Голос металла

Глава 19

– Империя довольно долго игнорировала тот откровенный бардак, что творился на ее окраинах, – Голстейн остановился посреди кузницы и сложил руки за спиной, демонстрируя разительный контраст между закопченной и замызганной окружающей обстановкой и идеально отглаженным офицерским мундиром, – преступно долго на мой взгляд. Но теперь подобная вольница в прошлом, Божественные Братья более не намерены снисходительно закрывать глаза на творящееся повсеместно беззаконие. Мы растем и с каждым годом становимся все сильней, в немалой степени благодаря тому, что решительно устраняем все обнаруживаемые слабости. Очаги разложения, подобные Цигбелу и его окрестностям, будут ликвидироваться без каких-либо сантиментов и жалости. Рано или поздно, но на всей территории Империи будет утверждена власть Закона. Именно для этого я сейчас здесь.

Он умолк, переводя взгляд с насупившегося Торпа на его супругу, которая, напротив, смотрела на генерала с явным вызовом, скрестив руки на груди и дерзко вздернув подбородок.

– Вам прекрасно известно, – продолжил Голстейн, – что поклонение Темным Пастырям объявлено ересью, а хранение их образов и, паче того, их Амулетов – тяжкое преступление, за которое предусмотрено весьма суровое наказание.

Он выразительно скосил глаза на прямоугольное светлое пятно, оставшееся на стене в том месте, где еще недавно висела Пастырская икона. Кузнец и его супруга упорно продолжали хранить молчание, а потому Инспектор заговорил снова.

– Мне, в свою очередь, стало известно, что один такой Амулет вы как раз прячете у себя дома. Отдайте его добровольно, и я не стану доводить дело до суда. Вы – уважаемые люди, и ваша кузница по праву считается одной из лучших в округе, любые ваши проблемы неизбежно отразятся и на ваших соседях, которые так или иначе зависят от того, что вы делаете. Прошу, подумайте об этом и примите единственно правильное и верное решение.

– Лучшая, – тихо буркнул Торп.

– Что, простите?

– Я говорю, моя кузница – не «одна из лучших». Она – лучшая!

– Тем более! – улыбнулся Голстейн. – Ну, что скажете?

– Пастырей почитали наши отцы и деды! – решительно заявила Хелема, а Торп только тяжело вздохнул. – И мы не променяем веру наших предков на какой-то скороспелый новомодный культ!

Ни один мускул не дрогнул на лице генерала, но оно словно окаменело, и из его глаз начисто исчезла даже та бледная тень доброжелательности, что проглядывала в них еще секунду назад.

– Хорошо, – сухо заговорил он. – Я сделаю вид, что не слышал ваших богохульств в адрес Светлых Братьев. Более того, скажу прямо – до тех пор, пока ваши верования не выплескиваются на публику, мне абсолютно безразлично, кому вы возносите молитвы у себя дома. Поклоняйтесь кому хотите, только воздерживайтесь от хулы на Братьев – и Империи не будет до вас никакого дела. Меня сейчас интересует только Амулет! Все прочее несущественно.

– Шиш тебе, а не Амулет! – Хелема выбросила вперед руку, сунув Голстейну под нос скрученный кукиш.

– Прекрати! – рявкнул на супругу кузнец, схватив ее за плечо и резко рванув назад, хотя его запоздалая реакция уже не могла ничего исправить.

Скрипнула дверь, и в кузницу вошел Верерг. В руке он держал надкушенный пирожок, один из тех, что Хелема напекла сегодня к завтраку.

– Мальчишки нигде нет, – отчитался он, не переставая жевать. – Ребятня говорит, что он часто подолгу в лесу пропадает. Видимо, он и сейчас где-то там.

– Жаль, – Голстейн недовольно поджал губы, – это несколько осложняет задачу. Слишком уж упрямый народ нынче пошел.

– Какого черта ты шарил в моем доме?! – на сей раз завелся уже сам Торп. – А ну иди-ка сюда, я тебе сейчас руки-то переломаю!

– Эй! Эй! – попятился Верерг. – Не так шустро!

– Зачем вам понадобился Вальхем? – Хелема словно не видела и не слышала, что происходит вокруг. – Вы что, собирались угрожать мне, взяв его в заложники?!

– Но вы же сами не захотели решить вопрос полюбовно! – развел руками Инспектор, из-за спины которого выглядывал отступивший бородач.

– Что? – Торп нахмурился, крутя головой и глядя поочередно то на жену, то на генерала. – О чем речь-то?

– Этот мерзавец, – Хелема наставила на Голстейна подрагивающий от едва сдерживаемого гнева указательный палец, – собирался угрожать нашему сыну, чтобы сделать нас более сговорчивыми! К счастью, Валик ему не попался, так что его план не сработал. А теперь – вон из нашего дома! И чтобы глаза мои вас больше не видели!

– Вы слышали? – такой поворот словно сломал какую-то плотину в душе кузнеца, и на смену еще недавно испытываемому им страху пришла нешуточная ярость. Он сжал кулаки и двинулся на непрошеных гостей. – Проваливайте, пока целы!

– Обязательно! – Голстейн даже не шелохнулся. – Но сперва я хочу получить Амулет.

– Ни черта вы не получите! Убирайтесь!

Торп хотел схватить генерала за плечо, чтобы вытолкать на улицу, но в следующий миг обнаружил себя валяющимся на полу и считающим звезды, а его противник, казалось, и с места не сдвинулся. Хелема испуганно вскрикнула и зажала рот ладонями.

– Амулет! – холодно отчеканил Инспектор. – И вы сможете отделаться всего лишь тюремным сроком. Не усугубляйте свое положение!

Перекатившись, Торп вскочил на ноги и схватил стоявшую возле горна кочергу. Из его разбитой губы стекала тонкая струйка крови, но он не обращал на это внимания. Бешенство захлестнуло кузнеца с головой, и он снова двинулся на Голстейна.

– Что ж, – обреченно вздохнул тот, запустив руку под полу мундира, – вы сами сделали свой выбор.

Кочерга с глухим гудением рассекла воздух, буквально пройдя сквозь генерала, словно тот был бестелесным призраком. Потеряв равновесие, Торп снова растянулся на полу, а когда попытался подняться, вдруг обнаружил, что правая рука отказалась ему подчиняться, повиснув безвольной плетью. Кузнец недоуменно уставился на рассеченный рукав рубашки, по которому быстро расплывалось влажно поблескивающее алое пятно.

– А я тебя предупреждал! – хмыкнул Верерг, отступив на пару шагов в сторону.

Поначалу он испытывал некоторое беспокойство насчет предстоящих переговоров. Он не имел никаких возражений против того, чтобы кто-нибудь задал чванливому Инспектору хорошую трепку, но в том случае, если бы их дискуссия пошла бы не по плану, ему вовсе не улыбалось и самому оказаться один на один с разъяренным Торпом. Тут и дежурившие на улице патрульные со своими дубинками ничем ему помочь не смогли бы. Но, судя по всему, Голстейн полностью контролировал ситуацию, забавляясь с кузнецом точно кошка с пойманной мышью.

Верерг немного успокоился, хотя размеренная методичность генерала, резко контрастировавшая с пылающей яростью кузнеца, едва не завязывала в узел его мочевой пузырь. Он, пожалуй, уже в сотый раз вознес благодарную молитву всем известным богам за то, что они вовремя надоумили его принять правильную сторону.

Торп ухватился за край верстака и снова поднялся. Перед глазами у него все плыло и кружилось, но он все же сумел сфокусировать взгляд на Голстейне, расслабленно поигрывающем тем самым ножом.

– Какая удивительная ирония, не правда ли? – чуть улыбнулся тот. – Пасть от оружия, которое ты выковал своими собственными руками! Клинок, кстати, просто великолепный, будет крайне прискорбно лишиться такого талантливого мастера.

Пальцы Торпа нащупали рукоять лежавшей на верстаке стамески, и он бросился вперед, хотя где-то в глубине души понимал, что эта битва им уже проиграна. Но он не мог просто так отступить и сдаться, не из того он был слеплен теста.

Верерг, точно завороженный, наблюдал за тем, как Голстейн, двигаясь с обманчивой медлительностью, чуть присел, уходя в сторону от летящего на него кузнеца со стамеской в руке. Нож в его руке описал короткую дугу, распоров сзади левую штанину Торпа, и тот немедленно рухнул на темные доски. Оброненная им стамеска отлетела далеко в угол.

– А я тебя предупреждал! – повторил Верерг, подойдя ближе.

Краем глаза он заметил какое-то движение и резко обернулся, но Хелема двигалась столь стремительно, что он даже не успел ничего предпринять. С коротким топотом промчавшись по кузнице, она пулей выскочила за дверь. Верерг, чертыхнувшись, бросился за ней, но был остановлен резким окриком Голстейна.

– Стой! Пусть уходит.

– Но она…

– Не волнуйся, никуда она не денется. Я даже догадываюсь, куда именно наша барышня направилась. Нам же сперва надо здесь дела закончить, – генерал, перехватив нож, склонился над поверженным Торпом. – Извини, приятель, ты был отличным кузнецом, но вот соображал откровенно туговато. Жаль…

Выскочив из кузницы, Хелема подобрала юбку и со всех ног помчалась к дому. За своей спиной она слышала крики соседей, столпившихся за забором, но даже не обернулась. По ее щекам катились слезы, а губы сами собой шептали непрестанные молитвы, призывающие Пастырей на помощь. Да, они являются только в самых крайних случаях, когда никакой надежды более уже не осталось, и сегодня, сейчас, настал именно такой момент.

Влетев в дом, женщина торопливо затопала по лестнице на второй этаж. Ее всю трясло, и она даже пару раз споткнулась. Соскочившая с ноги туфля скатилась по ступенькам вниз, но Хелема не стала возвращаться и подбирать ее, счет времени шел на секунды. Она вбежала в спальню и подтащила к шкафу стоявший у окна стул. Сложенные на нем рубашки и полотенца полетели на пол.

Хелема взгромоздилась на него и привстала на цыпочки, чтобы дотянуться до лежащей на самом верху коробки. Ага, есть! Она спустилась и дрожащими пальцами открыла крышку, не переставая одновременно шмыгать носом и истово молиться. Он где-то здесь, среди пуговиц и мотков ниток, ну же, ну!

Нащупав небольшой сверток, она выхватила его и торопливо развернула бумагу. По стенам брызнули голубые блики, оставляемые искрящимися в лазурном камне солнечными лучами…

Хелема вдруг вздрогнула, и на ее лице застыло выражение крайнего удивления. Из оброненной ею на ковер коробки во все стороны раскатились бесчисленные пуговицы самых разных цветов и размеров. А следом на пол рухнула и она сама, продолжая остекленевшим взглядом смотреть на голубой Амулет, лежащий на ее ладони.

Из дверного проема за ее спиной в комнату шагнул Голстейн, вытирающий платком лезвие своего ножа. Следом за ним в дверь просунулась голова Верерга.

– Что случи… О! – он резко умолк, в одно мгновение ухватив суть произошедшего.

Инспектор осторожно, стараясь ничего не задеть, прошел вперед и присел на корточки рядом с Амулетом. Он снял с безжизненных женских пальцев тонкую серебряную цепочку и поднял камень перед собой. В глубине голубого кристалла мерцали и переливались бесчисленные прожилки и вкрапления, рассыпая по комнате брызги искр. Казалось, что Амулет светится изнутри странным молочным светом, заполняющим весь его объем.

– Это же!.. – начал Верерг, но Инспектор оборвал его на полуслове резким взмахом руки. Он приложил палец к губам, дав знак хранить молчание.

Двигаясь очень медленно и осторожно, Голстейн поднял левую руку и заслонил украшение ладонью от льющегося в окно солнечного света. Голубое сияние погасло, и он облегченно вздохнул. Ему всего лишь показалось.

Так же аккуратно и неторопливо генерал достал из внутреннего кармана небольшую коробочку. Он нажал кнопку на ее боку, и тяжелая крышка откинулась, открыв небольшой отделанный бархатом ложемент, куда Голстейн бережно и аккуратно уложил Амулет. Только плотно закрыв коробочку и убрав ее обратно в карман мундира, он позволил себе перевести дух. Проведя рукой по лбу, Инспектор обнаружил, что весь взмок.

– Так что там насчет вознаграждения? – немедленно воспользовался моментом его спутник.

– Ты все получишь, когда мы вернемся в город, – Голстейн поднялся и повернулся к нему, – а сейчас мне нужен тот мальчишка. Мне вовсе не улыбается, что по лесам будет шастать мелкий сорванец, одержимый жаждой отмщения как Империи, так и мне лично.

– Вы его это… тоже? – бородач кивнул на труп.

– Не обязательно. Если он достаточно толковый, то можно отдать его в военное училище, там и не таких перековывали. Вы, главное, найдите его!

– Ну и задачки вы ставите, нач… генерал! – Верерг задумчиво поскреб в затылке. – Чтобы весь лес прочесать нам и жизни не хватит!

– Поговорите с его приятелями, – Голстейн подтолкнул его к двери, – они наверняка знают какие-то его излюбленные места. С них и начните.

Дождавшись, когда лестница перестанет скрипеть под тяжестью Верерга, и внизу хлопнет входная дверь, генерал достал из кармана спичечный коробок и еще раз окинул взглядом комнату, посреди которой на ковре лежало распростертое мертвое тело. Он тяжело вздохнул и чиркнул спичкой.

К тому моменту, когда Верерг подошел к кучкующейся отдельно от остальных зевак ребятне, из окон дома уже потянулись первые струйки сизого дыма.

– Эй, юные проказники, кто из вас знает, где сейчас Вальхем? – Он не стал ходить вокруг да около и сразу же перешел к делу.

– Опять в лесу, небось, – предположил Чоран.

К его титулу главного местного заводилы прибавился еще и тот факт, что он приходился Верергу племянником, а его дядька теперь ходил в подручных самого Имперского Инспектора, самого генерала Голстейна! В итоге парня так распирало от осознания своей значимости, что он едва не лопался.

– Где именно он может быть? Кто из вас видел его сегодня, кто последним с ним общался?

Мальчишки переглянулись и промычали что-то невразумительное, но никакой новой информации сообщить не смогли.

– Он обычно больше с Климером общался, – заметил Чоран, – они и живут тут по соседству. Эй, Клим!

– А? Что? – стоявший у забора неуклюжий мальчишка вздрогнул и выдернул палец из уха. Он настолько старательно изображал полную непричастность и абсолютную невинность, что у Верерга немедленно закралось нехорошее подозрение. Климер явно пытался что-то скрыть.

– Ты когда в последний раз в Вальком общался?

– Я не помню. Вчера вроде бы… – врать бедолага не умел совершенно.

– Климер, – Верерг грозно навис над ним, заставив недотепу побледнеть и съежиться, – ты видел Вальхема сегодня?

– Я, э-э-э… ну-у-у…

– Когда и где?

– За кузницей. Сегодня утром, – судя по всему, внутри у Климера от перенапряжения лопнула какая-то пружина, он обмяк и, сдавшись, решил выложить все, как есть.

– О чем вы разговаривали?

– Я, ну-у-у…

– Ты его предупредил, что ли?!

– Предупреждал я Вальку еще несколько дней назад, – насупившись проворчал Климер, – а сегодня только объяснил ему, что он, в конце концов, допрыгался.

– И он в итоге сбежал. Понятно. Просто чудесно. Ты не знаешь, куда он мог податься?!

– В лес у озера, куда же еще?! Он там каждую тропинку знает.

– Ну, спасибо тебе, Клим! – Чоран сложил руки на груди, демонстрируя свое недовольство проштрафившимся подопечным. – Услужил, ничего не скажешь!

Тот скис еще больше, поскольку Чоран мог теперь не только опустить его на самое дно дворовой иерархии, но и вовсе вышвырнуть из их компании. Перспектива оказаться презренным изгоем в глазах соседских мальчишек столь сильно ужаснула несчастного Климера, что его обычно вялый и расслабленный мозг резко нарастил обороты в поисках выхода и внезапно породил самое натуральное озарение.

– Эй! – просиял он. – Кажется, я догадываюсь, где Валька может сейчас быть!

– И где же? – все дружно вздрогнули, услышав сухой и холодный голос Голстейна, который подошел к ним совершенно незаметно.

– У него там… одно место… – на посеревшего Климера было страшно смотреть. Складывалось впечатление, что если бы не забор за его спиной, то он бы давно уже грохнулся в обморок. – Валька там что-то вроде своей личной тайной мастерской организовать хотел. У него там и заначки кой-какие припрятаны, так что, скорее всего он убежал именно туда.

– Дорогу покажешь?

– Я… я… не уверен…

– Давай, соберись, парень! – тяжелая рука генерала легла на его плечо. – Окажи Империи услугу, и она в долгу не останется!

– Да… я… я… постараюсь.

– Вот и отлично! – Голстейн обернулся и крикнул: – Эй, капитан, подойдите-ка сюда!

После чего повернулся к недоумевающему Верергу и пояснил:

– Мальчишка должен видеть, что вы не шайка разбойников, а представляете Закон. Так его будет проще уговорить, к насилию прибегать следует только в самом крайнем случае. Поэтому капитан пойдет с вами. Ясно?

Бородач кивнул, хотя весь его вид говорил о том, что он вовсе не испытывает восторга от идеи работать в тесной связке с представителем полиции. Свои узнают – уж точно голову открутят!

Выдав последние инструкции и отправив на задание свой импровизированный отряд из капитана полиции, бывшего бандита, Климера, еле переставляющего от страха ноги, и увязавшегося с ними Чорана, Голстейн привычно сложил руки за спиной и повернулся к разгорающемуся пожару. Дом уже пылал вовсю, да и из-под крыши кузницы уже показались первые желтые языки пламени.

Толпящиеся чуть поодаль деревенские жители взирали на происходящее со смесью боли и ужаса. Ничего-ничего, пусть смотрят. Пусть знают, что с Империей шутки плохи. Некоторые уроки просто обязаны быть болезненными и шокирующими, чтобы лучше запоминаться. Цигбел свой уже усвоил, пришла очередь Ахово. Глядишь, в других поселках народ окажется уже более покладистым и сообразительным.