Грани будущего (*30 иллюстраций)

Глава 13 Дети войны

Богдан первым открыл пальбу по существам со стороны двери.

— Огня! Огня!!! — закричал он.

Активированная химическая палка полетела вглубь схрона, освещая округу бледным зелёным светом от пола до самого потолка.

Отбиваться от чёрных, как смоль, но довольно медлительных «детей» участники экспедиции научились быстро, но из всех щелей полезли ещё более мелкие твари бледно-белого цвета. Размером с небольших собак, они были настолько шустрыми, что ни одна дворняга не могла с ними сравниться в скорости. И уж точно ни одна собака не имела двух рядов острых, как бритвы, зубов в маленьких ртах. Зубы-щипцы работали как у пираний. Твари прокусывали костюмы, впиваясь в лучшем случае в броники. Кому везло меньше, ощущали, как из них вырывают клок мяса или, того хуже, — твари рвали внутренние органы.

С приходом белых созданий началась настоящая битва на выживание.

Свет химической палки оказался весьма кстати, так как одна из шустрых «собак», воспользовавшись темнотой, уже впилась в ногу технаря Синицына. С полсотни зубов продырявили костюм и рвали плоть, подбираясь к кости.

— Твою ма-а-ать! — заорал Синицын, ударяя тварь прикладом по голове сверху вниз. — Уйди, гадина-а!

Удар ничуть не оглушил существо. Лишь меткий выстрел снайпера Егорова — второго снайпера группы — из «Винтореза» сшиб существу голову подчистую. «Собаку» откинуло, но на ее место тут же пришли другие, напирая еще сильнее.

Пинки, пихания и отмахивание оружием от белых тварей во время перезарядки спасало мало. Шустрые бестии облепили со всех сторон. Редкие броники и каски спасали едва ли — те пробирались под них с завидной ловкостью.

В руку подопечного прораба Алфёрова впилась верткая хвостатая тварь. За какие-то мгновения белесая гнида прокусила костюм и вгрызлась в живот техника. Он был без бронежилета, и никто не успел ничего сделать, как тварь уже копошилась в кишках человека… Вот ты живой — и вот в следующий момент твои внутренние органы перемолоты белесой мясорубкой. Возможно, надень он броник, прожил бы несколько мгновений дольше.

Убивать тварь пришлось вместе с добиванием человека. Синицын просил пощады и, судя по распоротому животу, помогать ему уже было бессмысленно.

— Быстрее, быстрее, быстрее, — торопил Богдан, принимая солдат у двери. — С места в бой! Оттесняем эту сволоту! Ряжин, ты чего еле ноги волочишь⁈ Шустрее.

Минёр лишь отмахнулся. Времени обращать внимание на его подавленное состояние не было. Никто не видел его бледных губ под противогазом и бегающих глазок. Он определенно нервничал, утаивая секрет майора, но сейчас было не до этого.

Белые и чёрные монстры теснили объединенную группу с двух сторон. Входящие в бункер люди падали, скатывались, бежали по лестнице, перепрыгивая пролеты, вваливаясь в схрон спиной.

Весь отступающий с поверхности в подземелье люд ввалился из-за двери бункера и принялся теснить ураганным огнем противника, отрезая настырных наседающих тварей от адмирала вглубь схрона. Монстры совсем некстати загородили химическую палку, дающую основной свет, и пары секунд тьмы хватило, чтобы вновь оборвалась чья-то жизнь.

Крики, вой, мат, пальба. Всё слилось. Стало темно и неуютно. Пришлось вновь надеяться на фонарики.

Зёме и Демону было сложнее всего — им фонариков не выдали. Кто ж знал?

Судорожно ползали по потолкам и стенам одинокие лучи от быстро заряжаемых фонариков.

— Снять противогазы! — решился адмирал на общий приказ.

Людям в запотевших стеклах и так ни черта не видно. Ещё и маневренности на порядок меньше. Часть противогазов просто попадала на пол в суматохе, затопталась. Люди уже не думали, как потом выбираться на поверхность. Важно было выжить здесь и сейчас.

Ряжин стянул противогаз последним, слабо припал на колено, словно получил ранение. Губы высохли, трясся весь, как при лихорадке.

— Что с тобой, Ряжин? Ты ранен? — донеслось от Брусова.

— Зверь, адмирал, — ответил он как можно громче. — Возле состава бродит огромный кошак. Не подойдём.

— Час от часу не легче.

— Не ссы, Ряжин. Нас могут завалить ещё здесь, — добавил с усмешкой майор Сергеев, находясь всегда рядом, чтобы служивый не сболтнул лишнего. А придумать легенду, как заметили Зверя возле состава — раз плюнуть. — Ставь заряд на дверь!

Сержант без промедлений стал вытаскивать из рюкзака тротил и подготавливать шашку к детонации.

— Завалим вход-выход? — не понял Зёма.

Если заряд подразумевал завал стен, то на поверхности должно было быть очень жарко.

— Не завалим, архитектор грёбаный, — отрубил Сергеев. — Стены бомбоубежища не надо недооценивать. Но адмирал и так нас похоронил. У лагеря «свободных» не получилось, так тут добьёт. — Майор с вызовом посмотрел на Брусова. Тот молчал, выкашивая поредевших зверей в глубине схрона. — Только полный придурок мог поверить какому-то деду, что он приведёт нас в «Эльдорадо». Никому в этом мире верить нельзя! Разве что только своим людям. Но теперь свои гибнут бок о бок! Да, Брусов?

— Заткнись и стреляй, майор! После поговорим!

Уцелевшие сгрудились у массивной двери бомбоубежища по обе стороны. Пока последние люди проникали в схрон, экспедиция понесла ещё одну потерю. Радист группы Богдана не увидел впопыхах, как с потолка на него кинулась белая тварь. Зёма успел приметить лишь, как она не стала кусать его за горло и шею, вообще за мышцы, но вгрызлась сразу прямо в темечко, вскрывая черепную коробку, как хирургическая пила. Похоже, белых существ вообще не интересовало, какую часть тела атаковать. Они одинаково безразлично могли вгрызаться в кости и в мякоть живота. От таких и бронежилет плохая защита.

Белые «псы» лишь отвлекали внимание. Но как оказалось, самая опасная угроза уже надвигалась на группу новой волной. Оставшиеся без внимания чёрные «дети» перегруппировались и пошли на людей плотными рядами, словно старались придавить своей массой, вжать в стены.

Пришлось отступать шаг за шагом.

Положение осложнялось тем, что группу и так придавливало к стенке с обоих сторон. Натиск с поверхности только усиливался. Белые твари падали людям на голову, сыпались с лестницы, бегали по стенам, лазили по потолкам, цепляясь острыми когтями за советский бетон. А чёрные давили плотным строем, пытаясь сделать из людей желе.

Группа сгрудились возле двери, и Брусов уже с большим пониманием посмотрел на зажегшийся фитиль в руках минера.

— Да, я ошибся. Снова. Но зачем ты решил похоронить всю группу? — обратился он к Сергееву.

— Не тупи, Брусов! Бомбоубежища никогда не строятся с одним ходом, да и чёрный ход, вентиляция… ай, некогда обсуждать! Ты и так уже наворотил дел! Отойди! — закричал Сергеев и, набрав в легкие воздуха, продолжил. — Вперёд! Расчистить проход!

Используя автомат как таран, он побежал на толпу чёрных существ, откидывая первых в строю, пинаясь и тут же открывая огонь по остальным. Тем самым расчищал место для маневра остальных.

Богдан, Гордеев, Пий и Алфёров побежали следом, раскидывая чёрных «детей» таранными ударами автоматов. Дальше всех убежал, конечно же, здоровяк Гордеев, снося пулемётом как тараном больше всех прочих. Вторая пулемётная лента в пулемёте, сползая с плеча, принялась крошить неповоротливых существ, прокладывая просеки в их рядах тяжелыми снарядами. Такие пули пробивали десятки существ за раз.

Следом побежали остальные. Героями умирать никто не спешил, но другого выбора больше не было. Минер Ряжин поджег фитиль и сам отбежал. Тут же с Салаватом и Богданом они принялись закрывать дверь. Ещё несколько ребят из экспедиции остались, чтобы навалиться на массивный ржавеющий кусок металла на петлях. Дверь закрывалась туго, с той стороны, в просветы дверного проема то и дело лезли чёрные лапы и белые лапки.

Дверь так и не удалось закрыть полностью. За нею прогремел взрыв, и земля под ногами на миг качнулась. Отдача прошлась по ступням, вибрацией пройдясь по всему телу. Ощущение не из приятных.

Двоих человек откинуло от двери таранным ударом. У одного из них отскочившим камнем была пробита лобная кость. Второго оглушило ударной волной так, что полопались барабанные перепонки. Лежа на сыром бетоне, он истекал кровью из ушей и, похоже, был контужен. Брусов с Земой и сами ощутили, как пропали все звуки мира.

Богдана, Салавата и Ряжина задело меньше. Но парни оказались ближе всех прочих к взрыву и в ближайшие минуты были не бойцы — ползали на четвереньках, приходя в себя. Салавата выворачивало наизнанку. Минер держался за руку. Похоже, что повредил.

Брусов понял, что придётся всех прикрывать, даже ничего не слыша. Пока видит куда стрелять.

Зёма с тоской посмотрел на пятый опустевший рожок и зарядил последний. Не лучше обстояло дело и у Демона. Как, кстати, пригодились бы модули атаки-защиты, но они остались в купе.

Однако дело было сделано — проход за дверью завален. Не столько стены повредились, сколько обрушилась прогнившая лестница. Бетон на ней за сотни лет с момента постройки бомбоубежища потерял прочность и просто рассыпался. Зёма знал, что любой бетон до пятидесяти лет набирает прочность, а после только разрушается. Исключения составляли разве что тысячелетние римские дороги, но поглядеть бы на них сейчас.

Сама дверь спасла группу от волны взрыва. Только натиск чернокожих никто не отменял. Они лишь на секунды замерли, словно испугавшись взрыва, — и возобновили атаку. Да и белые твари продолжали падать с потолка, выныривать из-под пола, выпрыгивая из-за стеллажей и коробок. Складывалось впечатление, что у них здесь были логова, гнёзда, лежбища — в зависимости от того, что конкретно представляли собой эти существа.

Оставшиеся на ногах люди наловчились прикрывать друг друга, пока прочие бойцы перезаряжались. Зёма видел, как губы людей шевелились, произнося одно и то же слово «перезаряжаюсь». Сами звуки никак не появлялись.

Обоймы пустели с опасной скоростью. Брусов сам прострелял уже пятую и достал из рюкзака бронебойные. С ужасом адмирал думал, что с ними станется, когда опустеет последняя. Руками от этих шустрых зверей не отмашешься. Даже ломиков нет под рукой. Ножи? Вроде есть почти у всех, но кого обманывать — больше одной твари за раз не зарежешь, а облепят за это время десятки.

«Ничто так не утомляет, как ожидание поезда. Особенно когда лежишь на рельсах», — всплыли в памяти Брусова слова отца, цитировавшего какого-то умного человека древности1. До ужаса захотелось вернуться на «Варяг» и тронуться в путь поскорее, прочь из этого проклятого места.

1 Дон-Аминадо. (Прим. автора)

Свет, как мало света! Вспышки от выстрелов давали освещения больше, чем фонари, на которых члены группы уже почти не тратили времени. Те, кто был за спиной, ещё что-то успевали, но люди в первых рядах больше стреляли в темноту. Промахнуться было почти невозможно. Те, кто не оглох, могли сказать, что стреляют на звук. Двуногие твари стонали, белые шипели. Приглушенное эхо почти не мешало ориентироваться.

Пий слишком выдался вперёд, и руки чернокожего существа потянулись к его горлу. Кто-то из отряда навскидку выстрелил из крупнокалиберного гладкоствольного ружья, и существо с протянутыми руками отбросило мощной отдачей.

Тревожно было ощущать свою беззащитность, пока руки меняли рожок! Дрожали судорожно пальцы. Ряжин валялся в ногах. Сознание боец потерял. Минеру досталось больше всех. Зёма истратил последний рожок и отступил, концентрируясь теперь больше на контуженом, чем на бое. От него в этой битве уже ничего не зависело.

Слепо шаря перед собой, новый доктор группы вдруг понял, что светофильтры теперь не нужны, так же, как и противогаз. Вставив грязные пальцы поверх зрачков, он снял защиту от солнца как наскучившие линзы. Глаза заслезились, но мир стал ярче. Дракон-татуировка на белке глаза свободно посмотрел на мир. Уже не слепило так, как в первый день на поверхности. Пообвык. Досаждали блики на глазах от ярких вспышек, но с этим можно было жить.

Вся волна монстров оттянулась назад и вдруг схлынула, принявшись в едином порыве отступать вглубь схрона. Резкий ее откат назад был непонятен Зёме. Даже белые твари перестали донимать людей, реже выскакивая из-за углов и больше не падая с потолков.

— Вот так, сукины дети! — закричал первым Брусов, расстреливая в отступающие спины свою предпоследнюю обойму. — Пошли вон!

Это был первый звук, который услышал Зёма.

— Валите, валите! — добавила задорно Ленка, пользуясь передышкой и меняя рожок.

Твари растворились в недрах бункера за какие-то мгновения. Припомнив, где валяется химическая палочка, Демон вытащил её из-под убитых тел и поднял над головой.

Наконец, стало светлее…

Сердце Демона судорожно забилось. Отодвигая тела, он коснулся их, и химический свет явно обозначил внутренности «черных детей». Рыжий парень увидел разом обилие проводов и чипов. А чёрной шкурой оказалась тонкая пленка фотоэлементов.

— Гибкие солнечные батареи! — закричал Демон, упав на колени и копошась во «внутренностях» черных врагов. — Зёма, это боты! Большие Искатели не эффективны. ИИ наклепал маленьких. Он повысил КПД мобильных групп!

Зёма, дав Ряжину понюхать нашатыря и покрутив перед глазами пальцем в разные стороны, проверяя реакцию зрачков, оставил его лежать без движения. С мозгом у парня всё было в порядке. Ему просто нужно было прийти в себя. А внутренности врагов сейчас в самом деле представляли больший интерес.

Чёрные действительно оказались детьми. Но детьми ИИ. Все они были замкнуты на одну линию командования. Как рой пчел, они подчинялись одной матке. Это не стало большим открытием. Про единого руководителя члены экспедиции догадывались ещё в первые минуты боя, исходя из поведения, не свойственного толпе. Тварями явно управлял один дирижер. Где он⁈

— Господи, как душно. — Брусов схватился за сердце, приседая на стену. — Мы продышали весь кислород. — Перед его глазами плавало. Мир немного шатался. Усталость накатывала так, что хотелось свалиться в спасительный обморок, но это означало лишь в очередной раз подставить группу.

Пороховые газы щипали глаза и заставляли многих кашлять. Зёма не обращал на это никакого внимания, как и на состояние Брусова. Сунул ему мимоходом только таблетку валокордина под язык — унять сердце. С медикаментами в переносной аптечке было не очень. Другой вариант — дать нитроглицерина, понизив давление, но, учитывая длительную физическую нагрузку, это, скорее, привело бы к моментальному инфаркту. А если встанет сердце, то никаких реанимационных мер вроде дефибриллятора не было и в составе.

Инфаркт на поверхности — билет в один конец.

Если рыжий Демон доискивался до внутренностей черных, находя знакомые соединения деталей, то вихрастый доктор группы со скальпелем наперевес принялся лихорадочно резать белых.

Внутри пары препарированных тварей-собак не оказалось проводов, но белесая бесцветная кровь говорила об отсутствии эритроцитов, что намекало на отсутствие железа в организме. Создания были явно не из млекопитающих. Зёма навскидку мог предположить, что они искусственного происхождения. Не стоило далеко ходить за ответом, что ИИ вырастил их с помощью биоинженерии. Но что было в основе?

— Они не мутанты, — пораженно сказал вслух доктор так, чтобы было слышно всем. — Не радиационные, во всяком случае. Их вырастили в пробирке.

— Это познавательно, доктор, но, может, займёшься ранеными? — напомнила о прямых обязанностях Ленка. — Батя весь бледный.

— Я дал ему валокордин. Адреналина в нём под завязку. А нитроглицерин убьёт его. Ему просто нужен отдых.

Зёма вдруг понял, что света в помещении уже более чем достаточно. Увиденная им картина впечатляла: горы монстров, поваленные стеллажи, разбросанные банки, расстрелянные стены, истерзанные, погрызенные тела членов экспедиции, усталые взгляды людей, частью раненых, частью просто измотанных. Адмирал при смерти. Всё определенно катилось к чертям.

«Скольких мы потеряли?» — промелькнуло в голове без особого удивления, откуда и когда взялось это «мы». Словно он давно был членом группы.

Зёма не сразу понял, почему стало тихо. Звуки в какой-то момент пропали. Видимо, после взрыва были проблемы с ушами. Или стрельба над ухом была слишком громкая. Нет, бред. Звуки были. Медик слышал собственное дыхание. Вот же — вдох-выдох. Посмотрев на уставившихся в одну точку людей, Зиновий повернулся.

Их показалось сразу трое. Неясные мощные силуэты выступали из тьмы, поражая своими размерами. Три титана. Макушки больших голов как раз касались потолка схрона, а в ширину тела были поперек себя шире. Огромные серые твари, в каждой из которых могло поместиться с полсотни черных «деток», внушали страх. Ходячие громады могли растоптать человека и не заметить.

Резануло по слуху. Этот звук был ни на что не похож. Ни писк, ни крик. Ультразвук? Нет, люди не могли его слышать.

В голове зафонило. Зёма расслышал лишь начало этого звука, затем все звуки пропали. Огромные клыкастые пасти громадин теперь открывались беззвучно. Медик увидел, что эти существа каким-то образом глушили всех. Но не мог понять свойств этой глухоты.

«Так вот они, кукловоды. Не один. Три. Триумвират чёрно-белой армии. Волнами нас глушит?» — подумал Зиновий.

На голову словно шлем надели и принялись по нему стучать. На виски надавило так, что из носа потекла кровь. Звон в ушах усилился многократно, и жутко затошнило. На медика накатила такая слабость, что сложно стало и пошевелиться. Скальпель выпал из ослабевших рук.

Существа надвигались на людей, неспешно переставляя ноги-колоды. Удары мощных лап расшвыривали полки, отбрасывали ящики. Ком снега с замороженными тушами людей был уничтожен одним ударом крайнего правого существа. Двигались титаны медленно, неторопливо, но в поступи этих гигантов чувствовалась неприкрытая мощь.

Рядом с Зёмой замелькали огоньки света. Глюки? А, нет, это Гордеев открыл огонь из пулемета. Рты людей беззвучно открывались. У некоторых побольше сил. Терпят боль, дают отпор.

— Вывозите, бойцы, вывозите, — сказал одними губами Зёма.

Ему было невыносимо плохо, подкашивались ноги, болело все тело.

Брусов затряс за плечо. Зёма смотрел на него и не мог понять, зачем они живут в этом мире, зачем цепляются за свои жалкие жизни?

«Зачем нам эта война? Мы все равно все будем похоронены в этой общей могиле». — мелькали обреченные мысли.

Ленка рядом присела на колено и одну за другой выпустила все пули из обоймы в «лицо» одного из монстров. Он схватился за голову огромными руками, припав на мощное колено, но тут же поднялся, вновь продолжая идти.

Титана остановила только граната. Майор швырнул её прямо за спиной монстра и того откинуло вперед взрывом, нашпиговав осколками спину и нижнюю часть тела.

Больше он не поднялся.

«Слабая система противовесов. Неустойчивая конструкция», — решил Зёма и закричал в озарении, не слыша себя:

— Это роботы! Атакуйте со спины и с боков! Раскачайте их! Ноги — слабое место. Головы и перед защищены лучше всего! Бесполезно! Сбоку хреначим!

Зиновий не знал, услышали ли его. Но двух других титанов довольно шустро покромсали разрывные пули крупнокалиберных винтовок, высекая дыры в нижней части титанов, когда люди обошли их с тыла. Оставшиеся на ногах военспецы подошли вплотную и почти в упор изрешетили неповоротливые громады.

Последний падающий титан зацепил второго снайпера группы. Мощный кулак фактически вбил бойца в землю, размазав страшным прессом человека в груду переломанных костей, плоти и крови. «Винторез» и тело фактически слились в одно целое.

— Вечная память, Егоров! — услышал Зёма.

Слух вернулся, едва пал последний титан.

При виде потери Ленку вывернуло наизнанку. Прочие испытали меньший шок, и без того измотанные этой затянувшейся битвой. Люди слишком устали, чтобы реагировать. Головная боль, тошнота и слабость были меньшими из зол, обрушившимися на группу.

Брусов как заведенный стал хлестать по щекам Зёму, пока тот не сфокусировал взгляд перед собой и не стал материться в ответ, выпалив:

— Для человека с сердечной недостаточностью ты слишком шустрый, батя!