Фурия Курсора

Глава 52

Элинарх был чудом алеранской инженерии. Его арка была перекинута над водами Тибра на расстояние более полумили, пролетом из твёрдого гранита, добытого из недр земли. Имеющий собственных фурий мост был почти живым существом, исцеляющим нанесённые ему повреждения, меняющим свою структуру, чтобы приспособиться к летней жаре и зимней стуже.

Та же магия, что позволяла дорогам поддерживать и укреплять алеранских путников, простиралась своей нерушимой силой по всей длине моста. Он мог изменять свою поверхность, избавляясь от излишков воды и льда, а во время шторма дождевая вода стекала по ровным желобкам в каналы, расположенные по обеим сторонам моста.

Однако во время этого шторма по каналам стекала кровь.

Тави направил своих людей быстрым шагом по мосту.

Двадцать шагов спустя, Тави увидел струйки крови в каналах. Сперва он думал, что красноватый тон был просто отблеском на воде, оставшейся после дождя. Но дождь закончился насколько часов назад, и хмурый день поглотил краски мира, а не раскрасил его. Он на самом деле не осознавал, что это была кровь, пока не почувствовал запах — резкий, металлический, тревожный.

Ручейки были небольшими — глубиной примерно с вогнутую ладонь взрослого человека, а шириной по его растопыренные пальцы. Они даже не были больше потоков дождевой воды. Но Тави знал, что кровь, стекающая по безжалостным, равнодушным камням склона моста, несла в себе жизни многих и многих людей.

Тави отвел взгляд и, глядя вперед, сосредоточился на все еще возвышающемся перед ним переходе. Он услышал звуки рвотных позывов, доносящиеся из отряда, идущего позади, это легионеры поняли что видят перед собой.

— Смотреть вперед! — крикнул Тави легионерам. — У нас есть дело, джентльмены! Сосредоточьтесь.

Они достигли конца оборонительной стены, которая теперь защищалась примерно половиной когорты легионеров — все они были ранены, но способны держать оружие. Они приветствовали Тави, когда он и его добровольцы приблизились.

— Задайте этим ублюдкам, парни! — проревел один седой центурион.

— Отправьте их к воронам, Капитан! — подхватил раненый новобранец с окровавленной повязкой на голове.

— Задайте им жару!

— Порвите их!

— Вперёд, алеранцы!

— Надерите их мохнатые…

— Боевое построение! — прокричал Тави.

Когорта на ходу перестроилась в колонну по двое легионеров.

Их темп несколько замедлился, пока колонна протискивалась через проход в оборонительной стене, Тави заставлял их держаться ближе друг к другу, пока они не достигли следующей оборонительной стены. Гул битвы становился всё громче.

Основные силы Легиона были сейчас там, на второй стене. Тави мог видеть низкую, коренастую фигуру Валиара Маркуса на стене, ревущего приказы. Легионеры стояли у стены и двумя длинными колоннами по обеим сторонам моста, откуда разбитые ступеньки вели к импровизированным бойницам.

Когда легионеры, стоящие на обороне стены падали замертво, другие мужчины по очереди занимали их места. Тави с содроганием представил, каково это, ждать свой черед идти на смерть, имея лишь возможность наблюдать, как кровь твоих собратьев по оружию смешивается с грязью под ногами.

Самый большой отряд стоял на позиции, блокирующей проем в центре стены. Ближайшие к проходу легионеры сражались с щитами и короткими мечами, а стоявшие за их спинами орудовали копьями, нанося удары через головы щитоносцев, чтобы ранить и рассеять непрерывный поток канимских рейдеров, которые пытались пробить дорогу основным силам.

Тела канимов лежали грудами, создавая своеобразные баррикады. Среди них, не двигаясь, лежали алеранцы, и товарищи не могли вытащить их из тисков этой безумной свалки.

Раздался крик, и измученные легионеры Первого Алеранского внезапно с надеждой оживились.

— Макс! — позвал Тави. — Крассус!

— Парни! — прокричал Макс. Он улыбнулся и подмигнул своему сводному брату. Крассус ответил жутковатой, слабой пародией на улыбку. Макс и Крассус встали во главе колонны, следом за ними — Рыцари Земли, а за ними — Тави и Эрен.

Китаи, пожалуй, это было предсказуемо, не шла со всеми в одной колонне, а держалась в стороне. Ее зеленые глаза сверкали, походка была легкой и непринужденной, несмотря на вес доспехов с чужого плеча.

— Алера! — прокричал Тави, вскинув руку с мечом, давая сигнал к атаке. Колонна набрала скорость. Его сердце колотилось так сильно, что, казалось, могло переломать ему ребра.

Валиар Маркус бешено крутил головой и раздавал приказы. В самый последний момент силы, сосредоточенные на земле, разделились, нырнув в стороны. Несколько канимов с торжествующим воем бросились в открывшийся пролом в стене.

Сыновья Антиллуса Рокуса встретили их сверкающей в их руках сталью.

Для Тави атака Макса и Крассуса была сверкающим, размытым пятном. Макс вырвался на шаг вперед и ударил первым, его клинок высоко наносил удары со всей скоростью, жестокостью и смертельным расчетом времени. Он ударил ближайшего канима и до кости рассек тому плечо руки, держащей оружие, затем развернулся, полоснув клинком по горлу второго канима.

Он замахнулся снова, нанося другой удар, отбивший в сторону приближающийся серповидный меч.

Рядом Крассус сражался с такой безупречной согласованностью с атакой Макса, что казался тенью своего брата.

Он прикончил безоружного канима выпадом, который пробил тому нёбо, отразил отчаянную, яростную атаку другого канима, из горла которого на мост стремительно изливалась его жизнь, и отрубил третьему кисть, сжимавшую оружие, когда Макс вскрыл защиту канима.

Братья разобрались с первыми из хлынувших канимов и достигли проема в стене, не замедлившись ни на мгновение. Из проема тут же послышались крики и вопли умирающих канимов, и Рыцари Земли бросились на внешнюю сторону стены.

Настал черед Тави и Эрена, и на них обрушился удушающий запах металла и разложения, узкий проход стеснял движения. Они выбрались из него на одном дыхании, хотя Тави показалось, что это заняло намного больше времени, и он вдруг понял, что смотрит, не отрываясь, на невероятной длины мост, ведущий к возведенным на вершине Элинарха стенам.

Нельзя было терять запал, и Макс и Крассус начали выкашивать путь через канимов, как если бы они были родезианцами, прокладывающими себе путь через джунгли у себя дома. Как только Рыцари Земли были готовы расположиться веером по обе стороны от них, они вступили в игру со своими огромными орудиями.

Тави видел, как меч с силой, увеличенной фуриями, разорвал одного из канимом надвое, оставив два обрубка истекать кровью на земле. Огромный молот взмыл вверх и опустился на другого канима, раздавив его с такой силой, что осколки переломанных ребер и позвоночника разорвали его шкуру.

Краем глаза Тави заметил резкое движение, повернулся и увидел, как один из канимов перескочил через рыцарей и приземлился на камни прямо перед ними. Над его головой была занесена огромная дубина.

Тави увернулся от нее, склонившись в сторону, и бросился на канима, пока тот не успел восстановить равновесие. Он с силой полоснул канима снизу вверх, вскрывая артерии на внутренней стороне его бедра, увернулся от падающего тела и с размаху ударил по шее канима.

Удар не был настолько сильным, чтобы перерубить защищенную густой шерстью мускулистую шею канима, но его было более чем достаточно, чтобы разбить шейный отдел его позвоночника, оставив его беспомощно истекать кровью на земле.

Следующий каним перепрыгнул через колонну, приземлился вне досягаемости меча Тави и нацелился на Эрена.

Маленький курсор взмахнул древком знамени с обугленным орлом, сейчас больше похожим на ворона, мелькнула мысль в голове у Тави, и, как кнутом, щелкнул им по носу канима.

Этот удар не более чем отвлек канима на долю секунды. Тави мог бы воспользоваться этим и ударить, но не стал. Инстинкт твердил ему не делать этого, а Тави привык доверять своему чутью.

Облаченная в доспехи фигурка Китаи спрыгнула со стены за ними и обрушила оба меча на канима, нанося ему страшные повреждения. Девушка-марат взбежала по ступенькам, пока они протискивались через туннель, и бросилась с бойниц секундой позже их появления.

Китаи кувырком метнулась вперед, сквозь неистовый водоворот ударов серповидного меча канима, встала на ноги за спиной рейдера и прикончила его быстрым, страшным ударом беспощадных клинков.

Китаи стряхнула кровь со своих мечей и двинулась вперед, занимая позицию справа от Тави, в то время как Эрен встал слева. Они двинулись вперед, через круговерть невероятного шума и насилия, а за ними Вороны Битвы начали возникать из проема в стене, ведомые исполняющим обязанности центуриона Шульцом, словно рукоять копья, следующая за смертоносным наконечником — Максом и Крассусом.

Тави осознал, что канимы не были готовы к защите от такой атаки. Враг, должно быть, считал, что силы алеранцев на исходе, что время и раны делали свое дело.

Канимы, Тави был уверен в этом, провели последний час в ожидании победоносного финала, падения алеранских защитников. И когда обороняющиеся отступили от проема в стене, канимы решили, что пришло время последнего смертоносного рывка. Они напирали, ведомые жаждой фатального удара, который уничтожит их врагов.

Вместо этого они встретили отчаянное сопротивление самого смертоносного мечника Легиона и сверхчеловеческую силу Рыцарей Земли в сопровождении почерневшего, окровавленного знамени капитана, который бросил вызов Сари и его шаманам, опозорил его перед его же войском и был жив, несмотря на всю мощь сил, направленных на него шаманами.

Тави понял, что сражения ведутся в грязных полях, горящих городах, в вероломных лесах, в неумолимых горах, на забрызганных кровью камнях стратегически важных мостов. Но выигрываются битвы в сердцах и умах сражающихся солдат. Ни одно войско не может быть побеждено, пока оно не поверит в свое поражение. Ни одно войско не может победить, пока оно не поверит в свою победу.

Первый Алеранский верил.

Рейдеры канимов не были уверены.

В это время, на мосту, перед ужасающими мечами сыновей Антиллуса, перед сокрушительной мощью Рыцарей Земли, перед почерневшим знаменем Первого Алеранского и безрассудным, бешеным порывом Воронов Битвы, эти два факта были определяющими.

Это было настолько просто, насколько было.

Сопротивление канимов не просто поколебалось, оно внезапно исчезло, когда паника поглотила их.

Макс и Крассус усилили штурм и Тави вел Воронов Битвы за ними. На стенах позади них зазвучали трубы. Валиар Маркус увидел, что канимы сломлены и остальные силы ослабленного Легиона бросились вперед, чтобы с помощью их сил и напора выполнить задачу.

Задача была пройти более пятисот ярдов "в гору" к защищающим наивысшую точку моста, которая, к тому же, не была построена, чтобы сдерживать атаки с алеранской стороны.

Без бойниц, единственной защитой, которая предоставлялась канимам, было простое замедление движения атакующих самими стенами и относительно небольшими проходами в них.

Эти проходы, однако, также замедляли канимов, теперь пытавшихся отступать. Легионеры были медленнее своих врагов, но перехватывали их у стены, проход в которой стал бутылочным горлышком, задерживавшим канимов на северной стороне.

Тави едва справлялся с задачей придерживать боевое построение с Рыцарями в его центре, когда перед горящими мщением алеранцами падали канимы. Канимы выли, Легион наступал.

Тави старался сохранить порядки ровными, чтобы выводить раненых из боя, раньше, чем их могли затоптать. Отчаявшиеся канимы бросались на импровизированные стены и перепрыгивали через них, более готовые к падению, чем встретиться лицом к лицу с безжалостно наступающим Первым Алеранским. Некоторые даже бросались с моста. Это было долгое, опасное падение с самой высокой точки моста.

Опасные, насколько только возможно, дожидающиеся акулы были гораздо более серьезной угрозой — и после двух дней постоянного запаха крови в воде и относительно небольшого количества пищи, они были голодны. Ни один из тех, кто упал в реку, не вынырнул живым.

Тави был первым легионером, поднявшимся на зубчатые стены в середине моста. Эрен был рядом с ним, и рёв вырвался из глоток алеранцев, когда знамя с чёрным орлом-вороном показалось над стеной.

Тави смотрел, как Макс и его рыцари нырнули в отверстие в стене, чтобы убедиться, что канимы достаточно благоразумны, чтобы продолжить своё отступление. Их преследовало множество возбужденных Воронов Битвы, которые должны были держать оборону, но в пылу сражения чрезмерно увлеклись.

Макс, Крассус и Рыцари Земли договорились нанести сокрушительный удар по убегающим канимам с разных сторон, а затем легионеры довершили страшную бойню, начатую рыцарями.

Тави понятия не имел, осознавал ли Макс, как далеко за пределы стен в действительности развернулась атака, и дал сигнал трубачу Воронов Битвы играть отбой.

Громкий призыв прокатился вниз по склону на дальнем конце моста, и на его сигнал Макс оглянулся вокруг, и даже на расстоянии сотни ярдов Тави мог разглядеть выражение ужаса на лице Макса, когда тот увидел, как далеко вперёд он ушёл.

Стоящая рядом с Тави Китаи вздохнула и закатила глаза.

— Алеранцы.

По приказу Макса рыцари и легионеры остановились и стали организованно отступать назад, к стене в центре моста.

Тави оглянулся через плечо, потом повернулся и начал спускаться к поверхности моста, выкрикивая приказы.

— Привести инженеров! Рыцари Воздуха к стене! Вороны Битвы, за мной!

Эрен следовал за ним по пятам.

— Э-э, сэр? Разве мы не должны подготовиться, чтобы, э-э, ну, вы знаете. Защищаться против контратаки?

— Мы это и делаем, — ответил Тави. Он прошёл через отверстие в стене и оказался на поверхности моста. Тави смотрел вниз вдоль склона Элинарха туда, где за следующей оборонительной стеной уже стягивались Канимы.

— Шульц! Приведи их!

— Всё верно, — сказал Эрен. В его голосе отчетливо звучала нервозность. — Только просто стыдно, что инженеры пошли на все эти хлопоты, чтобы построить нам очень хорошую стену, и вот мы здесь, перед ней. Совсем её не используем. Я просто переживаю, что это может задеть их чувства.

— Рыцарям необходимо пространство на стенах, и инженеры не могут позволить себе быть прерванными штурмом. Мы должны предоставить им как можно больше места, — сказал Тави.

— Мы, — сказал Эрен. — И одна когорта. — Он смотрел на спуск моста. — Против шестидесяти тысяч почти самых лучших канимов.

— Нет, — тихо возразила Китаи. — Мы, против одного.

Тави кивнул.

— Сари.

— А, — сказал Эрен. Он оглянулся на Воронов Битвы, один за другим занимающих позиции вокруг них. — Вы не думаете, что есть вероятность, что он может привести с собой друга или двух?

— Это идея, — сказал Тави. — Убедитесь, что они могут видеть знамя.

Эрен спохватился и поправил знамя, чтобы его развевал ветер.

— Теперь они точно знают, где вы.

— Правильно, — сказал Тави.

Вниз по склону моста медные рога взревели ещё раз — теперь в другой последовательности, чем раньше. Тави смотрел, как канимы начали выходить из проёма в следующей стене, и его сердце билось всё быстрее.

Каждый из них был одет в плащ и капюшон шамана. Они выстроились в шеренги, клубы зеленоватого дыма струились из кадильниц, многие из них сжимали длинные железные прутья, каждый из которых был усажен десятками похожих на клыки стальных лезвий. Они образовали острие колонны рейдеров, заполняющих мост десятками. Сотнями. Тысячами.

— Ох, вороны побери, — тихо сказал Эрен.

— Там, — сказал Тави Китаи, едва сдерживая прилив волнения. — Идёт сзади. Видишь ярко-красные доспехи?

— Это он? — спросила она. — Сари?

— Это он.

Эрен сказал:

— Предупредите ваших Рыцарей Дерева. Пусть убьют его, когда он приблизится. Они почти могут достать его отсюда.

— Не годится, — сказал Тави. — Мы не можем просто убить его. Следующий жрец рангом ниже просто займёт его место. Мы должны дискредитировать его, подорвать его власть, доказать, что, чего бы он ни обещал остатку своего народа, он не способен это выполнить.

— Он не сможет предать, если у него стрела будет в глотке торчать, — заметил Эрен. И вздохнул. — Похоже, вы всегда выбираете трудный путь.

— Привычка, — сказал Тави.

— Как вы собираетесь его дискредитировать?

Тави повернулся и дал знак подойти. Крассус легко спрыгнул вниз со стены, как если бы десятифутовой высоты и не было. Он подошёл к Тави сквозь расступившееся войско и отдал ему честь.

— Капитан.

Тави немного отошёл от войска, чтобы их было не так легко услышать.

— Готов?

— Да, сэр, — ответил Крассус.

Тави вытащил из кармана небольшой матерчатый кошелёк и передал его Крассусу. Трибун Рыцарей открыл его и вытряхнул на ладонь маленький красный кровавый камень. Он смотрел на него некоторое время, потом положил камень обратно и сунул в карман.

— Сэр, — тихо сказал он. — Вы уверены, что это было в кошельке моей матери?

Тави знал, что он ничего не достигнет, повторяя себя.

— Мне очень жаль, — сказал он Крассусу.

— Это был единственный такой камень у неё?

— Насколько я знаю, — ответил Тави.

— Она… она амбициозна, — тихо сказал Крассус. — Я это знаю. Но я просто не могу поверить, что она так…

Тави поморщился.

— Возможно, мы не знаем всей истории. Может быть, мы неправильно истолковали её действия.

Тави не верил в это ни на секунду. Но ему было необходимо уверить в этом Крассуса, чтобы его не мучило чувство вины и неуверенности в себе.

— Я просто не могу в это поверить, — повторил Крассус. — Думаете, с ней всё в порядке?

Тави положил руку Крассусу на плечо.

— Трибун, — сказал он тихо, — мы не можем позволить себе сейчас отвлекаться. После будет масса времени на вопросы, и я клянусь вам, что если я останусь жив, мы найдем её и ответим на них. Но сейчас мне нужно, чтобы вы отложили эту затею.

Крассус прикрыл глаза, а затем встряхнулся, движением, которое напомнило Тави, как собака стряхивает воду. Затем он открыл глаза и резко отдал честь.

— Да, сэр.

Тави также отдал ему честь.

— Ступайте. Удачи.

Крассус ответил Тави вынужденной улыбкой, обменялся кивками с Максом, который стоял с рыцарями на стене, потом взмыл в небо внезапным порывом ветра.

Тави прикрыл рукой глаза от разлетевшихся брызг воды и крови, и смотрел, как Крассус взлетает вверх. Затем вернулся на своё место в строю.

— Я думал, что в этих облаках полно каких-то существ, — сказал Эрен. — Вот почему мы не можем летать.

— Так и есть, — ответил ему Тави. — Но кровавик является неким противодействием силе шаманов. Он должен защитить его.

— Должен?

— Меня защитил, — сказал Тави. — От тех молний.

— Это не то же самое, что облака, полные тварей, — сказал Эрен. — Вы уверены?

Тави отвёл глаза от уменьшающейся фигуры молодого рыцаря и посмотрел вниз по склону.

— Нет. Он знает, что это моё правдоподобное предположение.

— Предположение, — тихо сказал Эрен.

— Хм-мм.

От канимского войска поднялся рокот барабанов, и канимы двинулась к ним, их шаги были ровными и размеренными. Звук сотен рычащих голосов, скандирующих вместе, нарастал подобно мрачному и страшному ветру.

— Что случится, если вы ошибаетесь?

— Крассус, скорее всего, погибнет. Потом инженеры и наши Рыцари Земли снесут мост, пока мы удерживаем канимов.

Эрен кивнул, закусив губу.

— Хм. Мне неприятно это говорить, но если камень у Крассуса, то что помешает Сари разнести вас молнией на куски, как только он вас увидит?

Тави повернулся к Шульцу, передавшему ему щит. Он начал крепко приматывать его к своей левой руке.

— Неведение. Сари не знает, что у меня его нет.

Эрен прищурился.

— Почему это звучит как ещё одно предположение?

Тави усмехнулся, наблюдая за развёртывающейся атакой.

— Скажу вам через минуту.

А затем Сари запрокинул голову в жутком вое, и вся окружающая его толпа откликнулась оглушительным до боли, словно шторм, боевым кличем. Едва Тави начал нормально слышать, как его уши снова кольнуло, а поверхность моста содрогнулась.

— Готовься! — крикнул Тави, но его голос потонул в шуме толпы. Он выхватил меч и поднял его над головой, и все Вороны Битвы вокруг него сделали то же самое. По тому же сигналу Рыцари Дерева на стене за его спиной начали засыпать дождём стрел наступающих канимов, целясь так, чтобы ранить их и заставить атаку канимов замедлиться из-за раненых.

Сари, однако, не позволил наступающим колебаться, и канимы прошли мимо раненых почти не замедляя шага, оставив их истекать кровью на земле.

Тави пробормотал проклятие. Но попробовать всё же стоило.

— Защитная стена! — крикнул Тави, и Вороны Битвы изменили построение, прижимаясь к ближайшим к ним легионерам, так что стальные щиты заходили один на другой. Эрен и Китаи не смогли присоединиться к стене без собственных щитов, и отошли на несколько рядов вглубь строя.

Тави ощутил как его щит гремит о щиты мужчин рядом с ним, и стиснул зубы, пытаясь унять вызванную ужасом дрожь.

Затем Сари снова завыл, поднимая свой усеянный крюками жезл, и канимы, под предводительством шаманов с безумными глазами, атаковали Воронов Битвы.

От смертельного ужаса поле зрения Тави сузилось в туннель. Он почувствовал, что кричит вместе со всеми людьми в когорте. Он ещё плотнее прижался к мужчинам рядом с ним, и ряды закованных в броню фигур сплотились так, как только могли, опираясь на людей впереди и добавляя их собственный вес и устойчивость к защитной стене.

Толпа канимов врезалась в стену из алеранцев, словно живой бешеный таран. Засверкали мечи. Полилась кровь.

Тави приходилось отчаянно сражаться, просто чтобы осмотреться и понять, что происходит вокруг него, но шум, крики и неразбериха ближнего боя скрывали от него всё за пределами ближайшего мгновения.

Он нырнул за свой щит, едва успевая отдернуть голову в сторону, когда сверху на него опустился серповидный меч, острие кривого лезвия угрожающе нависло над щитом и нацелилось в его шлем. Он вслепую наносил удары, которые Макс и Магнус вбили в него, казалось бы, целую жизнь назад.

Он не мог даже сказать достигали ли цели большинство из них, а тем более нанесли ли они повреждения, но он крепче встал на ноги и занял твердую позицию, подкрепленную поддержкой задних рядов.

Другие были не столь удачливы. Шипастый посох шамана ударил и разорвал шею ближайшего легионера, как какая-то ужасающая разновидность пилы. Другой нырнул за свой щит только для того, чтобы кривое острие серповидного меча пронзило его шлем и вместе с черепом.

Еще одного легионера вытащили из стены, схватившись за его щит, на растерзание трем завывающим шаманам в их мантиях из человеческой кожи.

Вороны Битвы продолжали твердо стоять несмотря на потери, и атака канимов обрушивалась на них в свирепых попытках сломить их, с ревом подобным приливу кровавого моря, бесплодно разбивающемуся о камень скал.

Каждый раз, когда люди падали, их собратья по когорте лишь увеличивали давление вперед со всей силой, слаженностью и боевым мастерством, которыми они обладали.

Это было безнадежно. Тави знал это. Скала может противостоять океану какое-то время, но мало-помалу океан разрушит ее, это было просто вопросом времени. Вороны Битвы могли остановить атаку на проход, но Тави знал — им не сдержать огромного числа канимов на мосту дольше нескольких минут.

Неожиданно Тави оказался сражающимся рядом с Шульцом. Молодой центурион наносил быстрые, свирепые, мощные удары своим гладием, обрушившись на шамана и двух рейдеров четырьмя точно рассчитанными ударами, пока не поплатился за свою доблесть, поскользнувшись в крови своих врагов и вывалившись вперед из строя. Тут же другой каним замахнулся копьем вниз в незащищенную шею Шульца.

Тави не колебался. Он повернулся и нанес поверх опускающегося древка копья единственный, жесткий удар, оставив весь свой левый бок открытым для шипастого посоха шамана, стоявшего с пеной у рта перед ним. Он видел удар канима уголком своего глаза и понял, что никогда не сможет парировать или избежать смертоносного оружия.

В этом не было нужды.

Легионер слева от Тави выступил вперед, отбив посох в сторону своим щитом, и нанес легкий угрожающий удар в голову Шамана, заставив того отскочить назад, чтобы избежать его.

Это была не большая задержка, но достаточная, чтобы Шульц успел восстановить свое равновесие. Он и Тави быстро вернулись в строй, и сражение продолжилось.

Дольше.

И дальше.

Руки Тави горели от напряжения из-за использования щита и меча, все его тело дрожало от изматывающей борьбы против наступающего врага. Он понятия не имел, как долго продолжался бой. Секунды, минуты, часы. Это могло длиться сколько угодно. Единственное, что он знал наверняка, это что они должны удерживать свои позиции, пока все не закончится. Так или иначе.

Все больше людей умирало. Тави ощутил обжигающую вспышку на одной щеке, когда канимский серповидный меч скользнул мимо. Каним упал, но казалось их количество совершенно не убывает, и удар за ударом, Тави чувствовал, как поддерживающее давление задних рядов ослабевает.

Неизбежное поражение наступит скоро. Тави заскрежетал зубами в злом разочаровании и вдруг заметил вспышку красного всего в нескольких футах от себя. Сари стоял там, в своих алых доспехах, и Тави увидел, как шипастый посох Шамана обрушился на уже израненного легионера, припечатав того к поверхности моста.

Тави начал мрачно отдавать приказ о наступлении. Единственный, сильный толчок мог привести Сари в пределы досягаемости его клинка, и Тави решил — что бы ни случилось, Сари не покинет мост живым.

Но как только он собрался прокричать приказ, золотистый солнечный свет внезапно залил мост.

За один вздох, смятение обратило сражение в дерганную, неумелую стычку, так как практически все участники в шоке обратили свои взоры к небу.

Впервые почти за месяц золотое солнце сияло над Элинархом, невероятно горячее полуденное солнце позднего лета.

Хотя он знал, что ни за что не будет услышан, Тави закричал:

— Макс!

Крик взлетел на стену позади них, и рыцари стоящие там отозвались на него внезапным воплем огромного усилия, и выпустили на канимов оружие, какого ни один алеранец никогда еще не видел прежде.

Хотя не все Рыцари Воздуха могли хорошо летать, их неумение было скорее вопросом неопытности, чем недостатка сил. Каждый Рыцарь Воздуха обладал значительной мощью для других применений магии ветра, а учитывая, насколько базовыми были необходимые сейчас навыки, рыцарей более чем хватало для выполнения задачи.

Тави мог только вообразить, что происходило сейчас позади него на гребне стены и в небе над Элинархом. Тридцать рыцарей, все вместе, использовали магию для дальновидения подобную той, что обычно используется для наблюдения за объектами на расстоянии.

Однако в отличие от сформированной только между двух рук линзы, эта была огромной, все их фурии работали сообща, чтобы создать дискообразное уплотнение воздуха в четверть мили в поперечнике прямо над стеной, на которой они стояли. Оно собрало воедино весь солнечный свет, искривляя его, собирая в огненный поток энергии всего нескольких дюймов шириной, который устремлялся вниз прямо к Максу.

Тави услышал рев Макса, и его мысленный взор показал ему новый образ — Макс, создающий несколько своих собственных отдельных линз, которые искривляли и направляли свет вспышкой вдоль всей длины склона моста.

Превращая его в оружие. Точно так же как Тави использовал свой осколок изогнутого романского стекла, чтобы разжечь огонь, только… больше.

Жгучая точка солнечного света мелькнула поперёк моста, и там, где она проносилась, рейдеры и Шаманы орали от боли, их кожа обугливалась, а одежда и мех мгновенно вспыхивали.

Тави оглянулся через плечо и увидел на стене Макса, стоящего с высоко поднятыми руками и лицом, выражающим напряжение и ярость. Он закричал, и этот внушающий ужас свет принялся косить канимов, словно пшеницу. Кошмарная вонь и какофония бесконечно отвратительных воплей наполнили воздух.

Свет метался из стороны в сторону, смертельный, точный, и канимам было негде спрятаться. Десятки гибли с каждым тяжёлым ударом сердца Тави — и вдруг ход битвы начал меняться. Просветы в облаках расширились, солнечных лучей стало больше, и Тави показалось, что он видит тень одного человека высоко в воздухе, в центре чистого участка неба.

И, когда атака канимов остановилась от потрясения, Тави снова увидел Сари, не дальше двадцати футов. Шаман ненадолго уставился вверх, потом повернулся, чтобы увидеть, как его армия погибает, сгорает у него на глазах.

Он обернулся с откровенным ужасом на лице, поскольку его решающая атака обернулась безнадёжным поражением. В панике спасающие свои жизни рейдеры топтали своих собратьев и бросались с моста стремясь избежать этого страшного, неожиданного алеранского колдовства. Тем, кто был ближе к следующей стене, удалось вовремя перебраться через неё.

Остальные погибли. Они погибли в огне, на руках своих товарищей, или в зубах голодных морских чудовищ в реке под мостом. Они гибли сотнями, тысячами.

Через считанные секунды, только те канимы, что были ближе всех к алеранской защитной стене и, следовательно, слишком близко к алеранцам, чтобы быть целью, были еще живы. Те, кто пытался бежать, были разрезаны смертоносным лучом Антиллара Максимуса. Остальные, в основном это были шаманы, впали в еще большее неистовство, порождённое отчаянием и неизбежностью смерти.

Тави уверенно уклонился от неистового замаха шипастого посоха, и когда взглянул на Сари, увидел, как каним переводит взгляд с него на небо над головой.

Глаза Сари очистились от раздумий, горя яростью и безумием, и затем он неожиданно взвыл, дугой выгибая свое тело точно так же, как это было накануне.

Сари понимал, что его жизни настал конец, и Тави знал, что у Сари было достаточно времени, чтобы призвать удар молнии еще раз — и Тави был окружен своими собратьями алеранцами. Этот взрыв означал для него, что каждый рядом с ним умрет, точно так же, как все те, кто был в командирской палатке капитана Цирилла, в которую ударила молния Сари.

Он отдал кровавый камень Леди Антиллус Крассусу, поэтому Тави выбрал единственную возможность доступную для него.

Он бросился вперед, от стены, и рванулся к Сари.

Снова сила потрескивала в воздухе. Снова вспыхивал свет вдоль тела Шамана. Снова алые молнии змеились сквозь облака вокруг единственного кусочка чистого голубого неба, открытого Крассусом.

Снова ослепительно белый свет и громовой раскат обрушились с небес на Тави.

И снова ничего не произошло.

Осколки раскаленного камня брызнули из моста. Шаман, случайно оказавшийся слишком близко, обуглился до куска дымящегося мяса. Но Тави даже не замедлился. Он покрыл оставшееся расстояние одним прыжком, поднимая свой меч.

Сари замер на мгновение, уставившись на Тави широко раскрытыми от шока глазами. Он неуклюже зашевелился, перехватывая свой шипастый посох для защиты.

Но прежде чем он успел поднять его, Тави вогнал свой??меч в горло Сари. На единственное мгновение он встретился взглядом с испуганными глазами канима, и затем, провернув клинок, выдернул его, оставляя Шамана с широко разорванным горлом.

Кровь быстро покрывала алую броню Сари, и он вяло повалился на мост, чтобы умереть с удивленным выражением, по-прежнему остававшимся на его лице. Шаманы издали пронзительный вопль ужаса, когда пал их господин.

— Вороны Битвы! — взвыл Тави, указывая вперед своим мечом. — Взять их!

Вороны Битвы с ревом помчались на канимов.

И мгновение спустя, Битва при Элинархе закончилась.