Голос металла

Глава 9

Сегодня Инспектор планировал обсудить с губернатором открытие в ратуше своей личной приемной, чтобы он мог принимать обращения граждан. Он накинул на плечи легкую куртку и уже собирался выходить, но вдруг, вспомнив о чем-то, вернулся в комнату и достал из кармана плаща увесистый чехол с купленным у торговца ножом. Голстейн закрепил его у себя на поясе и вышел из номера.

Гостиница, где он остановился, располагалась буквально на противоположной стороне центральной площади, только за угол завернуть. Однако у генерала имелись определенные идеи, появившиеся после общения с губернатором и трактирщиком, и которые хотелось проверить, а потому он избрал более длинный путь. Спустившись с крыльца, он повернул в противоположную от центральной площади сторону и нырнул в первый же переулок.

Всего несколько шагов от одной из главных улиц города – и Голстейна немедленно обволокла душная атмосфера трущоб. Подумалось даже, что неплохо бы и для Моккейли устроить небольшую экскурсию по изнанке его же собственного города. А то уже совсем стыд потерял со своими парадными отчетами, хотя… а был ли у него хоть когда-нибудь этот стыд-то?

Здесь, в Цигбеле, такие, как Моккейли, прекрасно уживались с людьми подобными обслуживавшему генерала утром трактирщику. Одни желают лишь жить так же, как и прежде, и чтобы никто не совал нос в их дела, а другие только радуются счастливой возможности ничего не предпринимать, дабы не провоцировать лишние конфликты с окружающими. И все в итоге остаются довольны.

Кроме Империи и Братьев.

Колоссальные ресурсы, потраченные на освоение новых территорий и наведение на них маломальского порядка, понесенные жертвы как с той, так и с другой стороны, оказывались бесполезны и даже бессмысленны. Детально просчитанные масштабные планы развития и модернизации точно волны о гранитные скалы разбивались о нежелание людей хоть что-то менять, пусть даже жизнь большинства из них было просто невозможно сделать еще хуже и невыносимей.

Но определяли повестку не они, а как раз те, кто именно в такой мутной воде имел возможность невозбранно ловить свою рыбку. Жабы и гадюки, населяющие болото, непременно будут сопротивляться любым попыткам его осушить и облагородить, поскольку это разрушает их комфорт. А на мнение остальных обитателей окрестного леса им глубоко наплевать.

Голстейн прекрасно понимал, что его визит они воспримут как прямую угрозу своему личному благополучию, и обязательно попытаются окоротить и поставить на место явившегося из метрополии щеголя. Дабы и в столице знали, что их власть простирается лишь до определенных пределов, за которыми определять что и как будут уже другие люди, с мнением которых придется считаться даже всесильным Божественным Владыкам.

Именно поэтому он и свернул в грязный переулок. Зачем тянуть?

То, что он здесь находится не один, Инспектор сообразил довольно скоро. Среди обычного уличного шума, сотканного из детских криков, чьей-то ругани, шкворчания и шипения готовящейся снеди он безошибочно распознал звуки шагов двух… нет, трех человек, массивных и рослых мужчин, следовавших за ним из улочки в улочку. Оборачиваться не требовалось, навыки, приобретенные во время работы в разведке, позволяли многое определять на слух без необходимости крутить головой по сторонам, выдавая свою осведомленность.

Сделав еще пару поворотов, Гослстейн убедился, что его невидимые спутники продолжают следовать за ним, не отставая ни на пшаг. Вот и отлично! Рыбка заглотила наживку, пора подсекать!

Во время своей прошлой прогулки по местным закоулкам, он успел составить в голове их карту, из которой следовало, что следующий поворот ведет в глухой тупик. Кивнув своим мыслям, Инспектор решительно свернул в открывшийся по правую руку просвет.

– Заблудились, уважаемый? – послышался сзади подчеркнуто вежливый голос.

Голстейн обернулся, натянув на лицо маску растерянной беспомощности.

Перед ним, перегородив выход из переулка, стояли трое молодых крепких парней, на чьих лицах играли не предвещавшие ничего хорошего ухмылки.

– Я… я… – залепетал он, тыча пальцем куда-то себе за спину, – я прибыл вчера с караваном и как раз собирался на него вернуться. Думал, что дворами получится быстрей…

– Кончай кривляться, имперская ищейка! – оборвал его тот, что стоял впереди, и чей скособоченный нос намекал на его богатый опыт дворовых потасовок. – Или ты думаешь, что мы не знаем, кто ты такой? «Кровавого Папочку» в наших краях любая дворняга помнит! Мы тут ничего не забыли и ничего не простили!

На вид ему и его подельникам было лет двадцать-двадцать пять, не больше. Они никоим образом не могли узнать генерала в лицо, поскольку когда сюда пришли экспедиционные отряды, сами были лишь мелкими пацанами, которых родители прятали от имперских патрулей по подвалам и погребам. Выходит, им его заказал кто-то другой, постарше, кто-то, кому Империя больно наступила на горло. Как же все предсказуемо!

– Я всего лишь исполнял приказ! – Голстейн попятился, затравленно озираясь по сторонам.

Грязные, облупленные стены, где из-под потрескавшейся и отслоившейся штукатурки местами торчала гнилая солома, узкий колодец над головой с кусочком неба, располосованного бельевыми веревками, куча полусгнивших деревянных ящиков в углу и ничего, абсолютно ничего, что было бы можно использовать в качестве оружия.

Надвигавшийся на него главарь вытащил из-за пазухи железную цепь и принялся нарочито медленно наматывать ее на кулак.

– Мы крайне не любим, когда кто-то сует свой длинный нос в наши дела, и хотели бы передать привет вашей божественной парочке. Их власть на Цигбел не распространяется, для нас все их указы и законы – пустой звук. Надеюсь, ты донесешь до своих хозяев суть нашего послания. Хотя без зубов и с переломанными ногами это может быть и непросто.

– Ребят, мы можем договориться! – Инспектор выставил перед собой одну руку, другой лихорадочно шаря по карманам.

– У тебя есть, что нам предложить? Отлично! – главарь ухмыльнулся еще шире. – Мы заберем. Но сначала…

Он взмахнул намотанной на руку цепью, и в тот же миг Голстейн отпущенной пружиной метнулся вперед.

Он прошмыгнул под лязгающим стальным хлыстом и своим плечом врезался нападавшему в живот. Короткий рывок вверх – и главарь отлетел в сторону, путаясь в собственной цепи. Он не успел еще рухнуть с высоты на ящики, как правая рука генерала, прятавшаяся доселе под курткой, стремительным змеиным броском уже атаковала второго нападавшего. В воздухе промелькнуло расписанное серым узором лезвие…

Вся разница между Инспектором и напавшими на него уличными дебоширами состояла в том, что они ранее только дрались с другими такими же забияками. Голстейна же армейская жизнь неоднократно сводила с теми, кто намеревался его убить. И ему приходилось убивать в ответ, быстро и надежно, поскольку второй попытки в таких ситуациях тебе никто не даст.

Третий драчун, хватаясь за рассеченное горло, повалился на землю, дрыгая ногами и издавая хриплые булькающие звуки. Голстейн отвернулся, вновь обратив внимание на главаря, который лихорадочно пытался подняться на ноги, но ему мешала окружающая его груда переломанных досок и обвившаяся вокруг шеи собственная цепь.

При виде приближающегося генерала, чье сосредоточенное лицо было усеяно мелкими брызгами крови, несчастный лихорадочно заерзал.

– Эй, начальник! Не горячись! Мы же не замышляли ничего плохого на самом деле, только…

– Зато кое-что плохое замыслил я! – Голстейн подался вперед и взмахнул ножом…

Некоторое время Инспектор просто стоял, закрыв глаза и ожидая, пока выровняется дыхание, и сердце прекратит бешено скакать в груди. Бой может быть стремителен и скоротечен, но вот его горячка потом не отпускает еще довольно долго.

Люди никогда не воспринимают тебя всерьез, когда ты обращаешься с ними по-хорошему. Всегда нужен кнут, причем убедительный и пугающий до обморока. Что ж, значит придется подготовить для жителей Цигбела необходимое наглядное пособие.

Голстейн достал платок и аккуратно вытер лицо, после чего поднял перед собой нож и еще раз внимательно его осмотрел. Черт! И впрямь отличное лезвие! Он довольно поцокал языком и, перехватив нож поудобней, склонился над ближайшим трупом.

В первый миг капитан Кхольси подумал, что ему померещилось. Да и чем можно объяснить донесшийся из темного переулка звук полицейского свистка, кроме как галлюцинацией.

Соответствующие правила, разумеется, никто и никогда не фиксировал на бумаге, но все прекрасно знали, где можно патрулировать вполне безопасно, а куда соваться не следует. Понятно, что таким образом работа полицейских в Цигбеле в значительно степени вырождалась в банальную профанацию, но лучше уж безопасная имитация деятельности за стабильную зарплату, чем рискованное геройство непонятно ради чего.

Пронзительный вибрирующий свист послышался снова, и в нем сквозило явное нетерпение. Кхольси покосился на напарника, чтобы убедиться, что ему не показалось, но тот выглядел ничуть не менее озадаченным. Выходит, не показалось.

– Что делать будем, капитан?

Ну вот. Еще недавно ты так гордился повышением и почти наслаждался открывшейся возможности приказывать подчиненным рангом ниже, как вдруг выяснилось, что офицерское звание подразумевает еще и необходимость принимать самостоятельные решения. Такого уговора не было! Кхольси внезапно ощутил сильное желание подать в отставку прямо здесь и сейчас.

– Думаю, – он нервно сглотнул, – нам следует проверить, что же там случилось. Но осторожно.

Полицейские сняли с поясов свои дубинки и двинулись по переулку, затравленно озираясь по сторонам и каждую секунду ожидая нападения вооруженной до зубов банды.

Однако по дороге они не встретили никого, кроме одной облезлой кошки и кучки такой же оборванной ребятни, сосредоточенно игравшей в камешки. Чумазые мордашки на секунду повернулись в сторону патруля, и на них проступило немалое удивление – полицейские, забредшие в здешние трущобы представляли собой совершенно невиданное зрелище! Впрочем, их интерес угас так же быстро, как и вспыхнул. В этих темных и грязных закоулках чрезмерное любопытство могло обойтись весьма дорого, и соответствующий урок все крепко усваивали еще в самом раннем возрасте.

Очередная пронзительная трель послышалась уже совсем рядом, буквально за углом. Мысленно попрощавшись со всеми своими родными и близкими, Кхольси сделал глубокий вдох и заглянул в переулок.

– Такое впечатление, что вы из самого Кверенса тащились! – раздраженно заметил Голстейн, убирая свисток обратно в карман. – Да еще и привал по дороге сделали. Почему так долго?!

– Ну, знаете ли! Все-таки не каждый день…

– Я – генерал Имперской гвардии Ирви Голстейн! – рявкнул Инспектор так, что оба полицейских рефлекторно вытянулись по стойке «смирно». – И подобной фамильярности не потерплю!

– М-м-м… Э-м-м… – слова застряли в горле у Кхольси, словно испугавшись и не желая выходить наружу. В полицейском участке он видел портреты героев последней войны, и внезапно для самого себя обнаружил, что одно из лиц, словно сойдя с холста, материализовалось прямо перед ним. – Д-да, господин генерал! Так точно, господин генерал!

– Докладывайте как должно!

– Мы патрулировали улицы и услышали ваш сигнал. – Кхольси снова сглотнул. – Просто мы никак не ожидали, что здесь, в трущобах…

– А что вы рассчитывали здесь найти? – раздраженно отмахнулся Голстейн. – Юных монашек, подстригающих розовые кусты? Ладно, подойдите сюда.

Кхольси сделал несколько шагов, следуя за ним, и его глазам открылась чудовищная залитая кровью сцена. Капитан пошатнулся, зажимая ладонью рот, за его спиной закашлялся напарник, давящийся приступом рвоты.

Будучи у родителей в деревне, Кхольси довелось наблюдать за разделкой туши только что заколотой свиньи, и то зрелище не доставило ему особого удовольствия. Но здесь, сейчас, когда нечто подобное кто-то проделал с человеком…

– Мне понадобятся три плотных мешка, чтобы собрать все это месиво, – принялся невозмутимо инструктировать его Голстейн, – и еще нужно… вы меня вообще слушаете, капитан?

– Я… да, так точно! – невероятным усилием Кхольси все же сумел затолкать назад пытавшийся выпрыгнуть желудок.

– Согласен, на юных монашек и розовые кусты это не похоже, но тут уж ничего не поделаешь, – генерал кивнул на изувеченные трупы. – Кривая дорожка рано или поздно обязательно заканчивается чем-то подобным.

– Какие будут указания?

– Как я уже сказал, нужны три плотных мешка. Тела далеко не прячьте, сложите их на заднем дворе ратуши, они мне еще пригодятся. Также раздобудьте где-нибудь большой кусок парусины, – Голстейн задумчиво посмотрел на свою руку, на которой загибал пальцы, раздумывая, не забыл ли он что. – И еще мне понадобится плотник. Желательно, чтобы он умел держать язык за зубами и был бы не таким впечатлительным как вы.