шнурков и ремешков хватало.

Конечно, можно было посадить за работу оруженосца — в седельных вьюках был припасен изрядный запас этого добра, но я хотел не просто восстановить уничтоженное или слегка пострадавшее. Идея была в том, чтобы попробовать заменить дешевые крепления, на более надежные — металлические. Например, чтоб избежать похожей проблемы в будущем.

Озадачив мастеров-оружейников своим заданием, я заодно заказал у кожевника и два вида кобур для трофейных пистолей. Основную часть времени они должны были путешествовать у седла, но как вариант — хотелось предусмотреть и возможность пере6нести такое полезное оружие на пояс. К доспеху их просто некуда было прицепить…

Ну и в третьих — следовало попытаться хоть сколько-нибудь выгодно продать свою немудренную добычу.

Надо заметить этот поход мне принес, мягко говоря, немного.

Чуть больше трех флоринов серебром неожиданно удалось подзаработать в ночь перед отъездом из крепости. Оказалось, что народ переживает, как бы назначенный вместо меня де Шатонёф не распорядился «по своему усмотрению» обещанным людям грузом вина.

Оно считалось нашей общей добычей, но по прибытию в крепость статус его становился не очень-то определенным. В том момент я уже мысленно был в Дижоне, поэтому предложил Паскалю дать мне самую мелкую монету из тех, что у него нашлись бы…

Поначалу он не понял, в чем дело, но сообразив, что я ему лично «продаю» всю ту добычу, что не проходила по документам, он немного замешкался, но когда я прощался с вышедшими проводить меня стрелками, паскаль вручил мне от имени всех остальных кошель серебра. Как раз три флорина «с копейками», если перевести их в золото.

На мой удивленный вопрос, начштаба смущенно пояснил, что раз я уезжаю, он не хотел бы оказаться в конфликте с остающимся лейтенантом.

— Он и так меня недолюбливает, за ту историю с невыдачей вашего тела, а тут — получилось бы и вовсе плохо… — смущенно объяснил Паскаль, и я со смехом вынужден был признать, что так и впрямь куда лучше.

Действительно, выкупленную официально добычу, пусть и в лучшем случае за треть от ее реальной стоимости, у них теперь не отберет и сам капитан.

Ну и два из трех моих вьючных коней были нагружены кирасами, и прочим разным боевым железом, оставшимся после победы у Безымянного холма. Урукхайские шлемы, например, человеку не подходили, а вот кирасу можно было носить и без переделки, если размер подходящий.

В субботу мне удалось частично оплатить работы по переделке брони бартером, а за остальную часть груза получить чуть более дюжины флоринов.

Уже по пути назад, как и предсказывал Паскаль, я получил еще сотню флоринов за найденное в лесу лошалуа украшение…

В общем, расстались мы с моими бывшими людьми неожиданно сердечно, но нельзя было не признать, что заработал я на своем коротком лейтенанстве — не особо, чтоб хорошо.

Нет, если вспомнить мое беспокойство о хлебе насущном четыре с половиной месяца назад — в начале февраля — когда было и в самом деле непонятно, что мы с наставником есть станем, то доход получался не таким уж и плохим.

Однако разбалованный тоже не сказать чтобы очень долгим походом с Вальдемаром, честно сказать — я рассчитывал с помощью толпы стрелков заработать — куда как больше. И это была одна из причин, почему в воскресенье я отправился во дворец в несколько неоднозначных чувствах…

А там мен еще и на службу почему-то не пригласили. При этом спросить, отчего так вышло, спросить было не у кого, и почти два часа ожидания не прибавили мне уверенности в себе.

— Господин лейтенант, Его Милость ждет Вас! — сообщил выглянувший придворный, судя по возрасту и напряду — один из герцогских пажей — и поманил за собой.

«…Слава Богу, наконец-то это ожидание закончилось…» — глубоко выдохнув, я последовал за вестником.

В этой части дворца прежде бывать не приходилось, и принесенные собой из XXIвека ожидания несколько портили впечатления. Все вокруг было, конечно, не настолько «дорого-богато», как изначально представлялось, но обшитые дубом панели и многочисленные гобелены на стенах все-таки выглядели вполне…весомо, что ли.

Мы неторопливо преодолели вместе с проводником пару коротких коридоров и несколько смежных комнат с вооруженными людьми. И вот распахнулись очередные двустворчатые двери под потолок, и я оказался в огромном зале.

— Шевалье Теодорих дю Ромпар, лейтенанта стрелков в Сент-Апполинарской наемной роте Его Светлости! — донеслось откуда-то сзади, едва мы вошли.

Зал был переполнен шумной толпой богато разодетых людей, большая часть которых выглядела, как очень влиятельные дворяне. Среди них явно были и люди не титулованные, но к доверенным слугам герцога все эти сословные ограничения применялись не так строго, как обычным горожанам, поэтому и они тоже совсем не выглядели оборванцами.

Кстати, в отличие от киношных штампов, женщин вокруг было куда меньше, чем мужчин. Расфуфырены они были изрядно, но никаких глубоких вырезов, пусть свои формы дамы и пытались всячески подчеркнуть.

В какой-то момент я поймал себя на мысли, что пытаюсь все-таки заглянуть за корсаж.

«…Вот ведь, чудило! Не хватало только с кем-нибудь поссориться…» — мысленно одернул я себя, хотя подозреваю, что смысла в этом особого не было. Малоизвестный юноша с таким же незначительным именем не вызвал особого интереса у собравшихся.

Проход через центр зала не был как-то строго очерчен.

Народ вроде и старался на нем не толпиться, но из-за местного многолюдства и постоянных перемещений, в пути мне не было даже видно, на месте ли герцог. Еще и проводник постоянно петлял между гостями, поэтому только когда до тронного возвышения осталось не больше метров двадцати, я, наконец-то, смог рассмотреть, что здешний хозяин все-таки на месте.

В этот момент тот с интересом слушал какого-то немолодого мужчину. Возможно купца или очень состоятельного буржуа.

— Ваша Светлость, шевалье дю Ромпар, прибыл с докладом о положении на северной границе… — доложил герцогский паж неожиданно высоким голосом.

Сообщение тут же привлекло всеобщее внимание, потому что какая-то особая волна тишины тут же разошлась от нас в сторону выхода, и еще через мгновение в огромном зале не осталось и следа недавней расслабленности.

«…С каким еще докладом⁈ — обалдел я. — Черт вас всех побери, но мне же никто ничего такого не поручал…»

Паника так и плескалась внутри, но надеюсь, мне все-таки удалось не выпустить ее на всеобщее обозрение.

— О, ну наконец-то! — как-то нарочито обрадовался герцог, и морщины на его одутловатом лице собрались в маску доброго дедушки. — Юноша, а не Вы ли совсем недавно отличились при защите нашей тамошней крепости?

— Вполне возможно, Ваша Светлость! — как можно нейтральнее отозвался я.

— Неужто наш герой не знает, совершал ли он подвиг? — достаточно искренне улыбнулся хозяин, и его придворные с готовность отозвались на иронию смехом.

— В Сен-Пьер я провел меньше трех недель и за это время никакое Зло даже не приближалось к его стенам, монсеньер.

— Маркиз, — глянул герцог куда-то вправо от меня, — не Вы ли докладывали, что не меньше трех тысяч зеленокожих, шедших к крепости, вырезаны маленьким отрядом этого юноши?

— Так и есть, Ваша Светлость! Наши друзья во Фландрии уверяют, что демон Орн остался без армии. Все силы, что он смог накопить, именно вот этот юноша пустил по ветру, — поклонился немолодой дворянин с огромным золотым ключом на поясе и тонкими, недобрыми губами.

«…О, судя по всему, это и есть камергер Бургундии и по совместительству — покровитель де Шатонёфа. Ну, спасибо, конечно…»

— Вот, господин лейтенант! Сам маркиз де Кортиамбль утверждает, что Вы и в самом деле герой, а уж он не замечен в излишней легкости суждений. Как же я могу ему не верить? — не без скрытого ехидства поинтересовался герцог.

— Уверяю, Ваша Светлость, я не стал бы подвергать сомнению вообще ничьи высокие оценки собственной персоны, а уж слова камергера — для меня и вовсе неопровержимы…

Переждав смешки придворных, герцог уточнил:

—…но?

— Простите, Ваша Светлость, я не уверен, что правильно понял Ваш вопрос…

— Мне отчего-то показалось, что в Вашей речи, шевалье, где-то скрыто вот это самое «но». Или мне показалось?

— Не могу не отдать должное Вашей проницательности, монсеньер. Просто если бы вопрос был: считаю ли я сам себя героем, то чтоб ответить на него, мне не нужно было даже ехать в Шампань и биться там с огромной ордой зеленокожих. Но Вы спросили «отличился ли я при защите крепости?» И вот на этот вопрос я сам, к сожалению, не могу дать уверенного ответа. Многое из случившегося, к сожалению, знаю лишь с чужих слов…

— Приятно встретить в юноше Вашего возраста столь мудрую сдержанность в оценках, — улыбнулся герцог. — Однако получается, что победа на благо Бургундии все-таки была, и думаю, наградить ее лишь добрыми словами было бы крайне несправедливо. Казначей, выдайте-ка юноше…пятьсот флоринов!

Придворные тут же принялись соревноваться в восхвалении щедрости своего суверена. Крики звучали все время, пока один из гвардейцев переносил награду от казначея ко мне. Судя по тому, что золото уже было отсчитано, ни о какой спонтанности речь ни шла, но было все равно чертовски приятно.

Я с удовольствием отвесил герцогу благодарный поклон, даже не пытаясь перекричать толпу.

Пока зал радовался, откуда-то из-за трона выскользнул дворянин, что приезжал в крепость с письмами. Он припал к уху добродушно улыбающегося герцога, и по мере того, как мужик нашептывал, в выражении лица правителя оставалось все меньше и меньше радостного благодушия. И так же постепенно испарялись восторги придворных, чутких к подобным знакам.

— Шевалье, высказывали ли Вы какие-нибудь претензии на мои земли? — холодно поинтересовался герцог.

— Это ложь, Ваша Светлость! Я не понимаю, кто…

— Андре де ла Тур дю Пен ваш отец? — рявкнул правитель.

— Безо всякого сомнения, монсеньер, — подтвердил я очевидное.

— Так Вы, шевалье, смеете отрицать?

— Что отрицать, Ваша Светлость, что я надеюсь вернуть себе имя отца? Нет, конечно! Но разве… — однако, договорить мне не дали.

— Молчать! — взвизгнул хозяин. — Вас стоило бы примерно наказать, но поступим мы так. Раз уж хотите баронство отца, то получите. Однако лишь после того, как покроете расходы казны на него. Вы обязаны будете выплатить пять тысяч флоринов. До этого момента, сударь, не желаю видеть Вас здесь! Отправляйтесь туда, где остановились, и не покидайте дом до особого распоряжения… Что? — переспросил герцог гонца-стукача, перевравшего мои слова. — Нет, пусть никто не скажет, что я не справедлив, отдайте ему уже выданные монеты!

В ответ на брезгливый взмах герцогской ладони, меня подхватили под локти, и два здоровяка-гвардейца буквально вынесли мое тело из тронного зала.

Там мои ноги снова коснулись поверхности, и весь обратный путь до дворцовых ворот обращались со мной максимально корректно, но ощущение после визита осталось такое, будто я пробежал марафон без подготовки. Ни одной мысли в голове и ощущение полного упадка сил.

Единственное, что в этот момент радовало, так это то, что хотя бы пинка мне напоследок все-таки не дали. Ну и больше двух килограмм отчеканенного золота в руках тоже радовали.

— Да, дела шли хорошо, но в никуда… — пробормотал я, просто чтобы убедиться, что могу говорить, и неторопливо побрел домой.

В детстве мне редко покупали что-то за просто так. Вместо этого каждый раз родители обычно предлагали сделку. Вот эта классическая штука: например, хочешь велосипед — заканчивай учебный год без троек, ну и остальное в таком духе.

Поэтому сделав что-то по-настоящему важное, как-то подсознательно я совершенно не сомневался, что проблем быть не должно с получением награды. Однако сейчас все ыходило как-то не совсем так.

Фактически мне только и оставалось, как собирать манатки, и чесать отсюда. А то, глядишь Сиятельный Толстяк передумает, и все-таки прижучит меня.

«…Хотя почему такая чушь вообще произошла? Нет, я с ним до этого не встречался, но Вальдемар вроде же должен был намекнуть, о моих надеждах. Или он схитрил и не стал, а я теперь, вот…»

Думать обо всем этом было неприятно. И хотя дом приятеля был не так уж далеко от дворца, но по пути я успел неслабо так помотать себе нервы. Откровенно говоря, я настолько увлекся переживаниями, что вошел внутрь, пересек холл и лишь уже у лестницы наверх рассмотрел двух незнакомых дворян у двери на кухню.

— А где мои люди? — поинтересовался я, аккуратно опуская мешок с золотом на пол.

— Сударь, с ними все хорошо, — заверил старший из неизвестных. — Просто наш господин не хотел бы, чтоб его видели здесь. Он ждет Вас, шевалье, на втором этаже…

Я некоторое время размышлял, как поступить. Все это время незваные гости терпеливо ждали моего решения и, наверное, именно это убедило меня согласиться.

«…В конце-то концов, хотели бы напасть, что им могло помешать?» — подумал я, и отправился наверх.

— Не стану лгать, что рад видеть Вас, Ваше сиятельство, — довольно непочтительно хмыкнул я, с удивлением опознав гостя. — Что-то случилось? Мы же, собственно, только что расстались…

— Добрый вечер, шевалье! — поздоровался маркиз де Кортиамбль, как ни в чем не бывало. — Мы действительно только что расстались, но произошло это слишком уж быстро, а у меня к Вам важный разговор. Точнее не так — у Его Светлости для Вас есть очень выгодное предложение. Не без риска, естественно, но оно Вас и в самом деле может заинтересовать…

Герцогский камергер выжидательно замолчал, предоставив мне слово.

— Думаю, мне стоит хотя бы узнать, о чем идет речь…

— Знаете, Теодорих, наверное, лучше мне начать с приятного… — не дождавшись от меня ни слова, маркиз невозмутимо продолжил ровно с того места, на котором остановился. — Его Светлость поручил мне передать вот эту сумку. Даже если мы ни о чем не договоримся, она в любом случае будет Вашей. Станет компенсацией за упущенные выгоды…

То, что гость назвал «сумкой», выглядело один в один, как мешок с флоринами, что я уже получил.

— Это флорины? — на всякий случай уточнил я.

— Да.

— А в чем состоит предложение Его Светлости?

— Тут нам придется начать издалека… — улыбнулся маркиз, и приглашающе показал на одно из кресел. — Знаете ли Вы, когда были заложены основы нынешней Бургундии?

— Об этом болтают даже в том глухом углу, где я вырос: герцог удачно женился,– улыбнулся я.

— Так оно и есть, — подтвердил гость. — Но на самом деле, все началось куда раньше. Когда в силу божьего снисхождения из шести городов, составивших основу герцогства, уцелели четыре. Включая Дижон, конечно же. А уже потом, герцог удачно женился на вдове брата, и вдвое усилил свой домен. Хотя и там не все просто…

И в последующие полчаса маркиз вывалил на меня кучу знаний из тех, о которых в Дижоне не болтали, хотя и стоило бы. Например, я и раньше знал, что из приданного его супруги Маргариты* графство Невер досталось ему лишь формально. В нем не уцелело ни одно поселение.

А вот сюрпризом был факт, что графства Фландрия и Артуа на побережье Северного моря почти не пострадали при вторжении демонов. При этом формально они продолжали оставаться его собственностью и даже не брали с бургундских купцов торговые пошлины, однако и не подчинялись при этом.

Внешне с ними было вроде как все нормально, но на самом деле правили в тех землях совсем не люди.

— Нет, внешне там все пристойно. По воскресеньям даже их колокола бьют, но при этом все же происходящее в их городах остается в руках слуг Зла…

Со слов герцогского камергера получалось, что маг, претворявшийся монахом в Дижоне и Черный Всадник в моем недавнем походе — все это отступники именно из тамошних земель. И даже странное поведение городских купцов Потьера стало возможно из-за влияния этих еретиков.

На мой удивленный вопрос, а почему же с ними поддерживаются отношения, гость развел руками:

— Победить мы их не можем, но и просто закрыться от них тоже не в состоянии, — признался де Кортиамбль. — Иначе прервется морская торговля с Русью. А мы зависим от их мехов, меда, пеньки и многих других товаров.

— И в чем предложение?

— Во Фландрии есть немало добрых христиан. И они готовы отдать жизнь за то, чтобы вернуть власть людям, но…

—…но они надеются, что отдавать жизни все-таки не придется? — ехидно подсказал я.

— Собственно, да, так оно и есть, — улыбнулся гость.

— И что мне нужно будет сделать?

— Шевалье, пока я не получу согласие, не смогу рассказать. Вдруг Вы передумаете. Слишком уж многое поставлено на карту…

— Хорошо, а что я получу, если соглашусь, поучаствовать в этой авантюре?

— А почему Вы решили… — начал было возражать маркиз, но резко прервался и неожиданно согласился. — Да, риск и впрямь очень велик. Но если мы собрались торговаться, то давайте хорошенько обсудим это!

* Маргарита Дампьер(1350—1405) — графиня Фландрии под именем Маргарита III, графиня Невера под именем Маргарита I с 1384 года, Ретеля под именем Маргарита I в 1384—1402 годах, пфальцграфиня Бургундии и графиня Артуа под именем Маргарита II с 1384 года. В 1357 году семилетней девочкой была выдана замуж за герцога Бургундского Филиппа, но спустя 4 года стала вдовой. Нынешний герцог стал ее вторым мужем в 1369 году. Благодаря этому династическому браку, Фландрия и Франш-Конте стали частью Бургундии.