Жатва

Глава 20

После нескольких мощных толчков активность грибницы прекратилась. То, что пыталось пробиться из-под земли, не сумело этого сделать и ушло куда-то дальше по туннелю метро. А может, просто затихло. На поверхности асфальта осталось лишь несколько растрескавшихся бугров, выдавленных снизу, будто взрывами.

Но в лагере нашем после этого уже никто не смог сидеть спокойно. Да и гракхи засуетились, начали возводить дополнительные укрепления вокруг пилона. Весь двор уже был похож на этакий круговой лабиринт с пирамидой в центре. Но хуже всего было то, что они снова начали выводить людей из укрытий и, после очередной сортировки, грузить некоторых в пилон – видно, там еще осталось немного места.

Мы с Караевым и еще несколькими бойцами наблюдали за их приготовлениями сверху, и прямо-таки физически ощущалось, как у всех портится настроение. Будто что-то тяжелое, гнетущее разливалось в воздухе.

– А если они сорвутся прямо сейчас? – проворчал Лось.

– Может, и не сейчас. Но явно готовятся к такому варианту, – отозвался Рус. – И до темноты, похоже, тянуть бесполезно.

– Ночью грибница будет еще активнее, – напомнил я.

– Ну а когда там их час икс пробьёт?

Я сверился с таймером. Чуть меньше двадцати четырех часов до конца турнира. Конечно, тут могут быть некоторые нестыковки. В этом мире и часов в сутках может быть меньше или больше. И время дня и ночи может не совсем совпадать. Но за неимением других ориентиров я полагался на привычные единицы измерения. Тем более что и амальгама, русифицировав свой интерфейс, для моего удобства перевела все показатели в метрическую систему.

– Да уже с минуты на минуту. А дальше… Как говорится, нам бы ночь простоять, да день продержаться.

Караев не ответил, но тяжело, протяжно вздохнул, машинально ощупывая опустевшие подсумки для боеприпасов. Кивнул Сергею:

– Иваныч, всех в ружьё! Точка сбора – на третьем этаже. В лагере оставляем только гражданских. Если кто добровольцами вызовется – снаряди. Но огнестрел и патроны выдавать только нашим.

– Да где бы их еще взять, патроны эти… – проворчал Сергей. – Бракованных, к тому же, стало всё больше попадаться. Осечки какие-то, капсюли не срабатывают…

Он ушёл исполнять приказ. Я про себя отметил, что проблемы с оружием, очевидно, связаны с игнисом. Возможно, со временем вообще весь огнестрел придёт в негодность. Не зря же сами арраны воюют в основном холодным оружием. Максимум, что я у них видел из дальнобойного – это компактные арбалеты. Ну, если не считать радиумного оружия, конечно.

– Эх, как назло, ничего не осталось для прицельной стрельбы, – процедил Лось, наблюдая в бинокль за суетой гракхов во дворе. – Была бы у нас хоть одна винтовка и толковый снайпер – мы бы этих сволочей давно бы уже по одному отщелкали.

– Если бы, да кабы… – огрызнулся Ринат. – Ну, а правда, как брать-то этих чертей будем, командир? Дуром попрём на укрепления? Нас ведь положат всех, ёмана.

– Думать надо, – Рус исподлобья взглянул на меня. – Нужен какой-то отвлекающий маневр, выманить чёрных из-за укрытий… Есть идеи, Ян? Поможешь?

– Да? – поддержал его Лось. – Твои фокусы здорово бы выручили.

– Ну, я-то тоже не всесилен. Если бы как-то по одному их вытягивать, или хотя бы по двое… Ладно. С Харулом ещё посоветуюсь, может, он что-нибудь предложит. А как быть с пленницей? Вы что же, вообще никого из бойцов не оставите в лагере для охраны?

– Да что с ней сделается? – раздраженно поморщился Рус. – Связали же её? Вот и пусть отлеживается. Утащите на этаж с гражданскими, пусть сами за ней присматривают. Мне кажется, это сейчас самая последняя из наших проблем.

– Ладно, понял. Тогда встретимся внизу.

Я поднялся на верхний этаж. Харул и Хестия тоже торчали рядом с окнами, наблюдая за лагерем противника.

– Что скажете? – спросил я. – Похоже, времени до утра у нас не будет? И даже до вечера?

– Всё будет зависеть от активности грибницы, – пожал плечами Харул. – Гракхи, конечно, попытаются продержаться ночь, полагаясь на защитные контуры самого пилона. Но, судя по их приготовлениям, они даже сами не очень верят в успех.

– Зато им сейчас не до нас. И с нашей стороны они не ожидают подвоха… – проговорила Хестия, задумчиво скользя пальцами по лезвию одного из своих ножей.

– Нужно их как-то выманить, отвлечь, пока группа Руса не подтянется ближе. У них осталось еще немного патронов, но чтобы бить наверняка, нужно будет подобраться шагов на пятьдесят. Лучше – на двадцать. Есть идеи?

Жнецы дома Мэй переглянулись.

– Будь дело ночью, я бы могла попробовать… – скептично отозвалась разбойница. – К обычным людям я и средь бела дня могу подобраться за спину и срезать кошелёк так, что они ухом не поведут. Но тут-то Жнецы. К тому же они сейчас начеку, пугаются каждого шороха…

Харул покачал головой.

– Нет, подобраться к ним тайком точно не вариант. Ты сам, конечно, можешь это сделать, судя по тому, что я видел. Но едва ты сбросишь свою маскировку – как будешь обнаружен. Тут, действительно, нужен отвлекающий маневр. Я вижу только один способ, но придется действовать в открытую.

– Как это?

– Гракхи болезненно относятся к вопросам личной чести. И повернуты навсяких поединках. Так что, если вызвать кого-то из них на бой…

– Один на один? А остальные не будут вмешиваться? – скептически переспросил я. – Что-то с трудом верится.

– Ну и зря, – пожал плечами Харул.

– Красавчик прав – дело верное, – кивнула Хестия. – Гракхи временами, конечно, ведут себя как те ещё скоты. Но когда дело касается честной драки – они слово своё держат. Это для них святое.

– Что ж, я попробую… – подумав, кивнул я. – И кого лучше вызвать? Главаря этого, в рогатом шлеме?

– Э, не-не-не, – зацокала языком Хестия. – Тебе туда соваться нет смысла. Без обид, но ни один знатный гракх, тем более Жнец, не примет вызов от гелота.

– А если его разозлить? Предложить ему, к примеру сугере ма фелло?

Хестия удивленно воззрилась на меня, а потом расхохоталась. Но Харул был непрошибаем – стоял, скрестив тощие руки на груди и поглядывая с высоты во двор.

– Может сработать, – серьёзно ответил он. – Оставим это как запасной вариант. Но есть способ более простой и надежный.

Разбойница тоже резко посерьёзнела и взглянула на верзилу вприщур, с нескрываемым интересом.

– Хм… И ты готов рискнуть?

Харул пожал плечами.

– Так сказать, ради общего дела…

– О чем это вы вообще?

– Загвоздка в том, что мы и сами статусом не сильно выше рабов, – пояснила Хестия. – Хоть Ординаторы и признали Дом Мэй полноправным участником Жатвы, Великие Дома пока что нас ни во что не ставят. Но всё же, если уж говорить о поединках… Думаю, мало кто из гракхов откажется от возможности прославиться, убив самого Харула Полудемона.

Я повернулся к охотнику за чудовищами и вопросительно приподнял бровь.

– Скажем так, у меня сложилась определенная… репутация, – развел он руками.

– И ты готов пойти на это? Справишься?

– Увидим. Но я постараюсь выиграть для вас немного времени.

Честно говоря, затея выглядела довольно сомнительно. Но, с другой стороны, Харул лучше знает обычаи гракхов. И если он ошибся – отдуваться тоже ему. Меня такой вариант вполне устраивал.

– Хорошо. Тогда нам пора выдвигаться.

– Подождите!

Мы все трое обернулись в сторону Регины. До этого пленница лежала неподвижно на ложе, заботливо обустроенном для неё Максом и, кажется, спала. Для верности её все же связали по рукам и ногам, но не особо следили. Она еще была слишком слаба после полученных ран, да и бежать ей, по сути, было некуда.

– Насколько я поняла из ваших разговоров, вы планируете напасть на гракхов, – произнесла она, встав и выпрямившись, насколько позволяли веревки. – Я готова помочь. Освободите меня и дайте возможность сражаться.

Хестия насмешливо фыркнула.

– Сладкая моя, если тебе так не терпится сдохнуть, то давай я просто суну тебе клинок в глазницу. Ты и почуять ничего не успеешь.

– Я готова сражаться! – вскинув подбородок, упрямо произнесла Регина. И в тот же момент пошатнулась, едва не упав обратно на самодельную кровать.

– Не думаю, – покачал я головой. – Даже если сейчас амальгама накачает тебя стимуляторами – чем ты биться-то собралась? Доспехи твои разбиты, оставшиеся части мы раздали своим бойцам. Оружие древних у меня. И отдавать его я не собираюсь.

– Дайте мне что угодно. Хоть дубину! – огрызнулась Регина. – Я Жнец, и с детства обучалась драться любым оружием. И я не собираюсь сидеть здесь вместе с гелотами и просто ждать исхода вашей схватки!

Хестия усмехнулась.

– Ты боишься попасть в плен к грахкам, не так ли? Можешь не отвечать, по глазам вижу. Что ж, правильно боишься. Тебе, наверное, даже твои родичи не раз говорили, что женщине не место среди Жнецов. А уж гракхи-то и вовсе не стесняются в выражениях. Они, наверное, с самого начала турнира мечтают о том, чтобы ты им попалась.

– А я мечтаю вбить им их слова обратно в их грязные глотки! – процедила Регина.

Я вздохнул, разглядывая ортосскую воительницу и обдумывая ситуацию. Невольно залюбовался ею. Несмотря на потрепанный вид, держалась она гордо, и фигура её в испачканном светлом комбинезоне выделялась на фоне убогой обстановки, как жемчужина в куче мусора. Я обернулся на Харула, но тот лишь безразлично кивнул головой – мол, решай сам.

– Когда ты напала на меня, я давал тебе возможность уйти мирно. А после – спас тебе жизнь. Убей я того демона на несколько мгновений позже – и он успел бы разорвать тебя на куски.

– Я помню. И… я ценю это, – видно было, что слова эти дались ей с трудом, но она не могла не признать очевидное. – Но к чему ты клонишь?

– К тому, что ты у меня в долгу. Просто хотел убедиться, что ты понимаешь это, и не забудешь. Как и твой отец. Я мог бы убить тебя и получить ещё несколько кластеров амальгамы. Но я рассудил, что это будет лишь сиюминутная выгода, которая, к тому же, обернётся враждой с твоим отцом и всем Великим Домом Ортос.

– Похвальная рассудительность… – кивнула Регина, оборвав фразу на середине. Возможно, хотела добавить «для гелота», но вовремя спохватилась. – И, как наследница Великого дома Ортос, я обещаю, что это не будет забыто. Ты будешь вознагражден. Если я останусь в живых, разумеется.

– Вот именно. Если тебя прибьют ненароком во время этой схватки – мне от тебя не будет никакого толку. Это первое.

– Но…

– А второе, – перебил я. – Уж прости, но с какой стати мне доверять тебе?

– Ты не веришь слову ортоса? Но при этом якшаешься с отребьем, подобным этой… – она поджала губы, встретившись взглядом с Хестией.

– У нас с ними, по крайней мере, есть что-то общее. Мы всех вас – и ортосов, и гракхов – ненавидим одинаково. В общем, всё, разговор окончен. Сейчас ты отправишься на два этажа ниже, к остальным гражданским.

Как раз подошёл Макс и еще двое мужчин из лагеря – специально, чтобы сопроводить пленницу. Ей ослабили веревки на ногах и, подхватив под локти, повели к лестнице.

– Выпустите меня! – не унималась Регина. – Дайте мне возможность драться! Я не какая-то вещь, которую можно просто задвинуть в угол!

– Почувствуй себя в шкуре гелота, сладкая! – насмешливо выкрикнула ей вслед Хестия. – Тебе будет полезно.

К тому времени, как мы спустились на третий этаж, там уже собралось всё маленькое воинство Караева. Лица у всех были сосредоточенные, напряженные. На нашу троицу бойцы смотрели настороженно, и во взглядах проскальзывали самые разные эмоции – от надежды до открытой неприязни. Посовещавшись с Русом, я пересказал ему план Харула.

– Харул покажется первым. Вот здесь, рядом с входом на детскую площадку. Бросит вызов Надзулу. Это их главарь. Дальше варианта два. Либо тот примет вызов и они устроят что-то вроде дуэли. Либо гракхи просто нападут на Харула. В обоих случаях он постарается оттянуть внимание на себя, пока мы будем подбираться ближе.

– А если не успеем?

– Покажется Хестия, уже вот здесь, возле парковки. Они с Харулом постараются рассеять внимание грахков и оттянуть их в этот угол двора. А вы тем временем пробираетесь вдоль забора вот сюда, к кустам. Не особо надейтесь укрыться там – у гракхов линзы, которые реагируют на тепло, так что вас, скорее всего, засекут. Главное, чтобы не слишком рано.

– Зато оттуда обзор хороший. Будет простреливаться весь двор до самой пирамиды.

– Вот именно. Но ближе двадцати метров к пирамиде приближаться нельзя – у нее свои защитные турели, и они среагируют на вас.

Лось, слушая план, мрачно кривился. Я, не выдержав, спросил его:

– Что-то хочешь возразить? Говори, пока не поздно.

– Да что тут скажешь… – проворчал он. – Патронов у нас мало. И в основном пистолетные остались. А у этих сволочей броня девятку прекрасно держит, сами знаете.

– Ну, если в жбан кто словит – тоже мало не покажется, – усмехнулся Ринат.

– Угу. Но там уж не до прицельной стрельбы. К тому же скачут они, как сайгаки, хрен попадешь… Да ладно, это я так, ворчу. Другого оружия у нас всё равно нет.

– То-то и оно, – кивнул Рус. – Что есть, тем и воевать будем. Патроны кончатся – в рукопашную пойдем. Хоть зубами их грызть будем. Это наш последний шанс.

Взглянув на меня, он спросил:

– А ты сам-то где будешь?

– Я обойду двор со стороны улицы и заберусь во-он туда, – я указал на навес над входом в здание. – Оттуда тоже неплохо все простреливается. У меня как раз в пушке заряды частично восстановятся. Может, успею поджарить кого-нибудь. Ну, а потом, когда у всех нас патроны кончатся – спрыгну, и будем добивать тех, кто останется.

Хестия, наблюдая за моими жестами, спросила по-аррански:

– А зачем тебе делать такой крюк? Пойдем вместе, так чуть ли не втрое короче. Я и сама могу пройти чуть дальше, и тоже залезть на тот балкон…

– Нет. Точно нет. И вообще в бою старайся держаться от меня подальше.

– Это ещё почему?

Я взглянул ей в глаза. Неужели она действительно не знает, что её всюду сопровождает злобный призрак её матери? Впрочем, призрак ведь постоянно находится на изнанке, не прорываясь в реальный мир, так что она может даже не догадываться о своей жутковатой спутнице. Хотя… Судя по её рассказу, всё же некая тонкая связь между ними существует. Разбойница чувствует, что ей кто-то помогает, но воспринимает это скорее как какие-то предчувствия или знаки. А вот мне-то мстительный дух может доставить вполне реальные проблемы.

– Нет времени объяснять. Просто поверь. Ты будешь мне только мешать.

Гракхи тем временем заканчивали погрузку в пилон. Вообще, у меня сложилось впечатление, что эта пирамида внутри больше, чем снаружи – столько народу в нее умудрились запихать.

– Ладно, хватит болтать, – прервал дальнейшие обсуждения Рус. – Выдвигаемся!

Бойцы, подгоняемые его короткими емкими командами, разделились на несколько звеньев и ринулись вниз по основной лестнице. Харул и Хестия спустились с внешней стороны здания, по строительным лесам, доходящим до третьего этажа. Сам я попросту выпрыгнул из окна, смягчив приземление нырком на изнанку.

Больше всего нашему разношёрстному отряду сейчас не хватало каких-нибудь раций. Без средств связи координировать действия разных групп будет очень сложно. Вся надежда на то, что план хотя бы в общих чертах сработает.

Передвигаться через серый мир пришлось короткими перебежками, шагов по двадцать-тридцать. Из-за разросшейся вокруг грибницы искажения на изнанке были очень существенными, так что я быстро начинал сбиваться с пути. Единственным четким ориентиром служил пилон. С изнанки столб света, бьющий с его вершины, выглядел ослепительным. Щупальца грибницы на контрасте с ним казались непроницаемо-черными, и сквозь них то и дело проглядывали алые призрачные потоки игниса. Выглядело это всё куда более жутко, чем в реале. Ощущение было такое, будто я нахожусь на небольшом островке, быстро тающем под натиском наступающей со всех сторон тьмы. Даже снизу, из-под земли, до меня доносились отчетливые эманации, похожие на дрожь от проезжающего рядом поезда.

Из-за постоянных нырков туда-сюда картинка перед глазами мельтешила, настройки амальгамных линз тоже сбивались. Пока я обогнул по широкой дуге двор здания, пока снова вернулся в него, пока пробрался к входной группе и вскарабкался на козырёк – успел потерять из виду большую часть действующих лиц.

Навес над входной группой был довольно большой, на несколько десятков квадратных метров. Поддерживался шестью колоннами, наверху имелся даже небольшой бортик, как на крыше. Укрыться за ним, правда, было сложновато – высотой он был не больше полуметра. Пришлось лечь на живот и выглядывать осторожно, чтобы снизу не заметили.

Впрочем, там, внизу, кажется, сейчас было не до меня.

Я издалека выхватил взглядом тощую и длинную, как у пугала, фигуру Харула. Тот, кажется, вообще не мудрил с выходом на сцену и показался на глаза гракхам внаглую, издалека, небрежно вышагивая по направлению к пирамиде. Как минимум четверо бойцов чёрных держали его под прицелами арбалетов, и как до сих пор не пристрелили – ума не приложу.

Видимо, дело было в том вымпеле, который тот нес на вытянутой руке. Издалека – просто кусок тряпки. Что это вообще? Что-то вроде парламентерского флага?

Остановившись на видном месте, Харул принялся что-то выкрикивать, сопровождая свою речь характерными жестами. Часть из них была явно непристойной, но некоторые я узнал. Кажется, вчера ночью именно так один из гракхов вызывал меня самого на поединок.

С возвышения мне неплохо было видно весь двор, за исключением сектора, заслоненного самим пилоном. Я пытался рассмотреть людей Караева, которые должны были подбираться по левой от меня стороне двора. Но амальгамные линзы ничего не подсвечивали. Либо повстанцы еще далеко, либо хорошо прячутся. Лучше бы, конечно, второе.

Харул тем временем, кажется, полностью захватил внимание гракхов. И, наблюдая за поведением чёрных, я вдруг понял одну вещь. Впрочем, мне и Макс об этом уже как-то говорил, причем про всех арранов. Но сейчас я в этом снова убедился – видя, как они ведут себя, как двигаются, куда смотрят. Даже для меня, человека, далекого от армии, некоторые вещи бросались в глаза.

Жнецы – не солдаты.

Да, они воины, и с оружием обращаются великолепно. Но я не заметил в них той слаженности и той привычки постоянно контролировать происходящее вокруг, какие видел у наших повстанцев – выходцев из СОБРа или хотя из полиции. И, хотя тип в рогатом шлеме явно считался у них главным, это не было похоже на жесткую субординацию. У Жнецов вообще каждый сам себе герой.

Мне вспомнились рассказы школьного учителя по истории про египетскую кампанию Наполеона. Египетские мамлюки считались одними из самых искусных воинов того времени. Любой из них один на один с легкостью побеждал французского солдата. Но десять французов могли уже вполне успешно противостоять десятку мамлюков. А пять сотен французских солдат уже могли разгромить тысячное войско. Потому что в больших сражениях уже куда важнее не личное боевое мастерство, а дисциплина и умение действовать в строю.

Жнецы гракхов, да и ортосов тоже, явно те еще индивидуалисты, и об армейской дисциплине среди них даже речи не идёт. Арранам вообще крупно повезло, что на захваченном в Пасть куске нашего мира не оказалось какой-нибудь крупной действующей военной части. Полноценный мотострелковый полк с хорошим запасом боеприпасов за пару дней выкосил бы не только Жнецов и всякую потустороннюю пакость, полезшую из Заарума, но, наверное, и бастионы на выходе из кратера вынес.

Но это так, мечты…

Тем временем рогатый, похоже, принял вызов – ответил Полудемону соответствующим жестом, остальные гракхи рассеялись, образовав для схватки большой круг – там, где сходились три вымощенных плиткой дорожки. Место как будто специально было задумано, как этакий ринг – круглая площадка с выложенным мозаикой геометрическим узором, равномерно расставленные вокруг три фонаря на стыках дорожек.

Харул вышел в круг первым, в руке его возник серповидный клинок. Рогатый гракх выхватил парные кинжалы, но в схватку полез не сразу – сначала прошелся из стороны в сторону по широкой дуге, что-то говоря противнику.

Внимание мое отвлек какой-то темный силуэт, промелькнувший в небе прямо над моей головой. Если бы не предупреждение амальгамы, я мог бы его и пропустить – он быстро скрылся за зданием. Что-то треугольное, большое, явно искусственного происхождения.

Летательный аппарат? Я с самого начала катастрофы не видел в небе ни одного. Оно и понятно – сначала буря, потом всеобщая неразбериха. Аэропорт – за чертой города, и возможно, вообще не попал в кратер. Но даже если бы там и сохранились самолеты или вертолеты – вряд ли бы сейчас хоть один из них можно было поднять в воздух. Вся электроника стала бесполезным хламом еще в первый день – я это на собственном смартфоне проверил.

Еще несколько похожих силуэтов промелькнули справа от меня, в нескольких сотнях метров. Летели они низко, над самыми верхушками зданий, и совершенно бесшумно. Похоже, какие-то планеры, либо совсем без двигателей, либо с очень простыми, чисто для маневрирования.

Выходит, это арраны. Что ж они раньше-то не летали? Возможно, это запрещено правилами турнира. Но какие-то летающие машины у них точно должны быть – хотя бы для того, чтобы забросить Жнецов в кратер в самом начале турнира. И если они появились снова – значит, последний этап турнира уже наступил.

Гракхи тоже видели летающие в отдалении черные треугольники, но отреагировали на них довольно спокойно. То и дело поглядывали в небо, но и только. Куда больше их увлекала развернувшаяся перед ними схватка их главаря с Харулом. Да я и сам невольно следил именно за ней, а не за подступами ко двору.

Харул – долговязый, тощий, нескладный, в каких-то невнятных темных лохмотьях, в бою удивительным образом преображался. Он обходился без эффектных выпадов или пируэтов. Движения его, наоборот, были выверенными, экономными, но при этом настолько отточенными и эффективными, что в этом раскрывалась своеобразная красота.

Рогатый грахк – кажется, его звали Надзул – на контрасте с ним смотрелся настоящим позёром. Он крутился вокруг противника черным вихрем, разя длинными чуть изогнутыми кинжалами с самых неожиданных углов. Колющие удары, рассекающие, сразу двумя клинками или поочередно – казалось, он стремится уместить весь свой репертуар в один раунд.

Серповидный клинок Харула то и дело со звоном отбивал острия кинжалов, но в большинстве случаев ведьмаку хватало простого шага или поворота корпуса, чтобы увернуться. Однако даже мне издалека было видно, что он играет с огнём. У меня всё-таки есть опыт в единоборствах, и читать противника я более-менее умею. И я видел, что по скорости и по мастерству Харул если и превосходит гракха, то совсем незначительно. В такой ситуации любая неточность, любой неудачно попавший под ноги камешек может привести к ошибке. А ошибка в данном случае – это не просто лишний балл противнику, а реальное ранение. А то и смерть.

Долговязый чуть дернулся, получив надрез на плече, и я сам невольно стиснул зубы. Ну, где там наши?! Харул тянет для нас время, но кто знает, сколько он продержится?

Взгляд скользил по двору, линзы подсвечивали красноватыми рамками многочисленные человеческие силуэты. Большая часть гелотов, которых гракхи выгнали из здания, всё еще оставались во дворе, их было около двух сотен. За ними формально присматривали двое гракхов, но без особого рвения – тоже чаще оглядывались в сторону импровизированной арены. Всё это играло нам на руку – под прикрытием толпы отряду Караева куда проще будет подобраться поближе…

Да вон же они!

Уже по эту сторону забора, движутся цепочкой к кустам сирени рядом с беседкой. Оттуда им удобно будет вести огонь, осталось метров тридцать. Линзы постепенно отрисовали мне каждого из повстанцев, выделили зелеными рамками. Отреагировали с заметным запозданием, да и то, по-моему, только потому, что я знал, куда надо смотреть. К тому же сам пилон создает некоторые помехи – луч света из его верхушки здорово бьёт по глазам.

Я сгруппировался, еле сдерживаясь, чтобы сильно не приподниматься над бортиком. Ну же, быстрее! Всё это напряженное ожидание выматывало еще сильнее, чем настоящий бой. Но нельзя было высовываться раньше времени. И в сером мире торчать всё это время тоже не хотелось – там слишком много искажений, а мне нужно видеть и слышать реальную обстановку, чтобы успеть адекватно среагировать.

Гракхи вдруг разразились яростными возгласами, и я всё же выглянул во двор снова.

Надзул стоял, сгорбившись и вцепившись одной рукой за рассеченное бедро. Лужу крови на светлой тротуарной плитке было видно даже издалека. Харул замер на мгновение, а потом крутанулся на месте, будто дервиш, взмахивая своим страшным серпом. Рогатая глава гракха, кувыркаясь, отлетела в сторону. Харул же, продолжив движение, сделал несколько странных пассов свободной рукой, будто поочередно указывая то на фонарные столбы, окружавшие площадку, то куда-то себе под ноги.

Это стало для меня своего рода сигналом к действию.

Пора!