Фурия Курсора

Глава 43

Совершенно естественно думать, что пробраться в цитадель Верховного Лорда Алеры, самый защищенный бастион его власти, является почти невыполнимой задачей, размышляла Амара.

И все же, когда тебя ведет мастер-шпион того самого Верховного Лорда, задача очевидно становилась довольно простой.

В конце концов, Фиделиас продемонстрировал тот же принцип всего несколько лет назад, когда провел Леди Аквитейн в цитадель Первого Лорда в Алере Империи на отчаянную миссию по его спасению, чтобы она и ее вероломный муж могли быть уверены, что они, а не Калар, будут теми, кто сместит Первого Лорда.

Политика, решила Амара, действительно заставляет спать с кем ни попадя. Мысль эта продолжала неприятно крутиться у нее в голове, заставляя думать о том, чего потребует ее нынешняя роль.

Амара, сонно покачиваясь, шла по улицам Калара в своем рабском костюме, держась с расслабленным видом декаданса, ее губы были чуть приоткрыты, веки полуопущены.

В движениях ощущалась необычная чувственность, и хотя какая-то ее часть полностью осознавала, что они находятся в смертельной опасности, просто открыто идя по городу, она старалась упрятать свои рассуждающие, анализирующие стороны в самые глубокие области своего разума. Ходьба, вот что стало деятельностью, которая давала сладострастное, почти развратное чувство расслабленности, в равных долях восхитительно женственное и греховно возбуждающее. Впервые в своей жизни, она притягивала долгие, молчаливо изучающие взгляды мужчин, мимо которых проходила.

Это было хорошо. Это означало, что ее маскировка была вполне закончена, иначе этих взглядов не было бы. И, хотя она с трудом могла признаться в этом самой себе, она испытывала почти детское чувство удовольствия, просто будучи в центре внимания и желанной.

Кроме того, Бернард, в простой одежде и со снаряжение бродячего наемника, шел позади на расстоянии всего лишь вытянутой руки, и она знала, после случайного взгляда через плечо, что он смотрел на нее еще пристальнее, чем любой из мужчин, мимо которых они проходили.

Леди Аквитейн шла впереди Амары. Она изменила свою внешность посредством водной магии, тон ее кожи потемнел до глубокого красно-коричневого, присущего уроженцам Родеса, а волосы превратились в медно-рыжие кудри, ниспадающие причудливыми волнами. Платье на ней было изумрудно-зеленым, но во всем остальном в точности повторяло наряд Амары.

Верховная Леди двигалась с тем же полубессознательным видом развратной чувственности, и если честно, делала это лучше Амары. Первой в цепочке рабов была Одиана, в лазурном шелке, вся состоящая из темных волос, бледной кожи и соблазнительных изгибов. Олдрик шел перед ней, рослый мечник излучал такую ауру угрозы, что даже на забитых улицах Калара, они ни разу не замедлились, пробираясь через толпу.

Ладья шла рядом, со скучающим выражением на лице и деловитыми манерами она вела группу к цитадели.

Даже сейчас, сосредоточившись на своей роли, Амара продолжала замечать детали города и делать выводы на основе своих наблюдений. Сам город напоминал, за недостатком более точного определения, убогую выгребную яму.

Он был не так велик, как другие крупные города Империи, но в нем размещалось больше населения, чем в любом другом, за исключением самой Алеры Империи. Здесь было ужасно тесно. Значительная часть города пребывала в состоянии невозможной ветхости, и жалкие лачуги были заменены более солидными сооружениями, в дополнение к уже поглотившим земли вокруг городских стен на несколько сотен ярдов в каждую сторону.

Городская канализация была в ужасном состоянии, вероятно из-за того, что создавалась для гораздо меньшего количества населения и не обновлялась с тех пор, как город переполнили жители, отовсюду вокруг поднималась такая вонь, что у Амары скрутило живот.

Уроженцы города, как класс, являли собой самый жалкий вид человеческих существ из когда-либо виденных ею. Их одежда была в основном грубой самотканкой, и по большей части ветхой. Они шли по своим делам с такой апатичной медлительностью, которая просто кричала о поколениях лишений и отчаяния.

Уличные торговцы продавали свой жалкий товар с расстеленных вдоль улицы ковриков. Один человек, чья одежда определяла его как гражданина или богатого купца, шел мимо, окруженный дюжиной безжалостных, мускулистых мужчин, очевидно, профессиональных громил.

И везде были рабы, даже более забитые, чем свободные жители города. Амара никогда не видела их в таком количестве. На самом деле, судя по тому, что она могла видеть, рабов было почти столько же, сколько свободных людей на улицах Калара. И на каждом перекрестке, проходящие через равные интервалы, здесь были солдаты в зеленых с серым ливреях Калара.

Или по крайней мере, здесь были вооруженные и закованные в броню мужчины, носящие цвета Калара. Учитывая неряшливый внешний вид, в котором они поддерживали себя и свое снаряжение, Амара была уверена, что это — не настоящие легионеры.

Но как бы то ни было, здесь их было очень много, и машинальное почтение и страх, которые были видны в языке тела тех, мимо кого они проходили, давали понять, что Калар скорее полагался на власть террора, чем закона.

Это также объясняло, как Верховному Лорду Калара удалось собрать столь огромные богатства, превосходящие состояние любого другого Верховного Лорда империи, бросая вызов самой Короне — это удалось благодаря систематическому и методичному грабежу населения Калара и окрестных земель. Вероятно, на протяжении уже сотен лет.

В последней части города, перед самой цитаделью, самые могущественные лорды Калара держали свои дома. По крайней мере, эта часть города была такой же прекрасной, как и в виденных ею Риве, Парции или Алере Империи — изящный белый мрамор, подсвеченные фуриями фонтаны, изящная художественная архитектура, все это составляло такой разительный контраст с остальной частью города, что заставляло Амару чувствовать буквально физическую боль.

Несправедливость, очевидная даже при простой прогулке по Калару, вызвала в Амаре глубокий гнев, грозящий подорвать её концентрацию. Она пыталась отделить мысли от эмоций, но это оказалось почти невозможным, особенно после того, как она увидела, насколько богато элита Калара живёт за счет своих не-граждан.

Но затем они миновали Квартал Граждан, и Ладья повела их вверх по дороге с гораздо меньшим скоплением народа — длинному, прямому переулку, наклонно поднимавшемуся к воротам внутренней крепости Калара.

Стражники на посту у дороги, выглядевшие, возможно, чуть менее вульгарно, чем их коллеги в городе ниже, кивнули Ладье и помахали ей и сопровождавшей её группе рабов, не потрудившись подняться со своих мест на ближайшей скамейке.

После этого им оставалось только идти вверх по длинному склону, который вёл к главным воротам цитадели. Цвета Калара реяли над зубчатыми стенами, но в глаза бросалось отсутствие алых с синим стягов Дома Гаев.

Амара сразу заметила, что стражники у ворот были совсем не похожи на тех, которых они видели у подножия холма или в городе внизу. Это были молодые мужчины в превосходной физической форме, все как на подбор. Их доспехи были нарядными и безукоризненно ухоженными, их позы и поведение выражали подозрительность и настороженность, как у любого королевского гвардейца.

Когда они подошли ближе, Амара заметила кое-что ещё — металлический блеск ошейников у них на горле. К тому времени, когда они приказали Ладье и её компании остановиться, она находилась достаточно близко, чтобы увидеть гравировку на стали: Бессмертные. Снова Бессмертные Калара.

— Госпожа Ладья, — сказал один из них, очевидно, командир поста стражи. — С возвращением. Меня не оповестили о вашем приезде.

— Центурион Орус, — ответила Ладья вежливым, но сухим тоном. — Я уверена, что Его Светлость испытывает мало потребности в том, чтобы информировать вас о приездах и отъездах его личной прислуги.

— Конечно, Госпожа, — ответил молодой центурион. — Хотя, признаюсь, для меня удивительно, что вы вошли здесь, а не влетели в карете по воздуху прямо в башню.

— Я прибыла впереди Его Светлости и его офицеров, — ответила Ладья. — Я приказываю подготовить цитадель к празднику.

Глаза Оруса заблестели, также как и у других Бессмертных. Амара не заметила особых проблесков мысли в этих глазах.

— Его Светлость одержал победу в сражении?

Ладья смерила его холодным взглядом.

— Разве у вас есть сомнения?

Орус встал по стойке "смирно".

— Нет, Госпожа Ладья.

— Превосходно, — сказала Ладья. — Кто на дежурстве, как Трибун Смотритель?

— Его Сиятельство Граф Эрагус, Госпожа, — сказал Орус. — Должен ли я отправить перед вами гонца?

— Нет необходимости, — ответила Ладья, проскальзывая мимо него. — Я знаю, где его кабинет.

— Да, Госпожа Ладья. Но правила запрещают вооруженным вассалам входить в цитадель. — Он кивнул на Олдрика и Бернарда, и бросил на Ладью извиняющийся взгляд. — Боюсь, мне придется попросить их оставить своё оружие здесь.

— Ни в коем случае, — сказала Ладья. — Его Светлость поручил мне с особой тщательностью защищать этих рабов до тех пор, пока он допускает вольность в общении с ними.

Орус нахмурился.

— Я понимаю. Тогда я буду рад выделить вам пару моих собственных гвардейцев для исполнения подобного рода обязанностей.

Амара изо всех сил старалась сохранить свою ленивую, томно-чувственную позу. Это было нелегко, учитывая, что она была совершенно уверена, что Олдрик только что слегка шаркнул ногой, принимая позицию, словно он готов обнажить меч.

— Они евнухи? — сухо спросила Ладья.

Орус удивлённо заморгал.

— Нет, Госпожа.

— Тогда я боюсь, что они недостаточно подходят, центурион. — Ладья сделала мягкое ударение, произнося его звание. — Я могу вас заверить, что непременно согласую это с Графом Эрагусом, но в данное время у меня есть приказ. Как и у вас. Оставайтесь на своем посту.

На лице молодого центуриона отразилось нечто большее, чем просто облегчение. Он отдал ей честь с безупречной чёткостью и вернулся на свой пост.

— Ты, — огрызнулась она, взглянув на Олдрика. — Сюда.

Охранники стояли в стороне, пока группа Амары спокойно входила в цитадель через главные ворота.

— Быстрее, — тихо сказала Ладья, как только они миновали охранников и вошли в небольшой дворик с другой стороны. — Пока мы не доберемся до верхних уровней, слишком велика вероятность того, что кто-нибудь может увидеть меня и начать задавать вопросы.

— Кое-кто только что начал, — проворчал Бернард.

— Кто-нибудь, способный рассуждать, — уточнила Ладья. — Калар полностью контролирует Бессмертных, но ошейники лишают их возможности задавать вопросы и брать на себя инициативу в обмен на абсолютное послушание. Бессмертные не станут расспрашивать меня или противодействовать мне без приказа — но служащие и офицеры Калара могут. Они те, кого мы должны избегать.

Она ускорила шаг, и быстро повела их вниз, в сторону коридора, затем к широкой спиральной лестнице, которая вилась вверх в центральной части башни.

Амара насчитала сто восемнадцать ступенек, прежде чем они услышали шаги впереди, и бледный толстяк в слишком тесной ливрее с пятнами вина появился четырьмя шагами выше них. Его щёки были испещрены шрамами, волосы густые и растрёпанные, а лицо небритое. Он замер на месте и, прищурившись, посмотрел на них.

— Ладья? — спросил он.

Амара увидела, как спина Ладьи напряглась, но она не выказала никаких других признаков нервозности. Она склонила голову и пробормотала:

— Милорд Эрагус. Доброе утро.

Эрагус хмыкнул и взглянул на других женщин. Его рот расплылся в довольной усмешке.

— Привели нам кое-какие новенькие игрушки?

— Да, — ответила Ладья.

— Миленькая компания, — сказал Эрагус. — Когда вы приехали?

— Вчера поздно вечером.

— Не ожидал вашего возвращения так скоро, — сказал он.

Амара видела изгиб щеки Ладьи, когда та послала Эрагусу обезоруживающую улыбку.

— Нам повезло в пути.

Эрагус хмыкнул.

— Это не то, что я имел в виду. Были сообщения, что вы, возможно, были захв…

Он замолк и вытаращился, всего лишь на мгновение. Его глаза метнулись от Ладьи к Олдрику, а затем вниз к мечу здоровяка, и все присутствующие замерли. На одну мучительную секунду взгляд Эрагуса заметался вокруг, затем он облизал губы и начал быстро, глубоко дышать.

Жестким ребром ладони Ладья врезала ему по горлу, прежде чем он успел поднять тревогу. Эрагус оттолкнул ее с ужасной силой, которая могла быть порождена только фуриями, и повернулся бежать.

Прежде, чем он завершил движение, Олдрик уже сидел на его спине с ножом в руке.

— Стой! — просипела Ладья. — Подожди!

Она не успела договорить первое слово, когда Олдрик вскрыл горло Эрагуса своим ножом. Рябой вздрогнул и выгнулся, сумев бросить Олдрика в каменную стену рядом с лестницой.

Но наемнику этот удар не причинил особого вреда, и спустя несколько секунд с Эрагусом было покончено, Олдрик отпустил его труп, и тот упал на ступеньки.

— Идиот! — яростно прошипела Ладья.

— Он мог поднять тревогу, — проворчал Олдрик.

— Нужно было сломать его вонючую шею, — прошипела Ладья. — Мы могли бы затащить его в кабинет, плеснуть на него вина, и никто не заметил бы ничего необычного, пока он не начал бы раздуваться.

Она указала на пятна крови.

— Караульные пройдут здесь в течение пятнадцати минут. Они увидят это. И поднимут тревогу.

Олдрик нахмурился, глядя на Ладью, и перевел взгляд на Одиану.

— Она всё подчистит.

— И поднимет тревогу, — сказала Ладья с яростью. — Где ты был, когда я рассказала вам о мерах безопасности? Каждый, кто использует в башне любых фурий, не получив загодя разрешение от Калара, вызовет горгулий. Я видела трупы двадцати трех разных идиотов, которые сделали это несмотря на мои предупреждения.

— Тогда ты сделай это, — сказал Олдрик. — Ты заклинатель воды, и одна из приближенных Калара. Несомненно ты получила разрешение.

Глаза Ладьи сощурились.

— Калар самоуверен, сэр, но не настолько, чтобы доверять своим убийцам с полным доступом к их магии в собственном доме. — Ладья помолчала, затем добавила с едким сарказмом, — Очевидно.

— Очевидно? — спросил Олдрик, в гневе повышая голос. — Тогда должно быть столь же очевидно, что наш друг использовал увеличенную фуриями земли силу. Я физически не мог сломать ему шею, зато он мою смог бы, если бы я сразу не прирезал его.

Амара сделала шаг вперед и встала между ними.

— Тише, вы оба, — сказала она.

Они замолкли. Она кивнула и продолжила:

— У нас мало времени. А для обвинений и споров его вообще нет. — Она кивнула Ладье. — Так что действуй.

Ладья тут же кивнула и взбежала по лестнице, стуча каблуками по камню, достигла коридора и вошла через открытую дверь в небольшой кабинет. Амара последовала за ней.

— Кабинет Эрагуса, — бросила Ладья и забегала глазами по бумагам, разложенным на столе. — Помогите мне. Здесь должны быть записи о том, где они держат ваших граждан. Ищите всё, что может на это указать.

Амара присоединилась к ней, быстро перебирая отчеты, бухгалтерские записи и другие всевозможные документы.

— Вот, — сказала она. — Здесь что-то о доставке одеял в вольер.

Ладья присвистнула.

— Это на вершине башни. Стальная клетка на крыше. Чтобы попасть туда, придется пройти через кабинет Калара. Идемте.

Они поспешили обратно к лестнице и начали подниматься по ней, следуя за Ладьей к вершине башни, стараясь не светиться в оконных проемах.

— Стойте, — прорычал Бернард. — Тихо.

Все тотчас застыли на месте.

Амара прикрыла глаза и услышала отдаленный звук, хотя крошечные оконные отверстия не позволяли расслышать что-либо, кроме отголосков.

— Что это? — Вслух поинтересовался Бернард.

Лицо Ладьи внезапно стало мертвенно-бледным.

— Ох, — произнесла она слабым от паники голосом. — О, вороны и кровавые фурии. Скорее.

— Почему? — Спросила Амара, едва поспевая за каблуками Ладьи. — Что это?

— Это фанфары, — заикаясь от ужаса, ответила Ладья. — Верховный Лорд только что вернулся в цитадель.

— Кровавые вороны, — прорычала Амара.

Тут же донесся крик с нижней части лестницы, и колокола цитадели Калара начали звонить тревогу.