Этот мир не выдержит меня. Том 2

Глава 8

— Этого сына?

Я на всякий случай кивком указал на Клопа, хотя по лицу мальчишки и так было понятно, что речь шла именно о нём. Большущие глаза снова заблестели от слёз, однако на этот раз пацанёнок уже не прикидывался, а собирался разреветься совершенно искренне. Видимо, странная просьба отца стала для него очень неприятным сюрпризом.

— У меня других нет, — ответил трактирщик.

— Давай-ка проясним кое-что. Ты поможешь мне только в том случае, если я возьму твоего шестилетнего сына в отряд, который будет воевать с полутысячной бандой?

Хотя мне совершенно не хотелось тратить время на обсуждение подобных нелепостей, я не мог показывать эмоции, поэтому говорил очень спокойно. Изумление, злость или раздражительность будут приняты за слабость, и несостоявшийся висельник ни за что не упустит шанса ею воспользоваться.

— Ему девять. Но в остальном ты всё понял верно, — ответил здоровяк.

Я взглянул на Марка — разведчик был удивлён не меньше меня. Судя по его лицу, он не имел ни малейшего понятия о том, чем вызвана эта просьба. Что же, дополнительный груз на шею мне в любом случае без надобности — от ребёнка в отряде будут одни проблемы.

— Тогда нам придётся обойтись своими силами, — я поднялся на ноги. — Извини, но твой сын мне не нужен.

Марк тоже встал из-за стола, с сожалением глядя на почти нетронутую кружку пива.

— Стой, — трактирщик выставил вперёд руку. — Ты хотел всё прояснить? Тогда давай не будем останавливаться на полпути.

Я замер, положив ладонь на рукоять Лейлиного кинжала. Здоровяк по-прежнему сидел на лавке — нас с ним разделял массивный стол — а его люди находились довольно далеко и не выказывали агрессии. Опасности пока нет, но расслабляться нельзя.

— Моё слово много значит, — сообщил трактирщик. — Откажешься, и к тебе в отряд пойдут только убогие калеки. Согласишься, и я помогу тебе выбрать лучших из тех, кого можно найти в этом городе.

Выбор без выбора — знакомый приём. Здоровяк, как бывший раскаявшийся, определённо умел работать с людьми, что, впрочем, не удивительно — без таких навыков оперативнику не обойтись, в каком бы из миров он ни действовал. В общем, тактика верная, но в эту игру можно играть вдвоём.

— Говоришь, твоё слово много значит? — я наклонился чуть ближе к трактирщику. Сокращение дистанции — тоже неплохой способ давления на психику оппонента. Хотя, учитывая разницу в габаритах, со стороны это, наверное, смотрелось довольно забавно. — Думаю, через день-другой всё слегка поменяется. Скоро по городу поползут слухи о нашем маленьком столкновении, а ты не хуже меня знаешь, что люди любят преувеличивать... Боюсь, в самом ближайшем будущем слово человека, которого унизили в собственном трактире, будет значить уже не так много.

— Да мой папка тебе ещё наподдаст! — Клоп, взвизгнув, встал было на защиту отцовской чести, однако огромная ладонь, ласково опустившаяся на детскую головёшку, оборвала этот самоотверженный порыв.

Здоровяк молча смотрел на меня, ожидая продолжения, и я не стал держать долгую паузу:

— Так что или мы с тобой разойдёмся краями, или проверим, кого будут слушать внимательнее: человека, который собирается очистить округу от бандитов, или бывшего висельника, который умудрился проиграть в размене юнцу...

Конечно, я несколько преувеличивал собственную значимость и преуменьшал возможности оппонента, однако в моих словах имелся резон — трактирщик не мог этого не понимать. И он понял. Встав из-за стола, гигант покачал головой, цыкнул языком и сказал:

— Пойдём со мной, — огромная, покрытая шрамами рука указывала вглубь зала — туда, где виднелась лестница, ведущая на второй этаж. — Поговорим. Вдвоём.

— Папа, не надо! Я больше не буду, честно... — пискнул вдруг Клоп, но сразу затих, придавленный тяжёлым отцовским взглядом.

Чего он больше не будет? Пацанёнок что-то натворил, и папаня собирался наказать его таким интересным способом? Нет, вряд ли дело в наказании. Трактирщик явно любил сына и не стал бы подвергать его опасности без большой нужды... Правда, что это за нужда такая, которая заставляла отправить ребёнка в поход против бандитов? Не знаю, но, думаю, совсем скоро мне удастся это выяснить.

Трактирщик смотрел на меня очень внимательно. Он изучал каждое моё движение и каждый взгляд, однако не давил, терпеливо ожидая ответа. Правильная позиция, я бы сам действовал примерно так же: раз первый натиск не удался, нужно сбавить обороты, чтобы успокоить оппонента. Успокоить и нанести следующий «удар».

Каким он будет? Догадаться несложно: когда не помогает «кнут», в дело идёт «пряник». Если я не поддался давлению, то, возможно, не устою перед подкупом... Думаю, трактирщик звал меня наверх для того, чтобы предложить в качестве платы за услугу какую-то вещь — если бы речь шла о деньгах, он мог бы назвать сумму прямо здесь.

Стоило ли переться на второй этаж вместе с несостоявшимся висельником? Думаю, да. Интересно всё-таки, чем здоровяк надеется купить мою помощь... Тем более риск минимален — не из-за клятвы на верёвке, конечно, а потому что у меня при себе два кинжала и столько же метательных ножей. Как бы ни был силён трактирщик, против стали ему не выстоять — главное, не забывать об осторожности.

— Так что? — негромко произнёс здоровяк. — Идёшь?

Я молча кивнул, и гигант, развернувшись, потопал по направлению к лестнице. Никто из его приспешников даже не дёрнулся, заметив, что хозяин пошёл на второй этаж, однако я всё равно посмотрел на Марка и протянул ему свой топор. Хорошо работать с профессионалом, потому что разведчик понял меня без лишних слов: подхватив оружие, он встал неподалёку от стола, за которым сидела преданная трактирщику четвёрка.

Если наша дружба с местными маргиналами вдруг подойдёт к концу, Марк сможет задержать этот отряд боевых алкашей на какое-то время. Кинжал, топор и удобная для драки лестница обеспечат ему серьёзное преимущество. А там уже и я подойду на помощь... Правда, надеюсь, до этого не дойдёт.

Я шел через зал вслед за трактирщиком и ощущал себя рок-звездой — на меня глазели, меня обсуждали, и до автограф-сессии оставался буквально один шаг. Не самое приятное чувство для человека, привыкшего держаться в тени.

Благо, скоро всё закончилось. Под ногами заскрипели деревянные ступеньки, а в лицо ударил сквозняк, гулявший по второму этажу. После воздуха, пропитанного запахами еды, пива и пота, это было весьма приятно.

По обеим сторонам длинного, но узкого коридора находились комнаты с распахнутыми настежь дверями. То ли постояльцы не особо заботились о тайне личной жизни и сохранности собственных вещей, то ли — что вероятнее — ни одного жильца здесь попросту не было.

Трактирщик шёл в нескольких шагах впереди — он не оглядывался, не пытался заговорить и не проявлял ни малейшей агрессии. Я следовал за ним, сжимая в левой руке кинжал Лэйлы, а в правой — один из метательных ножей. Если здоровяк поведёт себя неправильно, то это будет последняя ошибка в его интересной жизни.

— Сюда, — произнёс он, когда мы дошли до конца коридора и упёрлись в единственную закрытую дверь.

— Ты первый, — я остановился в нескольких шагах. Нужно контролировать дистанцию — это позволит избежать неприятностей в случае нападения.

Здоровяк хмыкнул, но не стал спорить. Распахнув дверь, он прошёл в небольшую комнату с дощатыми стенами. Справа от входа — грубая кровать, слева — лавка, накрытая какой-то серой циновкой, под самым потолком — небольшое оконце, под которым стоял гигантский сундук. «Украшением» этого лаконичного дизайна служил деревянный столб, поддерживающий потолок — он стоял ровно по середине комнаты. Удобно, наверное. Особенно в темноте.

— Садись, — здоровяк указал своей лапищей на лавку.

— Постою, — я зашёл в помещение, но остановился неподалёку от двери.

— Не бойся. Я ведь дал клятву.

— Не боюсь, — хмыкнул я. — Но в клятвы не верю, уж извини.

— Моя клятва не из тех, которую легко нарушить.

— Это радует, но давай перейдём к делу...

— Ты прав, — трактирщик кивнул и подошёл к сундуку.

Откинув крышку, он некоторое время рылся внутри, а затем вытащил наружу нечто странное: то ли топор, то ли молот, то ли небольшую кирку... Не знаю, как называлась эта штуковина, но она явно использовалась для уничтожения себе подобных — тот, кто убивал сам, чует подобные вещи за километр.

— Спокойно, — я на всякий случай выставил перед собой кинжал, хотя здоровяк вроде бы не собирался нападать. — Шаг вперёд, вытяни руку в сторону и брось оружие на кровать. Торопиться не нужно. Двигаемся медленно и печально.

Трактирщик выполнил все мои команды точно и без споров.

— Ты хорошо обучен, — сказал он, когда непонятная штуковина оказалась на кровати. — Но чересчур осторожен.

— Слишком смелые долго не живут.

— Тоже верно. Зато они живут весело.

— Согласен, — хмыкнул я. — А самые весёлые в итоге оказываются на виселице...

— Дохнуть на виселице не так страшно, — трактирщик криво усмехнулся. — В огне хуже.

— Ты позвал меня сюда, чтобы обсудить эту без сомнения интересную и важную тему?

— Нет. Хочу предложить тебе кое-что.

— Слушаю, — я слегка взмахнул кинжалом, показывая, что собеседнику стоило бы поторопиться.

— Если ты возьмёшь моего сына в свой отряд, я отдам тебе «Вепря».

«Вепрь» — это, видимо, то оружие, которое здоровяк достал из сундука. Судя по лицу трактирщика, после такого щедрого предложения я должен был как минимум упасть в обморок от счастья, но для меня эта штуковина не имела никакой ценности. Честно говоря, я надеялся на что-то большее, чем непонятная железяка.

Не дождавшись от меня восторженных воплей, трактирщик, похоже, слегка растерялся. Моё равнодушие оказалось для него сюрпризом.

— Это клевец раскаявшегося, — добавил он. — Мой клевец.

Похоже, здоровяк надеялся, что эти слова заставят меня наконец по достоинству оценить его щедрость.

— И что мне с ним делать? — равнодушно спросил я.

— Как что? — похоже, сейчас трактирщик опешил даже сильнее, чем после удара, свалившего его на пол. — «Вепрь» — клевец раскаявшегося...

— Это я уже слышал. Отойди в сторону.

Я указал кончиком кинжала на место, которое следовало занять здоровяку, а сам подошёл к кровати, чтобы получше рассмотреть оружие. Вблизи клевец выглядел интереснее, чем издали, но мне по-прежнему было совершенно непонятно, чем он так ценен.

Древко из чёрного дерева длиной сантиметров восемьдесят — верх окован сталью, украшенной тонкой гравировкой. В одну сторону торчал длинный клювовидный выступ, немного загнутый вниз, а на обухе — молоток со странной выемкой на ударной части. Симпатичная штуковина, врать не стану, однако стоит ли из-за неё взваливать себе на шею беспокойную малявку? Сильно сомневаюсь.

— За сколько его можно продать? — с интересом спросил я.

— Продать? — изумлению трактирщика не было предела. — Клевец раскаявшегося нельзя продать. Его можно только подарить.

— Почему?

— Если обменять его на деньги, клевец перестанет приносить удачу.

Можно было подумать, что здоровяк шутит, однако он выглядел совершенно серьёзным. На это оружие наложены какие-то чары? Я ни разу не слышал от Хольда о заклинаниях, увеличивающих удачу, но это ничего не значило — старик вообще мало про что рассказывал. С другой стороны, откуда у простолюдина (пусть даже с такой непростой судьбой) магическое оружие? Фольки говорил, что им могут владеть только благородные...

В общем, я не стал долго думать и просто спросил обо всём у трактирщика напрямую. Оказалось, никакого настоящего колдовства в клевце не было, а удача, которую он якобы приносил — не более, чем обычное суеверие. На Земле, например, когда-то верили в чудодейственную силу кроличьей лапки или подковы, а здесь в качестве объекта «поклонения» почему-то выбрали оружие раскаявшихся — забавно, конечно, но совершенно бесполезно.

Правда, кое-какая связь с магией у клевца, носившего скромное имя «Вепрь», всё-таки имелась.

Трактирщик рассказал, что счастливчики, нёсшие службу в стройных рядах раскаявшихся, иногда были вынуждены охотиться не только на людей — пару раз в год им поручали поймать или уничтожить какую-нибудь нечисть, с которой было невозможно справиться без колдовства. Поэтому-то оружие бывших преступников, сошедших с кривой криминальной дорожки, изготавливали из особого металла. И этот металл, если я всё правильно понял, мог выдержать силу чар и был аналогичен «живостали», из которой граф вил Кьер создавал своих големов.

Когда в окрестностях объявлялась очередная мерзопакостная сущность в виде гномика, императорский чиновник сразу же приказывал одному из раскаявшихся разобраться с проблемой. Вместе с приказом, «везунчик» получал небольшую сумму на пропой, пожелания удачи и зерно ликвера, на которое было «записано» подходящее под ситуацию заклинание. Именно для таких зёрен у «Вепря» имелась специальная выемка на ударной части молотка.

— Магия доступная только благородным, — сказал я, стараясь не показывать интереса. — Ни за что не поверю, что кто-то разрешил бы преступникам пользоваться чарами...

Провокация, целью которой было вывести разговор в нужное русло, удалась несмотря на свою простоту. Похоже, моё безразличие к клевцу настолько изумило трактирщика, что он всё ещё не пришёл в себя.

— Раскаявшиеся — не преступники, — произнёс здоровяк. — А верить или не верить — дело твоё. Но если возьмёшь Клопа к себе, то я отдам тебе зерно с «Дрожью земли». А «Дрожь» очень жёсткое колдовство — им можно посадить на задницу целый отряд.

От услышанного пересохло в горле. На мгновение вспомнилось ощущение могущества, испытанное в ходе схватки с Кербером. Жаль, что цена той силы оказалась слишком высока.

Как бы то ни было, зерно лишним не станет: будет оружием возмездия, если удача вдруг отвернётся от меня... Да и записанное на нём заклинание наверняка пригодится в схватке с теми же гвардейцами. Пусть его точное действие мне пока неизвестно, но название весьма обнадёживающее.

— Зачем мне это? — с деланным равнодушием спросил я. Ни к чему трактирщику знать о моём интересе. — Чтобы инквизиторы сожгли меня на костре?

— Здесь нет инквизиторов. И ты вроде бы из тех, кто думает башкой, а не жопой, а значит, сможешь использовать зерно без вреда для себя.

— Оно здесь?

Я, разумеется, знал, что никакого зерна в комнате не было, но решил проверить трактирщика.

— Нет, — хмыкнул тот в ответ. — Я тоже стараюсь думать головой, а не жопой.

— Значит так, — я решил подвести небольшой итог, — ты собираешься отдать мне клевец, который якобы приносит удачу, и магическую штуковину, за обладание которой могут отправить на костёр, а взамен хочешь, чтобы я взял твоего сына не небольшую войну?

— Да, — цыкнул здоровяк. — Кроме «Вепря» и зерна, я могу дать тебе ещё три золотых дуката, но больше у меня ничего нет.

Что же, неплохо. И я бы, наверное, уже согласился, если бы не одно «но»: Клопу было всего девять лет. Жизнь здесь, конечно, не сахар, однако отправляться в поход в столь юном возрасте — это перебор. Выходит, у бывшего раскаявшегося имелась какая-то серьёзная причина, чтобы так рисковать собственным ребёнком, и я должен узнать, в чём здесь дело, прежде чем дать ответ.

— Клоп тебе надоел? — спросил я.

— Нет, — здоровяк мотнул огромной головой.

— Тогда зачем ты хочешь отправить его на войну?

— Ему пора узнать вкус человеческой крови, — несмотря на кривую усмешку в голосе гиганта слышалась горечь.

— Очень поэтично, конечно, но не рановато малышу?

— Нет. Потому будет поздно.

Трактирщик прищурившись смотрел на меня. Во взгляде читалась неуверенность, совершенно несвойственная этому человеку — когда разговор подошёл к главному, здоровяк почему-то не мог решиться на откровенность.

С одной стороны, он явно хотел рассказать о причине, которая вынуждала его рисковать сыном, а с другой — опасался доверить тайну незнакомому человеку. Что же там за секрет-то такой?

— Ты тратишь моё время, — твёрдо, даже грубо, сказал я. Люди, подобные трактирщику, не терпят жалости к себе, поэтому такой тон был вполне оправдан. — Ты спокойно рассказал о том, что владеешь запрещённым магическим предметом, но не можешь внятно объяснить, почему хочешь послать девятилетнего сынишку на разборки с бандитами?

Здоровяк дёрнулся, вынудив меня отскочить на шаг назад и приготовить нож для броска, однако это была не попытка нападения — он просто решил сесть на пол.

— Долгая история, — пояснил гигант.

— Тогда тебе стоит побыстрее начать её рассказывать, — рявкнул я. У меня уже почти не осталось терпения.

— Клоп мне неродной. Я подобрал его, когда он был размером с ладонь...

— Догадаться несложно, — не удержался я. — Пацанёнок слишком симпатичный, чтобы быть твоим.

— Да, я рожей не вышел, а Клоп похож на мать. Она была красивая... — трактирщик замолчал, подняв взгляд к потолку, но через мгновение добавил: — Я отправил её на виселицу за три доведённых до конца смертоубийства и за одно незаконченное...

В общем, матушка пацанёнка промышляла тем, что опаивала загулявших мужиков и обирала их до нитки. Очнувшись утром, бедолаги обычно ничего не помнили, поэтому стройная красотка с ангельской внешностью оказывалась вне подозрений. Но, как ни крути, работёнка у неё была нервная и опасная — чистый стресс. А там, где стресс, там и до несчастного случая на производстве недалеко...

Однажды перед очаровательной девушкой распустили хвосты сразу трое путешественников — они ехали в сторону вольных баронств, чтобы закупиться какими-то товарами, пока не началась очередная война. Их тугие кошельки были набиты монетами, сердца жаждали любви, а тела — ласки. В общем, типичные командированные, вырвавшиеся на волю из-под надзора жён и начальства.

Путешественники не скупились на угощения и выпивку. Вино текло рекой, разговоры становились всё откровеннее, а красотка, которая не забывала подливать отраву в пустеющие кружки, только стреляла глазками, подсчитывая в уме будущие барыши. Соблазнители, сражённые обнадёживающими взглядами, вскоре отрубились, и наступило время считать добычу.

Навар оказался хорош, однако беда пришла откуда не ждали. То ли мужики были слабы здоровьем, то ли у девушки дрогнула рука, но на утро, вместо трёх злых и разочаровавшихся в любви мужиков, обнаружилось три трупа.

Красотка мигом осознала, что такую неудачу замять не удастся, и рванула в бега. Через несколько месяцев, когда неповоротливая машина правосудия наконец-то сделала оборот, за ней отправили раскаявшегося, однако к тому моменту о милой девчушке осталось только воспоминание. Правда, ей снова не повезло — выяснилось, что кто-то из предыдущих клиентов сумел заделать ей ребёночка, а с такой ношей долго не побегаешь.

«Любящая» мать пыталась вытравить плод средствами народной медицины и даже магией, но ничего не получилось. Через какое-то время, когда Клоп уже явил себя миру, её настиг несостоявшийся висельник, которому оставалось совсем чуть-чуть до «пенсии»...

— Печальная история, — сказал я. — Но она ничего не объясняет.

— Погоди, — цыкнул трактирщик. — Это ещё не конец. Мамка не смогла прибить пацана, но её попытки не прошли даром.

Здоровяк в очередной раз замолчал. Похоже, мы наконец добрались до самой сути.

— Что стало с Клопом? — тихо спросил я.

Трактирщик ещё немного помолчал, но потом ответил:

— Он превратился в равка.

Я, конечно, не знал, кто такие эти равки, но интуиция подсказывала, что речь вряд ли шла о чём-то хорошем.

— Что это значит?

— Ему нужно пить кровищу, чтобы жить.

Я покачал головой. Вот так новость. Получалось, что равк — это самый настоящий вампир.

— Пока Клоп просто не растёт, — продолжил трактирщик. — Но скоро станет злющим, как голодная псина, и начнёт помирать, если не получит кровь. Желательно людскую.

Вот почему мальчуган выглядел младше, чем был на самом деле. Да и его нелепая агрессия тоже получила своё объяснение — видимо, сказывалась нехватка «полноценного» питания.

В голове закружился хоровод из мыслей — полученная информация позволила взглянуть на всё произошедшее за последние пару часов под новым углом. Разрозненные фрагменты складывались в единую картину, но для её полноты мне нужно было получить ещё один ответ.

— Кого он убил? — спросил я, пристально глядя на трактирщика.

Здоровяк явно не ожидал такого вопроса — он с удивлением посмотрел на меня, но уже через мгновение взял себя в руки и ответил:

— Соседского пса. Как ты узнал?

— «Я больше не буду, честно...» — так Клоп сказал, когда ты предложил подняться наверх. Учитывая его... особенность, — я не сразу сумел подобрать подходящее слово, — вряд ли речь шла о разбитой пивной кружке.

— Псина повредила лапу, и Клоп учуял кровь. Случайность, но...

— Но в следующий раз на месте собаки может оказаться человек, — я закончил фразу, начатую трактирщиком. — И ты хочешь, чтобы я взял на войну дикого зверя, который в любой момент может броситься на кого-то, почувствовав запах крови? Не думаю, что остальные будут рады такой компании.

— Он не зверь, — рыкнул здоровяк, сверкнув глазами. — Но ты прав. Поэтому я готов отдать тебе всё, что у меня есть.

— Почему ты сам не выведешь его на какую-нибудь шайку? Стоит выйти за пределы города, и там плюнуть некуда — обязательно попадёшь в разбойничью рожу.

— Не могу, — усмехнулся он. — Моя верёвка крепко держит меня за самые яйца.

Что же, всё было предельно ясно. Клоп сорвался, а папаня не мог сам покормить сыночка свежей человечинкой из-за «оков», наложенных в ходе ритуала раскаяния. И тут удивительной семейке крупно повезло — на пороге их трактира появилась новая городская знаменитость, которой поручили разделаться с полутысячей бандитов... А это очень много питательной кровушки.

— Если согласишься, я буду помогать тебе, пока не сдохну, — трактирщик явно не привык просить, но старался изо всех сил. — Отвечаю верёвкой.

Заманчиво. Поддержка влиятельного человека никогда не бывает лишней.

— Напои Клопа кровью, и он станет силён, как коттар. Ты видел, он слушается меня, и я прикажу ему идти за тобой даже в огонь.

Интересно. Преданный и сильный боец, который полностью зависит от меня — это как раз то, что нужно...

— Помоги нам, — трактирщик торопился вывалить все козыри на стол, — и получишь моё слово, клевец, зерно ликвера и мощь равка.

Здоровяк смотрел на меня, не отрывая взгляда. В его глазах читалось отчаяние, смешанное с надеждой.

— Что скажешь? — спросил он через пару мгновений.

— Скажу, что ты забыл о трёх золотых дукатах.

Трактирщик выдохнул с облегчением и рассмеялся. Его смех был похож на треск лопнувшей верёвки.