Герои Аркаира

Глава 13. Маски сброшены

Враги и друзья

После ухода Алеония Кен-Мар долго ходил по конюшне под бдительным присмотром охранников. От желания предпринять хоть что-нибудь бурлила кровь. Он проиграл, и это будет стоить гибели Аркаиру и Герцогине.

От хождения, правда, была кое-какая польза. Советник исподтишка наблюдал за охранниками. Те стояли как вкопанные, не выпуская из рук «Мясники». С виду бывалые солдаты, возможно, дантарцы. Кен-Мар понимал, что у него будет лишь одна попытка. Слоняясь взад-вперед, он каждый раз на шаг приближался к одному из охранников. Еще немного, еще на пару шагов, и можно прыгнуть, повалить на землю, выбить огнедых…

Советник не успел. Дверь отворилась, пропуская новых гостей. Первым вошел наемник с «Драконом» на плече. Затем появился невооруженный человек в маске, за ним вошли еще двое охранников и Герцогиня.

Кен-Мар и Клариса бросились друг к другу. Герцогиня выглядела помятой, на щеке ссадина, нос немного припух. Кен-Мар заключил ее в объятия, и женщина охнула от боли. Советник запоздало вспомнил, что Алеоний говорил о сломанных ребрах.

— Милая, что они с тобой сделали?

— Я в порядке, Кен, — она кончиками пальцев провела по его припухшему виску. — Больно?

— Ерунда. Я не надеялся тебя увидеть.

Кен-Мар заметил, что глаза любимой блестели от навернувшихся слез.

— Ты послала сообщение Барону? — выдавил он.

— Мне пришлось, Кен, — она виновато улыбнулась.

— Зачем! Они все равно нас не оставят в живых, — простонал Кен-Мар. — Я беседовал с Алеонием. Этот старый мерзавец во всем признался.

— Я знала, милый, что меня обманут, — печально вздохнула Герцогиня. — Но, если честно, мне плевать на Барона и даже на Аркаир. Я очень хотела увидеть тебя. Хотя бы на минутку… перед смертью. Пожалуйста, прости мне эту слабость.

— Милая, о чем ты говоришь! — Кен-Мар не смог больше сдерживаться и поцеловал Кларису.

Трогательную сцену прервали язвительные аплодисменты. В конюшне появился посол Дантара Глен-Тар. Белая сорочка, облегающие штаны, на поясе огнедых.

— Главный злодей пожаловал, — скривился Кен-Мар. — Клариса, он тебя сильно обижал?

— Нет, только врал напропалую и стращал каким-то оружием, что Дантар применит против нас.

— По поводу оружия, он, похоже, не лгал. Они используют краденые сервы, чтобы сбивать наши сокрушители.

— Вижу, Алеоний вас просветил, — поморщился Глен-Тар. — Много старик разболтал?

— Достаточно, чтобы понять: вы затеяли гнусный заговор, — отрезал Кен-Мар. — Аркаир помогал Республике, но вам этого оказалось мало. Вы хотели, чтобы мы развязали войну с Брадосом, а когда получили отказ, записали нас в свои враги.

— Вы защищаете свою страну, а мы свою, — пожал плечами Глен-Тар. — Спорить, кто прав, бесполезно.

— Даже если ваше оружие поможет вам разбить наш флот, вы не сможете завоевать Аркаир. У вас просто не хватит людей, чтобы взять город, — сказал Кен-Мар.

— Тут вы ошибаетесь, господин советник, — усмехнулся посол. — Наш новый союзник, король Брадоса, перекинет на остров столько своих гвардейцев, сколько мы попросим. Впрочем, нам не нужна резня. Мы хотим получить наследие Небесных воинов в целости. Достаточно уничтожить политическую верхушку Аркаира: вас, Герцогиню, Арнока, Барона, Великий Дайл. Вы даже не представляете, как быстро разбегутся ваши бойцы без своих командиров. Власти гильдий на острове настанет конец. Уверен, простой народ этому только обрадуется. Мы же создадим новое правительство.

— Вы в своем уме? Кто будет сотрудничать с завоевателями?

— Тот, кому небезразлична судьба Аркаира, — раздался знакомый голос.

До сих пор молчавший невооруженный незнакомец снял маску. Перед Кен-Маром и Герцогиней предстала довольная рожа бургомистра Эктора.

— Продажный сукин сын! — выпалила Клариса.

— Твою мать, Эктор! Тебе-то чего не хватало?! — заскрежетал зубами Кен-Мар.

— Это политика, мой друг! — бургомистр рассмеялся. — Я прекрасно понимаю, что мое пребывание в Совете не вечно, вы все давно хотите меня свалить, а некоторые, как этот проклятый Барон, готовы мне череп проломить. Я не хочу все в одночасье потерять. И я не один такой. Гильдии перестали уважать богатых людей. Многие члены Круга Тридцати считают, что пора этому положить конец. И у нас есть союзники не только на Торо.

— Ну, разумеется, пурпурные банкиры, — пробормотала Герцогиня. — Теперь я догадываюсь, почему они дали такой кредит королю Ар-Кану.

— О! Вы и о кредите знаете? — встрепенулся Глен-Тар. — У вас хорошие источники. Только на самом деле Брадос — это ширма, кредит они дали нам.

— Коронники нас тоже поддержат. Они по-прежнему сильны, у них связи в Содружестве. Вам давно надо было с ними договориться, а не преследовать, — добавил Эктор.

— Видите? — Глен-Тар развел руками. — Переворот на Торо не такая уж гиблая затея. Мне даже жаль, что вы этого не увидите. Вы достойные соперники. Мы, дантарцы, уважаем таких, поэтому и удостоили вас этой встречи.

— Вы просто хотели покрасоваться, — сказал Кен-Мар.

— Можете думать что угодно. Я настаиваю: это знак уважения.

— Они и так купались в уважении, да только просрали все, — хохотнул бургомистр.

— Мы могли, перед тем как убить вас, хорошенько попытать, выведать многие секреты, например, списки агентов в Брадосе или имена тайных партнеров Герцогини в Эндоре, но мы не будем мелочиться. Нам от вас ничего не нужно. Ну, если только господин Трэй не захочет, чтобы Герцогиня оформила на него дарственную на свой прекрасный особняк у озера, — добавил Глен-Тар.

— Я не такой мелочный, — буркнул бургомистр.

— Разумеется, вы его скоро сможете занять и так, — осклабился посол.

Кен-Мар сделал шаг к Кларисе и обнял ее за плечи.

— Вы переоцениваете наше влияние, — покачала головой Герцогиня. — Наша смерть мало что изменит. У механиков полно своих бойцов, да и у Барона тоже.

— Ха! Что касается Барона, то не забывайте — вы сами заманили его в ловушку. Он сейчас примчится сюда.

Кен-Мар стиснул зубы, Клариса натянуто улыбнулась:

— Вы его еще попробуйте взять.

— Справимся. У меня в крепости три десятка опытных бойцов из Дантара, моя личная гвардия с вашим оружием, — посол кивнул на телохранителя с «Драконом». — Плюс три десятка наемников Свена Мальты. Главное, чтобы Барон вошел в крепость. Обратно ему уже не выйти.

— О! Это будет знатное представление. Негодяй ответит за все! — взревел бургомистр. — Он мне столько крови попортил!

— Гнусный предатель, — прошипела Герцогиня. — Неужели ты думаешь, что они оставят тебя у власти? Ты даже не представляешь, что Дантар и Брадос сделают с островом!

— Заткнись, женщина, — рявкнул бургомистр. — Ты ничего не понимаешь в политике. Вы и механики слишком много возомнили о себе. Торо нужен другой хозяин.

Герцогиня хотела возразить, но Кен-Мар прижал ее к себе:

— Оставь этого гада. Он не достоин твоего гнева.

— И то правда. Пора заканчивать, — посол обернулся к наемникам, и двое из них двинулись к пленникам.

— Встаньте к той стене, уважаемые, — холодно произнес Глен-Тар. — Тогда для вас все завершится быстро и без всякого позора.

Герцогиня застыла с каменным лицом, Кен-Мар осторожно взял ее под локоть и отвел к каменной стене конюшни.

— Дайте я их порешу, — неожиданно встрял Эктор.

— С чего такая кровожадность? — удивился Глен-Тар.

— Если бы вы знали, как они меня достали. Корчат из себя героев. Я долгие годы был вынужден лебезить перед ними, делать вид, что меня прет от их геройства.

Глен-Тар внимательно посмотрел на бургомистра и рассмеялся.

— Веселый у вас народ в Совете… На, держи, — посол вытащил из кобуры свой огнедых и протянул Эктору.

Бургомистр взял его и покачал головой.

— Давай лучше покрупнее. Давно хотел пострелять.

Он кивнул на охранника с «Драконом».

— Ого! Да ты живодер — стенку мозгами забрызгаешь, — хмыкнул дантарец, прищурился, но потом все же кивнул охраннику.

Эктор подошел к дантарскому телохранителю, положил огнедых посла на пол и принял «Дракон».

— У Барона такой же. Вещь! Пристрелян?

— Отменно. Не задень никого. На нас ствол даже случайно направишь — парни тебе голову прострелят.

— Обижаешь! Я в молодости наемником был, стольких контрабандистов перестрелял из «Саламандры»…

Бургомистр повернулся к Герцогине и Кен-Мару и вогнал патрон в патронник.

— Вы уж извините! Не думал, что до этого дойдет. Однако лучше я, свой, так сказать, чем кто-то из чужаков.

— Чтоб вы все сдохли, ублюдки, — хрипло произнесла Герцогиня.

Кен-Мар крепко обнял ее, заслоняя собой от огнедыха.

— Ну, можно и так. Эта штука прошьет вас обоих насквозь. Верно я говорю? — он покосился на охранников. Те во все глаза смотрели на происходящее, но на всякий случай держали наготове огнедыхи.

Кен-Мар что-то тихо сказал Герцогине, она в ответ поцеловала его.

— Ну, поворкуйте, голубки, — захихикал Эктор.

— Стреляй, комедиант, — хмыкнул Глен-Тар.

— Эх, где моя молодость!

Эктор нажал на курок. «Дракон» басовито рявкнул, в помещении очередь прогрохотала страшно громко, у всех заложило уши, в нос ударил запах пороха.

Кен-Мар и Герцогиня остались стоять. Несколько пуль раскрошили добрый кусок стены намного правее.

— Какого ты творишь! — рявкнул Глен-Тар.

— И правда, кучно ложится, — Эктор направил ствол в пол и обернулся к дантарцам. — Кто вам его продал? Я такой же хочу.

— Ты что тянешь! Прикончи их.

— Никуда не денутся, пусть еще помилуются перед смертью… Так кто тебе его продал? Мастер Гиро? Или Эдо?

Снаружи особняка неожиданно раздались выстрелы.

— Проклятье! Неужели Барон уже приперся? — встрепенулся Глен-Тар. — Проверьте, что там происходит.

Двое охранников кинулись наружу.

— Бургомистр, вали их и идем с Бароном знакомиться, — нервно рявкнул Глен-Тар.

— Так ты с ним уже знаком, придурок, — весело откликнулся Эктор.

«Дракон» снова заговорил короткими очередями и на этот раз на удивление точно. Первая припечатала к стене дантарца с огнедыхом, следующая разнесла голову второму охраннику. Третий вскинул оружие, но выстрелить не успел и тоже рухнул на пол.

Глен-Тар в оцепенении застыл посреди комнаты.

— Ну, как-то так, — довольно пробормотал бургомистр.

Дверь распахнулась, на пороге возник еще один боец посла. Эктор, почти не целясь, направил ствол в его сторону, и беднягу швырнуло обратно в коридор.

— Твою мать! Ты что?! — в ужасе выдохнул Глен-Тар.

— Ты же так хотел видеть Барона — вот он я, — ухмыльнулся Эктор.

Глен-Тар не то зарычал, не то застонал.

— Что это значит? — осипшим голосом спросил Кен-Мар, по-прежнему заслонявший Кларису.

— Выдохни, Кен. Вы раскрыли заговор. Ну, не без моей помощи, правда.

Глен-Тар неожиданно ринулся из конюшни. Бургомистр направил ему в спину огнедых, но очереди не последовало.

— Крог мне в задницу! Заклинило! — Эктор судорожно задергал затвор. — Это какая же сука такие «Драконы» собирает! За одно это ей надо яйца оторвать. Очень удивлюсь, если мастер Эдо.

Кен-Мар опомнился, подскочил к убитому наемнику, схватил огнедых и направил на Эктора.

— Сволочь! Прикончить нас решил?

Эктор удивленно уставился на Кен-Мара.

— Спятил? Я вам жизнь спас.

— Ты в нас стрелял!

— И че? Попал? — с ухмылкой спросил бургомистр.

— Не шевелись!

Герцогиня подошла к Кен-Мару и взяла за руку.

— Погоди. Если это Барон…

— Не может быть!

— Не может быть, чтобы глава нашей разведки не прочухал, как шпионы Железного Канцлера копают под Аркаир, — огрызнулся Эктор. — Я вот их вычислил, в доверие втерся, вас выручил. Знаешь, как непросто было вовремя здесь оказаться и ваши милые задницы спасти!

Стрельба снаружи крепости усилилась. Судя по звуку, заговорили тяжелые палубные огнедыхи. К их воющему лязгу прибавились трели десятка «Саламандр». Концерт вышел жуткий — за стенами развернулась настоящая война. Герцогиня подхватила огнедых убитого дантарца:

— Охрана посла…

— Сейчас сдохнут. Мои люди уже здесь: сотня бойцов на «Черном крыле». Запоздали только немножко, пришлось время потянуть, чтобы вас не порешили.

— Что-то я не помню, чтобы Барон ко мне в телохранители записался, — фыркнул Кен-Мар.

— И верно! Убей они нас, ты бы в Совете первый стал, — заметила Клариса.

— Я в земледелии и разведке мало чего смыслю и короноваться не собираюсь. Значит, на ваше место другие придут. На кой ляд мне это? Вас я хоть знаю.

— Меня сегодня ночью едва в постели не расстреляли, — сказала Герцогиня. — Скажешь — предвидел, что я не сдохну?

— И Арнока заговорщики убили, — добавил Кен-Мар и, поймав удивленный взгляд Герцогини, печально кивнул. — Мне Алеоний рассказал.

Эктор выругался:

— Глен-Тар, сука, намутил. Он до последнего своих планов не раскрывал, но обещал, что удар нанесем вместе. Я же медлил, потому как не понимал, как они переворот хотят совершить и что за оружие у них такое. Да и всех заговорщиков не мог вычислить: они на советы в масках приходили. Но как про покушение на тебя, Клариса, услышал, сразу к Глен-Тару кинулся. Вовремя успел: он как раз собирался лететь за Кен-Маром… Арнока, конечно, жалко — дельный мужик был, пусть его Небесный Механик с почетом примет. Но в итоге я одну жизнь потерял, две спас. Или вы не рады?

Кен-Мар растерянно молчал.

— Но тебя, Клариса, я предупреждал, разве не так? — проворчал Эктор.

— О чем речь? — насторожился Кен-Мар.

— Я узнал, что среди ее помощников есть наемный убийца, девушка. Имя не выяснил, но Кларисе сообщил от имени Барона.

— Да, я знаю, — Герцогиня нехотя кивнула.

Канонада поутихла, зато выстрелы раздались возле самой конюшни.

— Палить не вздумайте. Наверняка мои, — сказал Эктор, наведя «Дракон» на вход. Кен-Мар по-прежнему держал на прицеле бургомистра.

Распахнулась дверь, и в конюшню ворвался еще один Барон, на сей раз, как и положено, в черной броне и железной маске с «Саламандрой» в руках. Герцогиня направила на него оружие.

Появившийся двойник Барона застыл, целясь в Кен-Мара.

— Спокойно! Свои! — рявкнул Эктор.

— Так у тебя полно двойников, лживая ты тварь, — скривилась Герцогиня.

— Положение обязывает. Герой Аркаира не должен умереть. Никогда. Даже если ему башку пулей разнесет. Кто-то должен занять его место. Я вообще удивлен, что никто до меня не додумался примерить маску Барона… Да убери ты оружие! — гаркнул он своему двойнику.

— Ничего, что он тебе в голову ствол направил? — раздался из-под маски знакомый своей безликостью голос.

— Он в ярости. Я только что его женщине огнедыхом угрожал. Я бы тоже кипятился. Но он остынет. Я его знаю, — заверил Барон.

Двойник опустил огнедых. В дверях появился еще один наемник с «Саламандрой», но человек в черной броне махнул рукой, чтобы тот убирался.

— Зато я тебя, похоже, не знаю, — процедил Кен-Мар. — Кто ты на самом деле? Как мне поверить, что я с настоящим Бароном разговариваю? Сколько вас там на самом деле?

— Как поверить? Ну, например, вспомни, как мы с тобой друг друга ловили над океаном, пока «Белое крыло» тонуло.

Кен-Мар медленно опустил оружие. Этого он не рассказывал никому, даже Герцогине. Выходит, что Эктор был тем самым настоящим Черным Бароном, как бы удивительно это ни выглядело.

— Что будем делать? — выдохнул советник.

— Для начала поймите, что вы мне не враги.

— Мы тебе и не друзья, — буркнул Кен-Мар.

— Эк, удивил! У меня вообще нет друзей, они слишком быстро умирают, — крякнул Эктор.

— Ты, паскуда, подставил нас, да еще стрелял, — холодно напомнила Герцогиня.

— Да брось, Клариса! Я уже сказал: время тянул, оружием завладел, проверил, что оно пристреляно… В общем, вы меня не тронете. Мы все в одной лодке.

— Это единственное, в чем я с тобой согласен. Сейчас у нас один враг — Дантар, — сказал советник.

— Это так, только твари-дантарцы не главное, что нас объединяет, — сказал Барон. — Мы трое — дети «Белого крыла», образно говоря. Мы до сих пор летим на том самом дирижабле из Брадоса. Мы герои, мы выжили, хотя должны были сдохнуть. Аркаир нам обязан, а мы обязаны друг другу. Это нас роднит. Я никогда не подниму руку на тех, кто со мной «Белое крыло» завалил. Мое слово. Можете смеяться, но я считаю, что мы избраны Небесным Механиком, или кто он там на самом деле. Мы втроем избраны, чтобы править Аркаиром.

— Проникновенная речь, Эктор. Но даже если мы поверим, что ты не желаешь нам зла, то как насчет него? — Кен-Мар кивнул на человека в маске. — Ему до наших с тобой общих воспоминаний нет никакого дела.

— Он точно руку не поднимет, — покачал головой Барон. — Он не такой, как я.

— Остальные твои двойники тоже не такие?

— Нет никаких остальных, — отрезал Барон. — Только один человек имеет право носить эту маску помимо меня. Все, кто самовольно пытался, умерли в страшных мучениях.

Кен-Мар и Герцогиня переглянулись.

— Пусть снимет маску, — потребовал Кен-Мар.

— Обойдетесь! Я до ваших секретов сам докопался, — фыркнул Барон.

— Боюсь, у нас нет времени копаться в твоих тайнах.

— Согласен, — проворчал Эктор. — Раз мы решили, что убивать друг друга не станем, давайте кумекать, как Аркаир не просрать.

Стрельба в крепости стала стихать, зато в глубине здания раздались взрывы ручных бомб. Бойцы Барона сломили сопротивление защитников и теперь выкуривали их из помещений.

— Времени мало, поторопи парней, — приказал Эктор своему двойнику. — Посла брать живым.

— Здесь Алеоний. Его тоже взять живым — он агент Дантара, — вставил Кен-Мар.

— Слышал? Выполняй! — приказал бургомистр.

Человек в черной броне выскочил в коридор.

— Нам стукач нужен, — сказал Кен-Мар. — Надо срочное сообщение на «Южное крыло» передать. Визит Железного Канцлера — ловушка.

— Стукач на «Черном крыле», — сказал Эктор. — Идемте, передадите приказы.

— Боюсь, как бы не было поздно, — вздохнула Герцогиня.

Голубая молния

Капитан Олеф со смотровой палубы сокрушителя «Южный ветер» наблюдал за караваном кораблей Дантара. Зрелище впечатляло. Впереди рассекали волны две «крепости» — неуклюжие громоздкие железные боевые корабли. Над «крепостями» поднимались клубы черного дыма — паровые установки работали на пределе, разгоняя этих исполинов по морским волнам. На одном из них находился Железный Канцлер, но не только аркаирские сопровождающие, но и большинство дантарских моряков не знали, на каком именно. Диктатор Республики был помешан на секретности.

Вслед за «крепостями», также нещадно дымя, ползли два огромных парохода. Дантарцы надеялись в обратный рейс взять руду и угль островитян. За пароходами на волнах качалась дюжина больших парусников. Корабли щетинились пушками, но на фоне своих железных собратьев производили жалкое впечатление. Времена, когда они были грозными боевыми единицами, канули в прошлое.

Замыкали караван еще две «крепости». Кстати, появление одной из них стало для Олефа неожиданностью. До этого момента считалось, что у Республики их всего три. Но, судя по всему, верфи Дантара работали на пределе своих возможностей.

Караван кораблей сопровождали четыре дантарских дирижабля, включая знаменитую «Гордость Республики». Все они прикрывали караван с правой стороны. С левой стороны, ближе к побережью Брадоса, летели сокрушитель «Южный ветер» и аркаирский патрульный дирижабль Объединенного флота «Пятая стихия», который присоединился к каравану накануне.

Основной воздушный флот Дантара — два десятка дирижаблей, летел гораздо южнее, между караваном и побережьем Брадоса.

Создавалось впечатление, что дантарцы собрались не в гости, а на войну. Возможно, предосторожность не лишняя. Судя по сообщениям, королевский флот Брадоса утром вышел из бухты и теперь, сопровождаемый десятками дирижаблей, двигался наперерез каравану республиканцев. Похоже, король Ар-Кан узнал, что Железный Канцлер отправился в Аркаир и захотел перехватить своего врага.

Олеф считал, что брадосцы просто не знают, что республиканцев сопровождает сокрушитель Аркаира, а когда выяснят — повернут обратно. «Южный ветер» сам по себе страшное оружие. Его огневой мощи хватит, чтобы сбить пару дюжин дирижаблей врага, если те рискнут приблизиться к кораблям Дантара. При неудачном стечении обстоятельств, конечно, сокрушитель могут взять на абордаж, задавив числом, но для Брадоса это означает войну с Аркаиром. Вряд ли Ар-Кан решится уничтожить одного своего врага — канцлера Дантара, и получить взамен врага куда более могущественного.

Строй морского каравана неожиданно распался: суда начали резко забирать вправо, словно хотели отплыть как можно дальше от аркаирского воздушного конвоя. Дантарские же дирижабли, наоборот, стали приближаться. Дирижабль «Гордость Республики» шел наперерез «Южному ветру», словно собирался воткнуться в него носом.

— Что за ерунда! — первый помощник выругался. — Они же о нас разобьются…

— Сигнальте им, — приказал Олеф, чувствуя предательский холодок на спине.

В рубку ворвался механик.

— Срочное сообщение с «Черного крыла» от советника Вальдо.

Олеф схватил листок с расшифрованным сообщением, прочел и выпучил глаза.

— Что? — он уставился на механика, словно тот решил его разыграть. Впрочем, второй раз читать сообщение не потребовалось.

— Капитан! — помощник указал в иллюминатор.

«Гордость Республики» шла на таран.

Олеф схватил трубку огневого отсека.

— Огонь по дантарцам! Да, твою мать! Сбивайте их!

Дирижабль Объединенного флота «Пятая стихия» летел в отдалении от «Южного ветра», чуть выше, поэтому его капитан наблюдал начало дантарской атаки со стороны. Он с удивлением увидел, как «Гордость Республики» приближается к «Южному ветру», а три других дирижабля республиканцев поднимаются к его кораблю.

— Что они творят? — рулевой растерянно обернулся.

Капитан не успел ответить — палубные огнедыхи «Южного ветра» открыли шквальный огонь по «Гордости Республики».

— Они сдурели?! — рулевой выругался.

В мгновение ока аэростат дантарского дирижабля превратился в решето. При таком плотном огне внутри него не могло остаться ни одной неповрежденной камеры с газом. Однако «Гордость Республики» не только не упала, даже не изменила курс. Она приблизилась к «Южному ветру», почти уткнувшись своим неестественно длинным носом в середину левого борта аркаирского корабля.

— Всемогущий механик! Это не дирижабль, это сокрушитель! — ахнул рулевой.

На «Южном ветре» тоже все поняли, потому что орудия ударили уже не по лжеаэростату, а по гондоле. Первые пули забарабанили по палубе, когда нос дантарского корабля странно заискрился. Гигантская молния голубого цвета ударила в борт сокрушителя. Она искрила и сияла так, что, несмотря на день, слепила глаза. Несколько мгновений корабли висели рядом, соединенные сияющим мостом. Потом молния исчезла, и аркаирский сокрушитель грудой бесполезного металлолома рухнул вниз. Секунды падения, ужасный удар, невиданный всплеск, волны бросились вдогонку дантарскому флоту, который предусмотрительно уходил в сторону.

Сокрушитель торговцев Аркаира завалился на бок, черпнул воды и с огромной скоростью стал погружаться в океан. Кто-то из офицеров в рубке «Пятой стихии» застонал от ужаса. Капитан охрипшим голосом приказал набирать высоту. Старший механик вышел из оцепенения и рванул на себя рычаг. Дирижабли дантарцев открыли беглый огонь, пули застучали о корпус гондолы «Пятой стихии».

— Не уйдем, капитан! Не уйдем! — заохал рулевой.

— Огнедыхи к бою, да, капитан? — дрожащим голосом спросил старший механик.

Капитан с каменным выражением лица кивнул, одернул форму и вошел в соседнюю рубку, где располагался пост стукача. Он не собирался ни убегать, ни принимать бой, он лишь пытался выгадать пару минут, чтобы успеть отстучать последнее сообщение Объединенному флоту.

Зарвавшийся любовник

После убийства главы Внутреннего Взора следовало залечь на дно где-нибудь в Порту. Однако Джоф не был бы Джофом, если бы искал легкие пути. Отсидеться он хотел прямо во Дворце. На первый взгляд, безумная затея, но Джоф рисковал не просто так. Он знал, что Дворец занимает важное место в планах заговорщиков, и хотел оказаться в гуще событий. Джоф принимал участие в заговоре уже много лет, готовя почву для свержения ненавистных ему гильдий. Как же он мог отсиживаться в такой важный момент на задворках!

Во Дворце Джоф чувствовал себя как рыба в воде — не зря столько время потратил, ухаживая за местными красавицами. Он пользовался большой популярностью у дам: герой Гильдии механиков помогал им бороться со скукой. Джоф, однако, использовал свое очарование не только для любовных утех. Он заводил влиятельных друзей, выведывал секреты дворцовых, узнавал последние новости, изучал Дворец.

Романы Джофа делились на открытые и тайные. Первые он крутил для публики. Его любовницами становились капризные красотки из числа дворцовой молодежи, отличавшейся свободными нравами. Роман на месяц, иногда меньше, был для них в порядке вещей. Они с удовольствием проводили время с героем, но надолго и сами связываться с ним не собирались. Они вели свой список побед, в который записывали Джофа. Простой наемник был для них временным развлечением. Каждый получал, что хотел, и все расставались довольными.

Второй вид романов Джоф крутил тайно. Его дамами становились зрелые красавицы, мужья которых достигли высокого положения в обществе. Красавицы хотели подзабытых страстей, наемник-заговорщик — ценных сведений. Недавно Джоф сошелся с женой богатого торговца. Женщине недавно перевалило за сорок, она родила двух детей и начала скучать. Вдобавок муж был в постоянных разъездах — он поставлял в Аркаир соль из Эндора и сахар из Валонии, нередко отсутствовал по одному-два месяца. Жена маялась без мужского внимания, и Джоф пришелся, что называется, ко двору.

Торговец солью большого влияния в политике не имел, но Джофа в романе с его женой привлекло другое. У богатой парочки имелся дом на берегу озера, квартира в Семи Шахтах и свой зал во Дворце. В последнем они бывали редко, даже подумывали продать. Именно это место и стало для любовников уютным гнездышком. Жена торговца прилетала сюда из загородного поместья на свидания. Любовнику дала ключ. Убежище сейчас и пригодилось.

Джоф, Рябой и Шкипер сошли с паротяга на площади Гильдий. Следовало торопиться: стражники Внутреннего Взора наверняка уже получили команду на розыск наемников, заманивших Арнока в ловушку. Разумеется, предприняли меры предосторожности. Джоф сменил свою кожаную куртку на мундир офицера стражи, а Рябой и Шкипер оделись как обычные патрульные. Джоф рассчитал верно: охрана Дворца в первую очередь обращала внимание на вооруженных наемников, подозрительных личностей, просто пришлых. Своих же товарищей им и в голову не приходило разглядывать. Троица выглядела, как усиленный патруль Взора: офицер с «Саламандрой» и двое младших чинов. Если что, они могли показать железные жетоны.

Жилище торговца находилось на втором этаже восточной части Дворца. Под окнами расположился рынок Борко, основанный одним из предприимчивых лидеров-революционеров. По иронии судьбы рынок, открытый борцом за всеобщее равенство, теперь стал один из самых дорогих в Аркаире. Доставка товаров и свежих продуктов на вершину горы Леры обходилась недешево, но дворцовая публика привыкла платить втридорога — это были издержки проживания в самом престижном месте Аркаира.

На рынке в это время дня царило оживление. Шкипера отправили закупить провизию. Джоф и Рябой решили лишний раз не светиться: обоих в Аркаире знали многие.

К восточному крылу Дворца примыкала крытая галерея. Здесь также располагались торговые ряды: суконные, посудные, кожевенные, свечные, но покупателей было мало. На ходовые товары, включая алкоголь, во время блокады взвинтили цены, а остальные сейчас не пользовались спросом. Лишь возле свечных развалов толпились люди: по городу поползли слухи о возможном дефиците масла для ламп и фонарей.

Джоф и Рябой вошли внутрь и оказались в полутемном зале первого этаже. Прямо перед ними была лестница, возле которой дежурили трое стражников. В эту часть Дворца посторонних не пускали, но наемники без труда миновали преграду. Старший караульный даже поприветствовал Джофа.

На втором этаже до революции располагались бальные залы. Однако затем это крыло переделали под жилье. От лестницы шел узкий коридор, освещенный вмонтированными в высокий потолок дайлами. Справа и слева — двери. Жилища по правую сторону стоили особенно дорого, так как имели большие окна, выходившие как раз на рынок Борко. Одну из таких квартир купил торговец солью.

Рябой боязливо озирался по сторонам, ему было явно не по себе в самом чреве Дворца, где их могли схватить в любой момент. Джоф же уверенно шел по коридору. Одна из дверей открылась, появилась миловидная девушка в ситцевом платье. Она вежливо поздоровалась. Лжестражники галантно посторонились.

— Никто сюда не заявится? — спросил Рябой.

— Хозяин здесь почти не бывает. Сейчас он в Валонию улетел, а жена у родственницы на побережье. Я ее предупредил, что не смогу с ней видеться какое-то время.

— Вдруг ей в голову придет проверить, не водишь ли ты в это гнездышко девок без ее ведома?

— Ты бы лучше помалкивал, здесь стены тонкие.

Джоф передал товарищу «Саламандру» и подошел к нужной двери. Для очистки совести постучал, прислушался, затем отпер дверь ключом. Жилище торговца, просторное и светлое, представляло из себя бальный зал, который разделили на четыре комнаты. В главной — гостиная для приемов. На окнах — тяжелые шторы из зеленого бархата, круглые дубовые столики на одной ножке, скамьи с мягкими подушками. Слева от гостиной — спальня, справа — ванная и каморка для слуг. О былом величии напоминал узорчатый паркет, составленный из редких пород деревьев. Паркет немного потускнел, лак растрескался, доски кое-где поскрипывали.

— Шикарно живут торговцы солью, — хмыкнул Рябой. — Пойду отолью в серебряный унитаз.

Рябой положил «Саламандру» на стол и направился в ванную. Джоф шагнул в спальню, но застыл на пороге. Покрывало большой кровати под кружевным балдахином было примято. Это его насторожило. Он заходил сюда пару дней назад — приносил сумки с патронами, но кровать не трогал. Хозяйка была помешана на порядке, она боялась, что муж ненароком заскочит и сразу поймет, что кто-то был в квартире.

Раздался тревожный возглас Рябого. Джоф потянулся было к огнедыху, но из-за двери в спальню выскочил человек и огрел его сзади по голове. В глазах потемнело. Тут же последовал еще удар. Джоф упал на пол и на миг отключился.

Когда пришел в себя, то почувствовал, что его молотят уже трое. Били умело, сильно и точно. Он не пытался сопротивляться. Монахи ордена Пустоты научили его контролировать боль, чтобы в нужный момент суметь дать ответ. Однако сложно давать сдачу с проломленной головой, выбитыми глазами или сломанными руками, поэтому Джоф старался закрываться как мог от самых опасных ударов.

Избиение продолжалось, пока нападавшие не выдохлись. Один из них вынул из кобуры Джофа «Мясник», перевернул наемника и напоследок двинул сапогом в лицо.

— Добегался, сволочь?

Сквозь кровавую пелену, застилавшую глаза, Джоф разглядел противников. Трое плотных парней, в руках дубинки, на поясе огнедыхи. Люди Барона или агенты Взора?

— Хозяин привет передает. Будешь знать, сука, как на его жене ездить!

Этого он никак предвидеть не мог. Торговец прознал про любовника жены и, даже зная репутацию Джофа, не побоялся нанять головорезов для расправы. Смешно: такая мелочь обрушила весь план. Наемник невольно усмехнулся.

Нападавший расценил это как неуважение и со всей силы двинул поверженного противника ногой в бок. Джоф перекатился на живот, сделав вид, что корчится от боли. Возможно, все не так плохо, помордуют и выкинут за дверь.

— Поскалься мне еще! — пробормотал громила. — Думаешь, не найдем на тебя управу? Мы тебя два дня ждали и не ошиблись. Ты сам себя в ловушку загнал. Приперся да еще и форму напялил. Попал по полной. Хозяин обвиняет тебя в воровстве, у него что-то ценное из дома пропало.

Мужики дружно заржали.

— Сейчас стража придет. Взору будешь объяснять, что здесь делал.

Это было совсем плохо. Наемники торговца еще не знали про смерть Арнока и даже представить не могли, какую услугу оказывают Внутреннему Взору.

Джоф с трудом поднялся на четвереньки и пополз по комнате.

— Далеко собрался? Выход в другой стороне, — ухмыльнулся его мучитель.

Джоф добрался до кровати.

— Отлежаться захотел, — хохотнули за спиной.

— Кровать шикарная. Я бы тоже здесь бабу повалял!

Наемники продолжали отпускать грязные шуточки, глядя на избитого наемника. К несчастью, они не знали, с кем имеют дело. Когда Джоф был здесь в прошлый раз, он помимо патронов принес «Мясника» и «Судью». Оба заряженных огнедыха прикрепил снизу к кровати. Он думал, что дополнительное оружие понадобится, когда заговорщики будут штурмом брать Дворец, но оно пригодилось раньше.

Его хитрость заметили в самый последний момент. Один из головорезов с руганью выхватил свой огнедых, но Джоф уже начал стрелять.

Из «Мясника» он бил точно, даже будучи избитым. Джоф трижды нажал на курок, и трое его обидчиков рухнули на пол. Через несколько мгновений в комнату ворвался четвертый, на ходу стреляя из огнедыха. Джоф хладнокровно разрядил в него оставшийся барабан.

Не тратя времени на перезарядку, он вытащил из-под кровати «Судью» и взял дверь на прицел. Больше никто не появился.

Джоф с трудом поднялся. Все вражеские пули пролетели мимо, но тело ныло при каждом движении. Левая рука слушалась с трудом, лицо разбито, наверняка сломано несколько ребер.

Из врагов признаков жизни никто не подавал. Джоф, пошатываясь, вышел из комнаты, держа «Судью» наготове. Посреди зала сидел Рябой, держась за разбитую голову. Ему повезло больше, чем командиру.

— Живой?

— Да уж поживее тебя… Кто это такие?

— Люди хозяина. Я спалился с его женой, извини.

Рябой пожал плечами:

— Я знал, что добром не кончится. Сейчас стража прибежит.

— Уходим. Смешаемся с толпой и к паротягу…

— В таком виде далеко не уйдем, — вздохнул Рябой.

— Попробуем, — Джоф взял «Саламандру». — Если нет, с боем пойдем. Только бы Шкиперу хватило ума не вмешиваться.

— Надо по-тихому, сразу к Качелям. Если перейдем Разлом, на нижнем ярусе в заброшенных домах затаимся, — сказал Рябой.

Они не успели совсем чуть-чуть. Выйдя в коридор, наткнулись на офицера и двоих стражников, прибежавших на выстрелы.

— Ни с места! Что здесь происходит? — офицер взял их на прицел, но его смутила форма Джофа.

— Мы грабителей поймали! Они нас обезоружить хотели, — доложил Джоф.

— Номер патруля? — нахмурился офицер.

— Восьмой Восточный.

— Кто старший?

— Офицер Толбин…

— Врешь! Я в восьмом всех знаю, — неожиданно подал голос один из патрульных. — И они здесь не хо…

У Рябого сдали нервы, и он первым спустил курок. В следующий миг оружие разрядил офицер, а затем заговорила «Саламандра» Джофа. Коридор наполнился ужасным грохотом, но уже спустя несколько секунд все закончилось.

Джоф стоял над трупами стражников, поводя дымящимся стволом «Саламандры».

— За мной! Теперь придется… — он обернулся и осекся.

Рябой сидел на полу, прислонившись к двери. На груди расплывалось красное пятно — пуля, выпущенная офицером, попала в сердце.

Джоф наклонился к товарищу, и в тот же момент пуля вонзилась в стену над его головой. Со стороны лестницы показались еще стражники. Джоф упал на колено и дал очередь из «Саламандры», заставив их ретироваться на площадку. Уйти тем же путем, что пришли, не получилось. Он кинулся по коридору. Дворец он знал хорошо.

Джоф добежал до площадки, хотел броситься вниз, во двор, но вовремя заметил, как ему навстречу поднимаются вооруженные люди, и побежал наверх. В этот момент он понял — не уйти. Стражники Внутреннего Взора не портовые бандиты, свое дело знают, наверняка уже перекрыли все выходы. Легче всего сейчас прорваться на крышу, но оттуда бежать некуда, разве что кинуться вниз головой под восторженные крики зевак.

Между дружбой и долгом

Кара несла дежурство на крыше Дворца. Она была рада вновь вернуться сюда. Шпионские игры — не ее. Она рождена парить под облаками, где нет ни портовых головорезов, ни ночных перестрелок, ни Барона. От последнего она особенно хотела держаться подальше. Она встретилась с ним всего пару раз, но обе встречи оставили в душе тревожные воспоминания. В первый раз она едва не пристрелила его. Барон должен был запомнить такую наглость, но он вместо этого прикрыл ее от пуль дер-азорского наемника. Поступок благородный, но благородное поведение самого жестокого убийцы Аркаира пугало.

Еще Каре хотелось оказаться подальше от всего, что происходило сейчас в городе. Все только и говорили, что о предательстве и войне, пока не ясно с кем. Сегодня утром разнеслась весть о неудачном покушении на Герцогиню, а перед началом дежурства Кары стало известно о гибели главы Внутреннего Взора. Каре захотелось окунуться в привычную для себя атмосферу: полеты и тренировки. Дежурство на крыше Дворца тоже годилось. Сидеть, любоваться Аркаиром и ждать приказа о полете. В эти дни их отдавали часто, поэтому крылатые дежурили по двое.

Погода начала портиться. На Торо со стороны моря неслись стаи косматых облаков. Ветер крепчал, и чувствовалось, что он вскоре разгуляется вовсю.

Вдалеке раздались выстрелы. Дежуривший вместе с Карой молодой крылатый Щен вскочил.

— Во Дворце, похоже.

Механики, молодой чернявый и пожилой седой, также поднялись с крыши, где коротали время за игрой в карты. На дежурстве это не запрещалось.

Некоторое время было тихо, затем уже совсем рядом защелкали одиночные выстрелы. Их тотчас перекрыла злобная очередь из «Саламандры».

— На верхнем этаже, — сообразил чернявый.

— Расхитители?

Расхитители среди бела дня во Дворце? Или еще одно покушение? Важных людей здесь немало.

Снова выстрелы. Снова длинная очередь.

— Коронники? — подхватил обеспокоенный Щен.

— На крышу не сунутся, — уверенно сказал молодой механик. — Чего им здесь делать?

— Вдруг это восстание, и они сейчас штурмуют арсенал Внешнего Взора? — спросил Щен.

— Арсенал в другом крыле, — со знанием дела заметил пожилой механик.

Из ближайшего павильона, откуда вглубь Дворца вела лестница, выскочил человек в форме стражника с «Саламандрой» в руках. У Кары отлегло от сердца — охрану послали на крышу. Сейчас они узнают, что происходит.

Человек подбежал к ним. Девушка обомлела. Джоф! Вид у него был неприглядный: на лице синяки, мундир порван и весь в крови.

— Стоять! Кто двинется — пулю схлопочет! — гаркнул наемник.

Старший техник тихо выругался.

— Вытаскивайте крыло! Живо! — скомандовал Джоф.

Со стороны надстройки грянул выстрел. Джоф развернулся и дал короткую очередь. Пули прошили деревянную стену, полетели щепки.

Щен скосил глаза на огнедых, что висел у Кары на поясе. Девушка все поняла, но осталась стоять как вкопанная. Молодой механик сделал шаг за спину к наемнику, но тот почуял неладное и с разворота двинул его прикладом в грудь. Бедняга упал на крышу.

— Сказал: стоять! — процедил Джоф.

Он направил огнедых на механика, но Кара метнулась между ними.

— Что ты творишь, Джоф?!

Он посмотрел на нее и нервно усмехнулся.

— Смыться хочу, крылатая, — затем почти смущенно добавил. — Вот ведь как бывает.

Он повернулся ко второму механику:

— Крыло тащи, живо!

Вдалеке на крыше появились двое вооруженных стражников. Метнулись вперед, но, пробежав немного, скрылись за пристройкой.

Джоф направил ствол на старшего механика:

— Считать не буду. Я сегодня Арнока завалил, мне терять нечего.

Кара от удивления разинула рот, ее товарищи тоже. Джофа все знали, поэтому поняли, что наемник не шутит. Механик засеменил к крылу, его напарник, шатаясь, поднялся следом.

Джоф опустился на колено. «Саламандра» вновь огрызнулась.

— Сделай что-нибудь, — прошипел Щен Каре.

Та промолчала. Как образумить приятеля, она не знала, а стрелять не собиралась. Джоф развернулся к ним, посмотрел на Кару, на ее огнедых в кобуре, но ничего не сказал, ткнул дулом «Саламандры» в Щена:

— Если жить хочешь, спустишь меня вниз, ясно?

Щен побледнел, кивнул. Механики подтащили крыло.

— Быстрее!

Стражников на крыше стало больше, и они начали сжимать кольцо. Стрелять пока перестали, видимо, боялись попасть в крылатых. Джоф толкнул Щена к крылу. Тот дрожащими руками стал пристегивать страховку.

«Не долетит», — подумала Кара. Она знала: Щен еще неопытный крылатый, вдвоем почти не летал. Ей внезапно стало жаль и Щена, и Джофа.

— Он не долетит, и ты разобьешься. Я спущу.

Механики удивленно уставились на нее.

— Зачем, Кара? Не стоит, — начал было Джоф, но девушка уже оттолкнула Щена.

— Живо!

Джоф вскинул «Саламандру» и дал длинную очередь в сторону приближавшихся стражников. Те залегли на крыше. Щен плашмя упал, механики присели.

Кара накинула на наемника шлейку и пристегнула страховку. Она действовала четко и быстро.

— Держись здесь.

Джоф бросил «Саламандру», подхватил крыло и вместе с Карой потащил к краю крыши. Стражники, поняв, что добыча уходит, бросились вперед и начали палить из всех огнедыхов, невзирая на крылатых.

«Небо, здравствуй. Я твоя».

Крыша ушла из-под ног. В тот же миг пуля пробила ткань крыла, и оно качнулось. Девушка кинула обеспокоенный взгляд: не рассыплется ли в воздухе. Крыло держалось. Джоф молча болтался рядом. Кара поймала поток ветра. Все будет хорошо. Ей не впервой… Хотя под огнем она еще не летала. К счастью, огнедыхи щелкали уже далеко сзади.

— Куда мы?! — крикнул Джоф.

— Могу в Собачий Пустырь, могу за город, в поля.

В свое время Кара побила рекорд полета на дальность, который держался у крылатых лет десять. Она долетела тогда почти до Южного мыса.

— Давай в Собачий Пустырь, — решил Джоф.

Кара кивнула. Это бедный квартал, много заброшенных домов, а с одной стороны — выход на побережье. Место мрачное и опасное, стражники туда заглядывают редко, ближайшая казарма — в Черных Доках.

Девушка развернула крыло. За последние десять дней это был уже второй полет с пассажиром. Оба раза она спасала человека. Только в первый раз помогала закону, а теперь нарушала его. Но об этом Кара старалась не думать. Какое бы преступление ни совершил Джоф — не по-товарищески бросать его.

Кара провела крыло по кратчайшему маршруту. Скоростной спуск с пассажиром — рискованное дело, но она не зря тренировалась. Сердце ухало в груди, казалось, что разорванная ткань крыла продолжает расползаться. На подлете к Собачьему Пустырю заложила небольшой вираж, огибая заводские трубы. Для приземления выбрала заросшую бурьяном площадку между двух бараков. Внизу промелькнул овраг, наполненный мусором.

Кара села уверенно, но Джоф немного сплоховал: при приземлении оступился и завалил крыло. Она помогла приятелю отстегнуть страховку. Их появление не осталось незамеченным — из бараков вышли люди. Не каждый день в такую глушь залетают крылатые.

— Спасибо, Кара, — Джоф взял ее за руку.

— Не за что. Я не могла тебя бросить, — смутилась та. — Ты правда убил Арнока?

Наемник кивнул.

— Почему?! Была какая-то ссора?

— Долго объяснять, — вздохнул он. — Правда в том, что я ненавижу не только Барона, но и механиков. Они уничтожили королевский Аркаир. Но теперь их власти придет конец.

— Ты коронник? — удивилась Кара.

— Я потомственный аркаирец. Мой прадед был талантливым королевским ювелиром, в мастерской Дворца работал. Богат был, это точно. Только его богатство собственным трудом создано — все королевские заказы он великолепно выполнял. Когда революция грянула, он мог улететь — у него свой дирижабль имелся. Только он не стал убегать, думал, что при новой власти сможет продолжить работать. Не понимал, что заговорщики захотят первым делом все богатства себе забрать. В общем, пришли к нему домой ублюдки, люди тогдашнего Черного Барона, и вместе с другими коронниками убили.

— Но это же сто лет назад было! — удивилась Кара.

— Наша семья уже сто лет помнит, как нас предали, — сурово ответил Джоф. — Прадеду в задний проход дайлов напихали, и пока он от потери крови умирал, жену на его глазах всей толпой насиловали, а затем череп раскроили. Твари революционные. Сын его шестилетний, мой дед, чудом в живых остался. Его добрые люди из Аркаира вывезли в Эндор. В общем, моя семья на своей шкуре ощутила все прелести революции. Королевскую семью когда вспоминают, обязательно говорят, что все их богатства на крови, но никто почему-то не признает, что власть нынешних гильдий тоже на крови замешана!

— Ты так ненавидишь Аркаир…

— Подожди. Я ко всем аркаирцам подряд ненависти не питаю. Я механиков ненавижу. Когда сюда приехал, долго приглядывался: может, что изменилось. Увы! Потомки революционеров купаются в роскоши. Даже Барон по-прежнему существует. Уж не знаю, родственник или самозванец, — все едино. Барон — это показатель гнилости Аркаира. Тогда отребье власть захватило, и сейчас оно у руля. Но я не тварь продажная. Я всегда только на коронников работал. Пусть не они главные в этом заговоре, я надеюсь, что они на остров вернутся. Хотя бы через сто лет — час расплаты…

Джоф огляделся: народу вокруг прибавилось. Подходить, правда, никто не спешил. В основном это были бедняки из лачуг на пустыре.

— Время уходит. Пошли со мной. Скоро в городе будет жарко, — предложил Джоф.

— Я крылатая, — девушка нахмурилась. — Мое место здесь.

— Тебе грозят неприятности. Взор жаждет моей крови.

— Ничего, выкручусь, — упрямо мотнула головой Кара. — Я же не преступница.

— Ну, как знаешь. Спасибо тебе за все. Прощай.

Джоф направился к толпе. Люди расступились перед ним.

Право на месть

Сражение было ожесточенным, но коротким. Первыми сдались наемники Мальты. Дантарские солдаты сопротивлялись до последнего, но на стороне бойцов Барона было численное превосходство и отличное вооружение. Кто не захотел сдаваться и пытался забаррикадироваться в подвале, тех забросали бомбами, чтобы не тратить время и людей. К сожалению, среди убитых и пленных ни посла Глен-Тара, ни Алеония не оказалось. Они либо ускользнули из крепости, либо спрятались в темных закоулках.

Люди Барона еще продолжали зачищать здание, а Эктор, Кен-Мар и Герцогиня уже взошли на борт «Черного крыла». Первым делом передали сообщение о предательстве Дантара и отправились в Аркаир. Герцогиня хотела вернуться на «Синей ласточке», но вся ее команда, включая красавца-капитана, погибла при нападении наемников Мальты. Заговорщики, к несчастью, с людьми Кларисы церемониться не стали.

«Черное крыло» добралось до Аркаира на закате. Еще в пути механик-стукач принял сообщение с патрульного дирижабля «Пятая стихия». Оно было коротким и пугающим: «Гордость Республики» — сокрушитель. «Южный ветер» уничтожен. Враг подошел вплотную и сбил его голубой молнией. Мы…».

Сообщение было прервано, что означало — «Пятая стихия» разделила участь аркаирского сокрушителя.

Кен-Мар был готов рвать на себе волосы от досады. Он лично отправил «Южный ветер» за Железным Канцлером, став таким образом невольным виновником гибели еще одного сокрушителя Аркаира.

— Ну вот, маски сброшены, — холодно заметил Эктор. — Конец сраным шпионским играм, теперь нормальная война.

— Если бы ты не пытался в одиночку раскрыть заговор, мы могли этого избежать, — процедила Герцогиня.

— Я не знал про сокрушитель и про оружие не мог выяснить подробности, — отмахнулся бургомистр. — Я тянул до последнего, выведывал их планы. Если бы я сразу арестовал Глен-Тара, это мало что дало бы. Дантарец и под пытками не выдал бы своих секретов. К тому же я не знал, кому можно доверять, и уж тем понятия не имел про ваши игры с Железным Канцлером.

— Мы все оплошали, — поморщился Кен-Мар. — Сейчас надо арестовать известных нам заговорщиков.

— В Круге Тридцати — пятеро, включая Свена Мальту. Еще трое сочувствуют. Мои люди займутся, — сказал Эктор.

— Много ли предателей вне Круга?

— Мне известны, в основном, мелкие сошки, шпионы и бойцы. Глен-Тар умеет вести подпольную работу. Каждый из его агентов владеет только кусочком головоломки. Дантарская разведка отлично прячется под масками. Одни аркаирские предатели думают, что работают на коронников, другие — что на пурпурных банкиров, третьи уверены, что на Эндор. Им невдомек, кто дергает за ниточки. Не исключаю, что есть торговцы и землевладельцы, с которыми дантарцы общались, минуя меня.

— Не будем забывать про Алеония. Он эти годы тоже не сидел без дела, — напомнил Кен-Мар.

— Об Алеонии я ничего не знал, — Барон скривился. — Впрочем, подозревал, что у них есть шпион во Внешнем Взоре. Но таких крупных фигур немного. Есть еще кто-то из пурпурных банкиров, кто-то из коронников. Но у меня была главная роль — за мной Круг Тридцати.

— Что же тебе обещали за предательство?

— Место наместника Дантара в Аркаире. Ну, и сокрушитель в придачу.

— Всего один? Не маловато ли? — съязвил Кен-Мар.

— Они же не знали, что один у меня уже есть, — усмехнулся Барон. — К тому же они обещали два сокрушителя пурпурным банкирам.

— Ну, конечно! Пятьдесят миллионов Железному Канцлеру. Деньги в обмен на сокрушители, — хлопнул себя по лбу Кен-Мар. — Но все равно странно, что дантарцы решили усилить их мощь.

— Железный Канцлер ничем не рискует. Отдадут банкирам два корабля, один мне, зато получат втрое больше готовых сокрушителей. Плюс в их распоряжении все сервы во Дворце, можно еще корабли построить. А главное, в руках дантарцев оружие, которым они без труда могут сбить любой корабль.

Герцогиня нахмурилась, Кен-Мар тяжело вздохнул.

— Как я понял, Дантар не собирается управлять Аркаиром, — продолжил Барон. — Ему нужны наши богатства: казна, Дворец, арсенал механиков, шахты, наконец. Лет пять, чтобы все основательно разграбить: механизмы разобрать, сервы извлечь, инструменты, чертежи, черный металл — вывезти. Пока они грабят под прикрытием сокрушителей, в городе будет хозяйничать временное правительство. Половина сторонников бургомистра, половина — коронников.

— Коронникам такая радость за какие заслуги? — удивился Кен-Мар.

— У коронников по-прежнему немало сторонников на острове и хорошие связи в Эндоре. В итоге, в новом Совете было бы две фракции. Это дантарцам выгодно. Уверен, в самом Аркаире их мало что интересует, разве только паротяги. Вот Семь Шахт — иное дело. Но чтобы оттуда ресурсы качать, необязательно управлять городом, отлавливать недовольных, латать канализацию, патрулировать улицы. Пусть порядок местные наводят, грабят и стращают земляков. Дантар на это силы тратить не станет. А если какое восстание — сокрушители пошлет.

— Умно: разграбить, а остатки отдать на откуп предателям, — кивнул Кен-Мар.

— В коварстве Дантар нас превзошел. Теперь остается только одно — сражаться.

— Хорошо бы понять как, — сказал Кен-Мар.

«Черное крыло» плыло над вечерним Аркаиром. Кен-Мар передал сообщение по стукачу во Дворец. Не важно, состоялось заседание Совета или нет, его надо созывать вновь и готовиться к обороне.

Они направлялись во Дворец, но Герцогиня попросила высадить ее в особняке в Нижнем городе.

— У меня важное дело. Я к вам присоединюсь позже.

«Черное крыло» нависло над кварталом. Жители высыпали на улицу, всем хотелось вблизи посмотреть на это грозное и, как они пока думали, непобедимое оружие Древних механиков. Герцогиня смело по специальным железным скобам вылезла на бок сокрушителя и спустилась почти к его самому дну. Корабль завис в паре метров от смотровой площадки на крыше ее особняка.

Клариса лихо спрыгнула вниз. Там ее поджидал Спайк, лично выбежавший встречать хозяйку.

«Черное крыло» легко скользнуло над особняком, разнесло вдребезги пару кирпичных труб на соседнем доме и стало набирать высоту, направляясь к Дворцу.

— Слава богу! Что случилось? И что за сообщения такие на стукач приходят? — засыпал Кларису вопросами Спайк.

— Это война, — сухо ответила та. — Аркаир предали. Я была в плену.

— Проклятье! — Спайк нахмурился. — Мы поймали предателя.

— Где она? — Герцогиня сразу поняла, о ком речь.

— В Красном подвале. Арни пришел в себя и заявил, что она привела в дом убийц. Мы ее схватили, пытались выяснить, где вы. Она молчит.

— Веди, быстро! — голос Кларисы дрогнул.

Красным называли подвал отдельного здания во дворе городского особняка Герцогини. Личная тюрьма. Туда попадали враги Герцогини, как правило, строптивые землевладельцы. Лучшего места для ведения переговоров не придумаешь. Большинство, просидев некоторое время за решеткой, подписывали необходимые бумаги. Впрочем, если кто упрямился, то для него всегда были готовы орудия пыточной.

У Красного подвала дежурили двое бойцов. Они радостно приветствовали хозяйку. Спайк отворил тяжелую железную дверь, и Герцогиня сбежала по ступенькам. Короткий коридор и еще одна дверь. Петли противно заскрипели, словно последний раз их смазывали еще до революции. Это делалось специально. Заключенные вздрагивали от ужасных звуков, понимая, что по их души пришли палачи.

Пыточная казалась огромной. Факелы освещали лишь небольшое пространство вокруг двери. Большая часть помещения терялась в темноте, что нагоняло страху на попавших сюда бедолаг. Каким бы ужасным ни выглядело орудие пыток, у истязаемого создавалось впечатление, что еще более ужасное испытание скрыто во тьме.

Вилета, судя по всему, была в начале пути. Девушку раздели до пояса, связали руки, веревку перекинули через балку под потолком и подняли жертву в воздух так, чтобы ноги не доставали пола. Конец веревки намотали на торчащий из стены крюк. Сзади истязаемой стоял молодой худощавый тип в кожаном фартуке с кнутом в руках. Второй, бородатый толстяк, находился перед девушкой.

Герцогиня с каменным лицом устремилась к ним.

— Госпожа! — затараторил толстяк. — Это она убийц привела.

— Мы сучку разговорим, — подхватил худощавый.

Герцогиня знала, что парень был другом раненого Арни, видимо, поэтому и вызвался допрашивать.

Клариса подошла к Вилете. Спина бедняжки была исполосована до крови кнутом. При виде хозяйки девушка потупила взгляд.

— Снимите ее!

Худощавый отвязал веревку. Толстяк подхватил обмякшее тело девушки, не давая ей упасть. Несмотря на раны, Вилета осталась стоять, презрительно скривившись при прикосновении мучителя.

— Я знаю, что Ви для вас значит, госпожа, но сомнений в ее предательстве нет, — глухо сказал Спайк. — Помните предупреждение от Барона, что в нашем окружении есть девушка-предатель? Я сразу после перестрелки насторожился. А потом Арни очнулся и все подтвердил. Вы пропали, я решил действовать. Она могла знать, кто и куда вас…

— Пошли все вон, — оборвала его Герцогиня и достала кинжал.

Ее бойцы без промедления направились к двери. Ужасный скрип и давящая тишина.

Герцогиня приставила кинжал к горлу помощницы. Та гордо подняла голову. Ее лицо выражало надменное презрение. Вот только глаза… В них не было ярости, только мерцающая слезинками боль.

— Ты предала меня. Все эти годы ты работала на Дантар.

Это было не обвинение. Это был приговор. Вилета молчала. Герцогиня смотрела ей в глаза. Пленница, как ни странно, выиграла этот поединок. Клариса опустила кинжал.

— Ты предала меня, — обреченно повторила она. — Я любила тебя, а ты ждала удобного момента, чтобы ударить в спину.

— Да, я работала на Дантар и мечтала убить вас, — хрипло сказала Вилета. — Вы страшный человек. Я вам враг. Но вы ничего не знаете обо мне… И не узнаете!

Герцогиня тяжело вздохнула:

— Ты ошибаешься. Я давно знаю, кто ты.

Вилета криво усмехнулась.

— Я знаю, — печально повторила Герцогиня.

— Вы не знаете… Это уже не имеет значения, — прошептала Вилета.

— Ошибаешься, — тихо сказала Герцогиня. — Это всегда было важно для меня. Я никогда не гордилась тем, что сделала. А теперь я в этом раскаиваюсь.

— Сделали… что сделали? — голос девушки дрогнул.

— Убила твоего отца.

— Нет… вы не можете…

— Я знаю: ты дочь хранителя Дерка Тэйта, — отчеканила Герцогиня.

— Вы не могли… — Вилета побледнела. — В Аркаире этого никто…

— Я поняла.

— Как? Когда? — растерянно пролепетала Вилета.

— Я стала подозревать не сразу. Когда ты заболела, мне сообщили, что в бреду ты шептала два имени: мое и некого Дерка. Тогда я посчитала знаком Небесного Механика, что ты звала меня. Я всегда хотела иметь дочь, поэтому взяла тебя к себе. И только позднее решила разузнать про Дерка. Помнишь, я спросила, как звали твоего отца, капитана корабля? Ты назвала другое имя. Я почуяла неладное. Словно какая-то тень мелькнула передо мной. Но я все еще была слепа: думала, что спасла тебя, и мне казалось, что… ты полюбила меня.

Вилета сжала губы.

— В одном ты права: я действительно страшный человек. Иногда я сама себя боюсь. Я никогда ничего не забываю и во всем ищу подвох. Ты стала жить в моем доме, тренироваться с моими бойцами, получила доступ к моим тайнам, и я решила проверить твою историю. «Птица Сноа», на которой якобы плавал твой отец и которую после его смерти захватили наемники. Корабль с таким названием видели только раз, когда он привез тебя в Аркаир, но ни до, ни после никто не слышал о нем. Яр большой, но не настолько, чтобы лучшие шпионы не смогли найти ни следов судна, ни его команды. Тогда я вспомнила, что у Тэйта была дочь. Я поняла, что для тебя значили два имени, произнесенные в бреду: имя твоего отца и мое имя. Имя жертвы и убийцы.

Герцогиня замолчала. Глаза девушки были полны слез:

— Но если вы все поняли, то почему…

— Почему я не разоблачила тебя? Сначала я хотела так поступить. В порыве гнева содрать с тебя маску, бросить в тюрьму. Затем я остыла. Ты ведь была еще подростком. Я не могла поднять руку на ребенка, особенно после того, что… сделала с твоим отцом. Я решила выяснить, кто стоит за тобой. Я прекрасно понимала, что девочка-подросток не смогла бы одна добраться до Аркаира и как бы случайно оказаться возле меня. С момента возвращения из Ратории я ждала, что за мной придут. Я понимала, что убийство Тэйта не оставят безнаказанным. Король Ар-Кан, чью гордость мы унизили, а планы разрушили, пришлет убийц. Я была удивлена, что он послал тебя…

— Никто меня не посылал. Я сама так решила, — глухо откликнулась Вилета. — После смерти отца Ар-Кану стало наплевать на нас с матерью. Его интересовали только секреты Аркаира, которых мы не знали. Нам дали небольшой домик в какой-то глуши. У мамы остались вывезенные из Аркаира драгоценности. Но она долго не прожила. Болезнь и горе свели ее в могилу. Я осталась одна. Тут как раз появились агенты Дантара. Не знаю как, но они переманили учеников отца. Я бежала вместе со всеми. Мне было все равно, где жить. Я мечтала только об одном — отомстить человеку, который уничтожил мою семью. Найти и покарать убийцу. Я была девочкой-подростком — что я могла! Только мечтать. Но я так часто твердила об этом, что вдолбила эту мысль моим кураторам. Среди них был один по имени Туск. Очень умный, дерзкий и хитрый. Его шпионы уже тогда следили за всем в Аркаире. Именно он и придумал, как можно обернуть мою ненависть против вас. Меня не пришлось уговаривать. Вернее, пришлось уговаривать не убивать вас сразу. Втереться в доверие, выведать секреты. Я не хотела становиться шпионом, но он меня убедил. Это было невыносимо, но я уже тогда умела терпеть.

Вилета посмотрела на Герцогиню. Та растерянно слушала.

— У нас было несколько планов, как подобраться к вам. Туск хорошо изучил ваши привычки. Если бы трюк с моим избиением у вас на глазах не сработал, мы бы попробовали другие. Но все получилось с первого раза. Вы меня пожалели. Сначала приют, а затем и ваш дом…

Девушка замолчала.

— Болезнь, которая свалила тебя с ног, тоже была подстроена? — спросила Герцогиня.

— Нет. Это взаправду. Я едва не умерла. Помню, что молила Небесного Механика лишь об одном: дать мне отомстить за отца. Видимо, поэтому в бреду я и повторяла ваши с ним имена. Затем я оказалась у вас. Не думала, что скажу это кому-нибудь, но тогда я впервые испугалась. Испугалась, когда увидела вас в домашней обстановке, увидела с такой стороны, с которой никогда не хотела видеть: доброй, заботливой, напоминающей мою мать. Мне стоило огромных усилий, чтобы каждый день напоминать себе, что вы сделали… Будь проклят тот день, когда вы взяли меня к себе… — голос Вилеты задрожал, по лицу потекли слезы.

Герцогиня сделала шаг к ней, но Вилета справилась с волнением и продолжила.

— Вы можете не верить, но я постаралась забыть, зачем пришла. Я хотела просто жить новой жизнью. Маленькая девочка, которая смотрела на труп отца с перерезанным горлом, должна была умереть… Мне казалось, что она умерла. Я потеряла связь с дантарскими агентами. В душе понимала, что рано или поздно они объявятся, напомнят мне, что я должна сделать, но надеялась, что этот день наступит нескоро, ибо мне было хорошо рядом с вами, с женщиной, которая заменила мне всю мою семью… Но прошлое никуда не исчезает, оно живет в нас, чтобы однажды напомнить о себе и избавить от глупых иллюзий, будто все можно оставить позади. Они вышли на связь. Туск — это посол Дантара Глен-Тар. Оказалось, я по-прежнему часть их плана, большого заговора, где мне отводится роль убийцы. Я растерялась, не знала, что делать. Меня считали своей, приглашали на встречи. Я ходила, рассказывала о вас, обещала убить, хотя понимала, что уже не смогу. Но и их предать не поднималась рука. Это глупо, да? Я не понимала, кто я, на чьей стороне. Я столько раз хотела переговорить с вами, но боялась. Я не знала, что придумать, а правду сказать не могла. Я надеялась, что все случится без моего вмешательства…

— Однако ты спасла меня! — Герцогиня подошла к Вилете и осторожно взяла за плечи. — Ты перестреляла тех, кто пришел убить меня.

— Видите, я предательница вдвойне! Я предала сначала память об отце, а затем и тех, кто помогал мне отомстить, — всхлипнула девушка. — Я понимала, они убьют меня, как только поймут. Или расскажут все вам, и вы поймете, что пригрели на груди змею. Я виновата. Из-за меня едва не погиб Арни… Но, видит бог, я даже обрадовалась, когда он очнулся и сдал меня. Я предатель, я должна умереть.

— Ты не должна умирать, ты не предатель, — Герцогиня решительно перерезала кинжалом веревку, связывавшую руки пленницы. — Ты мое искупление. Я всегда сожалела о том, что сделала. Когда я была молода, мне казалось, что Дерк Тэйт — враг, угроза Аркаиру. Лишь со временем я осознала, как низко поступила. Я уверилась, что ты оказалась в моем доме неслучайно. Это знак Небесного Механика, который предоставил мне возможность искупить вину. Но я не понимала, как это произойдет. Одно время я думала, что искупление будет через кровь: ты убьешь меня, уничтожишь все, что дорого мне. Я испугалась не за себя, а за своего любимого человека, за своего сына…

— Сына? — Вилета удивленно уставилась на нее, потирая освобожденные от пут кисти рук.

— Видишь, не только у тебя есть секреты, — горько усмехнулась Герцогиня. — Я сохранила в тайне свою беременность ото всех и родила еще до твоего появления в Аркаире. Я знала, что враги могут использовать сына против меня, поэтому отдала его на воспитание его отцу.

— У вас есть сын, — растерянно повторила Вилета. — Вы боялись, что я…

— Только не думай, что из-за тебя я перестала видеться с ним. Ты лишь подтвердила то, что я и без того знала: мне нельзя быть слабой, если я хочу удержать власть. Мне пришлось сражаться за нее с мужчинами, которые из кожи вон лезли, чтобы унизить меня… Все, кроме одного, от которого у меня ребенок.

— Зачем же вы говорите мне это теперь?

— Я доверяю тебе.

— После того, что я совершила?

— После того, что ты не совершила! Хотя до сих пор имеешь право. Я не надеюсь, что ты меня простишь, но хочу, чтобы ты поняла. Я принесла тебе зло, которое нельзя исправить, но если я могу хоть чем-то загладить вину, облегчить твою боль, то все сделаю, ибо давно люблю тебя как родную дочь, — голос Кларисы дрогнул.

Герцогиня опустилась на колени:

— Пожалуйста, поверь. Я очень, очень сожалею.

Клариса вложила в руку оторопевшей Вилеты кинжал:

— Если считаешь, что я должна умереть, сделай это сейчас. Только ты можешь поставить точку в этой истории и решить, чего ты хочешь. Я свой выбор сделала!

Вилета с удивлением посмотрела на оружие, затем — в глаза Герцогине, полные слез. Нож выскользнул из пальцев на пол. Девушка всхлипнула и опустилась рядом с Кларисой на колени:

— Я понимаю вас… и прощаю. Теперь прощаю.

Герцогиня прижала ее к себе, слезы покатились по ее щекам.

Так они и стояли на коленях в свете факелов. Две плачущие женщины. Но впервые в этом мрачном подвале лились слезы облегчения, а не горя и отчаяния.

— Я не хочу, чтобы все так кончилось, — прошептала Вилета.

— Все будет хорошо, — пробормотала Герцогиня. — Теперь все будет хорошо.

— Теперь точно не будет. Заговор, — сказала Вилета. — Я должна была рассказать раньше, кто за этим стоит, но вела себя как дура. Дантар и Брадос нанесут удар. Они хотят захватить остров, уничтожить гильдии, убить вас. Я не хочу снова потерять ту, что стала мне дорога вопреки клятвам и здравому смыслу!

— Еще ничего не кончено, милая, — Герцогиня нежно погладила ее по голове. — Ты же меня знаешь. Мы что-нибудь обязательно придумаем.

Она вытерла слезы, себе и Вилете, взяла девушку за руку и поднялась с колен:

— Спайк!

Противно заскрипела дверь. Ее телохранитель первым появился на пороге, за ним вошли тюремщики. Судя по их удивленным взглядам, они ожидали увидеть труп Вилеты.

— Дай куртку! — скомандовала Клариса.

Спайк подчинился. Герцогиня бережно накинула куртку на Вилету. Девушка скривилась от боли, когда ткань коснулась располосованной кнутом спины.

— Лекаря сюда! — опомнилась Герцогиня.

— Но она… — начал было худощавый боец.

Договорить он не успел. Клариса подхватила нож и приставила острие к его горлу.

— Если ты еще одно слово скажешь про мою дочь…

Парень побледнел:

— Госпожа! Я не знал… Арни сказал… Мы были уверены… Простите!

Он хотел бухнуться на колени, но нож Кларисы впился ему в горло.

— Ты пытал ее, мерзавец!

— Простите…

У Герцогини от ярости побелели губы. Спайк благоразумно отступил. Он с момента появления Кларисы почуял перемену в ее настроении и теперь гадал, полетит ли вместе с остальными и его голова в отместку за пытки Вилеты.

— Не надо! — крикнула Вилета. — Он не заслужил этого. Я прошу. Мама!

Герцогиня растерянно обернулась.

— Он был в ярости, что Арни едва не погиб. Оставь его, пожалуйста, — Вилета нахмурилась. — Я потом сама выбью ему зубы, если посчитаю нужным.

Герцогиня опустила нож и обвела своих людей грозным взглядом.

— Запомните и передайте всем: Вилета моя дочь! Я готова забыть, что вы с ней сделали, только потому, что она просит. Но если кто-нибудь не то что тронет ее — грязный намек в ее отношении позволит, я тому лично перережу глотку. Усекли?

Мужчины растерянно закивали.

— Спайк, собирай людей. У нас много работы. Мы идем воевать.

Герцогиня взяла дочь за руку и пошла к выходу. Спайк потянулся следом. Дверь насмешливо застонала.

— Вот и пойми этих баб, — растерянно сказал худощавый, ощупывая горло.

— Герцогиню не надо понимать, ее надо слушаться, — рассудительно заметил толстяк. — И Вилету, похоже, теперь тоже.

Он повернулся к напарнику и добавил с усмешкой:

— Тебе какие зубы потом вставить: железные или золотые?