Фиолетовая гибель

11

Вприпрыжку, перескакивая через упрямые корни колючих кустов, которые вылезали из-под земли, вились и предательски торчали в самых неподходящих местах заросшей тропки, спотыкаясь и отчаянно чертыхаясь, Клайд добежал до Джеймса Марчи. Коротышка был, надо думать, сильно взволнован. Он нетерпеливо переступал с ноги на ногу, очки его были сдвинуты набок, волосы взъерошены. Дважды он набирал в рот воздуха, но так и проглатывал его судорожным движением, не сказав ничего.

— Что случилось, Джеймс? — спросил наконец Клайд, переводя дыхание. — Ну, я, скажем, запыхался потому, что бежал. А что с тобой?

Джеймс еще раз переступил с ноги на ногу и сказал почему-то громким шепотом, чуть заикаясь от возбуждения, как это часто случалось с ним:

— Понимаешь, эта п-плесень убивает насекомых!..

— Как — убивает? — ничего не понимая, переспросил Клайд.

— Так, убивает. Они лежат мертвые. Были, понимаешь, живые, а сейчас мертвые, — продолжал столь же невразумительно Джеймс, почти испуганно моргая своими голубыми глазами.

— Да говори же ты толком, — рассердился Клайд. Больше всего он не любил, когда ему приходилось слышать путаные, лишенные всякой логики объяснения, как это бывало иногда в беседах со словоохотливыми, но совершенно неделовыми клиентками в его страховой компании, которые пытались при помощи дамских чар обвести его вокруг пальца. — Какие насекомые, откуда они взялись? При чем тут твоя плесень? Рассказывай по порядку, Коротышка!

Джеймс Марчи глубоко вздохнул.

— Лучше всего пойдем, ты посмотришь сам, Клайд, — просительно сказал он. — Это так странно, что мне кажется, б-будто все приснилось… Только нет, не приснилось! М-муравьи… и б-бабочки… И даже стрекоза, п-понимаешь, Клайд? — Он снова начал заикаться от волнения.

Клайд безнадежно махнул рукой.

— Ладно, пойдем, — сказал он, — посмотрим. От тебя все равно сейчас ничего не добьешься.

Они шли через поляну к палатке Джеймса: Клайд быстрыми, решительными шагами, а Коротышка, словно пританцовывая, то забегал вперед, то отставал от него, размахивая невпопад руками и пытаясь объяснить Клайду все происшедшее.

— Я проснулся и сразу же пошел в свою палатку, — говорил он, задыхаясь от возбуждения. — Тебя, знаешь, уже не было… Вот я открыл полог и вошел туда. Сначала я не заметил… стоит плесень в блюдечках, как я и оставил накануне. А потом я присмотрелся… мне показалось, что она немного изменила окраску…

— Положим, это и я заметил, — на ходу бросил Клайд.

— А ты заходил в мою палатку? Вот видишь, значит, все это мне не приснилось! — всплеснул руками Джеймс. — Она, плесень, стала какой-то немножко фиолетовой, правда?

— Ладно, ты рассказывай о своих насекомых!

— А тогда я заметил, что около одного из блюдечек лежат на земле муравьи. Мертвые, понимаешь? Я нарочно присмотрелся: действительно мертвые! И б-бабочки тоже мертвые… вот так, скрючили лапки и мертвые. И д-даже стрекоза тоже мертвая! Такая большая, сильная — и совсем мертвая. Это просто невероятно, Клайд! Я даже испугался…

— А чего ж тут пугаться? Эх ты, ученый! — чуть насмешливо протянул Клайд.

Джеймс, не задумываясь, простодушно ответил:

— Конечно, я и сам понимаю, что нечего. Наверно, это я спросонок… знаешь, как бывает, когда еще все в голове сонное? Вот я сразу же побежал в свою палатку. Вот и… одним словом, я решил позвать тебя. А ты куда-то ушел. Это было ужасно плохо, что ты ушел!

В голосе Коротышки прозвучали вдруг нотки обиженного ребенка. Клайд едва сдержал напрашивавшуюся улыбку: в самом деле, куда это годится? Коротышке нужно поделиться своими впечатлениями, милый Коротышечка просто сгорает от нетерпения, а взрослый дядя Клайд взял и ушел куда-то, не сказавшись. Скверно, дядя Клайд, нехорошо так вести себя!

— А почему ты не позвал Фреда? — спросил он.

— Так Фред, наверно, еще спит, — ответил Джеймс.

Нет, Фред не спал. Из палатки показалась его плечистая фигура, и громкий голос произнес, как обычно:

— С добрым утром, братцы-кролики! Уже болтаете? А кто принесет воды для кофе? Мое дело готовить, а вода должна быть уже припасена.

Фред Стапльтон с удовольствием потянулся, разминая мускулы после сна. Он был в благодушном настроении. Как и полагается здоровяку после крепкого, ничем не омраченного сна, подумал Клайд. Не то что Коротышка, который сразу же бросился к своей плесени и теперь вот волнуется по поводу ее странного поведения. Нет, Фред Стапльтон сделан из другого теста.

— Тут, видишь ли, Джеймс говорит, что его плесень очень необычно ведет себя, — сказал ему Клайд, показывая рукой на Коротышку.

— Как это? — слегка заинтересовался Фред.

— Говорит, что она убивает насекомых.

— Непонятно. Нельзя ли объяснить? — деловито осведомился Фред.

— А вот мы сейчас сами посмотрим… — начал было Клайд, но Джеймс Марчи, перебивая его, немедленно пустился в подробные, но по-прежнему очень сбивчивые пояснения.

Не слушая его, Клайд подошел к палатке, увидел, что полог опять открыт, и осторожно зашел внутрь.

…Все было именно так, как и при его предыдущем посещении палатки Джеймса, хотя, конечно, Клайд не рассматривал тогда подробно циновку, на которой стояли блюдечки с плесенью. Итак, где же эти насекомые?..

Клайд опустился на корточки и внимательно присмотрелся, постепенно привыкая к царившему в палатке полумраку. Три блюдечка… и около одного из них действительно застывшие мертвые крупные муравьи. Они будто в конвульсии подобрали под себя ноги и съежились в безжизненный комочек. Только их головы со щупальцами были направлены в сторону блюдечка с плесенью да большие челюсти так и остались широко раскрытыми, словно муравьи стремились что-то схватить… Или они хватали воздух, что ли, кто их знает… Мертвые муравьи лежали на расстоянии сантиметров пяти-шести от блюдечка, их тела описывали, в общем, ровную дугу вокруг него — не ближе к блюдечку и не дальше от него, а как бы выстроившись по загадочной окружности. Странно!..

Две большие ночные бабочки лежали между блюдечками и концентрическим кругом мертвых муравьев. Около них, ближе к другим блюдечкам, была и крупная стрекоза, о которой говорил Джеймс. Их ноги также были скрючены, крылья неровно раскрыты, как в судороге. Почему бабочки и стрекоза оказались у самого блюдечка, отдельно от муравьев? Если они погибли от испарений плесени, как муравьи, то и лежать их мертвые тела должны были тут же…

— Вот, ты можешь посмотреть сам, — услышал Клайд возбужденный, прерывающийся голос Джеймса. — Я, конечно, не трогал их, они лежат так, как я их увидел, Фред!

Оба они вошли в палатку и наклонились к блюдечкам.

— Видите? Видите? — снова полушепотом заговорил Джеймс, показывая пальцем на мертвых насекомых. — Я к ним не прикасался, понимаете?

— Вижу, — ответил Фред. — Ты, Коротышка, вел себя вполне достойно, как человек, который обнаружил убийство и, естественно, не трогал убитого до прихода полиции, чтобы не помешать следствию. Прямо как в детективе, ей-богу!

— Не надо шутить, Фред, — умоляюще сказал Джеймс. — Все это очень серьезно!

— Но не следует и чересчур волноваться, Коротышка, — успокоительно заметил Фред. — Тем более, что, на мой взгляд, ничего особенно серьезного пока не происходит. — Он выпрямился и поискал в кармане брюк сигареты. — Могу тем временем сообщить тебе предварительный вердикт следствия.

— Да ведь ты и не посмотрел как следует, — взмолился Джеймс, все еще сидя на корточках.

— Ничего, ничего, для опытного следовательского глаза мне все уже ясно, — засмеялся Фред. — Только давай выйдем отсюда, из палатки. Мне что-то мало нравится ее запах. И тебе, Клайд, советую выйти.

Клайд увидел, как Фред вышел из палатки, легкомысленно посвистывая. Следом за ним поплелся и обескураженный Джеймс. Он беспомощно посмотрел на Клайда и виновато сказал:

— Если он разобрался во всем этом, то я очень рад, потому что я все еще ничего не понимаю…

Пожав плечами, Клайд вышел за ними. Что ж, может быть, и в самом деле Фреду Стапльтону удалось сразу сообразить, что к чему. В конце концов, у него, что ни говори, практический ум, этого не отнимешь. А то Коротышка, видимо, совсем запутался.

Солнце поднялось уже довольно высоко, оно висело в безоблачном голубом небе как смеющийся огненный диск, от которого во все стороны струились теплые, согревающие землю потоки. Но в воздухе все еще веяло приятной утренней прохладой, ароматной и освежающей. Лес, лес, подумал Клайд, это от его зеленых волн сюда, на поляну, льется душистый лиственный запах, это его близкое прохладное дыхание. Черт возьми, чудесное место выбрали они для своего лагеря!

Фред неторопливо закурил, словно не обращая внимания на немой вопрос, светившийся в глазах Джеймса Марчи, который стоял перед ним в беспокойном ожидании.

— Ну, Фред, ну! — наконец не выдержал Коротышка.

— Что «ну»? — небрежно ответил Фред, с наслаждением затягиваясь сигаретой. — Дело тут ясное. Твоя плесень — великолепный инсектисид!

Он выговорил это слово с большим вкусом, будто раскатав его предварительно во рту, как кругленький шарик.

— Да, инсектисид, — повторил он еще раз с заметным удовольствием. — Ну, такой препарат, который уничтожает насекомых, понятно? Вроде пиретрума. Мне как раз пришлось несколько дней назад обрабатывать такое рекламное объявление: «Нет клопов и тараканов, когда в доме „Баязет“!» Только там химикалии, а тут естественное действие. И это очень здорово, понимаешь ли! Одним словом, природный инсектисид! Из этого можно сделать хорошие деньги…

Фред мечтательно прищурил глаза. Он выпустил из носа большой клуб дыма и указательным пальцем начал писать в нем слова, мгновенно рождавшиеся в его изобретательном мозгу:

— «Наповал бьет насекомых плесень Марчи и Стапльтона!» Даже что-то вроде рифмы есть. Нет, плесень тут не годится. Какое-то невкусное слово. Значит, вот так: «Стапльтон — Марчи препарат убивает всех подряд». Тоже не очень. «Всех подряд», пожалуй, слишком сильно. Ну ничего, мы все это придумаем. А хорошее объявление, броская реклама — это решает дело… — И он продолжал бормотать себе под нос новые варианты: «Уни-что-жим насекомых средством Марчи и Стапльтона!»

— Послушай, ты это серьезно? — с возмущением спросил Джеймс Марчи, заикаясь от охватившего его приступа гнева. Губы его дрожали, он готов был броситься на Фреда.

Клайд Тальбот давно уже беззвучно хохотал.

— А почему бы и нет? — искренне удивился Фред. Он вопросительно уставился на Джеймса. — Если твоя плесень действительно уничтожает насекомых, почему не заработать на этом деньги? Ведь ты можешь ее разводить, ты сам говорил. Ну и держать ее качества в секрете. Сначала мы заведем небольшое собственное дело, дадим хорошую, звонкую рекламу, а потом, когда инсектисид, — он снова, прищурив глаза, попробовал на вкус это эффектное слово, — когда инсектисид марки «Стапльтон и Марчи» завоюет признание публики, можно будет либо развить дело покрупнее, либо, скажем, продать секрет производства какой-то большой компании. Это я тоже берусь устроить, так что ты не волнуйся, Коротышка! Твое открытие находится в надежных руках!

Джеймс Марчи не выдержал. Он резко повернулся, сплюнул — что было для него совершенно невероятным поступком! — и молча направился к своей палатке.

Клайд дал волю давно душившему его смеху и хохотал что было силы.

Фред недоумевающе посмотрел на него:

— Он что, взбесился? Или ему что-то показалось обидным? Может, Коротышка хочет назвать препарат только его именем? Так ведь это несущественно. Да чего ты-то смеешься, Клайд?

Клайд хохотал еще громче.

— Да ну вас всех к черту! — рассердился в конце концов Фред Стапльтон. — Только начинаешь говорить с вами серьезно, по-деловому, практически, как один вдруг бесится, а второй хохочет как ненормальный… И оба ничего не скажут толком, в чем дело!.. Иди лучше, принеси воды, Клайд, надо готовить завтрак. С вами все равно каши не сваришь…

Он ушел, ожесточенно бросив окурок сигареты.

Клайд овладел собой и перестал смеяться: в самом деле, что это на него напало?

— Вода есть там, в ведре! — крикнул он вдогонку Фреду. — Джеймс, Джеймс, погоди, — обернулся он к Коротышке, — мне что-то нужно тебе сказать, погоди!..