Гений Медицины

Глава 9

Я не собирался красть экспонат из музея. Мне лишь нужно было получить его в руки, напитаться его энергией и вернуть назад. Конечно, было бы приятно снова иметь вещь из своего прошлого, но теперь она уже не моя. Она принадлежит музею, пусть в нём и остаётся.

— Как я это сделаю? — недоумённо прошептал в ответ крыс. — Там же полно народу!

— А кто хвастался, что он супер-незаметный? — напомнил я ему. — В самой витрине сигнализации нет, и ты туда запросто прошмыгнёшь. Мне нужен мой скальпель, всего на пару минут, потом вернёшь назад. В твоих же интересах, чтобы я поскорее восстановил прежний уровень сил.

— И вернул меня в кошачье тело, — смекнул Клочок. — Ради такого я согласен.

Он выпрыгнул из сумки и ловко заманеврировал между посетителями. С такой скоростью его никто и не заметит.

Через несколько минут он уже притащил мне скальпель в зубах.

— Ох, ну и древность, хозяин, — пискнул он. — Поверить не могу, что мы пользовались таким раритетом.

— И жили без телевизора и интернета, — усмехнулся я. — Да, вот времена были.

Я взял скальпель и тут же почувствовал, как энергия от него перетекает в мой магический центр. Ох, достать бы остальные вещи, в них наверняка что-то тоже осталось. Но в том, что было на выставке, магии я больше не обнаружил.

— Всё, неси обратно, — закончив, скомандовал я. — И потом по штанине ко мне в сумку заберёшься, мне надо уже к Лене идти.

— Лямур у вас, — съехидничал Клочок. — Давай, я разберусь.

Я вернулся к Тарасовой, и мы продолжили осматривать экспонаты. Крыс вернулся только минут через десять. Видимо, возвращение скальпеля заняло больше времени, чем он предполагал.

Просмотр остальных экспонатов занял около двух часов.

На выставке многое рассказывалось о развитии алхимии. Однако мои труды были тоже оценены по достоинству. Это было приятно, значит, прошлую жизнь я прожил не зря.

Я был также автором нескольких весьма интересных зелий. В частности — эликсира бессмертия, как его назвали мои ученики.

Однако я быстро понял, что такое открытие может принести много проблем: от преследований до масштабных войн. И прекратил работу над зельем.

Рецепт остался только у меня в голове. А этот случай стал всего лишь старой легендой, которой не будет подтверждения.

Единственный экземпляр я выпил сам за пару лет до своей смерти. Возможно, именно поэтому душа и перенеслась в это тело.

Я получил не бессмертие в широком его понятии, но бессмертие души. Такое даже ошибкой не назовешь.

Кто же знал, что моя смерть станет способом протестировать это зелье? Правда, нет гарантии, что это сработает второй раз.

— Ну что, пора домой? — с лёгкой грустью спросила Лена, когда с выставкой было закончено. — Завтра ведь на работу.

Я бы с радостью продлил этот замечательный вечер, но действительно надо было восстанавливать запасы магического центра. И остаться, наконец, завтра на дежурство.

— Я тебя провожу, — кивнул я.

Лена тоже жила недалеко от клиники, но не на съёмной квартире, а в собственной. Видимо, с родителями.

Я проводил девушку, а сам отправился к себе, в скромную студию. Хотя мне много и не надо, всё лучше, чем мои жилищные условия в прошлой жизни. В мои времена не было ни доставок, ни стиральной машины, ни горячей воды из труб.

— Ну что, хозяин, нашёл себе кошечку? — пропищал Клочок, забираясь на диван.

— Заканчивай уже свой кошачий каламбур, — отмахнулся я. — Я нашёл свой скальпель, благодаря чему мой магический центр усилился. Вот это хорошая находка.

— Да ну, мне хозяин-зануда достался, — махнул хвостом крыс. — Всё, что запомнил за этот вечер — это свой дурацкий скальпель.

Отнюдь, но пока я не убедился окончательно, не хотелось поднимать эту тему.

— Зато крыс у меня весёлый, — улыбнулся я. — Ладно, давай спать. Завтра нам ещё дежурить.

Барон Жуков не любил ждать. Он предпочитал, чтобы все его задачи решались быстро и чётко. А иначе зачем он столько платит этим людям!

Много лет поисков Галена показались ему вечностью. А когда он его нашёл, то рассчитывал, что больше проблем не будет. Но нет, снова приходится ждать.

— Я нашёл нужного мага, господин Жуков, — заявил некромант. — Он сможет найти, где сейчас находится дух Галена. Не точно, но он определит точку с радиусом в двадцать километров.

— Это же может быть целый город! — возмутился Михаил Игнатьевич. — А точнее никак?

— Он лучший в своём деле, — спокойно ответил некромант.

И почему его всегда окружают такие непрофессионалы своего дела? Жуков был очень недоволен сложившийся ситуацией. Ему нужен кто-то, кто просто пальцем покажет в носителя души Галена, и всё на этом! Но нет же, куча проблем, куча трат, куча нервов. И куча времени.

Жуков всю жизнь положил на занятия археологией. У него не было ни жены, ни детей. Он планировал получить всё это потом, когда обретёт бессмертие. И он уже близок к своей цели!

— Ну и где этот ваш специалист? — вздохнул Михаил Игнатьевич.

— Ему пока нечего здесь делать, — поклонившись, ответил некромант. — Для его магии требуется вещь Галена.

— У нас тут его кости, чёрт возьми! — выругался Жуков. — Этого мало?

— Ему нужна вещь, а не останки. В костях ничего нет. На личных вещах должен остаться яркий след, который он сможет уловить, — ответил некромант. — Это особенность его магии.

И где теперь взять вещи человека, который жил две тысячи лет назад? Жуков ринулся к компьютеру в поисках всевозможных музейных выставок и экспонатов. Где-то же должно что-то сохраниться…

Ага, в Санкт-Петербург на два дня приехала выставка по античной медицине. В списке экспонатов — скальпель Галена. То что надо!

— Можете быть пока свободны, — обратился он к некроманту.

— При всём уважении, долго мне ещё надо тут оставаться? — уточнил тот. — У меня хватает и других дел.

— Я плачу вам деньги, причём немаленькие, — отрезал Жуков. — Останетесь столько, сколько мне будет надо.

Некромант ещё раз поклонился и поспешно покинул комнату.

Барон Жуков убедился, что остался один, и торопливо начал искать в телефоне нужный номер. Без помощи Сильфа не обойтись.

Утром придя на работу, я застал уже привычную картину — спящего в ординаторской Шуклина. Иногда мне казалось, что он коала и может спать до двадцати двух часов в сутки.

Соколов невозмутимо пил кофе рядом с ним, оттопырив мизинец совсем по-аристократически.

— Доброе утро, — кивнул я им.

— Доброе, — прищурился Соколов. — Ну как вчера сходили на свидание?

Шуклин уже успел доложить, ясное дело. И Романа эта информация явно задела. Я сам один раз видел, как он подбивал клинья к Лене.

— Не думаю, что у меня есть причины тебе это рассказывать, — пожал я плечами. — Другом ты мне не являешься, всё, что нас связывает — это интернатура.

— Надо же, как заговорил, — фыркнул Соколов. — Я и не говорил, что мы друзья. Просто поинтересовался. Тут некоторые работали, пока ты прохлаждался.

— Только ты явно в их число не входишь, — ответил я. — Не твоё это дело, вот и не интересуйся.

Соколов демонстративно фыркнул и отвернулся. А в ординаторской появились Болотов и Тарасова.

— Д-доброе утро! — поприветствовал всех Женя. — А я т-такую интересную лекцию подготовил. Интересно, к-когда Зубов разрешит её прочитать…

— Никогда, — буркнул Шуклин, даже не открывая глаз. — Ты меня подставил, ящерица очкастая.

— Это наоборот т-ты меня подставить пытался, — возразил Болотов. — Я лишь в-восстановил справедливость.

— Сейчас сломаю тебе или очки, или нос на выбор, — всё ещё не открывая глаз, заявил Шуклин.

Болотов тут же спрятался за меня. Да уж, пора бы ему тоже научиться постоять за себя. Уверенность в себе — важное качество для любого врача.

— Не думаю, что это хорошая идея, — отозвался я. — Но можешь попробовать, конечно.

Шуклин приоткрыл один глаз и окинул меня взглядом. Вздохнул и снова его закрыл.

— Не сейчас, — буркнул он.

Предсказуемо, однако.

— Доброе утро, мои птенцы и одна куриная жопка! — бодро поприветствовал всех Зубов, войдя в ординаторскую. — Сегодня у меня хорошее настроение, так что постарайтесь его не портить. Было бы лучше, если бы вы после этой фразы испарились, но это, к сожалению, невозможно.

— Михаил Анатольевич, давайте вы не будете так меня называть, — поморщился Шуклин. — Хотя бы при других.

— Не получится, — отозвался наставник. — Я уже сказал твоему пациенту Кирееву из четырнадцатой палаты, что его сегодня будет лечить куриная жопка. Так что давай, дерзай.

Шуклин вздохнул и поплёлся за историей болезни.

— Тарасова, у вас пациентка, которая поступила ещё ночью, Кушева, — продолжил Зубов. — Десятая палата. Наши ночные стражи выставили ей пиелонефрит, но вы лучше перепроверьте, а то мало ли. Соколов, седьмая палата, Гордеев. Болотов, семнадцатая палата, Кулагин. И Боткин, продолжай вести своих пациентов и возьми их соседа из третьей палаты, Бубнова. И чтобы с плохими новостями никто не возвращался!

Я подметил, что Зубов начал выдавать мне гораздо больше пациентов, чем остальным интернам. Это явно признак доверия, я начинаю завоёвывать его расположение. Для меня это было большим плюсом, пациентов лечить я любил всегда.

Работы сегодня было много, так что я сразу же отправился к пациентам. Задание у Клочка есть, поэтому он сам разберётся.

Первым делом зашёл к своим «стареньким», проведя опрос и проконтролировав самочувствие. Подобранные препараты отлично им помогали, я назначил повторные анализы и отправился в соседнюю палату, к новому пациенту.

— Доброе утро, — кивнул я. — Кто здесь Бубнов?

— Я, — откликнулся один из мужчин. — Ну где вы ходите так долго⁈

А в этих палатах, видимо, принципиально собирают не самых приятных аристократов.

— Я был на обходе, — спокойно сообщил я. — А теперь пришёл к вам. Не вам меня учить, в какое время чем заниматься. У врача много обязанностей и много пациентов.

— Я дворянин, — гордо вздёрнул он нос. — Ко мне надо приходить первому! Для чего ещё я такие деньги этой клинике заплатил?

Как будто то, что он дворянин, должно было хоть как-то меня впечатлить. Для меня все пациенты одинаковые — платные, бесплатные, аристократы, простолюдины.

— Предлагаю вам не тратить время и сразу перейти к жалобам, — попросил я. — А когда у меня появится свободная минутка, я с удовольствием послушаю ваши возмущения. Например, ночью, я как раз дежурю.

Бубнов недовольно поджал губы, но возражать не решился. По сравнению с Лаврентьевым этот даже как-то быстро успокоился.

— Живот болит, — проговорил он. — Прям по кругу так. Тошнит, изжога мучает. И в туалет бегаю без конца, замаялся уже.

Сразу же отметил для себя, как именно он описал боль. «По кругу», значит, опоясывающая.

— Когда начались симптомы? — спросил я.

— Да ночью резко прихватило, мы с друзьями сидели, праздновали, — ответил Бубнов. — И схватило так, что пришлось скорую вызвать. Те меня хотели в местную больницу закинуть, ну и пришлось и им заплатить, чтобы сюда везли, и здесь лечение проплатить. И прождать вас в итоге час!

Снова начинает. Даже не стану обращать внимания, я уже сконцентрирован на другом.

Похоже, мне удалось собрать главные «аристократичные» заболевания, связанные с избытком нездоровых напитков и неправильным питанием.

Я активировал диагностический аспект, и в подтверждение моим догадкам поджелудочная железа отозвалась в проекции свечением. Обострение хронического панкреатита. Воспаление поджелудочной железы началось уже давно, на первых стадиях оно протекает практически бессимптомно. Но раз случилось обострение — болезнь уже довольно запущенная.

— Стул жидкий? — уточнил я.

— Что за вопросы вы задаёте аристократу! — возмутился Бубнов.

Ох, всё, мне это порядком надоело.

— Вы для меня не аристократ, а пациент, — холодно сказал я. — И мне нужно знать все ваши симптомы для постановки диагноза. Поэтому отвечайте по существу.

Бубнов посмотрел на меня круглыми от удивления глазами. Вряд ли кто-то до меня с ним когда-нибудь так разговаривал.

— Жидкий, — прошептал он. — И частый.

Я задал ещё несколько важных вопросов, Бубнов больше не выделывался, отвечал честно.

— У вас обострение хронического панкреатита, — объявил я. — Сейчас назначу обследование для подтверждения диагноза, потом лечение. Придётся сесть на диету, исключить магические коктейли и принимать некоторые препараты.

И вызвать к нему лекаря-гастроэнтеролога. Я мог бы подлечить магией сам, но пока что берёг силы, ведь собирался дежурить. Тем более ничего опасного для жизни у Бубнова нет. Снять обострение, а дальше — только держать диету.

— Диету? — недовольно переспросил он. — Без этого никак?

В полку моих недовольных диетами пациентов прибыло.

— Нельзя, — помотал я головой. — Диета — это основное лечение.

Так, обследование. Общий анализ крови, биохимия с амилазой и липазой, копрограмма и УЗИ брюшной полости. Для начала хватит.

Занёс направления медсестре, и тут меня с ног сбила перепуганная Лена.

— Там моя пациентка… Помоги… — невпопад выдохнула она.

— Что с ней? — пришлось тряхнуть девушку за плечи, чтобы она мне чётко ответила.

— Дышать не может, — прошептала Тарасова. — Я не знаю, что с ней.

Больше от неё ничего не добиться, поэтому я устремился к десятой палате. Благо я запомнил, какую именно больную дали на сегодня Тарасовой.

Пациентку я вычислил сразу. Она сидела, судорожно пытаясь хватать воздух и схватившись за шею. Губы, веки и щёки были раздуты от отёка. Для расспросов времени не было, поэтому сначала просканировал её диагностическим аспектом, увидев яркие свечения по всему организму, но преимущественно в сердце и лёгких. Так, кардиологический аспект, проверить пульс и давление. Давление восемьдесят на сорок, пульс сто семьдесят.

— Преднизолона два куба, адреналина 1 куб, внутривенно, быстро! — гаркнул я. — Анафилактический шок!

Рядом немыслимым образом снова появилась Светлана, которая спешила достать нужные препараты из укладки, которая находилась в каждой палате. Как раз для таких случаев.

Я же активировал иммунологический аспект. Это довольно редкий аспект, который позволяет лечить магией различные заболевания иммунной системы. А анафилактический шок — это не что иное, как именно реакция иммунной системы на аллерген.

Другими аспектами лечить нет смысла, давление и остальные показатели сейчас нормализуются препаратами. Моя же задача — успокоить иммунную систему пациентки.

Совместными усилиями нам удалось нормализовать дыхание и давление пациентки, и она сделала глубокий вдох. Кризис миновал.

Одышка, слабость и вялость у неё будет сохраняться ещё какое-то время, но жизни больше ничего не угрожало.

Оставалось разобраться, на что у неё вообще возникла такая реакция. Так что я поспешил назад к посту, где нашёл растерянную Лену.

— Как она? — спросила девушка.

— Кризис миновал, — кивнул я. — Надо разобраться, на что у пациентки аллергия. Ты собирала аллергологический анамнез?

— Нет, — закрыла она лицо руками. — Я так растерялась. Совсем непрофессионально себя повела, выскочила и помчалась в поисках врача. И забыла, что сама врач. Мне так стыдно!

Реакция действительно была не самой правильной, но Лену можно понять. Только-только приступив к врачебным обязанностям, она ещё не успела закалить свой характер и свои нервы. И столкнувшись с неотложной ситуацией, просто испугалась.

Опыт придёт к ней со временем.

— Успокойся, главное, что она не пострадала, — ответил я. — Любой мог растеряться. Сосредоточься на главном — почему анамнез не собрала? Это на тебя не похоже.

— Пациентка поступила ночью, — чуть успокоившись, ответила Тарасова. — Её осматривали Шуклин и Соколов. Они написали в карте, что аллергии ни на что нет.

Снова Шуклин с Соколовым! Как же они уже надоели с этими вечными попытками всем навредить, включая невинных пациентов!

— И не перепроверила? — вздохнул я.

— Да даже как-то не подумала, — призналась девушка. — Подтвердила пиелонефрит, назначила Амоксиклав.

Амоксиклав — это антибиотик, который содержит пенициллин. А на пенициллин аллергия у многих пациентов. Он и стал виной всего случившегося.

— Так, значит, я пойду и поговорю с ними, а ты обо всём доложи Зубову, — распорядился я. — Он должен об этом знать. Не забудь сказать, что информация уже была в истории болезни.

Зубову всё равно придётся наказать её за эту ошибку. Она обязана была перепроверить. Однако скрывать этот факт ещё хуже. Поэтому Тарасова покорно кивнула и ушла искать наставника.

Шуклин и Соколов снова нашлись в ординаторской. Они вообще покидали её?

— Коллеги, если вы не хотите в эту же секунду стать бывшими коллегами, потрудитесь объяснить, почему вы указали неправильный аллергологический анамнез у пациентки, — холодно отчеканил я.

— Это ты о чём? — нахально поинтересовался Соколов.

— Ты прекрасно понял, о чём я, — ответил я. — Можете пытаться подставлять меня, Болотова и Тарасову сколько угодно, но не ценой же жизней пациентов! Женщина чуть не умерла от анафилактического шока по вашей вине!

На двоих интернов эта речь не произвела никакого впечатления. Даже чуть-чуть стыда на лицах я не увидел.

— Если у пациентки была аллергия, то это вина Тарасовой, что она не уточнила, — ответил Соколов. — На дежурстве мы не обязаны уточнять подробный анамнез. Ставим предварительный диагноз, некоторые обследования, купируем симптомы, если надо. Но лечение и подробный опрос пациента — это уже на лечащем враче. Не так ли, Павел?

— Так, — буркнул Шуклин. — По правилам так и есть. Так что мы даже не спрашивали про аллергию.

Засранцы! И ведь легенда идеальная, не подкопаешься. Сама пациентка вряд ли вспомнит, спрашивал ли её дежурный врач об этом или нет. Тем более после такого стресса для организма.

А я уверен, что спрашивал. И доказательств нет.

Но оставлять это просто так тоже нельзя! Попробую провести блеф.

— Пациентка уточнила мне, когда пришла в себя, что она говорила дежурному врачу о наличии аллергии, — проговорил я.

Шуклин беспокойно взглянул на Соколова. Всего на секунду, но я успел поймать этот взгляд.

— Значит, мы забыли отметить это в истории, — пожал плечами Роман. — Но опять-таки, ночь, мы были уставшими и были уверены, что лечащий врач переспросит пациентку.

— Зря вы это затеяли, — произнёс я. — Не ту стратегию решили выбрать, чтобы остаться здесь. С рук вам это не сойдёт, уши у меня есть везде.

— Не понимаю, о чём ты, — напряжённо отозвался Соколов. — Паш, пойдём прогуляемся.

Шуклин поспешно встал с дивана, и они покинули ординаторскую. А я подошёл к своим «ушам».

— Они обсуждали здесь этот случай? — шёпотом спросил я.

— Прямо нет, они начали подозревать, что ты их подслушиваешь, — отозвался крыс. — Только о чём-то в телефонах переписывались, но мне было не видно.

Хитрые, решили максимально себя обезопасить. Главный в этом дуэте Соколов, у Шуклина не хватило бы фантазии на такие планы. Его максимум — это не передать назначения.

И того, и другого изгнать из интернатуры будет сложно. За ними деньги и связи. Но я своего добьюсь, им вообще не место среди врачей. Рисковать уже которым пациентом подряд!

— Тогда дави им на психику по максимуму, — распорядился я. — Хватит их жалеть, пора переходить на серьёзные ответные меры.

Клочок довольно пискнул и уполз в вентиляцию. А в ординаторскую пришла Лена.

— Рассказала, — проговорила она. — Орал он, конечно — жуть. Но я заслужила, надо было перепроверить.

— От таких ошибок никто не застрахован, — ответил я. — Надо делать выводы и двигаться дальше, а не винить себя.

— Она ведь могла погибнуть, — вздохнула Лена. — Я всего лишь не задала один-единственный вопрос, который мог стоить ей жизни!

Представляю, в каком она сейчас состоянии. Но ей нужно самой с ним справиться. Никакие утешения тут не помогут, надо просто признать свою ошибку. И больше не повторять её.

Мы немного посидели молча, думая каждый о своём. Минут через десять в ординаторской появился Зубов и Болотов.

— Я г-готов прочитать вам лекцию, — гордо заявил Женя. — Г-где остальные?

— Прогуляться ушли, — пожал я плечами.

С какой формулировкой они мне это подали — с такой я и передал, слово в слово.

— Да вы все сегодня издеваетесь! — крикнул Зубов. — Ну просил же не портить мне настроение, но нет, мои птенцы не могут иначе! Болотов, Боткин, живо найдите их.

Неспроста он отправил нас двоих. Наверняка и сам увидел состояние Лены и решил с ней поговорить наедине. Каким бы ни был он вспыльчивым, наставник из него всё равно отличный.

Соколов и Шуклин нашлись в столовой, после чего мы все снова собрались в ординаторской. Лена заметно приободрилась, явно после разговора с Зубовым.

— Г-господа, сегодня я расскажу вам о г-гипертоническом кризе, — важно начал Болотов, поправив очки. — Н-начнём с определения. Г-гипертонический криз — это р-резкое повышение артериального д-давления до критических цифр.

Шуклин по обыкновению дремал, Соколов украдкой сидел в телефоне, но мы с Леной слушали внимательно. Хотя для меня он ничего нового не расскажет, но лучше его поддержать.

— При г-гипертоническом кризе возникает риск жизнеугрожающих с-состояний, таких как инсульт, инфаркт, отёк л-лёгких, — продолжил Болотов. — И поэтому т-так важно правильно уметь его к-купировать.

В этот момент дверь в ординаторскую открылась, и к нам заглянул как раз вчерашний пациент с кризом, Синицев.

— Мужчина, вам сюда нельзя, это ординаторская, — проговорил Зубов.

— Я знаю, но мне нужна помощь, — ответил тот. — Мне срочно нужен гинеколог!