Холодное лето 1402-го. Том 2

Глава 22 Да, мы придем!

Граница провинции Шампань

(15 мая 1402 года, вечер того же дня)

Из-за «золотой лихорадки» обуявшей мое воинство, добраться до нашего сегодняшнего лагеря удалось уже практически на закате. Палатки, отхожие ямы и запас дров — слава Богу — были, как обычно, подготовлены «речной» частью отряда сильно заранее. И когда мы все-таки появились, дежурный десятник возглавивший «лодочников» сегодня, едва не бросился навстречу. Собственно, как и его товарищи.

Возле реки лес был, конечно же, куда более жидким, чем в остальных местах, но в наступающих сумерках хвост колонны еще попробуй, рассмотри. Поэтому естественно, сначала встречающие засыпали товарищей встревоженными вопросами. Однако когда в ответ им начали хвастаться добычей — тут дошло дело и до возмущенных обвинений.

Нет, в чем-то их можно было понять — после всех баек и вполне достоверных историй о кровавых тварях лошалуа — чего только не подумаешь, об ушедших через лес друзьях.

А те вдруг сначала неожиданно пропадают, потом — все-таки появляются — правда, лишь уже на закате, и при этом выясняется: они не только не подвергались опасности, но и умудрились немного разбогатеть. Без твоего участия…

Всякого добра в лесу за те несколько десятилетий, что в нем правили «ожившие сорняки» — успело поднакопиться. Тем более что лошалуа человеческими вещами не интересовались.

Теперь те же арбалетчики, что еще утром не могли нарадоваться новому и потенциально куда более легкому и безопасному назначению, конечно же, преисполнились досады, считая себя обманутыми. А уставшие за день счастливчики — лопали перестоявшую кашу, и между делом не упускали возможность вернуть «речникам» все их недавние насмешки и подколы.

Но мне было не до всего этого походного веселья…

…Господин виконт Луис-Мария де ла Серада — тот самый предводитель встреченных нами всадников — требовал, чтобы мы рванули в крепость «бросая тяжести», потому что через два дня ее обложат орки, и тогда весь наш поход потеряет смысл.

Да, звучало все логично — вроде, как и правда получается так, но вот не лежала у меня душа к этому непотребству. И не просто потому, что было жалко расставаться с полученными в виде добычи продуктами, выпивкой или с выданными в Дижоне запасами пороха.

Просто даже нынешний неполный состав моих стрелков, очень далекий от штатного, делал мой отряд, по меньшей мере, вдвое более многочисленным, чем конница под началом нашего капитана. И это значит, что приведи я их в Сен-Пьер без обоза, мы втрое быстрее съедим тамошние запасы.

С учетом неопределенности по времени, которое придется сидеть в крепости, существовала опасность сдаться в итоге просто из-за голода.

С порохом же и вовсе глупость.

Без него мои стрелки были почти бесполезны, и решиться выполнить такой панический приказ я просто не мог. Вот и приходилось бродить по палатке, пытаясь придумать выход. А тут еще этот гонец приперся, и начал доставать вопросами.

«Но приказ же, черт побери! Хотя, он же не на бумаге, то есть его — словно бы и нет, в случае разборок. Мне даже отбрехаться будет нечем, если кто-то скажет, что в потере пороха моя личная вина…»

— Виконт, не нужно повторять устное распоряжение господина капитана еще раз, можете вернуться в отведенную Вам палатку… — мягко намекнул я, что гость мне начинает надоедать.

— Я требую, что Вы сообщили, когда мы пойдем на Сен-Пьер! — взвизгнул де ла Серада.

Это было настолько неожиданно, что внутрь заглянул сначала удивленный Феликс, а потом и один из часовых.

— Месье, напомните Ваш статус… — потребовал я.

— Что? — побледнел посланец. — Я дворянин!

— Дворянин Вы при дворе Его Светлости или у батюшки в поместье, — хмыкнул я, — напомните, кем служите в нашей роте?

— Я имею честь состоять в качестве жандарма, но сейчас я гонец от…

Тут стоит напомнить, что в нашей роте собственными людьми герцога Бургундии считалась лишь сотня алебардщиков-пикинеров. Стрелков наскребли по необходимости среди всякой шушеры, а тяжелую кавалерию выставил и вовсе один из вассальных графов бургундских герцогов, собрав ее среди собственных людей.

Род Шовиньи никогда не лез в политику, сосредоточившись на возможности заработать. Преуспел в этом, а потому был очень богат. Из-за этого подвергался постоянным насмешкам завистников. Вроде именно поэтому им и понадобилось участие в такой опасной осаде.

Мне удалось узнать, что граф даже сам, без дополнительных намеков вызвался, сейчас фактически содержал ротную конницу, и даже отправил командиром в этом предприятии сына и наследника. Правда, злые языки поговаривали, что сынуля устал дожидаться наследства и папенька его сплавил от греха, но на то они и злые языки.

В общем, графский жандарм (тяжеловооруженный кавалерист, снабженный на рыцарский манер — прим. автора), не имеющий представления о субординации — это было почти нормально.

— Отлично. Месье, жандарм, — выделил я голосом это слово, постаравшись вложить в него как можно больше холодного недоумения, — сейчас выйдете из моей палатки, вернитесь в свою, и останетесь там до моих дальнейших распоряжений. Феликс, — переключился я на своего оруженосца, игнорирую растерянного гостя. — Приставь пару человек к жилью месье де ла Серада, чтоб его не беспокоили. Если он не внемлет моему распоряжению, приказываю забить этого бунтовщика в колодки до прихода в крепость. Все, вели подать ужин и да, отправь кого-нибудь за мастером Паскалем, у меня есть к нему разговор…

Не сказав ни слова, но и не поклонившись — в ответ на пожелание «доброй ночи!» — шумный гонец покинул палатку.

Беспокойных мыслей у меня от этого меньше не стало, но в тишине хотя бы появилась возможность их думать. Поэтому к приходу своего ближайшего помощника я успел в лучшем случае съесть пару ложек каши да переломить, да в забывчивости раскрошить все нажаренные лепешки.

— Слушаю, Ваша Милость! — напомнил начштаба о своем присутствии.

— Паскаль, дружище, у меня будет для тебя важное поручение. Подбери полсотни людей по разумнее да порасторопнее, ну и держи его в секрете, даже от остальных… — ну и от наших гостей, наверное.

В ответ на недоуменно задранную бровь ветерана, я успокаивающе уточнил:

— Только для порядка…

В следующие несколько минут, я лаконично обрисовал начштаба свою идею. Выслушав, он пристально посмотрел в глаза, и сидя напротив — обозначил поклон, подтвердив понимание, и присоединился к трапезе.

Больше в этот вечер никто из нас ничего не сказал.

Бобовая каша с кусочками вяленой говядины и какими-то разваренными корешками успела остыть, но никто не обратил внимания на эту ерунду. Неторопливо выдув по кубку тягучего местного вина, мы разбрелись по своим кроватям.

Сутки спустя, полдень

(17 мая 1402 года)

До бывшей деревеньки Клери — а сейчас, важной крепости Сен-Пьер, на которую взвалили непростую задача по охране герцогства с севера — от нашей вчерашней стоянки было не больше трех дней. Но это если вообще не беспокоиться о врагах.

Однако после сообщения гонцов, такой вариант нельзя было не рассматривать, и он все усложнял.

Торговая тропа по правому — восточному — берегу меньше страдала от весенних разливов Сены, но шла большей частью через густые чащобы, где устроить засаду — плевое дело. Поэтому я прикинул так: у меня достаточно лодок, людей, но нехватка инструментов и времени. Почему бы не сделать финт ушами?

И вот вчера, весь день мы послушно следовали за стремящейся на север рекой, но вечером, вместо того чтобы еще немного пройти и только потом лечь спать, мы дошли до того места, где Сена делала петлю, отклоняясь еще дольше к востоку, и дальше — послушно — уже не пошли.

Ни кому и ничего не объясняя, я заставил своих людей потратить сэкономленные силы и время на заготовку бревен, а сегодня — подняв их еще до рассвета — приказал вязать плоты, и благодаря имевшимся лодкам уже часам к девяти утра караван был на другой стороне реки.

Плоты мы бросать в воде не стали. Вытянули их на свой берег (на всякий случай), и двинулись по прямой: срезая ту самую — петлю Сены к востоку — по левому берегу. Наше счастье, что он успел просохнуть.

Гонец отчего-то устроил истерику, и капал мне на мозги во время переправы и в следующие несколько часов до самого полудня, пока я не пришел в ярость, и не запретил ему приближаться ко мне вообще.

В полдень мне предстояло решить — стоит ли еще немного поторопить своих людей, или устроить отдых в подходящем месте. Тем более — лесистый холм посреди небольшого равнинного участка имелся, и родник у его подножия тоже был.

Едва мы начали втягиваться в лесок, позади — километров за 5–7, где от оставленной нами — донесся сначала один, а потом второй ружейный залп. В следующие несколько минут легкие аркебуз и тяжелых кулеврин ухали в разнобой. Так бывает, когда не очень опытные стрелки, пытаются выпустить во врага как можно больше свинца, пользуясь его недолгим, но очень уязвимым положением.

— Слушай мой приказ! Оставить мысли об обеде, поручаю командирам распределить своих людей так, что окружить вершину холма завалами из бревен. Выделить отдельные команды, которые вырубят и утащат вверх по склону отдельно стоящие деревья из тех, что могут позволить врагам подкрасться к нам. Остаемся здесь, на время пока не станет известно доподлинно, что и как происходит…

С удовлетворением некоторое время наблюдая, как народ зашевелился, я неожиданно вспомнил:

— И да, ну-ка приведите ко мне месье де ла Серада! Кажется, у меня к нему есть вопросы…

Словно дождавшись моих слов, на противоположном от меня крае холма кто-то закричал, потом донеслось несколько выстрелов, и только потом наступила тишина. Если, конечно, так можно сказать о переполнившей небольшой лесок толпе народа со своим мнением. Но растерянный гомон множества глоток вместо стрельбы — это все же да, тишина.

В последующие два часа рота спешно укреплялась, потому что попытка сунуться конными лучниками к переправе в нескольких километрах впереди нас, полностью подтвердила безальтернативность этого решения. По словам разведчиков, мы едва не угодили в смертельную ловушку, потому что лес на правом берегу буквально шевелился от переполнивших его орков.

— Господин, сбежавшие гонцы вели нас на заклание, — подтвердил один из лучников доклад своего десятника. — Не думаю, что их прислали из крепости…

Старшие десятника встретили заявление Мистера Очевидность нервными смешками, но в целом — было им сейчас не до смеха.

Кроме беспокойства о собственной судьбе, большинство набившихся в мою палатку ветеранов нет-нет, а вспоминали об отстававшем у переправы Паскале. Пока я игнорировал неуверенные расспросы, но через час все разрешилось само собой.

Сначала дозорные с южного склона предупредили о том, что подходят люди, еще через пару минут прибежал второй, и уточнил: это мастер Паскаль со своими людьми.

Еще через полчаса он сам смог поведать, что творится в нашем тылу.

— Ваша Милость, как и велели, я изобразил, что мы уходим вместе с остальными, но сам отстал в зарослях, и потихоньку вернулся на берег. Ждать пришлось не так уж и долго. Почти сразу же на оставленном берегу появились орки…

— Тихо! Загомонили они, не на базаре… — одернул я собравшихся. — Видел откуда они пришли?

— Да, господин лейтенант, — уверенно подтвердил начштаба. — Эта банда шла за нами. Их было не так уж много… Сотня, может — полторы, вряд ли больше. Что? Да, я уже слышал, что у переправы нас ждут, поэтому думаю, их главные силы нас бы встретили, а эти — должны были лишь присматривать, чтоб мы не повернули назад, ну и перехватывать беглецов…

— Так что там произошло? — напомнил я.

— Простите, Ваша Милость, увлекся… — Паскаль смущенно улыбнулся. — Вернувшись, мы засели чуть в стороне от того места, где переправлялись. Ждали, потом приметили, что кто-то мелькает в кустах на том берегу… Потом — сначала вылезла пара разведчиков, а чуть позже — и основной отряд пришел. Знаки на них были одинаковые — так что это не сборная толпа, а родня пришла. Правда, их никто из нас не знает — четырехпалая ладонь на черном фоне. Совещались орки недолго, но в итоге поленились рубить лес для переправы и решили сплавать за нашими плотами.

— И тут вы их… — не выдержал кто-то из толпы.

— Да, дождались, когда они связали лишь два небольших плота, загрузили туда два десятка самых глупых и подловили их на середине потока. Принялись палить, как в последний раз! — хохотнул Паскаль.

— Сколько их жизней взяли, не спрашиваю, ваши потери какие? — вмешался я.

— Да, господин, больше трех дюжин стволов, задымили переправу так, что собственные пальцы попробуй, рассмотри…

— Так сколько?

— Река в этом месте, сами видели, неширока — поэтому и переправлялись там, так они стрелами на звук принялись забрасывать нас. Убитых, слава Господу, нет. Однако четырех — из бывших при мне — все-таки достали стрелами. Но все они на своих ногах вернулись! — заверил начштаба.

На некоторое время в палатке наступила тишина.

— Что будет делать, мессиры? — обозначил я главный вопрос минут через пять.

Почти час споров привел к решению дожидаться врага здесь же, на холме.

Такого же удобного места в округе больше не нашлось, а уж после зачистки отдельно стоящих деревьев, вокруг возвышенности образовалось открытое пространство почти сотню и больше метров.

Вспомнив кое-что из прочитанного в детстве, я велел срубленные стволы затащить комлями вверх по склону, и заострить все их более-менее крепкие ветки. Так легионеры Юлия Цезаря при подготовки к осаде Алезии*.

Эта хитрость изрядно усложнила возможность атаковать верх по склону даже при свете дня. В темноте — заостренные встречные колья должны были и вовсе повытыкать оркам глаза.

Нельзя не упомянуть и еще один важный. От восточного склона нашего холма до реки — было не больше полусотни шагов, и такое расположение решало проблему с водой.

И пусть со стороны воды холм был обрывистым, но мы в одном месте подкопали его, а обрушенный вниз песок создал естественный подход, по которому при желании можно было даже повозки спустить, не говоря уже о том, чтоб самим ходить туда-обратно.

Воспользовавшись тем, что орки до сих пор не появились, я приказал напоить всех животных, подтащить лодки как можно ближе к холму, и наполнить все емкости, что найдутся в обозе. Благо — вино людям выдавали щедро, и некоторое число бочек образовалось.

— Господин, чего думаете, они ждут? — Феликс выглядел эдаким непоколебимым героем, но я не сомневался, что парень испуган.

— А ты сам подумай… — предложил я.

— Ждут, что уйдем?

— Очень похоже на то, — согласился я. — Посмотри, как мы укрепились: тут можно встретить вдесятеро большее число зубатых. Тем более — с нашими ружьями. Конечно, они не хотят лезть сюда…

Предположение, скорее всего, и впрямь было справедливым.

Всю ночь мы были вынуждены продержать в строю не меньше трети стрелков и пикинеров, но орки так и не появились. Они появились лишь уже под утро, когда всем до смерти надоело каждые четыре часа просыпаться от вошканья уходящих к баррикадам товарищей.

Я и сам всего за час до этого, как раз смог себя заставить прилечь, а тут прибегает Феликс, и начинает толкать в бок:

— Ваша Милость, враги, да вставайте же!!!

— Прямо вот уже нападают? — зевнул я, отчего-то разоспавшись именно сейчас.

— Нет… — удивился оруженосец.

— Так чего ты паникуешь-то⁈ Будь уверен, им никакого смысла нет нападать малыми группами, поэтому обрушатся на нас всеми силами, сколько их там есть. Так что — пока окружат, пока построятся…

Минут через десять, на этот раз — натянув всю необходимую броню — я стоял у завала на северо-западном склоне. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтоб догадаться: враг пойдет именно отсюда — с самого пологого подхода.

Еще через минут двадцать выяснилось, что так и есть, хотя орки обложили нас трех сторон, но их разведчики пытались сунуться даже со стороны реки.

Когда Солнце окончательно вынырнуло из-за горизонта, даже признанные молчуны не выдержали и принялись ругаться. В отличие от большинства — хотя бы вполголоса.

Напротив нас выстроилось не меньше двух тысяч орков.

«…Ну да, кажется нам кирдык…» — как-то неожиданно спокойно подумал я.

* Осада города-крепости Алезия — многодневное сражение между римской армией под командованием Гая Юлия Цезаря и ополчениям галльских племен под предводительством арверна Верцингеторикса, произошедшее в сентябре 52 года до н. э. Битва завершилась разгромом галльских войск и капитуляцией крепости, вынужденной сдаться из-за истощения всех запасов продовольствия. Сражение стало завершающим эпизодом восьмилетней Галльской войны.