Жатва

Глава 15

После всего пережитого возможность хотя бы пару часов отдохнуть и даже поспать выглядела настолько фантастичной, что я не верил своему счастью. Впрочем, прежде пришлось пройти через кучу изнурительных переговоров и обсуждений.

Харул, конечно же, не пошёл с нами на верхние этажи. Свалил куда-то под предлогом того, что ему нужно отыскать других наёмников Дома Мэй. Поэтому мне самому пришлось всё объяснять Рустаму и его маленькой хунте, состоящей в основном из бывших СОБРовцев, полицейских и других силовиков. Главное было убедить эту группу, потому что остальные люди, скрывавшиеся в здании, были просто кучей напуганных и смертельно уставших за эти полтора дня гражданских. Сами они уже ничего не в состоянии были решать.

В ходе переговоров Сергей, командир развед-группы, видевший мою стычку с арранами, встал на мою сторону. Да и Макс с Ринатом поддерживали. Но всё равно споров было много, подключились даже гражданские. Все были на нервах – голодные, растерянные. Уже потихоньку с ума начали сходить в замкнутом пространстве.

Много споров возникло насчет оружия ортосов. Шила в мешке не утаишь – раз уж я спалился перед группой Сергея, что владею радиумным оружием, то пришлось рассказать и остальным. Некоторые из бойцов Руса, не веря мне на слово, попытались активировать трофейную цепь. Но оружие неизменно реагировало на всех алой подсветкой. Хорошо хоть совать руки в нее никто не додумался. В итоге трофей просто пока спрятали подальше – я предупредил, что держать такие штуки на виду опасно, могут засечь.

Надо отдать должное Караеву – он не допустил того, чтобы обсуждение превратилось в стихийный митинг, а то и в потасовку. Грызться между собой – последнее дело. Да и вести себя нужно было потише, чтобы не демаскировать наше убежище.

Хотя, с большой долей вероятности, гракхи нас уже засекли. Невозможно такой большой группе так долго укрываться под самым носом у нескольких Жнецов. Есть куча факторов, которые выдают наше расположение. Звуки, запахи, тепловое излучение, наконец. Наблюдая с биноклем за лагерем чёрных, я несколько раз замечал, как некоторые из них смотрят на верхние этажи нашего здания. В том числе через какие-то приспособления типа подзорной трубы. Но больше разведчиков в нашу сторону не высылали.

Возможно, потеряв троих, решили уйти в глухую оборону. Да и, в конце концов, охрана пилона для них была куда важнее. Им нужно удерживать позиции еще тридцать с лишним часов. И если это им удастся – всё равно вся прилегающая к пилону территория отойдет к ним. Тогда и можно будет спокойно заняться её обыском. Они и так согнали сюда гораздо больше гелотов, чем можно запихнуть в пирамиду.

В итоге к концу ночи мы пришли к некоему шаткому равновесию. Гракхи устроились на ночлег, оставив часовых. Пленных людей согнали обратно в здания. Наш лагерь тоже утих, так и не придя пока к единому мнению. С одной стороны, как я и ожидал, новость о том, что у нас есть шанс на свободу, если сумеем захватить пилон, многих воодушевила. Но когда речь зашла о том, как это сделать, энтузиазма резко поубавилось.

Бойцы Руса с мрачным видом пересчитывали патроны и гранаты, скептически осматривали трофейное оружие, доставшееся от гракхов – мечи, кинжалы, элементы доспехов. Я вспомнил, что когда впервые попал в лагерь, краем уха зацепил обсуждение каких-то зарядов взрывчатки, которыми Рус собирался заминировать лестницы. Но оказалось, что для этого планировалось использовать водородные баллоны, найденные тут же, на стройке. В бою их применить будет куда сложнее. Так что чуть ли не единственной надеждой на удачный штурм пилона был я. Но я, честно говоря, пока не готов был геройствовать, по нескольким причинам.

Разошлись мы с посылом «утро вечера мудренее». Я ушёл ночевать отдельно от основной группы, поднявшись на самый верхний этаж здания, где даже потолочные перекрытия были не полностью возведены. Помня слова Харула о том, что источники радиума на открытой местности можно засечь издалека, лежанку устроил между штабелями пенобетонных блоков. Снизу, конечно, и так куча слоев бетона прикрывает, но лишний барьер никогда не помешает.

Ама сигнализировала мне, что закончила анализ захваченных кластеров амальгамы. Из двадцати семи трофейных кластеров двадцать один перешёл в статус «свободный», остальные шесть оказались фрагментированными. Со всем этим добром надо было что-то делать, но после нескольких уточняющих вопросов, заданных Аме, я понял, что пока момент совершенно неподходящий.

Возможности амальгамы крайне обширные и гибкие. Можно использовать живой металл для того, чтобы перестраивать собственное тело, в том числе выходя за рамки задуманного природой. Можно создавать из самих кластеров что-то вроде имплантов, дополняющих функции тела. Однако и то, и другое – процессы достаточно длительные, занимающие от пары дней до нескольких недель. И при этом их рекомендуется проводить их в спокойных условиях, когда организм получает вдоволь еды, воды и сна. Возможны и различные побочные эффекты, особенно если изменения касаются центральной нервной системы или крупных внутренних органов.

В итоге лучшее, что я пока мог сделать – это поставить все свободные кластеры на «боевое дежурство» с приоритетной функцией залечивания любых ран. По словам Амы, это сильно повысило мои шансы на выживаемость. Пары-тройки кластеров достаточно для того, чтобы залечивать в течении часа довольно серьезные ранениня – в этом я уже убедился, когда меня утром цапнула за ногу порченная игнисом псина. С двумя десятками я и вовсе должен буду превратиться в этакого Росомаху. Проверять, конечно, не очень хочется. Но, возможно, придется.

Фрагментированные кластеры я пока трогать не стал – пусть остаются расходным материалом.

Перед сном слопал почти все еду из рюкзака, которой запасся в торговом центре. И только тогда понял, насколько голоден. Амальгама всё это время притупляла чувства голода и жажды, чтобы не отвлекали, но организм-то требовал своё.

От самого рюкзака решил избавиться. Он был небольшой, эргономичный, но драться с ним, бегать, прыгать через всякие препятствия оказалось не очень-то удобно. Сам не знаю, как умудрился протащить его через все эти передряги. Оставшиеся скудные запасы я рассовал по карманам снаряжения. Здорово выручил широкий пояс-разгрузка, доставшийся в качестве трофея от одного из гракхов. Он заодно служил и неплохой броней – плотный, жесткий, но не стесняющий движений. В его ячейках остались и кое-какие мелочи от прежнего владельца. В том числе и несколько брикетов чего-то явно съедобного. Но пробовать я пока не стал.

Проспал я от силы часа два, но благодаря амальгаме даже этого времени хватило, чтобы хорошо восстановиться. Видимо, как-то хитро настроила фазы быстрого и медленного сна. Да и вообще позволила отключиться, убрав тревожность и сгладив стресс от переутомления. Можно было не опасаться засыпать – в случае опасности Ама бы меня быстро разбудила.

Чем больше я пользовался этим живым металлом, тем больше поражался ему. Удобнейшая штука. Немудрено, что высокородные арраны так стремятся ей обладать. И даже убивать готовы за каждый кластер.

Впрочем, кое-где даже амальгама может давать осечку, и в этом я убедился на рассвете.

Проснулся я сам, без всякого оповещения от Амы. Со знакомым ощущением тревоги и чьего-то присутствия.

Мелодия, насвистываемая на флейте, была тихой и протяжной, а временами и вовсе почти терялась из-за порывов сквозняка, гуляющего по пустому этажу. Я сел, зябко поёжился, обхватив себя руками. С утра было весьма прохладно, а толком укрыться было нечем – на всем этаже нашлась только старая замызганная спецовка, но и ту я предпочел подстелить под себя, а пару смотанных в рулон мешков для строительного мусора свернуть и подложить под голову.

Козлоногий сидел спиной ко мне на углу штабеля пеноблоков и сосредоточенно наигрывал на своей дудке, делая вид, что не заметил моего пробуждения. Если бы не потертый кожаный плащ с воротником-стойкой, он бы сейчас очень походил на древнегреческого фавна, каким их обычно изображают на картинках. Разве что без рогов.

Мелодия закончилась протяжной чистой нотой. Демон отнял инструмент от губ и покрутил его в пальцах, разглядывая так, будто впервые увидел.

– А ты разозлил её, – произнес он с усмешкой, оборачиваясь на меня через плечо. – Правда, одновременно и заинтересовал ещё больше. Расскажешь, как так вышло?

Я растёр лицо ладонями и, зевнув, поднялся со своего жесткого ложа. Прошелся, растирая плечи в попытке согреться. Отвечать, если честно, не хотелось.

– Вина в этот раз не предложите?

Энки заговорщически подмигнул и жестом фокусника выудил откуда-то из-под полы темную запылившуюся бутылку в джутовой оплетке. Пробка вылетела из неё сама собой с тугим хлопком. Первый глоток козлоногий сделал сам. Посмаковал, зажмурившись и запрокинув лицо к небу так, что острая бородка нацелилась вперед, как наконечник копья.

– Неплохой урожай, – заключил он, протягивая бутылку мне. – А ты, я смотрю, уже не так робок и растерян. Освоился понемногу?

– Приходится, – пожал я плечами и тоже попробовал вино.

Другое. Более терпкое и крепкое. Кажется, даже с примесью каких-то пряностей. Но тоже ничего. Приятно согревает с первых глотков, растекается долгим, постепенно раскрывающимся послевкусием. Интересно, откуда Энки берёт эту выпивку. Сотворяет из воздуха? Вряд ли. Бутылка выглядит так, будто не один год пролежала в погребе. Слой застарелой пыли, часть джутовой оплетки поедена какими-то жучками… К чему такая детализация, если ты создаешь предмет из ничего?

Я сделал еще один глоток и вернул бутылку. Уселся на пеноблоки рядом с демоном, свесив ноги.

– А чем ты вообще занимался в своей прошлой жизни? – спросил козлоногий, тоже приложившись к горлышку. – У тебя тело воина. Однако не похоже, что тебе приходилось раньше убивать.

Вздохнув, я снова потянулся за вином. Занятная, наверное, картина складывается со стороны. Будто два приятеля беседуют после тяжелого трудового дня. Вот только у одного из них из-под плаща виднеются тяжелые раздвоенные копыта.

– Тело воина… – усмехнулся я. – Да, это результат многолетних тренировок. Боевые искусства, воркаут, просто тренажерный зал. Но это всё, так скажем, не для боевого применения. Я просто… Тренировался. И тренировал других.

– Чему же ты мог научить других, если сам никогда не применял своих умений в реальном бою? – удивился демон.

– Ну… В этом просто не было необходимости. В нашем мире – точнее, в той его части, в которой я жил – было безопасно и сытно. И люди занимались тренировками скорее для самопознания и самосовершенствования. Если и выходили драться, то из спортивного интереса. Всякие соревнования…

– Что-то вроде битв гладиаторов? – оживился Энки.

– Да. Но гораздо мягче. Не насмерть.

Энки разочарованно скривился и сделал еще один большой глоток. Задумчиво покивал головой.

– Мягче… – повторил он. – Пожалуй, теперь понятно, почему вы так тяжело переносите попадание в Пасть. Ваш мир слишком благополучен, а потому и большинство из вас мягкотелы и нерешительны. Даже просто лишившись привычных удобств, многие из вас впали в панику. И стали легкой добычей. За редким исключением.

Я не стал спорить. Тем более что, по большому счету, он был прав. Давно известно, что для того, чтобы устроить настоящий апокалипсис в крупном городе, даже не нужны никакие зомби или вторжения. Достаточно просто обесточить город на несколько дней, отрезать его ото всех линий снабжения, чтобы весь привычный потребительский рай обрушился, как карточный домик. А дальше… Зависит от действий местных властей, конечно. А если совсем без них – то, наверное, паника, голод, беспорядки захлестнут город уже через день-два. И чем больше город – тем быстрее и сильнее будут проявляться проблемы.

– А вы, я смотрю, не гнушаетесь являться в этот мир во плоти, – решил я сменить тему. – В отличие от вашей сестры.

– Она тоже так может. По ночам. Просто не любит. А вот мне нравится посещать миры смертных. Раньше я частенько годами жил среди вас, принимая человеческий облик. Правда, возможностей для этого почти не осталось.

– Почему?

Козлоногий повернул голову и пристально посмотрел на меня. Взгляд его был предельно серьёзным.

– Эреш ведь уже наверняка многое рассказала тебе. О Лабиринте, об испытаниях Великой ткачихи…

– В общих чертах. Правда, я так и не уловил смысла этой игры. Неужели всё только ради того, чтобы потешить любопытство и развеять скуку у таких, как вы?

– Смысл… – усмехнулся демон. – По мне, так существование смертных вообще лишено смысла. Вы населяете сотни миров. Мелкие, многочисленные и никчемные, будто тля. Плодитесь и вымираете, строите империи и разрушаете их. И всё это столь мимолётно и скоротечно… Порой ваши цивилизации стираются без следа. И когда в том же самом мире спустя пару миллионов лет возникает новый разумный вид, он даже не подозревает о существовании предшественников. Так какой во всем этом смысл?

Он выжидающе посмотрел на меня, будто и правда ожидал услышать ответ. Выдержав паузу, ответил сам.

– Возможно, всё это – часть отбора. Нужно, чтобы миллиарды и миллиарды смертных рождались и умирали в этом непрекращающемся водовороте. Чтобы малая часть из них смогла добраться до Лабиринта Великой ткачихи. И пройдя его… стать чем-то большим. Что-то вроде перехода от гусеницы к бабочке.

– Красивая теория, – поразмыслив, ответил я. – И сильно отличается от религий, которые бытовали в моем мире. У нас всё же между людьми и богами всегда была огромная пропасть. Даже в языческих верованиях смертные лишь поклонялись богам, но не помышляли стать ими.

– Большинство религий придумывается самими смертными, – фыркнул Козлоногий. – Для того, чтобы управлять другими смертными. Некоторые культы, правда, образуются после реальных контактов смертных с обитателями Заарума или Паутины. Но это куда реже. Да и в этом случае вымыслов и домыслов в них куда больше, чем правды.

– Не удивлён.

– Просто смертные верят в то, во что хотят верить. Или во что им выгодно верить. Но Лабиринт – не миф. Он существует, и ты можешь в этом убедиться.

– Вы с Эреш так настойчиво пытаетесь затянуть меня туда, – проворчал я. – Это выглядит подозрительно. И не сходится с вашей теорией. Если доступ к Лабиринту – такая честь для любого смертного и сулит ему такие радужные перспективы, то почему сразу два могущественных демона проявляют такой интерес к моей скромной персоне? С этой вашей игрой что-то не так, я угадал?

– Начинаю понимать, чем ты разозлил Эреш, – рассмеялся козлоногий. – У Владычицы перекрестков наверняка взыграла гордыня, и она не стала даже обсуждать с тобой эту тему.

– А вы? Станете?

Энки задумчиво покачал ногой, глядя куда-то вправо и вверх – туда, где в проеме недостроенного потолочного перекрытия виднелся кусок неба с тающими перед рассветом звёздами.

– Я всегда был куда ближе к смертным, – наконец, ответил он. – Так что куда лучше понимаю вас. Что ж, скажу как есть. Лабиринт пришел в запустение. Эреш, наверное, тоже упоминала об этом. Началось с того, что новых Ныряльщиков стало рождаться всё меньше и меньше. А потом они и вовсе перестали появляться.

– А те, что уже были?

– Их число неумолимо сокращалось. Так сказать, естественным путём. Кто-то гиб в Лабиринте, кто-то – за его пределами. Кто-то просто покидал игру, посчитав, что добился всего, чего хотел. Увы, для некоторых предел мечтаний – это превратиться в заурядного божка, повелевающего родным мирком. Богатство, власть, бессмертие, сотни наложниц, толпы людей, падающие ниц… Такая скукотища!

Он презрительно фыркнул, явно вспомнив о каком-то конкретном случае.

– Но почему Ныряльщиков больше нет? Из-за того, что арраны почти вымерли?

– Думаю, дело даже не в этом. Крах арранов – скорее следствие, чем причина. Боюсь, что… – он вдруг перешёл на шёпот, будто сам ужаснулся тому, что произносит это вслух. – Что-то случилось с самой Великой ткачихой. Её творения ещё живут, но сама она давно никак себя не проявляла.

– И вы не можете проверить, в чем дело? Как-то выйти с ней на связь?

– Не могу, – неохотно отозвался Энки. – Как ни тяжело это признавать, но даже у таких, как я и Эреш есть пределы возможностей. Однако адхва-га, дошедший до центральных областей Лабиринта, может вступить в контакт с самой Майей.

– И вы ожидаете, что это сделаю я?

– Не обязательно. Ты – лишь нить, потянув за которую, можно попробовать размотать клубок. Естественным путем попасть в Лабиринт могут только прирожденные Ныряльщики. Однако есть и другой способ. Небольшая лазейка…

Он раскрыл ладонь. На ней лежали несколько каменных фишек, похожих на костяшки домино, только шестиугольной формы. Подобные раскладывала на столе Эреш.

– Это камни Лабиринта. Добыть их можно только там, но использовать их может любой смертный. В том числе есть и камни, дающие проход в Лабиринт. Держи. Считай это своей наградой за задание Эреш.

Я с некоторым сомнением принял дар. Камни оказались куда тяжелее, чем я ожидал, и очень приятными на ощупь. Увесистые гладкие пластинки сухо постукивали друг о друга со звуком, похожим на столкновения бильярдных шаров. Пять штук. Четыре одинаковых, с вырезанной на лицевой части руной, похожей не то на букву Л, не то на греческую «пи». Пятая – другая. Отличается даже по цвету камня, из которого сделана, а руна на ней похожа на квадрат.

Касания к этим камням вызывали странное чувство. Будто в руках у тебя что-то живое, пульсирующее, готовое моментально раскрыться, засветиться, выплескивая наружу целый мир. Как сундучок со сказками в старом советском мультике.

– Что означают эти руны? Я не знаю этого языка.

– Это и не требуется. Просто подержи в руке один из камней и сосредоточься. Понимание придёт само.

Я взял тот, что с квадратной руной, потер его пальцами, как монету. Перед глазами вдруг вспыхнуло довольно реалистичное видение, изображающее человека, вытаскивающего из воздуха увесистый кошель, а потом снова прячущий его, будто фокусник. Что-то подобное и сам Козлоногий проделывал с бутылкой.

– Камень снаряжения. Называется «Сума фокусника», – пояснил демон. – По сути – карман, содержимое которого прячется в Изнанке. Незаменимая вещь для Ныряльщика. Помещенные в Суму предметы невозможно отнять, украсть, потерять…

– Да, пожалуй, удобная штука, – согласился я, продолжая прислушиваться к своим ощущениям.

Это было похоже на взаимодействие с амальгамой до того, как она научилась понимать мой язык и обрела голос в лице Амы. Я уловил немой вопрос и так же молча ответил на него. Камень вдруг треснул, рассыпаясь на мелкие осколки, а вырвавшееся из него голубоватое сияние охватило мою ладонь, быстро впитываясь в неё, будто в губку.

Чтобы воспользоваться новым умением, тоже достаточно было мысленного приказа. Передо мной возник образ – что-то вроде облачка густого серого тумана. Внутри ничего не было, и, чтобы проверить, как это работает, я поместил внутрь первое, что попалось под руку – остальные камни Лабиринта. Пространственный карман схлопнулся, и они исчезли. Открыл снова – и вот они, висят в воздухе, только руку протянуть. Я достал из Сумы один из камней и задумчиво повертел в пальцах.

– Ну вот, разобрался, – удовлетворенно хмыкнул демон, снова прикладываясь к бутылке.

Амальгамные линзы, как и тогда, во владениях Эреш, пытались проанализировать предмет в моей руке. Беспорядочно мелькали светящиеся линии и символы. И вдруг амальгама выдала вполне привычное описание.

Камень Лабиринта. Свойства неизвестны.

– А амальгама… Она тоже дар Великой ткачихи?

Козлоногий многозначительно прищурился.

– Мыслишь в правильном направлении. Многие технологии древних арранов основывались на трофеях, выуженных Ныряльщиками из Лабиринта. А какие-то артефакты и вовсе использовались, как есть. Например, так называемые кристаллы Аракетов. Современные потомки Изначальных уже забыли об этом, но именно с освоения Лабиринта начался взлёт могущества арранов. Сейчас об этом сохранились лишь старые легенды в некоторых мирах. Да и те, по большей части, нещадно переврали.

Я сосредоточился на камне у меня в руках, и в мозгу всплыл новый яркий образ. Знакомая поляна, окруженная плотно стоящими деревьями с корявыми, спутавшимися в единую крону ветвями. Большой плоский камень, торчащий из-под земли, два держателя с факелами по его сторонам…

«Владычица перекрестков». Камень Лабиринта.

– С помощью этого камня смертный может войти в Лабиринт, – пояснил Энки. – В стартовую локацию, на которой Эреш разложит для него карту его путешествия.

– Камень одноразовый?

– Да, он разрушится при применении. И перенесёт Ныряльщика к Эреш. Это может пригодиться, если не удаётся пройти очередное испытание. Или, например, если нужно повторно вернуться в Лабиринт из реального мира.

– То есть из Лабиринта можно выйти в любой момент в реальный мир? – уточнил я.

– Выйти можно. Но не в любой момент. Только когда находишься у стола Госпожи.

– Ясно… Что ж, спасибо.

– Мне показалось, или ты не так уж доволен своей наградой? – хитро прищурился Козлоногий. – Ну, скажи спасибо и на этом. После того, что ты вытворил, Эреш даже отказалась сама её вручать.

– Да я не жалуюсь, – пожал я плечами. – Сума – очень даже полезная штука. Надо проверить, насколько она вместительна…

– Примерно как обычная сумка. Но её можно расширить с помощью таких же камней.

– Снова клоните к тому, что мне стоит попробовать этот ваш Лабиринт?

– Скажу честно – ты едва ли не первый смертный на моей памяти, кого приходится уговаривать на это. Ну, не считая тех, кто не шёл тупо из трусости. Но ты-то не трус.

– Просто у меня сейчас другие приоритеты.

– Ах, ну да, ну да. Твоя дочь…

– Вот именно.

– Но ты ведь сам всё усложняешь. Я ведь сказал – твоя дочь в безопасности. Так что всё, что тебе нужно – это обезопасить себя. А лучший способ – примкнуть к одному из Великих домов. Тебе нужна эта поддержка! Но ты упустил шанс.

– И накрылось ваше пари? – усмехнулся я.

– Да в трогонью пасть это пари! – отмахнулся Энки. – Главное, что ты спутал все карты. В первую очередь, себе самому. Ты даже сам не представляешь, сколько врагов ты нажил одним необдуманным поступком!

– Вам-то что с того? Почему вам так важно, чтобы я примкнул к кому-то из Великих домов?

Демон тяжко вздохнул, будто беседовал с неразумным ребёнком. Но, кажется, я задал неудобный, но очень важный вопрос. И он неохотно, но всё же ответил.

– Уф, кажется, я разучился общаться со смертными, – проворчал он. – Раньше как-то куда ловчее получалось направлять вас в нужную сторону. Или просто это ты такой вредный?

Я виновато развел руками.

– Было бы лучше для всех нас, если бы ты присоединился к Ортосам. На худой конец – к Гракхам. Это сильно повысило бы твои шансы на выживание. И на возрождение культа Майи на Аксисе.

– Вы хотите заманить новых игроков в Лабиринт, – понимающе кивнул я. – Не только меня.

– Один Ныряльщик ничего не изменит. Но ты мог бы стать проводником для новых последователей культа. Добывал бы новые камни для входа, появлялись бы всё новые Посвященные. Все вместе мы исследовали бы Лабиринт и, возможно, нашли какие-то зацепки, которые позволили бы понять, что происходит с Майей.

– Если камнями Лабиринта могут пользоваться любые смертные – то почему бы вам самим не раздавать их новым претендентам? Зачем вам какой-то посредник?

Его очередной вздох перешёл в явственное рычание.

– Если бы всё было так легко! Но мы не можем так вот запросто являться простым смертным.

– Мне же являетесь?

– Бррр! – раздраженно помотал он головой. – Но ты-то не человек! Я тебе об этом говорил с самого начала.

– Кто же я тогда?

– Я не знаю. Очень странный полукровка. Само существование такого сочетания генов… мягко говоря, маловероятно. И тем более непонятно, как оно могло появиться в твоём довольно заурядном мирке. Но если хочешь выяснить, кто же ты – то тебе тоже прямая дорога в Лабиринт.

Он спрыгнул с блоков, прошелся по бетонному полу, гулко стуча копытами.

– Конечно же, я не жду, что ты всё бросишь и отправишься туда прямо сейчас. Да это было бы и глупо. Для такого похода нужно хорошенько подготовиться. Я лишь призываю тебя хорошенько всё обдумать. Твоё появление здесь – не случайно. Возможно, ты – посланник самой Великой ткачихи, просто пока сам не знаешь этого.

– Я подумаю. И, скорее всего, воспользуюсь этими камнями. Но сейчас для меня важнее дочь. Я не хочу, чтобы она попала в руки арранов.

– Ты зря беспокоишься на этот счёт. Арраны проверяют геном каждого гелота. И твоя дочь станет настоящим сокровищем для любого из Великих домов. Ей уж точно не грозит судьба обычной рабыни. Её будут охранять, как сокровище.

Об этом я уже думал, но особого энтузиазма мне эти мысли не внушали. Да, Лиске должна была передаться часть моих генов Изначальных, так что она очень ценна для арранов. Но во что это выльется? Что, если её превратят в этакий инкубатор для улучшения родословной? Судя по тому, что я знаю, это было бы вполне в духе этих высокородных ублюдков.

Козлоногому я об этом говорить не стал – он и так был раздражен, так что спорить с ним не стоило.

– Я подумаю, – повторил я.

Демон кивнул и, кажется, немного повеселел. Прикончив остатки вина, он снова хитро подмигнул мне.

– Ладно, что-то мы заболтались. Надеюсь, еще увидимся. Только постарайся не сдохнуть, я тебя умоляю!

Развернувшись, он нырнул в изнанку и исчез. Было занятно наблюдать за этим со стороны. Сначала он превратился в прозрачный призрак, сотканный из тонких струек серого дыма, а затем и этот силуэт быстро развеялся, будто снесенный в сторону порывом ветра. Наверное, я и сам так выгляжу со стороны, когда проваливаюсь в серый мир. А когда скольжу по границе между изнанкой и реальностью – то превращаюсь в такой вот фантом…

– Ян?

Макс появился из проема между двумя недостроенными участками стены. Озадаченно огляделся.

– Ты чего?

– Послышалось, наверное. Ты вроде разговаривал с кем-то?

– Да так, сам с собой бормочу.

– Ты это брось. Дурная привычка.

– Угу. Случилось чего?

– Да Рус там опять совет собрал спозаранку. Тебя тоже зовёт. И это… чучело это чёрное опять видели внизу, возле котлована.

– Харула?

– Ага. Похоже, тебя ждёт. Ну, мы к нему пока соваться не стали.

– Ладно, пойдем, разберёмся.

Я напоследок кинул взгляд в оконный проём. Уже почти рассвело, небо просветлело, и на горизонте были хорошо заметны темные клыки скал, торчащие вверх гигантским частоколом. В сочетании с привычным городским пейзажем этот чуждый элемент выглядело зловеще, сразу напоминая о том, что два дня назад жизнь для всех нас разделилась на до и после.

Мы с Максом спустились на пару этажей вниз, к основному лагерю. Там, похоже, полным ходом шла подготовка к какой-то вылазке.

– Собираем боевую группу, – без предисловий объяснил Рустам. – Поведу я. Иваныч со своими ребятами пойдет, Макар, Ким, Лось… Остальные будут прикрывать гражданских. Ты с нами?

– А куда собираетесь? Может, пересидеть всё-таки, не провоцировать гракхов?

– Да мы им, похоже, пока никуда не упёрлись. Сидят, окопались конкретно. К ним двое золотых сунулось под утро. Немного побуянили тут, но разошлись каждый при своих. Ты не слышал, что ли?

– Спал.

– Везёт! – хмыкнул Лось – тот самый боец с расцарапанным лицом, которого я видел рядом с Русом еще в первую нашу встречу.

– В общем, мы бы и рады дальше здесь сидеть, но долго не протянем, – продолжил Караев. – Вода кончилась. Да и чего-нибудь съестного надо раздобыть. Выдвинемся на разведку, проверим ближайшие кварталы. На самый крайний случай – придется к реке спуститься. Нас тут больше сотни, запас воды нужен приличный.

– Понял. Я с вами, – чуть подумав, кивнул я.

– Вот и отлично! Заодно познакомишь нас со своим приятелем. Он там как раз во дворе ошивается.

Пока спускались по лестнице, я проверил уровень заполнения Накопителей в наручах. Хм, а неплохо подзарядились! Почти на сто процентов. Вот сейчас и повоевать можно.

Поигрался с настройками кристалла Радиумной вспышки. Прежний хозяин Испепелителя пулял здоровенными светящимися шариками размером с бейсбольный мяч. Однако я предпочел задать меньший размер и, соответственно, мощность снарядам, но увеличить их начальную скорость, превратив наруч в этакий радиумный пулемет. Честно говоря, прежде всего из-за того, что не очень-то надеялся на свою меткость – все же оружие непривычное, надо пристреляться.

Харула мы обнаружили там же, где и в прошлый раз – рядом со строительным краном. Вел он себя спокойно и уверенно, но всё же при приближении отряда предусмотрительно поднял руки.

Сейчас, при свете дня, было особенно заметно, что кожа его лица сильно изуродована – толстая, серая, бугристая. Да и глаза измененные – с залитыми кровью белками и черной радужкой.

– Ну и страшилище, – проворчал за моей спиной кто-то из людей Руса.

– Как прошла ночь? – спросил Харул по-аррански. – Удалось хоть немного поспать?

– Спасибо за заботу, – усмехнулся я. – Хотел бы я проснуться и понять, что вчерашний день был просто ночным кошмаром. Но, увы, я всё еще здесь.

Он хрипло рассмеялся в своей обычной отрывистой манере и развел руками.

– Увы, мне тоже пока нечем порадовать тебя, мой друг. К слову, я так и не узнал твоего имени.

– Меня зовут Ян. Ну что ж, выкладывай свои плохие новости.

– Не новости. У меня скорее предложение для тебя и твоих бойцов. Но, боюсь, оно вам не понравится.