Эвис: Неоднозначный выбор

Глава 28

Третий день четвертой десятины второго месяца лета.

Очередное сообщение от искина охотничьего домика разбудило меня незадолго до рассвета. С трудом продрав глаза и обнаружив в своих объятиях Ланку, я сначала растерялся. Но вспомнив, что вернувшись в спальню последний раз, намеренно прилег на край кровати, нехотя встал, привычно вслушался в окружающий мир, убедился, что в доме и его окрестностях все спокойно, осторожно, чтобы никого не разбудить, слез с кровати и подошел к окну.

Дождь закончился. Судя по подсохшей тропинке для пробежек — еще в начале ночи. Довольно сильный ветер трепал ветви деревьев, а в разрывах между облаками проглядывало предрассветное небо. Убедившись, что прогноз Сарджа сбывается, а значит, к середине дня над Лайвеном действительно развиднеется, я натянул штаны, подхватил с изголовья перевязь и бесшумно вышел из спальни.

Короткая пробежка по дому привела меня в баню, лестница под баком для воды — в родовой тайник, а плита телепорта — во владения Амси.

— И чего тебе не спится в такую рань? — поинтересовалась хозяйка острова, когда я выбрался из подвала. — Всю ночь носился к Оддару и обратно. Не надоело?

— Надоело… — вздохнул я. — До смерти. Но он только что сообщил, что вылечил последнюю хейзеррку, поэтому я сейчас быстренько ополоснусь, оденусь и развезу их по домам. А отдохну как-нибудь потом.

— Ты себя когда-нибудь загонишь… — недовольно проворчала хозяйка пляжного домика, но продолжать тему не стала: — Ладно, раз решил — делай. Если что, имей в виду, что одежду для них Оддар уже синтезировал.

Я коротко кивнул, вошел в домик, добрался до душа, а минут через десять услышал шелест открывающейся двери и голос Майры:

— Доброе утро, любимый. Помощь примешь?

— С превеликим удовольствием! — обрадованно ответил я и поздоровался.

Жена полыхнула ощущением счастья, скользнула в объятия, позволила себе понежиться в них секунд тридцать, затем игривым толчком бедра выпихнула меня из-под струй воды и отправила одеваться. А еще минут через десять на пару со мной перешла в Приют Охотника.

Искин домика встретил нас радушной улыбкой, в лучших традициях высшего света Маллора поинтересовался нашим самочувствием и самочувствием моих супруг, а потом разом посерьезнел. Как я понял, получив втык то ли от Амси, то ли от Сарджа. Поэтому без лишних слов подогнал к входу в домик прилетевшую еще ночью МДП-шку, доложил о состоянии здоровья вверенных его попечению девушек и затих.

Мы перенесли в десантный отсек тринадцать бессознательных тел и два здоровенных баула с одеждой, а потом попросили Амси заблокировать доступ к нашим ТК и к камере малой десантной платформы. Та выполнила просьбу, Сардж взял на себя управление ботом и поднял его в воздух, а мы с Майрой занялись не самым приятным делом — облачением торренок в копии той одежды, в которых их похитили имперцы. Естественно, под руководством Оддара, в базах данных которого была вся требуемая информация.

Я начал злиться чуть ли не с первых же минут, так как отказывался понимать, как можно упаковать безвольные тела во все эти панталоны, корсеты, нижние юбки, платья, ленточки, завязки и крючки, да еще и сделать это так, чтобы девушки, придя в сознание, не почувствовали разницы в ощущениях. Но окончательно расстроиться не успел — заметив, что у меня портится настроение, Майра мгновенно разобралась с причиной и заняла меня самым простым делом: поручила поднимать хейзеррок, держать их на весу и крутить так, как требуется. Кроме того, начала веселить, благо возможностей для шуток при наличии кучи «крайне немодной» одежды и тринадцати обнаженных дамочек было немерено.

Сначала попросила не делать глупостей и оставить себе пару-тройку самых фигуристых девиц в качестве лилий, так как «маллорок и торренок в семье навалом, а чистокровных уроженок Хейзерра, Реймса и Гельда еще нет». Когда я заявил, что мне за глаза хватает звезды с семью лучами, сделала вид, что расстроилась. И робко попросила не торопиться с одеванием рыжих красоток, а внимательно изучить их прелести и показать, что именно мне нравится, дабы они с девочками смогли использовать эту красоту как пример для очередных «правильных» изменений. Выслушав отказ и тут, потребовала объяснений, получила и «слегка расстроилась». А потом предложила пошутить над хейзеррками. То есть, слетать за Дайной, дабы та разукрасила тела бывших пленниц веселыми рисунками, и нарядить девушек в чужое белье. «Чтобы им было не так скучно возвращаться к привычной жизни».

Развлекалась от всей души. И моментами несла такое, что заставляла меня терять дар речи от удивления. Впрочем, преследуемой цели все-таки добилась — отвлекла от тягостных мыслей, помогла развеселиться и настроила на игривый лад.

С одеванием бывших пленниц мы закончили минут за десять до прилета в Глевин. Положив на пол последнюю хейзеррку, я открыл карту малой детализации Верхнего города, которую дроны Сарджа сделали еще вчера, нашел россыпь разноцветных меток и выделил ближайшую зеленую. Затем вгляделся в скрин лица, появившийся рядом с ней, огляделся по сторонам и нашел девушку, которую было удобно вернуть домой самой первой.

— Понял. Сядете рядом с ее поместьем через восемь минут… — подал голос искин планетарной базы десантной секции.

— А как вы нашли их поместья? — спросила Майра.

— Вытащили образы из воспоминаний и совместили с картой… — угрюмо ответил Оддар. И попросил нацепить на голову хейзеррки шлем виртуальной реальности, чтобы внести в память последние коррективы.

Я выполнил его просьбу. А минут через десять, то есть, уже после того, как Сардж опустил платформу в нужную точку и опустил аппарель, снял шлем и поднял девушку на руки. Потом вынес ее наружу, аккуратно усадил на землю спиной к ограде, на пару мгновений прижал к тоненькой шее инъектор и вернулся под маскирующее поле.

— Теперь она уверена, что сбежала от Ушедших по дороге во дворец… — сообщил хозяин Приюта Охотника. — Испугалась до смерти, поэтому сначала неслась, куда глаза глядят, покуда хватало сил, а когда поняла, что потерялась, забилась в какую-то подворотню и пряталась там до утра. Весь вчерашний день шарахалась по городу в поисках родного дома. К вечеру нашла, но услышала за забором какие-то крики и снова испугалась, решив, что там буйствуют ее похитители. Присела у забора, чтобы дождаться их ухода, и прислонилась к этой ограде и не заметила, как заснула…

— Ах, вот почему вся их одежда такая измятая и пропыленная! — пробормотала Майра.

— Было бы странно, если через двое суток скитаний по городу они вернулись бы домой чистенькими и пахнущими духами! — усмехнулась Амси.

В этот момент хейзеррка открыла глаза, недоуменно огляделась по сторонам, торопливо вскочила на ноги и, подхватив юбки, понеслась в сторону знакомых ворот. Добежав до калитки, заколотила в нее кулачком. Когда дверца распахнулась, шагнула внутрь. А секунд через двадцать, переговорив со стражником, со всех ног помчалась к родному особняку…

…Чтобы вернуть родным девять обычных хейзеррок и одну Дарующую, потребовалось чуть больше полутора часов. Потом Сардж поднял МДП-шку километра на полтора и направил в сторону дома. Майра, изредка посматривавшая на один из обзорных экранов, тут же подобралась и повернулась ко мне:

— А что, остальных высаживать не будем?

Я пожал плечами:

— А зачем? Ты сказала, что семье нет ни одной чистокровной хейзеррки, и я оставил тех, которые нам подойдут.

Жена тут же подхватила игру, деловито оглядела моих «избранниц» и притворно поморщилась:

— Может, вернемся и поищем кого-нибудь посимпатичнее? А то у этой к очень большой груди прилагается живот, покрытый жуткими шрамами. У второй, кроме роскошной рыжей гривы и неплохих ножек, нет ничего интересного. А третья совсем ребе— … Так, стоп! Ты что, решил оставить себе трех Дарующих⁈

Я завалился на пол, закинул руку за голову, устало прикрыл глаза и заговорил:

— Ребенка зовут Лаудой. Она — очень сильная «тройка», которую имперцы заставили перекинуться. Все ее близкие родственники мертвы, а городское поместье в развалинах. В теории, девочку можно отдать дальним родственникам, а на практике… чем закончится попытка ее пожалеть или приласкать, представляешь?

— Представляю… — эхом отозвалась Майра, села рядом, положила мою голову к себе на бедро и запустила пальцы в волосы.

— Ту, которая с родинкой под глазом, зовут Хаути… — почувствовав, что меня отпускает, продолжил я. — Она средненькая «четверка». О том, что у нее есть Дар, никто не знает — он пробудился довольно поздно, причем, по утверждениям искинов, то ли во втором, то ли в третьем поколении, а девушке хватило ума держать эту тайну при себе. Два года назад Щит рода Баудер пытался склонить ее к близости. Хаути отказалась. Он решил взять ее силой, но неудачно — Хаути ткнула его вилкой и страшно унизила, украсив лицо воина заметным шрамом. Ее мать была наперсницей старшей жены главы рода, поэтому сумела защитить дочку от мести озверевшего сенешаля. Но позавчера ее не стало — она заступила дорогу имперцам и нарвалась на выстрел «Шторма». А этот ублюдок выжил…

— Боевая девица! — заключила супруга и тяжело вздохнула. — Но домой ее лучше не возвращать. А что с последней?

— Последнюю зовут Ауренеей. Дар очень слабый — позволяет лишь чуть-чуть ускорить заживление небольших ран. А ее отцу требуется сильный: после неудачного падения с лошади у этого скота сохнет левая рука. Дочка помочь не смогла. Вот он и решил пробудить Дар во внучке…

После этих слов я сделал паузу, облизал пересохшие губы и криво усмехнулся:

— Будет желание узнать, как он это делал — попроси у Оддара нарезку из ее воспоминаний. Только учти, что меня хватило от силы на треть…

— Сардж, Амси! Заблокируйте доступ к этой нарезке для всех, кроме Нейла! — потребовала Майра, с большим трудом задавила в себе вспышку бешенства, вызванную моими словами, и ласково провела тыльной стороной ладони по моей щеке: — Суть поняла. С нашими девочками поговорю. Отдыхай…

Я благодарно улыбнулся, расслабился и провалился в небытие. А уже через миг почувствовал, что меня кто-то трясет, и вернулся в реальность.

— Скоро полдень. Хейзеррки в детской. Ждем только тебя… — рублеными фразами доложила жена.

Я помотал гудящей головой, чтобы побыстрее проснуться, оглядел пустой десантный отсек и мысленно вздохнул. Потом привычно подобрал оба Дара, прислушался к окружающему миру и к эмоциям своих девочек, заставил себя встать, кое-как добрался до аппарели, шагнул на подоконник и непонимающе огляделся.

Комната выглядела непривычно: оружейная стойка, на которой я когда-то хранил свои первые мечи, куда-то пропала, шкаф для одежды сдвинулся к окну, а стол исчез. Зато вокруг кровати, на которой лежали Хаути, Лауда и Ауренея, подковой встало восемь кресел. На одном из двух центральных лежал инъектор. Рядом с ножкой второго стоял поднос с кувшином и тремя небольшими серебряными кубками. А чуть поодаль валялся шлем от «Легионера», покрытый подсохшими пятнами крови.

Рассмотреть все остальное мне не дали — Алька, оказавшаяся ближе всех к подоконнику, сдернула меня на пол, и я попал в водоворот из поцелуев и объятий. Правда, пребывал в нем совсем недолго — не успел я толком поздороваться со всеми страждущими, как за спиной грозно рявкнула Майра и разогнала девочек по своим местам.

Меня тоже послала. Умываться. Но мягко и с почтением. Поэтому я послушался. А минут через пять-семь, вернувшись в детскую, взял инъектор и по-очереди прикоснулся им к шеям хейзеррок.

Девушки пришли в себя секунд через двадцать. Открыв глаза и увидев над собой незнакомый потолок, полыхнули страхом. Впрочем, спустя несколько мгновений Хаути с Ауренеей нашли в себе мужество сесть и оглядеться. Первая, наткнувшись взглядом на меня, мужчину, слегка побледнела, но вскинула подбородок и расправила плечи. Вторая сначала едва заметно сжала и расслабила бедра, затем расправила платье, выпрямилась и церемонно склонила голову. А Лауда по-детски зажмурилась и сделала вид, что еще не проснулась.

Терзать их неизвестностью я не собирался, поэтому поздоровался:

— Здравствуйте, арессы! Позвольте представиться — Нейл ар Эвис по прозвищу Повелитель Ненастья, известный так же, как Карающая Десница Шандоров. Вокруг меня мои супруги: Майра ар Эвис по прозвищу Вьюга, Вэйлиотта ар Эвис по прозвищу Пурга, Найта ар Эвис по прозвищу Метель…

Пока я перечислял имена и прозвища своих девочек, страх в эмоциях Лауды постепенно ослабевал. А когда нам представились Хаути и Ауренея, почти пропал. И я, немного поколебавшись, перешел к делу:

— Девятьсот тридцать шесть лет тому назад Эмтель покинули так называемые Ушедшие. А позавчера вечером полтора десятка их потомков, воспользовавшись единожды открытым путем между мирами, заявились к нам в гости. В отличие от своих предков эти твари пришли к нам отнюдь не с добром: сразу после перехода они разбились на небольшие группы и отправились в столицы Маллора, Хейзерра, Торрена и Реймса наслаждаться Правом Сильного. Слава Пресветлой, троица, вломившаяся во дворец моего сюзерена, нарвалась на меня и одну из моих меньшиц, и была отправлена за Грань…

Как только я начал говорить, Алька подняла с пола шлем от «Легионера» и демонстративно поставила его себе на колено. Этот аргумент придал моим словам достаточный вес для того, чтобы в них можно было поверить, поэтому хейзеррки ловили каждое мое слово и не перебивали.

— Я потомок Наказующих, и Древняя Кровь, которая течет в моих жилах, дает ряд способностей и возможностей. В частности, я умею пользоваться теми «короткими путями», которые когда-то создали Ушедшие, и которые позволяют перемещаться между разными точками Эмтеля практически мгновенно. Вчера днем, убив Ушедших, заявившихся в Лайвен, чтобы отомстить за гибель товарищей, я пробежался по этим путям и нашел вас. Вернее, тринадцать живых хейзеррок и три трупа. Выживших подлечил и убрал из их памяти большую часть неприятных воспоминаний…

Услышав последнее предложение, младшая хейзеррка попыталась вспомнить что-нибудь неприятное, но не смогла — Оддар вырезал из ее памяти всю ночь и половину вчерашнего дня. Зато старшие вспомнили то, немногое, что он оставил, но основательно «ослабил», пошли красными пятнами и на некоторое время выпали из реальности.

— Сегодня утром я развез по домам десять ваших соотечественниц. То есть, всех тех, кому было, куда возвращаться… — продолжил я, когда почувствовал, что они готовы слушать дальше. — А вас привез к себе домой, чтобы предложить выбор…

Словосочетание «тех, кому было, куда возвращаться», пробило брешь в эмоциональном блоке, поставленном Лауде, и она горько расплакалась. Хаути прижала девочку к себе, а Ауренея поиграла желваками и озвучила напрашивающийся вопрос:

— Между чем и чем?

— В первом варианте вы забудете все, что с вами произошло с момента похищения и по завтрашнее утро, придете в себя в том месте Глевина, которое назовете, а я забуду о вашем существовании. Во втором случае войдете в мой род и обретете нормальное будущее.

— А чем жизнь в вашем роду будет отличаться от той жизни, которой мы жили раньше?

— Да всем! — усмехнулся я. — Мне не нужны ваши Дары, поэтому я не буду заставлять вас кого-нибудь лечить. У меня хватает любимых женщин, поэтому я никогда не потащу вас в свою постель и не уложу в чужую. И я не буду держать вас в заточении, поэтому позволю заниматься тем, что вам нравится, ездить по лавкам, посещать балы и приемы. Правда, перед тем как войти в род, вам придется дать клятву Мертвого Слова, начать красить волосы и замазывать веснушки. И, что самое главное, сразу смириться с тем, что вы останетесь Эвисами до конца жизни. То есть, сможете выйти замуж только за моих вассалов.

— Подталкивать вас к ним мы не будем! — уточнила Майра. — Если вам кто-нибудь понравится, и это чувство будет взаимным, отвезем вас в храм Пресветлой и поможем создать семью. Если не понравится — неволить не будем.

— А что нам помешает нарушить эту клятву? — шмыгнув носом и выпутавшись из рыжей гривы Хаути, робко спросила Лауда.

«Микрочипы, уже вживленный в мозг. И камеры с маячками в брови…» — подумал я. Но озвучил, конечно же, не это: — Во-первых, здравый смысл: вы очень быстро поймете, что лучше, чем в нашем роду, к вам не отнесутся нигде. А во-вторых, моя Кровь: клятвы, данные Наказующим, нарушить невозможно.

Девушка обдумала то, что я сказал, и склонила голову к правому плечу:

— Мы должны дать ответ прямо сейчас?

Я отрицательно помотал головой:

— Решение более чем серьезное, поэтому я вас не тороплю: прогуляйтесь по моему владению, поговорите с вассалами и домочадцами, прокатитесь с нами на Лобное место и посмотрите, как к нам относятся Шандоры, благородные маллорцы и обычные лайвенцы. Не хватит и этого — проведите у нас еще день, десятину или месяц, пока не созреете…

— Нейл, Койрены только что выехали в вашу сторону… — доложила Амси в общий канал.

Я посмотрел на потолочную камеру и коротко кивнул. В этот момент Майра решительно встала с кресла и взяла «власть» в свои руки:

— Самое основное Нейл вам рассказал, поэтому сейчас я покажу вам ваши покои, выдам все необходимое для того, чтобы вы могли привести себя в порядок, и провожу в баню. Пока вы будете мыться и красить волосы, вкратце опишу те правила, по которых живет наш род и которым вам придется придерживаться все время, пока вы пребываете под крышей этого дома. Потом накормлю и предоставлю самим себе…

…Следующие полчаса я посвятил лени, обжорству и веселью. В смысле, лежал на кровати в своей спальне в окружении большей части семьи, уминал яблочный пирог и прислушивался к эмоциям хейзеррок, которые вспыхивали то недоверием, то изумлением, то восхищением напополам со стеснением. В мыльню, само собой, не заглядывал, но комментарии Альки и Ланки слышал, поэтому неплохо представлял, что именно «убивает» бывших пленниц в тот или иной момент. Но как только они закончили с мытьем, оделись и вышли в коридор, вывел картинку с нужной камеры на стену и удовлетворенно хмыкнул: стараниями Майры эта троица стала казаться кем угодно, только не хейзеррками! Лауда, волосы которой жена покрасила в светло-каштановый цвет, выглядела чистокровной маллоркой, иссиня-черная грива Хаути сделала ее похожей на уроженку Реймса, а Ауренею можно было принять за гельдку с небольшой примесью шартской крови.

Кстати, наряды им подобрали правильно. В смысле, не так, как когда-то Стеше — платье, в которое облачили Лауду, было ей чуть-чуть великовато, сарафан Хаути широковат, но коротковат. А платье Ауренеи жало в груди и делало без того фигуристую девушку еще интереснее. В последнем чувствовался умысел. Но придумать, как отомстить любительнице пошутить, мне не удалось — не успели Дарующие пройти половину пути до большого обеденного зала, как в коридор вылетела Ксана. С подносом, заставленным всякими вкусностями и в платьице с глубоким вырезом и подолом до середины бедра. Хейзеррки потеряли дар речи. А через десяток секунд, когда из обеденного зала чинно выплыла Селия приблизительно в таком же одеянии и, весело улыбнувшись, ушла на кухню, густо покраснели.

— В обморок не упали… — ехидно прокомментировала Алька. — Значит, не безнадежны.

— Койрены подъезжают… — почти одновременно с ней сообщила Найта и «подсветила» Даром знакомые сознания.

— Торопятся. Но попробовать пирог все равно не успеют… — ехидно ухмыльнулась Дайна, цапнула с блюда предпоследний кусок и на всякий случай перекатилась к краю кровати.

— Однозначно! — подтвердила Стеша и стащила последний. Правда, вместо того чтобы тут же впиться в него зубками, предложила половинку лежащей рядом Вэйльке.

Та отрицательно помотала головой, окатила подругу чувством благодарности и вздохнула:

— Боюсь, им сейчас не до пирогов: Магнус в раздрае, Ивица чем-то подавлена, а Ринка с Властой словно готовятся к неприятностям…

…Койренам действительно было не до пирогов — не успев въехать к нам во двор, они спрыгнули с лошадей и рванули к нам. Конечно, не как арбалетные болты, но все равно шустренько. Глава семьи попытался нанести мне несколько повреждений, несовместимых с жизнью — в смысле, сжал в объятиях и постарался переломать все ребра — а его супруги ворвались в толпу моих и, чуть не плача, принялись тискать кого попало. Мои ответили тем же. В частности, Стеша, прижав Власту к своей груди и проведя ладошкой по ее волосам, ласково замурлыкала:

— Все хорошо: мы живы, здоровы и прекраснейшем настроении!

— У вас совесть есть⁈ — возмущенно воскликнул Магнус. Потом сообразил, что во дворе, кроме их и нас, находятся и мои домочадцы, быстренько перестроился на шутливый лад: — Пока мы носились по столице, то выгоняя лайвенцев за городские стены, то загоняя их обратно, вы развлекались во дворце БЕЗ НАС!!!

— Мы испугались… — опустив очи долу, признался я. А когда почувствовал волну недоумения от всех, кто находился во дворе, демонстративно притянул к себе Майру и Вэйльку. — … гнева твоих супруг: их целых три, а мы одни!

Первым заржал Оден. Следом за ним рассмеялась Дайна. А через пару мгновений хохотали все, кто слышал нашу перепалку.

— Слышь, Нейл, а у тебя найдется, чем перекусить? — дождавшись относительной тишины, поинтересовался ар Койрен. — А то мы вернулись домой в середине девятой стражи и уснули, едва добравшись до кровати. В сознание пришли всего несколько колец тому назад. И сразу же рванули к тебе.

— Найдется! — улыбнулся я и сделал шаг в сторону: — Прошу в дом…

Прекрасно понимая, что Койрены жаждут поговорить, я поднял их в малую трапезную и попросил Селию быстренько накрыть на стол. Девушка тут же построила Ксанку с Лиирой и с их помощью натаскала нам из кухни жареного мяса, тушеных перепелок, отварного риса, пирогов с ягодами и киселя. Вторым заходом принесла тарелки, кубки, ножи и вилки. Потом едва заметным поворотом головы выставила подруг в коридор и плотно прикрыла за собой дверь.

Проводив ее взглядом, Магнус повернулся ко мне, подергал себя за ус и выплеснул наружу то, что его волновало:

— Выгонять лайвенцев за городские стены начали позавчера ночью. А уже вчера днем Зейн вернул их обратно и перебрался из твоего дома во дворец. Он никогда не принимает скоропалительных решений, значит, его убедили в том, что третьего визита Ушедших не будет. Единственный человек, который мог это сделать — это ты. Поэтому я спрашиваю у тебя: ты действительно уверен в том, что вы убили всех Ушедших?

Я утвердительно кивнул:

— Да. И закрыли тот путь, по которому они к нам пришли.

— А зачем сжигать оружие и броню вместе с их телами? — справившись с удивлением, спросила Ивица.

— Его уничтожение — это намек. Для королей Торрена, Хейзерра и Реймса… — ухмыльнулась Алька.

Магнус помрачнел:

— Ушедшие наведывались и к ним?

— Да.

Он откинулся на спинку кресла, задумчиво постучал пальцами по подлокотникам и озвучил очередной вывод:

— Ты ведь Наказующий, верно?

Лгать этому человеку я не собирался, поэтому сказал правду. Вернее, небольшую ее часть:

— Нет, я их потомок. Просто во мне проснулась так называемая Древняя Кровь и подарила кое-какие способности.

Койрены переглянулись и удовлетворенно заулыбались. Все, кроме Ринки — эта девушка, крутившая между пальцев столовый нож почти с самого начала разговора, вдруг положила его рядом с тарелкой и уставилась мне в глаза:

— Ты сказал, что вы закрыли тот путь, по которому к нам пришли эти ублюдки. Значит, есть и другие?

— Ну, наконец-то, додумались! — проворчал Гилл в общий канал.

Я мысленно усмехнулся и перестал ходить вокруг да около:

— Да, есть. Но для того, чтобы остановить гостей, которые могут заявиться на Эмтель по другой «дорожке», нам не хватает знаний. Поэтому семь из десяти дней каждой десятины мы проводим за учебой. И… да, ваша помощь нам бы очень пригодилась!

— Мы дадим тебе клятву Мертвого Слова прямо сейчас! — твердо сказал Магнус. — И с радостью примем любые знания, которыми вы с нами поделитесь.

— А не боитесь? — ехидно поинтересовалась Алька. — Наши знания сильнее крепкого вина: привыкнете — и обычный мир станет неинтересен!

— Он нам уже неинтересен! — заявила Ринка и предвкушающе царапнула ноготками столешницу: — Ну, и с чего начнем?

Начали с арифметики и таблицы умножения — пока Койрены давали мне клятву, Стеша сбегала в кабинет, забрала из синтезатора четыре пачки листов с примерами, оперативно подготовленными хозяйкой пляжного домика, и «вечные перья». А когда вернулась, раздала все это добро ученикам и выставила нас из трапезной, заявив, что мы, видите ли, будем ей мешать!

Мы подумали и послушались. поэтому следующие два часа занимались, кто чем: Майра и Вэйль носились по всему владению, разбираясь с домашними проблемами, Ланка общалась с сестрами, Дайна и Алька терзали Амси, а мы с Найтой бессовестно дрыхли. Вернее, дрых я, а Тень лежала рядом, слушала музыку Ушедших и бездумно перебирала мои волосы.

Спать в таком режиме мне понравилось — услышав ее «Просыпайся, мы ждем только тебя!» я повернулся к Дарующей, сгреб ее в объятия и от души расцеловал. Потом прислушался к окружающему миру, бодро вскочил с кровати, облачился в костюм, который для меня приготовили девочки, взял с изголовья перевязь, зашел в туалет и в сопровождении неизменной спутницы спустился во двор.

Как оказалось, желающие прокатиться на Лобное место действительно ждали только меня — мои девочки, Сангор, пятерка вассалов и Койрены уже горячили лошадей, а Рада, близняшки и троица хейзеррок сидели в карете. Я тут же взлетел в седло и направил Черныша к воротам. А когда все остальные двинулись следом, развернулся вполоборота, оглядел о-о-очень представительную кавалькаду и изумленно потер переносицу: хозяйка пляжного домика и две ее помощницы опять расшалились. И их стараниями два наших рода стали выглядеть, как единое целое, причем целое, откровенно игнорирующее все правила приличий, вместе взятые!

В чем это выражалось? Ну, для начала родовые вставки на костюмах «торренских наемниц» резко уменьшились в размерах, а значит, со стороны мы смотрелись одним родом. Далее, сами костюмы стали еще более «развратными» — то есть, подчеркивали формы наших с Магнусом супруг так, что захватывало дух. А еще каким-то образом привлекали взгляды к их оружию, поэтому девочки казались не красивыми дурочками, еще не научившимися правильно одеваться, а живыми воплощениями богини смерти, спустившимися на Эмтель для того чтобы залить его кровью!

Приблизительно в том же духе эта троица нарядила и моих вассалов. И теперь эти парни ощущались не воинами, а хладной сталью, готовой по первому зову главы рода вонзиться в сердца врагов. Что самое забавное, так казалось не только мне — практически все горожане, попадавшиеся нам на пути, включая благородных, при виде нашей кавалькады полыхали как минимум опасением и торопливо освобождали середину улицы. Естественно, не забывая о поклонах. А потом долго провожали взглядами.

Народ, двигавшийся к Лобному месту по улице Вдовьего плача, реагировал на нас так же — расступался в разные стороны, образовывая широченный коридор, и тут же смыкался за каретой, отсекая примазавшихся «спутников». А когда мои супруги убрали из взглядов Лютую Стужу и одарили горожан теплыми улыбками, толпа, окружавшая нас, издала такой восторженный вопль, что мы с Магнусом чуть не оглохли!

Естественно, с таким отношением со стороны лайвенцев мы добрались до Телячьего Загона за считанные минуты. И сразу же попали в руки Читтара ар Лоуса, ожидавшего нас, чтобы препроводить в королевскую ложу.

Прежде, чем спешиться, я огляделся по сторонам, почти сразу же наткнулся взглядом на знакомое лицо и не удержался от улыбки, увидев, с какой гордостью сотник приподнимает подбородок и расправляет плечи:

— Добрый вечер, Рамаз! У меня почти та же просьба, что и в прошлый раз.

— Здравствуйте, арры и арессы! — учтиво поздоровался воин и с чувством прижал к груди правый кулак. — Места в ложе для глав ремесленных гильдий подойдет, или требуется что-нибудь посолиднее?

— Можешь поставить карету так, чтобы через ее окно было видно эшафот?

— Запросто.

— Спасибо! — искренне поблагодарил я, и добавил: — И будь добр, присмотри, чтобы никто в нее не влез…

…Зейн, Террейл и Маниша вошли в хорошо знакомую нам комнату рядом с ложей минут через десять после нашего прихода. Король, от души пожав мне руку, негромко поинтересовался:

— Не передумал?

А когда услышал очередное «нет!», облегченно вздохнул и обратил внимание на остальных. В смысле, поздоровался с Магнусом и с нашими супругами. Террейл никаких вопросов не задавал, так как не имел никакого представления о моих договоренностях с его отцом. Зато, не успев поздороваться, начал жаловаться на жизнь — рассказал, что у его поклонниц новое увлечение, и теперь они заваливают его мягкими игрушками.

— Тоже мне, проблема! — фыркнула Майра. — Начните задавать правильные вопросы — и перестанут.

— Правильные — это какие? — хором спросили принц и его венценосная мать.

— Походит к вам девушка… — сыто мурлыкнула моя старшая жена. — Дарит, ну, скажем, медведя. А вы обижаетесь: «У меня что, такая толстая задница?»

— Я бы тоже обиделась… — подхватила Ланка. — И спросила: «по-вашему, я косолап?»

— А я бы оглядела эту дуру с ног до головы… — подала голос Найта. — … и категорично заявила, что ноги брить не буду!

Шутка удалась — расхохотались все, включая телохранителей. В голос. И перестали слышать шум толпы. А когда слегка успокоились, самодержец повернулся к наследнику и по-простецки почесал затылок пятерней:

— Слышь, сын, может, разогнать всех моих советников в Бездну и пригласить вместо них супруг Нейла?

— Было бы здорово. Но они же не согласятся… — «сокрушенно» вздохнул принц. — Так что придется ездить за советами к Эвисам. Причем и тебе, и мне…

— Придется… — эхом отозвался Зейн, а потом посерьезнел, развернулся на месте и двинулся к входу в королевскую ложу.

Я последовал за ним. И, повинуясь жесту церемониймейстера, занял второе кресло по правую руку короля. Через несколько мгновений рядом со мной оказался Магнус. Наших с ним супруг рассадили рядом с Манишей. А других высокопоставленных придворных в ложу вообще не запустили!

Пока я пытался сообразить, что бы это значило, король поднял руку, и над площадью разнесся густой бас глашатая:

— Граждане Маллора и гости королевства! Позавчера вечером в наш мир вернулись Ушедшие…

Первые пару минут он слово в слово повторял речь, которую написали Стеша с Амси. То есть, очень образно и доходчиво описал цели, которые преследовали имперцы, первые минуты их пребывания во дворце и героизм тех стражников и Теней, которые заступили им дорогу. А потом понес отсебятину. В смысле, стал озвучивать то, что добавил Зейн:

— … и в этот час королевство разделилось на тех, для кого своя шкура дороже всего на свете, и тех, кто остался верен своему долгу перед короной и народом Маллора!

Имен первых глашатай не называл. Но описал поведение первых настолько язвительно и точно, что народ на площади заржал. А потом перешел ко вторым: перечислил всех, кто выводил из дворца его обитателей и гостей, всю ночь с риском для жизни обходил коридор за коридором в поисках «потеряшек», охранял анфилады, по которым наружу выбирались те, кого нашли. Причем озвучивал имена и благородных, и простолюдинов вперемешку! Чем доводил толпу до исступления.

— Как вы прекрасно понимаете, для того чтобы вывести из дворца несколько сотен человек, требовалось не только мужество, но и время! — сделав небольшую паузу, продолжил глашатай. — И это время нам дали хорошо известные вам Нейл ар Эвис по прозвищу Повелитель Ненастья и Найта ар Эвис по прозвищу Метель: они преградили путь боевой тройке Ушедших и… отправили ее за Грань!

Толпа ошарашено замолчала, ибо не успела забыть красочные описания боев, в которых от доспехов имперцев отскакивали арбалетные болты, а мечи либо тупились, либо переламывались пополам.

— Как им это удалось, спросите вы. А я отвечу: Ушедшие сочли Эвисов слишком слабыми и медлительными. Поэтому открыли забрала шлемов… Дальше объяснять?

Горожане заревели от восторга и начали выкрикивать варианты.

— Нет, языки не отрубали — били ножами в глазницы! А когда разобрались с первой троицей, отправились готовиться к битве. Ибо понимали, что остальные Ушедшие захотят отомстить…

Рассказ о ночи, последовавшей за «схваткой», толком не отличался от того, что написала Стеша: в нем принц Террейл и представители десятка Старших родов Маллора носились по столице, убеждая ее жителей как можно быстрее выехать за городские стены. А Зейн, я и несколько моих супруг скрытно добирались до дворца, забирали из сокровищницы Шандоров мечи Наказующих и так же скрытно возвращались в наше владение. Потом король продолжил руководить процессом вывода жителей из города, а мы, Эвисы, занялись тренировками, чтобы привыкнуть к балансу и весу непривычных клинков.

— Битва, в которой наше, маллорское Ненастье забирало жизни у одного Ушедшего за другим, была долгой и жаркой. Там, где бушевали Вьюга, Пурга, Метель и другие супруги Карающей Десницы Шандоров, обваливались потолки, рушились стены и проламывались полы, а чужая кровь заливала обломки и обрубки тел. Поэтому, отправив к предкам последнюю тварь из иного мира, Эвисы еле стояли на ногах. Но без посторонней помощи спустились к выходу из дворца. А их противники остались в комнатах и коридорах. Вот такими…

Рука глашатая, выставленная в сторону Телячьего Загона, заставила толпу повернуть головы в его направлении. А тех, кто находился далеко от него, встать на корточки. Но особой необходимости в этом не было: Тени, охранявшие груду тел имперцев, сбросили с нее кусок парусины и, взяв за руки и за ноги первый труп, подняли его на эшафот.

Каждое новое тело народ встречал одобрительным ревом. Видимые раны — веселыми комментариями. А когда подчиненные дяди Витта начали обкладывать имперцев сначала массогабаритнымимакетами стрелковых комплексов, а затем и поленьями, над площадью установилась мертвая тишина.

— Да, это оружие способно плавить камень, прошибать стены и убивать с большого расстояния… — оглядев толпу насмешливым взглядом, сказал глашатай. — Но оно создано захватчиками и для захватчиков! А мы, маллорцы, не заримся на чужое добро. Ведь наша земля рождает воинов, способных выйти против Ушедших с одними ножами. И победить…

…Пока огромный костер, щедро политый маслом, щелкал лопающимися поленьями и разбрасывал искры, Зейн награждал тех, чьи имена озвучил глашатай. Награждал лично. Не обращая внимания ни на статус, ни на возраст, ни на пол награждаемого. Кому-то вручал кошель с деньгами, кому-то документы на дома или землю, кому-то — почетный знак «Верность, Доблесть, Честь». А толпа, никогда не видевшая, чтобы в ложу к самодержцу поднимались, скажем, истопники или горничные, встречала каждого простолюдина довольным ревом.

Награждению благородных радовалась значительно тише. За одним исключением: когда к королю подходили мы, Эвисы, от слитных воплей лайвенцев дрожали дома. Однако самое интересное случилось уже после того, как глашатай объявил о том, что награждение закончено — метрах в тридцати от королевской ложи наметилось движение, и до меня донесся хорошо знакомый голос:

— Ваше величество, а как же принц Террейл? Если вы наградили тех, кто сделал для горожан все, что мог, то обязаны отметить и его: ваш старший сын за одну ночь объехал весь Нижний город, убедил выйти за пределы внешних стен несколько сотен семей, и заставил тех, у кого были телеги, вывозить стариков, беременных женщин, детей и калек! При этом он не чурался грязной работы — я видел сам, что он выносил из домов больных, направлял толпы перепуганных людей туда, куда требовалось, и помогал выталкивать из луж застрявшие возки! Да что там говорить, если бы не он, то многие жители Ремесленной слободы и Кузнечного переулка остались бы в своих домах, а значит, могли погибнуть от оружия Ушедших!

— Награждать Шандора за то, что он заботится о своей земле, неправильно! — без помощи глашатая ответил Зейн.

— А не награждать — несправедливо! — набычился Мирко Подкова. А когда король развел руками, посмотрел на наследника престола: — Ваше высочество, я, Мирко Подкова, выкую вам другой знак, который мы, жители Ремесленной слободы, назовем «Уважение народа!»

Король полыхнул гордостью за сына, Маниша с трудом удержала слезы счастья, а Террейл поднялся с кресла и поклонился своим будущим подданным. В пояс. А когда выпрямился, громко и отчетливо пообещал:

— Я буду носить этот знак с гордостью…

…До дому мы добрались ближе к полуночи, порядком уставшие и голодные, как бездомные псы. Въехав во двор, спешились, вручили поводья лошадей подоспевшим конюхам, сказали Селии, чтобы накрывала в малой трапезной, и поплелись на остров. А когда ополоснулись, натянули на себя то, что подвернулось под руку, в полусонном состоянии перешли в родовой тайник, поднялись в баню, вернули на место древний бак и подключились к камерам в коридоре, то увидели, что перед лестницей, ведущей на второй этаж, стоят хейзеррки.

Оглядев сначала себя, а затем девочек, я немного поколебался, а затем махнул рукой.

— Правильно! — согласно кивнула Вэйлька, как обычно, «прочитавшая» мои эмоции. — Наш род, наш дом, наши правила…

— Угу! — поддакнула Найта, решительно отодвинула в сторону засов и первой вышла из предбанника.

Реакция хейзеррок на мои шорты и предельно коротенькие халатики девочек была предсказуемой — дамы покраснели до корней волос и уткнулись взглядами в пол. Тем не менее, Хаути нашла в себе силы поинтересоваться, не уделю ли я им немного времени.

— Уделю… — кивнул я. — Если вы разделите с нами ужин.

Отказаться от предложения, больше похожего на ультиматум, дамы не рискнули, поэтому пошли следом за нами. Правда, во время трапезы чувствовали себя крайне неуютно. Видимо, поэтому все, кроме двенадцатилетней девочки, то и дело прикладывались к кубкам с вином.

А нам было все равно — мы с большим удовольствием съели по куску мяса с отварным рисом и овощами, уничтожили три жареные курицы и очистили блюдо от пирожков с ежевикой. А когда, наконец, насытились, откинулись на спинки кресел и вперили взгляды в хейзеррок, закончивших трапезу намного раньше нас.

Дамы покраснели еще сильнее, хотя мне казалось, что это невозможно. А Хаути, собравшись с духом, заговорила. Но начала очень уж издалека. Видимо, из-за волнения:

— Арр Нейл, я переговорила с доброй половиной ваших вассалов и слуг. А еще очень внимательно смотрела в окно кареты, пока мы ехали по городу и стояли на Лобном месте, слушала вашего верховного сюзерена, глашатая, народ, разглядывала лица благородных, видела трупы Ушедших и даже выходила со двора, чтобы проверить, не бросятся ли меня ловить. В общем, я до сих пор под впечатлением: вас по-настоящему уважают король, королева и наследный принц, вам завидуют практически все благородные, вас любят горожане, а вассалы и домочадцы просто боготворят. И хотя меня пугает количество ваших недоброжелателей и слишком вольное отношение к одежде, я бы хотела остаться. Если, конечно, ваше предложение все еще в силе.

— Недоброжелателей у нас действительно много… — подтвердила Алька. — А врагов практически нет: они заканчиваются сразу после того, как появляются. Что касается одежды… мы, Эвисы, живем по своим законам, и нам нет дела до мнения тех, кто не умеет видеть красоту во всех ее проявлениях. Впрочем, вы можете одеваться так, как вам привычнее — в нашем роду людей оценивают не по внешнему виду, а по поступкам и… намерениям.

Хейзеррки ощутимо расслабились, и я, чтобы ускорить процесс, попросил Стешу сходить в кабинет и синтезировать родовые кольца. Естественно, не вслух, а написав в личный канал. Меньшица кивнула, встала и пошла к двери. А я прикипел взглядом к лицу Ауренеи — ее эмоции полыхали то глухим отчаянием, то жгучей ненавистью. И когда эта девушка оторвала взгляд от столешницы и посмотрела мне в глаза мертвым взглядом, у меня оборвалось сердце:

— Я говорила только с вашим привратником, арр, зато несколько страж подряд. Он рассказал о Первом Весеннем Ненастье, о вашем отношении к домочадцам, ворам, грабителям и убийцам, объяснил, почему род Эвисов называют Странным, и ответил на все вопросы, не солгав ни единого раза. И теперь я ЗНАЮ, что вы не насилуете своих служанок и супруг своих вассалов, не подкладываете их под тех, кому хотите понравиться, и не способны резать своих женщин на глазах у их дочерей для того, чтобы проверить, не появился ли у них Дар. Знаю и о том, что вы цените своих людей, вкладываете в них душу и страшно мстите их обидчикам, поэтому была бы счастлива войти в ваш род, с радостью выполняла бы самую грязную работу, лечила бы вас и ваших супруг, ходила бы по дому хоть голышом, но, увы, не могу…

— Почему? — спросил я.

Хейзеррка насквозь прокусила нижнюю губу, несколько секунд невидящим взглядом смотрела сквозь меня, затем одним махом допила все вино, остававшееся в кубке, и криво усмехнулась:

— Когда отец обнаружил у меня Дар, он был счастлив до умопомрачения. Однако вскоре выяснилось, что толку от него немного — я могла залечить царапины, избавить от простуды и убрать усталость, но не более. Когда после падения с необъезженного жеребца у отца начала сохнуть рука, он меня возненавидел, ибо я не смогла ему помочь. И быстренько подложил под главу рода ар Илуан, надеясь, что Дар проявится у моих дочерей. Я понесла, родила девочку, но чуть не умерла от огневицы и потеряла способность иметь детей. Отец взбесился, избил меня до полусмерти и начал пить. Когда Янине исполнилось три года, он пришел ее проверять. Пьяным. И рассек кожу на моем животе засапожником. Я вскрикнула от боли, а дочка испугалась и завизжала. У отца раскалывалась голова, и он захотел ее заткнуть. Отмахнулся открытой ладонью и выбил ей перстнем правый глаз. Четыре следующих года он наведывался в мои покои чуть ли не раз в десятину. А в конце прошлого месяца, проверив Янину последний раз, заявил, что кривая девка без Дара не стоит и гнутого щита, свернул ей шею, приказал слугам выбросить тело на помойку и забыл о моем существовании…

Тут девушка опустила голову, заметила, что ее левая грудь вся в крови, и расплылась в безумной улыбке:

— Когда меня похищали, отец был в нашем родовом замке, а значит, жив и здоров. Ушедшие разнесли наше городское поместье в пыль, поэтому он еще не знает, что меня похитили. Но когда я доберусь до замка и сообщу стражникам, что была похищена, но сбежала, отец обязательно захочет со мной поговорить. И тогда я его убью! Или хотя бы постараюсь это сделать. Поэтому подарите мне, пожалуйста, хороший нож и отвезите в Ялви, поближе к родовому замку…

Это заявление понравилось и мне, и моим девочкам. Равно как и эмоции, которыми оно сопровождалось. Поэтому я не задумался ни на мгновение:

— Ауренея, а вы примете в подарок не нож, а своего отца? Связанного и где-нибудь под этим вашим Ялви?

Она мне поверила. Сразу. Но… ответила не так, как я ожидал:

— Нет, такой подарок я не приму. Но с радостью обменяю жизнь отца на свою.

— Что ж, договорились! — кивнул я после того, как понял, что она ни за что не изменит своего решения, а лишить ее возможности воздать болью за боль мне не позволит совесть. И повернулся к Лауде: — А что решила ты?

— Я тоже хочу к вам в род. Очень-очень… — шмыгнув носом, еле слышно выдохнула она и заревела: — Но я перекину-у-ула-а-ась…

Вэйлька с Найтой оказались рядом с ней буквально через пару секунд, опустились на колени и заворковали. Очень неплохо дополняя друг друга:

— Нейлу важно желание, а не сторона Дара…

— … и если ты действительно хочешь стать одной из нас, то наш муж примет тебя в род…

— … а когда ты научишься верить нам по-настоящему, он поможет тебе перекинуться обратно…

С каждой новой фразой мути в эмоциях девочки становилось все меньше и меньше, а последняя пробудила в ней безумную надежду:

— А это возможно⁈

— Для настоящей ар Эвис нет ничего невозможного! — уверенно заявила Тень. И ласково вытерла платком щечки Лауды…

…Тянуть с церемонией принятия в род я не собирался, поэтому выслушал все положенные клятвы, вручил Хаути и Лауде кольца и сообщил, что жить они будут на третьем этаже. Потом передал их в цепкие ручки Майры, пожелал добрых снов и отпустил. А как только эта троица удалилась, услышал в общем канале голос Сарджа:

— Нейл, три псиона — это три потенциальных источника серьезнейших проблем. Стоит хотя бы одной сболтнуть что-то не то — и вашей спокойной жизни придет конец. В общем, я бы перестраховался, прогнав каждую через гипномодулятор и прописав в сознании несколько императивов.

«Веселья» с Дорой я еще не забыл, поэтому согласился:

— Сейчас все желающие тебе помочь переберутся в спальню, вы составите список запретов, и сегодня же ночью пропишете все, что сочтете необходимым. Кстати, можешь сразу ввести и наноботы. На всякий случай.

— Взрослеешь! — довольно хохотнул искин. А через десяток секунд из трапезной сбежали все, кроме Найты и Ауренеи.

— Можешь ее усыплять прямо сейчас! — подал голос Оддар. — Она была в Ялви четыре раза. По дороге частенько смотрела в окно, так что координаты их родового замка я уже определил.

«Очередная бессонная ночь…» — мысленно вздохнул я и обратился к хейзеррке: — Сейчас я вас усыплю. А разбужу через пару страж. Где-нибудь около Ялви. Не испугаетесь?

— Нет! — твердо сказала она и сразу же обмякла.

Я поблагодарил искины за своевременную помощь и подсказки, попросил подогнать МБП-шку к окну нашей спальни, поднял девушку на руки и вынес в коридор. Пока шел к платформе, получил пакет информации по главе рода ар Ялви. В смысле, его портрет, изображение родового замка и так далее. А когда забрался на подоконник и перешел в десантный отсек, аккуратно положил хейзеррку на пол, почему-то оказавшийся покрытым пористой резиной, завалился чуть поодаль и занялся планированием операции.

Пока я занимался делом, Тень сбегала за одеждой и мечами, побросала их в угол, улеглась рядом и обожгла меня таким чистым и незамутненным ощущением счастья, что я свернул рабочие окна и повернулся к ней.

— Имперцы сдохли, переход в наш мир закрыт, наши девочки живы и здоровы, а я — твоя! — почувствовав мое удивление, отрывисто объяснила она. А когда я прижал ее к себе, покосилась на Ауренею и добавила: — Знаешь, почувствовав себя твоей, я стала видеть все иначе. Скажем, еще месяц назад, узнав, что ты взял в род еще несколько Дарующих, я бы, наверное, почувствовала себя ненужной и сломалась. А сейчас, наоборот, радуюсь, так как знаю, что даже самый слабый Дар добавит десятилетия жизни кому-то из наших вассалов, а значит, сделает нас, Эвисов, немножечко сильнее. Правда, Хаути меня не заинтересовала — она какая-то пресная. И Лауда совсем мелкая, поэтому с ней еще ничего не понятно. А эта девочка с характером. И, очень может быть, что в ближайшем будущем она станет нам подругой…

Всю дорогу до Ялви разговор крутился около новых Дарующих. Сначала Найта выясняла, почему я не передал одну из них Зейну, дав ему возможность ее «спасти» и, тем самым, обрести долголетие. Я помог ей проанализировать все возможные последствия такого поступка, и она пришла к выводу, что ничем хорошим для нас, Эвисов, это не закончится. Разобравшись с этим вопросом, потребовала, чтобы я разрешил ей заняться воспитанием Лауды, выбила согласие и начала придумывать программу обучения. Причем придумывала ее с таким радостным предвкушением в эмоциях, что у меня то и дело щемило сердце. А перед самым прилетом вдруг поцеловала в щеку и заявила, что я самый лучший мужчина во всех мирах. В общем, ее стараниями я прилетел к родовому замку Данатара ар Ялви в прекраснейшем настроении, дождался, пока Сардж вывесит МДП-шку перед донжоном, и прикипел взглядом к камере разведывательного бота, висящего перед одним из окон верхнего этажа. Благо та стараниями искина показывала изображение в правильном режиме.

Арр Данатар спал, подмяв под себя подушку и согнув правую ногу в колене. Как ни странно, один и с гостеприимно открытым окном. Зато дверь оказалась закрыта на мощный стальной засов. Оценив степень его доверия к вассалам, я подошел к краю аппарели и на всякий случай активировал антиграв. Когда это устройство «убрало» почти весь мой вес, шагнул на подоконник, осторожно спустился на пол, покрытый ковром с густым ворсом, подошел к кровати и ткнул арра Данатара инъектором. Потом вернул себе нормальный вес, взвалил мужчину на плечо, пробежался по половицам, действительно оказавшимися «поющими», запрыгнул на подоконник и шагнул на аппарель.

Платформа тут же ввинтилась в ночное небо, а мы с Найтой занялись делом: она споро лишила любителя сворачивать шеи возможности орать, то есть, украсила его лицо «уздой», а я — возможности передвигаться. В смысле, перерезал ему связки под коленями и под мышками.

На полной скорости летели минут десять-двенадцать. Само собой, в сторону Лайвена. Потом бот начал замедляться, плавно пошел к земле и опустился на берег озера Долгого в нескольких метрах от приличной кучи плавника. Я быстренько наломал деревяшек, собрал их в кучу, облил какой-то гадостью из бортового аварийного комплекта, поджег и пригласил Найту к разгорающемуся костру. Вернее, к бревнышку, которое подтащил с наветренной стороны.

Тень сошла с аппарели, полюбовалась звездами, подошла к «трону», кинула на него куртку от своего костюма, села, положила рядом с собой какой-то сверток и невидящим взглядом уставилась в огонь. А я вытащил из МДП-шки арра Данатара, отошел от границы маскировочного поля метров на десять, бросил мужчину на землю и ткнул его инъектором. Потом сходил за спальником, постелил его рядом с ар Ялви, перенес на него Ауренею и попросил Сарджа ее разбудить.

Девушка пришла в себя секунд через двадцать пять. Вдохнула прохладный ночной воздух, торопливо открыла глаза, увидела над собой ночное небо с россыпью звезд и растерялась. Но стоило ей услышать мычание очнувшегося отца, как ее лицо расплылось в такой кровожадной улыбке, что я невольно вспомнил, как улыбался сам. В тот день, когда, наконец, отловил и вывез в лес тварей, изнасиловавших и убивших мою мать.

Моей руки девушка не заметила — рванула к отцу прямо из положения «лежа», тут же рухнула перед ним на колени, повернула к себе лицом и аж застонала от злого предвкушения:

— О-о-о!!!

А через несколько секунд вскочила на ноги, поклонилась в пояс сначала мне, затем моей меньшице, и попросила одолжить ей нож.

Тень озадаченно почесала затылок и вопросительно посмотрела на меня. Я ответил тем же, ибо ни одного клинка из обычной стали с собой прихватить не догадался, потом махнул рукой и вытащил из-за голенища засапожник:

— Держите. Только к лезвию, пожалуйста, не прикасайтесь — этот клинок смахнет вам пальцы по самые плечи!

Хейзеррка кивнула, дав понять, что приняла мою просьбу к сведению, аккуратно взяла оружие, повернулась к отцу и замерла, так как услышала вопрос Найты, не раз и не два воздававшей болью за боль лихим людишкам:

— Может, помочь советом?

— Буду вам очень благодарна…

Одним советом дело не обошлось — Тень очень подробно объяснила Ауренее технологию правильного воздаяния, дала возможность оценить остроту клинка на деревяшке, выбрала подходящую палку, чтобы прижигать раны, и так далее. Правда, первые несколько минут намеренно стращала. Ее, а не арра Данатара. Видимо, пытаясь понять, насколько эта девушка тверда в своем решении и насколько далеко готова зайти в своей мести. Убедившись в том, что Ауренея не остановится ни перед чем, показала, как правильно держать нож, и заставила отработать несколько движений. Потом оглядела «ученицу» с ног до головы и сказала, что платье и нижние юбки будут мешать.

Хейзеррка приняла эту фразу, как руководство к действию — положила нож на полено, без тени смущения разделась до нижнего белья, подняла оружие, подошла к отцу, села рядом с ним на корточки и ласково прикоснулась лезвием клинка к его щеке:

— Что ж, пожалуй, начнем с моего детства. Помнишь, как пробуждал во мне Дар первый раз?

…Характера и силы воли Ауренее было не занимать: она вела отца по Дороге Ненависти и воздавала болью за боль так же добросовестно, как вел и воздавал бы я. Нет, удовольствия от процесса она не испытывала — первые четверть часа с трудом сдерживала тошноту и заставляла себя следовать советам Найты «через не могу». Но, загнав чувства в оковы воли, делала то, что считала единственно верным. И возвращала отцу когда-то испытанные ощущения на протяжении полутора часов.

За это время выплеснула наружу всю ту ненависть, которую скопила за годы жизни в родительском доме, а когда почувствовала себя удовлетворенной, хладнокровно перерезала воющему обрубку глотку и плюнула на бьющееся в агонии тело. Потом подняла с земли свою нижнюю юбку, очень осторожно вытерла ею нож, вернула его мне и… спросила, приму ли я ее в род после всего того, что видел.

— С радостью, ибо ты — Эвис по духу! — ответил я, сделал небольшую паузу и торжественно произнес: — Душа к душе, кровь к крови, жизнь — к жизни! Ауренея ар Эвис, носи это имя с честью!

— Душа к душе, кровь к крови, жизнь к жизни! — эхом повторила девушка, возложила мою десницу себе на голову, изо всех сил прижала двумя руками и… закончила клятву по-своему: — Арр Нейл, я — ваша душой и телом. И буду только вашей, пока дышу. Клянусь кровью, жизнью и Даром!

Договорила и пошатнулась. Видимо, исчерпав запас душевных сил. Пришлось ее ловить и подхватывать на руки. Оценив состояние новоявленной ар Эвис, Найта метнулась к бревну, торопливо вытащила из свертка бутылку вина, подобрала какую-то палку и подбежала к нам. Остановившись, вбила пробку в бутылку и протянула ее хейзеррке:

— Пей! До дна.

Ауренея не сопротивлялась — выпила все вино, совершенно трезвым взглядом оглядела сначала себя, а затем меня, и виновато потупила взгляд:

— Простите, арр, кажется, я заляпала вас кровью!

— Мелочи… — отмахнулся я. — Сейчас смоем.

И понес ее вниз по склону. А когда добрался до воды, остановился и озвучил несколько предложений, которые мне порядком надоели:

— Прими сердцем то, что я сейчас скажу: никакого Преддверия Бездны в реках, озерах и морях нет! Древнего Зла — тоже. А мы, Эвисы, не боимся никого и ничего.

— Приняла, арр! — кивнула девушка.

Я на мгновение онемел, ибо почувствовал, что страх перед темной и глубокой водой в ней пропал. И теперь она действительно не боится:

— Отлично. Тогда сейчас я поставлю тебя на ноги, а Найта заведет поглубже и поможет помыться…