Голос металла

Глава 3

В щель под оконной рамой просунулся изогнутый металлический пруток, который, пошарив немного вокруг, зацепился за щеколду и сдвинул ее. Окно коротко скрипнуло и распахнулось, впустив внутрь белесый язык утреннего тумана, за которым последовал небольшой звякающий и булькающий мешок, а в довершение всего в кузницу проскользнул невысокий худощавый мальчишка.

Он торопливо прикрыл за собой окно и осмотрелся. В рассветных сумерках даже хорошо знакомое помещение выглядело немного чуждо и незнакомо, особенно с учетом того, что сейчас самые густые тени скопились в глубине горна, обычно пышущего огнем и жаром, а привычную духоту сменила легкая прохлада. Но мальчишка прекрасно знал, где находится то, что ему нужно, поэтому не стал зажигать лампу и просто подождал, пока глаза привыкнут к полумраку.

Подхватив с пола свой мешок, он отнес его к горну и положил на стол рядом. На полке, на своем привычном месте нашлось огниво, и уже скоро в очаге затрещал огонь. Пока разгорались угли, юный диверсант отошел к двери, где стояли сумки, подготовленные для сегодняшней городской ярмарки. Раскрыв одну из них, он извлек на свет объемистый сверток, в котором обнаружились упакованные в промасленную бумагу новенькие ножи. Парень принялся поочередно разворачивать их, придирчиво рассматривая на свету полированные лезвия, выискивая что-то, ведомое ему одному. Найдя искомое, он удовлетворенно кивнул и вернулся к уже успевшему разгореться горну.

В прогревшемся воздухе вновь заиграли привычные запахи раскаленного металла и угольной гари. Потрескивающее пламя выхватывало из полумрака тускло поблескивающие кузнечные инструменты, что были развешаны по стенам и громоздились на полках – клещи, оправки, пробойники, целый ряд молотов разного калибра, рукояти которых были отполированы до блеска мозолистыми ладонями тех, кто с ними работал. Отблески огня освещали и сосредоточенное совсем юное скуластое лицо, обрамленное непокорными светло-русыми вихрами. Казалось странным, что такой малец забыл в кузнице, где обычно правят бал широкоплечие зрелые мужчины, но, судя по тому, как уверенно он себя чувствовал и как ловко управлялся с горном, парень прекрасно знал свое дело и чувствовал себя здесь как дома.

Мальчишка достал из своего мешка небольшую помятую кастрюльку и наполнил ее жидкостью из принесенной в нем же бутыли. По помещению тут же распространился характерный кисловатый запах. Взяв нож, он опустил его в кастрюлю так, чтобы лезвие было полностью погружено в заполнявшую ее жидкость, а рукоять оставалась сверху.

Сверху над огнем парень установил чугунную решетку, на которую осторожно поставил закопченную посудину, после чего сел на табурет и стал ждать.

Он нисколько не сомневался, что кузнец ни за что не одобрил бы его эксперименты, а то еще и звонкий подзатыльник бы отвесил, а потому действовать приходилось на свой страх и риск. Но не попытаться он просто не мог! Что-то внутри него буквально вопило и требовало непременно опробовать очередную внезапную идею, посетившую его неугомонную вихрастую голову.

Неизвестно, откуда именно эти идеи возникали, и что именно служило для них источником вдохновения, но почти все они приводили в итоге к интересным и небесполезным результатам. Взять хотя бы его предложение комбинировать мягкое, рыхлое железо, поставляемое в виде губчатых брусков добытчиками из Фросово, с теми твердыми и упругими, но до обидного хрупкими прутками и обломками, которые изредка удавалось найти в осыпях вокруг Огненного озера.

Торп тогда довольно долго ругался и плевался, бросаясь в парня образцами, что мальчишка ему предлагал взять в работу. Пришлось точно так же на рассвете пробираться в кузницу, чтобы самостоятельно проковать связку из разнородных кусков металла. К тому моменту, когда кузнец появился на рабочем месте, заготовка для лезвия уже была готова, и несколько убедительных демонстраций все же заставили его согласиться, что предложение подмастерья не лишено определенного смысла.

Удачно сочетая твердость и пластичность, изготовленный им клинок демонстрировал очень хорошие результаты, после чего Торпу пришлось сменить гнев на милость, и уже более внимательно выслушать сбивчивые и невнятные объяснения заикающегося пацана.

В итоге на продажу они подготовили несколько ножей, изготовленных по новой технологии, и Торп рассчитывал выручить за них неплохие деньги. Однако нечто еще по-прежнему не давало мальчугану покоя. Его не покидало ощущение, что готовые и уже упакованные лезвия словно взывают к нему, умоляя не бросать начатое на полпути и позволить им до конца раскрыть свою внутреннюю красоту. Они и без того были чертовки хороши, но требовался еще один, финальный штрих, который сделал бы их совершенными.

Противостоять этому зову оказалось решительно невозможно, а потому рано утром вихрастый диверсант прокрался на кухню, откуда уволок кастрюлю и вожделенную бутыль, после чего отправился в кузницу, чтобы угомонить свой непрестанно зудящий внутренний зов.

Торп, как правило, просыпался довольно поздно и вовсе не спешил поскорее приступить к работе. Когда твой труд связан с регулярным битьем молотом по раскаленной заготовке, хочешь не хочешь, а приходится согласовывать свой рабочий график с привычками соседей. А то и на вилы поднять могут.

Мало кому понравится, когда его будит звонкий лязг молота по наковальне, а потому кузница Торпа более-менее раскочегаривалась только после обеда.

Так что сейчас, утром, ничто не мешало спокойно заниматься экспериментами, не опасаясь гнева хозяина мастерской.

– Вставай, мудрец задрыхший! – потягивающийся и зевающий спросонья Торп нарочито резко открыл дверь в каморку пасынка, чтобы она погромче треснулась о стену. – Ярмарка ждет! Подъе-е-ем!

Ответа не последовало, и он для надежности еще пару раз пнул ножку кровати, дабы разбудить своего нерадивого подмастерье.

– Солнце уже высоко, а… до… до города ехать далеко! – на ходу сообразил он подходящую рифму. – Вставай!.. Эй…

Только сейчас слегка замутненные поутру глаза кузнеца разглядели, что кровать пуста, и он общается со скомканным одеялом и давно остывшей подушкой.

– Так-так-так, – нехорошее предчувствие заставило Торпа прильнуть к окну, в которое была видна поднимающаяся над трубой кузницы струйка дыма, – опять за старое?! Ну я тебе сейчас устрою!

Он торопливо сбежал вниз по лестнице, громко топая тяжелыми ботинками, и влетел на кухню, чтобы схватить ключи.

– Что случилось? – обеспокоенно спросила Хелема, колдовавшая у плиты.

– Валька опять какой-то самодеятельностью занялся! Того и гляди кузницу спалит ко всем чертям!

Накинув на голые плечи старую кожаную куртку, Торп выскочил из дома, вразвалку ковыляя по ведущей к кузнице тропинке и, словно распаливший топку паровоз, на ходу набирая требуемое давление гнева и необходимый обличительный накал.

Внезапно загромыхавший в замке ключ буквально подбросил Вальхема на табурете, выдернув его из глубин полусонных фантазий. Он никак не ожидал, что кузнец явится настолько рано.

– Что ты тут опять учудил?! – дверь распахнулась, и разъяренный Торп ввалился в кузницу. – Фу-у-у! Чем это тут так воняет?!

Его взгляд упал на распотрошенный мешок и разбросанные по столу ножи вперемежку с оберточной бумагой. Лицо кузнеца начало наливаться кровью, точь-в-точь как раскаляющаяся на огне заготовка.

– Ты что творишь, мелкий мерзавец?! Это же все для ярмарки было приготовлено! На продажу! С чем я теперь в город поеду?!

– Я… я… – от волнения Вальхем начал заикаться, – я всего лишь…

Торп начал грозно надвигаться на мальчугана, явно намереваясь задать ему хорошую трепку, и парню ничего не оставалось, как отступить за верстак.

Кузнец шагнул к горну и заглянул в булькающую на огне кастрюльку. Он ухватил нож за рукоять и вытащил его на свет.

– Что ты с ним сделал, дубина?! – заревел Торп, потрясая им и разбрасывая по всей кузнице горячие капли с покрывшегося бурым налетом некогда тщательно отполированного лезвия.

– Я… я… хотел т… только… – их вальсирующая пара описала еще один оборот вокруг стола.

– Совсем оголодал, что ли?! Решил из ножа суп сварить?! Картошечку покрошить не забыл? Листик лавровый кинул?

– Я… я… все об… объясню!

– Да ну?! – очередной круг по кузнице. – Так поторопись! Или я тебя самого сварю, зажарю и на мелкие кусочки порежу!

– Ну… я х… хотел…

Вальхем умолк, внезапно осознав, что у него нет внятного ответа на поставленный ребром вопрос. Он знал, чувствовал, что нужно делать, какие ингредиенты взять, в каких пропорциях смешать, до какой температуры нагреть… Но при этом сам Вальхем не имел ни малейшего понятия, в чем смысл данных манипуляций, и что именно он рассчитывает получить в конечном итоге. У него даже слов подходящих не имелось, чтобы хоть как-то описать свои ощущения и внятно донести их до окружающих.

Так и сегодня. Он нисколько не сомневался, что его усилия непременно приведут к нужному результату, но вот к какому – оставалось загадкой и для него самого. Именно поэтому он был просто обязан воплотить свои смутные фантазии в реальность, поскольку иначе раздирающий его мозг внутренний зуд просто свел бы парня с ума.

Ответ на все вопросы сейчас держал в руке разгневанный Торп, но приближаться к находящемуся в таком взвинченном состоянии отчима представлялось небезопасным для жизни.

– Ну? – нетерпеливо прорычал тот.

– Э-м-м-м…

– Что у вас тут опять стряслось? – в приоткрывшуюся дверь заглянула мать, и Вальхем, воспользовавшись моментом, метнулся вперед. Он нырнул под стол, прошмыгнул у кузнеца под самым носом и пулей вылетел на улицу.

– Поймаю – уши оторву! – крикнул ему вслед Торп, но преследовать мальчишку не стал. И так на пререкания кучу времени потратили, а еще товар теперь заново упаковывать надо…

– И почему у вас тут так уксусом воняет? – Хелема потянула носом воздух и поморщилась.

– Этот мелкий пакостник, похоже, совсем ольханулся! – кузнец взял тряпку и принялся оттирать испорченное лезвие. – Нож замариновать пытался, представляешь?!

– Очередной эксперимент? – женщина подошла ближе и заглянула в стоящую на огне и еще побулькивающую кастрюльку.

– Понятия не имею! – раздраженно отозвался Торп, рассматривая покрытый разводами металл.

Стороннему наблюдателю могло показаться, что они препираются и срывают недовольство друг на друге, но в действительности манера разговаривать на повышенных тонах просто вошла у них в привычку. Иначе как перекричать постоянный лязг обрабатываемого железа, от которого сам Торп уже давно был туговат на ухо.

– Мне кажется, что ты слишком суров с ним, – Хелема присела на табурет и начала заворачивать в бумагу разбросанные по столу ножи, – он же всегда старается сделать как лучше.

– Пф!

– Да ты сам вспомни! Ведь все его прошлые идеи в результате оказались вполне стоящими! Ты же не раз это говорил! Почему обязательно нужно каждый его новый опыт раз за разом встречать в штыки? Кричать на парня, кулаками размахивать…

– Ну да, случались у него иногда и дельные мысли, – неохотно согласился кузнец и продемонстрировал Хелеме несчастный инструмент, – но зачем нож-то в уксусе варить?!

Махнув рукой, он только вздохнул и отошел к шкафу за банкой со шлифовальной пастой. Подхватив немного пасты на кожаный лоскут, Торп принялся тереть лезвие, в тщетной попытке избавиться от серых разводов и пятен.

Однако, несмотря на все его усилия, восстановить первоначальную чистоту стали никак не удавалось. Уксус успел довольно глубоко въесться в железо и теперь, чтобы очистить поверхность, придется воспользоваться шлифовальным камнем, но сейчас на это уже не оставалось времени. Торп снова вздохнул и продемонстрировал супруге результаты чудачеств ее отпрыска.

– Вот, видишь, что он наделал? Кто теперь у меня такое безобразие купит?

Хелема взяла нож в руки и поднесла к свету, чтобы получше его рассмотреть. Его некогда чистое и гладкое отполированное лезвие теперь все оказалось покрыто вязью светло-серых разводов, которые струились, переплетались друг с другом, закручивались в петли, образуя причудливый хаотичный узор.

– Занятно… – протянула она, приподняв одну бровь.

– Что? – непонимающе нахмурился кузнец, ожидавший совсем иной реакции. Он даже подумал, что ему послышалось.

– Интересно смотрится, – жена протянула ему нож. – Как будто он сделан из какого-то железного дерева. Слои, прожилки, сучки и все в этом роде. Разве нет?

– Ты думаешь?

Торп еще раз присмотрелся к клинку, над которым экспериментировал его пасынок, попытавшись взглянуть на результат свежим взглядом. Выглядел он и впрямь необычно. Вполне возможно, такой эффект был вызван сочетанием слоев разных сортов железа, которые они с Вальхемом проковывали, по несколько раз складывая получившуюся заготовку. А уксусная ванна просто проявила их чередование, сделав эти тонкие слои видимыми.

Кузнец задумчиво поскреб бороду.

В охоте на клиента важна каждая мелочь, и любая необычная черта, уникальная деталь, изюминка предлагаемой продукции вполне может склонить его выбор в твою сторону. Обычными ножами никого особо не удивишь – инструмент он и есть инструмент, но вот такое узорчатое лезвие вполне можно подавать как изысканный аксессуар. Тем более, что ни у кого другого ничего подобного и в помине нет.

Настроение у Торпа заметно улучшилось, и он, довольно хмыкнув, завернул нож в бумагу и положил в мешок к остальным.

– Ладно, – заключил он, – давай попробуем. Последнее слово все равно остается за покупателями, посмотрим, что они скажут.

– Вот видишь! – Хелема тоже повеселела. – Я же всегда тебе говорила, что Валик плохого не предложит. А ты, вместо того, чтобы сперва спокойно выслушать его и разобраться, сразу же начинаешь на него орать, ногами топать. Ты так только отобьешь у него тягу к кузнечному делу. Кто тебе на старости лет помогать-то будет?

– Отобьешь у него, как же! Будь его воля, так он бы тут, прямо на верстаке и ночевал бы, вечером Вальку из кузни буквально метлой выгонять приходится. Так что ничего с ним не сделается, он парень отходчивый.

– Но это же не повод постоянно на него срываться! Я не жду, что ты снизойдешь до извинений, но хоть намекнуть-то ему, что зла не держишь, ты можешь. Быть может в следующий раз он не станет экспериментировать тайком, а обсудит свои идеи с тобой. Если бы вы с ним обговорили все заранее, то и скандала бы не случилось.

– Ха! И как, по-твоему, я должен был отреагировать на его гипотетическое предложение сварить новенький нож в уксусе? – Торп кивнул на воняющую кастрюлю.

– Но красиво же получилось, согласись.

– Посмотрим, – буркнул Торп и подхватил с пола собранные мешки с товаром, – а сейчас мне на ярмарку пора. И так засиделся. Караван скоро прибудет, и там, небось, все лучшие места уже заняты.

Кузнец шагнул к двери, но на пороге остановился, как будто о чем-то вспомнив. Он обернулся и бросил взгляд на уже затухающий горн и на стоящую рядом на столе пустую бутыль.

– Слушай, – окликнул он супругу, – а у тебя дома еще уксус остался?