Эвис: Неоднозначный выбор

Глава 11

Четвертый день четвертой десятины первого месяца лета.

Первое утро в Торр-ан-Тиле началось со звона разбитого стекла, хорошо знакомого булькающего хрипа и недовольного ворчания Стеши:

— Совсем охамели, однако…

— Что случилось? — сонно мурлыкнула Найта и, приподнявшись на локте, сонно уставилась на подругу.

— Какой-то урод подглядывал за тем, как я справляю нужду!

— Зря это он… — пробормотала Дарующая. Уже с закрытыми глазами. И рухнула на подушку. Потом, не глядя, нащупала мою руку и заползла под нее, после чего, видимо, для полного счастья, закинула колено мне на живот и засопела.

— Зря… — согласилась меньшица, пожурчала водой для омовений, пошуршала полотенцем, а затем вернулась в кровать и устроилась с другой стороны от меня приблизительно в той же позе, что и Найта.

В этот момент по коридору в нашу сторону рвануло трое смутно знакомых сознаний и замерло, уткнувшись в Дэйва, стоящего на страже перед дверями покоев.

Легли мы, можно сказать, рано, поэтому глаза закрывались сами собой. Но я заставил себя подключиться к камере, спрятанной в брови[1] вассала, и лениво оглядел лица троицы дежурных Теней, пытавшихся постучать в охраняемую дверь.

— … еще раз: под окном спальни вашего сюзерена лежит труп одного из охранников посольства! — ярился самый рослый воин. — С перерезанным горлом!

— Арр Нейл и его супруги очень не любят незваных гостей… — равнодушно буркнул парень. — Так что не стоило лезть в спальню через окно!

— Зарташ услышал подозрительный звук и решил проверить, что там происходит! — скрипнул зубами второй и с хрустом сжал кулаки.

Дэйва нисколько не впечатлило и это утверждение:

— То, что происходит в спальне моего сюзерена, касается только его и его супруг.

— Да, но наш товарищ мертв!!! — рявкнул третий.

— Молите Пресветлую, чтобы арр Нейл проснулся в хорошем настроении и счел виновным в подглядывании лишь его одного. Ибо в противном случае он вырежет всех любопытных.

— Нас, Теней⁈ — уточнил все тот же воин, грозно поиграв мышцами.

— Да ему все равно, Тени вы, лучи хейзеррской боевой звезды или лучшие мечники Эмтеля! — без каких-либо эмоций как в голосе, так и в чувствах сообщил парнишка. — Если он решит, что вы виноваты — вы трупы.

Одновременно с началом его второго предложения в коридоре раздался возмущенный вопль посла:

— Харток, что вы делаете у покоев арра Нейла⁈

Здоровяк скрипнул зубами и попытался объяснить причины своего недовольства. Но как только дошел до мотивов, побудивших покойника заглянуть в окно моей спальни, был прерван на полуслове:

— Валите на свои посты, недоумки! И чем быстрее — тем лучше!

— Но…

— Вы плохо расслышали приказ? — нехорошо прищурился ар Веллит, и троица «недоумков», закрыв рты, двинулась по направлению к лестнице. А сам посол подошел к Дэйву и поклонился: — Прошу прощения за недостойное поведение моих подчиненных. Я приложу все силы, чтобы подобное больше не повторилось.

— Я принимаю ваши извинения. Но только за хамство по отношению ко мне. А вот реакцию своего сюзерена и его супруг на попытку влезть в окно их спальни предсказывать не стану. Скажу лишь, что на вашем месте постарался бы найти очень веские доказательства того, что ваши охранники не работают, скажем, еще и на Ночной приказ Торрена…

«Толковый парнишка…» — удовлетворенно подумал я, отключился от камеры, посмотрел на Стешу и не поверил своим глазам: девушка спала! Совершенно спокойно и безмятежно! И это — через каких-то десять минут после того, как перехватила глотку излишне любопытной Тени…

…Второй раз я проснулся почти через три часа от многоголосого смеха в общем канале. Прислушаться к «грызне» веселящихся женщин, не выдавая своего интереса, не получилось — как только я пришел в себя, Найта подставила под поцелуй щечку, а Стеша губы. Тем не менее, суть разговора я все-таки ухватил и тут же отмотал запись к началу.

Как оказалось, закончив утреннюю тренировку, девочки перебрались на остров, попадали в джакузи и тут же поинтересовались у Амси, как у нас дела. А призрачная хозяйка, недолго думая, прокрутила им запись утреннего происшествия. Дамы посмотрели и пришли к выводу, что виновница утреннего переполоха в посольстве слишком долго спит. Поэтому разбудили ее вызовом в личный канал и потребовали объяснений:

— Стеш, у тебя совесть есть? Бедный мужчина, потерявший голову от твоей красоты, всю ночь изнывал от желания увидеть милые сердцу черты, а когда, наконец, решил поразить тебя своей беспримерной храбростью и, рискуя жизнью, забрался на карниз третьего этажа, ты его взяла и убила!

— А как, по-вашему, я должна была определить, что под окном именно «мужчина, потерявший голову от моей красоты», а не убийца, готовящийся выпустить болт из наручного стреломета? — сонно поинтересовалась Стеша. — Открыть окно, поболтать о погоде, обсудить последние сплетни и заодно дать возможность страдальцу хорошенечко рассмотреть все, что его интересует?

— Ну, например… — хихикнула Алька.

— Неа, этот комплект оживших грез [2] — только для семьи…

Просматривать весь разговор я, откровенно говоря, поленился, так как, судя по таймеру, грызлись дамы восемнадцать с лишним минут. Поэтому остановил просмотр, и все время, оставшееся до начала занятий у искинов, потратил на общение с семьей. А когда девочки попрощались и отключились, прижал Стешу к себе и ласково потрепал ее по волосам:

— Ты у меня умница!

А когда она плеснула в меня благодарностью и любовью, подключился к оперативному каналу и написал:

— Зато к тебе, Сардж, есть не самый приятный вопрос: что помешало разбудить меня до того, как эта Тень забралась на карниз?

— Мой приказ, Нейл! — перевернувшись на живот и уставившись мне в глаза, заявила тактик семьи. — Когда этот тип полез вверх по стене, вы спали, а я нет. Поэтому изображение с камеры дрона, зависшего за его спиной, пришло на мой тактический комплекс. Стреломета у охранника не было, а меч и вся прочая мелочевка особой опасности не представляли, поэтому я решила взять его живым. Уже в комнате, чтобы иметь веские основания для допроса. Лез он медленно, так что времени хватало. Поэтому я взяла нож, перенесла к окну ночную вазу, уселась так, чтобы меня не было видно снаружи, и принялась ждать хоть какого-то действия. А когда поняла, что на карниз забрался не перекупленный торренцами убийца, а придурок, захотевший полюбоваться на наши с Найтой прелести, вышла из себя!

— И подарила ему возможность полюбоваться своими? — пошутила Дарующая.

— Угу. Напоследок… — поддакнула девушка. — Чтобы умер счастливым. Так что Сардж ни в чем не виноват.

— Понял, и прошу прощения! — извинился я. Потом покрутил в голове все, что рассказала меньшица, и задал последний интересующий меня вопрос: — А как ты планировала его брать?

— Драться она не собиралась! — подал голос искин. — У меня был приказ глушить охранника посольства импульсом «Выхлопа» сразу после проникновения внутрь спальни, а также при любой опасности для тебя или Найты.

— Что ж, тогда вы сделали правильно абсолютно все! — заключил я, еще раз извинился перед искином за поспешный вывод и отключился от оперативного канала. А через миг услышал недовольный шепот Стеши:

— Не все: когда на меня накатила омерзительно-грязная волна похоти и сладострастия, и я сообразила, что этот урод пялится на бедро и задницу Найты, выглядывавшие из-под задравшегося одеяла, «Шило» получилось само собой…

— Ты думаешь не о том! — мягко сказала Дарующая, перебравшись и через меня, и через Стешу, а затем обняв меньшицу за плечи. — Представь себе, что ты его не тронула, но утром доложила Нейлу о предрассветных забавах этого придурка…

— Найта, ты меня не поняла! — улыбнулась меньшица и плеснула в подругу благодарностью за заботу и сочувствием. — Я пыталась объяснить, что ударила еще до того, как проанализировала ситуацию. А значит, вела себя не так, как положено тактику!

— У тебя была о-о-очень уважительная причина отступить от привычных правил поведения! — пошутил я. — Ты защищала от постороннего взгляда еще один комплект оживших грез…

…Высказывать мне какие-либо претензии из-за убийства Тени ар Веллит не захотел. Наоборот, перед завтраком, «совершенно случайно» столкнувшись со мной в коридоре, извинился за недостойное поведение покойного, посетовал на его излишнюю любвеобильность и сладострастие, после чего высказал надежду на то, что это недоразумение никак не скажется на наших отношениях. А когда услышал, что лично на него я зла не держу, облегченно перевел дух. Тем не менее, сразу после трапезы загрузил всех свободных от дежурства охранников «очень важными» поручениями — одних отправил в город, других — тренироваться, третьих — готовить тело покойного к отправке в Маллор. В общем, сделал все возможное, дабы у друзей убитого не было времени на выказывание своего недовольства и, тем паче, на месть.

Торчать в посольстве с утра и до раннего вечера я не собирался. Тем более, что два из четырех дронов сопровождения, отправленных к воротам Нижнего города еще на рассвете, нашли и вели требуемые «цели», поэтому я отправился «знакомиться с городом». Естественно, не в одиночку, а в компании со своими женщинами, Магнусом, Дэйвом и Ларри.

Выехав из посольства, мы двинулись на закат и уже минут через пятнадцать въехали в Торговую слободу. Эта часть Торр-ан-Тиля мне понравилась куда больше тех, в которых мы побывали накануне. Дома и лавки выглядели аккуратными, улицы — чистыми, а большая часть прохожих или «проезжих» радовала взгляд как манерами, так и внешним видом. Что касается эмоций, то с их однообразием я смирился еще в Лайвене — при виде моих спутниц большинство мужчин начинало дуреть от похоти, а женщины от зависти или злости. Да и на нас с ар Койреном поглядывали, как обычно. Те, кто накануне присутствовал на приеме у Милнов — с легкой опаской, ненавистью или уважением. Те, кто там не был — в основном, оценивающе. Но задираться не задирались. Ни первые, ни вторые. Поэтому мы без каких-либо проблем прокатились по Оружейному концу, посетили пяток лавок, приценились к нескольким неплохим клинкам, а Магнус зачем-то приобрел комплект авад[3].

Когда разглядывать железо надоело, мы перебрались к златокузнецам, где все тот же ар Койрен купил очень красивое ожерелье для Ивицы, а Фиддин — серьги для обеих близняшек. А когда я, наконец, разобрался с планами первой группы «целей», поехали в Швейный конец.

При виде первой же вывески, изображавшей ножницы, у моих спутников начало портиться настроение, а у меня оно, наоборот, поднялось. Ибо я не ошибся, и именно на эту же улицу, но с другой стороны слободы, въезжала компания аж из восьми инеевых кобылиц. Да, старшие, четыре воительницы лет от тридцати и до сорока лет от роду, были уже объезжены, а две самые юные еще не достигли возраста согласия. Но две оставшиеся выглядели более чем неплохо, а значит, могли заинтересовать Магнуса и, тем самым, укоротить время нашего пребывания в Торр-ан-Тиле.

Впрочем, нестись им навстречу я и не подумал — спешился перед чем-то понравившейся лавкой, в сопровождении своих женщин вошел внутрь и дал Найте со Стешей прикупить по куску всех представленных в ней видов тканей, а также кружева и нитки. Когда с покупками было покончено, мы вышли на улицу, засунули свертки в переметные сумки и вернулись в седла. А минут через пять, проехав добрую треть улицы, остановились у коновязи, рядом с которой стояло восемь лошадей.

— Решили поиздеваться над местными портными? — посмотрев на вывеску, поинтересовался Магнус. — Показать им то, что пошил мэтр Колин, и посмотреть, умрут они от зависти, или нет?

— Думаешь, их стоит пожалеть? — спросил я.

— Конечно! — ответил он, и прикипел взглядом к «кобылице», выглянувшей из лавки на шум. А через пару мгновений, оценив очень миловидное лицо, сильную шею и руки, а также аппетитное бедро, склонил голову в знак приветствия: — Аресса…

Полуночница его не услышала. Зато увидела Найту, оценила ее лошадь, стоимость наряда, заметила серьгу в ухе и приветливо улыбнулась:

— Добрый день, сестра! Счастлива, что Торр свел наши пути! Я — Нария ар Ламм по прозвищу Репейник.

Дарующая ответила в том же духе. Конечно же, после того как спешилась. А когда назвалась и увидела, что торренка нахмурилась, жизнерадостно рассмеялась:

— Нария, мой муж — лучшее, что мог ниспослать Торр любой из нас!

— Воин — и в Маллоре⁈ — язвительно поинтересовалась женщина. И подвинулась, чтобы выпустить на улицу подруг, пожелавших увидеть, с кем она говорит.

— Я бы посоветовала тебе расспросить о нем ар Виттардов, ар Хорметов, ар Зейвенов или ар Эжьенов, но, боюсь, им сейчас не до тебя. Первые два рода готовятся к похоронам, а вторые два еще не оправились от позора.

Торренка растерялась:

— Прости, не поняла?

— Вчера вечером, на приеме у Лаэдора ар Милна мой муж и его ближайший друг вызвали на бой всех мужчин этих четырех родов. Ответить на вызов решились немногие. А когда все смельчаки умерли…

— … а ты убила арра Ноэдора… — подала голос Стеша.

— … представители всех четырех вызванных родов быстренько уехали по очень-очень важным делам!

— Не может быть! — недоверчиво оглядев всю нашу компанию, фыркнула еще одна «старшая» кобылица.

— Может! — гордо развернув плечи, сказала Найта. — Ибо мой муж, Нейл ар Эвис по прозвищу Повелитель Ненастья, входит в первую пятерку лучших клинков Маллора. А его ближайший друг, Магнус ар Койрен по прозвищу Тишайший — первый клинок этого королевства! Кстати, он не так давно отправил к предкам Кронда ар Хормета и лишил обеих рук Шорна ар Виттарда.

Торренки вытаращили глаза и с явным уважением уставились на Магнуса. А тот отрицательно помотал головой:

— Арр Нейл куда сильнее меня, поэтому первым клинком Маллора надо считать его. А если начать перечислять всех, кого он убил, мы не уедем отсюда до вечера.

— Просто у меня есть помощницы, а у тебя нет… — ухмыльнулся я. — Надеюсь, пока…

— Какие помощницы? — заинтересовалась одна из самых мелких торренок, миловидная девчушка лет двенадцати, чем-то напоминающая лисичку.

— У нашего мужа и старшая жена, и две меньшицы являются инеевыми кобылицами! — сообщила Стеша. — И он на каждой тренировке рубится с ними по страже с лишним.

— Тельма, помолчи! — приказала Нария, увидев, что «лисичка» собирается задать следующий вопрос. А затем уставилась на Магнуса: — А у вас, значит, таких помощниц ПОКА нет?

— Именно! — кивнул ар Койрен. — И это одна из причин, побудивших меня приехать в Торр-ан-Тиль.

— То есть, вы собираетесь попробовать объездить одну из нас⁈

— Я бы предпочел объездить девушку, только-только вступившую в возраст согласия.

Торренка нахмурилась:

— Почему?

— Лучше ковать, чем перековывать… — буркнул он. А когда сообразил, что женщина его не поняла, объяснил: — Арр Нейл — самый выдающийся наставник, которого я когда-либо встречал. И если дать ему горячую заготовку, то он выкует из нее непревзойденную мечницу. Такую, как его старшая жена или меньшицы.

Эмоции всех четырех старших кобылиц полыхнули интересом. А Нария озвучила то, о чем подумала:

— Вы настолько уверены, что ваш друг лучше любой из наших наставников и наставниц?

Магнус пожал плечами:

— Вот вы. Вот он. А вот его супруга, несмотря на юный возраст, успевшая заслужить прозвище. Попробуйте!

Женщина склонила голову к плечу, посмотрела сначала на меня, потом на Найту и решительно тряхнула волосами:

— Позвеним клинками, сестра?

— С удовольствием! — тут же отозвалась Найта. — Только где?

— Есть тут один небольшой пустырь… — сообщила торренка и жестом приказала спутницам забираться в седла.

Пока ехали к пустырю, я, Найта и Стеша старательно прислушивались к эмоциям обеих заинтересовавших нас девиц и пытались понять, что они из себя представляют. Увы, в присутствии старших эти кобылицы предпочитали молчать, между собой хоть и переглядывались, но без особых вспышек чувств, а на Магнуса посматривали скорее с равнодушием, чем с интересом. Поэтому последнюю сотню метров до площадки между домами, к которой направлялись торренки, я по-очереди подключился к камерам дрона, ведущего другую группу инеевых кобылиц, еще раз осмотрел лица и фигуры всех молодых девушек и мысленно вздохнул — те выглядели куда более мужиковатыми, чем «наши».

От экрана отвлекся только тогда, когда под копытами Уголька зашелестела трава. Оглядел площадку, счел ее достаточно большой и удобной даже для собачьей свалки всех против всех, плеснул в Дарующую ощущением веселой надежды и улыбнулся, получив в ответ вспышку шуточного возмущения.

Тем временем Нария спешилась, кинула поводья своей кобылки одной из спутниц и повернулась к Найте:

— По каким правилам и на чем деремся?

— Предлагай. Мне все равно — я готова драться на мечах, ножах или вообще без оружия.

Торренка озадаченно хмыкнула, убрала волосы в «хвост», ослабила шнуровку на штанах и начала вдумчиво разогреваться. Выглядела она, кстати, очень неплохо — несмотря на лет тридцать ежедневных тренировок с мечом она не превратилась в громилу. И хотя плечи со спиной выглядели широковатыми, а предплечья излишне жилистыми и мощными, в общем и целом и ее лицо, и фигура вызывали некоторый интерес.

Пока я разглядывал ее стати, торренка успела разогреться, вышла в круг, образованный мордами лошадей, и развела в стороны ладони:

— Если ты не возражаешь, начнем так…

Найта не возражала. И следующие минуты полторы старательно учила противницу летать, бросая ее после атак руками и ногами, после попыток захватов, неудачных уходов и блоков. Нет, издеваться не издевалась — выполняла каждый бросок предельно мягко, если противница не успевала понять, как ослабить силу удара об землю, придерживала на лету, а после «добивания» помогала встать. Но при этом последовательно доказывала, что у инеевой кобылицы нет ни одного шанса справиться с ней голыми руками.

Атаковать почти не атаковала. Но каждый из семи нанесенных ею ударов попал именно туда, куда она целилась, и был оценен торренкой по достоинству. Особенно последние два, по внутренним поверхностям бедер, отсушившие мышцы напрочь, и лишившие женщину всякого желания делать длинные выпады или шаги.

Поединок на ножах, точнее, на клинках в ножнах, прошел приблизительно так же — Найта творила все, что хотела, а инеевая кобылица только считала пропущенные смертельные удары. И занималась этим почти две минуты. А когда убедилась, что уступает моей Тени и в скорости, и в силе, и в выносливости, и в арсенале вбитых в ноги приемов, разорвала дистанцию и сообщила, что звенеть мечами нет никакой необходимости:

— Да уж, не помню, когда последний раз чувствовала себя настолько беспомощной! Поэтому драться еще и на мечах не вижу смысла.

— Везет тебе! — притворно расстроилась Найта. — Я чувствую себя ребенком, впервые взявшим в руки оружие, во время каждой семейной тренировки!

— Твой муж настолько хорош?

— Я же сказала: Нейл — лучшее, что Торр мог ниспослать любой из нас!

— А его друг?

— Попробуй сама!

Женщина нахмурилась и с намеком подергала себя за серьгу в правом ухе. Чем не на шутку обидела Магнуса:

— Аресса Нария, аресса Найта говорит о тренировочном поединке без каких-либо последствий!

— Что ж, тогда прошу в Круг! — поиграв желваками, решилась торренка и, на всякий случай озвучила правила: — Тренировочный бой до трех уколов и без каких-либо условий!

— Подтверждаю! — кивнул ар Койрен, спешился, снял камзол, закатал рукава рубашки и вышел на свою половину…

…Первые секунд тридцать-сорок он вел поединок от обороны — давал торренке атаковать, а сам то разрывал дистанцию, то уходил в стороны, то угрозой контратаки заставлял женщину отказываться от продолжения связки. А когда разобрался в ее возможностях, начал поддавливать. При этом использовать представляющиеся возможности для укола не торопился — показывал намек на движение, останавливался и продолжал работать по своему плану.

Ближе к концу второй минуты он поймал ар Ламм на одну из своих любимых комбинаций, но снова без укола. А потом начал отрабатывать на ней связки из «Аспида», благо женщина была достаточно быстрой, сильной и гибкой для того, чтобы служить хорошим «зеркалом». Убедившись, что все атаки прошли, попробовал приемы из «Кровавой Дорожки». И к середине пятой минуты подставился под укол. Сам. А когда женщина разорвала дистанцию и непонимающе уставилась ему в глаза, учтиво поклонился:

— Спасибо за прекрасный бой, аресса! Я признаю себя побежденным…

— Зачем⁈

Магнус пожал плечами:

— Мой уровень вы оценили. Планы знаете. А я не настолько самолюбив, чтобы испугаться проиграть поединок красивой женщине!

— Нария, это был утонченный маллорский комплимент! — хохотнула одна из ее старших подруг. — Так что тебе надо покраснеть, потупить взгляд и томно вздохнуть…

— О, Бездна, а я уже и забыла, как это делается! — весело призналась ар Ламм, затем задумчиво оглядела ар Койрена с головы до ног и вполне серьезно поинтересовалась: — Ну, и которая из моих девиц тебе по душе?

— Пока не знаю, аресса! — отозвался мужчина. — Честно говоря, я бы хотел с ними пообщаться, чтобы понять, что у них в голове и в сердце.

— Твой такой же? — посмотрев на Найту, изумленно спросила торренка.

— Угу. Иначе они не стали бы друзьями.

— Что ж, тогда я приглашаю вас в гости! — после небольшой паузы заявила женщина. — До Ламма две стражи неспешной езды. Вернуться до закрытия ворот не успеете, поэтому переночуете у нас, а обратно выедете уже завтра. Что скажете?

Я улыбнулся:

— С удовольствием принимаем ваше приглашение…

…Из Торговой слободы мы выехали часа через полтора, то есть, после того как инеевые кобылицы закупили все то, ради чего приехали в столицу. За это время Дэйв и Ларри успели съездить в посольство, предупредить Фиддина о том, что сегодня нас можно не ждать, и привезти пару переметных сумок с тем, что могло пригодиться в дороге. Мы тоже не бездельничали — Найта и Стеша носились по лавкам, помогая Нарии и Ядвиге советами, Магнус под присмотром еще двух старших «кобылиц» общался с девицами, а меня рвала на куски мелочь. Рвала весело и, можно сказать, с огоньком: требовала рассказов о поединках, в которых я объездил своих супруг, и о боях, в которых убивал самых опасных противников. Выясняла, у кого из известных мастеров я тренировался, и у кого хотел бы потренироваться еще. Выпытывала подробности личной жизни и пыталась понять, почему у меня пять жен и всего одна лилия, а не больше. При этом обе девчушки вели себя настолько непосредственно, мило и напористо, что напоминали Альку. И не мне одному — Тина, подключившаяся к моей камере минут через двадцать после нашего выезда из города и обнаружившая у меня на коленях младшую из них, ехидно поинтересовалась:

— Тебе мало одной непоседы, и ты начал присматривать себе вторую⁈

— Мне вполне достаточно Альки! — тут же написал я в ее личный канал.

— А, тогда в тебе начали просыпаться отцовские чувства, и мне пора радовать Майру сообщением о ее скорой беременности⁈

— Ох, и дошутишься ты у меня однажды… — пообещал я.

Женщина нисколько не испугалась, и продолжала подшучивать надо мной еще минут пятнадцать. А потом вдруг посерьезнела и сообщила интересную новость:

— У нас в гостях Ивица ар Койрен. Приехала минут сорок назад. Судя по опухшему лицу, ревела как минимум с вчерашнего вечера.

— И? — ответив на очередной вопрос мелкого «жеребенка», спросил я.

— Просит ее тренировать. Готова начать хоть сейчас. И обещает выкладываться до предела.

— Зачем это ей? — не понял я.

— Она не может понести уже девять лет, хотя отвар кровавика[4] не пила ни разу… — буркнула Тина. — И до смерти боится, что Магнус о ней просто забудет. Ведь если молодая и здоровая инеевая кобылица будет радовать его не только в постели, но и в тренировочном зале, а сама Ивица — только во время семейных трапез, то ничем хорошим это не закончится.

— Определенная логика в этом есть… — написал я. — А что сказала Вэйлька?

— Если ты разрешишь взять инъектор, то осмотрит. Лечить не будет в любом случае. Ни ее, ни Магнуса, если в бесплодии Ивицы на самом деле виноват он. Но может помочь донести спящую или спящего до медкапсулы. И не вздумай ее ругать! — внезапно повысила голос советница. — Она еще не отошла от предательства моей матери!

— Вэйлька вправе пользоваться своим Даром так, как считает нужным. Инъектор в сейфе в моем кабинете… — написал я. — А твоя мать не обещала хранить тайны нашего рода, поэтому называть предательством ее желание поделиться своими догадками с мужем не стоит. И последнее: вызови с базы еще одну МБП-шку — как стемнеет, ты должна быть в Ламме…

…До Ламма, оказавшегося небольшой, но хорошо укрепленной деревенькой дворов эдак из сорока, добрались в середине второй половины дня. Проехали между массивными, окованными железными полосами воротами внутрь высоченного тына, и оказались на небольшой площади, на которую выходила единственная улица. Пару сотен метров от нее до вершины небольшого холма двигались в сопровождении стайки босоногих девиц от четырех до семи лет, большая часть из которых поверх штанов и рубашек уже носила сбруи с ножами. А когда остановились напротив трехэтажного дома, напоминавшего казарму, Нария звучно рыкнула, и нас окружили девушки постарше — лет с семи и до десяти-одиннадцати.

Эти нас разглядывать и не пытались — приняли лошадей и унеслись их обихаживать. А мы, подхватив с земли переметные сумки, вошли в строение, оказавшееся гостевым домом.

Расселили нас просто и быстро: самые роскошные — по меркам деревни — покои на третьем этаже отдали мне и Найте со Стешей. Вторые, там же — Магнусу. А Ларри и Дэйву выделили по комнате на втором. Потом объяснили, где находится отхожее место и баня, сообщили, что воду для омовения подогреют к закату, и пригласили посмотреть на тренировки «тех, кто почти готов покинуть деревню».

Естественно, мы согласились — оставили вещи в комнатах, вышли из гостевого дома, добрались до вершины холма и увидели дальнюю, если смотреть от ворот, часть Ламма. Вернее, шесть больших тренировочных площадок, занятых занимающимися «кобылицами». Магнус нашел взглядом ту, которую занимали девушки, только-только вошедшие в возраст согласия, и в сопровождении Нарии отправился к ней, Ларри и Дэйв, спросив разрешения, рванули следом. А я, Найта, Стеша и Ядвига повернули налево, решив для начала посмотреть, как тут гоняют самых юных.

Забавно, но шестьдесят метров, разделявшие вершину холма с краем детской площадки, моя Тень преодолела первой. А когда замерла, глядя на малявок, сосредоточенно отрабатывающих смещение в сторону, то вздохнула с такой искренней грустью, что Ядвига понимающе улыбнулась:

— Вспомнила детство?

— Угу… — буркнула Дарующая, а я, обняв женщину за талию, постарался согреть ее кровоточащую душу своей любовью.

Тень тут же закрыла глаза, вжалась спиной в мою грудь и ушла в состояние безмыслия, стараясь как можно быстрее и как можно полнее раствориться в моих эмоциях. «Вспоминала детство» минут пять-шесть, а когда справилась с минутной слабостью и решила, что снова сможет беззаботно улыбаться, ответила вспышкой благодарности и нехотя разомкнула мои объятия:

— Стоит зажмуриться — как прошлое тут как тут: первые шаги, первые ошибки и первые наказания…

— Ты забыла добавить «первые шалости»! — хохотнула торренка. — Хотя наказания, пожалуй, вспоминаются легче всего!

Заострять внимание Найты на наказаниях в мои планы не входило, поэтому я легонько ткнул Ядвигу в плечо и взглядом показал на лопоухую девчушку лет семи-восьми, стоящую одной из последних:

— Она не чувствует этот шаг. Не поправите движение прямо сейчас — замучаетесь исправлять.

— Лорна же показывает! — воскликнула женщина. — Вот, опять повторила!

— Я предпочитаю объяснять и добиваться, чтобы ученик почувствовал правильное движение, а не увидел его со стороны… — буркнул я, а когда понял, что Ядвига забыла про неприятную тему, выставил перед собой обе ладони: — Но это лишь мое представление об одном из способов обучения, и не более!

— А показать можете? — заинтересовавшись, спросила кобылица.

— Мне бы не хотелось обижать Лорну!

— Она не наставница! — хохотнула женщина. — Попала сюда за мелкую провинность. Так что вы никого не обидите!

— Тогда покажу… — буркнул я, а уже через пару минут опустился на колени перед девчушкой и попросил ее закрыть глаза.

Объяснять ребенку, как правильно чувствовать собственное тело, оказалось намного сложнее, чем взрослому, но куда более интересно. Ведь вместо тех слов, которые он не знал или не понимал, приходилось подбирать другие, попроще. Но как только я нашел понятные ей термины и описал, что она ощущает в момент поворота кисти ладонью вверх, дело пошло на лад. Сначала девочка правильно сжала кулак. Минут через пять правильно «поиграла» весом в стойке готовности. Через десять правильно сместилась в сторону. А повторений через сорок правильного движения вдруг открыла глаза и радостно заверещала:

— Я поняла! Правда-правда!! Спасибо-спасибо-спасибо!!!

При этом ее эмоции обжигали таким искренним счастьем, что я невольно улыбнулся:

— Умничка! А если отработаешь все это именно так, как я показал, то превратишься в одну из самых быстрых, сильных и опасных воительниц в Торрене!

— А исправьте нам и другие ошибки, пожалуйста! — внезапно попросила девочка. И это ее «нам» настолько зацепило меня за душу, что я жестом прервал Ядвигу, начавшую ей что-то выговаривать, и кивнул: — У вас есть два кольца. Так что показывайте, что не получается…

Два кольца? Я провозился с ними без малого час — помогал почувствовать свое тело, базовые перемещения и удары, учил правильно падать, дышать и смотреть. И радовался тем эмоциям, которые вызывала в детях любая, даже самая мелкая победа над собой. Стеша тоже радовалась, но «неторопливо», «обстоятельно» и «добросовестно». То есть, именно так, как и учила «свою» пятерку. А Найта, возившаяся с двумя самыми мелкими девицами, пылала, как костер на ветру — вспыхивала безумной радостью от каждого их успеха, расстраивалась чуть ли не до слез, когда что-то не получалось, и переживала, переживала, переживала. Поэтому, прощаясь с ученицами, словно отрывала их от сердца и оборачивалась чуть ли не на каждом шагу все то время, пока мы шли к следующей площадке. А когда я остановился, вжалась спиной в мой живот, «закуталась» в мои руки и снова закрыла глаза…

…Последние полчаса перед закатом мы работали — прислушивались к эмоциям девушек, к которым приглядывался Магнус. К этому времени вокруг нас собралась приличная толпа — восемь женщин старше сорока, пять ровесниц Ядвиги и Нарии, те две девушки, с которыми ар Койрен общался всю дорогу от Торр-ан-Тиля и почти вся малышня. Что интересно, на наплевательское отношение к традициям не сетовала ни одна взрослая кобылица — видимо, все они прекрасно помнили свою юность. Или просто представляли, насколько жизнь меньшицы в Старшем роду Маллора может быть приятнее мотания по дорогам Торрена в качестве охранницы какого-нибудь обоза. Поэтому в эмоциях большинства старших преобладало любопытство. А мелочь страдала. Из-за того, что Ядвига прервала такую интересную тренировку, из-за того, что выбирают не из них, и из-за того, что в присутствии старших не получится оттащить нас в сторону и упросить показать еще что-нибудь интересное.

А семь все еще тренирующихся девушек и та пара, которая вертелась рядом с Магнусом, вспыхивали десятками самых разных эмоций. Любое удачное движение вызывало гордость или самодовольство, а ошибка — досаду, злость или отчаяние. Те, кто тренировались, радовались, что могут продемонстрировать первому мечу Маллора вбитые в ноги навыки, и одновременно завидовали тем, кто с ним уже пообщался. А отирающиеся рядом с ним жаждали оказаться на площадке, чтобы проявить себя. При таком обилии чувств отсеивать худших было не так уж и сложно. Поэтому самую высокую и самую завистливую из всей девятки мы сочли негодной чуть ли не на второй минуте «прослушивания». Потом мне не понравилось поведение ее соседки слева, которая постоянно «отзеркаливала» все те эмоции, которые демонстрировала «завистливая», а еще радовалась любой ошибке «соперниц». Во время тренировочных поединков выбирать стало еще проще: одна из девушек оказалась осторожной на грани трусости, вторая — подловатой, третья — тупой до невозможности. В итоге к моменту, когда наставница этой группы учениц объявила о завершении тренировки, я подошел к Магнусу и еле слышным шепотом посоветовал обратить внимание на оставшуюся четверку. А когда он заинтересовался причинами, из-за которых мы отсеяли пять девиц из девяти, я коротко озвучил наши наблюдения.

Во время ужина, на котором присутствовала добрая половина Ламма, он перешучивался со всеми девятью девицами приблизительно в том же режиме, в котором со мной когда-то общался Ассаш ар Ремир[5], то есть, целенаправленно пытался пробудить в них чувство за чувством и делал выводы. А к концу трапезы, когда троица девочек лет тринадцати, прислуживавшая за столом, занесла ягодные пироги, вдруг встал, поклонился самым старшим кобылицам и заговорил:

— Арессы, с выбором я определился. И если у этих девушек нет возражений, то я хотел бы вызвать их на ритуальный поединок!

— «Девушек»? — хором переспросило сразу трое «старших».

— Да, мне понравились Власта и Рина… — кивнул он. — Что касается количества, то арр Нейл, мой лучший друг, прошлым летом объездил сразу трех, и живет с ними душа в душу!

Рина, красивая, стройная, порывистая и очень резкая девушка, понравившаяся мне еще на тренировочной площадке, мигом оказалась на ногах:

— А вы не ответите на пару моих вопросов, арр?

— С удовольствием, аресса!

— Зачем спрашивать, возражаем ли мы против вызова, если целью ритуального поединка для вас, мужчин, является подчинение женщины?

— Для меня ритуальный поединок — это подтверждение того, что я достоин быть вашим мужем, и первый шаг к взаимному уважению, которое должно перерасти в дружбу, безграничное доверие и любовь.

— Образно. И, пожалуй, убедительно! — подала голос его вторая избранница, Власта. — Я приму ваш вызов.

— А я бы хотела услышать ответ еще на один вопрос! — в душе порадовавшись за подругу, сказала Рина. — Скажите, арр, а почему вы расположили дружбу, безграничное доверие и любовь именно в таком порядке?

— Я и арр Нейл — очень близкие друзья. Я с радостью доверю ему прикрывать свою спину, а он, как мне кажется, доверит прикрывать свою спину мне. Но то доверие, которое есть между нами, не идет ни в какое сравнение со слепой верой его супруг в своего мужа: каждая из них, не задумываясь, выполнит любую его волю, как бы безумно, на первый взгляд, она не звучала! И… мне бы очень хотелось, чтобы когда-нибудь между мною и моими меньшицами появилось хотя бы тень ТАКОГО доверия…

— Похоти в вас нет. Говорите искренне. Не боитесь показаться смешным. И никогда не прячете взгляд… — пристально глядя в глаза ар Койрену, сказала девушка. — Я приму ваш вызов…

Откладывать поединки на утро не захотели ни девушки, ни Магнус, поэтому минут через сорок после завершения трапезы мы, то есть, гости деревни Ламм, а также все ее население, оказались на ближайшей тренировочной площадке. Здоровенный круг Торра, в котором должны были проходить ритуальные поединки, освещался десятком факелов, и их свет отражался в глазах женщин, с плохо скрываемым нетерпением поглядывавших на разминающуюся троицу. А они не торопились — ар Койрен вдумчиво разогревал связку за связкой в гордом одиночестве, и при этом настраивался на бой, а его избранницы готовились в паре. И пусть их движениям не хватало той чистоты и мощи, которыми дышал каждый жест Магнуса, слабыми девушки не казались. Скорее, наоборот — напоминали две хищные и стремительные авады рядом с боевым топором или клевцом.

Выбор — кому драться первой — не делали: Рина, как чуть более слабая, уступила это право Власте. Причем совершенно спокойно, не испытав ни одной неприятной для нас эмоции. А когда ее подруга вышла в Круг, полыхнула искренним интересом.

— Хорошие девчушки! — шепнула мне на ухо Найта, пригревшаяся под моей правой рукой. — Без гнили.

— Угу! — согласилась с ней Стеша, занимавшая то же место, но слева. — А Рина еще и толковая…

— Вот бы ее в семью, правда⁈ — хором выдохнули Вэйлька, Алька и Лана, наблюдавшие за действом через мою камеру, и тут же расхохотались.

— Ох, кто-то у меня сейчас получит! — заворчала Майра, после чего до нас донеслось три довольных взвизга. — Муж спасает Маллор от войны, а вы над ним издеваетесь…

В этот момент Магнус с Властой одновременно скользнули вперед, и мои болтушки замолчали. И правильно сделали, ибо за боем, который завязался на площадке, надо было смотреть во все глаза: ар Койрен, успевший оценить возможности девушки еще во время тренировки, заставлял ее выкладываться до предела и перешагивать за него. При этом сам не играл и не издевался, а изображал «зеркало». Но такое, которое отражает и увеличивает самые лучшие стороны противника.

Его поведение оценили не только мы, но и торренки, и минуты со второй этого поединка каждую красивую связку, комбинацию ударов или уход сопровождал восторженный рев. Вне зависимости от того, кто из противников ее демонстрировал. Больше всего меня радовал эмоциональный подъем, который ощущала противница Магнуса — почувствовав или догадавшись, что противник ни за что не позволит себе ее как-либо унизить, она от всей души пыталась показать все, на что способна. И, судя по реакции самых старших и опытных наставниц, действительно перешагивала через себя! Но самым поразительным оказался конец этого боя: Власта признала поражение сразу после того, как исчерпала весь свой арсенал приемов и первый раз повторилась — вернула меч в ножны, подошла к Магнусу, опустилась на колени рядом с его левой ногой, склонила голову в знак покорности и ГОРДО озвучила свое решение:

— Я покоряюсь сильнейшему! Да услышит меня Торр!

— Я, Магнус ар Койрен по прозвищу Тишайший, вассал короля Зейна второго, Шандора, объявляю арессу Власту своей меньшицей! Клянусь кровью рода и своей жизнью, что приму ее Обеты и душой, и сердцем! — выдохнул первый клинок Маллора, затем поднял девушку с коленей и поклонился: — Спасибо за поединок — ты была великолепна!

— Благодарю! — склонила голову юная красавица. А когда выпрямилась, лукаво посмотрела на мужчину, ставшего ее мужем: — Теперь удели, пожалуйста, чуточку внимания и своей второй избраннице…

…После второго боя, закончившегося так же, как и первый, гудящая от восторга толпа женщин ринулась поздравлять счастливых девиц. А Магнус подошел к нам и негромко поинтересовался:

— Что скажете?

— Ты выбрал лучших… — хлопнув его по плечу, начал я.

— … оба боя были великолепны… — продолжила Найта.

— … и мы за тебя очень рады! — закончила Стеша.

А Ларри с Дэйвом подтвердили, что согласны с нашим мнением, ударами кулаков по кольчугам.

— Своего оружия, брони и коней у них в силу возраста быть не может… — задумчиво пробормотал ар Койрен. — Да и с одеждой наверняка так себе.

— Это мелочи! — отмахнулся я. — Доедем до Торр-ан-Тиля — купим все необходимое.

— Я к тому, что надо предупредить их старших, чтобы не бегали по всей деревне и не искали, у кого бы чего одолжить.

— Надо! — согласился я.

— А еще хорошо бы отпустить девочек до рассвета. Чтобы простились с родными, подругами и наставницами. И сделать это стоит прямо сейчас… — буркнул мужчина, тут же развернулся на месте и ввинтился в толпу.

Вернулся минут через пять. Не один, а с Ядвигой и двумя самыми уважаемыми наставницами этой деревни:

— Нейл, арессы Кора и Берта собираются устроить торжественный ужин, а я считаю, что праздновать надо не сегодня, а в день нашего отъезда из Торр-ан-Тиля! — еще не договорив эту фразу, мужчина прикоснулся рукой к кошелю, а затем умоляюще закатил глаза.

— Ты прав! — кивнул я. И обратился к нахмурившимся женщинам: — Торжество длиною в кольцо-полтора — это не торжество. А засиживаться допоздна сегодня вечером я Магнусу не позволю. Равно, как и пить. Ибо ближайшие два-три дня у нас планируются очень напряженными. Зато, когда мы заедем к вам на пути домой, то сможем нормально расслабиться и получить удовольствие от общения. Кроме того, за эти дни вы сможете подготовить подходящее помещение, закупить продукты, известить родственников и все такое. Кстати, если завтра утром вы отправите с нами пару толковых женщин, то мои парни помогут им с закупками и проводят до Ламма.

— Хм… — задумчиво хмыкнула Берта, чуть мужиковатая, но очень обаятельная женщина лет сорока двух-сорока пяти. — Звучит убедительно.

— И еще… — продолжил я, когда она замолчала. — Вы, наверное, заметили, что мои женщины одеваются не так, как здесь, в Торрене?

— Заметили? — сварливо переспросила Кора. — Да наши девки вот-вот перемрут от зависти!

— Так вот, собирать для Власты и Рины гору одежды, которая все равно пойдет на тряпки, не надо — все, что им понадобится, Магнус, наследник одного из известнейших Старших родов Маллора, купит сам. Договорились?

Само собой, с моими аргументами дамы согласились далеко не сразу. Но минут через десять ожесточенных споров, в которых в итоге приняло участие человек пятнадцать, договорились по основным вопросам. После чего Магнус остался разбираться с мелочами, а мы добрались до гостевого дома, ввалились в свою комнату и закрыли дверь. Найта со Стешей сразу же начали раздеваться, а я открыл окно и мотнул головой в сторону комнаты. Через мгновение мимо меня пронеслась стремительная тень, повисла на шее у Найты, запечатлела на ее щеке поцелуй и сгребла в объятия Стешу.

— О, Бездна, как же сильно я по всем вам соскучилась! — еле слышно, но с выплеском эмоций, безумным и по силе, и по яркости, выдохнула Тина.

— Закончишь обниматься с девочками — возвращайся в МБП-шку! — распорядился я, забрался на подоконник и шагнул наружу. В смысле, в десантный отсек малого бота поддержки, висевшего под маскировочным полем сантиметрах в тридцати от стены.

Оказавшись внутри, затемнил стены, оказавшиеся прозрачными, убрал внешние звуки, с помощью Сарджа нашел два двухместных спальных мешка и бросил их на пол. А когда Тина вернулась обратно, поднял аппарель и дал команду искину отогнать на пару километров в сторону, чтобы мы вышли за границу действия Дара Найты и не мешали девочкам спать вспышками своих эмоций.

— Выполнено! — секунд через тридцать отозвался он, и сразу же отключился. А я, усевшись на ближайший спальник, посмотрел на женщину и тихо поинтересовался: — Что, совсем плохо, да?

Она опустилась на колени, уткнулась лбом в мое плечо и дважды утвердительно мотнула головой.

Я вздохнул и запустил пальцы в волосы на ее затылке:

— Что ж, тогда до рассвета я в твоем распоряжении…

[1] Описано во второй книге.

[2] Ожившими грезами Стеша назвала свое тело сразу после изменения.

[3] Авада — торренский стилет в виде ажурной женской заколки.

[4] Отвар кровавика — местное противозачаточное средство.

[5] Описано во второй книге.