Фиолетовая гибель

4

В этот вечер Клайд долго ворочался в своей палатке перед тем, как уснуть. То ли ночь была слишком душной, то ли на него так подействовали восторженные рассказы Джеймса об удивительном метеорите с не менее странной начинкой. Здраво говоря, все свежеиспеченные гипотезы Коротышки о происхождении черного камня были несколько сомнительными. И это Клайд превосходно понимал, даже без иронических замечаний, которые отпускал по адресу Джеймса Фред Стапльтон. Впрочем, Коротышка мало прислушивался к такого рода возражениям, чаще всего он пропускал их мимо ушей, увлеченный собственными идеями, на которые он был такой мастер.

Прежде всего Джеймс предоставил Клайду описать для Фреда их приключение и даже не вмешивался в его рассказ. Это обозначало, что Джеймсу было гораздо интереснее немедленно начать свои исследования, которые он твердо решил провести еще тогда, когда они возвращались в лагерь с осколком метеорита. Насколько понял Клайд, Джеймсу не терпелось узнать, будет ли синяя плесень размножаться. Он считал это решающим для того, чтобы установить, имеет ли он дело с живыми существами или с какими-либо причудливыми неорганическими образованиями.

— Я убежден, убежден, понимаете ли, что это живые микроорганизмы, — только и сказал Джеймс Марчи тоном, не допускавшим возражений, — но проверка все же необходима. И я сейчас же берусь за нее. А вы можете разговаривать сколько угодно.

И пока Клайд пересказывал недоверчиво слушавшему Фреду историю с неожиданно найденным черным метеоритом и о том, как была обнаружена в нем синяя плесень, Джеймс с головой погрузился в свою проверку. Прежде всего он взял у друзей три фаянсовых блюдечка и тщательно промыл их. Затем откупорил банку с консервированными цыплятами и положил на каждое блюдечко по нескольку ложек прозрачного желе, которым были залиты цыплята, разгладил той же ложкой поверхность желе и удовлетворенно отметил:

— Вот и получились три чашки Петри!

Затем он бережно развернул газету, в которой хранился принесенный осколок метеорита.

Фред с интересом заглянул поверх головы Джеймса на содержимое свертка. Он увидел небольшой кусок черного камня и чуть примявшуюся под давлением газеты синеватую плесень на нем.

— Только и всего? — разочарованно спросил он, пожимая плечами.

— Что «только и всего»? — возмущенно отозвался Джеймс.

— Да вот… об этой штуке такие разговоры, как будто вы сделали невероятное научное открытие. А тут я вижу просто паршивую синюю плесень самого обыкновенного вида. Решительно ничего интересного нет! А я-то думал…

— Что, что ты думал? — вскипел Джеймс.

— Да ты не оскорбляйся, Коротышечка, не лезь в бутылку, — примирительно сказал Фред. — Никто тебя не хочет обижать, и, кроме того, ведь ты же и не виноват, что все это имеет такой ерундовый вид. Тебе хочется возиться с твоей плесенью, возись, пожалуйста. Но, видишь ли, когда речь идет о метеорите, то представляешь себе что-то серьезное, внушительное. Да еще если в нем оказывается склад неизвестных микроорганизмов. А тут… — Он презрительно махнул рукой. — Кстати, должен тебе сказать, что твои теории не очень убедительны. Почему это — метеорит, а не какой-то обломок породы, сорвавшейся в верховьях реки с горных склонов? А может быть, там существуют именно такие черные слои, ведь ты не знаешь? Дальше, почему твоя плесень космическая, а не занесена в трещину камня где-то на земле? Нет, нет, ты не волнуйся, если говорить начистоту, то все это требует серьезных доказательств. Я даже удивляюсь, что Клайд так сразу взял и поверил твоим теориям. Понятно, ты всегда был немного одержимый, но тут уж чересчур…

— Ах, вот как!

На этот раз Джеймс был возмущен не на шутку. И не столько возражениями по поводу своих предположений и идей, сколько потому, что Фред говорил все это снисходительно-добродушным и поэтому особенно пренебрежительным тоном. А этого Коротышка не переносил. И все же он сдержался: уж очень ему хотелось заняться своей проверкой.

Он посмотрел еще на Клайда, будто пытаясь найти у него поддержку; но, увидев, что тот равнодушно чистит себе ногти травинкой, словно его вовсе не касается весь разговор, пробормотал:

— Ладно. Сейчас мне некогда. Общеобразовательная лекция состоится потом. Хотя, конечно, скажем сразу, что никакой коммерческой выгоды ты, Фред, из всего этого не извлечешь, это правда.

— Как сказать, — загадочно ответил Фред Стапльтон, закуривая сигарету. — Деловой человек никогда ничем не пренебрегает, дорогой мой братец-кролик!

Джеймс Марчи сердито фыркнул, но промолчал, снова берясь за обломок метеорита. Он столь же бережно отделил двумя щепками крохотные кусочки синей плесени и положил их на поверхность куриного бульона в блюдечки. Затем он слегка прижал эти кусочки так, чтобы они немного погрузились в желе, и отнес блюдечки в палатку.

Клайд спросил Фреда:

— Ты и правда думаешь, что вся эта чепуха может иметь какое-то значение… ну, в дальнейшем?

Фред неопределенно ответил, задумчиво выпуская из носа дым от сигареты:

— Кто знает? Пока что все это вполне несерьезно, забава. И все же… — Он задумался.

— Но тогда зачем же ты обижал Коротышку, говорил всякие неприятные вещи о его теориях? — удивился Клайд.

— А разве это не правда? — не менее удивленно ответил Фред. — Я как раз хочу, чтобы он все доказал и развил. Кто его знает, может быть, и стоит подумать обо всем этом… если дело окажется серьезным. Во всяком случае, я с интересом прослушаю, как сказал Джеймс, его общеобразовательную лекцию. А что это за проверку он устраивает, ты не знаешь? И зачем ему эти блюдечки? Что он будет с ними делать?

— Кто его знает, — пожал плечами Клайд. — Кажется, он хочет узнать, могут ли его микроорганизмы размножаться…

Он не успел закончить мысль, как раздался победоносный крик Джеймса из палатки:

— Я ведь говорил! Говорил!

Клайд приподнялся, но Джеймс уже выбежал из палатки. Он остановился у входа в нее, торжествующе подняв обе руки. Его лицо сияло, весь вид выражал полное удовлетворение.

— Они пускают корни, — возбужденно заговорил он. — Они укрепляются в питательном составе! Нет, нет, не трогайте их! Потом я вам все покажу. Но они растут, растут!

— Как, вот так сразу? Ведь ты говорил, что это микроорганизмы? — поразился Клайд, снова усаживаясь на свое место. Он взглянул на Фреда, тот невозмутимо попыхивал сигаретой.

— Не знаю, не знаю, пока что ничего не знаю, — увлеченно говорил Джеймс, усаживаясь около них. — Может быть, это не микроорганизмы, а какая-то бурно развивающаяся плесень, откуда мне сейчас знать? Важно то, что это живые организмы, как я и говорил! Погодите, они еще себя покажут!

— А что ты делаешь с ними? — спросил как бы мимоходом Фред.

— Как — что? Развожу нормальную культуру. Чашек Петри, настоящих лабораторных чашек, у меня, конечно, нет. И настоящего питательного состава тоже нет. Но блюдечки вполне заменяют чашки Петри. А вместо состава из агар-агара я взял куриное желе. В нем все равно немало питательных веществ. Я посадил кусочки плесени на состав. Если это живые организмы, они должны развиваться и размножаться. А, да что я говорю — должны: ведь они уже пускают корешки в состав, понимаешь? И никаких сомнений быть не может!

— Откуда ты все это знаешь? — задал привычный вопрос Фред.

— Что я знаю? — удивленно спросил Джеймс.

— Ну, об этих самых чашках… Петри, что ли… и о всяких питательных составах, агар-агарах…

Джеймс еще больше удивился.

— Как — откуда? Да это все знают, — с искренним убеждением, простодушно ответил он. — Разве мало сейчас пишут о всяких лабораторных исследованиях? Не только в журналах и книгах, но даже и в газетах. Чего ж тут надо особенно знать?

— Просто надо читать не только о курсах биржевых акций, Фред, а и все остальное, — наставительно сказал Клайд. — И тогда ты тоже будешь все знать. И о чашках Петри, и о трансформаторах, и о межпланетных ракетах. Как Коротышка, например. Или даже как я.

— Как ты? — иронически протянул Фред.

— Да, как я. Спроси Коротышку, он тебе подтвердит. Я иногда читаю всякие научные статьи. И Джеймс разговаривает со мной вполне уважительно, ему не надо отвечать на глупые вопросы. Правда, Коротышка?

Джеймс Марчи растерянно поморгал глазами. Как честный человек, он не решался ответить утвердительно. Хотя, конечно, Клайд все же знал о научных делах несколько больше, чем Фред Стапльтон, который мог рассуждать тоном, полным уверенности, о влиянии трансформатора или конденсатора на пищеварение. Джеймса выручил сам Фред. Он весело признался:

— Ладно, я согласен. Наука и техника никогда не влекли меня. Я, братцы-кролики, живу на уровне этакого пещерного человека. Кое-что в своих делах я понимаю, и вы спорить об этом не будете, надеюсь. А в науке и технике — извините! Потому я так и ценю тебя, Коротышка, что ты не оставляешь меня полным невеждой и благосклонно льешь свет истинного знания на мои туго соображающие мозги. А что, разве плохо завинтил?

— Да уж куда там, — согласился Клайд

Джеймс только смущенно переводил недоумевающий взгляд то на одного, то на другого: он всегда терялся в такого рода пикированиях.

Фред тем временем продолжал:

— Поэтому я и прошу тебя сейчас, дорогой Джеймс, пролей на меня еще немного света знания. Ты обещал что-то вроде общеобразовательной лекции о метеоритах и прочих микроорганизмах, ведь правда? Клайду, как я вижу, это не очень нужно, он и так все знает. Ну, а мне сам бог велел задавать глупые вопросы. Вот я их и повторяю: почему ты считаешь, что это именно метеорит? Почему ты убежден, что твоя плесень — космическая, а не какая-нибудь другая? Давай, Коротышка, давай, я обещаю тебе слушать внимательно и серьезно.