Это я удачно попала!

Глава 56

Из спортивного зала я вышла слегка пришибленной от обрушившейся на меня информации. И тут же, не отходя от двери, была сметена ураганом по имени Гордон (зря, ой зря ураганам в нашем мире дают женские имена): парень схватил меня в охапку и, не давая опомниться, поволок в сторону уборных. Чего это он?

Затолкнув меня в одну из кабинок, Гордон влез следом и создал защиту от прослушиваний. Цепким взглядом прошёлся по мне, словно проверяя, всё ли на месте, и выдохнул:

— Здесь везде эти экзаменаторы, только тут мы можем спокойно поговорить. Что этому типу от тебя было нужно? Он ничего тебе не сделал?

Я мотнула головой и издала нервный смешок:

— Нет, конечно, ты что? Тут же полно свидетелей. Что бы он мог мне сделать?

— Я это понимаю, но всё равно чуть с ума не сошёл от беспокойства. Был готов с боём прорываться в зал, но последние остатки разума удержали. Старался не думать о том, что, возможно, тебе сейчас требуется моя помощь — потому, что тогда, боюсь, крышу у меня сорвало бы окончательно.

Я смотрела на Гордона со странной смесью теплоты, удивления и неверия. Его беспокойство, хоть оно и было, на мой взгляд, чрезмерным, мне было приятно. А еще мне не верилось, что все эти эмоции в нём вызвала я. Неужели я ему в самом деле настолько дорога? Мы не говорили о наших отношениях, о будущем, жили только сегодняшним днём. Единственное, что мы обсудили, так это то, что интимных отношений между нами не будет, пока моё нынешнее тело не созреет окончательно. Гордон согласился со мной. Пусть душой и разумом мы взрослые, но физически мы еще слишком юны. То есть я юна, а Гордон уже вполне себе развит в этом плане. Но он обещал подождать меня. Я не слишком серьёзно отнеслась к этому обещанию: знаю, что такое гормоны, а для парней это вообще сущее мучение. Так что на верность Гордона я особо и не рассчитывала — по крайней мере до тех пор, пока я не вырасту. Хотя не факт, что мы к тому времени будем по-прежнему вместе. За свою прошлую жизнь я убедилась, что не стоит загадывать. Мы вот с мужем продумали всю нашу жизнь, вплоть до количества детей и их имён, а что в итоге у меня было? Ни мужа, ни детей.

Но сейчас поведение Гордона заставило меня задуматься о том, что, возможно, с его стороны всё действительно серьёзно. Всё-таки, он уже зрелый мужчина, пусть и в теле подростка с бушующими гормонами, и наверняка он в состоянии определить, чего хочет. А чего хочу я?

Гордон тем временем еще раз окинул меня взглядом, словно никак не мог поверить, что со мной всё в порядке, а затем крепко прижал к себе. Я обхватила его руками за талию и уткнулась носом в его рубашку, вдыхая приятный и какой-то уже родной запах. В отношениях очень важно, чтобы природный запах мужчины нравился женщине и подходил ей. Потому что, будь мужчина даже самым умным, красивым, понимающим, богатым и вообще безупречным со всех сторон, но если его запах отталкивает женщину, не цепляет её — то ничего из таких отношений не выйдет, кроме дружбы. Так уж работает наша физиология и наши инстинкты. Нет, есть такие женщины, которые ради толстого кошелька и комфортной жизни будут с любым, но я сейчас не об этом, а о настоящих отношениях, построенных на взаимных чувствах.

Некоторое время мы стояли так, словно напитываясь друг от друга энергией, заряжаясь теплом и поддержкой. Это было так здорово и так необходимо мне после нервного напряжения, которое я, сама того не осознавая, испытывала во время разговора с Алексеем Ивановичем. Только сейчас, расслабившись в объятиях Гордона, поняла, как сильно была напряжена до этого. Наконец, мы нехотя отстранились друг от друга, оба понимая, что нам необходимо поговорить. Причем мне было сложнее, так как предстояло подобрать слова, чтобы описать нашу ситуацию Гордону.

— Так что это за мужик и что ему от тебя было нужно? — Снова спросил меня Гордон.

— Аизовец — тот, благодаря которому я попала сюда, — коротко ответила я. До этого я рассказывала Гору о своём попадании, так что в пояснениях он не нуждался.

— И что ему было нужно? — хмуро повторил свой вопрос Гордон, сжимая кулаки.

— Ничего особенного, но мы в следующем году проходим стажировку в АИЗ.

— Мы? — переспросил Гордон.

— Мы, — подтвердила я. — Я попросила также за Лима и Рока, ну и за тебя тоже. Так что — да, мы. Но если не хочешь, то можешь отказаться, это и остальных ребят касается. Просто для нас это реальный шанс вырваться отсюда, и я подумала…

— Спятила? — яростно перебил меня Гордон, снова порывисто меня обнимая и устраивая свой подбородок у меня на макушке. — Отказаться? Я ни за что не отпущу тебя одну в это логово преступности.

Да, о дедушке и о том, что случилось с его семьёй, я Гордону тоже рассказала.

Слово за слово, я пересказала Гору практически весь наш разговор с Алеком Немурским — так зовут Алексея Ивановича на самом деле. К слову, отец Алека действительно Иван, так что отчество не выдуманное. На волне популярности русского языка, тут многих мальчиков называли этим традиционно русским именем, тем более что оно вполне вписывалось в местные лексические нормы.

Но теперь я подошла к самому главному и замялась, не зная, как сказать то, что, возможно, разрушит все мечты дорогого мне человека.

— Лиза? — с тревогой спросил этот самый человек, чувствуя моё состояние.

— Погоди, мне надо собраться с мыслями, — попросила я. — Дело в том, что я кое-что узнала. О нашем происхождении.

— И? Что это?

Я взглянула в его встревоженное напряженное лицо и решила не тянуть кота за одно место. А потому быстро выпалила:

— Ни один из моих или твоих родителей не является драконом — ни полностью, ни на половину, ни на четверть, ни в какой-либо мере вообще.

— Ты уверена? — быстро спросил Гордон. — Но… Тогда, получается, Каракас ошибся?

— Он не ошибся, — покачала я головой, — в нас действительно течёт кровь драконов, и Каракас её почувствовал. Но мы сами — не драконы и не потомки драконов, Гордон. Мы — жертвы эксперимента. Опасного, антигуманного, жестокого эксперимента. И мы, и все эти дети в академии.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Всё. Сказала и зажмурилась, не в силах посмотреть в глаза Гордону, не желая видеть в его глазах разочарование и печаль, возмущение и ярость. Я почувствовала, как напряглись руки Гордона, что всё еще лежали на моей талии — напряглись, но уже через минуту расслабились.

— Эли, — мягко обратился ко мне Гор моим домашним именем, и осторожно погладил по голове. — Посмотри на меня.

Я открыла глаза и встретилась с его кофейным взглядом, выражавшим нежность и понимание.

— Ты сильно расстроилась? — спросил этот невероятный мужчина.

— Что? — удивленно выдохнула я. — Я? Нет, не сильно. Но я думала, что ты расстроишься. Ты так хотел летать, стать драконом, а теперь это невозможно. Мне так жаль…

— Почему невозможно? — нахмурился Гордон. — Эли, я предполагал и такой вариант, на самом деле. Даже больше — я к нему склонялся. Люди с драконами несовместимы вообще никак. Ты знала, что драконы даже не живородящие? Они откладывают яйца, Эли! Как мы можем быть их потомками? Это просто невозможно. Но после того, как ты рассказала мне о том, что твоего деда вынуждали проводить какие-то эксперименты над землянами, всё встало на свои места. Из более, чем десятка учеников академии, явное сходство с каким-либо из магических народов проявили только мы с тобой, да Лим. А в остальных просто столько разной крови намешано, что ни одна не преобладает, а всё вместе даёт такую вот адскую смесь, ну и новую уникальную магию — как бонус для обладателя. Больше, чем уверен, что я прав.

Я заторможенно кивнула, с восхищением разглядывая Гордона. И это мой парень? Как же мне повезло! Не удивительно, что у него в двадцать восемь уже был собственный бизнес международного масштаба. Он явно умеет пользоваться головой и правильно распоряжаться полученной информацией. И ведь сама я даже не задумалась о таком варианте, хотя он явно лежал на поверхности.

— Ты прав, — подтвердила я, — Алексей Иванович, то есть Алек, склоняется к тому же выводу, правда документы, способные подтвердить или опровергнуть это, уничтожены. Мы никогда не узнаем, как именно проводились эксперименты, за счет чего в нас смогла прижиться кровь чуждых нам существ, и что там намешено в крови у каждого подопытного. Когда этих экспериментаторов накрыли, они успели уничтожить всю информацию. А задержанных позже отравили прямо в камерах, пустив смертельный газ. Тех, кто это сделал, найти не удалось. Однако те, кого успели допросить, рассказали об экспериментах, так что в общих чертах нам это теперь известно. Но ни заказчика, ни даже подопытных теперь не найти. Разве что они случайно выявятся, как мы с тобой. Не попали бы мы в этот мир — так и прожили бы жизнь, ни о чем не подозревая.

— Раз ты говоришь, что наши родители не при чем, то как кровь магических существ попала в наш организм?

Я пожала плечами:

— Через капельницы? Уколы? Прививки? Кто теперь скажет? Наверняка ты, как и я, хоть раз лежал в детстве в больнице. Вот и ответ. Хотя могло быть и что-то другое, сложно сказать.

Гордон задумчиво кивнул.

— Знаешь, я, наверное, всё равно расспрошу родителей, может, они что-то подскажут. Разумеется, посвящать их в подробности я не буду, просто расспрошу маму о беременности, а отца о моём детстве и возможных болезнях.

Я кивнула:

— А я расспрошу деда о том случае. Он не говорил мне до этого момента, что за опыты его заставляли проводить на людях — боялся, что, если расскажет, то подставит меня под удар. Но теперь-то поздно: я и так уже во всё это ввязалась. Мы должны выяснить, кто стоит за этими экспериментами, и за гибелью семьи дедушки — я чувствую, что это одни и те же люди. Алек сказал, что нужна наша помощь в качестве свидетелей и живых доказательств того, что эксперименты были. Каракас сможет подтвердить, что в нас есть драконья кровь. Плюс к этому нам придётся сдать анализы и пройти полное обследование. Принудить нас к этому никто не имеет права, но если мы добровольно на это согласимся… Сам понимаешь. Цена — свобода всех адептов Закрытой Академии, отныне и во веки веков.

— Аминь, — откликнулся Гордон, весело блеснув глазами, — а я смотрю, ты умеешь торговаться.

— А ты еще этого не понял? — намекнула я на наш с ним ожесточенный спор по поводу цен на дополнительные поставки тканей.

Мы посмотрели друг на друга и рассмеялись, давая выход накопившемуся напряжению. Я невольно залюбовалась Гордоном: ему идёт смех. Разговор был еще не закончен, нам предстояло многое обсудить, но тут хлопнула дверь в уборную и раздался знакомый девичий голос:

— Рок, ты здесь? Рок!

Голос звучал встревоженно, поэтому Гор снял защиту и мы вышли из кабинки.

— В чем дело, Сол? — спросил Гордон нашу одноклассницу.

— Рок пропал! — выпалила та, даже не обратив внимания на то, что мы вдвоём вышли из одной кабинки и не спросив, чем мы там занимались. Видимо, девушка и впрямь встревожена не на шутку. Но почему?

— Наверное, он опять заперся в своей комнате, — предположила я, вспомнив прошлогоднее поведение парня после экзамена.

— Его там нет! — горячо возразила Сол. — Мы попросили эльфов проверить, и те сказали, что в его комнате пусто.

— Так, может, он домой отправился? — спросила я. — С кем-нибудь из комиссии, например.

Последнее я добавила, вспомнив, что куратор наш появится только завтра, чтобы доставить нас всех по домам.

— Те уже давно разошлись, — отмахнулась от меня Сол, — да и вещи Рока в его комнате, а вот его самого нигде нет!

— Ну, погулять вышел, — пожала плечами я, — почему ты вообще так взволнованна?

— Да ты просто его не видела. Он сам не свой был, когда вышел из зала. Тебя-то задержали внутри, а мы с ребятами видели, в каком он состоянии. Стоило нам отвлечься на обсуждение того, что от тебя надо этому дядьке, как Рок пропал! И мы его уже давно не можем найти. Как бы он чего с собой не сделал…

Последние слова девушка произнесла почти шепотом. Мы с Гордоном встревоженно переглянулись и вместе с Сол спешно проследовали к остальным ребятам. Судя по состоянию Рока в последнее время, парень был на грани. Как бы и впрямь чего не натворил. А еще я боялась того, что кто-то из высокой комиссии мог причинить адепту вред. Ведь не зря говорят: нет человека — нет проблемы. А некромант в мире, где некромантия как таковая отсутствует — не просто проблема, а проблемище.