Флинкс на распутье

Флинкс на распутье ▼▼▼ Глава пятнадцатая

Флинкс меньше всего ожидал увидеть Клэрити во время второго, последнего, рейса шаттла. Крошечное суденышко было набито до отказа, несмотря на заверения лейтенанта, что тяжелораненых будет немного. Но это не тревожило Флинкса — он никуда не спешил и мог сделать сколько угодно рейсов. Жилые помещения уже заполнились койками и кислородными камерами, но вокруг фонтана пока оставалось свободное пространство.

— Ты тоже ранена?

Клэрити поморщилась. Слова Флинкса прозвучали довольно резко, и он тотчас раскаялся.

— Нет, просто решено отправить официального представителя компании. Необходимо передать отчет о нанесенном ущербе, чтобы потом заказывать новое оборудование. У Эйми сейчас других забот выше головы, да к тому же рука сломана, а я временно не у дел, вот и послали меня.

— Понятно.

Он повернулся, чтобы идти.

— Извини, — торопливо добавила она. — Я постараюсь не попадаться тебе на глаза. Прости, если сделала тебе больно.

— Мне? Больно? Не смеши. Посмотри, разве я похож на убитого горем?

— Флинкс!

— Прекрати. Я знаю, что ты меня боишься. Похоже, я наговорил лишнего. А кое-что ты даже видела своими глазами. Но у меня не было выбора. Без помощи сумакреа нам бы ни за что было не выйти из диких пещер.

С плеча Флинкса спорхнул Поскребыш, устроился на шее Клэрити и затеял игру с ее косицей. В косу, заметил юноша, была вплетена золотистая нить.

— Между прочим, кое-кто рад тебя видеть. — Флинкс не сдержал улыбки, наблюдая, как Поскребыш возится с белокурыми волосами девушки. Та, хихикая, протянула руку, чтобы погладить змееныша.

— Он здорово привык к тебе. Ты могла бы позволить ему остаться с тобой.

Клэрити пристально смотрела на Флинкса. На какой-то момент страх перед этим человеком пропал.

— Спасибо тебе, — произнесла она.

— Да не за что. — И Флинкс ушел к раненым.

Ему не хотелось заводить с Клэрити серьезный разговор. Хватало более неотложных дел — впереди был долгий путь сквозь межпространство, требовалось подготовиться к полету, учесть все до последней мелочи.

Но когда все это было сделано и «Учитель» стартовал, ситуация изменилась. Находиться все время в центре управления не было никакой необходимости, и у Флинкса появилась уйма свободного времени, проводить которое на переполненном корабле было совершенно негде, кроме личной каюты. И он вовсе не был таким нелюдимым, каким себе казался. Поэтому встречи с Клэрити происходили довольно часто, и молодые люди общались подолгу, правда, уже без той игривой интимности, которая сопровождала их прежние отношения.

Несколько раз Флинксу казалось, что Клэрити вот-вот разоткровенничается, попытается объяснить причину своего страха и неуверенности, но в последний момент она спохватывалась и меняла тему разговора. Флинкс решил, что если ее тянет в чем-то признаться, она все равно это рано или поздно сделает. Но он вовсе не был уверен, что захочет выслушать.

Большая и Малая Толии были по сравнению с Горисой обжиты основательно, а население страдало скукой и пресыщенностью. Новость о вооруженном нападении на колонию ученых наверняка встряхнула бы сонных обывателей, и после высадки раненых и их сопровождающих к ним наверняка бы хлынули назойливые и дотошные репортеры вперемешку с агентами спецслужб. В отличие от обеих Толий, Гориса не испытывала недостатка сенсаций, и ее информационные агентства пекли новости круглые сутки.

Гориса служила наглядным примером быстрорастущей колонии. Ее недра изобиловали тяжелыми металлами, океаны — дарами моря, а плодородные аллювиальные почвы отменно годились для сельского хозяйства. Сама планета находилась на окраине Содружества, по соседству с выступом Империи А-аннов и довольно далеко от края Галактики.

За свою недолгую историю колония Горисы превратилась в кишащий улей с населением более ста миллионов. Львиная доля этого населения приходилась на второй по величине континент, и еще с десяток быстро развивающихся городов был разбросан по четырем другим материкам. Климат был умеренным, атмосфера богата кислородом, а сила тяжести чуть меньше земной. Поток иммигрантов не иссякал — планета рисовала им самые радужные перспективы.

На Горисе, которой прочили судьбу самого процветающего мира Содружества, соперничали сто шестьдесят информационных и развлекательных каналов.

Группа пострадавших исследователей с далекой пограничной колонии не заслуживала даже упоминания. Правда, один дотошный репортер захотел узнать, каким образом девятнадцатилетний юнец без громкого имени разжился частным космическим судном. Причина же, которая привела Флинкса на Горису, показалась репортеру не столь интригующей. Впрочем, в суматохе прибытия и прохождения таможенного досмотра Флинкс потерял журналиста из поля зрения.

Оунгрит был восьмимиллионным гигантом с тремя крупными шаттлпортами и всем, что к этому прилагается на планете, где не стесненные в средствах конкуренты наступают друг другу на пятки.

На Большой и Малой Толиях раненым был бы, возможно, обеспечен чуть лучший уход, зато на Горисе их приняли без проволочек и лишних вопросов, ведь крупные лечебные учреждения планеты конкурировали жесточайшим образом.

В распоряжение Эйми Вандерворт было предоставлено с полдесятка каналов космической связи для озвучивания доклада, который подготовила Клэрити. И еще до того, как с борта «Учителя» был вынесен последний раненый, в ее палате вовсю кипела работа над планами восстановления на Тоннеле научно-исследовательского комплекса.

«Колдстрайп» намного сильнее других фирм пострадал от фанатиков. Понесли урон некоторые университеты и НИИ. Требовалось обо всем информировать Совет Объединенной Церкви и правительство Содружества. Очень быстро нашлось занятие для каждого из свиты Вандерворт.

Клэрити видела, с каким достоинством и уверенностью держался в этой ситуации Флинкс, и с каждым часом проникалась все большим уважением к своему спасителю. Юноша вел себя так, будто всю жизнь имел дело с торговцами-толстосумами и самодовольно-чванливыми бюрократами. Его манеры всегда оставались ровными: ни развязности, ни нахальства, ни заискивания перед чиновниками. Флинкс был учтив и терпелив, но умел настаивать на своем, особенно если дело было важным. И при этом ничем не выдавал себя. Ему потребовалось целых десять лет, чтобы овладеть этим искусством. Правда, высокий рост и рыжая шевелюра привлекали излишнее внимание. Он даже подумывал, не перекрасить ли ему волосы в менее броский цвет. Но поскольку на Горисе в моде были яркие краски, не стал этого делать.

Клэрити казалось, что она начинает понемногу понимать Флинкса. Понимать, как работает его ум, почему именно так, а не иначе юноша ведет себя на людях и чего в действительности ему хочется. Его молодость и внешность многих вводили в заблуждение, но Флинксу, как подозревала Клэрити, это было только на руку. Уж кому, как не ей, знать, что за этими невинными зелеными глазами скрывается уникальный по своим возможностям разум, не знающий покоя.

Флинкс рассказывал ей о своем трудном детстве. Интересно, стояло ли за этим нечто большее, чем желание выговориться? А может быть, он и в самом деле был нормальным милым пареньком, пусть даже с редким талантом и пытливым умом?

Несмотря на все предостережения Вандерворт, Клэрити была уверена, что во Флинксе не кроется никакой опасности.

Между тем он без лишней суеты помогал ухаживать за ранеными, для каждого находил ободряющее словечко. Чем дольше его не трогали, тем больше внимания он уделял другим. Порой казалось, что он стесняется своего сочувствия к людям и особенно того, что кому-то оно может показаться чрезмерным.

Клэрити все больше убеждалась, что опасения Эйми беспочвенны. Этот молодой человек заслуживает любви, даже жалости, но ни в коем случае не боязни.

Наконец-то сломанной рукой Вандерворт занялись первоклассные врачи.

Эйми и другие высшие представители колонии доложили обо всем местным властям, а те, в свою очередь, связались с Большой Толией. К Длинному Тоннелю отправился корабль мироблюстительных сил для расчистки завалов и поиска уцелевших бандитов. Это была скорее демонстративная, нежели практическая мера, но ведь должно же правительство как-то поддерживать свой авторитет на отдаленных планетах. Вот почему на борту корабля в полной боеготовности находился полк космодесантников, несмотря даже на то, что воевать им было не с кем.

Вандерворт связалась также со спонсорами фирмы. Они были огорчены, но не так сильно, как ожидала Клэрити. Большую часть убытков покрыла страховка. Невосполнимой оказалась лишь потеря ведущих специалистов.

Однако все с облегчением вздохнули, узнав, что Вандерворт, Хельд, Джейз и большинство научных работников остались в живых.

— Мы для них на вес золота, милочка, — сказала Вандерворт, разговаривая с Клэрити по видеосвязи. — Погоди, мы еще получим страховку за риск и щедрые премии. Возможно, лишимся части сотрудников, но смею надеяться, что большинство предпочтет сохранить свои должности. Скоро наши друзья возобновят работу. А каковы твои планы?

— Я не собираюсь увольняться, Эйми. Хочу вернуться на Тоннель, и как можно скорее. У меня за это время появились кое-какие новые идеи.

На плоском экране улыбнулось изображение Вандерворт:

— Ты даже не представляешь, какой камень сейчас свалился с моей души! Обещаю, скоро ты разбогатеешь и прославишься. Мне бы хотелось, чтобы ты заглянула в наш временный штаб. Отсюда я буду координировать закупки нового оборудования и прочее. Мы уже работаем!

Эйми нажала несколько кнопок, и на экране загорелись цифры — адрес штаба в деловом северном пригороде Оунгрита. Теперь Клэрити будет легче связаться с начальством.

— Почему бы тебе не приехать сегодня вечером?

— Вообще-то я планировала встретиться с Флинксом.

Вандерворт удивленно подняла брови:

— А я-то рассчитывала, что ты последуешь совету держаться от этого молодого человека подальше.

— Я так и делаю. Но не вижу ничего страшного в том, чтобы изредка его навещать. Хоть он и держится молодцом, ему здесь очень одиноко. И вообще, Эйми, мне кажется, что ты не права. Если он для кого-то и опасен, так только для самого себя.

Вандерворт тяжело вздохнула:

— Я же говорила: если сейчас он и не опасен, то это вовсе не значит, что так будет продолжаться всегда. А вообще-то, какая разница? Сегодня он тоже будет у меня.

Я послала приглашение, и он его принял. Поэтому приезжай со спокойной совестью.

Что-то в голосе Вандерворт заставило Клэрити насторожиться. Она хотела задать еще пару вопросов, но передумала. Флинкс будет вечером в штабе — тогда и выяснится, зачем его позвала Вандерворт.

— Ладно, договорились. Жди.

— Прекрасно. Мне кажется, от этого зависит твое будущее. Для меня это тоже важно, дорогая.

Клэрити широко улыбнулась:

— Уж не собираешься ли ты повысить меня в должности или что-нибудь в этом роде?

— Какая ты догадливая, милочка. Верно, что-то в этом роде. Жду тебя около девяти по местному времени.

— До скорого.

Вандерворт отключила связь, и Клэрити оставалось только гадать, какое повышение готовит ей начальница. Она ведь и без того была ведущим инженером целого отдела и к тому же была слишком ценна для лаборатории, чтобы ни с того ни с сего переходить на управленческий пост. Впрочем, с чего она взяла, что речь идет о повышении? Эйми сказала: «Что-то в этом роде». Любопытно, очень любопытно. Эйми всегда обожала преподносить сюрпризы.

Ужин в ресторане отеля был великолепным, хотя и проходил скучновато. «Колдстрайп» не поскупился, но это было скорее данью старой корпоративной политике, чем наградой сотрудникам за пережитые испытания. Как когда-то заметила Эйми, персонал дороже оборудования. Руководство фирмы это понимало и принимало меры, чтобы вернуть в работоспособное состояние свои наиболее ценные кадры.

Клэрити доехала до узловой северной станции, пересела на местную линию и, наконец, взяла роботакси, чтобы добраться до места.

Временная штаб-квартира «Колдстрайпа» располагалась в только что выстроенном здании посреди искусно разбитого парка.

Ни один из корпусов не поднимался выше крон деревьев, привезенных из разных уголков Содружества. У входа в штаб-квартиру, словно часовые, застыли два раскидистых клена с листьями цвета ржавчины. Вывеска над парадной дверью извещала, что здание арендовано компанией «Дакс Энтерпрайз». Клэрити сначала удивилась новому названию фирмы, но, подумав, решила, что смена вывески вызвана скорее всего коммерческими соображениями.

Наступила ночь, и в просторном холле было пусто. Почти все соседние офисы закрылись до утра, а те немногие, на которых еще светились вывески, располагались в дальней части комплекса.

На вахте никого не оказалось, да собственно, «Колдстрайп» и не нуждался в такой роскоши, как живые охранники.

Клэрити при помощи карточки-пропуска прошла через несколько автоматических контрольных постов и наконец встретила Эйми Вандерворт, едва не столкнувшись с ней у дверей ее кабинета.

— А ты вовремя. Молодчина.

— Вовремя? Да ведь рабочий день давно кончился. Кстати, как твоя рука?

Вандерворт подняла перебинтованную руку.

— Как видишь, больше не надо держать ее в лонгете. Повязка, правда, тоже неудобна, ну да ладно. Рука ужасно чешется, но надеюсь, это скоро пройдет.

Вандерворт, вместо того, чтобы пройти с Клэрити в кабинет, повела ее к следующей двери.

— Сейчас главное — как можно скорее возобновить работу на Длинном Тоннеле. Правительство согласилось выделить для нас охрану, и нам не придется ее оплачивать. Между прочим, оно пошло и на другие уступки. Даже готово снизить сумму страховых отчислений.

Вандерворт вставила в прорезь замка электронную карточку. Клэрити еще ни разу такой не видела. Карточка неярко светилась. Дверь отворилась, и они пошли по лестнице вниз.

— Еще один склад? А мне казалось, их достаточно наверху.

Вандерворт улыбнулась:

— Это для особо ценного оборудования.

Лестница повернула под прямым углом. Еще один пролет, и женщины оказались в ярко освещенном помещении. Поскольку они находились в подвальном этаже, окон в комнате не было. С потолка свисали провода, по стенам тянулись вентиляционные и водопроводные трубы.

Один угол комнаты был отведен для временного жилья, там стояла пара раскладушек, холодильник, умывальник, туалетный столик и небольшой шкаф. А еще там оказался здоровенный детина, который, увидев вошедших, поднял внушительных размеров пистолет. Но, как только охранник узнал Эйми Вандерворт, он убрал оружие.

— Мое почтение, госпожа!

— Привет, Дабис.

Клэрити заметила на одной из раскладушек второго мужчину. Он лежа смотрел на вмонтированный в стену экран. Незнакомец даже не соизволил подняться или хотя бы обернуться. Судя по звукам, шла спортивная передача.

— Все в порядке? — спросила Вандерворт, спустившись с последней ступеньки.

— Тихо, как в морге, — ответил громила и недобро уставился на Клэрити.

Та посмотрела на Вандерворт.

— Что это? Засекреченная лаборатория? Мы что, наркотики теперь будем производить?

— Нет, милочка. Это всего лишь промежуточный этап. Короткая остановка на пути к славе и богатству, которых нам бы никогда не достичь, останься мы в «Колдстрайпе».

Клэрити недоуменно заморгала:

— Я ничего не понимаю. А где же Флинкс? Ты говорила, что он будет здесь.

— А он здесь, дорогая.

Вандерворт подошла к свисающей с потолка занавеске из плотной ткани и отдернула ее. За ней стоял огромный восьмиугольный контейнер из серой пластостали. Он здорово смахивал на исполинский гроб. Рядом находился второй контейнер, из такого же материала, но поменьше, длиной метра полтора, и выкрашен в бежевый цвет.

В боковой стенке серого контейнера была контрольная панель, на которой светились квадратики клавиш. Вандерворт быстро пробежала по ним пальцами. Послушный команде, негромко заурчал мотор, и серая крышка наполовину съехала.

Клэрити, будто ее подстегнули, бросилась к ящику. Внутри у нее все похолодело.

В саркофаге покоился Флинкс. Глаза его были закрыты, а руки скрещены на груди, словно у древнеегипетской мумии. На груди под руками, свернувшись яркими кольцами, лежала Пип, а по соседству примостился ее крошечный отпрыск.

Клэрити резко повернулась к Вандерворт:

— Он умер?

— Вовсе нет. — Вандерворт рассмеялась, и это потрясло Клэрити не меньше, чем вид Флинкса в саркофаге. — Он всего лишь спит.

Вандерворт прошлась вдоль стола и положила руку на бежевый контейнер.

— А вот это устройство следит за тем, чтобы они не просыпались.

— Ты должна мне все объяснить. — Клэрити удивилась, услышав враждебные нотки в собственном голосе.

Вандерворт не обратила внимания на ее тон:

— Мне никогда не забыть того, о чем рассказывал дядя. Он опасался, что у людей, подвергшихся генным манипуляциям, могут развиться непредсказуемые способности. Я просто решила принять вполне оправданные меры предосторожности, раз уж мы столкнулись с таким случаем.

Вандерворт внимательно посмотрела на серый саркофаг:

— Даже если наш юный друг вполне нормален, как он утверждает и как кажется тебе, его питомцы далеко не безобидны. Ты ведь сама об этом говорила, когда описывала ваше бегство с Аласпина, — улыбнулась Вандерворт. — К счастью, наш юный друг старался привлекать к себе поменьше внимания и тем самым облегчил нашу задачу. Вряд ли кто его хватится и будет искать. Обедал он в заурядных ресторанчиках, ездил обыкновенным транспортом и, что самое главное, останавливался в гостиницах попроще. Ну а так как я специалист в области управления, мне не составило труда подыскать помощников. Я уже представила тебе Дабиса. А лежащий на кровати сударь носит имя Монконкви.

Названный субъект так и не оторвался от экрана.

— Они дали мне ряд полезных советов, раздобыли необходимое оборудование и произвели захват. В вентиляционную систему гостиницы был пущен сонный газ без цвета и запаха. На всякий случай, пока наш юный друг спал, мы сделали ему укол. Твой рассказ заставил меня предусмотреть все до последней мелочи. Мы опасались, что газ окажется неэффективен против его чешуйчатых приятелей, но удалось справиться и с ними. Дабис хотел убить змей на месте, но я не позволила. Как я поняла из твоих слов, между человеком и крылатым драконом есть связь. И эта связь — важнейший предмет будущих исследований.

— Будущие исследования? О чем ты говоришь?

Вандерворт будто не услышала вопроса:

— Когда они были усыплены, нам не составило труда поместить их в специальный контейнер. Такие используются в зоопарках для транспортировки опасных животных. По-моему, наш юный друг и его питомцы отлично вписываются в эту категорию. Но благодаря этой штуке они не представляют угрозы для окружающих. — Вандерворт постучала ладонью по бежевому контейнеру. — Здесь находятся емкости с усыпляющим газом и дыхательной смесью. Подача газа отрегулирована таким образом, чтобы исключить всякий вред здоровью содержимого серого контейнера. И не надо истерики, милочка. Уверяю тебя, любой из нас может только мечтать о подобном блаженстве. Эта система разработана специально для того, чтобы содержать в отличном состоянии самые ценные образцы.

— Но ведь он не образец! — Клэрити больше не могла сдерживать возмущение и горечь.

Вандерворт насупилась:

— Дорогая, по-моему, тебе еще не ясно, какие перед нами открываются возможности. Этот молодой человек способен в буквальном смысле озолотить нас. А если он окажется сговорчивым, то и сам неплохо заработает.

— Сомневаюсь, что его интересуют деньги.

Вандерворт пожала плечами:

— Многие твердят, что им не нужны деньги, но лишь до тех пор, пока не выпадает шанс разбогатеть. Однако меня настораживает, что ты не проявляешь должного интереса к нашему проекту. Ведь, насколько нам известно, этот молодой человек — единственная жертва Общества усовершенствователей, которая находится в своем уме. По-моему, ты должна сгорать от любопытства.

— А я и так сгораю. Но это вовсе не значит, что готова без всякого разрешения копаться в его мозгах и нервной системе. Он такой же человек, как и мы, с такими же точно правами…

— Ну конечно! — Вандерворт отмахнулась от ее возражений. — Можно подумать, что я не знакома со всеми этими ветхими догмами! Но сейчас мы имеем дело с исключением из правил. С исключением, которое стоит того, чтобы пожертвовать кое-какими формальностями.

— А что если он не согласится на твое предложение? Об этом ты подумала?

И снова в ответ — улыбка, но такая, от которой мороз по коже.

— Дорогая, хочется думать, что я предусмотрела все. Смею предположить, что он окажется сговорчивым. А нет — найдется способ склонить его к сотрудничеству, не прибегая к физическому насилию. Например, он привязан к своим питомцам. Я имею в виду настоящую, серьезную привязанность, а не уникальные эмоциональные узы между ними. И если я не склонна ставить на нем опыты вопреки его воле, то к змеям я не буду столь снисходительна.

Клэрити попыталась взять себя в руки.

— А ведь я так тебя любила, Эйми. Ты была для меня вроде приемной матери.

— Это лестно, но я всегда считала себя твоим товарищем по научной работе. — Вандерворт кивнула на саркофаг. — Наше сотрудничество будет выгодным для обеих сторон. Мы непременно обеспечим Флинксу самые благоприятные условия для жизни, он получит все, что только пожелает. Ну а кроме того, он будет окружен преданными своему делу профессионалами, главная задача которых — помочь ему познать самого себя. Не сомневаюсь, что он только поблагодарит нас за это. Ведь ему уже не надо будет скрываться, бежать от мира. Мы спрячем его от бюрократов, которые, попадись он к ним в лапы, непременно постарались бы привести его в «норму».

Внезапно Клэрити осенило:

— И мне отведена роль его сторожа и палача?

Вандерворт даже бровью не повела.

— Если твое присутствие в лаборатории, которая создается специально под этот проект, потребует от тебя каких-то дополнительных услуг, уверена, наша фирма найдет чем отблагодарить тебя.

— Предположим, Эйми, что ты просчиталась, и он отвергнет любое из твоих щедрых предложений. Что если ему хочется только одного — чтобы никто не лез ему в душу? Что если для него это в тысячу раз важнее твоего желания обогатиться?

— Но ведь он тоже на этом неплохо заработает! — В голосе Вандерворт звучала обида. — Ему достанется побольше, чем другим. Я в этом совершенно уверена.

— А я нет. К тому же я отказываюсь верить, что наши спонсоры согласятся на подобные эксперименты. Я познакомилась с некоторыми из них, когда устраивалась на работу. Они не смахивали на авантюристов. Против больших прибылей они, конечно, ничего не имеют, но ведь здесь речь еще идет о похищении человека, гражданина Содружества. А это серьезнейшее преступление.

— Дорогая моя, зачем же так сгущать краски? Мы всего лишь поможем этому несчастному как следует разобраться в себе. Ладно, так и быть, признаюсь: «Колдстрайп» не имеет к этому отношения.

Клэрити тотчас насторожилась:

— А кто же тогда дает деньги?

— Все наши расходы взяла на себя компания «Скарпания Хаус». У меня с ней давно налажены связи. Что поделать, в мире бизнеса выживает лишь тот, кто имеет на черный день запасной вариант. «Скарпания» в сотни раз крупнее «Колдстрайпа». Она предоставила нам финансовый фонд, космическое судно, разрешение на провоз через таможню чего угодно. Предусмотрено все до последней мелочи. Ты просто не представляешь себе, какие перспективы открываются перед нами. Даже если наш милый Флинкс не проявит никаких новых талантов, исследование его эмоциональной телепатии прославит наши имена на весь ученый мир. А так как у тебя с ним очень близкие отношения, ты как никто другой подходишь для этой работы.

— Эйми, я отказываюсь ввязываться в эту грязную историю. Тебе понятно?

— Подумай как следует, дорогая. Другого такого шанса судьба тебе не даст. — Вандерворт отошла от бежевого контейнера. — Уверена, что ты в итоге примешь правильное решение, хотя бы потому, что Флинксу без тебя не обойтись. И, помимо всего прочего, он весьма симпатичный молодой человек, хотя старается не выставлять этого напоказ.

— Я не орудие в твоих руках. Меня не купить за деньги.

— А это мы посмотрим, милочка, — ухмыльнулась Вандерворт. — Я ведь еще не сделала тебе конкретного предложения. Подумай вот о чем. Если ты захочешь остаться в «Колдстрайпе», я уговаривать не буду. Но тогда ты не узнаешь, что станет с нашим драгоценным Флинксом. А главное, не узнаешь, кто займет твое место около него.

Клэрити подумала, что это какое-то наваждение. Неужели перед ней та самая Вандерворт, неужели это она с таким спокойствием раскрывает карты в преступной игре?

Клэрити поняла, что Вандерворт зашла слишком далеко и не пойдет на попятную. И если не услышит согласия, то она и те, кто за ней стоит, найдут женщину, которая заменит место Клэрити в сердце Флинкса. И пусть той, другой, не будет никакого дела до Флинкса, зато она не будет задавать лишних вопросов.

Нельзя рубить с плеча, подумала девушка. Надо хотя бы потянуть время.

— Интересно, что будет, — произнесла она задумчиво, — если я обо всем сообщу властям Горисы.

Голос Вандерворт не дрогнул:

— Не советую, моя милая. Независимо оттого, что ты обо мне сейчас думаешь, я к тебе отношусь очень хорошо. Для меня ты навсегда останешься талантливым инженером, наделенным редким даром увлекать за собой сотрудников.

Вот и все. Больше Вандерворт не добавила ни слова. Но ее последняя фраза, подкрепленная присутствием вооруженных Дабиса и Монконкви, была не чем иным, как угрозой.

Флинкс привык к странным снам, и этот не был исключением. Юноша находился ниже поверхности озера с кристально чистой водой. Пип была на своем обычном месте, а рядом с ней Поскребыш. И никто из них не дышал. Они словно застыли под зеркальной гладью воды, скованные холодным покоем.

И хотя Флинкс знал, что рискует захлебнуться, он решил попробовать воду на вкус. Выяснилось, что он не способен втянуть ни единой капли ни ртом, ни носом. Это была какая-то особенная вода, похожая на воздух. Может, это и впрямь воздух?

Временами наверху мелькали какие-то тени, но это случалось нечасто. Флинкс различал лица каких-то крылатых существ, скорбно склонявшихся над ним прежде, чем упорхнуть прочь. Он пытался заговорить с ними, хотел дотянуться до них, но не мог. Он не мог даже пошевелиться. Судя по тому, что невозможно было почувствовать исходящие от крылатых эмоции, Дар его тоже дремал. Образы, которые он видел, были расплывчаты, в них не было ни враждебности, ни душевной теплоты, а лишь безразличие.

Происходящее не тревожило его. Наоборот, каждой клеточкой он чувствовал умиротворение. Голод и жажда не напоминали о себе. Правда, где-то в глубинах сознания пульсировала мысль, что так не должно быть, что ему следует стряхнуть оцепенение, пошевелить онемевшими членами, попробовать встать.

Напрасные усилия.

Зато Флинкс ощущал эмоции летучих змеев и знал, что они испытывают то же, что и он. Им грезилось, что они летят в пустом пространстве, где нет ни облаков, ни земли с лесами и реками внизу. Однако сон карликовых драконов был беспокойным, и у них подрагивали крылья.

Никто из находившихся в комнате не заметил, как оба летучих змея слегка зашевелили крыльями. Да и заметив, не встревожились бы — Пип с Поскребышем все еще находились под наркозом. Просто их организмы чуть лучше, чем организм Флинкса, сопротивлялись сонному газу. Пошевелившись, они снова впали в оцепенение. Так повторялось несколько раз, пока карликовые драконы, попавшие в западню на земле, грезили о небе.