Граф Суворов. Том 12

Глава 16

— Он нам сейчас всё испортит. — прошипела Мария, и повесив на лицо крайне радостную улыбку направилась на встречу отцу. Чуть ни на шею ему бросилась, но Петр целеустремленно дошел до трибуны, на ходу улыбаясь дочери, и ласково её отстраняя.

— Голосование уже окончено! — настойчиво встал на встречу ему Юсупов.

— И вы собрались лишить права голоса больше сотни древнейших семей? — прямо спросил Петр. — Нарушить наши традиции?

— Все, кто был в зале — проголосовали. — настойчиво произнес Юсупов. — За, против или воздержались. И ваши прихлебатели…

— Как вы только что назвали великих князей? — с едкой ухмылкой посмотрел на Юсупова регент. Тот аж поперхнулся, и отступил на шаг. — К слову, в одном я с вами согласен, не дело заставлять уважаемых людей переголосовывать. Но и лишать голосов тех, кто имеет такое право, вы не можете.

— Ну хорошо, допустим. — мрачно сказал председательствующий Долгорукий. — Мы безусловно разрешим проголосовать вновь прибывшему, но ваш голос вряд ли что-то изменит. Всё же перевес в голосах слишком большой.

— Рад, очень рад что голос разума возобладал. Вот только я не один. — улыбнулся Петр, достав из папки целую стопку листов. — В отличие от некоторых, поспешивших сбежать с Рубежа, боевые офицеры и настоящие аристократы не могут оставить своих позиций, а потому поручили мне представлять их интересы в думе. Вот они, можете убедиться, написаны их собственной рукой, с родовыми печатями.

— Сколько всего? — нахмурившись спросил Долгорукий.

— Сорок семь. — с улыбкой ответил Петр, отдав тестю стопку документов. — Можете проверить и пересчитать.

— Мы вам полностью верим. — проговорил председатель, но его секретарь тут же начал пересчитывать и проверять бумаги. — Итак. Сорок семь… Уверен, вы проголосуете именно так, как этого хотели бы доверившиеся вам. Ваше слово?

— Собрание офицеров генерального штаба полным составом проголосовало за то, чтобы отсрочить принятие решения на пятилетний срок. — усмехнувшись ответил Петр. — Кроме этого, господа пожелали внести на обсуждение боярской думой вопрос о необходимости такого шага, пока жив законный наследник.

— Этот вопрос в данный момент не обсуждается. — заметил старик Долгорукий.

— Вы совершенно правы, ваше сиятельство, но раз с предыдущим мы всё решили, и голосование думы с перевесом в семь голосов приняло решение отложить вопрос о законности признания бастарда Романовым, что нам мешает начать новое голосование? — спросил Петр, и я заметил, как он опирается на стоящую рядом дочку. Всё же лечение пусть и было действенным, могло лишь поспособствовать выздоровлению, а не заменить все отторгнутые ткани в один момент.

— Я протестую. Бумаги ещё ничего не доказывают. Мы не можем быть уверены что все подписавшиеся именно так выразили бы свою волю. — подойдя к трибуне сказал Юсупов. — Мы должны признать действительным лишь первую часть голосования! Оно завершено протоколом и должно быть подписано всеми участниками как итоговое.

— Как председательствующий на этом заседании, я вынужден принять не легкое решение. — вздохнул старик-Долгорукий, и сняв очки протер линзы. Затем поманил секретаря, и когда тот подал ему протокол, документы сгорели в яркой вспышке. — Увы, бумаги были потеряны. Прошу прощения, дамы и господа, это моя оплошность. Предлагаю начать заново, благо нам это ничего не стоит.

— Как будет угодно вашему сиятельству. — поджав губы проговорил Юсупов.

— В таком случае, предлагаю изменить формулировку. Кто за то, чтобы не признавать бастарда Екатерины Николаевны Романовой, пока жив законный наследник престола? — спросил председатель, и аристократы вновь стали нажимать кнопки перед ними. На табло над Василием Михайловичем Долгоруким. — Итак…

— Двести пятнадцать за, плюс сорок семь итого двести пятьдесят, двести шестьдесят два. — проговорил Долгорукий. — Против сто восемьдесят, остальные воздержались. Ну что же, господа, думаю этого более чем достаточно, чтобы определить результаты. На всякий случай, хочу напомнить, что наше собрание — не может принудить императрицу к каким-либо действиям, а лишь показать ей нашу поддержку или недовольство принимаемым решением. Всё же это её личное дело.

— У правителя нет и не может быть личных дел, особенно в престолонаследии. — возразил Петр. — Мы уже один раз высказывали её свое недовольство, в том числе и той ситуацией, до которой она довела страну. Думаю, присутствующим напоминать об этом не нужно. Но если кто-то решил, что проблема полностью решена и теперь можно сложить ручки и остаться при своих — спешу вас обрадовать, так не будет.

— И в чем же, по-вашему, будут выражены изменения? — усмехнувшись спросил Юсупов. — Страна наконец объединилась, теперь нужно защитить то что есть, а не рвать её на куски, а для этого нужен спокойный разумный правитель. Мать, что сумеет воспитать своё дитя, а не сорвиголова, что носится по фронтам.

— Всё сказали? — посмотрел на него Петр. — Вы были на рубеже. Видели, что творится на границе, и говорите, что сейчас страна в безопасности? Это не просто враньё, это уже предательство родины. Ваша эскадра оголила почти пятьсот километров фронта, и мы едва успели перекрыть их резервными частями.

— Я выполнял приказ, как и каждый из моих офицеров! — возразил Юсупов.

— Чьи приказы? Генеральный штаб не видел приказа о выделении войск для возврата в Петроград. Наоборот, многим морякам пришлось отказаться от ротации, чтобы компенсировать пропажу столь крупного соединения. — резко сказал Петр, заставив нескольких человек в зале вздрогнуть. — Вы не сами по себе, дамы и господа, вы цвет нации, лучшие люди империи, и все мы в первую очередь должны думать о благе страны!

— И потому вы здесь, а ваши войска там? — ехидно заметил Юсупов.

— О, нет, ваше сиятельство. Я здесь чтобы лично убедится что приказ генерального штаба будет исполнен в срок. — сказал он, достав из папки очередной лист, и ткнув им в грудь Юсупова, да так что тот покачнулся. — Читайте, князь. И не волнуйтесь, у меня есть три копии, для вас, для канцелярии и её императорского величества. Каждый корабль, кроме личного судна князя Юсупова должен быть возвращен на фронт в течении суток. В противном случае это будет считаться дезертирством, со всеми вытекающими.

— От чьего имени вы говорите? — раздался голос с третьего ряда.

— От имени генерального штаба западного фронта. — с ухмылкой проговорил Морозов. — Как все понимают, отменить его может только два человека. Регент, то есть я, и её императорское величество. Надеюсь, не нужно пояснять что приказ должен быть издан Екатериной Николаевной лично?

— Какова ситуация на фронте? — задал вопрос уже другой голос.

— Катастрофическая, господа, иначе не скажешь. — сказал Петр, и это явно не соответствовало ожиданиям большинства в думе. — Нас немного выручили корабли его высочества, которые были обменяны на фонящие диссонансом останки северного флота. Однако пропажа целой эскадры, возглавляемой князем Юсуповым, могла бы оказаться фатальной. В двух местах рубеж был разрушен и хлынувших в него монстров удалось сдержать лишь чудом… и напалмом.

— Если бы его высочество не отсиживался в тылу, а вернулся на фронт сразу после получения судов, ничего этого не произошло. — веско сказал Юсупов. — Её императорское величество отдала четкий приказ — вернуться ему на фронт.

— Её императорское величество, или проще сказать моя мать, может отдать любой приказ, например сесть солнцу в шесть утра или разделиться на два. Но это не изменит законов физики, и не ускорит работу ремонтных команд. — возразил я. — Мы отдали все свои корабли, в результате получив суда фонящие диссонансом, если хотите, я с огромным удовольствием поменяю их на ваши суда, и вернусь на фронт. Готов даже поменять их прямо сейчас два моих корабля на один ваш.

— Вы могли бы вернуться без флота. — сухо возразил один из сидящих в зале аристократов. — Если императрица приказала — нужно выполнять.

— Моя мать не дура, и не стала бы приказывать то, что противоречит логике, так что не нужно приписывать ей то, что вы хотите и чего в приказе не было. — ответил я. — Там четко сказано — после готовности и ремонта судов, чем и занимаются бригады адмиралтейских верфей без перерывов и выходных. И как только мой крейсер будет готов к выходу — мы вернемся на Рубеж.

— К сожалению это не поможет. — сказал Петр, вызвав всеобщее удивление. — Ежедневные схватки слишком выматывают, не спасают даже сеансы с капелланами из ордена святого твердоверца Александра Невского. Уже сейчас нам нужна смена. Так что в течении полугода все здесь присутствующие будут обязаны отправится на рубеж.

— Мы своё уже отслужили! — гневно проговорил старик Долгорукий.

— Можете сидеть в думе? Владеете резонансом? Значит и послужить стране ещё способны. — ответил Петр. — Это так же всеобщее решение генерального штаба. Если не будет ротации, через месяц фронт посыплется. Нам срочно нужна смена. Нужны силы для защиты наших границ.

— За месяц невозможно подготовить новых офицеров. Что там, за три года невозможно. — покачал головой Василий Михайлович Долгорукий, совмещавший роль ректора Высшей военной академии и думского председателя. — Но и старики… какой толк от нас? Три поколения это три-четыре ранга. Иногда шесть. Сильнейшие из нас слабее аристократической молодежи.

— К сожалению у нас нет трех лет, даже двух месяцев нет. — покачал головой Петр. — В войсках уже начинается ропот. Мы потеряли гигантские территории, империя лишилась более чем двадцати миллионов человек, но при этом вы всё ещё рассчитываете отсидеться в тылу? Нет господа, не выйдет. На фронте каждый одаренный стоит сотни моряков без сил и возможностей.

— Мы своё уже отвоевали, Петр Николаевич. — покачал головой Долгорукий. — Сполна отплатили империи за всё. Уверен, никого из присутствующих у вас не получится назвать трусом или предателем. А то недопонимание, которое возникло между некоторыми из нас, легко решится. Сегодня же. Верно я говорю, князь?

— Верно. — нехотя ответил Юсупов. — Войска вернутся на рубеж, я же останусь, как того и требует её императорское величество.

— Хорошо, очень хорошо. — вздохнул старик Долгорукий. — В таком случае думаю нет смысла продолжать. Коли ситуация на фронтах будет критичной, мы придем вам на помощь.

— Каждый член молодежной партии пройдет через оборону рубежа. Получат обучение у сильнейших одаренных и изучат новые техники управления резонансом. — сказал я, глядя в зал. — Те же, кто решит отсидеться в столице, не отработав долг родине, будут вынуждены выйти из партии. Чтобы не было недопонимания, как сегодня, будет налажено вещание на штаб армии и личные коммуникаторы тех, кто имеет место в думе.

— Законы прямо запрещают голосовать тем, кто не находится в здании думы. — попробовал возразить Юсупов. — И никакие доверенности этого не изменят.

— К сожалению этот закон устарел. — пожал я плечами. — Уверен, найдется инициативный молодой, или не очень, человек, который в ближайшее время сформирует поправки к закону, которые позволят голосовать находящимся на рубеже, или в других горячих зонах.

— Да, думаю внесение такого законопроекта в данный момент более чем актуально. — поддержал меня Петр. — Ещё раз, господа. Вы — свет нации. Одни из сильнейших одаренных, независимо от вашего возраста. А потому кому, как не вам, показать себя на передовой, чтобы показать простолюдинам кто мы есть⁈

— Верно говорите, Петр Николаевич! Верно! — раздалось несколько криков из зала. — Чернь должна знать свое место! Покажем им, где они, а где мы!

Я от этих слов невольно поморщился, но сейчас точно было не время проводить экстренные реформы дворянского права. Только возмущения среди аристократии нам не хватало. Они и так будут, кто же хочет отправлять свою сыночку-корзиночку на фронт, но так у них хоть будет мотивация.

— На сем заседание государевой думы считаю закрытым. — громко проговорил Владимир Михайлович Долгорукий, и выключил свой микрофон. Люди не спешили расходится, тем более что у всех были какие-то личные вопросы. Ко мне буквально очередь выстроилась, из тех, кто хотел пообщаться и не успел попасть на приемы за прошлые дни. Так что вечер у нас затянулся.

— Итак? — сурово спросил император, собрав в малом кабинете Юсупова, Морозова, Долгорукова и Багратиона. Екатерина тоже присутствовала, но сидела чуть в стороне, не особенно обращая внимание на говоривших. — Я четко дал задание, подготовить войска к вторжению. Выиграл вам время, проведя обмен пленными. Дал возможность увести суда от возможного теракта. И что же в результате? На всех каналах только и обсуждают, что признание думой и дворянским собранием заслуг Александра!

— Он и в самом деле сумел совершить почти невозможное. — не опуская глаз ответил Петр. — Спасти жизни тысячам дворян и офицеров. Если же не брать в расчет его и его помощников удивительные способности, то нельзя не отметить их отвагу. Его войска сражались там, где остальные бежали или просто отказывались идти в бой.

— Неудивительно. — усмехнулся Юсупов. — В их с Филаретом ордене какие-то фанатики. Боюсь, если цесаревич потребует, они наденут на себя пояса смертников и будут прыгать с кораблей без парашютов.

— В данный момент это даже хорошо. — пожал плечами Петр. — Найти готовых бросится в самое пекло, чтобы заткнуть бреши в обороне обычно нереально. Они сами идут вперед, но что куда удивительней — почти всегда возвращаются.

— Этого явно недостаточно. — заметил Илларион Долгорукий, после лечения от Александра он уже ходил, но не пренебрегал тростью. — Судя по докладам с фронта, мелкие твари заканчиваются. Всё чаще из Польской зоны вылазят монстры которых мы обозначали как уникальных. Но проблема даже не в их силе или скорости — они умнеют.

— Да, это и в самом деле беда. — согласился Борис. — Какие ещё признаки?

— Мы видели, как твари объединяются в небольшие стаи. — ответил Петр. — Если раньше они действовали хаотично, просто разбегались во все стороны, то теперь объединяются в стаи. Делят роли и действуют как не самые дурные животные. Еще не волки или медведи, но уже наравне с койотами.

— Самые крупные бросаются вперед, отвлекая огонь на себя. Средние в это время делают обманные маневры, а мелкие под прикрытием крупных бегут как можно ближе к стене. — пояснил, показывая на столе движением пальцев, Илларион. — Так они пересекают линию, где мы можем применять оружие массового поражения, пересекают ров и вгрызаются в земляной вал, быстро его разваливая.

— Глупее волков говорите? — не весело усмехнулся Борис. — А по мне так вполне на уровне… есть шанс что ими управляют со стороны? Может появились твари, которые сами не вступают в схватку, а наблюдают за ней издали?

— Пока такого не замечали. — переглянувшись проговорили генералы.

— Что же, в таком случае я вас более не задерживаю. Возвращайтесь к своим обязанностям, на передовую. — подумав сказал Борис. — Леонид и Святослав — останьтесь. Остальные свободны.

— Вы могли бы приказать им не поддерживать Александра. — сказал Юсупов, когда другие вышли. — По крайней мере войсками.

— Что прямо противоречит военному уставу. — вздохнул Борис. — Они не станут выполнять этот приказ, даже если я его отдам — он будет преступным. А попадать в глупое положение, как вы на совете думы, я не хочу.

— Вы уже в курсе… — поджав губы проговорил князь Юсупов, но император не собирался ему отвечать.

— Ваши интриги, не доведут до добра. — сказал Борис, глядя на супругу. — К счастью, дума приняла верное решение, наследником будет Романов по крови, а не по фамилии. Хоть с этим и придется подождать, а Александр пропустит свою очередь. Ты меня хорошо услышала «дорогая»?

— Более чем. — не поворачиваясь ответила Екатерина.

— Отлично, значит об этом можно пока забыть. Если нет, он умрет. — просто сказал Борис, махнув рукой, и с трудом сдерживающая гнев Екатерина, вздернув голову, вышла из кабинета. Ещё недавно она была императрицей матерью, одним из сильнейших одаренных России, а теперь лишилась всего, даже камня резонанса, превратившись просто в куклу для политических игр.

Терпеть такое отношение она была не намерена. Тем более от того кто исчез на пятнадцать лет, крутил за её спиной интриги, о чем свидетельствует его связь с Багратионом, так теперь ещё и решившим обокрасть её и её детей. Пусть думает, что вопрос решён, но она этого так не оставит, тем более что договоренности с патриархом всё ещё в силе, и до официальной даты большого весеннего приема меньше трех дней.

— Итак, у нас с вами будет серьезный разговор. — проговорил Борис, когда в кабинете осталось всего трое. — Я возлагал большие надежды на Александра, но, к сожалению, он слишком увлечен собой, чтобы понимать как именно устроен мир. А потому у меня не остается выбора. Святослав, вы уже стали князем, ваше семейство навсегда вписано в бархатную книгу.

— Благодарю вас, ваше величество. — чуть поклонился Юсупов.

— Не стоит, это всего лишь признание ваших выдающихся заслуг. Как на Кавказе, так и в Средней Азии. Увлекшись деяниями цесаревича почему-то все забывают кто руководил местным фронтом. — отмахнулся Борис. — Я — нет. А потому я хочу наградить вас и вашу семью ещё больше, и предлагаю вам стать моим первым помощником.

— Это будет великой честью! — довольно проговорил князь.

— Естественно. — кивнул Борис. — Это вызовет небольшие перестановки, вам придется быть везде рядом со мной, но это же даст вам и силы, для исполнения моих приказов. С третьего ранга вы поднимитесь на первый, ваша семья же получит значительные земельные владения в Центральной России. Хорошие пахотные земли.

— С радостью выполню все чтобы оправдать ваше доверие. — тут же сказал князь.

— Ну вот и отлично. В таком случае через пять дней мы с вами отправимся в дальнее, хоть и недолгое путешествие. — улыбнулся Борис, от которого не укрылось сомнение во взгляде князя. — Говорить об этом кому-либо кроме присутствующих в этом кабинете нельзя. Только о новых приобретениях семьи.

— Когда мне придется вернуться во флот? — чуть нахмурившись спросил Юсупов.

— Можете не волноваться — не придется. Отныне вы будете служить только мне. — улыбнулся император. — Вас с почетом проводят на пенсию со всех официальных постов, вы сможете поставить на свое место верных вам людей, чтобы не волноваться о будущем семьи, а через пять дней мы отбудем.

— Конечно, ваше императорское величество. — тут же кивнул Юсупов. — Но как быть с семьей? Что я могу рассказать им?

— То же что и остальным, вы будете отправлены императрицей Екатериной на очень важную посольскую миссию. — ответил Петр. — Вернетесь… ну скажем через три года. Этого будет достаточно чтобы родные были спокойны. Связываться с ними сможете по видео, раз в неделю, пока им это не надоест.

— А что с силой, я смогу передать её детям? — поинтересовался князь.

— Боюсь нет. Однако, как я слышал, у вас уже есть наследник. Даже двое? — проговорил Борис.

— Да, мальчик и девочка. — чуть помявшись сказал Юсупов. — Может ещё пара бастардов, но они не в курсе. За ними присматривают, на случай если что-то случится.

— Вот и отлично, а выполнив мое поручение вы обеспечите свой род до конца его дней. — уверенно проговорил Борис. — Ни ваши дети, ни ваши внуки, никогда ни в чем не будут нуждаться. А если будут так же верно служить императорскому роду, как и вы, то и следующим поколениям ничего не грозит.

— Спасибо, ваше величество. — с улыбкой поклонился Юсупов, и Борис махнул рукой, говоря, что аудиенция окончена. Князь, не поворачиваясь к монарху спиной, вышел из кабинета, напоследок ещё раз поклонившись, а потом дверь перед ним закрылась, и он чуть выдохнул.

Власть и деньги, деньги и власть. Две этих составляющих, идущих всегда, рука об руку, манили любого, кто хоть немного оторвался от праздного большинства и мог думать на шаг вперед. По крайней мере Юсупов был в этом убежден. А ещё, даже притворяясь лизоблюдом, не видящим дальше своего носа, он оставался умным и осторожным человеком, что и позволило ему так высоко взлететь. Но это предложение… не из тех от которых можно отказаться, нравятся они тебе или нет. В конце концов, прежде чем отправляться с императором, он убедится, что земли переданы, а дети устроены.

— Пусть за ним проследят. — проговорил Борис, когда Юсупов отошел от дверей.

— Естественно, ваше величество. — тут же ответил Багратион.

— Что там с фронтом, я заметил, как ты скривился при словах о наблюдателях. — посмотрев на него спросил Борис.

— Летучие мыши и птеродактили. Если их можно так назвать. — проговорил глава тайной канцелярии. — Во всех местах, где было замечено взаимодействие монстров присутствовали эти летучие твари. При этом они есть ив других, но крупные образцы удается перехватывать Волчьим стаям из катеров, а вот более мелкие образцы почти не контролируются. К счастью и угрозы они почти не представляют. Не больше, чем обычные коршуны или ястребы.

— Если они не выступают в качестве разведки. — проговорил Борис.

— Именно так, ваше величество. — ответил Багратион-старший. — Таких тварей всё чаще встречают в прифронтовых зонах, в местах, где позже происходят организованные нападения. Если они сбиваются в стаи их уничтожают, но одиночные особи сложно заметить.

— Летающая, невидимая для радаров и телевизоров разведка. — проговорил Борис, задумавшись. — Мы обязаны занять место в совете, иначе весь план пойдет коту под хвост. И всё из-за… хотя я даже благодарен мальчишке. Юсупов на этой роли будет куда полезнее, если, конечно, сумеет пройти повторную инициацию.

Сергей с удовольствием вдохнул тонкий аромат подснежника. Цветов в этой области почти не осталось, как и деревьев… да и вообще чего-то живого, но выгадать себе кусочек он сумел. И пусть большинство людей могли недоумевать, что ранние цветы не пахнут, он к таким ханжам не относился. Как и вообще, к людям. Но нисколько об этом не жалел, ведь открывшиеся перспективы были восхитительны.

Видеть запахи, купаться в волнах ультрафиолета и слышать, как черви роются в метре под землей. Он больше не был ограничен примитивными шестью чувствами, по собственному желанию обретая всё что только могло предложить его новое тело. Или не его, а ИХ. Но это было совершенно не важно.

Видеть тысячами глаз. Слышать любой шорох в уголках разделенных сотнями километров. Повелевать несокрушимыми мускулами и челюстями, с легкостью перемалывающими стальную броню жалких людишек. Технологии? Биорезонансные-технологии! Как он мог быть так слеп, желать так малого. И как тяжело было остановится теперь, когда Первый открыл ему глаза и дал ключ к собственному могуществу.

Да, за это пришлось немного заплатить, но сейчас Сергею было даже смешно вспоминать, как он прятал от посторонних свою изменившуюся кисть, прикрывая её перчаткой. Теперь он мог не стеснятся, и принять почти любой понравившийся ему образ. Но нет, он был куда большим чем безликий.

Он чувствовал тварей диссонанса, сородичей, и мог брать некоторых из них под контроль. Не под полный, к его великому сожалению, и лишь некоторых, но все со временем меняется, и от крошечных отростков с щупальцами он уже давно перешел на бывших млекопитающих, а теперь и людей. Ещё немного, полгода — год, и ему не нужен будет никакой Первый.

Полный контроль. Абсолютная мощь.