Фактор жизни

Глава 37

Большая Ассамблея проводилась в предпоследний день Созыва.

«Экседра Конкордия» представляла собой огромный зал. Теоретические разговоры велись среди кружевных ажурных колонн из прекрасной белой керамики. Вокруг были расположены ряды псевдоразумных кресел. Над каждым из них был балдахин. На гобеленовые полотна были спроецированы парадоксальные триконки. Том скрашивал долгое ожидание тем, что отгадывал недостающие ячейки.

Он сидел высоко, почти в последнем ряду. Его темно-красное сиденье находилось с краю ряда. Над его креслом не было балдахина, и он не мог изменять форму сиденья по своему желанию.

Далеко внизу тринадцать дворян — десять Высших правителей, три Высшие правительницы — приветствовали собравшихся. Правители сидели на широких, плавающих в воздухе, кристаллитных скульптурах — сапфировых, фиолетовых или темно-красных грифонах с распростертыми крыльями и орлах. Скульптуры выплывали вперед в тот момент, когда доходила очередь выступать тому, кого они несли на себе.

Звучала надоедливая музыка: усыпляющие флейты, сладкозвучные струнные, отдаленные раскаты военных барабанов.

«Интересно, где сейчас находится Дервлин?» — подумал Том, глядя, как фельдмаршал Такегава в полном обмундировании марширует в сопровождении пары высших военных чинов, чтобы занять места в первом ряду…

Загремела торжественная мелодия в исполнении множества труб и одинокого гобоя. Появились лорды-академики в голубых одеждах и тоже заняли свои места.

Церемонию вел лорд А’Декал. Его голос транслировался системами зала на тысячную аудиторию.

— Милорды и миледи, приступим к медитации.

Длинная белая борода А’Декала резко выделялась на ярко-синем одеянии. Оно дополнялось жесткой белой накидкой; цветистый, имеющий форму полумесяца, капюшон обрамлял худое суровое лицо.

«Всегда ли вы выглядели как Первый среди Высших? — думал Том. — Или просто надели на себя ту маску, которую от вас все ожидают?

Далеко внизу, в четвертом ряду, собрались молодые лорды в красных с желтым одеждах. Они ждали Нунциатио Доминорум, во время которого публично объявлялись награждения владениями или территориями, переводы на управление каким-либо владением, оставшимся без наследников, или назначения на более высокую должность.

Никто еще не знал свою судьбу. Тому вчера удалось спросить Авернона, какую должность тот получит, но Авернон, погруженный в свои мысли, только покачал головой и улыбнулся с отсутствующим видом.

Теперь Том видел Авернона в середине четвертого ряда. Его алая шляпа была надета набекрень. Скорее это было похоже на небрежность, чем на самоуверенность. Сидящие рядом с Аверноном, обычно легкомысленные Фалвонн и Кириндал, напротив, были сегодня строги и официальны.

«Ваше будущее тоже уже определено. — Тому было почти жалко их. — Но вы даже не знаете, что вас ждет впереди».

Распорядок церемонии была отпечатан на плоской поверхности кристаллитной пластины, каждый присутствующий имел ее копию. Том хотел бы знать, сколько человек из присутствовавших здесь умели читать этот старинный формат.

Он просмотрел пункты распорядка.

Обзор лорда А’Декала, в котором тот коснется всех основных событий в секторе; исполнение хорала Плавающими Певцами из Калгатории; обсуждение налоговой политики и межтерриториальных торговых соглашений; Ежегодная Речь, посвященная лорду Ксалтерону, представленная герцогом Болтриваром.

Прошло уже пятьдесят лет с тех пор, как логософ Ксалтерон (в настоящее время уже умерший) систематизировал свою этическую систему, получившую широкое распространение.

Говорить об этике после того, как многие подданные Болтривара погибли три года назад!..

«А где же вы были, когда разразилось это страшное наводнение, мой герцог?» — хотелось спросить Болтривара.

Впрочем, Том знал ответ на этот вопрос. Герцог был далеко, совершал «импровизированный» дипломатический визит.

Том закрыл глаза.

Левая рука нестерпимо чесалась. И если бы она существовала, он мог бы почесать ее.

Широко открыв глаза, он снова перечитал повестку Ассамблеи, подсчитывая, сколько времени заседание продлится. Получалось, что не меньше двух часов.

После выступления герцога Болтривара наступило время объявлений посольств и назначений в Фора-Регнорум. Эти назначения — для старших дворян, для знатных господ. Они были временными, часто с обязанностями, которые требовали лишь незначительной занятости, — но должности эти считались очень престижными.

Будущее самых влиятельных из лордов и леди сегодня не обсуждалось. В честь их назначений обычно устраивался специальный банкет, а объявление об этих назначениях на Созыве было всего лишь проформой.

— …приятно вновь вспомнить о событиях самых благоприятных лет…

Среди членов Созыва было несколько вольноотпущенников. Но никаких назначений на более высокие должности выходцев из пролетарской среды на Созыве не объявляли.

После окончания Большой Ассамблеи будет еще один день Созыва, последний. Тогда и будут решаться вопросы о назначениях не дворян, но подобные назначения случались довольно редко. Будущим своих подданных обычно распоряжались их господа, которым они принадлежали.

Том не знал, чего ему ждать. Может быть, ему поручат быть ассистентом при учителе? Вероятно, в школе Логики. Или в каком-либо другом владении.

— …доходы увеличились на…

Сегодня он был здесь только для того, чтобы стать свидетелем официального признания и назначения Авернона. Но это будет еще не скоро.

Потянуло в туалет: не стоило пить столько напитка.

Том соскользнул со своего места и направился по проходу к задней мембране. Почти пустынный коридор казался закруглявшейся серо-черной кривой. Юноша кивнул слуге, тот в ответ смущенно поклонился. Он был сбит с толку тем, что Том носил алый гостевой пояс, но клипсу слуги. Тем временем Том направился по своим делам.

Потом он вернулся в коридор. Было прохладно и спокойно. Вдоль стен стояли длинные черные скамьи.

«У меня нет никаких обязанностей. — Том вдруг осознал это с ошеломляющей остротой. — В зале идет грандиозная церемония, на которой хотели бы побывать большинство слуг. Но до чего же она скучна!»

Немного удивленный этой мыслью, он снял свою полунакидку и постелил на сиденье. Не обращая внимания на слуг, сел в позу лотоса, закрыл глаза.

И сделал глубокий выдох.

— Сэр!?

Том открыл глаза. Из зала доносились аплодисменты.

— Объявляют имена послов, сэр, — высокий слуга, стоявший рядом со скамейкой, говорил очень почтительно.

— Спасибо.

Еще раньше Том мудро сменил позу лотоса на более легкую, со скрещенными ногами. Теперь, соскользнув со скамейки и снова встав на ноги, он чувствовал лишь слабое покалывание в ногах.

— Не желаете ли пройти в зал, сэр? — Слуга поклонился и удалился прочь.

«Не стоит со мной так церемониться», — подумал Том, проскользнул сквозь мембрану и пошел к своему месту.

В зале аплодировали следующему назначению. Далеко внизу лорд А’Декал протягивал какой-то молодой леди кольцо, которое следовало носить на большом пальце, — знак занимаемой официальной должности.

Никто не обратил внимание на то, что Том вновь занял свое место.

— …становится герцогом Пелокриницким… Теперь награждался должностью кто-то из молодых лордов.

— …за добродетель логоса и тинатоса, силу мысли и свершений…

Том зааплодировал, хлопая рукой по бедру. Когда лорд А’Декал объявил о следующем повышении, он вздохнул.

Один за другим молодые дворяне, дамы и господа, в алых с желтым одеяниях, подымались по висящим в воздухе кристаллитным дискам, уложенным в виде ступеней, к платформе, где стоял А’Декал.

Наконец, наступила очередь Авернона.

— …за кардинальное изменение человеческого понимания, за огромный прогресс во всеобъемлющем, но в то же время корректном преобразовании глубочайших уровней логоса, о котором вскоре узнают во всех владениях… Я представляю новый Первейший ум академии Исхода Слова, лорда Авернона!

Том присоединился к шквалу аплодисментов.

«Однако вы быстро выиграли наш спор, — подумал он. — Вам повезло, Авернон».

Должность была чисто исследовательской, самая высокая из тех, что можно достичь в сфере науки.

Потом лорд А’Декал объявил об очередных назначениях, и аплодисменты продолжились. Отчасти энтузиазм, с которым хлопали в зале, был продолжением искреннего признания заслуг Авернона.

К тому же люди предчувствовали приближение конца церемонии.

— И наконец последнее и самое неожиданное назначение, — сказал А’Декал. — Это возвышение из рядов не дворян. Это редкое событие, уважаемые милорды и миледи, о котором в нашем секторе не слыхали вот уже сто лет.

Наступила пронзительная тишина.

— Томас Коркориган, не могли бы вы встать, пожалуйста?

Кровь бросилась Тому в лицо. Все вокруг начало расплываться.

Он встал, с трудом удержал равновесие: ноги едва не подогнулись.

— Спуститесь, пожалуйста, вниз, если вам не трудно! Послышались разрозненные хлопки.

Том по-прежнему не чувствовал под собой ног. Нетвердо шагая, судорожно глотая воздух, он проделал длинный путь вниз по покатому проходу.

— …не имея никаких преимуществ, которыми владеет большинство из нас, и несмотря на свое происхождение…

Слуги альфа-класса, обслуживающий персонал Созыва, заботливо помогли ему подняться на первую ступеньку висящей в воздухе кристаллитной лестницы. Дальше ему пришлось подниматься самостоятельно.

— …и выдающееся выступление перед Презентационным Комитетом…

Лорд А’Декал подозвал его кивком головы.

Сердце Тома бешено стучало в груди. Взглянув на сияющее лицо Авернона, он поднялся на следующую ступеньку, потом на следующую…

Он шел, как автомат, не чуя ног и не имея в голове ни одной мысли. И наконец, почти парализованный, остановился перед высоким лордом.

— Возьмите, — проговорил лорд А’Декал. — И продолжайте дальше в том же духе.

Это было серебряное кольцо, которое следовало носить на большом пальце. Дрожащей рукой Том взял его.

— Милорды и миледи! — Царственный голос А’Декала, усиленный звукопередающими устройствами, гремел на весь огромный зал. — Разрешите представить вам лорда Коркоригана. Он будет правителем провинции Велдрин, нового владения, граничащего с владением Шинкенара.

Том повернулся к сидевшим в зале людям. Овация обрушилась на него.

«О Судьба! — была первая мысль, родившаяся в его голове. — Неужели это со мной?»

Громовые раскаты аплодисментов не прекращались. Казалось, они звучат уже вечно.

Коркориган поклонился А’Декалу и стал спускаться вниз, к господам, которым он теперь был равен во всем.