Жнец. Книга одиннадцатая

Глава 19

— Мишань, ну ты как всегда! Постоянно веселье портишь! — негодующе, но так, чтобы никто из посторонних не услышал, воскликнул я. — Вообще-то мне тут главного злодея победить удалось, а ты мне отдохнуть не даёшь, — наигранно надувшись, я передал тело иномирца в руки Зубинина и подмигнул командиру гвардии. Антон Васильевич сходу понял, что от него требуется, и под задумчивым взглядом императора сразу отправился восвояси вместе с ношей в руках.

— Надеюсь, этого пленника доставят прямиком в темницу императорского дворца? — не обратив внимания на мои потешные высказывания, изогнул бровь в вопросе Михаил.

— И я надеюсь, — расплывчато ответил, улыбнувшись. Одного взгляда на меня императору хватило, чтобы понять, что будет совершенно иначе. Тем не менее, решив не доводить государя, что и так был на взводе, до нервного срыва, добавил: — В любом случае вся полученная от иномирца информация, касающаяся Российской империи и ее безопасности, будет до тебя доведена, Миша.

— Хотелось бы верить… — буркнул Романов и ускорил шаг в направлении дворца. — И хватит на людях называть меня по имени, Александр Петрович!

— Как прикажете, Ваше Императорское Величество! — козырнул я и последовал за венценосным, на ходу закидывая в себя горсть Пилюль Восстановления. Необходимо было привести в чувства хотя бы энергетическую систему, чтобы быть готовым в случае экстраординарных ситуаций. Но, поравнявшись с Романовым, все же попросил: — Распорядись подать нам поздний ужин прямиком в зал совещаний, пожалуйста.

Энергия не могла браться из допинга, изготовленного Претом. Пилюли не только давали прилив сил, но и активировали резервы организма. Учитывая тот факт, сколько чудодейственных средств я употребил за вечер, то невооружённым взглядом становилось видно, что мое тело находится в состоянии крайнего истощения. Михаил, кажется, тоже это заметил, поэтому произнес:

— Сделаю, — он твердо кивнул и добавил: — Всем нам не помешает подкрепиться, прежде чем действовать дальше.

Входил в большой зал совещаний я в одиночку. Михаилу предстояло решить ряд императорских вопросов, которые меня мало касались, поэтому мы разделились. Мне довелось лицезреть лица удивленных министров и довольную Ирэн. Девушка поднялась и, глубоко поклонившись, проговорила:

— Господин, рада вас видеть, — голос ее был наполнен одновременно и тревогой, и облегчением. Полагаю, первое возникло из-за моего измученного внешнего вида, а последнее — из-за того, что сейчас ей не нужно меня представлять, отчего она сможет хоть немного выдохнуть. Всё же Ирэн за последние два дня даже глаз не сомкнула, отрабатывая информацию по министру экономики, которого в зале уже не было.

Улыбнувшись Ирэн, я подошел к ней и занял место Канцлера, которое уступила мне девушка. Под моим изнеможденным последними событиями телом стул даже не хрустнул. Похоже, я невольно похудел на пяток другой килограмм за сегодня.

— Ты хорошо потрудилась, — обратившись к Ирэн, похвалил её я под немыми взглядами министров. — Иди отдыхай. Завтрашний день будет тяжелее сегодняшнего, — мой заместитель с достоинством поклонилась и отправилась на выход из помещения.

Ирэн чуть было не столкнулась со слугами императорского дворца, которые спешно вносили еду в зал для совещаний. От ароматов, исходящих от разнообразных яств, у меня закружилась голова и бурным потоком началась выделяться слюна. Да, проголодался я чересчур сильно. Тело буквально требовало от меня того, чтобы я набросился на еду и с остервенением начал ее поглощать. Однако мне хоть и с трудом, но приходилось себя сдерживать. Чтобы хоть как-нибудь отвлечься, я принялся разглядывать опешивших министров Российской империи. Мой взгляд зацепился за князя Волконского, который сгорал от желания высказать свое мнение насчёт произошедшего и сейчас происходящего.

— Вам есть, что сказать, Иван Геннадьевич? — с усмешкой спросил я, прожигая взглядом министра иностранных дел.

— Знаете, есть! — он вскочил на ноги, задевая своим телом край стола, отчего тарелки на столе жалобно звякнули, заставив меня раздраженно цокнуть языком. — В данный момент происходит какой-то сюр! Зал, предназначенный для проведения тайных советов, превратился в столовую!

— Сюр — это то, что все вы, господа министры, прятались за стенами дворца, когда враг пришел не то, что к порогу, а в наш дом! Словно жалкие суслики, которых не видят, но они есть, — будучи уставшим, я в выражениях не стеснялся. Оглядев собравшихся и с удовольствием отметив отсутствие министров обороны и внутренних дел, я заявил: — Каждый из вас является высокоранговым Одаренным. Одно лишь ваше появление на поле боя могло не только поднять боевой дух наших воинов, но и спасти жизни сотни погибших сегодня людей. Вы же предпочли отсидеться, пока император лично сражался, защищая свой дом.

— Мы отправили Родовые гвардии! — взъерепенился князь Волконский, сжав кулаки.

— Ваши гвардии охраняли Родовые кварталы и предприятия, — припечатал я. — В то время как неодаренный учитель начальных классов держал под контролем толпу таких же неодаренных людей, каким был сам.

В зале совещаний воцарилась гробовая тишина. Пока лица министров искажались под бурным потоком мыслительных процессов, происходящих в их головах, я, отложив оставленные мне Ирэн заметки, в которых обозначалось поведение каждого из высокопоставленных лиц Российской империи, что находились сейчас в одном со мной помещении, принялся утолять свой голод.

Пусть полноценным ужином назвать происходящее было нельзя, так как из блюд были в основном закуски. Однако это не помешало мне размеренно набивать свое брюхо. Еда под воздействием энергии практически сразу же распадалась на питательные вещества, стоило ей попасть в мой желудок. Когда я закинул в рот очередной блинчик, начиненный нежным филе индейки и творожным сыром, входная дверь распахнулась и в нее вошли князь Долгоруков и здоровенный детина, которому чуть было не предстало боком входить в дверной проем. Не известным мне мужчиной, был Оболенский, по совместительству являющийся министром внутренних дел. Лично мы знакомы не были, что князь решил сразу же исправить несмотря на то, что я трапезничал.

— Князь Оболенский Дмитрий Степанович, министр внутренних дел, — подошел он ко мне и протянул руку, которая ещё была покрыта сажей и пылью от участия в минувшем сражении. Мужчина решил, как и я, с поля боя прийти в зал совещаний.

— Граф Новиков Александр Петрович, Канцлер Российской империи, — поднявшись со стула, ответил я на рукопожатие князя, предварительно протерев руки салфеткой. — Присоединитесь?

— С превеликим удовольствием, — широко улыбнулся здоровяк и посмотрел на сидящего рядом главу министерства спорта и физической культуры таким взглядом, что тот сразу отчего-то решил пересесть. — Полагаю, вам, Александр Петрович, мы обязаны тем, что нападение на столицу закончилось, толком не начавшись?

— В первую очередь мы обязаны воинам и Одаренным, вставшим на защиту мирного населения, пока стягивались основные силы, — почувствовав, что основной голод утолён, я протер губы салфеткой и откинулся на резную спинку стула. — Основную лепту в нашу победу внесли именно они, а я лишь внёс определенные коррективы.

— И скольких же иномирцев вам удалось сегодня убить, господин Канцлер? — поинтересовался заметно разгневанный моими замечаниями князь Волконский.

— Ни одного, — спокойно ответил я и все же вкинул в себя тарталетку с грибами.

— И это вы называете достижением, из-за которого вторжение иномирцев в столицу, захлебнулось, Дмитрий Степанович? — с издёвкой поинтересовался министр иностранных дел у своего коллеги, работающего с внутренними дрязгами. Оболенский нахмурился и перестал есть, сложив огромные руки на не менее огромной груди. — А вы, Александр Петрович, вместо того, чтобы сыпать обвинениями в наш адрес, смотрели бы лучше за своими действиями! — он ткнул в меня пальцем.

Я на это дело взирал с улыбкой, а вот князя Оболенского такой расклад не устраивал. Расцепив руки, он уткнулся ими в дубовую столешницу и принялся подниматься, нацепив на физиономию полнейшее пренебрежение, направленное в сторону министра иностранных дел. Вот только сказать он ничего не успел, так как в зал вошли Михаил Романов и Игорь Владимирович Донской. Последний даже успел переодеться и теперь степенно удерживал руки за спиной в своей излюбленной позе.

— Господа, на столицу только что было совершено нападение, а здесь опять творится чёрт-те что, — на ходу бросил венценосный в сторону Волконского и Оболенского. — Александр Петрович, надеюсь голод вы утолить успели, потому как сейчас нам будет не до того, чтобы трапезничать.

— Нижайше благодарю за хлеб, Ваше Императорское Величество, — усмехнулся я.

Михаил кивнул застывшим в дверном проёме слугам, и те принялись стремительно убирать последствия моего позднего ужина, вынося подносы с едой из большого зала совещаний. С небольшой грустью в последний раз посмотрел на недоеденные рулетики, блинчики и тарталетки, уносимые слугами в неизвестном направлении.

— Прежде, чем мы будем решать проблему, висящую Дамокловым мечом над шеей Российской империи, господа, разберитесь с теми претензиями, что у вас возникли друг к другу, — спокойным тоном, что был сродни утреннему морозу, потребовал император. — Иван Геннадьевич, начнём, пожалуй, с вас.

— А что тут разбираться-то? — размашисто вздернул руками князь Волконский, но под требовательным взглядом главы государства закашлялся и всё же пояснил: — Дело в том, что Александр Петрович много на себя берёт, обвиняя нас в бездействии. Хотя сам при этом никак не отметился в отражении атаки иномирцев, — я продолжил улыбаться, пока три князя с трудом скрывали своё недоумение и негодование. Даже Долгоруков, и тот покачивал головой и хмурился. Тем временем Волконский, обведя всех министров широким взмахом руки, продолжил: — Каждый из нас является главой на отведенном ему направлении. И наши смерти вряд ли бы смогли облегчить участь Российской империи.

— Не понимаю, о какой участи вы говорите, Иван Геннадьевич. Нападение на Москву успешно отражено, а вы, исходя из ваших заявлений, не то, что город, а уже государство похоронили, — голос Романова заметно похолодел, а по столу красивым узором разошлась изморозь. — Но это мы обсудим позже. Сейчас разговор идёт о другом. Я не отрицаю, что каждый из вас, — оглядел венценосный всех сидящих за столом людей, даже меня без внимания не оставил, — важен для империи. Именно поэтому на восток никто из вас отправлен не был, за исключением графа Демидова и князей Долгорукова и Оболенского, которые решили поучаствовать в войне по личной инициативе. Тем не менее, когда угроза нависла над столицей, в бой вместе со мной отправились лишь вышеупомянутые князья, а также граф Новиков и князь Донской, которые были официально освобождены от участия в совете, собранном сегодня. Скажу одно: я чертовски вами разочарован, господа.

Слова императора подкреплялись игрой его Дара и безумным отблеском в глазах. Тем не менее, в голосе венценосного скользила боль, но была она не за себя, а за благо огромного государства, растянувшегося на тысячи километров. Сделав недолгую паузу, в течение которой он смочил горло водой, а министры смогли обдумать ранее сказанные им слова, император продолжил:

— Что касается ваших, Иван Геннадьевич, слов об участии Александра Петровича в успешном отражении нападения на столицу, то я, честно признаться, даже не знаю, что вам сказать или с чего начать, — истерично усмехнулся венценосный.

— Вам следовало самому принять участие в сражении. В таком случае, у вас бы никаких претензий к Канцлеру не возникло! — вмешался князь Оболенский, зло выдохнув, а Долгоруков и Донской подтвердили его слова твердыми кивками своих голов. — Александр Петрович, сегодня делом доказал, что занял свой пост по праву!

— Да что вы говорите? — наигранно восхитился Волконский. — Граф лично признался в том, что ему не удалось повергнуть ни одного противника.

— Ну тут вы уже преувеличиваете, Иван Геннадьевич, — наконец вмешался я, продолжая улыбаться. — Я сказал, что никого не убил, а вот одолеть одного иномирца мне всё же удалось.

— Пф! Одного! — для усиления своего негодования Волконский продублировал свои слова жестом указательного пальца.

— Так вот, в чём дело, — развеселился Романов. — Иван Геннадьевич, доведу до вашего сведения, что гвардия Рода Новиковых первой вступила в сражение с иномирцами. По сведениям имперской службы безопасности, именно на счету людей графа наибольшее количество нейтрализованных противников. Помимо этого, благодаря действиям фамильяра Александра Петровича была закрыта большая часть порталов неприятеля. Про то, что графиня Новикова Наталья Петровна с выделенными ей людьми спасла мирного населения больше, чем какой-либо другой спасательный отряд! — Михаил чеканил слова, словно вбивал их в крышку гроба, нависшую над Волконским. — И напоследок, граф Новиков сразился с предводителем иномирцев и одержал над ним сокрушительную победу, при этом сохранив тому жизнь! Вот и думайте, Иван Геннадьевич… — отбарабанив пальцами трель по дубовому столу, Романов откинулся на спинку стула и вперился взглядом в лицо Волконского, который стремительно бледнел.

— Предлагаю, дальнейший совет провести в отсутствии Ивана Геннадьевича, — спрятав улыбку, серьёзно предложил я. — Ему необходимо отдохнуть, да и в борьбе с иномирцами он вряд ли нам поможет. Хотя… В принципе, иной мир можно считать иностранным государством, — слегка склонившись над столом, я пристально вгляделся в глаза министра иностранных дел. — Иван Геннадьевич, станете нашим послом, что будет вести диалог с неприятелем?

— Пожалуй, откажусь от столь замечательной возможности самоубиться, Александр Петрович, — нервно улыбнулся Волконский, резко поднявшись со своего места. — Вы правы, мне следует удалиться и обдумать произошедшее сегодня.

«Или доложить об этом рихту, его иномирному союзнику…» — бегло скользнула у меня мысль.

— Ваше Императорское Величество, Александр Петрович, господа, — степенно со всеми попрощавшись, князь Волконский удалился из зала совещаний под задумчивым взглядом императора.

— Пу-пу-пу, — протер рукой по лицу Долгоруков, ему вторил Оболенский:

— Такого на моем веку ещё не случалось, чтобы член совета покидал его, пока тот не закончился, — лицо князя разгладилось. — А Волконский стал вторым за сегодняшний день.

— Дмитрий Степанович, все бывает в первый раз. В нашем государстве грядут перемены, и нам с вами предстоит сделать все возможное, чтобы они не стали роковыми, — строго заявил император. — Надеюсь, Александр Петрович сегодня продемонстрировал всем вам то, что занял он свой пост не за глаза красивые.

«Глаза у тебя и вправду красивые, — фыркнула Кей, намекая на гетерохромию. — Уверена, он об этом знает.»

В это же время министры нервно заерзали на стульях, наполняя зал их жалобным скрипом. Какими бы прочными они ни были, но выдержать тушу присущую Оболенскому или Долгорукову без скрипа оказались не способны. Император дождался, пока каждый из членов совета согласно кивнёт, и уже хотел было продолжить, как я почувствовал, что в нашу сторону мчится Ирэн. Я поднялся, заставив венценосного осечься, и вперился взглядом во входную дверь, в которую через несколько секунд ворвалась без стука мой заместитель.

— Господин, иномирцы напали не только на столицу, — Ирэн даже не взглянула на возмущённого императора. — Воспользовавшись нашей суматохой, они решили улучшить свои позиции и отхватить еще один большой кусок нашей империи. Мои источники докладывают, что враг вторгся в Якутск!

«Саша, там ведь…» — начала было Кей.

«Мои родители…»