Жатва

Глава 9

Я тут же спрятал вспыхнувшее голубым светом оружие, одернул сам себя.

Надо держать себя в руках! Тоже мне, народный мститель нашелся. Если смотреть правде в глаза – шансов у меня немного. Да, я в неплохой физической форме, опыт рукопашной тоже есть, но чисто в рамках спортивных соревнований. Я не военный, не спецназовец, опыта действий в экстремальных ситуациях нет, убивать людей не доводилось. Главный и чуть ли не единственный мой козырь – это умение ускользать в серый мир.

Впрочем, козырь сильный. Но все равно, действовать придется осторожно, четко, стараться проявлять смекалку. Как Брюс Уиллис в незабвенном «Крепком орешке». Правда, у старины Маклейна в противниках были привычные, родные сердцу гангстеры с пушками, а тут прямо настоящие боевые пидорасы в золоченых доспехах. Но уж что имеем, то имеем.

Я задержался возле арки, ведущей во внутренний двор большого жилого здания. Спрятался в тени, прислушиваясь. Здесь, по идее, можно прилично срезать путь, но что-то мне не нравятся звуки, доносящиеся из двора. Какое-то приглушенное рычание, возня…

Нет, пожалуй, все же обойду.

Пока стоял, осмотрел новым взглядом свое оружие. Темнота не была помехой – амальгама тут же подсветила мне контуры наруча, два связанных между собой кристалла, находящихся где-то внутри. И на этот раз вместо угловатых рун выдала вполне внятное описание на русском – в полупрозрачных окошках, с указателями. Прямо как в какой-нибудь компьютерной игре.

Свет зари. Артефакт древних арранов. Работа мастеров Великого Дома Аракетов. В рабочем состоянии.

Возле кристаллов всплыли отдельные окошки.

Радиумный клинок. Светлый кристалл Аракетов. Создает клинок из чистого радиума. Форма и размер клинка могут быть изменены. Требуется источник радиума.

Накопитель. Светлый кристалл Аракетов. Накапливает радиум с течением времени или от внешних источников.

А ларчик-то просто открывался. Два элемента – функциональный блок и батарейка. Причем батарейка самозаряжающаяся – рядом с кристаллом накопителя высветилась кольцеобразная шкала заряда, заполненная примерно наполовину. Когда я пригляделся к ней чуть подольше, выскочила дополнительная подсказка.

Накоплено: 56 % от максимума.

Время до полной зарядки: 2:07:16

Хм, похоже, амальгама, настраивая интерфейс под носителя, даже перешла на привычные для меня единицы измерения. Удобно.

Выходит, накопителю осталась всего пара часов до полного заряда. Вполне приемлемо. Но надо будет еще понаблюдать за скоростью расхода энергии. Тогда будет понятно, насколько часто можно использовать клинок.

– Ама, что такое радиум? – уточнил я, снова отправляясь в путь. – И что такое игнис?

– Радиум и игнис – это тонкие реликтовые энергии, пронизывающие все слои ткани мироздания. Радиум – энергия творения. Игнис – энергия хаоса. В межмировом пространстве – Зааруме – игнис и радиум существуют в чистом, первозданном виде и обладают огромной мощью. Если они прорываются в таком состоянии в мир смертных и взаимодействуют с обычной материей – это сопровождается обширными разрушениями. Однако древние арраны обладали технологиями, позволявшими использовать энергию радиума даже в его чистом виде. Многие устройства, созданные ими, работают до сих пор.

– А игнис они не использовали?

– Это невозможно. Игнис – это чистый хаос. При взаимодействии с материей он воздействует на нее непредсказуемым образом. Живых существ может превращать в агрессивных чудовищ.

Ясно. Вот и еще одна деталь головоломки заняла свое место…

До квартала, где жили Ольга с Лиской, оставалось совсем немного. В обычной ситуации – вообще минут десять быстрой ходьбы. Вниз по улице до перекрестка и налево, мимо бизнес-центра с пафосным названием «Империал». А там уже все, финишная прямая.

Но пришлось замедлить шаг. Амальгама издалека высветила источники опасности. Да еще как высветила-то. Будто художник, психанув, плеснул на холст красной краской.

Тревожно алели выходы из метро. Их на этом перекрестке два: один прямо на первом этаже бизнес-центра, второй – через дорогу. Из обоих, будто фарш из мясорубки, лезут пучки знакомых черных щупальцев.

Зар-раза! Вот ведь пакость. Заполоняет все, как плесень.

– Ама, что это вообще за хрень?

– Чаще всего употребляемые названия – Грибница или Скверна. Иногда возникает в местах истончения или разрыва ткани мироздания. Природа этого явления до конца не изучена. Предположительно это живой организм, формирующийся под воздействием энергии Заарума, просачивающейся в материальный мир. Может порождать автономные формы жизни. Постепенно опутывает все доступное для него пространство и пожирает любые формы материи. Особенно его привлекает органика. Крайне опасен.

Ну, про опасность можно было и не уточнять. Сам убедился, и не раз. Теперь я бы предпочел не касаться этой штуки даже восемнадцатиметровой палкой.

Я свернул во дворы, прокрался вдоль стены до следующего здания. Сумерки уже сгустились настолько, что линзы переключились на ночное зрение. Я будто бы оказался в огромном аквариуме, заполненном красноватой водой, контуры ближайших предметов обводились четкими светящимися линиями. Но удобно, когда более-менее привыкнешь. По крайней мере, точно не наткнешься на что-то в темноте.

Выйдя за угол здания, я шепотом выругался.

Да что ж такое-то! Определенно, сегодня не мой день.

В небо совсем рядом бил столб голубоватого света. До этого его загораживала многоэтажная громада бизнес-центра и стоящие почти впритык к нему высотные новостройки. Но сейчас до него было рукой подать – по другую сторону улицы, прямиком во дворе жилого комплекса, в который я направлялся.

Ольга с Лиской переехала сюда недавно, в новенький, только что сданный дом. Жилой комплекс представлял собой четыре однотипных здания, объединенных общей благоустроенной территорией – парковки, детские площадки и прочая мелочевка. Первые два дома были уже сданы и почти полностью заселены. В третьем еще шла внутренняя отделка, а четвертый и вовсе таращился на улицу пустыми оконными проемами – здесь пока только стены возвели, да и то не до конца.

Пирамида высотой метров пять-семь торчала прямо посреди двора, на детской площадке. Свет просачивался из тонких зигзагообразных полос на ее гранях и бил мощным лучом из верхушки. Возле нее толпилось довольно много людей, но суть происходящего пока сложно было разглядеть.

Линзы амальгамы тут же выдали подсказку, подсветив пирамиду.

Турнирный пилон 009. Под контролем Дома Гракх: 00:48:20.

Я даже вопрос не успел вслух задать, как Ама добавила в голосовом режиме:

– Пилоны – главный элемент турнира Жатвы. Сразу после переноса куска трофейного мира в Долину Багровой пасти из зиккуратов вылетает восемьдесят один пилон. Они опускаются на дарованную Трогоном территорию в строгом порядке, образуя рисунок, по которому она будет в дальнейшем разделена на сектора. Изначально пилоны нейтральны. Жнецы противоборствующих Домов сражаются за контроль над ними. Тот Дом, что будет контролировать пилон в момент завершения турнира, будет владеть и соответствующим сектором.

Вон оно что… Это они так город делят, стало быть. И когда же дележка закончится?

Линзы высветили таймер: 43:17:23. Осталось меньше двух суток…

– Ама, что будет, когда турнир закончится?

– Продолжится Жатва. Ресурсы, добытые в Долине Багровой пасти, будут вывозиться в анклавы на побережье. Каждый Великий Дом вправе вывозить ресурсы только из секторов, завоеванных в ходе турнира.

– Куда вывозить? Дай карту!

Высветилась карта местности. Оформление не совсем привычное, но все же я довольно быстро сориентировался. Линия побережья, отмеченные рядом населенные пункты. Реки, дороги… А место, где я нахожусь – и есть та самая Долина Багровой пасти. Почти круглая, как кратер, окруженная со всех сторон горами… А, нет, вот здесь есть небольшой проход…

Я попробовал отдалить карту и увидел очертания незнакомых материков. Подробностей, правда, амальгама выдавала все меньше. Чем дальше от Пасти и нескольких анклавов на побережье – тем больше однотонных серых пятен. Какие-то неизведанные земли? Или непроходимые?

А, плевать. Самое главное – это точно карта совершенно чужого мира.

– Ама, как мне вернуться в свой мир? – спросил я, впрочем, не питая иллюзий, что голосовой помощник способен ответить на такой вопрос.

– Неизвестно.

– А что вообще с остальным миром, кусок от которого оказался в Пасти? Он… разрушен?

– Неизвестно.

А, кого я спрашиваю…

Услышанное и увиденное на какое-то время выбило меня из колеи. Я сел на корточки, прислонившись спиной к стене, и пару минут сидел, собираясь с мыслями. С трудом удалось побороть приступ апатии.

Все худшие опасения подтвердились – весь город угодил в другой мир, процесс этот необратим. И что теперь делать? Нет, ну понятно, для начала добраться до жены идочери… Хотя, даже это уже больше похоже на идею-фикс, чем на настоящую цель. Ну, отыщу я их. Дальше-то что? Куда бежать? Где прятаться? Как вообще выживать в этом мире?

Как там постоянно говорят все эти коучи по саморазвитию? Бла-бла-бла, надо выходить из зоны комфорта… Вот я бы на них сейчас поглядел!

Ладно, это все лирика. Да и мне ли жаловаться. По сравнению с остальными жителями города мне еще очень повезло. Прав был Козлоногий, при таком раскладе обычные люди – просто живые трофеи. Оказать серьезного сопротивления захватчикам попросту некому. А вот я худо-бедно еще могу побарахтаться.

Вот и побарахтаемся.

Для начала нужно подобраться поближе к пилону и оглядеться. Понять, что там вообще за сборище-то такое во дворе. Проще всего это будет сделать, зайдя со стороны стройплощадки – там есть, где укрыться. Беспокоит только то, что совсем близко еще две красные зоны. Тоже метро – здесь пересечение двух веток, так что выходов четыре, на расстоянии пары сотен метров друг от друга.

Пришлось сделать небольшой крюк, чтобы обойти грибницу на безопасном расстоянии. Стройплощадка была огорожена забором из металлопрофиля, и я поначалу побрел вдоль него, отыскивая какую-нибудь брешь или удобное место для того, что перелезть поверху. Потом раздраженно сплюнул, сердясь на самого себя. Все-таки инерция мышления – сильная штука.

Как я тогда это провернул-то, в торговом центре, когда на меня замаскированная тварь из грибницы напала… Сейчас попробуем повторить.

Стоя лицом к ограждению, я подался вперед и нырнул в серый мир. Но не полностью, а на несколько мгновений – ровно настолько, чтобы успеть пробить тонкую преграду и оказаться на другой стороне. Даже амальгама, кажется, не успела ничего сообразить – по крайней мере, оповещение о сбое в системе ориентирования не выскочило.

Я оглянулся на забор. Целый и невредимый. Даже пощупал его, будто хотел убедиться в его реальности. И, коснувшись холодного железного листа, восхищенно усмехнулся.

Мама, я умею проходить сквозь стены!

– Ама, ты зафиксировала сейчас что-то? Какие-нибудь необычные изменения в организме за последние двадцать секунд?

– Изменений не зафиксировано.

– Пробуй еще.

Я снова на ходу нырнул в серый мир, потом, через несколько шагов – еще раз. Воспринималось это своеобразно. Я не успевал заметить изменений в окружающей обстановке, зато сам, кажется, превращался на пару мгновений в бесплотный серый призрак, будто бы сотканный из тонких струек дыма. Да и ощущения от нырка были немного другие. Мимолетные. Разница – примерно как между полноценным нырянием под воду и быстрым окунанием с головой.

– Зафиксированы кратковременные сбои в работе амальгамных линз. Рекомендуется их отключение и полная диагностика.

– Не нужно, – отмахнулся я.

Выходит, дар мой, как и подобает сверхъестественным способностям, не регистрируется никакими приборами. Странно. Я думал, что это как раз амальгама пробудила его каким-то образом. Точнее, упорядочила, помогла использовать его осознанно. А может, это просто совпадение. И в детстве я не мог управлять всем этим просто потому, что не пришло время…

Передвигался я медленно. В основном из-за того, что старался не шуметь. Но, как назло, под ногами то и дело что-нибудь шуршало или скрипело – то щебень, то какая-нибудь раздавленная жестяная банка или прочий мусор. Лавируя между штабелями кирпичей, я пробрался к стене здания. Штатным входом пользоваться не стал. Вместо этого снова нырнул, пробивая стену.

Это оказалось куда сложнее, чем с забором – я почувствовал заметное сопротивление, будто приходилось прорвать несколько слоев упаковочной пленки. Уф, с этим фокусом надо быть осторожнее! Толстые стены лучше преодолевать с разбега. А если завязнешь внутри?

Заскочил я в какое-то огромное полуподвальное помещение, сплошь заставленное всяким строительным скарбом типа деревянных поддонов и пустых бочек. Обнаружив выход на лестницу, поднялся этажей на пять-шесть. Этого должно хватить.

К окну подполз едва ли не на четвереньках, долго примерялся, какую бы такую хитрую позицию занять, чтобы меня не засекли снизу. Бинокль держал наготове, хотя не совсем был уверен, что он будет полезен при таком освещении, даже в сочетании с амальгамными линзами.

Наконец, выглянул, оглядел сгрудившуюся рядом с пирамидой толпу. Линзы тут же выхватили из нее несколько силуэтов, обрисовав тревожно-алым абрисом. И тут же Ама продублировала предупреждение голосом.

– Рядом жнецы! Четыре бойца. Дом Гракх.

Я невольно отпрянул от окна, потом высунулся чуть ниже, уже с биноклем. Пришлось повозиться, подкручивая колесико, но все же удалось настроить прибор.

Людей во дворе было сотни две, если не больше. Скорее всего, это были жители из окрестных домов. Основная их часть сгрудилась на детской площадке. Здесь было разожжено несколько костров, освещающих довольно обширный участок перед пирамидой. Кто-то сидел прямо на земле, кто-то жался друг к другу, сбиваясь в небольшие группки. Даже издалека и в потемках было заметно, что они напуганы.

А вот и жнецы. Внешним видом разительно отличаются от того гада, вооруженного живой цепью, с которым я схлестнулся в торговом центре. Доспехи их сплошь утыканы шипами, шлемы похожи на звериные черепа с гривами дредов. Больше всего они мне напомнили монстров из «Хищника». Еще и вооружены похожими клинками и копьями.

Одного такого я уже видел в больнице – тот дрался с крылатым типом в золотых доспехах, у которого я потом забрал наруч. Очевидно, они относятся к враждующим лагерям.

Жнецы выстраивали людей из толпы в две шеренги, лицом друг другу, оставляя между ними проход в пару метров шириной. Один из них – в шлеме с торчащими изо лба острыми рогами – медленно прохаживался между шеренгами, останавливаясь напротив каждого и внимательно осматривая, после чего либо оставлял в строю, либо отталкивал в другую шеренгу.

Пленники не были связаны, но явно были очень запуганы. Никто не сопротивлялся, двигались все как-то заторможенно, втянув голову в плечи и затравленно озираясь на чужаков.

Арран в рогатом шлеме как раз дошел до молодой женщины с ребенком – мальчишкой лет трех, испуганно обхватившим её за ногу. Длинноволосая блондинка, похоже, симпатичная. Во всяком случае, она его заинтересовала больше других. Он приподнял ей подбородок, внимательно оглядывая лицо, потом принялся бесцеремонно ощупывать грудь, разорвал блузку. На него кинулся с кулаками парень в клетчатой рубашке. Возможно, муж. Арран схватил его одной рукой за глотку и приподнял над землей. Теперь уже девушка закричала, вцепилась в него, умоляя отпустить. Ее крики доносились даже сюда, остальная толпа тоже тревожно загудела.

Я скрежетнул зубами от злости. Это вот самоуверенное, презрительное поведение чужаков здорово бесило. Кем они себя возомнили вообще?

Арран швырнул парня на землю, пнул по ребрам так, что тот взвыл, скорчившись в позе младенца. Второй подскочил, замахиваясь копьем с длинным, больше похожим на клинок меча, наконечником. Но рогатый остановил его и, похоже, дал приказ бросить парня во вторую шеренгу. Насчет же девушки с ребенком было отдельное распоряжение – двое чужаков, подхватив ее под руки, потащили к пирамиде. Пацана при этом один из них небрежно тащил одной рукой за шиворот, как котенка.

В пирамиде при их приближении образовался небольшой ярко светящийся проем, в котором они и скрылись.

Я присел, снова скрываясь в пространстве под оконным проемом, чтобы меня не засекли. Да и нервы надо привести в порядок, потому что спокойно наблюдать за всем этим не получалось. Особенно когда вспоминаешь, что где-то там, в этой толпе, могут быть и Ольга с Лиской.

– Ама, – беззвучно прошептал я, вызывая голосового помощника. – Зачем они потащили их в пирамиду?

– Пилоны представляют собой автономные капсулы, защищенные силовым радиумным полем. Это позволяет сохранять внутри ценные трофеи – как во время турнира, так и в дальнейшем в ходе Жатвы. Живая добыча во время хранения переводится в состояние стазиса. После завершения турнира пилоны используются как аванпосты.

Я снова невольно скрипнул зубами. «Живая добыча»… Выражение-то какое. Впрочем, Аму не за что винить – устройство-то трофейное, и описания формулирует так, как привычно прежним хозяевам.

– Почему они отвели туда именно женщину с ребенком? Это более ценная добыча?

– Дети обычно стоят втрое дороже. Ценность мужчин зависит от состояния здоровья и от имеющихся навыков. Ценность женщин – от их возраста, привлекательности, способности к деторождению…

– Ладно, хватит, – поморщился я, прерывая ее.

Слушать про все это было неприятно. Конечно, рабство и в нашем мире еще относительно недавно было чем-то самим собой разумеющимся. В каких-то отсталых странах оно и до сих пор в ходу, пусть и вне закона. Но все же в той, прошлой жизни, оно воспринималось как что-то далекое, давно ушедшее. Что-то из учебника по истории древнего мира за пятый класс или из книжки про хижину дяди Тома. Но сейчас это – новая реальность. Насколько я понял, другой участи жителям трофейного мира не светит.

– Ама, сколько жнецов участвует в турнире?

– Согласно обычаю, на турнир Жатвы выставляются по пятьдесят четыре жнеца от Великого Дома Ортос и Великого Дома Гракх. В последний день турнира допускается привлечение бойцов из резерва, чтобы восполнить потери. Однако максимальное число жнецов при этом не должно быть превышено. В этот раз, помимо Великих домов, в турнире участвуют шестеро жнецов от Дома Мэй.

Итого – сто четырнадцать. Не так уж много. И как минимум двоих уже можно вычесть – того убитого гракха в больнице и ортоса с отрубленной рукой, который сбежал.

Кстати, как он сбежал-то? Шаль говорил, что видел пирамиду прямо во дворе больницы, а потом она куда-то исчезла. Значит, на ней можно улететь?

– Ама, можно ли улететь на пилоне?

– Пилон способен в режиме автопилота возвращаться на одну из заданных для него посадочных площадок в зиккуратах Багровой пасти или в крепостях Дозора. Но для этого нужно согласие главы дома, контролирующего пилон в данный момент. Главы домов во время турнира командуют жнецами дистанционно.

Зар-раза! А была идея угнать эту пирамиду и попытаться улететь на ней куда глаза глядят… Ладно, Ян, думаем дальше.

Я прополз к соседнему окну и снова выглянул.

Гракхи продолжали сортировать людей. При этом довольно жестко. Понаблюдав за ними, я понял, что в левую шеренгу они отставляли тех, кого собирались загнать в пирамиду, и таких набиралось едва ли один из десяти. Остальных рассортировывали по группам и уже начали загонять в ближайший дом.

Но небольшую группку двое типов в шипастых доспехах повели в сторону, за пределы освещенного кострами участка. Я покрутил колесико бинокля, приближая изображение. И невольно вздрогнул.

Едва доведя бедняг до места, чужаки начали убивать. Буднично, деловито, быстро – перерезая глотки или всаживая клинки куда-то в заднюю часть шеи. Жертвы одна за другой падали замертво, некоторые дергались в конвульсиях. Кто-то попытался бежать, но их быстро настигали ударами в спину. На все ушло секунд пятнадцать, не больше, и на земле валялось с десяток трупов.

От этого зрелища холодок пробежал по хребту. В основной толпе тоже многие увидели расправу. Толпа загудела, до меня долетали отдельные выкрики. Кто-то даже снова попытался оказать сопротивление. На этот раз целая группа мужчин, человек десять. Но даже двоих арранов хватило, чтобы раскидать их и жестоко подавить попытку бунта. Убивать, правда, никого не стали, только жестоко избили.

Я укрылся в простенке между окнами.

– Да что они творят-то, ублюдки…

– Вероятное всего, избавляются от порченых гелотов, – откликнулась Ама, восприняв это как вопрос. – Больных, слабых, страдающих заразными заболеваниями, способными передаться другим…

– Заткнись! – прошипел я.

Зажмурился, несколько раз глубоко вздохнул, стараясь успокоиться. С трудом удалось заставить себя выглянуть снова.

Грань пирамиды, развернутая в мою сторону, снова ярко светилась – в ней образовался прямоугольный проем, в который вереницей загоняли людей. Относительно немного – человек двадцать. В основном женщины, дети.

Сердце вдруг ёкнуло, а потом заколотилось с удвоенной силой. Я закрутил колесико бинокля – как назло, фокусировка сбилась. Еле успел выхватить взглядом деталь, за которую зацепился.

Акула.

Тряпичная серая акула с белым брюхом, больше полуметра в длину. Дурацкая мягкая игрушка из Икеи, которая почему-то очень понравилась Лиске. Так понравилась, что она вот уже с полгода даже спит с такой в обнимку. Жориком называет.

Силуэт светловолосой девочки, крепко сжимающей акулу под мышкой, мелькнул всего на пару мгновений, быстро тая в прямоугольнике яркого света. Женщина, которая вела девочку за руку, исчезла внутри пирамиды и того раньше. Но девочка чуть задержалась, замедлила шаг, начала оборачиваться…

– Лиска! – хрипло выдохнул я.

И вдруг кто-то крепко схватил меня сзади за шею, зажимая рот ладонью в жесткой перчатке.