Граф Суворов. Том 12

Глава 9

— Уверены, что это хорошая идея? — спросил Таран, когда после недолгих переговоров я согласился пустить на борт Черепахи императора. Правда официально это был один из представителей императрицы, у которой я оставался не в фаворе. Удивительно, но он даже не пренебрег гримом и маской, вроде медицинской.

Даже охрана из гвардейцев была, то ли для вида, то ли для показания статуса. Но хоть не императорская свита, и то хорошо. Учитывая осведомленность высшего света, появление Бориски в Петрограде было скорее секретом полишинеля. И если для большой общественности достаточно было выпустить передачу на тему как пропал Император, то высший свет так было не обмануть. Впрочем, никто особо и не пытался.

— Следуйте за мной. — сказал я, встретив высокого гостя. Системы корабля, оповещающие о возможной атаке резонансом или входе в аномальную зону, показали желтый уровень угрозы стоило Борису подняться на борт. Так что я счел необходимым убрать с нашего пути всех посторонних.

— Капитан, что в здесь делаете? — спросил Максим, и ко мне одновременно повернулось несколько камер в переоборудованном мед отсеке. — Кто с вами?

— Тот, кто возможно сумеет помочь в нашей ситуации. — проговорил я, но император замер на пороге, всего на пару секунд, но его замешательство было хорошо заметно. А еще я вдруг понял, что на меня не давит его присутствие, впервые с момента встречи во дворце.

— Выйдите все. — приказал Борис, и я кивнул, отпуская стражу, но сам с места не сдвинулся. — Вас это тоже касается, цесаревич.

— Я своих людей не бросаю. — спокойно ответил я. — А все что тут будет сделано всё равно будет записано на несколько независимых кристаллов.

— Это неприемлемо. — холодно сказал император. — Немедленно отключите все камеры и прослушку. В противном случае всё отменяется.

— Я воспринимаю через них мир. — это мои глаза и уши. — проговорил Макс. — А капитану я доверяю больше, чем себе.

— Отключить все внешние камеры в мед отсеке. — приказал я, взяв в руки тангетку. Через несколько секунд даже освещение в коридоре погасло, и мы задраили единственный люк ведущий из помещения. — Всё, мы изолированы, на сколько это возможно. Можете приступать.

Император ничего не ответил, но взгляд его был более чем красноречив. В начале он обошел Краснова по кругу, осмотрел общие детали, а затем, медленно приближаясь, начал концентрировать свое внимание на отдельных аспектах. Аккуратно дотрагивался до отдельных частей и механизмов.

— Щекотно! — произнес Краснов, заставив императора еще больше нахмурится.

— Любопытный экземпляр, его нужно обследовать в спокойных условиях, в лабораторной чистой комнате… — проговорил Борис, зайдя Максиму со спины.

— Он не объект для экспериментов. — возразил я. — И без моего согласия никуда не пойдет.

— В таком случае пусть остается там, где и есть. — усмехнулся император, выпрямившись. — Вас же обоих всё устраивает?

— Ваш сарказм неуместен. — стараясь сохранять спокойствие ответил я. — Тем более я вижу более чем заинтересованный взгляд. Вам нужно разобраться в происходящем не меньше, чем нам, а это помещение вполне можно превратить в чистую комнату, при необходимости.

— Не нужно. — едва заметно поморщившись ответил Борис, возвращаясь к обследованию механизмов, плотно опутывающих Максима. Даже когда стало совершенно понятно, что это не закончится быстро, я все равно остался с товарищем, контролируя происходящее. Кто-то, возможно, скажет — не стоит стоять над душой и мешать профессионалу, но было у меня неприятное чувство…

— Нужно избавится от лишних соединений. — наконец сказал Борис.

— И какие именно являются лишними? — н всякий случай уточнил я.

— Всё что напрямую не связано с биологией и все что поддастся. — почти не думая ответил Борис. — Будем снимать слой за слоем, пока не обнажится истинный контур. Только поле этого можно будет начинать настоящее обследование. Все внешние детали не родные.

— Вообще-то я их чувствую. — тут же возмутился Краснов.

— Это еще не говорит об их полезности или необходимости. — возразил император. — Мне понадобится помощник, для разборки. А лучше несколько.

— У меня есть одна кандидатура, которая будет все делать максимально аккуратно. — подумав сказал я, и через минуту в комнату вошла Гаечка.

— Для начала — обеспечим стерильность. — поняв, что я не собираюсь отступать сказал Борис Владимирович, и мы приступили к обработке помещения. Всё лишнее вынесли, поставили жесткий ультрафиолет, протерли все поверхности слабым спиртовым раствором и только после этого приступили к разборке связывающих Краснова с кораблем механизмов.

Надо отдать должное, император оказался настоящим профессионалом, даже ученым а не технарем, понимающим происходящее на куда более глубоком уровне чем я или даже Гаечка, всю жизнь копошащаяся в механизмах. Он не просто знал что и зачем происходит в непонятных электронных схемах Макса, но и легко пояснял почему и с чем это связано. В общем показал себя с действительно удивительной стороны. Впрочем, учитывая какими экспериментами занималась его законная супруга, я уже ни в чем не был уверен и старался не удивляться.

Пока они занимались механизмами, я старался поддерживать тело Краснова в нормальном, на сколько это возможно для ампутанта, состоянии. Снижал боль, успокаивал и время от времени возобновлял нормальное течение праны по меридианам.

Через несколько часов аккуратного разбора, во время которого Макс то и дело сжимал зубы, показался каркас из странных металлоконструкций, больше всего напоминавших витые волокна мышечной ткани. И стоило открепить их от внешнего контура, как они повели себя точно так же — сжались, подтянувшись ближе к телу.

Император, то и дело что-то бормотавший себе под нос, довольно усмехнулся, и дотронулся до одного из оставшихся узлов. Максим зашипел, сквозь зубы, достаточно громко, чтобы Гаечка отдернула руки с ударным шуруповертом от гайки, которую пыталась открутить.

— Отлично, мы добрались до настоящего тела механизма. — сказал Борис, показывая на прижатые к спине Макса витые черные волокна. — Нужно собрать его кровь, может пригодится.

— Это кровь? — уточнил я, глядя на угольно-маслянистую жидкость, больше всего похожую на сырую нефть. Вот только эта жидкость, вопреки всем законам физики, текла вверх по механизмам, выходя из уже отключенных сочленений, в попытке вернуться в «мышечные» ткани.

— Кровь механизма. — пояснил Борис, беря на край скальпеля одну калю и отправляя её в пробирку. — К слову, можешь не волноваться, такого у наших врагов в ближайшее время не появится.

— Могу я узнать почему? — спросил я, но император лишь усмехнулся, отцепляя последнюю связку с корпусом корабля. Максим взвыл, потянувшись клешней манипулятора к глазам. — Тише, тише… ты как?

— Я снова ничего не вижу. — пожаловался Краснов.

— Мы что-нибудь придумаем. — пообещал я товарищу.

— Бесплатный совет. — проговорил Борис, кладя полную пробирку с черной кровью в передний карман. — Большая часть внешних механизмов была английского производства, некоторые — сильно устаревшие, так что просто используйте компоненты для резонансных доспехов. Учитывая желание этого мальчика жить, достаточно будет прицепить их на желаемые места и не мешать сращиванию механизмов.

— Что за сращивание механизмов? — осторожно поинтересовалась Гаечка.

— Нужно провести несколько тестов, но судя по соединениям… — собравший механическую кровь и вдоволь повозившийся с техникой Борис стал куда более весел и словоохотлив. — Полное проникновение и сращивание нервных окончаний с механическими контурами в районе отсутствующих конечностей, всего позвоночного столба и основания шеи.

— Давай я помогу тебе встать. — проговорила Гаечка, подставляя свое плечо, вот только девушка совершенно не рассчитала массу механического тела и тут же просела под манипулятором. Я подставил пресс, чтобы ей помочь… и конструкт развеялся едва коснулся обнаженной техноплоти. Пришлось подхватывать товарища по-простому, руками, но заметку я себе в мозгу сделал.

— Можете поддержать? — попросил я Бориса. — Я возьму чем можно прикрыть раны и механические части.

— Лучше я. — сказала реально оценившая свои силы Гаечка. — Я тут всё знаю. Но вы всё же придержите, очень вас прошу.

— Чтобы я… хорошо. — поморщившись сказал Борис, подойдя вплотную к Краснову и подхватив его под плечо. В момент, когда он соприкоснулся с обтягивающими механическими частями я наконец решился вновь использовать на нем истинное зрение, и едва сдержался эмоции не отразились на моем лице.

Филарет был прав, во всем. То, что сейчас стояло буквально в полуметре от меня никак не могло быть человеком. Искаженный, в полном смысле этого слова, с исковерканными внутренними органами, непонятно как переплетенными друг с другом и неясно почему функционирующими, с жутко покореженной аурой.

Но главное — это энергетический контур и меридианы. Я никогда подобного не видел. Даже встреченный нами в Тунгусской зоне кабан подвергся меньшему количеству изменений. Проводящие кости, измененные ткани, и множественные энергетические каналы, непонятно каким образом не мешающие друг другу. Всё его тело буквально держалось на резонансе и простое прикосновение к Краснову принесло боль и не только ему, псевдомышцы сжались, будто стараясь отодвинуться как можно дальше.

— Вот так, надо только постараться. — бормоча Гаечка накинула простынь на спину Максима, и ткань тут же натянулась, очерчивая угловатые контуры железных мышц. — Надо отвести его в каюту.

— Не советую. — сказал Борис, с облегчением отойдя от моего товарища. — Если хотите, чтобы в первую очередь прижились нужные вам протезы — отправляйтесь в домик в лесу. Только с нужными механизмами.

— Спасибо за совет. Правда. — поблагодарил я. — Обязательно им воспользуемся.

— Хорошо. Мне нужно будет время на проведение опытов, а позже я посещу нашего пациента. — кивнул император, вытирая подрагивающие руки. Максиму тоже стало чуть легче, когда Борис отошел в сторону. Вы воды рано было делать, но эффект крайне интересный. Подавление диссонанса и резонанса.

Учитывая, что у общества были целые корабли, на реакторах напрямую, без участия людей, работавших на принципах резонанса, что им мешало создать технологии, блокирующие или даже подавляющие его? Защитные контуры и механизмы, которые нам бы очень пригодились в условиях как защиты от европейских искаженных, так и освоения Сибири.

— Сообщи мне о месте его карантина позже. — сказал Борис, без спроса и согласования покинув помещение. Кажется, кроме нескольких ампул с жидкостью он ничего не забирал, но сейчас у меня было достаточно проблем чтобы разбираться еще и с этим. И в первую очередь нужно было обеспечить все условия для выздоровления Макса.

Охотничий домик в пригороде нашелся довольно быстро, его для своих нужд прикупил в свое время Гаубицев, чтобы в случае необходимости скрыться на несколько месяцев. С запчастями для доспехов тоже не было никакой проблемы, я разрешил Гаечке брать всё что ей понадобится, и она с благодарностью сгребла полный ремонтный комплект к Витязю в штурмовой модификации.

Я решил лично сопровождать друга, и оставил их одних только когда Красновы в один голос заявили, что им больше ничего не нужно и они крайне благодарны за заботу. Пришлось согласиться и вернуться на черепаху, тем более что нам необходимо было отправляться на западный фронт.

А на полпути к опасной зоне нас нагнали суда из Сибири, возглавляемые крейсером Гривна, под управлением Рублева. Можно было справится и без нашего казначея, благо Инга собрала собственный департамент по закупкам и контролю, но я привык полагаться на старого товарища, и он меня не подвел.

— Ваше высочество. — поклонился Лёха, когда суда состыковались и он поднялся на мостик. — Рад вас видеть в добром здравии.

— И я тебя, крайне рад. Хватит уже кланяться, рассказывай, все ли удалось достать? — спросил я.

— Как обычно, всё и еще немного. — улыбнулся Краснов. — Я так понимаю мы будем рыть канал от Балтийского до Черного моря?

— Ну, таких глобальных планов у нас нет. — усмехнулся я. — Но придется постараться, благо нам в основном будут противостоять неорганизованные группы.

Это была чистая правда. Оценив возможности борьбы регулярных войск и ополчения бороться с искаженными, мы пришли к выводу что выхода как такового у нас нет. Ни оружия, ни техники, ни бомб в необходимом количестве у нас не было. А значит единственный выход — прикрывать участок, возводить укрепления и отходить дальше, продолжая строить оборону на своей территории.

Для этого Рублев получил карт бланш по тратам из бюджета моего княжества, а заодно собрал все доступные экскаваторы и прочую технику со всей Сибири и подконтрольной Азии. Часть летела сейчас в баржах вслед за нами, а большая половина отправилась своим ходом, со всем обслуживающим персоналом и охраной.

— Ригу успеем спасти? — мрачно поинтересовался я, когда нам прислали из штаба армии обновленную карту боевых действий.

— Смешенные с беженцами искаженные на стадии превращения уже добрались до Вильнуса и Алитуса, превратив их в зону боевых действий. — ответил Таран, показывая указкой на названные города. — Штаб полагает что искаженные движутся в места наибольшего скопления биомассы.

— Людей. Они все еще люди. — поправил его присутствовавший на совете капеллан отец Иоан. — Но да, если они движимы низменными инстинктами, именно туда их будет привлекать больше всего. К людям. В города.

— В таком случае придется подходить к этому вопросу комплексно. Выдвигаемся на передок, будем отстраиваться прямо у окраин городов. — решил я, обозначая еще не захваченные искаженными населенные пункты. — Командование уже объявило эвакуацию из опасных районов, так что спасать идиотов — не наша задача. Но вот сберечь максимум разумного населения — необходимо.

— Мы не успеем возвести укрепления если будем двигаться одним костяком. — заметил Рублев. — Лучше выбрать отдельные направления и обезопасить самое важное. Рига, Минск, Киев.

— В Малороссии дела будут по проще, там Днепр и его форсировать искаженные не смогут. — заметил Таран.

— Вот только это означает что мы потеряем всё левобережье. — возразил я. — Я не готов взять на себя смерти еще пятнадцати миллионов человек. Свяжитесь с командованием южного округа, попробуем выяснить их позицию.

— Понял, сейчас сделаем. — ответил Таран, и через несколько минут перед нами появилось лицо в край уставшего, но вполне живого Романа Суворова.

— Ваше императорское высочество. — улыбнулся мужчина. — Рад вас видеть в добром здравии и поздравляю с победой на восточном фронте. У нас, к сожалению, поводов для радости не так много.

— Ну вот вам один — мы идем на соединение с вашей группой войск. — улыбнувшись ответил я, но Роман нахмурился. — Можете рассказать, где сейчас оборонительные рубежи, чтобы мы могли поставить технику?

— Мы пытаемся сдерживать тварей на рубеже Брест-Луцк-Львов. — ответил Суворов, переслав нам данные. — По берегам Буга. Но сплошные укрепления возвести невозможно, часты прорывы между патрулями… а кроме того основная часть искаженных идет на Львов, тут сейчас особенно жарко. Рек, которые могли бы замедлить движение искаженных на нашем участке нет, твари уже в пригородах.

— Как вы держитесь? — нахмурившись спросил я.

— Баррикады и постоянные обстрелы тварей с воздуха. — ответил Роман, поморщившись. — Боеприпасы на исходе, но мы пока держимся, выгребаем всё из старых арсеналов, спасаемся сжигая кварталы на территории противника, это хоть ненадолго останавливает врага, отпугивает тварей от города.

— Как с эвакуацией? — спросила Ангелина.

— Люди покидают свои дома неохотно. Пытаются взять с собой целые баулы, обвешивая технику со всех сторон. Возмущаются, когда мы не пускаем их в автобусы с горой скарба. — не весело усмехнулся Роман. — Будто одеяла и шмотки им дороже собственных жизней. Фермеры и вовсе, будто с ума по сходили, некоторые всерьез считают, что все что мы делаем — лишь бы отобрать у них скотину и землю. Верят только когда искаженные прорываются на их территории, но, тогда как правило уже поздно.

— Плохо. — помрачнел я. — Командованием уже выбраны оборонительные рубежи за Львовом?

— Пока ориентировочно так, по южной границе река Стрый, по восточной — населенные пункты Добротвор, Червоноград, Скоморохи… пользуемся рельефом, но отходить некуда. — вздохнул Роман. — Хуже будет дальше. Говорят, на севере видели сплошное мясное поле, тянущееся на многие километры, медленно ползущее к Риге.

— Потрясающе. — пробормотал я, взъерошив короткие волосы. — В таком случае у нас выхода нет, будем делить армию. Мы возьмем на себя создание второй линии обороны, в холмах, за городом. Укрепим позиции по реке Буг, чтобы искаженным её было сложнее преодолеть…

— Лучше идите на север, там войска не справляются. Укрепления нужно строить у Минска, и Киева. — мрачно проговорил Роман. — Мы выиграем вам столько времени сколько сможем, а вы постарайтесь убедить людей покинуть свои дома и создать безопасный тыл. Землю всегда можно отвоевать назад, а вот убитых никто не вернет.

— Хорошие слова, дядя. — проговорил я. — Но они относятся и к вам тоже. Будем у вас сегодня через три часа. Обозначьте участки для зачистки.

— Как скажете, ваше высочество. — проговорил Суворов, но я услышал в его голосе явное облегчение. — Карта будет у вас через час. Конец связи.

— Принято, конец связи. — сказал я, и адъютант вырубил соединение. — Мы не можем тратить время на пустую болтовню, но это не значит, что мы должны действовать наобум. Подразделения, которые идут своим ходом оставляем у Днепра и гоним вверх, к Минску. Если уж Суворов говорит, что надо укреплять дальние рубежи, значит так оно и есть. За земляные работы будут отвечать граф Рублев и княжна Лугуй.

— Как скажешь, дорогой. — смирно ответила Инга.

— Боевые подразделения разделим на два равных кулака. Княжна Пожарская-Рублева, возьмет под свое крыло крейсер Гривна и Черепаху, вместе с подразделениями с пятого по восьмое уйдет к Риге устраивать там экстренные укрепления. — обозначив направление движения приказал я. — Первая рота, в составе пяти взводов и фрегата Гнев империи, под моим командованием, возьмет укрепления во Львове, о которых говорил Роман. Попробуем оттеснить зараженных на дальние рубежи и обеспечить жителям запас времени для эвакуации.

— Будет сделано, ваше высочество. — с мрачным удовольствием сказал Таран.

— Не радуйся особо, ты возглавишь вторую роту, штурмовые взводы с шестого по десятый, и вместе с Вяземской отправишься на север, контролировать укрепление реки Буг, в качестве оперативного резерва и командования в одном лице. — приказал я, успокаивая пыл бурята. — Там больше двух тысяч километров, так что придется мотаться по вызову и спать в полглаза. Но вы справитесь.

— Справимся. — кивнул Таран. — Разрешите идти готовить штурмовые подразделения?

— Погоди, вместе пойдем. Третья рота, взвода с одиннадцатого по пятнадцатый, переходят под командование княжны Морозовой и батюшки Иоана. — проговорил я, и наткнулся на холодный взгляд супруги. — Их задачей станет обеспечение оперативного резерва на балтийском направлении.

— Избавится от меня решил? — спросила Мария.

— Никак нет, дорогая. Туда же должны начать поступать излечившиеся части твоего отца, так что ты сможешь найти общий язык с его офицерами, благо некоторые из них и вовсе тебе приходятся двоюродными племянниками прочими родственниками. — сказал я, и на лице Марии промелькнуло понимание.

— Найти общий язык, сформировать штаб и позицию, помогать великим родам, которые еще не принесли нам клятву. — проговорила Мальвина, постучав себя пальчиком по подбородку. — Хороший план, дорогой, извини что ен сразу его оценила.

— Наша главная задача — спасение как можно большего количества жизней. Но не в ущерб себе. Каждый боец первой роты должен вернуться домой живым. Каждый. Надеюсь это всем понятно? — спросил я, осмотрев собравшихся. — Ну и отлично, в таком случае приступаем к подготовке. У нас не так много времени.

— Что делать ордену Александра Невского? — спросил капеллан.

— То же что и всегда, поддерживать первую роту. — пожал я плечами. — Сколько у нас человек приходится на одного рыцаря?

— Как и положено — по пятьдесят. — ответил Иоан, на мгновение выбив меня из колеи, только мое смущение он понял по-своему. — Можем набрать больше, но пока — только так. Три взвода мотопехоты, один взвод инженерных войск и один мед обеспечения для помощи на поле боя.

— У нас еще резерв в Сибири остался. — напомнил Рублев. — С князьями Долгоруким и Оренбургским. Почти двенадцать тысяч человек.

— И здесь семь с половиной тысяч пехоты и почти двадцать тысяч флотских. — задумчиво проговорил я, а затем вновь обратил внимание на карту. — И всё равно, этого явно недостаточно. По человеку на километр, который мы должны перекрыть…

— Будем надеяться на естественные преграды рельефа. — сказал Таран. — И оперативные группы.

— Да, будем надеяться. — выдохнул я. — Хорошо, начинайте готовить десант. Через три часа мы будем на передовой. Каждое подразделение должно быть в максимальной боевой готовности.

— Люди достаточно отдохнули в лагере. — заверил меня Таран. — Всё будет в полном порядке.

Спорить с ним совершенно не хотелось, тем более что по средним меркам армии мы были подготовлены на двести процентов. Лучшее из доступного вооружение. Подготовленные войска. Самая большая доля одаренных на корабль. Если и был на фронте кто-то кто мог с нами посоперничать, то это элитные подразделения северного флота, попавшие под теракт в Варшаве.

— Это что? — нахмурился я, когда вместе с Тараном спустился в десантный отсек.

— Совместно с его святейшеством было принято решение о перекраске всех штурмовых доспехов. — не без гордости ответил бурят, пока я осматривал ставшие совершенно черными доспехи, щеголяющие белыми крестами на кирасах и наплечниках.

— Мнда… ладно, а мой вы тоже в черный выкрасили? — уточнил я.

— Обижаете, ваше высочество. — ответил Бурят, подведя меня к стойке с эксклюзивной броней. — Ваш в золотой! С крыльями!