Фурия Курсора

Глава 47

— Вы уверены, что это сработает, стедгольдер? — тихо спросил Джиральди.

Центурион придвинул кровать в комнате к целительской ванне, и Исана теперь лежала на ней, ее рука была по-прежнему привязана к руке Линялого. Его меч в ножнах лежал вдоль ее тела.

Исана сжала пальцами другой руки эфес меча.

— Да.

— Использование фурий во сне, — сказал Джиральди. Он не выглядел счастливым. — Это опасно.

— Линялый смог вступить в контакт со мной, когда я была в состоянии близком ко сну, — сказала она. — Если я усну, как и он, у меня может получиться связаться с ним еще раз.

— Он тут не вздремнуть прилег, стедгольдер, — сказал Джиральди. — Он умирает.

— Тем больше оснований, чтобы попробовать.

— Даже если вы сделаете это, — сказал Джиральди, — сможет ли это изменить ситуацию сейчас? Даже если он решит, что хочет жить, это все чего вы сможете добиться для него.

— Ты не знаешь его как я, — спокойно ответила Исана. — Его воля сильнее, чем у любого человека, которого я когда-либо знала. За исключением одного, возможно.

— И если его воля в том, чтобы умереть? — надавил Джиральди. — Я не могу позволить этому случиться с вами, Исана.

Исана почувствовала, как ее голос потрескивает от внезапного воодушевления.

— Только не у него. Ему просто нужно напоминать об этом факте, — она повернулась к центуриону. — Без перерыва.

Джиральди сжал челюсти и кивнул.

— Удачи.

Исана положила голову обратно на подушку и закрыла глаза, не переставая сосредотачиваться на своей фурии. Она старалась удержать концентрацию так сильно, как только могла. Ее изнеможение противилось этому, но только одно короткое, головокружительное мгновение. А затем…

А затем она вернулась в Кальдерон. Вернулась на двадцать лет. Вернулась в ту ужасную ночь.

На этот раз, правда, сон принадлежал не ей.

Она увидела молодую себя, спешащую сквозь ночь, с круглым из-за беременности животом, задыхающуюся от боли. Ее младшая сестра Алия шла рядом с ней, держа Исану за руку, чтобы поддержать ее, пока они спотыкаясь брели в ночи.

Арарис шел с ними, сначала впереди, потом рядом, затем позади, его взгляд оставался настороженным и наблюдал за всем вокруг.

В отдалении вспышки света на фоне ночного неба вырисовывали контуры деревьев и холмов в глазах Исаны ослепительно четкими. Отсюда рев сталкивающихся армий звучал как морской прибой на берегу во время прилива, в то время как Легион Короны бросал себя против орды маратов.

Она последовала за образами сновидения безмолвным и невидимым свидетелем, но осведомленность о вещах, о которых она знать не могла, наполняла ее мысли.

Она была удивлена тем, какой темп она могла тогда поддерживать, но была уверена, что и этого было не достаточно для того, чтобы уйти от преследователей. Исана со стороны наблюдала, как они миновали два вражеских поста, что стало шоком для нее — ведь тогда она их даже не заметила, и то, как Арарис на одном дыхании, молча, убил марата, притаившегося в засаде, и даже не упомянул об этом.

Исана увидела, как ее молодая копия потеряла равновесие и упала с криком, схватившись за живот.

— Вороны, — выругалась молодая Исана, задыхаясь. — Кровавые вороны. Кажется, роды начались.

Алия тут же оказалась рядом с ней, помогла ей встать и неуверенно оглянулась на Арариса.

— Вы уверены? — требовательно спросил Арарис.

Молодую Исану скрутил еще один спазм, и она выдала тираду из ненормативной лексики, достойную бывалого центуриона. Ей потребовалась минута, чтобы отдышаться, и она выдохнула:

— Судя по всему, да.

Арарис коротко кивнул и посмотрел по сторонам.

— Тогда нам нужно где-то укрыться. Недалеко отсюда есть пещера.

Он снова огляделся, делая выбор.

Сон застыл в этом месте.

— Это было моей первой ошибкой, — произнес голос рядом с Исаной. Это был Линялый — косматый, изувеченный, в лохмотьях — человек, сломленный испытаниями и временем.

— Линялый? — тихо спросила Исана.

Он поджал губы и покачал головой.

— Я не должен был оставлять тебя там.

Сон возобновился. Арарис растворился в ночи. Он как тень скользил по лесу, потратив три-четыре минуты на то, чтобы найти очертания входа в пещеру. Он тут же развернулся и бросился обратно к Исане и Алии.

Но, приближаясь, он внезапно заметил еще одного марата, притаившегося в тени не более чем в десяти футах от девушек. Он кинулся к ним, хватаясь за нож, но Исане казалось, что он двигался слишком медленно.

Марат возник из своего укрытия с луком в руках, обсидиановый наконечник стрелы уже был на тетиве. Гляда на сцену глазами Линялого, Исана поняла, что марат увидел золотистые волосы Алии — выделяющееся на общем фоне светлое пятно. Он целился в нее, потому что лучше ее видел.

Линялый метнул нож.

Марат выпустил стрелу.

Нож Линялого по самую рукоять вошел в глаз марата. Охотник начал падать, он был мертв еще до того, как его тело свалилось на землю.

Но стрела, которую он успел выпустить, поразила Алию. Девушка резко вдохнула и упала на руки и колени.

— Вороны, — прорычал Линялый и рванул к ним. Он замер на мгновение в нерешительности.

— Я в порядке, — сказала Алия.

Ее голос дрогнул, но она поднялась, кровь окрасила ее платье несколькими дюймами ниже лопатки.

— Всего лишь царапина.

Она взяла отломанный кусок деревянной стрелы, оперенной пером черного ворона, отличительный знак стрел маратов.

— Стрела сломалась. Наверное, попалась плохая.

— Позвольте мне посмотреть, — сказал Арарис и осмотрел рану. Он проклинал себя, что не разбирался достаточно в целительстве, но крови было немного, недостаточно, чтобы девушка потеряла слзнание от потери крови.

— Арарис? — спросила Исана, ее голос был напряжен от боли.

— Ей повезло, — коротко ответил он, — Но мы должны скрыться из виду, моя леди.

— Я не твоя леди, — по привычке ответила возразила Исана.

— Она безнадежна, — выдохнула Алия, ее голос был натужно весел. — Давайте уже где-нибудь спрячемся.

Арарис и Алия помогли Исане дойти до пещеры. Это заняло больше времени, чем хотелось бы Арарису, но Исана еле передвигала ноги.

В конце концов, однако, они добрались до пещеры, одного из нескольких местечек, которые разведчики Септимуса готовили для возможности переждать один из местных жестоких штормов, создаваемых фуриями, или укрыться от сурового зимнего шторма, что приходил с воем со стороны Ледового Моря.

Ее вход был скрыт густым кустарником, далее в пещеру вел маленький изогнутый тоннель S-образной формы, который прятал любой источник света в пещере от посторонних глаз. Затем открывалась небольшое помещение, возможно, раза в два больше обычной легионерской палатки.

Было готово небольшое углубление и топливо для костра. Тихий ручеек когда-то был отведен, и теперь бежал через задний край пещеры, ниспадая с журчанием по каменной стене в мелкое озерцо перед тем, как продолжить свой путь под камнем.

Алия помогла Исане опуститься на землю возле очага, и Арарис незначительным магическим усилием зажег его. Он приказал фуриям ламп также очнуться, и лампы загорелись низким пурпурным пламенем.

— Боюсь, нет постели, — сказал он и снял свой алый плащ, затем скатал его и аккуратно подложил под голову Исане.

Глаза юной Исаны остекленели от боли. Ее спину скрутил другой спазм, и она сжимала зубы, заглушая мучительный вопль.

Время шло так, как это бывает во снах, бесконечно медленно, в то время как переход — в головокружительной спешке. Исана помнила немногое от той ночи, вдали от мужа, лишь бесконечные циклы боли и ужаса.

У нее не было четкого представления о том, сколько времени она пролежала в пещере много лет назад, но за исключением короткого времени, когда Арарис выскользнул из пещеры, чтобы скрыть их следы, ведущие к пещере, он наблюдал за ней каждое мгновение всех этих часов. Алия сидела подле нее, накрыв ей лоб влажным носовым платком и давая ей воды между приступами боли.

— Сэр Рыцарь, — в итоге сказала Алия, — что-то не так.

Арарис сжал зубы и посмотрел на нее.

— Что ты имеешь в виду?

Настоящая Исана резко задышала. Она не помнила этих слов. Последнее, что она помнила о ее сестре, это было ее видение сквозь пелену слез, как Алия влажной тканью вытирает пот и слезы с глаз Исаны.

— Ребенок, — сказала Алия. Девушка прикусила губу, — Я думаю он неправильно расположен.

Арарис беспомощно посмотрел на Исану.

— Что мы можем сделать?

— Ей нужна помощь. Акушерка или опытный целитель.

Арарис покачал головой.

— Во всей долине Кальдерон нет стедгольдов, новые стедгольдеры приедут сюда только в следующем году.

— А что насчет целителей из Легиона?

Арарис посмотрел на нее, затем произнес:

— Если бы кто-нибудь из них выжил, он бы был уже здесь.

Алия удивленно заморгала, в растерянности на ее лбу прорезались морщины.

— Милорд?

— Ничего кроме смерти не могло бы остановить моего предводителя от того, чтобы быть с твоей сестрой, — тихо сказал Арарис, — А если он мертв, значит, силы маратов были подавляющие, и Легион погиб вместе с ним.

Алия тотчас изумленно взглянула на него, и ее нижняя губа начала дрожать.

— Н-но…

— Пока что мараты контролируют долину, — тихо произнес Арарис. — Подкрепление из Ривы и Алеры Империя прибудет, вероятно, до исхода дня. Но сейчас покинуть это место все равно, что покончить с собой. Мы должны оставаться до тех пор, пока мы уверены в том, что тут безопасно.

Новый спазм сотряс Исану, и она с трудом дышала во время схватки, кусая скрученный кусок кожаного пояса телохранителя, хотя она очень ослабла после часов родовых схваток для того, чтобы сдерживать пронзительные крики. Алия кусала губы, и глаза Арариса были тревожны, пока он наблюдал, не в силах помочь.

— Значит… — Алия выпрямила плечи и подняла подбородок. Это был душераздирающий жест для Исаны, очевидная попытка ребенка придать себе решительности и и почти столь же очевидно неудачная.

— Значит, мы одни.

— Да, — ответил тихо Арарис.

Алия медленно кивнула. — Тогда… с твоей помощью, думаю, я смогу помочь ей.

Он поднял брови: — Магия воды? Ты это умеешь?

— Сэр? — колеблясь, сказала Алия. — Мы избалованы выбором?

Рот Арариса дернулся в сторону в мимолетной улыбке.

— Полагаю, нет. Ты прежде принимала роды?

— Дважды, — ответила Алия. Она сглотнула: — Эм-м, у лошадей.

— У лошадей, — повторил Арарис.

Алия кивнула, ее глаза, помрачнев, расширились в тревоге.

— Ну, на самом деле это делал отец. Но я ему помогала.

Юная Исана вновь закричала.

Арарис кивнул один раз, как только спазм прошел.

— Возьми ее за другую руку.

Оборванный Линялый, стоящий рядом с Исаной, произнес:

— Это была вторая ошибка. Дурак. Я был таким дураком!

Вместе они перетащили Исану в озерцо. Арарис быстрыми движениями снял свои латы и встал на колени за Исаной, поддерживая ее тело у своей груди, в то время как Алия опустилась перед ней.

Исана в удивлении смотрела на целостную картину, увлеченная воспоминаниями Линялого. Она не помнила ничего из этого. Никто не рассказывал ей об этом.

Арарис протянул свои руки юной Исане, и она сжимала их на протяжении каждой схватки так, что они побелели.

Алия стояла на коленях перед сестрой, держа руки на ее животе и закрыв глаза в хмуром выражении сосредоточенности. Эта сцена приобрела вневременное качество, каким-то образом будучи перемещена из всего другого, что произошло, продолжая существовать в собственном закрытом мире.

Вдруг Алия рухнула в озеро, расплескав воду. Взгляд Арариса остановился на ней: — С тобой все в порядке?

Девушка на мгновение содрогнулась, прежде чем поднялась вновь, закрыв глаза. Ее лицо стало очень бледным.

— Все хорошо, — ответила она. — Только холодно.

— Дурак, — пробормотал Линялый недалеко от Исаны. — Дурак.

Желудок Исаны скрутило во внезапном жутком понимании того, что происходит.

Прошел час, Алия, помогая сестре, неуклонно становилась всё бледнее и всё слабее держалась на ногах, пока Арарис сосредоточил всё свое внимание на поддержке Исаны.

Вовремя раздался сдавленный детский крик. Алия нежно взяла крошечное тельце в руки и запеленала в приготовленный для этого плащ, лежавший поблизости. Ребенок продолжал тихо плакать, безысходно и одиноко.

Алия, двигаясь очень медленно, протянула руки и передала новорожденного своей сестре. Она увидела пушок темных волос. Несчастный крошечный младенец начал успокаиваться, как только ошеломленная мать прижала его к себе, и он моргал, глядя на нее, травянисто-зелеными глазами Септимуса.

— Приветствую, Октавиан, — прошептала Алия.

И скользнула вниз, в озеро, внезапно недвижимая.

Арарис увидев это, запаниковал. С криком он вытащил Исану и ребенка из воды. Затем вернулся за Алией. Но она не двигалась и не дышала.

Линялый разорвал ее платье над раной и там обнаружил скверное зрелище. Обломок стрелы торчал из раны как гигантская заноза, и Арарис в ужасе понял, что несколько дюймов стрелы, с кончиком из обсидиана, глубоко её пронзили.

Опустилась тьма.

— Она солгала, — тихо сказал Линялый Исане. — Она беспокоилась о тебе гораздо больше, чем о себе. Она не хотела отвлекать меня от тебя и ребенка.

Слезы затуманили её взгляд, и её сердце ощутило острую боль от смерти Алии — и потом ужасная и всесокрушающая тяжесть вины за то, что её маленькая сестренка погибла, спасая её, легла на плечи Исаны.

— Я не должен был оставлять вас одних, — сказал Линялый. — Ни на мгновение. Я должен был понять то, что случилось с ней. И Тави…

Линялый сглотнул.

— Он так и не обрел своих фурий. Это наверняка случилось во время рождения. Может быть, из-за холода. Иногда трудные роды могут повредить ребенку, ухудшить его способности. Если бы я только помнил о своем долге… Если бы думал своей головой. Я предал его — и тебя, и Алию, и Тави.

— Почему, Линялый? — прошептала Исана. — Почему ты говоришь так?

— Я не могу, — ответил он шепотом. — Он был мне как брат. Это никогда не должно было случиться. Никогда.

Неожиданно место действия вновь изменилось. Исана и Линялый смотрели со стороны на лагерь Легиона, прямо перед атакой. Септимус стоял перед ними в его палатке командующего, взгляд его суров и расчетлив. Непрерывный поток приказов лился с его губ, командуя Трибунами, пока Арарис помогал ему облачиться в латы.

Он закончил речь, и палатка опустела, когда лагерь зашевелился, готовясь к бою. Арарис затянул последнюю шнуровку на броне и ударил Септимуса по бронированному плечу, затем схватил с подставки шлем Принцепса и снизу вверх бросил его Септимусу.

— Я помогу подготовить командный пост, — сказал Арарис. — Увидимся там.

— Рари, — сказал Септимус. — Подожди.

Арарис остановился, хмуро оглянувшись на Принцепса.

— Мне нужно, чтобы ты сделал кое-что.

Арарис улыбнулся.

— Я позабочусь об этом. Мы уже отсылаем штатских.

— Нет, — сказал Септимус. Он положил руку на плечо Арариса.

— Мне нужно, чтобы ты сам её отсюда увёз.

Арарис напрягся.

— Что?

— Я хочу, чтобы ты увёз отсюда Исану и её сестру.

— Моё место рядом с вами.

Септимус слегка заколебался и с затравленным видом взглянул на восток. Затем он сказал:

— Нет. Только не сегодня ночью.

Арарис нахмурился.

— Ваше Высочество? С вами всё в порядке?

Септимус встряхнулся, как отряхивается намокшая собака, и неуверенность исчезла с его лица.

— Да. Но я думаю, что я, наконец, понял, что случилось, начиная с Семи Холмов.

— Что вы имеете в виду? — спросил Арарис.

Септимус покачал головой и поднял руку.

— Нет времени. Я хочу, чтобы ты увёз их в безопасное место.

— Ваше Высочество, я могу выделить часть всадников, чтобы проводить их.

— Нет. Это должен быть ты.

— Вороны, Септимус, — сказал Арарис. — Почему?

Септимус посмотрел ему в глаза и тихо сказал:

— Потому что я знаю, что ты о ней позаботишься.

Глаза Арариса округлились, а лицо побледнело. Он покачал головой.

— Сеп, нет. Нет, это не так. Я бы никогда не хотел такого. Ни своему господину. Ни своему другу.

Лицо Принцепса внезапно озарилось улыбкой, и он запрокинул голову от хохота.

— Вороны. Я это знаю, Рари, дурак ты этакий. Я знаю, что ты не хотел.

Арарис смущённо наклонил голову, нахмурившись.

— Всё равно. Я не должен. Это неправильно.

Септимус стукнул Арариса кулаком по плечу:

— Ба, парень. Я буду не очень хорош, бросая камни во всех, кто влюбляется в нее. Я ведь влюбился, в конце концов, — он посмотрел в сторону палатки, которую делил с Исаной. — Она — что-то особенное.

— Она — да, — тихо согласился Арарис.

Лицо Септимуса снова стало спокойным.

— Это должен быть ты.

— Хорошо, — сказал Арарис.

— Если со мной что-нибудь случится…

— Не случится, — твердо произнес Арарис.

— Мы не можем этого знать, — сказал Септимус, — Никто не может. Это должен быть ты. Если со мной что-нибудь случится, я хочу, чтобы ты о ней позаботился. Я даже не могу допустить мысли, что она и ребенок останутся одни. Пообещай мне, Арарис.

Арарис покачал головой.

— Это нелепо.

— Может быть, — согласился Септимус, — Надеюсь, что так. Но пообещай мне.

Арарис нахмурился на мгновение. Затем его подбородок дернулся в коротком кивке.

— Я присмотрю за ними.

Септимус мягко пожал ему руку, его тон был теплым.

— Благодарю тебя.

Сон замер, остановившись на этой сцене.

Рядом с Исаной Линялый смотрел на образ Септимуса.

— Я подвел его, — сказал он. Слезы катились по его щекам поверх шрамов. — Я должен был стоять рядом с ним. Но стоило ему слегка подтолкнуть меня… и единственным моим желанием стало увести вас как можно дальше от битвы. Убедиться в вашей безопасности.

Он склонил голову.

— Я позволил моему сердцу управлять моей головой. Я позволил этому закрыть мне глаза на мой долг. Закрыть глаза на возможные опасности. Закрыть глаза на рану вашей сестры. Закрыть глаза на то, что может случиться с ребенком.

Он посмотрел на нее глазами полными печали.

— Я вас любил, Исана. Жену моего лучшего друга, моего брата по мечу. Я любил вас. И мне стыдно.

Долгое мгновение Исана смотрела на образ Септимуса, хотя иллюзорные слезы заволокли во сне ее зрение.

— Линялый…

— Я не могу искупить свои ошибки, — сказал Линялый. — Никогда мне не смыть кровь с моих рук. Отпусти меня. Здесь ничего для меня не осталось.

Исана повернулась к Линялому и протянула к нему свои бледные, изящные руки, чтобы обхватить ими его лицо. Она чувствовала его мучительную вину, чувствовала боль, самообвинение, бездонный колодец сожаления.

— То, что произошло, — тихо сказала она, — не было твоим решением. Это было ужасно. Я ненавижу, что это произошло. Но не ты был причиной всего этого.

— Исана… — прошептал Линялый.

— Ты всего лишь человек, — перебила его Исана. — Мы все совершаем ошибки.

— Но моя… — Арарис покачал головой. — Я был частью этой войны, в конце концов. Если бы Септимус остался жить, он был бы величайшим Первым Лордом Алеры среди когда-либо живших. У него был бы чрезвычайно одаренный наследник. Милосердная, понимающая жена рядом с ним. И ничего из этого не происходило бы.

— Возможно, — мягко сказала Исана. — Возможно, нет. Но ты не можешь нести на себе ответственность за действия тысяч и тысяч других людей. Ты должен это отпустить.

— Я не могу.

— Можешь, — сказала Исана. — В произошедшем не было твоей вины.

— Тави, — сказал Линялый.

— И это тоже не твоя ошибка, Линялый. — вздохнула Исана. — Она моя.

Линялый недоуменно моргнул.

— Что?

— Я сделала это с ним, — тихо произнесла Исана. — Когда он был еще ребенком. Всякий раз, когда я купала его, я думала о том, что могло бы случиться, если бы он проявил способности своего отца. Насколько сильно это привлекло бы к нему внимание. Что это обозначило бы его как наследника Гая. Сделало бы целью для всех властолюбивых маньяков Империи, мечтающих захватить трон. Сначала я не понимала, что делаю с ним.

Она встретила его взгляд твердо.

— Но когда поняла… Я не остановилась, Линялый. Я надавила сильнее. Я тормозила его развитие, чтобы он выглядел моложе своего возраста, чтобы то, что он был ребенком Септимуса, казалось невозможным. И в дополнение я сдерживала его разум, так или иначе. Я не позволяла его талантам когда-либо вырваться из-под контроля до тех пор, пока водяные фурии вокруг стедгольда настолько не привыкли к этому, что мне больше не приходилось думать об этом постоянно.

— В отличие от тебя, — проговорила она, — я точно знала, что я делала. И поэтому, моей вины в этой войне не меньше, чем твоей.

— Нет, Исана, — произнес Линялый.

— Да, — тихо возразила Исана, — Поэтому я остаюсь здесь. С тобой. Когда ты уйдешь, я уйду с тобой.

Глаза Линялого расширились:

— Нет, Исана, пожалуйста, не нужно. Просто оставь меня.

Она взяла обе его руки в свои:

— Никогда. Я не позволю тебе уйти, Арарис. И, гром и вороны, твои обязанности не выполнены. Ты поклялся служить Септимусу.

Она сжала его руки и твердо посмотрела ему в глаза:

— Он был твоим другом. Ты обещал ему.

Арарис смотрел на нее, дрожащий и молчаливый.

— Я знаю, как сильно была ранена твоя душа, но ты не можешь сдаться. Ты не можешь отказаться от своего долга сейчас, Арарис. У тебя нет на это права. Я нуждаюсь в тебе. — Она подняла подбородок. — Октавиан нуждается в тебе. Ты вернешься к исполнению своего долга. Или ты сделаешь свое предательство истинным, позволив себе умереть и забрав меня с собой.

Он начал плакать.

— Арарис, — сказала Исана низким, сочувствующим голосом.

Она коснулась его подбородка и подняла его, пока их глаза не встретились. Затем, очень нежно, она сказала:

— Выбирай.