Жнец. Книга одиннадцатая

Глава 14

Российская империя, Москва

Императорский дворец

Большой зал совещаний

Большой зал для совещаний представлял собой полностью изолированное от внешнего мира просторное помещение, лишенное каких-либо окон или дверей, присущих императорскому дворцу. Вход был лишь один, и тот всегда находился под надзором гвардии императорского Рода и камер видеонаблюдения.

Внутри зала за «Т»-образным столом собралось одиннадцать человек, но никто из них не восседал во главе стола, под которую отведено сразу три места. Они были выделены для Государя, Канцлера и главы Стражи. Последний отсутствовал по известным всем причинам, ведь угроза с востока все еще актуальна. А Канцлер всегда является перед приходом самого императора.

Остальные места были выделены для министров, которых в империи было двенадцать штук. Все должны были уже явиться, однако в данный момент в зале присутствовали одиннадцать человек, а не положенных двенадцать.

Находясь в ожидании главы государства, собравшиеся министры вели непринужденную беседу, отвешивая друг другу лестные комплименты. Однако взгляд каждого из них то и дело скользил по двум пустым местам, которые принадлежали министру здравоохранения и лекарского дела и Канцлеру Российской империи.

— Что-то Его Сиятельство Лазарус Всеволодович задерживается, — взволнованно отметил министр экономики, граф Ермаков. — Не похоже на него.

Остальные разговоры разом затихли, а их участники направили свои взоры на министра экономики. Тишина, нарушаемая треском некоторых стульев от грузных тел сидящих в них мужчин, повисла ненадолго, ведь слово взял министр обороны, князь Долгоруков:

— Александр Владимирович, с чего вы решили, что именно князь Тарковский занял пост министра здравоохранения, а не кто-либо другой? — скрестил на груди массивные руки, что были под стать его фигуре, министр обороны. — Император официально не заявлял, кому достанется эта должность. Может, он еще и не определился вовсе.

— А кому, как не князю Тарковскому, занять это место? — вмешался в обсуждение сохранявший до этого молчания министр иностранных дел, князь Волконский. — Других достойных кандидатов, увы, нет.

— Я, конечно, извиняюсь, господа, — поднялся на ноги, оперевшись о дубовый стол руками, отчего тот жалобно хрустнул, здоровый детина, которым был министр внутренних дел, князь Оболенский. Этот мужчина был последним из трех князей, присутствующих в большом зале совещаний императорского дворца. — Но почему вы сбрасываете со счетов князя Донского и его прекрасную жену, Анну Сергеевну⁈

— Оставьте свое негодование, Дмитрий Степанович, — отмахнулся министр обороны. — Все в курсе, что ваши Рода находятся в весьма дружественных отношениях. Тем не менее, Игорь Владимирович Донской вернулся совсем недавно. И пусть он является выдающимся Одаренным, но вряд ли займет такой важный пост главы министерства лекарского искусства. А его жена вовсе находится в положении.

— Почти два года — достойный срок для новых свершений, — князь Оболенский был не согласен с доводами Долгорукова. — Да, мы друзья, но отменять факт, что Донской наиболее подходящий кандидат, попросту нерационально.

Остальные министры притихли, наблюдая за перепалкой трех князей. Они считали излишним встревать в их разговор не только из-за их статуса, но и из соображений безопасности, так как князь Оболенский был известен крайне вспыльчивым характером, что он сейчас и демонстрировал наглядно.

— Или вы, господа, считаете Донского неликвидным из-за его дружеских отношений не со мной, а с графом Новиковым, новоиспечённым Канцлером Российской империи? — несмотря на внешнюю озлобленность и ярость, взгляд Оболенского стал цепким, отслеживающим реакции остальных министров.

Тем временем князь Долгоруков нахмурился, упав в задумчивость, а князь Волконский откровенно скривился, что не осталось незамеченным для министра внутренних дел, отчего он перешел в атаку:

— Поговаривают, вы, Иван Геннадьевич, уже успели познакомится с Александром Петровичем лично, — хмыкнул Оболенский, а в его глазах разгорелись огоньки, присущие его Дару. — По всему дворцу молва ходит, как он поставил вас на место, а после этого император отказал вам в приёме.

Волконский не смог стерпеть такого тычка и вскочил со стула, который жалобно хрустнул и упал наземь. Князь, не обратив на падение никакого внимания, жарко бросил, глядя в глаза своему обидчику:

— Продолжения конфликта захотел, Оболенский⁈ –голос Волконского был сродни бурному течению реки, что эхом отзывалось в его стихии. — Можем устроить!

Если бы взглядами можно было убивать, то два князя уже давно испепелили бы друг друга, не оставив и следа. Однако реальность куда более прозаична, отчего им оставалось гневно глядеть друг на друга, тяжело дыша и сжимая кулаки. В их источниках бурлили их стихии, заставляя окружающий воздух то нагреваться, то холодеть. Остальные министры от разворачивающегося на их глазах зрелища вжались в свои стулья, утирая стремительно выступающий холодный пот. Разве что князь Долгоруков продолжал хмуриться, скрестив руки на своей груди. Он уже хотел было остановить сие безобразие, однако ему не дал этого сделать властный и холодный женский голос, донесшийся с того места, откуда никто из министров не ожидал — с места Канцлера Российской империи.

— О каком единстве империи может идти речь, когда ее министры готовы резать друг друга, находясь в императорском дворце… — голос незнакомки был полон разочарования.

Все присутствующие одновременно взглянули в сторону красивой девушки, что была одета в обычные строгую юбку и белую блузку. Ее черные глаза безразлично взирали на двух участников конфликта, успевая отслеживать действия остальных министров. Но беспокоил графов и князей не ее холодный взгляд, а то, когда незнакомка успела войти в общий зал совещаний и как она сделала это, оставшись незамеченной.

— Присядьте, господа, — скомандовала девушка высокопоставленным лицам Российской империи. — Государь войдет в зал через минуту.

Осведомленность незнакомки заставила министров поумерить свой пыл и принять наиболее нейтральное положение на своих стульях. Тот же князь Оболенский успокоился и, элегантно поправив лацканы своего пиджака, уселся, после чего начал с интересом разглядывать девушку, а если быть точнее, перстень Канцлера на ее мизинце.

В отличие от министра внутренних дел, князя Волконского такое развитие событий в корне не устраивало, отчего он с гневом спросил:

— Кто ты такая, девочка⁈ И как ты смеешь нам указывать⁈

— Удивительно коротка ваша память, Иван Геннадьевич, — без проблем выдержав взгляд министра, безэмоционально ответила девушка. — Сначала мимо вас прошла новость о том, что граф Новиков стал Канцлером, а теперь вы запамятовали, что я сопровождала его во время вашей с ним беседы рядом с рабочим кабинетом Его Императорского Величества… — в голосе незнакомки вновь скользнули нотки разочарования. — Но вы, должно быть, чересчур увлеклись работой, поэтому мне не сложно представиться. Меня зовут Ирэн. Я являюсь заместителем Новикова Александра Петровича, и, пока он отсутствует по важным делам, буду представлять его на совете сегодня.

— Ирэн? — удивился с жаром разглядывающий обворожительную заместительницу Канцлера министр внутренних дел. — Вот так просто? Без фамилии? Без титула?

— Вот так просто, — пожала плечами Ирэн, после чего констатировала: — Без фамилии. Без титула.

— Ха-ха-ха, — засмеялся князь Волконский. — Ай да новоиспеченный Канцлер. Мало того, что безродную девицу сделал своим заместителем, так еще и в первые же дни передал ей перстень! Это просто нонсенс, господа! У меня нет слов! — он вновь расхохотался, однако никто из графов и князей отчего-то не разделял его веселья. Долгоруков продолжал хмуриться, но все же периодически бросал заинтересованные взгляды на Ирэн. В это же время Оболенский всецело ее разглядывал, думая о чем-то своем. Наконец, отсмеявшись, Волконский весело воскликнул: — Раз ты сегодня Канцлер, то должна была обеспечить явку всех министров на совет! А министра здравоохранения и лекарского дела я отчего-то здесь не наблюдаю… — наигранно расстроенно развел руками Волконский.

— Не волнуйтесь, Иван Геннадьевич, мой господин и вышеупомянутый вами член совета отсутствуют по уважительной причине. Его Императорское Величество в курсе, — легко ответила девушка, не обратив внимания на оскорбления, слетевшие с уст князя, что не осталось незамеченным для Долгорукова и Оболенского, отчего первый нахмурился еще сильнее, а второй вновь разгорячился:

— Я бы на твоём месте тщательнее выбирал слова, Волконский, — невзирая на гнев, спокойно пробасил министр внутренних дел. — В отличие от нас, уважаемая Ирэн знает, кто стал министром, что даже такого дуболома, как ты, должно наводить на определённые мысли.

— А как иначе, Дмитрий Степанович? Ведь министра лекарского искусства выбирал Александр Петрович лично, — впервые за весь разговор Ирэн позволила себе эмоции, которыми послужили гордость и вера в своего господина.

— И кто же им стал, если не секрет? — расцепив наконец руки, спросил Долгоруков.

— Не секрет, но сообщит об этом вам лично государь, — улыбнулась Ирэн хмурому министру. — Со своей стороны могу всех вас заверить, что им стал выдающийся во всех смыслах этого слова представитель высшего общества Российской империи.

Министры умолкли. Каждый из них думал об одном. Если император позволил новоиспеченному Канцлеру выбирать министра здравоохранения и лекарского дела, не значит ли это, что он также позволит ему сменить того, кто уже занимает определенный пост? Каждый из мужчин вновь начал раздумывать над тем, как относится к графу Новикову и его назначению на должность Канцлера. Каждый, кроме князя Волконского.

— И вас это устраивает, господа⁈ — вскинул он руки, чуть было не задев бутылку с водой, стоявшую на столе. — Заявляется какая-то девка и огорошивает нас столь интересными новостями! Да еще и обращается с нами, как с подчиненными! С нами! С графами и князьями! Безро…

— Господа, попрошу всех встать! — перебила князя Ирэн властным голосом, от которого вскочил даже хмурый Долгоруков.

Князь Волконский даже не успел возмутиться очередной командой со стороны девушки, как входная дверь распахнулась. На пороге показался глава государства собственной персоной. Сегодня он решил облачиться в официальные одежды. Темный мундир, украшенный золотым шитьем. Эполеты, заметно поблескивающие на свету, а также множество регалий, звенящих от чеканного шага императора.

— Садитесь, господа, — позволил Михаил Романов, подойдя к своему месту за столом и сев первым. — Иван Геннадьевич, вас что-то взволновало? Уж больно рассерженный у вас вид.

— Есть несколько моментов, Ваше Императорское Величество, — признался министр иностранных дел, но, увидев вздернутую бровь государя, решил добавить: — Однако я предпочту оставить их при себе.

— Мудро, — кивнул император, после чего обвел каждого из присутствующих цепким взглядом. — Основной целью собрания я ставил ваше, господа, знакомство с новоиспеченными министром здравоохранения и Канцлером Российской империи.

— Позвольте, Ваше Императорское Величество, — взял слово Долгоруков, на что Михаил дозволительно кивнул. — Но вместо Александра Петровича пришла его заместитель, а место министра вовсе пустое. Признаться, сложно будет провести знакомство в таких условиях.

— Вы правы, Сергей Андреевич, — легко признал правоту министра обороны глава Российской империи. — Я было хотел отменить собрание совета, но Ирэн настояла на его проведении, так как у нее есть важное заявление… Вас касающееся, — в мгновенье ока взгляд венценосного похолодел и скользнул на министра экономики. — А потому, пользуясь случаем, хочу довести до вас сведения, что министром здравоохранения и лекарского дела стал князь Игорь Владимирович Донской, — лицо министра внутренних дел озарилось победной ухмылкой, а князь Волконский в очередной раз скривился. — Знакомство с ним излишне для каждого из вас, — усмехнулся Михаил. — А с Канцлером, которым, как каждому из вас уже известно, стал граф Новиков Александр Петрович, познакомиться вы успеете. К сожалению, они оба отсутствуют по весьма уважительной причине.

— Ваше Императорское Величество, уважаемая Ирэн уже упоминала, что упомянутые вами господа отсутствуют по причине важного дела. Не секретом ли будет узнать, какое именно дело стало головным по сравнению с собранием совета? — полюбопытствовал Оболенский, слегка склонившись своим массивным телом над дубовой поверхностью стола.

Михаил бросил быстрый взгляд на безразличную Ирэн, после чего широко улыбнулся и сказал:

— У Александра Петровича на днях будут сыграны две свадьбы, — новость ни для кого из присутствующих не стала таковой. — В преддверии столь важных событий он решил традиционно спраздновать мальчишник, что я ему запретить никак не мог. Игорь Владимирович был в числе приглашенных, и я не стал препятствовать его отсутствию на проводимом сегодня собрании.

После озвучивания императором настолько «уважительной» причины, лица министров исказились в разных эмоциях. Оболенский одобрительно хмыкнул, скрестив свои ручища на груди. Лицо Долгорукова на мгновение разгладилось: хмурость исчезла, чтобы сразу смениться непониманием. Министр иностранных дел раздосадованно хрюкнул, давясь гневом от такой наглости. Его, князя, заставили сюда прийти, когда другие могут довольно проводить время на отдыхе!

— Если на этом вопросы, касающиеся князя Донского и графа Новикова, иссякли, то перейдем к докладу заместителя Канцлера, — скомандовал император. — В конце обсудим ваши предложения, господа, как сделать нашу империю и жизнь в ней чуть лучше. Ирэн, прошу, — он приглашающе указал, сверкнув эполетами, на центр стола, тем самым намекая, чтобы девушка начала свой доклад.

— Спасибо, — кивнула заместитель венценосному и, развернув свою папку с документами, принялась докладывать: — Я буду весьма кратка. Мне довелось изучить бумаги, оставшиеся от предшественника графа Новикова. Александр Владимирович, вам следовало стараться лучше прятать ваши совместные схемы, — граф Ермаков, бледнея, вжался в спинку вышитого золотом стула. — Одного взгляда хватило на то, чтобы догадаться причинам наличия такого богатства в кабинете Канцлера. Не ясным осталось лишь одно — срок, в течение которого вы оба наживались на империи, — Ирэн захлопнула папку с документами и швырнула их на часть стола, за которой сидело одиннадцать министров. По «чистой случайности» она упала в нескольких сантиметрах от массивных ладоней князя Оболенского.

Министр внутренних дел не растерялся и сразу сграбастал компромат в свои ручища, чтобы начать с ним ознакомляться. С каждой секундой чтения его лицо багровело. В это же время остальные министры с непониманием глядели то на графа Ермакова, то на Ирэн, то на императора.

В отличие от остальных, венценосный беспристрастно взирал на происходящее в большом зале совещаний. Мерно барабаня пальцами по дубовой поверхности стола, Михаил даже не бросил краткого взгляда на папку с документами, которую схлопнул, повторив жест заместителя Канцлера, князь Оболенский.

— Сами того не заметили, как двух змей на груди пригрели, — резко бросил министр внутренних дел.

— Скажете что-нибудь, Александр Владимирович, в свою защиту? — наконец заговорил император голосом, полным льда.

— Я не мог пойти против слова Канцлера, — сглотнув горькую слюну, тяжело произнес министр экономики.

— Ложь! — громко стукнув по столу, рявкнул император. — Достоверно известно, что вы продолжаете сотрудничать с Родом Шереметьевых! Даже после того, как Евгений Афанасьевич отошел от дел, вы продвигаете производства, которыми он владеет, для инвестиции имперских средств! — венценосный явно показал, что ознакомился с содержимым папки Ирэн еще до того момента, как совет собрался. — И что-то я не замечаю полезного выхлопа для нашего государства!

— Вместо того, чтобы обратиться ко мне, вы решили потакать требованиям преступника, — зло прорычал князь Оболенский. — Думаю, я бы смог придумать, как прижать Шереметьева за такую наглость.

— В вашем ведомстве тоже не все гладко, Дмитрий Степанович, — покачал головой император. — Но об этом позже, — резко взмахнул рукой Михаил и в помещение вошли два гвардейца его Рода. — Александр Владимирович, вы сняты с должности министра экономики. Охрана проводит вас в ваши новые покои.

Когда руки романовцев коснулись плеч притихшего графа Ермакова, тот взъерепенился. Резко вскочив, он активировал Дар и атаковал гвардейцев. Не сумев причинить им маломальского вреда, тем не менее, ему удалось растолкать их в стороны. Граф с гневом зыркнул на место, которое занимала Ирэн. Вот только девушки там уже не было, а в следующую секунду на его шее замкнулся ошейник, а Дар тут же погас.

— Что это⁈ — взревел он, пытаясь разорвать свой новый аксессуар. — Чтобы меня, как жалкого раба!

— Увести, — повелительно взмахнул рукой император, и романовцы схватили разбушевавшегося графа под руки и вывели его из зала совещаний.

Стоило гвардейцами сдвинуть тело уже бывшего министра экономики, всем остальным стало видно, что все это время за его спиной стояла Ирэн, глаза которой, словно сама ночь, поглощали любой свет. Разведя руки в стороны, она вымолвила:

— Ну что, господа, вы позволите мне указать вам на недостатки вашей работы?

Министры все как один вздрогнули, пытаясь вспомнить, где они могли превысить свою власть, а в глазах смотрящего на это Михаила Романова скользнула искорка безумия. Довольного безумия…