Гений Медицины

Глава 2

Как я и думал. Потеря зрения — это явный неврологический симптом.

— КТ головы готово? — быстро спросил я.

— Да, кажется, его принесли мне буквально пять минут назад, — закивала Ольга Петровна.

— Тогда несите его сразу в палату, мы будем там, — отрывисто распорядился я и первым побежал к Левашову.

Остальные интерны ринулись за мной. Когда мы вбежали в палату, Левашов лежал на кровати, глаза его были закрыты.

— Вы нас слышите? — обратился я к нему.

Он открыл глаза и перевёл взгляд на нас.

— Слышу, — слабо отозвался он. — Но вижу только одним глазом. Что со мной?

Так, нарушений речи нет, это уже радует. Разговаривает адекватно, на вопросы отвечает правильно.

— Ещё жалобы есть? — уточнил я, пока игнорируя его вопрос.

— Рука правая… отнялась, — ответил Левашов. — Не чувствую её, как будто отлежал.

Так, на геморрагический инсульт это не похоже. Скорее транзиторная ишемическая атака. Вызванная повышением давления, которое вызвано гломерулонефритом. Ох и запутанная же ситуация.

— Г-головной мозг тоже подсвечивается, — проговорил Болотов, который просканировал пациента диагностическим аспектом.

Транзиторная ишемическая атака может перейти в инсульт, если ничего с ней не сделать. К счастью, поймали мы это состояние вовремя.

— Вот результаты КТ, — к нам подбежала Ольга Петровна. — Транзиторная ишемическая атака в каротидном бассейне с левой стороны. Инсульта нет.

Как я и предполагал. При подобных заболеваниях головного мозга симптомы обычно проявляются с противоположной стороны. Вот почему отнялась именно правая рука.

— Невролога сюда зовите, пусть неврологическим аспектом полечит, — распорядился я. — Плюс к лечению антиагреганты, глюкозу внутривенно и нейропротекторы. Сейчас всё распишу.

А в мои времена хватило бы только работы лекаря с неврологическим аспектом. Но сейчас без лекарств не обойтись. Лекарь сможет стабилизировать состояние, а потом болезнь нужно будет долечивать препаратами.

Ольга Петровна умчалась за неврологом. Остальные интерны потрясённо наблюдали за всей этой картиной, пребывая в полной растерянности.

— С вами всё будет хорошо, — заверил я Левашова. — Мы вовремя поймали заболевание и сможем вылечить его без последствий.

Он кивнул и снова прикрыл глаза. Потеря зрения на один глаз преходящая, через несколько часов зрение уже вернётся. Так что со всеми проблемами удастся разобраться.

— Что здесь происходит? — раздался сзади оклик Зубова. — Что из фразы «идите домой» вам было непонятно?

— У пациента случилась транзиторная ишемическая атака, — спокойно ответил я. — Невролог уже в пути. Мы же осматривали пациента, так как вас не смогла найти Ольга Петровна.

— Это с чего вы взяли про ТИА? — буркнул Зубов. — На кофейной гуще нагадали?

Я молча протянул ему результаты КТ головного мозга. Строго говоря, по КТ достоверно определить ишемическую атаку было невозможно. Её ставили под вопросом, исключая инсульт. Остальное — по симптомам и жалобам.

— Вы всё-таки провели ему КТ⁈ — воскликнул Зубов. — Я же запретил проводить это обследование!

— Это обследование спасло пациенту жизнь, — отозвался я. — Если бы мы сейчас теряли время на КТ и потом ждали бы результатов — мог бы произойти и сам инсульт.

Зубов понимал, что я прав, но просто физически не мог заставить себя признать это.

— Михаил Анатольевич, доброго вам дня, — в палату зашёл невролог. — Мне сказали, у пациента транзиторка случилась? Вовремя вы поймали, отличная работа. Это мне исправить гораздо проще, чем последствия инсульта.

— Это не я выявил, — неохотно признался Зубов. — А мой интерн, Боткин.

— В таком случае, выказываю вам своё уважение, молодой человек, — почтительно кивнул невролог. — Теперь оставьте нас, я обо всём позабочусь.

Я передал ему лист со своими назначениями. Как невролог он может что-то добавить или изменить.

Оставив невролога с пациентом, мы всей толпой вернулись в ординаторскую.

— Признаю, что был не прав, — недовольно произнёс Зубов. — Боткин, вы молодец.

Надеюсь, этот случай научит его, что к словам интернов тоже надо прислушиваться. Хотя вряд ли изменить нашего наставника будет так просто.

Он считается одним из лучших диагностов этой клиники. Но даже выдающиеся специалисты иногда совершают ошибки. Заметить ишемию было и правда трудно. И если бы у меня не была хорошо развита диагностика, то я бы тоже пропустил ее.

Весь год я потратил на развитие по большей части только этого аспекта, хотя однокурсники смеялись над таким подходом. Теперь, умея лечить, но не умея диагностировать, большинство из них сами остались в дураках.

— Назначил обследование без вашего разрешения и резко стал молодцом? — влез Соколов. — Буду иметь в виду, что здесь по правилам надо ни во что не ставить начальство.

Он бросил на меня торжествующий взгляд. Точно, он же объявил мне войну. Даже как-то позабылся этот факт на фоне всего происходящего. Или я просто не видел в Соколове достойного противника? Те, кто не раз покушались на меня в прошлом, были куда изворотливее.

— Здесь по правилам нужно помогать пациентам, — холодно ответил я. — Иногда приходится принимать сложные решения. Если вам это не по зубам — то это ваши проблемы.

Соколов фыркнул, подхватил свои вещи и покинул ординаторскую. Остальные, немного помедлив, последовали его примеру.

Так первый день в интернатуре и подошёл к концу. Он мне надолго запомнится.

А дальше, уверен, будет только веселее.

Я тоже собрался и отправился на свою съёмную квартиру.

Семья Боткиных, которая передалась мне по своеобразному наследству вместе с этим телом, была одной из самых бедных семей Санкт-Петербурга.

Небольшое родовое имение, которое принадлежало нам, располагалось даже не в самом городе, а в его области. Ездить оттуда в центральную клинику «Империя здоровья», расположенную на Невском проспекте, было бы огромным расточительством и времени, и денег. Поэтому я снял себе квартиру, пусть и не в пешей доступности, но поближе к клинике.

Правда, в том же районе снять её у меня ни за что бы не получилось. Центральный район считался самым престижным, и жильё было там невероятно дорогим.

Жители этого района были прикреплены как раз к нашей клинике. Другие тоже могли попасть в неё на лечение, но на платной основе.

Мне нравилось, что клиника принимала и аристократов, и простолюдинов. Правда, разделяя их, поэтому у каждого отделения было два этажа.

Я зашёл в свою небольшую студию и устало рухнул на диван.

— Как прошёл первый день, хозяин? — пропищал рядом мой единственный компаньон.

Друг, который тоже перенёсся со мной из прошлой жизни. Только там это был пушистый и красивый кот. А в новом мире его душа заняла тело того животного, которых полным полно было в родовом особняке… Крысы.

— Не так хорошо, как могло бы быть, но терпимо, — усмехнулся я. — Ты тут как, Клочок?

Крысёныш вскарабкался на диван, чуть не запнувшись обо свой розовый длинный хвост.

— Ну что за нелепица, — возмутился он. — Год уже в этом теле, а всё никак привыкнуть не могу. Хвост должен быть пушистым, это гордость для любого кота! А у этих недоразумение какое-то, а не нормальный хвост!

Крыс он терпеть не мог всей своей кошачьей душой. А потому ему было так тяжело смириться с новым телом.

— Деваться тебе некуда, — усмехнулся я. — Теперь ты крыс.

— Ох, ну хотя бы не собака, и на том спасибо. И я всё ещё надеюсь, что ты найдёшь способ переселить меня в другое тело, — Клочок подвигал розовым носом из стороны в сторону. — Ну так что случилось?

— Получить место в клинике будет не так-то просто, — пожал я плечами. — Конкуренты сильные, наставник упрямый. Но мы прорвёмся. И куплю тебе целый дом из сыра.

— Крысы не любят сыр, это миф! — возмутился Клочок. — А насчёт всего остального… Давай я им чуму притащу?

Только чумы в элитной клинике «Империя здоровья» всем и не хватало…

— Давай не надо, — ответил я. — Я сам разберусь. Лучше поужинаем.

— Я тебе не Реми из Рататуя, чтобы ужин готовить, — фыркнул Клочок.

— Ты сейчас вообще о чём? — не понял я.

— Ох, темнота, хозяин, — усмехнулся тот. — Мультфильм такой. Раз уж мы перенеслись в этот мир, надо бы тебе лучше ознакомиться с местной культурой.

Да, эту часть за год своего пребывания в этом мире я подтянул слабо. Времени не было, большая часть уходила на учёбу и подтягивание хвостов. Зато мой серый приятель по полной развлекался, проводя целые дни за просмотром телевизора.

— Успею ещё, — отмахнулся я.

Мы поужинали, и я сразу отправился спать, намереваясь выспаться перед завтрашним днём в интернатуре.

Утром я позавтракал и отправился в клинику. Клочок даже не соизволил проснуться, так и дрых, по кошачьей привычке свернувшись клубочком.

В ординаторской я застал Болотова, Соколова и Тарасову. Шуклин опаздывал, по своей старой излюбленной привычке.

— Константин, доброе утро! — воскликнул Соколов. — Зубов с утра уже успел раздать нам пациентов. Вот, это твой.

Он протянул мне историю болезни некого Коровина. Я даже не стал брать её в руки.

— Ты серьёзно? — усмехнулся я. — Вчера объявил мне войну, а сегодня пытаешься подкупить таким банальным разводом. Истории ты, скорее всего, взял на столе или стащил у главной медсестры отделения. И всё ради того, чтобы попытаться меня подставить.

— Что ты такое говоришь? — наигранно возмутился он. — Я бы никогда не стал такого делать.

Я включил кардиологический аспект, чтобы проверить пульс Соколова. Моя маленькая тайна, которая тоже связана с моим перерождением в этом мире.

В прошлой жизни я владел всеми аспектами лекарства на максимальном уровне.

Смог перенести их и в этот мир, только они откатились назад, до самых минимальных навыков. Теперь их предстояло развивать заново. За текущий год сделать этого я толком не успел, но теперь эта задача была одной из приоритетных.

Пульс у Соколова просто зашкаливал. Надо же, такой мастер вранья, а сам настолько нервничает.

— Где же тогда твоя история болезни, Роман? — спокойно поинтересовался я.

— Так я уже… закончил? — неуверенно ответил он, причём вопросительным тоном.

— Значит я правильно понял, что за полчаса до начала рабочего дня наш наставник раздал всем пациентов, и ты уже успел осмотреть, опросить своего больного, выставить диагноз, дождаться анализов, расписать лечение и сдать Зубову? — уточнил я.

— Да, — Соколов решил идти до конца.

Он хотя бы понимает, до какого абсурда дошло его враньё?

— Тогда можешь идти домой, — пожал я плечами. — И зайди ещё к главному врачу, тебя наверняка за такие подвиги примут на место врача-терапевта безо всяких трёх месяцев интернатуры.

Он поджал губы, окончательно понимая, что полностью облажался. В этот момент в ординаторскую вбежал запыхавшийся Шуклин.

— Я не опоздал, этот надзиратель наш ещё не появился? — спросил он.

— Надзиратель прямо за вашей спиной, — раздался позади него голос Зубова. — Эх, Шуклин, это ж надо было так попасться.

— Ох ты ж… — Шуклин вовремя сдержался, чтобы не закончить ругательство.

Кто говорил, что медицина — это скучно? У нас всё очень весело!

— Итак, мои птенцы, вот вам задания на сегодня, — проговорил Зубов. — Соколов, пятая палата, пациентка Терентьева. Боткин, восьмая палата, Трошин.

Зубов замолчал, и остальные интерны уставились на него с недоумением.

— А н-нам? — поправив очки, подал голос Болотов.

— Ох, я думал, здесь больше нет никого, — отозвался Зубов. — Болотов, сорок первая палата, пациент Сидоров. Тарасова, девятнадцатая палата, Молоканова. И наконец, сегодняшний опоздун отправляется помогать Ольге Петровне, у той накопилось много работы.

— Михаил Анатольевич, но я ведь не опоздал, — вяло ответил Шуклин. — К тому же я врач, а не медсестра.

— Тогда считай это маленькой местью за «надзирателя», — ответил тот. — Всё, разошлись, работаем!

По крайней мере, сегодня у каждого свой отдельный пациент. Лучше, чем вчера, когда мы все толпились вокруг Левашова. Кстати, надо бы проверить, как он.

Я забрал у Ольги Петровны нужную историю болезни и первым делом направился к Левашову.

— Доброе утро, — вошёл я в палату. — Как сегодня ваше самочувствие?

— Гораздо лучше, — кивнул пациент. — Спасибо вам, мне объяснили, что вы меня практически от смерти спасли.

— Не совсем так, но приятно слышать, — улыбнулся я. — Поправляйтесь!

Я вышел из палаты и сразу же наткнулся на Соколова.

— Что, пытаетесь наладить мосты с богатым пациентом? — буркнул тот. — Учтите, для этого нужен особый талант, которого я у вас не наблюдаю.

В своём репертуаре!

— Я просто решил поинтересоваться, как самочувствие у пациента, — ответил я. — А вот что вы здесь делаете — это другой, не менее интересный вопрос.

— Палату нужную ищу, — нашёлся Соколов. — Пятая палата по логике должна быть где-то рядом. А ты учти, что я буду за тобой следить, и любой прокол…

— Следи, если заняться нечем, — усмехнулся я. — У меня есть дела поважнее, чем эта выдуманная война.

— Да ладно, я один раз сказал в порыве злости про эту войну, а ты прям так и запомнил, — проговорил Роман. — Мы все здесь коллеги и должны помогать друг другу.

Ну и подозрительно же это звучит от него! Сделаю вид, что поверил, хотя держаться всё равно буду настороже.

— Хорошо, будем считать, что забыли, — ответил я. — Мне пора.

— Погоди, — остановил меня Роман. — Тебя там Ольга Петровна просила к ней подойти.

— Зачем это? — уточнил я. — Я только что от неё, забрал историю.

Это вполне могло оказаться ложной информацией. Но номера медсестры у меня не было, чтобы позвонить ей и узнать наверняка. Надо будет исправить эту оплошность.

Просто проигнорировать просьбу не получится. Если это не новый ход Соколова, а реальная просьба, то я должен подойти. Видимо, придётся потратить часть времени на выяснение правды.

— Так ты же потом к пациенту заходил, а я после тебя подошёл, — торопливо ответил Соколов. — Она тебе что-то сказать забыла, ты уж подойди.

И снова это звучит очень подозрительно.

Если не подойду, а выяснится, что информация важная — мне же будет хуже. А если подойду и выясню, что никто меня не звал — просто лишний раз смогу убедиться, что Роману доверять не стоит.

На пациенте это никак не отразится. Неотложных пациентов Зубов бы нам не выдал.

— Хорошо, подойду, — пожал я плечами.

Я развернулся и отправился на пост главной медсестры.

— О, Константин! — сразу же увидел меня Шуклин. — Нет, ну это справедливо вообще, что врача отправляют выполнять работу медсестры?

Сложный вопрос. С одной стороны он прав, в интернатуре мы должны учиться быть врачами, а не медсёстрами. С другой стороны, во-первых, Шуклин сам на это напросился, опоздав и оскорбив Зубова, а во-вторых, он сам толком ничего не возразил Зубову.

— Если тебе это не нравится — поговори с Зубовым ещё раз, — пожал я плечами.

— Да ну, это же бесполезно, — махнул рукой Шуклин. — Сейчас может по-быстрому всё сделать смогу, и поспать получится. Не люблю я эти ранние подъёмы. Кстати, а ты чего тут?

— Меня Ольга Петровна искала, — ответил я. — Не подскажешь, где она?

— В процедурном кабинете, распоряжения отдаёт, — зевнул Шуклин.

Процедурный кабинет выглядел как какое-то компьютерное помещение, настолько много в нём было экранов, мониторов и других приборов.

В центре — несколько процедурных кресел со встроенными функциями массажа, подогрева, а также датчиками показателей здоровья. Кресло измеряло пульс, сатурацию, артериальное давление, и передавало всё это на монитор. Всё для того, чтобы банальное взятие крови проходило комфортно.

Взглядом я нашёл Ольгу Петровну, светящуюся возле одного из мониторов, и подошёл к ней.

— Вы меня искали? — спросил я.

— Нет, молодой человек, — улыбнулась она. — Мне уже дали одного интерна, на сегодня мне хватит.

Чёрт, стоило бы догадаться! С другой стороны, это было полезно, я окончательно убедился, что Соколову доверять нельзя. Потратил немного времени, но совсем не критично.

— Значит, мне дали ложную информацию, — кивнул я. — Не смею задерживать.

Что ж, как разобраться с Соколовым я придумаю, но сначала — работа. Я нашёл нужную палату и зашёл внутрь.

— Мне нужен пациент Трошин, — проговорил я. — На сегодня я его лечащий врач.

И произошло нечто странное. Один из пациентов вскочил, схватил стул и направил его перед собой.

— Не подходите ко мне! — завопил он. — Так просто я не дамся!

Мне что, подсунули психически больного? Уже второй такой пациент за два дня. Это не может быть простым совпадением.