Это я удачно попала!

Глава 3

Девушка была явно молоденькая — лет шестнадцать на вид, хорошенькая. Её длинные каштановые волосы развевались на ветру, как и её воздушные, какие-то летящие одежды из материала, который я затрудняюсь сходу определить. Бледно-салатового цвета накидка с развевающимися полами была наброшена сверху на длинное белое платье и перетянута на талии золотистыми нитями. И платье, и накидка были расшиты алыми и розовыми цветами. Девушка подбежала, присела на корточки передо мной, с тревогой заглянула в моё лицо, и что-то с волнением начала говорить, судя по интонации — вопросительно. Однако из сказанного я не поняла ни слова: видимо, мир не снабдил меня при переходе знанием языка, а жаль. Насколько проще попаданкам, которым такой бонус выпадает! Но чего нет, того нет. Я с сожалением посмотрела на девушку, которая продолжала чего-то от меня допытываться, и сказала:

— Не понимаю.

Девушка посветлела лицом и улыбнулась, воскликнув на немного ломанном, но всё-таки русском:

— О, я знаю этот язык! Мы в Академии его учим! Но почему ты не можешь говорить на нашем языке?

Последняя фраза прозвучала так, как будто девушка просто размышляла вслух, а потому я отвечать не стала. Да и что бы я ответила? Привет, я из другого мира, мне сорок пять, не могли бы вы мне помочь? Пока мне неизвестны реалии этого мира, надо помалкивать и побольше слушать. Тут девушка снова взглянула на меня, и мне показалось, что янтарно-рыжие глаза моей собеседницы тоже какие-то нечеловеческие, необычные — как и у того типа, что отправил меня сюда, Алексея Ивановича. Рассматривая девушку и пытаясь понять, что не так с её глазами, я чуть не пропустила её вопрос:

— Как тебя зовут, дитя?

Я уже хотела по привычке представиться Елизаветой Михайловной, как вспомнила, что сейчас выгляжу лет на пять. Это я в сорок пять была Елизаветой Михайловной, а в пять я…

— Лиза.

— Элиза? Красивое имя. Так звали мою сестрёнку. А что ты тут одна делаешь? Где твои родители?

— Умерли, — сказала я чистую правду. Мама у меня была старородящая, родила меня почти в сорок, я была её первым и единственным ребёнком. И десять лет назад, в возрасте 74 лет, её не стало. А отец умер, когда я была совсем крохой. Не такой, как сейчас — чуть постарше.

Глаза девушки расширились, и в них отразилось такое глубокое сочувствие и тепло, что я едва снова не разревелась — от жалости к себе.

— Ох, прости!.. — вырвалось у девушки, и она порывисто меня обняла, но тут же отстранилась, и только руки её продолжали удерживать мои плечи. — Так ты совсем одна? Сколько тебе лет? Десять-двенадцать? Но как же ты оказалась здесь? Ведь ты не местная — я всех местных знаю…

Девушка снова заговорила так, будто мыслила вслух, а я смотрела на неё и понимала, что чего-то не понимаю. Десять-двенадцать? В таком возрасте у девочек уже грудь намечается и пушок в нужных местах, да и росточком дети повыше. Эти мелкие пальчики не могут принадлежать десятилетней, а, тем паче, — двенадцатилетнему подростку. Я абсолютно уверена, что на вид мне не больше семи лет.

— Элиза! — позвала меня девушка, вырывая из размышлений. — Так как ты здесь оказалась?

А я вновь решила говорить правду — хоть и не всю. А что еще оставалось? Чтобы что-то выдумать, надо хоть что-то знать, а я об этом мире ничего не знаю.

— Меня толкнули, я упала в портал, и оказалась здесь.

О том, что я уменьшилась ростом и возрастом, упоминать не стала, как и о том, что портал был в другом мире.

— О! Так ты случайно здесь оказалась! А там тебя ждёт кто-нибудь? Есть у тебя хоть какие-то родственники, опекуны?

Я отрицательно покачала головой, и снова не соврала. Никого у меня там не было, в моём мире. Может, и были какие-то дальние родственники, да я о них ничего не знала.

— Бедняжка! — снова воскликнула сердобольная девушка. — Пойдём в дом, я тебя накормлю, ты же, наверное, кушать хочешь. А еще я тебя со своим дедушкой познакомлю, он хороший. Только он бывает немного странным, ты не обращай внимания. А меня, кстати, Эниза зовут. Ты не волнуйся, мы что-нибудь придумаем. Вот покушаешь и подробно мне всё расскажешь, а там решим, что делать.

Так, щебеча, девушка взяла меня за руку и повела к дому. Я топала за ней, поправляя на ходу сползавшую сумку. Эниза хотела мне помочь её донести, но я вцепилась в своё сокровище мертвой хваткой и выпускать его из рук не собиралась.

Я не знала, что будет дальше, но понимала одно: девушка хочет мне помочь. Она ли оказалась такой доброй и отзывчивой, либо тут в принципе принято помогать другим, особенно детям, попавшим в беду — но мне её помощь в любом случае необходима. Поэтому я позволила провести себя в тот самый дом, из которого девушка и выскочила — должно быть, заметила в окно, как я со своим баулом ковыляю.

Внутри домик тоже больше напоминал коттедж, чем деревенскую хату. Светлый, чистый, уютный и просторный. Обстановка была примерно такой, какая могла быть в летнем домике какой-нибудь знатной персоны девятнадцатого века. Мебель даже на вид смотрелась дорого и красиво, и вся была выполнена в светлых тонах: сервант в гостиной, куда меня провела Эниза, так вообще был полностью белым — в тон белоснежной скатерти на круглом невысоком столике. Вокруг стола стояли стулья с высокими спинками, украшенными по контуру изящным металлическим плетением. Дотронувшись до спинки одного из стульев, я поняла, что на ощупь этот металл оказался тёплым, как дерево. Но по прочности это точно металл. Видимо, тут как-то иначе развивалась промышленность, а, может, всё дело в том, что тут другая система элементов и другие свойства веществ? Да нет, я же дышу воздухом — и он абсолютно такой же, как в моём мире — разве что без привычной загазованности. Да и атмосфера очень близка: небо такое же голубое, облака такие же белые. Если различия в химических элементах и есть, то не слишком значительные.

А в самом углу гостиной, в кресле-качалке сидел мужчина, который, даже учитывая его полностью седые волосы и бороду, казался не старше шестидесяти. Это и есть «дедушка»? В моём представлении дедушка рисовался лет под девяносто, но, ясное дело, что у шестнадцатилетней девчушки дедушка вполне может быть довольно молодым. Тут и сама Эниза подтвердила мои предположения, сказав:

— Дедушка Яков, знакомься, это Элиза! Элиза, позволь представить тебе моего дедушку.

Дедушка Яков, до этого момента сидевший, словно изваяние и смотревший куда-то в пространство немигающим взглядом — и даже не обративший внимания на наше появление, из-за чего и я его не сразу заметила, занятая разглядыванием окружающей обстановки — при звуках голоса внучки встрепенулся и обвёл нас мутным взглядом белесых глаз:

— Элиза? — хрипло прокаркал он. — Как ты выросла, внучка!

— Деда, это другая Элиза, — поправила его моя сопровождающая, впрочем, совершенно бесполезно — тот снова впал в своё странное состояние. Кажется, мужчина не совсем здоров.

Эниза только вздохнула, и, усадив меня за стол, принялась хлопотать.

Через пять минут я уже пила чай и уплетала бутерброды с каким-то вкусным красным мясом, а также с вареньем из желтой ягоды, по вкусу похожей на нашу хурму — только без вяжущего эффекта. Сама юная хозяйка, а также её дед, ко мне не присоединились, поскольку, как объяснила Эниза, они недавно полдничали. Едва я поела, как девушка устроилась напротив меня, подпёрла рукой подбородок и начала допрос.

Я старалась отвечать осторожно, максимально кратко, выдавая информацию по крупицам — и наблюдая за реакцией девушки. От её деда реакции в принципе не было никакой — казалось, он просто уснул с открытыми глазами.

Так, после опроса, Эниза выяснила, что я — сирота, родственников у меня нет, туда, где жила, возвращаться не хочу и как туда попасть — не знаю. Всё — истинная правда, включая пункт про возвращение домой. А смысл? Там мне сорок пять лет и я — одна на всём белом свете, и даже детей уже поздно заводить, да и вряд ли бы я решилась на это. Хоть климакс у меня пока еще и не наступил, но, в конце концов, я не молодею, и это может произойти в любой момент. Да и выносить, родить и воспитать — уже неподъёмный труд в мои годы, особенно в одиночку, без помощи. А случись чего со мной, с кем останется ребёнок? Мне даже позвонить некому и попросить, чтобы посидели с маленьким в моё отсутствие — близкие подруги все разъехались по другим городам, и мы лишь созванивались раз в полгода-год. У всех семьи, дети, а у кого-то уже и внуки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

А здесь — новый незнакомый мир, и возможность прожить жизнь практически с нуля. Кто же от такого откажется? Никогда не понимала попаданок, которые мечтают вернуться в свою серую унылую жизнь, отказавшись от магии и волшебства. Одно дело, когда дома — семья, любимый муж, семеро по лавкам — тут да: никакой магии, драконов и принцев не надо, лишь верните обратно. А если дома и не ждёт особо никто, чего туда стремиться? Вдобавок, там меня могут найти и убить, чтобы я никому ничего не разболтала. Оно мне надо? Нет уж, домой я точно не собиралась.

Эниза, между тем, о чём-то усиленно размышляла. Наконец, взглянув на меня, она неуверенно проговорила:

— Мы можем отправить тебя в столицу. Там есть ведомство, занимающееся защитой и обеспечением детей, попавших в трудную жизненную ситуацию. В том числе и тех, которые остались без родителей. Когда мои мама и папа, а с ними и сестрёнка, — тут девушка сглотнула, — погибли, меня тоже отправили туда поначалу. А потом меня дедушка забрал. Он тогда был совсем другим, не болел — и ему меня доверили. Это сейчас дед сильно сдал… Мне до совершеннолетия всего восемь лет осталось. Как ты понимаешь, возвращаться я туда не хочу, ведь я почти взрослая. Но если мы с дедом там покажемся…

— Можешь не продолжать, — перебила я девушку, про себя подивившись тому, как поздно здесь наступает совершеннолетие, — тебя заберут вместе со мной.

— Верно, — удивлённо моргнула девушка, видимо, не ожидавшая от меня такой разумности, — а я в Академии учусь, мне нельзя её бросать. Да и дед без меня не справится. Я ему сиделку нанимала, но та неделю назад уехала по семейным обстоятельствам, теперь вот новую надо искать, ведь лето кончится — и мне придётся уехать на весь учебный год. Ума не приложу, что делать…

— Ты можешь отправить меня в столицу одну, я доберусь, — стараясь выглядеть уверенно, сказала я, хотя этой самой уверенности не испытывала. Но садиться на шею девушке, которая и так проявила ко мне участие, да ещё и подставлять их с дедом, мне совершенно не хотелось. — Только мне надо объяснить, как туда добраться.

— Ты одна?! — воскликнула Эниза. — Нет, это невозможно! Ты ведь ребёнок. Деда арестуют за то, что он бросил ребёнка в опасности. Да и я не смогу тебя отпустить одну. Может, попросить соседа?.. Да не, у них недавно дочка родилась, своих хлопот хватает… А что, если?..

Тут Эниза на меня глянула так, словно ей в голову пришла какая-то гениальная идея. А в следующую минуту она эту идею озвучила:

— Элиза! А хочешь остаться с нами?