Эвис: Неоднозначный выбор

Глава 13

Шестой день четвертой десятины первого месяца лета.

Найта, ночевавшая в МБП-шке, вернулась в спальню перед самым рассветом, посмотрела на сияющее лицо только-только угомонившейся Стеши, обозвала ее «второй Вэйлькой», разделась, улеглась рядом со мной и пробудила Дар. Я привычно расслабился и закрыл глаза, а через несколько минут почувствовал, что снова бодр, свеж и полон сил.

— Ты чудо! — шепнул я ей на ушко, окутал ощущением благодарности и поцеловал в щечку.

— А я кто? — с трудом приоткрыв один глаз, утомленно мурлыкнула меньшица.

— Ты тоже чудо. Причем ненасытное! — успокоила ее Дарующая. — Подлечить?

— Не надо — я млею от удовольствия! И буду млеть на зависть всем, пока не поднимете пинками…

Мы с Найтой рассмеялись:

— И это — тактик семьи⁈

— Это — не тактик! — ткнув себя пальцем в грудь, заявила девушка, не открывая глаз. — Это счастливая женщина! А тактиком она станет потом, когда проснется…

— Сейчас задрыхнет… — улыбнулась Тень. — Пойдем, что ли, ополоснемся?

Пошли и ополоснулись. Конечно же, не забыв прихватить с собой мечи. Потом поднялись на крышу и, выставив оттуда Тень, уже закончившую ночное дежурство, сцепились в тренировочном бою. Постороннего внимания не чувствовалось ниоткуда, поэтому основательно разогревшись, мы взвинтили темп и минут пятнадцать работали практически на пределе возможностей. Увы, через какое-то время особняк начал просыпаться, и я, уронив скорость атак и перемещений до обычной, изобразил «зеркало» для Найты.

С этого момента бой превратился в кошмар. Для меня, ибо каждая атака Дарующей начиналась какой-нибудь гадостью — головокружением, временной слепотой, зубной болью, тошнотой, удушьем или чем-нибудь другим в том же духе, а заканчивалась касанием точек, удар в которые должен был отправить меня к предкам. Тем не менее, я сражался, как лев — заставлял себя перебарывать неприятные ощущения, бил, даже ничего не видя, и иногда доставал. Ножнами, ибо в таких условиях сражаться боевым оружием было бы слишком опасно.

Зато Найта доставала всегда. Поэтому минут через пятнадцать-двадцать после начала этого издевательства решила еще и повеселиться. И стала атаковать не только мечом. Скажем, поймав на переходе, могла поддать бедром так, чтобы меня уносило в сторону, или сажала в «веревочку» своевременной подсечкой. Уйдя за спину, шлепала по заднице ладонью или щипала куда попало, а атаки в корпус частенько заменяла тычками пальцев между ребер. В том состоянии, в котором я пребывал, отомстить получалось крайне редко, но я не расстраивался, ибо веселился не меньше, чем она. А еще терпеливо ждал окончания этой части тренировки, чтобы вернуть сторицей все «накопленные» шлепки, щипки и тычки. Увы, буквально через пару минут после того, как я начал воплощать в реальность свои самые жуткие планы, проснулся Магнус. А когда сходил до ветру, вернулся на третий этаж и обменялся с Лораком парой фраз, сразу же забежал к нам на крышу.

— Ну, вы и двужильные! — оглядев наши довольные лица, возмущенно выдохнул он. — Всю ночь не давали нам спать, буйствуя в спальне, а теперь взялись за мечи⁈

— Лето. Ночи совсем короткие. Толком не побуйствуешь… — пожала плечами Найта. А когда мужчина потерял дар речи, захлопала ресницами: — Понимаешь, когда любишь по-настоящему, ход времени не чувствуется вообще!

— Издеваетесь, да?

— Если только совсем чуть-чуть! — улыбнулся я. — Просто настроение хорошее.

— Я тоже хочу порубиться в хорошем настроении! — вздохнул он. — Но девочки не поймут. Так что я пошел.

Как ни странно, поймать тот же кураж после его ухода не получилось, поэтому мы с Найтой позвенели мечами еще минут десять и решили, что на сегодня достаточно. Забросили клинки в ножны, сходили ополоснуться еще раз, зашли на кухню, позаимствовали там большой кувшин с компотом, самую большую тарелку холодного вареного мяса и половину каравая, и вернулись в свои покои. В гостиную, чтобы не разбудить сладко спящую Стешу. А там удобно устроились на диване, подключились к домашним камерам и принялись наблюдать за ожесточенными боями между пятью моими женщинами и кучей тренажеров.

Вопреки обыкновению, в этот раз я не выискивал и не запоминал шероховатости или ошибки, а просто любовался красотой лиц и фигур, пластикой движений, резкостью, скоростью и гибкостью моих любимых женщин. Естественно, закрываться даже и не думал — выплескивал все свои чувства на Найту. Долго — минут сорок, если не больше. А когда прервался, услышав приближение ар Койренов, и вернулся в реальность, вдруг почувствовал безумный всплеск эмоций в душе Дарующей:

— Я так счастлива, что Пресветлая свела наши пути…

Я легонько сжал ее предплечье пальцами и дал понять, что разделяю это чувство, а через пару мгновений услышал стук в дверь и голос Лорака:

— Арр Нейл, к вам арр Магнус и его супруги!

Я тут же оказался на ногах, подошел к двери и впустил «гостей» в покои. Потом поздоровался со счастливыми, но страшно смущающимися кобылицами, предложил им устраиваться, где удобнее, а Найта на правах хозяйки разлила по кубкам компот.

Девушки вежливо отказались, а Магнус с удовольствием отпил, а затем устроился рядом с тарелкой. И, взяв с нее один из последних шматов мяса, с наслаждением впился в него зубами:

— М-м-м, как я, оказывается, проголодался!

Мы с Найтой понимающе улыбнулись, чем снова вогнали обеих торренок в краску.

— Я чего зашел-то… — прожевав и проглотив первый кусок, начал ар Койрен. — Хочу свозить супруг в Торговую слободу.

— Прямо сейчас? — удивилась Дарующая. — А как же скорое веселье?

— Какое веселье? — не понял мужчина.

— Как это «какое»? Вчера вечером Нейл потребовал у арра Ренгера очень весомых извинений. Не знаю, как вам, а мне до ужаса интересно узнать, насколько они боятся Летнего Ненастья!

— Главное, чтобы не догадались привезти отдарки[1]… — сварливо пробурчала заспанная Стеша, выбравшаяся из спальни. И описала два солидных полукруга на уровне бедер: — Такие весомые-весомые…

Пока мы с Магнусом пытались убедить друг друга, что с удовольствием откажемся от таких «извинений» в пользу другого, тактик семьи Эвис добралась до дивана, уселась рядом с Найтой и положила голову ей на плечо:

— Ладно, можете не пугаться — я вчера сообщила ар Силмиру, что супруг у вас предостаточно.

— Какая же ты у меня умница! — восхитился я.

— Ага! Весомая-весомая! — подхватила Найта, тут же заблокировала связку из шести увесистых ударов в разные уровни и влипла Стеше в душу: — Все, я сдаюсь на милость победительницы!

— Вот это скорость!!! — потрясенно выдохнула Рина.

— А иначе ее не достанешь… — пожаловалась «победительница», снова обняв подругу и вернув голову на облюбованное плечо.

— Что ж, значит, на рынок поедем после визита ар Силмиров… — после небольшой паузы решил Магнус. — А вы нам компанию составите?

— Мог бы и не спрашивать…

…Арр Ренгер с полным десятком вооруженных до зубов вассалов прибыл к посольству за полчаса до полудня в небольшой карете с родовыми гербами на дверцах. Выбравшись наружу во дворе, перед крыльцом парадного входа, он сообщил «слонявшемуся без дела» Фиддину, что «был бы счастлив» увидеть главу рода ар Эвис.

Десятник полыхнул весельем — естественно, в мыслях — и милостиво согласился осчастливить торренца. В смысле, сообщить мне о его приезде. Тянуть не стал — степенно вошел в здание посольства, неторопливо поднялся на третий этаж, добрался до нашей гостиной и доложил, что «извинения» прибыли. Нестись вниз, да еще и всей толпой, я счел невместным, поэтому вассал был отправлен обратно — приглашать «гостя» к нам в покои.

За время, потраченное Фиддином на беготню туда-сюда, во дворе успела собраться приличная толпа, поэтому мое приглашение ар Ренгер принял с большим облегчением. И, собственноручно забрав из кареты объемистый бесформенный баул, двинулся следом за десятником. Пока поднимался, основательно вспотел, заставив и меня, и всю мою семью, наблюдавшую за ним через камеру Фиддина, озвучивать догадку за догадкой. Как вскоре выяснилось, не угадал никто: внешний вид баула был самой обычной обманкой для излишне любопытных или алчных. А «извинением» являлось золото — две тысячи полновесных монет чеканки Торр-ан-Тильского монетного двора в двух одинаковых кожаных мешках.

Пока ар Ренгер толкал прочувствованную речь, в которой пытался уверить нас в своем искреннейшем расположении, я старательно держал лицо и вспоминал самое начало предыдущего лета, когда ради награды в тридцать золотых несколько суток носился по лесам в поисках шайки Кровавого Орла. А когда мужчина, закончив изъявлять свое уважение и почтение «к представителям двух славнейших Старших родов этого мира», удалился, прислушался к эмоциям инеевых кобылиц и решил позабавиться. Встал, подошел к баулу, вытащил из него первый попавшийся мешок, поставил его на стол и, распутав ремни, стягивавшие горловину, задумчиво поскреб ногтями подбородок:

— Ну что, принимаем это в качестве извинений, или все-таки обижаемся?

— Я бы обиделась на ар Хорметов… — кровожадно ощерилась Найта. — Но всех взрослых мужчин основной ветви их рода мы, как оказалось, уже вырезали, а ехать в их манор как-то лениво.

— Может, тогда навестим ар Виттардов или ар Эжьенов? — предложила Найта. — Там, вроде, живых еще хватает. И рода, вроде как, не бедные…

— Не сводите с ума моих девочек! — потребовал Магнус и приобнял Власту, которая растерянно переводила взгляд с меня на моих женщин и обратно. А потом повернулся к Рине: — Они шутят. Просто лица серьезные!

— Правда? — спросила девушка.

— Правда! — подтвердил я. — Поэтому забирайте один из мешков и идите собираться — мы едем в Торговую слободу…

…Три четверти своей половины «извинений» ар Койрен оставил у нас в гостиной под охраной моих вассалов. Сто золотых вручил Фиддину в знак благодарности за спасение жизни Власты, пятьдесят — Лораку за храбрость и рассудительность, проявленные во время схватки, а оставшуюся сотню забрал на подарки молодым супругам.

В его благородстве ни я, ни мои женщины нисколько не сомневались, а вот к эмоциям инеевых кобылиц прислушивались с большим интересом. Поэтому по-настоящему обрадовались, почувствовав, что с безумными — и не только по меркам Ламма — суммами денег они расставались без тени сожаления.

Не менее достойно девушки вели себя и в конце златокузнецов. Скажем, в лавке ювелира рассматривали дорогие ожерелья, браслеты, серьги и кольца, можно сказать, равнодушно, то есть, видели красоту и изящество тех украшений, которые заслуживали внимания, но при этом ими просто любовались. От подарков Магнуса пытались отказаться, так как даже в глубине души искренне считали их слишком дорогими. А когда он настоял на своем решении, попросили купить что-нибудь и для старшей жены.

Покупать и перешивать платья для вечернего бала в королевском дворце тоже не захотели — сказали, что блистать в высшем свете Торрена не собираются, поэтому наденут туда те же наряды, что и вчера. Зато с большим удовольствием умяли по медовому прянику, с радостью приняли в подарок по комплекту авад, которые я им подарил от имени всех Эвисов, и совершенно по-детски веселились, глядя на выступление уличных акробатов.

Так же приятно кобылицы реагировали и на то, что покупалось Стеше с Найтой или членам моей семьи, оставшимся в Лайвене. Скажем, принимали активнейшее участие в выборе самых красивых сережек с турмалином для моей Тени, стараясь, чтобы оттенок камней совпадал с цветом ее глаз. И по-настоящему обрадовались, когда смогли найти именно такие. Подбирали кулон для моего тактика, примеряя чуть ли не каждый более-менее симпатичный к ложбинке между полушариями ее груди. Что интересно, не завидуя воистину выдающимся формам этой девушки. А когда пришли к выводу, что в лавке нет ничего достойного «этого великолепия», так же искренне расстроились. Но через какие-то полчаса чуть не умерли от счастья, обнаружив в одной из соседних лавок красивые женские сапожки, которые подошли Стеше. Кроме того, эта парочка получала безумное удовольствие от самых обыкновенных прогулок, вкуса дешевых леденцов и восхищенных взглядов мужа. А еще одинаково весело смеялась над шутками и в свой, и в чужой адрес.

И такое их поведение настолько обрадовало Магнуса, что в какой-то момент он подошел ко мне и еле слышно пробормотал:

— Судя по всему, с выбором я не ошибся!

— Однозначно! — согласился я.

— И, кажется, они понравились и твоим девочкам…

— Можешь не сомневаться!

— Знаешь, мне бы очень хотелось, чтобы их приняла вся твоя семья… — без тени улыбки сказал он. — И чтобы им было с кем дружить и с кого брать пример.

Ар Койрен говорил именно то, что думал, поэтому я сжал его запястье и пошутил:

— Алька как-то ляпнула, что женщина у меня одна-единственная, просто с одной душой и несколькими телами. Поэтому можешь не волноваться: если твои супруги понравились хотя бы одной ар Эвис, они понравятся всем.

Магнус подергал себя за ус и грустно отшутился:

— Везет тебе! А у меня пока три души на трех супруг. И это пугает…

…К моему удивлению и радости Магнуса, его инеевые кобылицы начали брать пример с Найты и Стеши сразу после возвращения домой: во время обеда старались подражать их манерам, после его окончания старались держаться рядом и касаться подруги хотя бы локтем и так далее. Когда Тень собралась в баню и пригласила девушек с собой, с радостью согласились. А после возвращения обратно сияли так, как будто пытались затмить собой Ати.

За процессом их подготовки к балу я, естественно, не следил. Но комментарии супруг, периодически подключавшихся к личному каналу, слышал, поэтому неслабо веселился. Кобылицы Магнуса не только позволяли творить с собой все, что приходило в головы «мучительницам», но и старательно учились правильно двигаться, правильно держаться и правильно смотреть. А еще принимали душой ВСЕ советы, поэтому перешагнув порог нашей гостиной за полчаса до выезда, поразили мужа отсутствием всякого стеснения! Скажем, та же Власта не только не краснела, когда в «крайне развратном» разрезе платья мелькала голень, но и с явным удовольствием ловила взгляды супруга. А Рина не напрягалась, когда короткий и узкий жилет, распахиваясь, демонстрировал ее грудь, обтянутую белой рубашкой.

Их поведение не изменилось и тогда, когда я встал и двинулся к двери — девушки прошли мимо плащей, вышли в коридор и совершенно спокойно двинулись вниз по лестнице, в упор не замечая взглядов сотрудников посольства! Дальше — больше: всю дорогу до дворца Рина ехала стремя в стремя с Найтой, а Власта — со Стешей. И большую часть пути так старательно копировали поведение моих женщин, что моментами казались их младшими сестрами! Когда мы спешились у парадного крыльца и двинулись вверх по лестнице, эта парочка видела только своего мужа. А переступив порог бального зала, оглянулась по сторонам с таким холодным безразличием, что вызвала недовольный ропот у некоторых гостей короля.

Забавно, но к середине обязательного круга по огромному и очень богато украшенному бальному залу в их эмоциях пропали последние остатки напряжения, и девушки начали получать удовольствие по-настоящему. Тем более, что возможностей было предостаточно. Ведь мои дамы не изменяли своим привычкам и комментировали каждый взгляд в наш адрес. В обычной манере. Скажем, когда какая-то ар Реннеж лет эдак сорока пяти презрительно поморщилась при виде глубоких вырезов на платьях Стеши и Власты, Найта понимающе вздохнула:

— А что ей остается делать? Груди не было, нет и уже никогда не будет, ноги и задница надежно спрятаны под кринолином, а одними щеками и тройным подбородком нормальных мужчин не заинтересуешь. Вот и приходится сгорать от зависти или шипеть…

Когда какой-то уж очень рыхлый ар Кугвер лет эдак тридцати при виде нас расправил плечи, грозно нахмурился и положил руку на рукоять меча, подала голос Стеша:

— А этому кажется, что раздувающиеся ноздри, выдвинутый вперед подбородок и гордый взгляд могут заменить навыки, вбитые в ноги, и разом передвинуть невероятно грозно пыхтящий кусок сала сразу на второе место в списке лучших мечников Торрена…

Естественно, они комментировали и знакомых. Например, увидев улыбающегося ар Галуара, Тень довольно ухмыльнулась:

— А вот и арр Велмер, один из достойнейших благородных Торрена, мужчина, который не боится высказывать свое мнение, защищать слабых и добиваться справедливости. Правда, выносливости у него пока маловато — быстро устает!

«Мстители» весело отшучивались. Тот же ар Галуар, услышав замечание о своей выносливости, развел руками и «сокрушенно» вздохнул:

— Аресса, ваш супруг и вы с легкостью загоняете кого угодно. Поэтому я горжусь уже тем, что путешествовал вместе с вами и выжил…

Предпоследняя вспышка неуверенности в эмоциях супруг Магнуса появилась тогда, когда герольд объявил о выходе короля, его старшей жены и наследника, и Власта с Риной вдруг сообразили, что мы расположились совсем недалеко от трона. Но лицо они все-таки удержали. А минуты через две, когда самодержец уселся на трон, огляделся вокруг и немигающим взглядом уставился мне в глаза, даже слегка испугались.

— О-о-о, кажется, нас почтил визитом сам Нейл ар Эвис по прозвищу Повелитель Ненастья⁈ — грозно поинтересовался самодержец и нехорошо усмехнулся.

Ни взгляд, ни стати, ни наряд «первого клинка Торрена» меня не впечатлили — в первом не хватало внутренней уверенности, порядком оплывшая фигура могла бы напугать разве что ребенка, а на стоимость драгоценностей, которыми был увешан этот мужчина, мне было наплевать. Тем не менее, на его «остроту» я ответил учтивым поклоном и уточнением:

— Не только, ваше величество! Рядом со мной мой ближайший друг Магнус ар Койрен по прозвищу Тишайший с супругами, а также Найтира ар Эвис по прозвищу Метель, Стефания ар Эвис и два вернейших вассала.

— Представительная компания! — холодно бросил Беорд Мстительный, судя по потемневшим глазам, не на шутку взбешенный моим спокойствием. — И какова цель вашего приезда в Торрен?

— Желание пообщаться с теми из ваших подданных, которые имели наглость опозорить вас и ваше королевство перед всем остальным миром!

Такого объяснения арр Беорд не ожидал, поэтому растерялся:

— Не понял⁈

— Я вырос в семье потомственного воина, поэтому с детства преклонялся перед известнейшими мечниками прошлого и настоящего, вне зависимости от того, какая земля их вскормила. И я не вижу разницы между вами, первым клинком Торрена, и моим другом Магнусом, который является первым клинком Маллора, именно потому, что и вы, и он добились этого величайшего титула как ежедневными тренировками, так и крайне щепетильным отношением к вопросам чести. Соответственно, услышав, что некоторые из ваших подданных отправили двенадцать вернейших вассалов короны Колверов на убой, я возмутился. Ибо не мог себе и представить, что какой-либо торренец в принципе способен на такое непотребство. Увы, как оказалось, я ошибался — представители одного из выродившихся родов этой благословенной земли научились стрелять из-за гобеленов, бить в спину на балах и стрелять в гостей королевства из наручных стрелометов, вместо того чтобы вызвать их на поединок и сойтись лицом к лицу так, как завещали ваши великие предки!

— И поэтому вы вырезали всех мужчин старшей ветви рода Хорметов? — чтобы выгадать еще немного времени на раздумья, спросил король.

Я равнодушно пожал плечами:

— Если бы я решил вырезать какой-нибудь род, то устроил бы очередное Летнее Ненастье! А так мы просто убили всех, кто на нас напал, и тех, кто обещал им заплатить за нашу смерть.

— И что мне с вами теперь делать? — так и не придя к какому-либо устраивающему его решению, гневно спросил самодержец.

— Когда я выкорчевал гниль, позорившую понятие «благородный», в Олунге, верховный сюзерен наградил меня и моих людей знаком «Верность, Доблесть и Честь…» — сообщил я. — Однако вашими вассалами мы не являемся, поэтому я удовлетворюсь обычной благодарностью.

— Вот это, я понимаю, монолог! — хохотнула Майра в общий канал, вместе с остальными «лайвенками» лежавшая на нашей постели и смотревшая этот разговор на большом экране.

— Да уж, не зря Зейн сделал вас своим доверенным лицом! — поиграв желваками, хмыкнул король, подозвал к себе первого министра, обменялся с ним парой фраз и нехотя заставил себя улыбнуться: — Нейл ар Эвис, Повелитель Ненастья и Магнус ар Койрен, Тишайший! Я, король Беорд Шестой, Колвер, по прозвищу Мстительный, благодарю вас, ваших супруг и вассалов за то, что вы не только сберегли жизни моих вернейших подданных, но и продемонстрировали всем благородным этого мира истинную самоотверженность, неудержимое стремление к справедливости и крайнюю щепетильность в вопросах чести. Кроме этого, я жалую каждому из вас коню из моих конюшен.

— Нейл, у меня нет слов! — потрясенно шепнул мне на ухо Магнус минуты через три-четыре, когда король обратился к кому-то еще и привлек внимание остальных гостей уже к этому счастливцу.

— Значит, обойдемся без них! — ухмыльнулся я, потом еще раз прислушался к окружающему миру и добавил: — После того, как Беорд высказал нам личную благодарность, связываться с нами никто не решится. По крайней мере, в ближайшие несколько дней. Значит, оставаться в Торр-ан-Тиле бессмысленно, и завтра утром мы можем выехать в Ламм. Ты готов к празднованию обретения роз со стальными шипами, или как?

— Спрашиваешь!

— А сами розы?

— Сами розы пока ответить не могут — онемели! — усмехнулась Найта и легонько встряхнула Рину за плечи.

— Если бы король Беорд обратился ко мне, я бы не смогла вымолвить ни слова! — честно призналась девушка. — А арр Нейл разговаривал с ним так же уверенно и спокойно, как с Магнусом или с вами!

— «Есть семья, ее друзья и весь окружающий мир…» — озвучила Стеша переделанный ею «закон» Эвисов.

— Да, но это же король! — негромко воскликнула девушка.

— «ВЕСЬ окружающий мир»! — жестко повторила Тень. — Без каких-либо исключений. Примете это правило душой — превратитесь в благородных, которых будут уважать все. Нет — останетесь девочками из деревни Ламм…

…Оставаться «девочками из деревни Ламм» ар Койрен не собирались, поэтому следующие часа полтора старательно выбивали из себя излишки почтения к венценосным особам. А еще по-очереди танцевали с мужем, все смелее и смелее перешучивались со мной, Найтой и Стешей, равнодушно поглядывали по сторонам и понемногу осваивали умение осаживать мужчин ледяной стужей во взгляде. По мере обретения уверенности в себе их эмоции все чаще и чаще вспыхивали восторгом — им начало нравиться неторопливое скольжение по отполированному полу, желание во взглядах мужчин и зависть во взглядах женщин, незыблемое спокойствие мужа и нас, Эвисов. А также приятная музыка, запахи благовоний, сверкание драгоценностей, многочисленные зеркала, масляные светильники и многое, многое другое. Поэтому, услышав, что мы возвращаемся в посольство, девушки расстроились. Но ненадолго. А минут через пятнадцать, когда конюхи привели к нам не только наших лошадей, но и еще восемь вороных и явно очень злобных торренцев, гордо вскинули головенки и огляделись вокруг с таким видом, как будто искали желающих их отнять.

Пока ехали по территории дворца к парадным воротам, они изнывали от желания оглянуться и еще раз увидеть освещенные окна дворца. Но едущие рядом «старшие подруги» воплощали собой Равнодушие и Бесстрастность, поэтому девушки старательно смотрели вперед и делали вид, что самое интересное в их жизни прячется там, в темноте.

Обрести настоящее спокойствие им помогла Найта, читавшая эмоции куда лучше меня — через пару минут после выезда в город она подозвала к себе Власту. А когда девушка послушно подъехала, мягко улыбнулась:

— Всего через десятину мы будем в Лайвене. Балы и приемы там устраиваются ничуть не реже, чем в Торр-ан-Тиле, а отношение к Койренам в разы уважительнее, чем тут. Соответственно, если вам захочется общества и танцев, то достаточно будет сказать об этом Магнусу.

— А как там относятся к Эвисам? — осторожно спросила Рина.

— Большая часть преклоняется. Меньшая до смерти боится! — усмехнулся их супруг. — Только Нейл и его супруги выходят в свет крайне неохотно, ибо предпочитают проводить время друг с другом.

— А что плохого в тех же танцах?

— Плохого ничего! — пожала плечами Найта. — Но на любом балу или приеме каждое сказанное может быть вывернуто наизнанку и использовано против вас, а каждый неверный жест истолкован самым отвратительным образом. А у нас дома можно оставаться самой собой, общаться с самыми теплыми и душевными людьми во всех мирах и заниматься тем, чем хочется!

— … особенно по утрам! — поддакнул Магнус. А когда супруги вопросительно посмотрели на него, объяснил: — Самое большое удовольствие я получаю, когда иду по Пути Меча. А по утрам Эвисы тренируются!

— Что будем делать с подарками? — поинтересовался он же, когда все отсмеялись.

Я потер переносицу и вздохнул:

— Продавать этих коней, тем более тут, в Торр-ан-Тиле, не стоит — Беорд обидится.

— Ну да! — согласился он. — С другой стороны, гнать в Лайвен целый табун тоже не выход.

— Угу! — кивнул я. — Поэтому надо оставить себе этих торренцев, скарцев, подаренных мне Зейном, и лошадей получше. А остальных оставить твоим новым родственницам для тех девочек, которые в ближайшее время закончат обучение и уедут искать себе место в жизни.

— Согласен! — не задумавшись ни на мгновение, отозвался ар Койрен, и тут же оглянулся на супруг: — Что скажете, обрадуются такому подарку ваши подружки или нет?

— Умрут от счастья! — воскликнула Рина, от избытка чувств аж приподнявшись на стременах. А Власта ограничилась подтверждающим кивком. Но при этом полыхнула такой яркой и сильной благодарностью, что у меня потеплело на душе.

Приблизительно такой же всплеск эмоций от этой девушки я почувствовал и в посольстве, когда мы, передав лошадей на попечение конюху, поднялись на третий этаж и подошли к своим комнатам. Правда, на этот раз молчать она не стала — дождалась, пока нам пожелают добрых снов Магнус и Рина, а потом присела в глубоком реверансе:

— Большое спасибо за чудесный день и вечер! Благодаря вам я намного лучше узнала своего мужа, и теперь по-настоящему счастлива, что Торр ниспослал нам с Риной именно его.

— Пожалуйста! — улыбнулся я, порадовался за Магнуса, в душе которого запылал самый настоящий пожар из чувств, еще раз пожелал Койренам добрых снов и вошел в свои покои. А минут через десять, открыв окно спальни и впустив в комнату Майру и Вэйльку, ехидно поинтересовался:

— Не многовато страстных женщин на одного бедного меня?

— Мы соскучились по Найте и Стеше! — заявила Дарующая. А старшая жена мотнула головой в направлении десантного отсека МБП-шки: — Поэтому сегодня тебя ждет всего одна — Тина…

[1] Отдарок — благородная, в качестве извинения за какую-нибудь серьезную обиду подаренная оскорбленному Роду. Используется в качестве наложницы. Какими-либо правами не обладает.