Этот мир не выдержит меня. Том 2

Глава 3

— Встать! — рявкнул мастер Вегайн, направив на меня атрибут.

— Доброе утро, — я легко поднялся с кровати, несмотря на ноющую боль, поселившуюся в каждой клетке тела. — Ваша Милость.

Не самое приятное пробуждение, но бывало и хуже. Раз меня не попытались убить сразу, а снизошли до разговоров, то, выходит, всё не так плохо.

— Одевайся! Быстро!

Я не стал пререкаться — ни к чему злить людей и без того нервных по утру. Особенно если эти люди пришли с не самыми добрыми намерениями и держат в руках магический артефакт.

Кроме того, пока натягиваешь штаны и рубаху, можно незаметно осмотреться и хоть немного «прокачать» ситуацию.

Я бросил быстрый взгляд на сладкую парочку, стоявшую за Вегайном — оба закованы в латы, но шлемов на головах нет, а оружие спокойно висит на поясе. В глазах читался лёгкий интерес, смешанный с недовольством из-за того, что их погнали куда-то в такую рань. Ни настороженности, ни напряжённости, ни злости — они явно не собирались драться и не ждали сопротивления.

С одной стороны — это очень большая ошибка, поскольку на любое дело, пусть даже пустяковое, нужно идти во всеоружии. С другой — такая расслабленность может говорить о том, что никаких серьёзных оснований подозревать меня в чём-либо на самом деле нет. А клоунада с выбитой дверью — это просто месть товарища Вегайна за мою дерзость.

Сам мастер-чародей тоже не выглядел как человек, который пришёл задерживать опасного преступника. Будь он уверен, что это я уничтожил голема и прикончил ветеранов, то наверняка вёл бы себя чуточку осторожнее, а не лениво рассматривал скромное убранство комнаты, изредка со злостью поглядывая на меня.

— Чего ты там копаешься? — гаркнул Вегайн, взмахнув рогами. — Пошевеливайся!

Атрибут в руках колдуна притягивал взгляд. Теперь он не просто манил меня — сейчас я ощущал, как где-то внутри этих крошечных рогов горело синим огнём зерно ликвера. Небольшое, но значительно крупнее того, что подпитывало заклинание, наложенное на помойное ведро. Если поглотить такое зёрнышко, то от зашкаливающей мощи разорвёт в первую же секунду. И никакой чёрный кинжал не успеет «откачать» излишки силы...

Я судорожно сглотнул. Нужно взять себя в руки.

— Что с тобой? — с подозрением спросил мастер Вегайн.

— Ничего, Ваша Милость, — я кое-как отвёл взгляд от атрибута. — Просто безумно рад вас видеть...

— Веселишься? — улыбнулся колдун. — Веселись пока... Посмотрим, как ты будешь смеяться дальше!

Для завершения образа не хватало только сатанинского хохота в конце. Я всё больше убеждался, что происходящее — это попытка запугать меня, а не реальная опасность. Вопрос только в том, какова цель такого представления: мелочная месть за слишком длинный язык или желание вывести мою психику из равновесия, чтобы потом ударить побольнее.

— Где твоё оружие? — спросил колдун.

— Всё здесь, — я указал на стол, на котором был аккуратно разложен мой арсенал.

Прятать что-либо не имело смысла — всё уже было осмотрено и подсчитано, когда мы прибыли в замок. Так что попытка утаить какой-нибудь из клинков вызвала бы только дополнительные вопросы.

Вегайн кивнул одному из рыцарей, а тот, в свою очередь, кивнул какому-то запуганному мужичку, который тут же осторожно сгрёб со стола всё оружие, поместив его в большую плетёную корзину. Без своих игрушек я почувствовал себя несколько неуютно, но выбора всё равно не было.

— Вещи тоже забирайте, — скомандовал Вегайн. — Всё, что есть.

Из коридора послышались торопливые шаги и в комнату один за другим зашли ещё пятеро слуг — стало тесновато, но продлилось это недолго. Буквально за несколько минут они вынесли из комнаты всё, что не было приколочено к полу. Нетронутыми остались лишь кровати, стол и бочка с водой.

Вегайн подбоченился с видом победителя, словно только что переиграл меня по всем фронтам. Я лишь улыбнулся ему в ответ. Вещи, по которым могли установить мою причастность к произошедшему, были уничтожены ещё ночью.

— Идём! — колдун указал на дверь. — И побыстрее!

— Что случилось-то, Ваша Милость? — спокойно спросил я, направляясь к выходу.

— А то ты не знаешь?!

Мастер Вегайн пронзил меня взглядом коршуна — видимо, по его около гениальной задумке я сейчас должен был смертельно побледнеть или каким-то другим образом выдать себя. Способ, конечно, рабочий, но подействовать может только на самого неискушённого человека. Меня же задерживали и арестовывали (по-настоящему и для тренировки) столько раз, что подобные «детские» приёмчики скорее смешили, чем пугали.

Так и не дождавшись никакой реакции, мастер Вегайн махнул рукой, и мы вышли из комнаты. В коридоре наша славная компания выстроилась весьма странным образом: впереди оказался колдун и один из рыцарей, за ними — я, следом — оставшийся в одиночестве воин, а дальше — целая толпа слуг с моими вещами в руках.

Вероятно, и Вегайн, и рыцари обладали огромным боевым опытом и умели грамотно действовать на поле боя, но вот полицейской работе их явно никто не учил. Только полные дилетанты могли конвоировать задержанного подобным образом.

Мало того что мастер-чародей, будучи самым ценным членом отряда, шёл впереди задержанного, так у его напарника ещё и кинжал висел сзади на поясе! Проще было бы только в том случае, если бы они сами отдали мне его прямо в руки...

На то, чтобы завладеть оружием, уйдёт всего полсекунды и ещё примерно столько же понадобится, чтобы вспороть колдуну горло. Затем рывок назад, на который замыкающий не успеет среагировать, потому что идёт слишком близко, а потом останется только бежать, прикрывшись слугами, как живым щитом... Всё просто. Вопрос лишь в том, стоит ли это делать?

Думаю, нет. Побег из-под стражи и убийство чародея станут фактически признанием вины, после которого за моей головой начнёт охоту каждый, кто умеет держать в руках оружие. А это будет значить конец всем планам, потому что победить в схватке против целой армии преследователей попросту невозможно. Мне останется только бежать, бросив и сестричек, и Хольда.

Конечно, если припрёт, у меня было некое подобие запасного плана. Лагерь, который я поручил разбить Фольки, спрятанное оружие, несколько серебряных монет, оставленных Есении и многое другое — всё это его маленькие составные части.

Проблема заключалась в том, что настоящий план должен предусматривать различные варианты действий, основанные на прогнозе поведения неприятеля. А когда вынужден работать один против всех, ни о каком нормальном прогнозировании не может идти речи: информации слишком мало, собрать её — очень сложно, верифицировать — практически невозможно. Поэтому остаётся полагаться только на скорость реакции и умение импровизировать — благо, именно к такому меня и готовили.

В общем, я не стал дёргаться. Тем более интуиция подсказывала, что для крайних мер время ещё не пришло...

Мы пересекли анфиладу залов, преодолели несколько коридоров, отворили десяток закрытых дверей, а потом поднялись по широкой лестнице. В этой части укрепления я ещё не был и с интересом поглядывал по сторонам. План замка в моей голове обрастал всё новыми подробностями.

Интерьеры становились богаче, помещения — просторнее и светлее, а слуги здесь уже не казались бессловесными призраками и даже осмеливались ненадолго отрывать взгляд от пола. Думаю, мы приближались к обиталищу здешнего хозяина — графа вил Кьера.

— Стоять! — скомандовал Вегайн и добавил, обращаясь к рыцарям: — Смотрите за этим в оба. Он не должен сбежать.

Чародей открыл лакированную дверь, за которой мелькнула комната с белёнными стенам, и зашёл внутрь, оставив нас в коридоре. Слуги выстроились вдоль стеночки рядком и замерли, стараясь лишний раз не отсвечивать, а рыцари уставились на меня — не моргая и не отводя взгляд.

По моим губам скользнула едва заметная усмешка. Закованные в железо ребятишки даже не догадывались, что я мог сбежать уже давно, но не захотел этого делать.

Ожидание продлилось недолго. Спустя четверть часа дверь распахнулась, и появившийся Вегайн приказал слугам занести вещи в комнату. А ещё через десять минут настал мой черёд посетить это загадочное место...

В просторном помещении, заставленном столами и сундуками, находился упитанный юноша примерно лет семнадцати, разодетый как попугай, и пяток рыцарей. Кроме представителей благородного сословия, здесь присутствовали люди попроще: слуги и несколько ветеранов, в числе которых был мой знакомец Пуллон. Он встретил меня недовольным взглядом и тут же нажаловался пухляшу:

— Вот, Ваша Милость, этот парнишка меня про казематы расспрашивал...

— Этот? — лениво переспросил упитанный «попугай», поправив кружевные манжеты.

— Этот, Ваша Милость...

— Кто таков? — теперь вопрос обращался ко мне.

— Феликс Обрин, Ваша Милость, — я учтиво поклонился.

Сейчас не стоило показывать гонор — это могло плохо кончиться. Судя по надменному взгляду, задранному носу и степенной медлительности, юный дворянин ощущал себя алмазом невиданной огранки, шутить с которым было очень рискованной затеей. Если Вегайн за долгую жизнь хоть и не приобрёл мудрости, но зато научился терпению, то вот этот напыщенный индюк пока мог похвастаться только длиннющим списком разнообразных комплексов. И каждый из этих комплексов грозил «сдетонировать» в любой момент.

— Дальше, — пухлая рука нервно дёрнулась.

— Живу рядом с деревней «Наречье», шестнадцать лет, сирота, явлюсь воспитанником отшельника Хольда, из родственников только две сестры, не женат...

«К уголовной ответственности не привлекался», — привычная для Земли казённая формулировка напрашивалась сама собой.

— Зачем про казематы вызнавал?

— Мой воспитатель находится в тюрьме, и я хотел узнать, как он себя чувствует, Ваша Милость.

— Собирался освободить его? — пухляш с подозрением прищурился.

— Никак нет, Ваша Милость.

— Спускался вчера в казематы?

— Никак нет, Ваша Милость.

Чёткие прямые ответы, абсолютное спокойствие на лице и открытый взгляд — такое поведение должно вызвать доверие у неопытного «следователя». Опытный же знает, что на допросе нервничают все — даже те, кто вообще ни в чём не виноват.

— Подойди!

Я сделал шаг вперёд, практически вплотную приблизившись к столу, за которым сидел пухляш. Тот выставил круглую белую ладонь и направил её на меня. Я напряг мышцы, готовясь к рывку — если что-то пойдёт не так, то можно уйти в сторону, перемахнуть через сундук и завладеть оружием Пуллона, который был слишком растерян и явно не готов к схватке. Не удивительно, новость о столь неожиданной гибели боевых товарищей любого выбьет из колеи.

Воздух перед ладонью задрожал, и через мгновение по моему телу — от затылка до пяток — пробежалась волна тепла. Никаких болезненных ощущений — только металлический привкус во рту.

— Крови на нём нет... Ни Спицы этого, — упитанный юноша ненадолго задумался, вспоминая второе имя. — Ни Синего...

— Красного, Ваша Милость, — осмелился поправить пухляша Пуллон, не отрывая взгляда от пола.

— Неважно. Где его оружие?

Перед «Их Милостью» сразу разложили весь мой арсенал: от каменного топора до метательных ножей. Пухляш капнул на стол по паре капель крови из двух крошечных глиняных сосудов, поводил ладонью сперва над ними, потом — над оружием, задержавшись на чёрном кинжале, а затем сказал:

— Чую кровь, но старую — ей не меньше нескольких дней... Кого ты убил, отвечай!

— Разбойников, Ваша Милость. О них уже доложено интенданту, а мои слова может подтвердить бывший декан разведывательного контуберния первой центурии девятого «стойкого» легиона Марк Лис.

Похоже, «Их Милость» был способен при помощи магии не только определить наличие на оружии, одежде и теле следов крови, но и узнать, кому она принадлежала, сопоставив её с контрольными образцами. Думаю, в глиняных сосудах находилась кровь Красного и Спицы. С такими талантами ему прямая дорога в уголовный розыск — незаменимым специалистом мог бы стать.

— Так это ты, что ли, — пухляш наморщил лоб, — тот дерзкий простолюдин, который освободил наложницу моего дяди и на которого без умолку ругается мастер Вегайн?

Я скромно склонил голову. Что же, похоже, моя слава бежит впереди меня.

Пухляш-то, оказывается, племянник вил Кьера, а не просто какой-то излишне прожорливый дворянчик... Интересно, он тоже властитель металла? Это могло бы объяснить то, как ему удаётся так ловко работать с кровью — в ней ведь есть какое-то количество железа.

— А вот на этом клинке, — графский племяш подхватил со стола чёрный кинжал, — свежая кровь имеется, но она тоже не принадлежит ни Спице, ни Синему... Чья она?

— Моя, — честно ответил я. — Случайно порезался.

Разумеется, я вчера вымыл кинжал от крови, но, видимо, магия была столь чувствительна, что замечала даже самые мелкие частички, от которые невозможно избавиться при помощи воды.

Пухляш мотнул головой, сделав знак слуге, и тот сразу подбежал ко мне с длинной иглой, зажатой между пальцев. Не люблю, когда в меня тыкают заострёнными предметами, но придётся потерпеть.

Через мгновение на кончике иглы повисла капля крови, а спустя секунду графский племянник уже во всю водил над ней ладонью.

— Кровь действительно твоя, — почти сразу сообщил он. — Но кинжал очень странный... Откуда он у тебя?

— Трофей, Ваша Милость, — соврал я. — Поднял с трупа одного из бандитов.

— Странный клинок, — повторил пухляш. Он ещё минуту изучал его, однако потом бросил на стол, видимо, утратив к оружию интерес.

Похоже, следствие зашло в тупик. Графский племянник ещё какое-то время «сканировал» другие мои вещи, но ничего подозрительного не нашёл. На круглом лице выступила гримаса отвращения — было заметно, что благородный парнишка плевать хотел и на мёртвых, и на живых легионеров, а необходимость вести расследование его только раздражала.

— Хватит! — сказал наконец пухляш. — Я не буду больше рыться в этих обносках! Даже законченному кретину понятно, что простолюдин не смог бы разделаться с дядюшкиным големом и двумя бойцами...

— Феликс выстоял в учебном поединке против четверых, — осторожно заметил Пуллон.

— Молчать! Мне плевать! Ты хоть представляешь, бронзовая твоя башка, какой силой надо обладать, чтобы победить голема? Нет? Вот и заткнись тогда, если тебя не спрашивают!

Ветеран склонил голову, а покрасневший от гнева пухляш так резко опустился на изящный стул с тонкими ножками, что чуть не раздавил это произведение столярного искусства.

— Позвольте... — вперёд вылез мастер Вегайн, который всё время тихонько стоял у стены.

Похоже, несмотря на возраст, он занимал не такое высокое положение, как графский племянник. Что сказать, родственные связи решают. В сословном обществе — особенно сильно.

— Слушаю... — на круглом лице застыло выражение невыносимой усталости.

— Давайте спустимся вниз — туда, где нашли тела... Быть может, стоит проверить, не осталось ли там крови этого человека.

Мастер Вегайн ткнул пальцем в мою сторону.

Я не подал виду, но эта идея мне совсем не понравилась — если в тюрьме найдут мою кровь (а она там точно есть), то это здорово осложнит ситуацию.

— По-вашему, я должен ползать по грязному полу в поисках крови? — пухляш не оценил предложение мастера Вегайна.

— С вашим даром это не займёт много времени... Ваш дядя очень хотел найти и покарать виновного в этом чудовищном злодеянии, и мы должны сделать всё, что в наших силах...

— Я лучше вас знаю, чего хочет мой дядя! И он вряд ли будет рад тому, что я вынужден рыться в грязи, пытаясь найти кровь какого-то простолюдина! Прикажите расспросить узников — если этот Феликс Обрин был там, то они расскажут всё!

— Я лично переговорил со всеми заключёнными, — мастер Вегайн поджал тонкие губы. — Некоторые слышали грохот, но побоялись выглянуть в коридор, остальные уже давно лишились разума от холода... А старик-отшельник только смеялся мне в лицо...

— Пытайте его! — не задумываясь предложил пухляш.

— Это запрещено... Даже младшего мастера можно подвергнуть пыткам только по решению инквизиции, одобренному Императором и советом Академии...

— Тогда пытайте других заключённых! Пытайте этого проклятого простолюдина, в конце концов!

Графский племянник буквально фонтанировал человеколюбивыми инициативами. Я незаметно шагнул в сторону, встал поближе к Пуллону, и развернулся вполоборота. Теперь рукоять ветеранского меча находилась на расстоянии метра от меня.

Я не собирался знакомиться с местным палачом, поэтому если напор гуманизма не ослабнет, то придётся переходить к активным действиям. Первым погибнет Пуллон, а затем нужно будет вывести из строя одного из колдунов. Вегайн опаснее, но нас с ним разделяло большее расстояние — выходит, второй жертвой станет графский племяш...

— Ваш дядя запретил вредить Феликсу Обрину, пока сам не увидится с ним... — сказал мастер-чародей. — Я не могу пойти против воли нашего господина...

Пухляш закатил глаза, а я порадовался, что сумел вызвать такой интерес к своей скромной персоне со стороны вил Кьера. Наверное, за всю жизнь тот не встречал ни одного простолюдина, который мог позволить себе дерзить дворянину, и поэтому граф очень хотел взглянуть собственными глазами на эдакую невидаль.

Спор между колдунами продолжался уже несколько минут. Мастер Вегайн использовал всё: лесть, мольбы, завуалированные угрозы — в общем, вёл себя как утопающий, который из последних сил цепляется за спасительную соломинку. Графский племянник слушал его, нацепив на лицо мученическую гримасу, но ощущалось, что скоро упитанный юноша уступит, не выдержав такого напора.

Когда ленивая юность уже собиралась сдаться, а я готовился завладеть мечом Пуллона, чтобы разукрасить белёные стены в красный, по комнате неожиданно пронёсся приятный металлический звон. Мастер Вегайн замолк на полуслове и поднял правую руку — звук исходил от тонкого браслета, висевшего на его запястье.

— А вот и ваш дядя! — радостно сообщил мастер-чародей. — Сейчас я узнаю, зачем он меня вызывает, а заодно спрошу его мнение по поводу нашего спора.

— Нет никакого спора, — скривился пухляш. Похоже, он понимал, что граф без раздумий отправит его хоть в тюрьму, хоть к чёрту на кулички, лишь бы найти того, кто разрушил голема.

Вегайн посмотрел на меня полными счастья глазами и вышел за дверь. Его не было всего несколько минут, но я уже успел продумать различные варианты дальнейших действий — всё зависело от того, оставят ли меня здесь или поведут вниз, в тюрьму... Правда, жизнь в очередной раз показала, что любые планы не стоят ломаного гроша, потому что моментально рушатся от столкновения с реальностью.

Когда мастер-чародей вернулся, радость на его лице сменилась глубочайшим удивлением.

— Наш господин... Ваш дядя... Ваш дядя хочет, чтобы этого... этого... — он пытался подобрать нужное слово, но не сумев справиться с такой сложной задачей, просто пробормотал: — Ваш дядя хочет видеть этого человека немедленно...