Грани будущего (*30 иллюстраций)

Глава 7 Дождь меняет все

Пробуждение было интересным для всего адмиральского купе. С головы до ног мокрая Ленка нависла над Брусовым, толкая в бок.

Зёма проснулся первым и теперь наблюдал, как вода текла с неё ручьём и на полу в купе быстро собиралась лужа. Сама бравая служительница порядка стучала зубами от холода. Губы её в полутьме вагона казались чёрными. Свет давал только полумесяц над головой, заглядывавший в толстое плексигласовое окно в коридоре. Когда же Брусов наконец проснулся и включил ручной фонарик, находившийся под рукой на столике, оказалось, что Ленкины губы просто посинели.

Ленка… Шестнадцатилетняя оторва. Сам Брусов мог бы назвать её дочкой, так как последние пятнадцать лет жизни в анклаве посвятил её воспитанию. Лишь последние пару лет скорее она воспитывала его, быстро перерастя наставника в умениях, как только вступила в ряды рейдеров-добровольцев. Звание капитана пришло к ней быстро. Каждая вылазка на поверхность — риск для жизни, и Седых не скупился на лычки для личного состава. Лишь бы был толк.

Сам Кай Брусов прекрасно помнил день, когда вдруг стал отцом. Не то чтобы какая-нибудь из женщин в анклаве вдруг принесла ему ребёнка в подоле. Нет, Лену привёл за руку капраз Седых и просто назначил его дочерью. В тот день, пятнадцать лет назад, её родители добровольно покинули анклав «Владивосток». Седых не настаивал на их выселении и претензий к семейной паре не имел. Потому Кай никогда не мог ответить на вопрос Ленки, почему её родители оставили собственную дочь на воспитание «чужому дядьке», что стал вскоре папой, а потом и батей.

Единственное, что связывало Лену с её сгинувшими родителями, — татуировка. На левой руке, на запястье, дочурка с малых лет носила черную двенадцатилучевую звезду. По словам старожилов, такая же была когда-то выколота на запястье её матери. Сколько Брусов не разглядывал татуировку, он не мог понять её назначения. Лучи могли обозначать все что угодно — от числа месяцев до количества апостолов. Верующих после Апокалипсиса меньше не стало.

Лена, выросшая с Брусовым фактически как дочь, стала одной из немногочисленных девушек-бойцов в анклаве. Конечно, физически она была слабее подготовленного мужчины и бегать по туннелям с Калашниковым наперевес на равных не могла. Зато Лена великолепно обращалась со стрелковым оружием. Она словно чувствовала его, всегда выбивая десятки на самодельных мишенях. Смирнова виртуозно владела пистолетами, автоматами, но главное — почти сроднилась с обожаемой ею снайперской винтовкой Драгунова. СВД она могла спокойно делать «лоботомию». Так что звание капитана носила заслуженно, рискуя жизнью на поверхности и принося анклаву провиант и прочие нужные вещи. А счёт на головы отмороженных «свободных» шёл у неё на десятки.

Зёма всех этих тонкостей об отношениях «отец-дочь» не знал и потому считал, что к адмиралу каждый в группе относится по-свойски.

— Батя, ну какое нахрен дежурство? — зашептала капитанша на ухо адмиралу с той нарочитой громкостью, что было слышно во всем купе.

— Ночное, с автоматами наперевес, — пробубнил полусонно Брусов.

— Там дождь пошёл! — продолжила тираду Ленка. — Холодный, жуть. Народ отказывается сидеть на дежурстве больше пятнадцати минут. Нам сушиться негде, пока Пий свою кочегарню не растопит поутру. За всю ночь ни шороху по периметру. Чего там сидеть то? «Свободные» — не бессмертные, заныкались по своим норам. И чистильщики потеряли преимущество в камуфляже. Пока теперь в серое переоденутся с белого.

Ручные часы адмирала показывали четыре утра. На автомате подзаведя свои «Командирские» с ручным подзаводом, адмирал окончательно проснулся. Присев на край полки, буркнул тихо, медленно приходя в себя:

— Дождь? Радиоактивный?

— Счётчик не хрустит. Но сам факт, батя, — дождь! К снегу привычные, но вода с неба… это как-то жутко. К тому же — такая холодная. И ветер сильный с севера. Вот почему конструктора к этому мощному фонарю на пулемётах махонькие такие зонтики не придумали⁈

— Зонтики? — опешил адмирал.

— Да. Я такие на картинке видела в детской книжке. Мишка под зонтиком не мок ни разу, а мы мокнем. В комплект к дизельному мини-генератору бонусы не полагались? А то, кажется, что аккумуляторы зря зарядили…

Голос Ленки зазвенел негодованием. Перешла с громкого шёпота на обычный разговор. Наверху даже заворочался раненый рейдер и повисла головой вниз Ольха.

Зевнув, Зёма потянулся и буркнул:

— Всё бы отдал, чтобы увидеть дождь… Только не радиоактивный.

Брусов, стянув с капитанши промокшую насквозь куртку и укутывая дежурную снайпершу в полотенце, хохотнул:

— Ты знаешь, что желания имеют свойство сбываться в самый неподходящий момент?

— Мне разрешат подежурить? — с надеждой в голосе спросил Зиновий, ещё не зная, на что подписывается.

— Костюм воду держит?

— Не знаю. Мы под землей никогда не попадали под дождь. Но держать радиацию должен. Хотя бы малую. В первую очередь «саламандры» создавали именно для этого. Не должны были за два поколения с первой модели потерять все свои свойства.

Брусов поскреб щетину в раздумьях. Дал себе слово, что не будет бриться до самого возвращения.

— Если не уверен, тогда рисковать не стоит. Он же у вас на батарейках, как я понимаю. Замкнет ещё. Жопу потом подтереть без пассатижей не сможете со своими модулями отходов жизнедеятельности.

Ольха заржала. Ей приходила в голову идея, что часть группы гадает над тем, как они справляют нужду в своих костюмах без ширинок и пуговиц на причинных местах.

— А вас там много людей… в ваших городах? — продолжил Брусов, зевая. — Давай поставим вопрос иначе — а подобных подземных городов много?

— Нам предположительно известно нахождение двух, — не стал скрывать сонный юноша. — Пробиться радиоволнами сквозь толщу земли невозможно, чтобы проверить. Близость ядра глушит все сигналы. А так должно быть порядка десяти.

— Так, может, вас послали установить контакт?

Зёма сонно потер щеку. Такая идея ему явно не приходила в голову.

— А что? Про координаты нам еще в ШУРе1 рассказывали, — добавила сверху Ольха. — Тут и подписывать пометку с заданием не надо. Мы даже знаем, где находится наш подземный город в теории… Но без точки входа-выхода это бессмысленно.

1 Школа ускоренного развития. (Прим. автора)

— А вентиляция? — прикинул Брусов.

— Попасть в такие города по вентиляции невозможно, — подхватил Зёма. — Если падение по километровым трубам и удастся замедлить и пережить — при условии, что они достаточно широкие, конечно, — то вентиляторы перемелют всё живое в труху. Но если и их удастся избежать, то радиационные меры уничтожат все проникшее как вирусы. Так что нет. Кроме воздуха по вентиляции в подземный город точно ничего не попадает. Вход-выход должен быть особенным. И может быть замаскирован под что угодно.

— Можно подать сигнал подземникам? — вновь спросил адмирал.

— Может, и можно. Но о случаях контактов с поверхностью мы ничего не слышали. Это информация не нашего уровня. Мы просто первое поколение настоящих подземников, а правят нами те, кто первыми спустился под землю.

В проходе появился Демон, хриплым голосом пояснив:

— Протокол безопасности отсекает все с поверхности, чтобы наши сети не заразил вирус. Контакт с деструктивным ИИ будет означать смерть нашей замкнутой системы. Знаешь, что это значит, Зёма?

Длинноволосый юноша кивнул:

— Что нас не записывают на камеры. За нами не следят. У нас даже нет аварийных маячков. Мы — автономны. Полностью независимы.

Ольха на верхней полке ощутила, как похолодело тело. «Не следят». Страшнее в подземном мире ничего не было. Быть ни от кого независимым — это словно получить ярлык «гнома»-культиста. До ужаса захотелось снять «саламандру» и проверить надрез на правом запястье, где у каждого подземника из-под кожи немного бугрился чип. Но девушка быстро справилась с приступом паники. Ведь проверить наличие чипа означало отключить костюм, то есть открыть многие секреты для членов экспедиции. На такое она пока была не готова.

Брусов, кряхтя, поднялся.

— Так, достаточно ваших утопических мыслей, молокососы. Вернёмся к ним в более светлое время суток. А если за стенами идёт дождь, пробуя на прочность нашу краску, значит, температура снова выше нуля. И это хорошо.

— Чего хорошего? Утром будем по уши в грязи хлюпать, — послышалось от раненого рейдера Артёма, уже сталкивавшегося с капризами природы в прошлом году.

Весенняя распутица тогда продержалась лишь две недели, на пару дней показалось лето, его быстро обогнала осень, после чего за дело вновь взялась зима. Но ледяные лужи восхищали молодого парня, как уцелевшие стекла в витринах домов. Артем скользил по ним ботинками, когда никто не видел, испытывая дикий восторг. Это напоминало ему довоенное детство, когда с отцом под руку ходил на каток на коньках.

— Пий, топи печку, — крикнул Брусов в соседнее купе. — Дежурившим ребятам надо высушить одежду и отогреться. И Кузьмича растолкай. — Адмирал взял рацию. — Сергеев, подъём. Бери рабочих, пару автоматчиков, пусть оденутся по погодке и шагают по шпалам навстречу утру. Этой сонной группе взять рацию и докладывать машинисту о состоянии путей. Отойдут километра на три — и, Кузьмич, можешь двигать поезд на самой малой скорости дальше.

В купе заглянула Вики:

— Мы двигаемся на северо-запад?

— Пока, да, — вспомнил карту адмирал. — Скоро двинемся на север. А что?

— Да тут у вашего учёного-физика на карте отмечена алым цветом эта область. Предполагаю, что чем ближе будем к прошлой границе с Китаем, тем выше будет радиационный фон. Есть опасение, что вблизи крупных населенных пунктов радиация просто зашкаливает. Возможно, там падали ракеты. На такое наши костюмы точно не рассчитаны.

— Да, ракеты… учёные хотели сделать какие-то замеры, — припомнил Брусов и посмотрел на Зёму. — Посмотрите оборудование? Может, там еще какие карты с пометками найдете.

— Да без проблем, — Зёма поднялся и вышел в коридор. — Вики, составишь компанию? Посмотрим на их рогатки и копья против мамонтов.

— Наружу пойду только под прикрытием. Не хочу лежать с перерезанным горлом в конце состава, — напомнила о телах в последнем вагоне блондинка.

Адмирал кивнул и молча повел ребят в вагон, где хранилось оборудование почивших учёных. Физик в группе был всего одни, но биолог, судя по всему, тоже рассчитывал на научные изыскания.

— Исследования — это хорошо. Наука — вообще хорошо. Она подарила нам оружие, которым сами же себя и уничтожили, — тем временем подначивал Зёма, пока не увидел громоздкие ящики. — Ого, нам вдвоем не справиться. Оборудование тяжёлое. Вчетвером можно?

— Ну, от снайпера на вышке вы все равно не убежите, — напомнил, как бы между прочим Брусов. — Так что идите хоть все. Под ответственность майора. И только если не будет радиации. Костюмы химзащиты на эти ваши шубы могут не налезть. На наросты на руках, так точно.

Зёма принялся двигать ящики, распаковывая аппаратуру. Глава анклава попутно объяснил, что капраз Седых всунул обоих «яйцеголовых» в группу без единого слова об их предназначении. И сам адмирал понятия не имел, кто они и чем должны были заниматься.

Демон с ходу показал на оборудование ботаника, которое должно было отвечать за анализ почвы.

— Полезная штука в мире, где грунт надо проверять на наличие микроорганизмов, — похвалил новый рыжый ботаник. — Им же и семена потом проверим.

— Адмирал, — пискнула рация, — вам надо на это взглянуть.

— Иду, — откликнулся Брусов и повернулся к ребятам: — Давайте так, если чего поймёте, то никаких тайн, новые господа ученые. Добро?Мы все здесь одна команда. И если я спрашиваю о предмете исследований, вы тут же отвечаете. Это касается безопасности всей команды. Я за каждого в ответе.

— Добро, — ответила Вики, с нескрываемым интересом подсвечивая фонариком извлекаемую аппаратуру.

Судя по всему, когда-то ей требовалась сеть, но стараниями местных умников, постоянное напряжение в 220 вольт заменили на аккумуляторы, понизив необходимую мощность до двенадцати ватт. Зёма достал из коробки пару проводов, послюнявил пальцы и приложил клеммы.

— Бинго, они заряжены!

— Тихо, дурак. Заряжай молча, — буркнула Вики, протягивая провода до костюмов.

— Только полностью бы не разрядить, — посоветовал Демон.

Зёма с Вики перекинули клеммы на костюмы и с воодушевлением обнаружили, как индикатор на дисплее стал показывать заряд. Сидеть, впрочем, при столь старом способе заряда без движений пришлось бы несколько часов. Так что удлинили провода, погрузившись в изучение аппаратуры.

Брусов вернулся спустя двадцать минут и потребовал отчёт.

— Ваши умники должны были проводить тесты физической материи, — осторожно начала Вики, распознав некоторое оборудование. — Приборы явно довоенные и отчасти переделаны в вашем подземелье.

— Анклаве, — гордо поправил Брусов. — И что за тесты?

— Тесты на… аномалии, — нехотя добавила Вики как главный эксперт по научным дисциплинам из всех четверых «гостей» группы.

— Аномалии, значит. Серьёзно? Или сами придумали?

Вики промолчала. Все четверо как-то немного задумались, притихли, не уверенные конкретно ни в чём. Ребята спокойно наблюдали в рекламах научных достижений под куполом о скрещивании гибридных эмбрионов свиней и человека для взращивания органов для нужд трансплантологии. Но с ходу распознать предназначение оборудования, возможно, еще ламповой эры не могли.

— Хорошо, будет вам работа на улице всем четверым. Под охраной, — увидав серьёзные лица, добавил Брусов. — Но в этих костюмах при сильной радиации вы выйти не сможете.

— Тогда будем надеяться, что радиации не будет, — спокойно ответил за всех Зёма, не горя желанием снимать подзаряжаемые костюмы. — Не весь же мир в радиационных пятнах. Да и полураспад за шестнадцать лет должен был себя проявить.

— Ну, смотрите, а то у нас в ящиках пара-другая комплектов одежды с дождевиками и сапогами найдётся.

— У меня редкий размер обуви, — доброжелательно улыбнулась Ольха оскалом хищника перед броском. — Кстати, мне сначала надо поменять повязку Артёму. Зём, я сама.

— Иди. И посоветуй ему зубы почистить. Воняет на всё купе.

Ольга хохотнула. Вряд ли на весь состав можно было найти хоть тюбик зубной пасты. А если существовали щетки, то, скорее всего, они использовались для чистки оружия.

Брусов с Ольхой вернулись в свое купе. Артём уже проснулся, но не горел желанием подниматься с постели раньше, чем взойдёт солнце.

— Сейчас повязку поменяю, и можно в плуг — пахать, — посмотрела на рану «лысый заместитель главного доктора группы».

— Как пахать? Я раненый, — вяло запротестовал рейдер.

— Только конь может так храпеть, — подтвердил Брусов. — И вообще, что с того, что раненый? Не в голову же. Будешь следить за выданным оружием, снаряжением и патронами. О нарушениях, расхищениях и прочих недопустимых вещах докладывать мне лично перед расстрелом.

— Да где это видано, чтобы рейдера в завхозы? — возмутился Артём.

Сопротивлялся он скорее для виду.

— Всё случается в первый раз, Артёмка. Пока лечишься, всё равно в рейды не пущу, — ответил Кай. — Думал на полке пролежать всю дорогу? Лодырей в экспедиции нет и не будет!

— Но почему я? — сделал последнюю попытку рейдер. — Почему не рабочие? У них больше свободного времени. А я за них автоматы могу чистить. Жанка, опять же, хорошая сметчица…

Брусов вздохнул и принялся спокойно всё расставлять по полочкам:

— Видишь ли в чем дело, Артём. У тебя нет амбиций. А у любого рабочего, ставшего завхозом, обязательно появятся. И сразу крупные, вплоть до потери сгущенки. Так что приказы не обсуждаются. И не спихивай обязательства на женщин. — И Брусов посмотрел на Ольху. Та весело хмыкнула.

Тёма вздохнул.

— То есть ты просто так поставишь меня на путь растления и будешь ждать, пока я начну торговать с «вольными» по дороге нашей тушёнкой?

Он был первым из команды, кто назвал адмирала на «ты» после вольности Зёмы. Похоже, тенденция, решил адмирал. Но акцентировать на этом внимание не стал.

— Если на артефакты из зон аномалий, то я поддерживаю торговлю, — донеслось в проходе от Зиновия. Он приблизился к адмиралу и честно сказал: — Можно выменять на что-нибудь полезное. Похоже, ваш Седых рассчитывал не только на торговлю оружием с прочими анклавами. Аппаратура достаточно сложная, чтобы находить все искривления магнитного поля. По мнению наших учёных, они должны были появиться после Катастрофы. Но обычно люди их не чувствуют. А вот техника и роботы — запросто.

Брусов замолчал, переваривая сказанное. По анклаву ходили легенды о странных вещах, которые иногда приносили рейдеры. Их находили не в схронах, а на поверхности или закопанными в снег. Предметы с необычными свойствами, впрочем, за пределы лабораторий никогда не попадали. А вот со странным поведением роботов адмирал встречался не раз. То ходили как пьяные, то лежали на боку, дрыгая конечностями, то крутились на месте. Такую технику, в том числе и Искателей, легко добивали и разбирали на запчасти, которые тоже несли в лаборатории.

— Всем проснуться и за работу! — закричал на весь вагон адмирал. — Высыпаться будем в Хабаровске! Шевелимся! Активней!

На улице было плюс три по Цельсию. Так показывал наружный термометр за лобовым стеклом паровоза. Об этом сообщил разбуженный Кузьмич. Стоило адмиралу выйти на улицу, как по ощущениям показалось, что гораздо холоднее: ветер промораживал насквозь, хлестал по лицу дождь и оставалось только съеживаться и кутаться в куртку. Утро добрым назвать язык не поворачивался.

Чернявый коротыш Богдан Бессмертных прыгал на месте, подсвечивая фонариком что-то на земле.

— Батя, смотри что нашли. Свежак.

Брусов подошёл и пригляделся — на земле были свежие следы, которые давно бы смыло дождем, если бы не одно «но» — они были огромного размера. По набежавшей луже бывалые охотники могли бы сказать, что это лапы хищника из семейства кошачьих. Но даже у тигра не могло быть таких следов по определению. Судя по глубине следа, зверь весил не меньше автомобиля.

— Вот это поворот! Искатель! Отряду бегом в состав!

Людей не надо было просить дважды. У страха глаза велики. Когда же видишь доказательства воочию, то страшно вдвойне.

Кузьмич повёл поезд самым тихим ходом, бурча, что так они больше угля сожгут, чем толково потратят тягу на дорогу.

— Подумаешь, Искатель. Тот же зверь. Из леса что только после Катастрофы не выходило. Людей надо бояться.

Пий рядом с ним и не спорил, безразлично кидая уголь в печку. Парень больше думал о геркулесовой каше с тушёным мясом, которую, по слухам с «кухни», варила сегодня Алиса. Поговаривали, что от неё мышцы растут, и внуку машиниста во что бы то ни стало хотелось срочно побольше мышц, чтобы легче справляться с работой кочегара. Мысль о металлическом кошаке размером с дом, бродящем где-то вокруг состава, аппетит совсем не отбивала. Из состава выходить кочегару было не нужно.

— Старый лес — он добрый, предсказуемый и понятный, — ответил машинисту Брусов. — Новый лес полон, пожалуй, только Искателей. А на роботов с дробью не пойдёшь.

Ещё до рассвета «Варяг» преодолел с десяток километров. Экспедиция проскочила мёртвую станцию Надеждинская, от которой даже остова не осталось. Ничего странного не происходило и вообще казалось, что всё живое вокруг попряталось, непривычное к дождю. Когда же солнце обозначило своё присутствие, запутавшись в низких тучах, и мир стал более сер, чем темен, Брусов оставил смотреть за дорогой лишь Кузьмича. Всех прочих, кроме техников, ждал горячий завтрак.

Технари же лишались завтрака до той поры, пока пулемётные турели не получат навесов для дежурств под дождем. Эта недоработка конструкторов могла закончиться фатально если не для самих дежурных, то для крупнокалиберных орудий точно. А как показал случай с бандитским редутом, пулемёты могли вскоре понадобиться. При этом навес должен был ни в коем случае не мешать основной конструкции складываться, а также не сильно выпирать. Мало ли по каким туннелям придется ездить? Так что задача перед технарями стояла непростая.

От чертежей быстро перешли к делу. Когда над пулемётами появились защитные навесы и с кашей расправились последние техники, Кузьмич остановил локомотив. Все три рации по вагонам передали зычное:

— Ребята, вынужден вас снова намочить. На пересечении рельсополосы с дорогой рельсов нет. Воронка от взрыва есть, а рельсов нет. От поселка Раздольного до станции Раздольное немного не доехали. Видимо, кто-то подорвал машину на переезде.

— Группе Сергеева и людям Алфёрова построиться, — велел Брусов по рации, собираясь и сам прогуляться.

Хотелось осмотреться в поисках этого Зверя. Не бродит ли где снова? Странная смесь страха и любопытства овладевала адмиралом и по той причине, что хотелось найти интересное место, где четверо ребят могли бы поколдовать с оборудованием. Вдруг чего путного найдут?

Если вечно хмурый майор Сергеев командовал двумя третями военспецов, то лысого, как бильярдный шар, крепыша Алфёрова можно было назвать весёлым добряком. Старший прораб заимел в свое подчинение как всех рабочих экспедиции, так и часть техников, ответственных непосредственно за надлежащий ремонт железнодорожного пути. Хмурого Салавата с ранней проплешиной можно было назвать его замом или вторым бригадиром. В отличие от своего начальника, анекдотов он не травил и предпочитал делать работу быстро, но надёжно, чтобы не приходилось переделывать и вновь выходить под дождь, привлекая внимание таинственных огромных зверей и каннибалов-головорезов.

Группы торопливо разбрелись вдоль состава, оценивая объём работ. Дождь стал таким сильным, что Брусов, стоя с одного края отряда, не видел последнего человека с другого края. Казалось, что природа решила исправить оплошность людей с искусственным интеллектом и утопить всё живое во Всемирном Потопе. Лужи образовывались с завидной скоростью. Сапоги утопали в грязи выше щиколотки, и это было только началом. Калаши пришлось держать под дождевиком.

Излазив всю воронку по периметру со счетчиком Гейгера, Брусов вернулся к отряду. Радиация была в допустимом значении. Скорее всего, взорвался грузовик с боеприпасами. Но вот насчёт водостойкости сложного технического оборудования адмирал сомневался, потому решил придержать своих молодых учёных в составе.

Алфёров уже переговорил с Салаватом и отдавал группам распоряжения:

— Значит так, ребята. На участке трассы не хватает рельсов. Участок небольшой, положить-то всего надо пару-другую шпал, рельс. Строгие замеры производить не обязательно. Свои запасы расконсервировать не будем. Шустренько разбираем встречку, засыпаем воронку, чем найдём. И продолжаем путь. Сергеев отвечает за безопасность периметра. Прикроет в случае чего. С вышек работают снайпера. Трудимся спокойно. Всё, за работу!

Народ засуетился, стараясь как можно быстрее выполнить работу и вернуться в сухое тепло вагонов, где Пий уже раскочегарил печку и перешёл на экономное поддержание температуры.

Алфёров меж тем подошел к адмиралу и сказал:

— Шеф, песка бы и гравия. Что толку с этой грязи? Закидаем, положим шпалы, рельсы, проедем, но завтра всё просядет. А нам ещё возвращаться. Халтурная работа.

— При возвращении всё равно встречку вновь перекладывать.

— Будем надеяться, что наши ресурсы позволят залатать дыру на обратном пути так, что уже не придется пути разбирать. Будем поддерживать в надлежащем положении. Было бы желание.

— Вот этот подход мне нравится. Дело говоришь. Но пока наша задача просто доехать. Об обратной дороге не думай. Решаем проблемы по мере поступления. В этом ливне потеряться можно на счёт раз-два. Не могу я позволить экспедиции столько времени тратить в условиях вражеского окружения.

— Чёрт с ним с гравием, кусками асфальта закидаем, — буркнул Алфёров, вернувшись к рабочим.

Те шустро подхватили ломы и принялись долбить остатки автомобильной дороги неподалёку от ЖД-пути. Куски полетели в лужу на дне быстро заполняющейся водой ямы. Работало порядка двадцати человек, часть которых долбила, часть засыпала, а часть разбирала встречные рельсы, но всем яма казалась бездонной. Наскучив наблюдать эти жалкие попытки засыпать яму малыми силами, Брусов обронил в рацию:

— Все, кроме Кузьмича, Пия, Алисы и Артёма одеваются, берут лопаты в руки и идут гулять! Всем мокрая прогулка без радзащиты!

— Что? И мы? — послышался взволнованный голос Вики — несостоявшейся медсестры, что оказалась полезнее в роли ученого.

Блондинке меньше всего хотелось уходить из теплого салона.

— Наука призвана служить человеку, — напомнил Брусов. — Или мы покончим с этой ямкой до обеда, или в лазарете не будет места для лечения больных. С такой погодой до воспаления лёгких полшага.

— А этот ваш Искатель как же?

— Наш? Это общая проблема. Но не кинется же он на толпу людей. Впрочем, передай Смирновой, чтобы взяла оружие помощнее.

Время не ждало, так как огонь в печи прогорал и промедление быстро сжигало драгоценное топливо. Идти же в лес за дровами на этом отрезке пути — означало ещё большую угрозу со стороны не в меру любопытного Зверя.

Так в тепле остались лишь четверо членов экипажа. Все остальные, кроме адмирала и обязательных стражей, убрали оружие, взяли лопаты, тачки или ломы и принялась говорить своё «нет!» природе, прокладывая «Варягу» путь через мокрое, грязное препятствие.

Зёма с друзьями приходили в себя под дождём дольше всего. Дождевики поверх «саламандр» смотрелись как рубашки небольшого размера на культуристах. Ребята с недоверием смотрели на капли дождя на руках и улыбались как дети. Они впервые видели дождь, и он не слишком их морозил. Только руки и лицо. Остальные части тела подзаряженные костюмы грели на зависть всем печкам, удерживая наиболее комфортную температуру.

Через полчаса работы осталось лишь четверо часовых, в их числе майор Сергеев и сам адмирал. Все прочие военспецы убрали оружие и так же бодро махали лопатами, таскали шпалы, гремели молотами, как прочие рабочие, лишь бы согреться от холода, что вместе с сыростью и поднявшимся ветром стал промораживать людей насквозь. В какой-то момент сквозь шум дождя послышались отдаленные звуки выстрелов. Со стороны «хвоста» состава.

«Отлично, сейчас отрубят вход в вагоны и первыми доберутся до оружия, и нам кирдык. Расслабились», — мелькнуло в голове адмирала, а ноги уже мчали на звук пальбы.

Преодолев расстояние до стрелка, Брусов на бегу затормозил, скользя по луже и крича:

— Кто стрелял? Что случилось?

Старший лейтенант Богдан молча показал на серый труп… пятиногой собаки. Лишняя нога росла на спине. Тушка пораженного в лоб зверя утопала в луже. Кровь, что должна была окрасить лужу в красный цвет, быстро размывалась дождем.

«Меткий. Убил с одной пули».

— О, собака. Почти как на картинке, — удивилась подоспевшая следом Ольха. — Там оборудование есть для анализов. Можно взять образец крови? Мутаген можно выявить.

Брусов кивнул. Ольха ушла в состав за пробирками. В медицинской практике её всегда привлекало изучение ДНК и различные факторы, влияющие на её структуру. Оля планировала пройти курсы повышения квалификации по разделу «генетика» и работать в биоинженерном отделе после практики в общей фармакологии. Ей было мало полученных общих знаний, но и они здесь пригодились.

Суровый голос Сергеева меж тем взывал по рации с другого конца состава:

— Что случилось?

— Всё в порядке… Мутанта подстрелили, — коротко ответил Брусов.

— Людям можно продолжать работу?

— Да, продолжайте… И верни себе на охрану из работающих ещё одного автоматчика. Мы втроем со Смирновой будем дежурить здесь, вход охранять. Вы держите второй.

— Принял, — скупо обронил майор.

Богдан склонился над собакой, потыкал её попавшейся под руку палочкой. Эксперт по собачатине ничего подозрительного не нашёл.

— Суп варить будем? Мясо вроде есть на костях.

Смирнова перекинула перезаряженный с прошлого выстрела РПГ-7 на не столь затекшее плечо, с выжиданием посмотрела на отца. Молодежь всегда готова на риск. Но Брусов и без всяких анализов понимал, что жрать мутанта, даже под собственным соусом и солью, — положить всю группу. Если не в первый день, то позже.

— Мы ещё не до такой степени голодаем, чтобы жрать мутантов, — напомнил Кай и тут же добавил: — Даже если оба учёных проведут все анализы.

Хохотнули. Смех согревает, снимает напряжение. Над кем ещё ржать, как не над ботаниками? Так было во все времена. Подспудная боязнь умных передалась новым членам группы следом за недоверием к гостям.

— Ладно, пошутили и хватит. Ударь в состав хоть молния, но мы должны тронуться в путь СЕГОДНЯ ЖЕ! — подстегнул всех адмирал.