Хаос и порядок. Прыжок в безумие

Энгус

Слов не было. Никаких. Энгус существовал в мире, где удалили язык, стерли все понятия, убили радость. Радиограмма пришла с борта «Карателя». Энгус прочел ее и едва не потерял рассудок. Надежда на освобождение умерла, оставив место неутихающей ярости.

«Уорден Диос – Исааку. Код Габриэль».

Благодаря Диосу мать вновь обрела сына. В своем восприятии Энгус снова лежал в колыбели, беспомощный и несчастный. Он искал укрытия – годились даже тьма и смерть; искал бездну, в которой могла бы раствориться его боль.

«Показать сообщение Нику Саккорсо».

Однако Энгус не ребенок; он – наполовину человек, наполовину киборг. Смерть для него невозможна, а безумие его не спасет. Но в своем подсознании Энгус ощущал себя младенцем и, как голодный котенок, пищал сквозь сжатые зубы, чтобы никто не услышал. Управляя «Трубой», Энгус видел, как Саккорсо постепенно отбирает у него корабль, «перекачивает» в свой компьютер базу данных и коды доступа.

– Вот это да! – время от времени восклицал Ник – Не знал, что бывают такие корабли. Этот – настоящее сокровище!

Энгус когда-то потерял «Красотку», потерял Морн и свою жизнь. Теперь он потерял «Трубу». Однако его матери наплевать на все – благодаря Диосу она вновь обрела свое чадо; как и прежде, она увлечена только его стонами и страданиями. Впрочем, Энгус ничем не выдал своих мук. Электронная начинка контролировала каждый его вздох, каждый удар сердца, каждое движение век.

Когда пришла радиограмма с борта «Карателя», Энгус, ведомый инструкциями, направился в каюту Саккорсо и вручил ему листок с посланием Подчиняясь командам встроенного компьютера, он дождался, пока Ник изучит текст, а после ответил на возникшие у него вопросы После чего Термопайл оказался в полном подчинении у Саккорсо.

Теперь Энгус вел «Трубу», лавируя в каменном хаосе системы Массив-5 и сохраняя высокую скорость в течение многих часов с перерывами лишь на то, чтобы точнее настроить приборы или отправить свои физиологические нужды.

Лежа в колыбели пыток, задыхаясь от боли и глотая кровь, беспомощный и беззащитный, Энгус одновременно прислуживал Нику Саккорсо и, таким образом, содействовал преступлениям Департамента полиции с безмолвной четкостью машины.

Система Массив-5 была сущим кошмаром. Нет, Энгус не испытывал страха. Охватившее его безумие не влияло на действие программы, она не нуждалась в здравом рассудке своего подопечного, чтобы вести корабль сквозь ад сгрудившихся звезд и сингулярностей.

– Что тебе нужно? – спросил Ник, когда Энгус появился у него в каюте. – Не видишь, я сплю?

Энгус не ответил. Программа не дала ответа, а собственных у него не было. Энгус просто протянул бумажку в пустоту.

– Проклятье! – Ник поднялся с койки и выхватил листок. Затем его лицо приняло недоуменное выражение. Его губы зашевелились, словно он читал по слогам.

Через секунду – острый, неподвижный взгляд. Шрамы на лице напряглись.

– Откуда это? – равнодушно спросил Саккорсо.

Энгус выдал ответ, словно считывая его с базы данных: «Нас преследует полицейский крейсер „Каратель“, обнаруживший „Трубу“ в точке пересечения границы с запретным пространством вблизи Пояса. Непосредственно перед ее последним входом в гиперпространство крейсеру удалось сблизиться с нею и передать радиограмму. Ты видел электронный сигнал на экране».

– Исаак, – пробормотал Ник себе под нос. Мысли словно разбегались в стороны. – Код «Габриэль». Что это значит?

«Это значит, что командование переходит к тебе. Ты приказываешь, я выполняю».

Ник с усилием сглотнул, потом еще раз. Его зрачки сузились. Он не сводил глаз с Энгуса.

– Зачем ты это делаешь?

«Я должен. Я – полицейский киборг. Мной управляет встроенный компьютер, заставляющий подчиняться тому, кто использует мои коды».

– Киборг. – Ник оскалился. – Чертова машина. – Казалось, он возвращался к жизни. – И с чего ты взял, что я поверю какой-то груде металлолома?

В глубине своей «колыбели» Энгус заплакал. Он слишком мал, чтобы вырваться на свободу, и всегда был таким. Подъем из глубокой пропасти оказался всего лишь иллюзией, самообманом, достойным труса.

«Ни с чего. Но убежден, ты найдешь способ меня проверить».

– Прекрасно. Конечно, проверю. – Ник скомкал радиограмму. – Вот, Габриэль… – Он подбросил смятый листок в воздух. – Съешь это.

Поймав комок, Энгус положил его в рот, разжевал и проглотил, словно один из окурков Майлса. Глаза Ника загорелись, в шрамах забила кровь.

– Но почему? – недоумевал Саккорсо. – Зачем они с тобой так поступили?

Энгус рассказал. Теперь в глазах Ника появилась надежда. Поражениям конец. Новый старт. Саккорсо отстегнул удерживавшие его ремни и в нетерпении приблизился к Энгусу.

– Отлично. Предположим, в твоих словах есть доля истины. Но зачем они отдают тебя мне?

Энгус поведал и об этом, в том числе и о Майлсе.

Ник грязно выругался. Казалось, он едва держал себя в руках.

– И ты хочешь, чтобы я в это поверил? Хочешь, чтобы я ради всякого вздора рисковал своей жизнью и позволил себя подставить?

Программа Энгуса не ответила. Не было необходимости.

– Ладно, проверю тебя еще раз, – зарычал Ник. – Какое у тебя было снаряжение для проведения операции против «Купюры»?

Программа Энгуса не ответила.

– Исаак, чертов сукин сын! – рявкнул Саккорсо. – Код Габриэль. Каким снаряжением тебя снабдили для проведения диверсии против «Купюры»?

Боль. Отчаяние.

«Датчиками ультрафиолетового излучения для обнаружения электромагнитных полей и электронных приборов; генератором помех для нейтрализации подслушивающих и подсматривающих устройств; боевыми лазерами, способными поражать людей и вскрывать замки».

Безумие. Отчаяние. Ни слова о защищающих важные внутренние органы пластинах и других элементах прочности.

Ник на секунду задумался.

– Черт бы тебя побрал, Исаак. Если ты на такое способен, почему Майлс так легко с тобой расстался? Ты был бы бесценным инструментом в его руках. Неужели ты думаешь, я поверю, будто он с легкостью от тебя отказался?

«Его власть надо мной была не безгранична. Я не могу убивать полицейских, в том числе и тебя. Кроме того, он считал, что его предали. Хэши Лебуол не сообщил ему о данном мне приказе спасти Морн».

– Хэши солгал! – догадался Ник. – А когда ты вышел из-под контроля, бедняга Майлс испугался. Ладно… – Шрамы и глаза Ника еще больше налились кровью. От тела исходил жар. – Тебе придется доказать правдивость своих слов. Во-первых, передашь мне командование кораблем. Во-вторых, будешь меня защищать и… – Ник на секунду запнулся. – Минутку, минутку. Что же это я… Ну, да… Исаак, – чеканя каждое слово, проговорил Ник. – Код Габриэль. Отныне ты будешь подчиняться моим приказам, даже если я не произнесу слов «Исаак» или «Габриэль». Ты меня слышишь? Я разговариваю с твоим компьютером. Код Габриэль. Любой мой приказ отныне имеет силу этого кода и не требует повторения имени. Приказываю подчиняться мне беспрекословно… Скажи, что ты меня понял. «Я понял».

– Расскажи, что ты собираешься делать, – приказал Ник, в упор глядя на Энгуса.

Слов не было. Никаких. Язык словно забылся, все значения стерлись. Свобода недосягаема. Рассудок потерян. «Я собираюсь подчиняться».

– Отлично! – воскликнул Ник, вскакивая с места и устремляясь к двери каюты. – Шевелись! Хочу преподать этим ублюдкам урок.

Энгус подчинился. Подчинился потому, что по милости Уордена Диоса снова оказался в колыбели страданий и рыдал, но его плач был слишком тих, и его никто не услышал, кроме матери. По приказу Ника Энгус избил Мику и Дэйвиса, обезоружил Сиба и загнал Морн в угол, доведя ее до истерики. Теперь же Энгус управляет кораблем, а Ник с уверенностью смотрит в будущее.

«Труба» проникла в систему Массив-5 по-военному скрытно и уже забралась достаточно далеко вглубь. На экране отмечалась траектория полета корабля-разведчика и обозначались обнаруженные датчиками преграды. Астероиды, словно огненные смерчи, проносились мимо. Осколки планет и разбитых кораблей отскакивали от отражателей. Гравитационные поля отклоняли «Трубу» во все стороны, стягивая с расчетной траектории в сторону столь массивных космических объектов, столь мощных и гравитационных ловушек, что, казалось, их нельзя было избежать.

Несмотря ни на что, Энгус с легкостью обходил все опасности стороной: его компьютер и корабль-разведчик были как нельзя лучше для этого приспособлены. Быстрее, чем любой другой корабль, «Труба» двигалась к намеченной цели.

Завершив изучение базы данных корабля, Ник спал, ел и иногда разговаривал.

– Ты, наверное, не знаешь, зачем мне эти люди, – заявил он однажды. – Было бы гораздо проще, прикажи я тебе придушить их в своих койках. Или, если тебе запрещает программа, сделал бы это сам. Спустил бы их через шлюз, и дело с концом… Но я заглядываю дальше, чем ты, – продолжал Саккорсо, словно Энгусу были интересны его разглагольствования. – Ты не понимаешь, что произойдет, когда Вектор найдет способ синтезировать вакцину. – Ник, хищно оскалившись, посмотрел на Энгуса. – Спроси-ка меня, что мы собираемся тогда сделать.

«Что мы собираемся сделать?»

– Разыщем Сорас, – с гордостью объявил Ник. – Эту, – чтоб она провалилась – Чатлейн. Найдем «Планер». И тогда мне понадобится приманка… Чатлейн работает на Амнион, а Амниону нужен твой ненаглядный сынок. Она клюнет на него, хотя и будет понимать: я устроил ей ловушку. Но у нее не будет выбора. Если она не добудет твоего сынка, ее не пощадят. – Ник подумал и добавил: – Конечно, копы не оставят нас в покое. Придется им что-то предложить, чтобы они не сидели у меня на хвосте. Морн бы подошла, – Саккорсо кровожадно щелкнул зубами, – но полиции ее не видать. У меня относительно нее иные планы. Есть, кем ее заменить. Мика и этот недоносок Макерн, так же как и я, знают все об экспериментах, связанных с принудительным развитием. Если «Каратель» встанет у меня на пути, я подсуну их.

Энгус молчал. Неутолимая жажда мести была его единственным ответом.

– Сколько еще? – вдруг раздался голос Дэйвиса по внутренней связи.

– Заткнись, – огрызнулся Ник. – Мы заняты.

– Мне нужно знать, сколько еще «ступора» давать Морн, – не отступал Дэйвис.

Энгус почувствовал некоторое облегчение. Если Дэйвис и боится Ника, то хорошо это скрывает.

– А мне наплевать, – ответил Ник. – Впрочем, не думай, что сумасшествие сможет ее спасти. Тебе не понра-вит amp;я то, что я сделаю с умалишенной. Или с тобой.

Оскалившись, Саккорсо отключил связь. Мать Энгуса улыбалась точно так же, когда склонялась над его колыбелью. Некоторое время спустя Ник ткнул пальцем в экран компьютера.

– Приводной сигнал? Ах ты, сукин сын! – выругался он. – Ты о нем не говорил. Неудивительно, что «Каратель» сел нам на хвост. – Задумавшись, Ник прикусил губу и добавил: – Хотя в сложившихся обстоятельствах мне не пристало жаловаться. Скажи, зачем… Нет, я догадываюсь, зачем ты послал приводной сигнал. Скажи, почему ты не доложил о своих действиях?

Энгуса охватило смертельное равнодушие.

«Я не рассуждаю, я выполняю приказы. Ты не спрашивал. Нет вопроса – нет ответа».

В равнодушии заключалась единственная защита Энгуса, его единственный секрет. Так Энгус защищался во время допроса в Бюро по сбору информации. Прибегнул к этой уловке и сейчас. Никто не требовал от него рассказать Нику о том, как заменить разбитый пульт управления имплантатом Морн.

– Что ж, облегчим копам жизнь, – задумчиво проговорил Ник. – Я заранее знаю их слова. Вряд ли я хочу их выслушивать, тем более что у меня есть ты.

Пальцы Саккорсо забегали по клавиатуре. Через несколько секунд приводной сигнал исчез с экрана компьютера. На другом экране была выведена радиограмма с борта «Карателя». Энгус постоянно держал ее в поле зрения. Пусть Ник понервничает. Пусть думает, будто Энгусу необходимо постоянное напоминание о том, что приказ подчиниться Саккорсо пришел из полиции. Энгусу все равно. При любой возможности, когда его не отвлекали команды, отданные встроенной программой или Ником, он изучал данные на экране, устремив на него безумный взгляд.

«Уорден Диос – Исааку. Код Габриэль. Показать сообщение Нику Саккорсо».

Остальная часть сообщения была закодирована неизвестным Энгусу машинным кодом, очевидно предназначенным для его компьютера. Тем не менее он изучал текст в каждое свободное мгновение, словно пронизывая его насквозь, пока взор не помутился и глаза не застлали слезы.

Когда-то Уорден Диос сказал ему: «Мы совершили преступление против твоей души. Этому надо положить конец». Энгус жаждал увидеть конец своему отчаянию, достигнуть дна пропасти, но тщетно.

Шесть часов. Двенадцать. Восемнадцать. Напряжение было слишком велико для любого человека, даже для киборга. Энгусу понадобились все его знания, умение и изворотливость, чтобы сократить маневрирование кораблем до минимума.

Обычные смертные нуждаются во сне. Даже истязаемые младенцы засыпают, когда не могут выдержать дальнейших пыток. Спал и Ник. Но зонные имплантаты Энгуса не давали ему уснуть, заставляя страдать. Его крохотные ручки и ножки были привязаны к кроватке – так мамочке удобнее делать ему больно…

«Уорден Диос – Исааку…» Сделав сыночку больно, мамочка ласкала его, словно любила больше всех на свете.

«Показать сообщение…»

Наконец на экране появился астероидный рой, в котором, по словам Мики, сумасшедший исследователь по имени Динер Бекман прятал свою лабораторию. По горькой иронии его лаборатория появилась благодаря финансовой поддержке Холта Фэснера, фактического хозяина полиции.

Данные, содержащиеся в компьютере Энгуса, а также приборы «Трубы» подтверждали: астероидный рой со временем должен упасть на Малый Массив. Но Энгус не располагал указаниями на то, что полиция знает о существовании лаборатории, а чувствительности приборов корабля-разведчика не хватало, чтобы уловить какой-либо сигнал, свидетельствующий о ее наличии. Большое расстояние – это лишь часть проблемы. Тысячи и тысячи гигатонн каменной породы астероидного роя служили источником помех всех видов, а мощная сингулярность, находящаяся от него менее чем в одном парсеке искажала все, улавливаемое приборами корабля-разведчика.

Мика говорила, что лаборатория находится на большом астероиде в центре роя. Из-за вертящихся вокруг него камней он почти неприступен. Нужно двигаться очень медленно, принимая во внимание установленные на соседних астероидах масс-пушки.

Застучали клавиши: Ник ввел несколько команд, и Энгус отстранился от управления «Трубой».

– Я сам поведу корабль, – объявил Саккорсо. – Дорога к лаборатории мне известна. Ты нас только погубишь.

«Показать сообщение…» Энгус показал его полностью – каждое слово, каждую запятую. Однако Ник пропустил машинный код, прочтя лишь слова.

– Возьми на себя систему наведения, – продолжал Саккорсо, – отражатели и все вооружение, а также систему внешнего обеспечения. – С этими словами Ник передал доступ к указанным системам на компьютер Энгуса. – Наверное, у тебя реакция быстрее, чем у меня. Будешь вести огонь. Я позабочусь об остальном.

Мика говорила, что в лаборатории проводится множество медицинских исследований и разрабатываются методы альтернативной хирургии. Но все это – лишь прикрытие того, чем там занимаются в действительности, а именно: исследованием мутаций биологической ткани под воздействием гравитации. Динер Бекман хочет создать ген, отвечающий за выживание живых организмов в условиях агрессивной гравитационной среды. Конечная его цель – дать человеку возможность работать и исследовать сингулярности в непосредственной близости от них. Он считает, что будущее человечества лежит внутри сингулярностей. Но люди не могут в них проникнуть, поскольку не выдерживают высокого давления. Очевидно, Бекман решил изменить положение дел. И он туда же.

«Уорден Диос – Исааку…»

Этому нужно положить конец.

Лаборатория – единственное место, где с Энгуса могут снять программную зависимость. Но у него нет никаких шансов.

Астероидный рой на экране рос прямо на глазах. Обычное судно в сложившихся условиях начало бы торможение, чтобы подойти к мчащемуся каменному потоку с минимальным риском. Но нормальное судно и не стало бы пересекать систему с такой сумасшедшей скоростью, с какой это сделала «Труба», на борту которой, казалось, все были помешаны. Ник был помешан на свободе и власти; его возбуждение возросло до скорости термоядерной реакции, когда он резко направил корабль-разведчик вдоль направления движения астероидного роя. Перемещение внутри этого несущегося каменного хаоса было бы невозможным, не войди в него корабль с той же скоростью и тем же курсом.

Перегрузки вдавили Энгуса в кресло, но ему было наплевать. Нику было сложнее: он в любую минуту мог потерять сознание, потерять все. Энгус был значительно сильнее. Кроме того, конструкция мостика «Трубы» частично гасила перегрузки. Все, что Ник выдерживал с трудом, Энгус мог выдержать с легкостью.

Дэйвису и Морн, если они у себя в каюте и пристегнуты к койкам, опасность не грозит. За Вектора, Сиба, Мику и Сиро тоже можно не беспокоиться.

Наконец поперечное ускорение прекратилось. Корабль взял курс, параллельный движению каменного потока. Но почти немедленно началось торможение – «Труба» развила слишком большую скорость и могла столкнуться с первым же опережаемым ею астероидом.

Энгус не почувствовал никакой разницы – перегрузки есть перегрузки; они действуют в одном направлении благодаря автоматической переориентации мостика в пространстве. Однако для корабля разница была существенной. Корпус загудел, словно от избытка энергии; этого никогда не бывало при относительно мягком поперечном ускорении.

Экраны замигали и погасли – локатор автоматически перестраивался на новый режим движения корабля. Но вот данные вновь стали поступать на экраны мониторов: дистанции, размеры, состав и относительные скорости полусотни объектов вокруг «Трубы» одновременно.

Завыла сирена: Ник вел корабль слишком рискованно, слишком быстро. Энгус управлял бы кораблем точно так же, но Нику он не доверял. И все же, несмотря на свое не слишком доскональное знание корабля, Саккорсо вел его достаточно уверенно. Завершив торможение в непосредственной близости от несущегося впереди каменного осколка, Ник направил «Трубу» к центру астероидного потока.

Экраны наполнились невообразимой чехардой координат и векторов. Для любого судна навигация в столь плотном скоплении камней, да еще при такой скорости, оказалась бы непосильной задачей, даже если бы астероиды оставались неподвижными относительно друг друга. Но о таких условиях приходилось только мечтать. Взаимодействие гравитационных полей обоих светил, планет и близлежащих сингулярностей Массива-5, а также самого астероидного роя влияло на каждую каменную глыбу по-разному, в зависимости от ее массы и состава. Поэтому каждый камень постоянно смещался относительно своих соседей. Валуны размером с корабль или целую станцию вращались вокруг, сталкиваясь между собой, и либо раскалывались на части, либо отскакивали в непредсказуемых направлениях. Рой буквально кипел, будто стремясь слиться воедино. Лишь несогласованность действия суммарного вектора разлетающихся друг от друга астероидов и момента их ускорения не позволяла им сколлапсировать вокруг общего центра, как в черной дыре.

И все же навигация была возможна. В противном случае, лаборатории бы не существовало. Но маневрирование должно было быть медленным, с той же скоростью, с какой двигались соседние с кораблем объекты. «Труба» могла погибнуть как от спешки Ника, так и от стремительного потока камней.

Саккорсо управлял кораблем так, словно хотел что-то доказать Энгусу, словно хотел продемонстрировать, что он не хуже любого киборга. Расточая проклятия, скаля зубы и демонстрируя налитые кровью шрамы, он вел корабль-разведчик среди безмолвного грохота камней, словно титан, вновь вознесенный в статус непобедимого героя; супер-человека, который никогда не проигрывает.

Казалось, вой сирены пронзил Ника насквозь. Астероид, размером с военный корабль, столкнулся со своим соседом и мгновенно развалился на целую флотилию разлетающихся в разные стороны канонерских лодок. Освобожденная энергия, усиленная магнитным резонансом, ослепительными молниями ударила в отражатели «Трубы». Экраны на мостике будто раскололись пополам, пока локатор настраивался на работу в новых условиях. Но Саккорсо по-прежнему уверенно держал курс к центру астероидного роя.

Действительно, Ник управлял кораблем, словно волшебник. По крайней мере, в этом смысле рассудка ему было не занимать.

«Показать сообщение Нику Саккорсо».

Энгусу ничего не оставалось, как быть на чеку, читать появлявшиеся на экране данные и переживать кошмар, разворачивающийся перед ним, словно под действием заклинаний и по мановению волшебной палочки его хозяина.

Зашифрованную часть радиограммы с борта «Карателя» Ник расшифровать не мог точно так же, как и Энгус. Если даже она предназначалась для нового командира «Трубы», то тот о ней уже не вспоминал. И не вспомнит, если радиограмма вдруг не попадется ему на глаза.

Что касается Энгуса, то содержание зашифрованной части радиограммы четко отпечаталось на нейронах его мозга. Он не сводил глаз с выведенного на экран текста, но не потому, что никак не мог его запомнить или надеялся понять, а потому, что ему больше не на что было смотреть.

– Становится легче, – с напряжением в голосе сообщил Ник. – Лаборатория в течение многих лет расчищала близлежащее пространство – искала внутри астероидов топливо, минералы, редкоземельные элементы и тому подобное. Правда, в результате близлежащая зона стала обстреливаться лучше. После получения специального сигнала мы окажемся под постоянным прицелом масс-пушек, о которых говорила Мика.

Энгус не понимал, зачем Ник все это ему рассказывает, если только не хотел продемонстрировать свою осведомленность. Впрочем, вскоре появившиеся на экране данные подтвердили его правоту. Астероиды стали попадаться все реже. Как ни странно, центр каменного потока оказался наиболее разреженным.

Постепенно Ник стал снижать скорость. Теперь маневрирование «Трубы» не было столь резким, как раньше, а Саккорсо уделял больше внимания радиоэфиру, прослушивая полосы частот, наиболее вероятные для поступления специального сигнала.

Уорден Диос назвал Энгуса адской машиной. Он сказал: «Мы совершили преступление против твоей души». Что бы ни осталось у Энгуса от души, но эти остатки корчились в муках протеста.

– Вот он! – Ник вдавил кнопку и сунул в ухо наушник. Его пальцы забегали по клавиатуре, наводя одну из антенн «Трубы» на источник радиосигнала. – Поймал!

На одном из экранов появилось изображение источника – отдаленной каменной глыбы с относительно стабильной траекторией. Вероятно, источник был защищен от внешних воздействий и обладал самонаводящейся антенной. Глыба являлась частью сети подобных, обменивающихся сигналами, радиоисточников, – своеобразных глаз лаборатории.

Напряжение Ника сменилось напускным безразличием.

– Лабораторный центр, – небрежно объявил он в космическое пространство, – говорит Ник Саккорсо, командир полицейского корабля-разведчика «Труба». Посылаю идентификационный номер корабля. – Ник нажал несколько клавиш. – Без паники, мы не шпики. Мы угнали корабль из района Малого Танатоса, спасая свои шкуры… Вы сможете меня опознать, сверившись с банком голосов. Я бывал здесь раньше, чего не скажешь о моих спутниках. – Ник нажал еще несколько клавиш. – Посылаю список экипажа.

Одного взгляда на экран хватило Энгусу, чтобы определить: в «список» не вошли ни Морн, ни Дэйвис, ни сам Энгус.

Энгус мог бы слушать разговор с лабораторией, подключившись через параллельные наушники, однако Ник не приказал ему этого. Одна часть расколотого сознания Энгуса выискивала месторасположения масс-пушек, другая – изучала неподдающиеся расшифровке иероглифы машинного кода, словно в них содержался ключ к его жизни и смерти.

– Знаю, приятель, – тем временем продолжал переговоры Ник. – Дайте мне шанс, и я докажу, что ваш риск не напрасен.

Однако небрежный тон Саккорсо был всего лишь прикрытием. Теперь Ник стал еще более осторожным. Произведя торможение, он пустил «Трубу» в дрейф вблизи радиоисточника, но вне досягаемости средств обороны лаборатории. И стал ждать.

– Нет, записи бортового журнала я вам не предоставлю, – невозмутимо продолжал Саккорсо. – Я здесь не для того, чтобы заложить душу. Я просто хочу воспользоваться вашим оборудованием. Работа может занять два часа, а может и два дня.

Не прерывая разговора, Ник переориентировал корабль, чтобы избежать столкновения с градом камней, отделившихся от расколовшегося астероида. На этот раз центр ответил скорее. Зрачки Ника сузились.

– Вы что там, все с луны свалились? – возмутился он. – Неужели имя Вектора Шейхида ничего вам не говорит? Он есть в списке. Небезызвестный Вектор Шейхид. – Губы Ника скривились словно в язвительной усмешке, но он постарался подавить всякую издевку в своем голосе. – Он – генетик и хочет воспользоваться вашей генетической лабораторией.

Энгус перестал прислушиваться. Может быть, Ник проигнорировал машинный код, переданный с борта «Карателя», потому что просто не мог его прочесть? В таком случае, вероятно, кодированная информация предназначалась не для него. Хэши Лебуол никогда не пошлет шифровку, которую не сможет прочитать его агент. Но тогда кому предназначается послание? И для чего оно? Вероятно, сообщение написано машинным языком, потому что адресовано машине. Какой машине? «Трубе»?

Когда Энгус прочел собственно слова, его мозг будто ослеп. Энгус не заметил, он просто не мог заметить, отреагировали ли корабельные компьютеры на текст радиосообщения. Повинуясь внезапному порыву, не заботясь о том, что может увидеть Ник, Энгус ввел сообщение с борта «Карателя» в корабельный компьютер.

Прежде чем он успел закончить, на экране появилась строка: «Ошибка ввода. Проверьте код и повторите попытку».

– Да, именно тот Вектор Шейхид, – сказал Ник с вымученным терпением, словно разговаривал с идиотами. – Из компании «Интертех».

Энгус повторил попытку. На этот раз он ввел только машинный код, исключив слова.

Ответ тот же: «Ошибка ввода. Проверьте код и повторите попытку».

Где-то на задворках сознания Энгуса стало зарождаться чувство безысходности. Казалось, он вновь услышал голос матери: «Нет, тебе не избавиться…» Энгус был еще слишком мал и не понимал слова. Зато он отлично различал боль и успокоение: «… ни от них, ни от меня. Ты – мой сын и навсегда им останешься».

Ник приглушил свой микрофон и, как заговорщик, улыбнулся Энгусу.

– Похоже, я говорю с самим Динером Бекманом, – прошептал он. – Кто-то в лаборатории определенно слышал о Векторе. Эти чудаки-исследователи любят потрепаться. Может быть, они и умеют хранить секреты, но друг другу выбалтывают все. По-видимому, Бекман знает, над чем работал Вектор до ухода из «Интертех».

«Какое мне дело? – недоумевал Энгус. – Чего он пристал?»

Что еще осталось? Какие еще машины есть на борту «Трубы»?

Энгус знал только одну… «Исаак, – сказал он про себя. – Ты меня слушаешь? Ты меня слышишь, Исаак?»

Именно так звали теперь Энгуса. Но имя являлось также и кодом доступа. Когда его сознание формировало точный нейрорисунок этого слова, в его голове открывалось окно, через которое он получал доступ к базе данных своего компьютера и отчасти возможность консультироваться со встроенной программой. Вся информация и инструкции, содержащиеся в базе данных, были бы бесполезны, если бы Энгусу не было позволено получать их частями и произвольно при определенных обстоятельствах.

– Как я собираюсь платить? – фыркнул в микрофон Ник. – Я собираюсь платить результатами. Если Вектору будет сопутствовать успех, вы получите часть добытых им знаний. Не могу сказать, что это будут за знания – не знаю. Но могу сказать следующее: Амнион располагает информацией о мутациях, – Ник мог бы сказать «о мутациях под воздействием гравитации», – а это именно то, что вам нужно.

Если этот довод не подействует, не подействует уже никакой.

Зонные имплантаты Энгуса не умели читать его мысли буквально. Они лишь могли распознать конечное число синаптических рисунков и интерпретировать состояние сознания по изменению химического состава крови. Но они не могли управлять направлением его желаний. «Ты слышишь меня, Исаак?»

– Вас понял! – неожиданно воскликнул Ник. – Вас понял.

С этими словами Саккорсо вместе с креслом повернулся к своему помощнику, словно собираясь насладиться удивлением Энгуса.

– Они нас пропускают! Так-то! – Саккорсо сделал победоносный жест в сторону экранов мониторов. – Это наш курс в обход пушек. Нам также указан порядок стыковки и предоставлены навигационные данные… Если Вектор не ударит в грязь лицом, мы разбогатеем. Бекман нас озолотит.

Энгус не ответил. Он просто не мог. Все его внимание было обращено внутрь. Его переполняли отчаяние и боль. Не до Ника. Запястья и лодыжки словно стянуты вместе. Шансов на свободу нет.

Когда база данных наконец открылась, Энгус стал читать про себя послание с борта «Карателя» в надежде, что оно пройдет через образовавшееся «окно», что те же ресурсы, которые сделали возможным его подчинение Нику, позволят услышать и голос собственного разума.

Тем временем Ник вновь взглянул на данные, выведенные на экран его компьютера, и замер, словно не веря собственным глазам. В следующее мгновение его будто пригвоздило к спинке кресла. Лицо посерело, глаза вспыхнули стальным блеском.

В следующее мгновение он замахал в воздухе кулаками и закричал так, как кричал, когда погибла «Мечта капитана». Это был крик человека, сердце которого не переставало кровоточить.

Но вот Саккорсо вновь посмотрел на Энгуса. Лицо Ника было похоже на маску: бледные щеки, бесцветные глаза. Зато шрамы были налиты кровью настолько, что казались черными.

– Здесь «Планер», – прошептал он. – Сорас нас опередила.

Кулаки Саккорсо конвульсивно сжались. По телу прошла судорога.

– Это ее последняя ошибка, – процедил он сквозь зубы. – Теперь ей от меня не уйти.

Энгус закончил читать сообщение. Подождал.

Ничего не произошло. Усилия тщетны. Связь с базой данных оставалась до тех пор, когда Энгус ее наконец не прервал. Но ничего не изменилось.