Фиолетовая гибель

3

Так начался первый день. Первый день создания ими своего собственного маленького мирка, призванного на месяц заменить им большой мир пыльных улиц, площадей, толпы прохожих, автомобилей и метро. Этот мирок состоял всего из трех маленьких палаток, разместившихся на полянке около леса, где безумолчно щебетали птицы и, как говорили, можно было увидеть даже бурого медведя. Ну, что касается медведей и других зверей, то штат Айдахо словно уговорился не выпускать их из лесу, будто из заповедника. Зато кроликов было неисчислимое количество. На следующий же день Фред Стапльтон, вернувшись после прогулки, без труда схватил какого-то ушастого бродягу, забравшегося в его отсутствие даже в палатку.

— Просто неприлично, — шутил Фред, показывая бившуюся в его руках добычу, — не нужно никаких капканов и силков. Они сами лезут на вертел.

— Это от любопытства, — сказал Джеймс. — Я где-то читал, что кролики невероятно любопытны. Вот и твой: бродил-бродил около лагеря, а потом его заинтересовала и палатка. Что ты с ним собираешься делать?

— Пока ничего. У нас есть кое-какие скоропортящиеся продукты. Отпущу его. Но, как верховный повар лагеря, с предупреждением: не попадаться больше, иначе он превратится в рагу. Или в жаркое.

И Фред бросил кролика в траву, подальше от палаток. Зверек от неожиданности присел и сначала только шевелил длинными ушами. А затем под веселый смех приятелей кинулся наутек и почти мгновенно исчез в кустах.

Кому из них впервые пришла в голову блестящая идея провести отпуск в этой глуши, не знал, правду сказать, никто. Но мысль понравилась всем сразу. Конечно, шли ожесточенные споры, каждый доказывал преимущества своего варианта: на Юг, поближе к Калифорнии, или Северо-Запад. В конце концов, победил Северо-Запад и его сердцевина, штат Айдахо, где были романтические остатки поселений золотоискателей и где уж наверно никто больше не искал бы приюта даже на время отпуска.

— А это самое главное, — внушительно заметил Фред Стапльтон на решающем заседании «клуба трех неунывающих», как окрестил их компанию Клайд Тальбот. — Мне, знаете, братцы-кролики, страшно надоел и город, и его обитатели. Понимаете, иду я по улицам — реклама так и гудит! Даже за городом, на шоссе, не отдохнешь от нее, от назойливых щитов и плакатов. И все время я примериваюсь: а как бы я сам соорудил эту рекламу, чтобы она была еще более звонкой? И не хочу, а примериваюсь… Это что, привычка у меня создалась такая, что ли, Коротышка?

— Условный рефлекс, — с готовностью ответил Джеймс.

— Ладно, пусть будет так. Но от этого условного рефлекса мне не легче, вот что. Наверно, так и с ума можно сойти. Нужно переменить обстановку, скажу я вам. Я как подумаю, что можно выйти в лес с ружьем да беззаботно поохотиться, ни о чем не размышляя, без всяких условных рефлексов, так мне кажется, что лучше и быть не может!

— Что-то я не замечал у тебя раньше охотничьих страстей, — заметил Клайд.

— Не замечал, так заметишь, — убежденно ответил Фред. — Конечно, мне заниматься этим не приходилось. Но об охоте я давно мечтал. А ты, уважаемый скептик, ты разве числился в рыболовах? Только честно! — Он лукаво прищурил один глаз, иронически поглядывая на Клайда.

Тот улыбнулся:

— Отвечу тебе вполне честно, Фред: не числился.

— То-то, — удовлетворенно сказал Фред.

— Но рыболовство легче, — продолжал Клайд. — Закинул удочку и можешь ждать, пока рыба сама придет к тебе. Не надо бродить по лесу и искать зверей или птиц. Правду сказать, я на это и надеюсь: можно сидеть на берегу и раздумывать о чем-нибудь, пока взбалмошная рыбешка не клюнет… Обязательно куплю удочки! И спиннинг тоже.

— Это который с катушкой? — осведомился Фред.

— Именно так. Мне всегда казалась пределом мечтаний рыбная ловля со спиннингом. Даже аристократично. Вроде игры в гольф: развлечение миллионеров. Только там нужны специальные площадки, а тут хватит любого берега речушки.

— И ты думаешь, что охота труднее твоего спиннинга? — возразил Фред. — Э, брат, я видел как-то эту штуку! Там на катушке столько витков, что ты сам запутаешься в них, пока освоишь это дело. Ружье — другое дело. Вложил патрон, прицелился — и стреляй. Без всяких катушек!

Клайд, очевидно, хотел опровергнуть легкомысленные доводы Фреда, но Джеймс Марчи примирительно сказал:

— А я вам обоим помогу.

И тот и другой вопросительно уставились на него: что-что, но уж ни рыболовом, ни охотником Коротышка никогда не был!

— Интересно, — процедил наконец Фред Стапльтон. — Обучишь, что ли?

— Нет, нет, что ты! — почти испугался Джеймс. — Я просто куплю для вас подходящие книжки, в которых будет рассказано все, что нужно знать охотнику и рыболову. Это, знаешь, очень помогает!

Фред небрежно махнул рукой:

— Ладно, я обойдусь и без твоих книг. Ты знаешь, как я месяц назад стрелял с Мэджи Бейкер в тире? Все удивлялись, вот что!.. А ты говоришь — книжки. Все это чепуха. Кстати, а чем ты, Коротышка, будешь заниматься во время поездки?

— Я? — удивленно переспросил Джеймс. — Я буду… ну, буду что-то читать. Знаешь, мне надо так много прочитать, а в городе совсем нет времени, некогда и за книгу взяться…

— Это тебе-то? — изумился Фред. — А откуда же ты знаешь столько научных вещей? Или у тебя от рождения такая голова энци… энци…

— Энциклопедическая, — помог ему Клайд.

— Вот-вот, я так и хотел сказать!

Джеймс, видимо, сконфузился:

— Ну… кое-что я, конечно, читаю и в городе, но очень мало. А когда поеду, можно будет больше…

Таким образом, круг занятий во время отпуска был определен у каждого.

«Золота тут, естественно, нет, — подумал Клайд, усаживаясь на большой валун, вынесенный рекой в половодье, — но зато какие изумительные по красоте места!»

Над ним склонялась раскидистая вершина кедра, распростершего мощные узловатые руки ветвей вдоль берега реки, которая образовывала тут небольшую излучину со спокойной водой. Листья и ветки деревьев, мчавшиеся перед тем по течению, здесь замедляли свое движение и лишь медленно поворачивались, словно подставляя себя стремительным струям основного русла. Время от времени какая-нибудь ветка, подхваченная течением, будто вырывалась из зеркала излучины и быстро уносилась по реке. Но вместо нее новые и новые листья и ветки попадали в эту мирную западню и, теряя свое движение, начинали все так же медленно поворачиваться по ней, ожидая своей очереди унестись в стремительном течении.

Кедры, такие же могучие, как и тот, под которым сидел Клайд, взбирались по склону вверх, но постепенно становились уже не такими огромными, а потом исчезали вообще, словно им не хватало живительной влаги. Дальше шло колючее изобилие кустов, и снизу было хорошо видно, как эти кусты яростно впивались корнями в рыхлую землю, осыпавшуюся под их натиском. Но корни побеждали, мертвой хваткой они вцеплялись в неустойчивый грунт, сжимали его, тискали и придавали ему прочность, которой тут же овладевали тонкие зеленые стебельки травы. Жизнь шла от воды, от кедров; и может быть, вскоре здесь тоже появятся такие же могучие красавцы с разлапистыми ветвями.

«Не знаю, — подумал Клайд, — может, это будет так, а может быть, и иначе. То ли кедры постепенно подымаются вверх, а колючие кусты расчищают им дорогу, то ли наоборот: кедры исчезают, а на смену им приходит вот эта колючая гадость… Если бы я был ученым, тогда можно было бы и разобраться, что к чему… Кстати, где же Джеймс? Ведь он обещал прийти сюда!»

Он посмотрел на едва заметную тропку, по которой спускался вниз.

— Джеймс, алло!

Издалека донесся знакомый голос:

— Алло, Клайд! Я иду!

Через минуту сверху показалась фигура Джеймса Марчи, который вприпрыжку бежал по тропинке, размахивая геологическим молотком. На плече у него висела сумка: что и говорить, и вправду у Коротышки был вид заправского ученого, который и во время отпуска проводит привычные исследования, ставшие частью его натуры.

— Ну хорошо, — сказал Клайд, когда Джеймс остановился около него и вынул из кармана трубку, — что ты будешь класть в эту сумку?

— Как — что? — искренне изумился Джеймс. — Ясно, образцы.

— Образцы чего?

— Странный вопрос! Конечно, образцы различных минералов, которые, возможно, окажутся спутниками ценных залежей.

— А где ты их возьмешь? — не унимался Клайд.

— Чудак человек! Они ведь всюду. Ты просто отбиваешь вот этим молотком небольшой кусочек камня из встреченных тобою на пути. А потом исследуешь их, эти образцы, сравниваешь с рисунком. И вдруг выясняется, что один из них сопутствует, скажем, жилам драгоценного металла. Ведь это чертовски интересно!

— И для этого ты взял с собой еще и молоток? Тебе мало было нашего дорожного груза? Ей-богу, не я чудак человек, а ты! А рисунки, о которых ты сказал, где ты возьмешь?

— А они есть в книге, которую я тоже взял с собой. Называется «Спутник геолога-любителя». Я тебе дома покажу. Здорово занимательная штука! Фреда она, вероятно, не заинтересует, но тебя, Клайд…

— Перестань, пожалуйста, заниматься грубой лестью! Меня твоя книжка тоже мало интересует. Тем более, что уже давно установлено: в русле реки Снайк и ее притоков, вроде вот этой речушки, никаких следов драгоценных металлов нет. Значит, нет и их спутников.

Джеймс Марчи растерянно моргал своими голубыми глазами. Этого не могли скрыть никакие очки. Он пробормотал:

— Конечно, мне это известно. Но почему бы не провести дополнительные поиски? Тем более, что иной раз это может дать большие результаты. И делать-то мне особенно нечего: ведь я на отдыхе…

— А, да что с тобой говорить! — отмахнулся Клайд. Ему стало уже жаль, что он заметно огорчил простодушного Коротышку. — Если тебе нравится таскать с собой дополнительный груз, сделай одолжение. Мне это безразлично. Я геологом быть не собираюсь. Я просто отдыхаю и наслаждаюсь природой, вот и все.

Джеймс приободрился. Такой уж у него характер, у Коротышки Марчи, подумал Клайд, вечно он что-то выдумывает и сразу огорчается, когда ему доказывают, что все это ни к чему, и так же легко утешается, если его оставляют в покое, не мешают ему делать задуманное. А может быть, таким свойством и отличаются люди, которым суждено в конце концов стать выдающимися изобретателями, исследователями и вообще учеными?..

— Значит, ты будешь тратить время на такое отколупывание разных камней? Что ж, если тебе это интересно, то, возможно, ты и прав, — совсем уже примирительно сказал Клайд. — Только тут, кроме валунов, ничего и нет.

Он окинул взглядом берег речушки. Ничего, за исключением крупного гравия и валунов, маленьких и больших, на нем не было.

— А ты думаешь, что в валунах не может быть никаких вкраплений? — горячо возразил Джеймс. Теперь, когда он уже не встречал противодействия, ему очень хотелось сразу же доказать свои геологические познания. — Наоборот, обкатанные и обтесанные бурным течением воды куски камня, которые мы в просторечии называем валунами…

— Это что, цитата из твоей высокоинтересной книжки? — иронически спросил Клайд.

— Ну, допустим, что цитата, — покорно согласился Джеймс. — Что из этого? Я только хочу сказать, что в валунах можно отыскать иной раз очень интересные вкрапления. Ведь река приносит их из разных слоев… Вот, посмотри!

Джеймс положил обратно в карман так и не закуренную трубку и устремился с молотком в руке к валуну, на котором сидел Клайд.

— Заметь, как это просто, — объяснял он. — Я нахожу подходящее углубление около выступа и точно, уверенно ударяю молотком, чтобы сбить этот выступ в качестве образца. Вот так! Один удар — и… Понимаешь, молоток немножко сорвался. Сейчас я точнее намечу удар. Ага… Раз…

Клайд рассмеялся. На валуне остался едва заметный след молотка. Это было все.

— Боюсь, что так тебе придется долго стучать по камню, — проговорил он, смеясь. — Оказывается, получить образец вовсе не так просто, как ты только что уверял.

Джеймс сконфуженно заморгал глазами.

— Вероятно, сказывается недостаток практики, — объяснил он. — Видишь ли, в книге говорится именно так… но практически я еще ни разу не пробовал. Может быть, он очень большой, этот валун? И масса моего молотка слишком мала для него? Сейчас я попробую другой.

Он осмотрелся по сторонам.

— Ага, вот этот, например.

Это был небольшой валун, размером примерно в крупный арбуз, неправильной округлой формы, лежавший неподалеку от них. Единственным его отличием казалось то, что он был почти черным, не в пример массе других валунов, желтых, серых и буроватых.

Клайд шутливо бросил:

— Слушай, ты выбрал оригинальный камушек. Только я сомневаюсь, чтобы в нем были ценные металлы, — очень уж он черный. А почему ты думаешь, что тебе удастся его расколоть? Этот орешек, должно быть, еще крепче первого.

Джеймс даже не обратил внимания на замечание Клайда. Он очень долго разглядывал валун, опустив молоток. Затем он обернулся к другу. На его лице явно выразилось изумление.

— Клайд, это не валун, — сказал он.

— А что же? — лениво ответил Клайд. Правду сказать, ему было совершенно безразлично, как именно назовет этот булыжник Джеймс.

— Это… это метеорит!

— Что?

— Метеорит, я говорю.

— Это почему же?

— Посмотри сам, — протянул руку с молотком Джеймс. — Прежде всего он не обтесан, не отшлифован водой, как остальные валуны…

— А по-моему, он такой же обкатанный и круглый, как и другие, — возразил Клайд. — Только что черный, вот и все. — Ему не хотелось подниматься из-за какого-то булыжника.

Но Джеймс почему-то был очень возбужден:

— Нет, нет, ты посмотри! И увидишь сам, в чем разница.

Клайд вяло приподнялся с валуна, на котором он сидел, и подошел ближе к Джеймсу.

— Вот… вот, видишь? — Голос Джеймса даже прерывался от волнения.

— Пока что ничего не вижу. Обыкновенный крупный булыжник черного цвета, И ничего интересного в нем нет. Вывалился откуда-то с гор, попал в реку, и его солидно обкатало, как и все валуны. С чего ты взял, что это метеорит, Коротышка? — Клайд небрежно махнул рукой и хотел уже отойти в сторону, но Джеймс нетерпеливо потянул его за рукав рубашки и остановил.

— Нет, погоди, погоди! — снова торопливо заговорил он. — Ты даже не посмотрел как следует. Он не обкатан водой, понимаешь? У него оплавленные — оплавленные края! Вот, видно даже наплывы и наслоения. Он, этот метеорит, с огромной скоростью пролетал через нашу атмосферу. И нагревался от трения, ну это же так понятно! Поэтому его края сплавились. Смотри, разве ты не видишь?

Кудрявая бородка Джеймса вздрагивала от напряжения, с которым он все это говорил, глаза возбужденно сверкали, а молоток в руке, словно подчеркивая его слова, описывал невероятные зигзаги и кривые. Клайд удивленно глядел на него и искренне недоумевал: почему Коротышка так разгорячился? Ладно, пусть это будет метеорит, черт с ним, не все ли равно? Как ни назови, камень и есть камень, да к тому же и внешне мало привлекательный…

А Джеймс Марчи не унимался:

— Гость из далеких, далеких миров, понимаешь, Клайд? Здесь могут быть совершенно иные элементы, неизвестные нам. И это страшно ценно для науки! Ведь каждый найденный на Земле метеорит даже имеет особое название, я читал об этом. Теперь это будет метеорит Джеймса Марчи и Клайда Тальбота, вот что!

— Ты забыл Фреда, — укоризненно отметил Клайд.

— Ну ладно, и Фреда Стапльтона, — охотно сгоряча согласился тот, но тут же спохватился: — Так ведь Фред не имеет к метеориту никакого отношения, он его не находил?

— Скажем прямо, я тоже имею мало отношения к твоей находке… если это действительно метеорит, — возразил Клайд.

— Ты все еще сомневаешься? — подхватил Джеймс. — Я заранее знаю, как тебе доказать, что это настоящий метеорит! Подними его!

Клайд наклонился и тут же подумал: «Честное слово, Коротышка заразил меня своим пылом! Ну ладно, чтобы увековечить себя в науке, можно пойти на это». Он взялся обеими руками за округлый черный камень и хотел его легко приподнять. К своему удивлению, Клайд обнаружил, что этот камень был слишком тяжелым для такого размера. С большим усилием он немного приподнял его и опустил снова на землю, изумленно поглядывая на Джеймса, который торжествующе рассмеялся.

— Ну, теперь веришь? — сказал он. — Тяжеловат, а?

— Послушай, он вроде как бы из свинца… А может быть, из золота? Вот было бы здорово — целый золотой самородок! — Глаза Клайда заинтересованно блеснули.

Джеймс снова рассмеялся.

— Пожалуй, не надо увлекаться, — наставительно заявил он затем. — Золотых метеоритов никто еще никогда не находил. А тяжелый он потому, что состоит, вероятно, из железа и никеля. Я, конечно, не знаю, но метеориты часто бывают такими. А тебе не кажется, что ты и сам уже начинаешь понемногу заинтересовываться нашим метеоритом?

Клайд пожал плечами:

— Не скажу, чтобы слишком, но ведь ты, Коротышка, кого угодно можешь увлечь своим жаром, когда тебя что-нибудь сильно захватывает. Разве не так? А по мне, все это не слишком важно. Пусть будет метеорит, если тебе так хочется. Для науки, может быть, все и будет занимательно, а для практической жизни какое значение имеет, метеорит это или какой-то другой камень с гор? Это ведь не золото, не алмазы, словом, находка не очень существенная…

— И ты осмеливаешься так говорить? — с возмущением возразил Джеймс Марчи, всплеснув руками и чуть не выронив молоток. — Но ведь это просто ужасно, такое непонимание ценности научных открытий! Если бы я слышал это от Фреда, куда ни шло. Но ты, Клайд…

— И снова, заметь, я не люблю грубой лести, — прервал его Клайд. — Скажи прямо, чего тебе нужно, Коротышка, а не финти.

— Мне хотелось бы, чтобы мы с тобой отнесли этот метеорит в наш лагерь, — честно сознался Джеймс, доверчиво глядя своими голубыми глазами на усмехавшегося Клайда. — Там я его изучу, сравню с рисунками в книге и вообще обследую. Знаешь, он ведь будет носить наше имя. Ты только представь себе, как это звучит!

— Ладно, ладно, я готов пожертвовать собою для науки, — снова остановил его Клайд. — Скажи, между прочим, откуда, по-твоему, взялась эта штука… метеорит, что ли, здесь, на берегу безымянной речушки? Не упал же он с неба прямо сюда? Лежит мирно, спокойно, среди других камней.

Джеймс замялся. Поправляя сползавшие очки, он ответил:

— Ну, здесь может быть много догадок. Понятно, он не упал прямо сюда, иначе при его скорости здесь образовалась бы большая воронка… и мы не заметили бы его так легко, он зарылся бы в землю. Я думаю, что наш метеорит упал где-то на склонах гор, далеко отсюда. Должно быть, он лежал там очень давно, и вода постепенно вымывала его. А тогда его подхватило течение реки, и он, скажем, в половодье, был вынесен в русло, катился, как валун. И где-то застрял… собственно говоря, даже не где-то, а именно тут, на этом берегу. Как тебе нравится моя идея? Правда, вполне подходит?

Клайд неопределенно свистнул. Идеями Коротышка был всегда богат, он мог походя изложить экспромтом любую гипотезу и обосновывать ее потом часами. Впрочем, словно для того, чтобы завтра изобрести новую идею и так же настойчиво защищать ее, забыв и думать о первой. С ним лучше было не спорить. Поэтому Клайд вернулся к предыдущей теме.

— А каким образом ты собираешься тащить в лагерь метеорит? — спросил он.

— Хм… ну, на руках, что ли…

— Сомневаюсь. — Клайд еще раз попробовал поднять черный валун и безнадежно махнул рукой.

— Это не пройдет, Джеймс, — исключающим всякие сомнения тоном сообщил он Коротышке, беспокойно переминавшемуся с ноги на ногу.

— Почему?

— Камушек слишком тяжел, чтобы нести его в руках на крутой склон. Один не дотащит, а двоим не за что взяться. Возьми попробуй.

Джеймс с готовностью наклонился. Но через несколько мгновений он выпустил метеорит из рук и снова выпрямился, огорченно вздыхая.

— Что ж, ты прав, Клайд. Немножко тяжеловато… А что же тогда делать? — осведомился он, будто решение зависело от его друга.

— Оставить его пока тут.

— Это невозможно! — с пылом ответил Джеймс. — А вдруг его смоет вода… или вообще он как-нибудь пропадет? Такая научная ценность, а ты — «оставить»!

— Он лежал тут давным-давно, и никто его не тронул, — резонно объяснил Клайд. — Ты сам только что говорил об этом. И половодья сейчас как будто не предвидится, во всяком случае, в ближайшие дни. В лагере ты смастеришь ремни или какие-нибудь носилки, тогда и перенесем его, если тебе так уж хочется. А иначе не выйдет. Разве что ты упрячешь его в свою сумку, если она может растягиваться, как резина.

— Нет, видишь ли, сумка маловата, — вполне серьезно ответил Джеймс, с деловитым видом показывая свое снаряжение.

— Поэтому я предлагаю: давай перекатим эту штуку подальше от берега, допустим, к стволу кедра. Ее никто не тронет, и вода не снесет, раз уж ты так боишься. А завтра или хоть сегодня к вечеру, если ты изобретешь носилки, перенесем в лагерь.

— Нет, нет, обязательно сегодня же! — горячо возразил Джеймс. — Но у тебя светлая голова, Клайд! Ты сразу находишь практическое решение.

Вдвоем они с трудом перекатили странный валун метра на четыре дальше от берега речушки, пока он не оказался под стволом огромного кедра, гордо поднимавшегося к небу среди других деревьев. Обхватить этот кедр могли бы разве что человека три, да и то едва дотягиваясь друг до друга руками.

Клайд с восхищением посмотрел на великолепный кедр.

— Эх и природа же здесь, в этой айдахской глуши! — воскликнул он, оглядываясь. — Не то что на каком-то модном курорте. Конечно, там и пальмы, и всякое другое. Но все это мелкое, культивированное, посаженное в шахматном порядке, как, скажем, в Майями. Ходи и осторожно обозревай. А тут!.. Если кедр, так уж такой великан, что и не скажешь. Даже эта колючая гадость, — указал он на кусты, усеявшие склон, — и то разрослась почти как лес… Что ты собираешься делать, Коротышка? — прервал он свой восторженный монолог, видя, как Джеймс, будто примериваясь, внимательно приглядывается к черному валуну и обходит его с разных сторон.

— Я смотрю… смотрю… — рассеянно бормотал тот, — нет ли здесь какой-нибудь… А, ну конечно, есть, есть!

— Да что такое? — подошел к нему Клайд.

— Есть трещинка! — победоносно ответил Джеймс. — И, значит, я тут же могу взять образец метеорита. Сейчас, Клайд, сейчас! Видишь, по трещинке от него можно отколоть кусочек. Так и в книге говорится. Сейчас!

Клайд увидел, как Джеймс размахнулся молотком и с силой ударил по валуну. Раздался стонущий глухой звук, как если бы тот состоял из одной сплошной глыбы металла. Молоток в руках Джеймса отскочил.

— Опять не выходит, Коротышка? — сочувственно спросил Клайд.

— Нет, нет, все в порядке! Нужно еще ударить, — убежденно ответил Джеймс, — оно уже откалывается. Но, знаешь, тут очень много металла, прямо удивительно…

Он снова ударил молотком. Стонущий звук повторился. И вместе с ним на землю упал отколотый кусок камня. Он был небольшим, размером всего в два-три сантиметра. Выпуклый наружный край осколка был таким же черным, как и весь камень. Но на изломе…

На неровном изломе в извилистых трещинах и углублениях осколка виднелась словно бурая плесень необычного вида. Рыжеватая и рыхлая, она казалась живой. Ее рваные отростки слегка шевелились, как будто стремились отделиться от камня. И она заметно изменяла свою окраску. Только что эта плесень была бурого цвета, а через несколько мгновений она приобрела зеленоватый, почти синий оттенок. И такою она оставалась и дальше.

— Джеймс, что это такое? — почему-то шепотом спросил Клайд. Он не отрываясь глядел на это странное зрелище, ничего не понимая.

— Н-не знаю, — так же шепотом ответил Джеймс, чуть заикаясь от волнения.

Он снял очки и пристально всматривался в излом осколка, как бы стараясь сообразить, с чем можно сравнить эту необычную плесень, которая оказалась внутри черного камня и произвольно меняла свой цвет.

А синяя плесень почти застыла и больше не шевелилась. Джеймс Марчи и Клайд Тальбот также не шевелились, охваченные острым любопытством.

Клайд наконец перевел взгляд на то место камня, от которого откололся кусок. Там тоже были трещины и углубления. Но удивительно: в них не заметно было и следа странной плесени. Как будто вся она оказалась только на этом осколке. Клайд протянул руку, чтобы прикоснуться к излому камня, но тут же почувствовал резкий рывок. Джеймс схватил его руку и задержал ее.

— Не смей! Не смей трогать! — выкрикнул он. — Это… это может быть опасным!

— Почему? — изумился Клайд, убирая все же руку.

— Ни ты, ни я не знаем, что это такое, — возбужденно говорил Джеймс, показывая на излом снятыми очками. — Мы можем сказать только одно: эта штука не похожа ни на какие другие живые организмы. Ну, другие, живущие на нашей Земле. Понимаешь? «Оно» прилетело к нам из других миров! Прилетело внутри метеорита, разве тебе не ясно?.. А что это такое, мы понятия не имеем. Может быть, оно окажется полезным, а может быть, и вредным, кто знает?

— Чепуха все это, просто какая-то цветная плесень, — пробовал отшутиться Клайд. Но в глубине души он и сам не мог побороть странного волнения: черт его знает, может быть, и в самом деле эта штука чем-нибудь вредна? И Коротышка прав, предостерегая его?.. — Ладно, а как же ты проверишь, в чем тут дело? — с сомнением спросил он наконец.

— Я еще не знаю, — признался Джеймс, постепенно успокаиваясь. — Но обращаться с «ним» надо очень, очень осторожно. Ведь эта плесень, что ли, может оказаться микроорганизмами, которые смогут размножаться… Погоди, погоди! Размножаться! Я решил, что надо делать! Вот!

Он вынул из кармана газету. Разостлал ее на земле. Затем подобрал два сухих прута из принесенных на берег течением речушки и при их помощи, не прикасаясь руками, с трудом передвинул осколок камня с плесенью на газету. Клайд с интересом наблюдал за ним.

Осколок лежал книзу выпуклой поверхностью, плесень была наверху. Джеймс Марчи с ловкостью опытного исследователя прикрыл ее картонкой от пачки сигарет, взятой у Клайда, и аккуратно, бережно завернул весь осколок оставшейся частью газеты.

— Вот так будет лучше, — удовлетворенно отметил он, беря в руки получившийся сверток и кладя его не менее аккуратно в свою сумку. — Там, в лагере, мы посмотрим, что это может быть.

— А весь этот камень? Метеорит, что ли? Может быть, выбросить его в реку, чтобы не было никаких новых искушений? — спросил полушутя Клайд.

— Ты с ума сошел! — испугался Джеймс. — Пусть он пока лежит. Как тебе не стыдно говорить такое? Метеорит, в котором оказались живые микроорганизмы из других миров, — и вдруг выбросить! Ужасно! А вдруг там будут И другие колонии? Ведь это страшно важно для науки.

— Значит, уже микроорганизмы, а не плесень? — насмешливо осведомился Клайд. — Это что, новая гипотеза Джеймса Марчи?

— Ну, я, конечно, еще не знаю, — сознался Коротышка, — но и это вполне возможно…

Сверху, со склона, заросшего колючими кустами, раздался далекий свист и измененный расстоянием голос долетел до них:

— Клайд! Джеймс! Где вы?

— Это Фред, — отметил Клайд. — Ну что ж, поделимся с ним новостью. Кстати, пора и обедать. Пошли, Джеймс!

И они начали взбираться по склону.