Эпоха Опустошителя. Том VII

Глава 15 Допрос с пристрастием…

Внутренние Земли. Аронтир.

Край Соприкосновения.

Штаб-крепость Инквизитария.

Казематы крепости.

6 марта 4057 года от начала Великой Миграции.

12–27 по Аронтиру…

Странные всё-таки ощущения, когда печаль, гнев, ярость, грусть и холод сливаются воедино. Грусть и гнев принадлежали Альяне, а всё остальное мне. После случившегося с крошкой Разрухой спата не проронила ни единого слова. Сейчас я не хотел её беспокоить. Однажды Бетал сказал проникновенные слова: «Есть время для траура и боли. Есть время для действий и желаний. А есть время для жизни и смерти. Не вздумай путать их между собой, Влад».

И я запомнил данные слова и их определение…

Пока наступает момент траура и боли, всё остальное отходит на второй план, а когда приходят времена жизни и смерти не стоит помышлять о трауре, боли или же желаниях. Миг траура и боли Альяны только наступил.

Глаза были слегка прикрыты. Руки находились в расслабленном виде на каменном столе, а на запястьях же повисли кандалы из риарита. Впервые на мне их применили. Сердце Опустошителя и Жажда Неистовства находились в хрупком балансе. Магия и эссенция струились по жилам, но их действия словно угодили в густой кисель, а энергия медленно утекала во внешний мир, неторопливо лишая одарённого накопленной силы. Действия антимагического металла явило себя во всей красе. Однако по неизвестной причине риарит абсолютно не причинял мне какого-либо дискомфорта. Слабая тяжесть и только, а по слухам многие одарённые из-за влияния его эффекта зачастую выглядят весьма жалко.

Удивительно это или нет, но Ивора Фиан бездействовала. На протяжении пары-тройки часов меня попросту мариновали в камере. Причем замечу в весьма добротной камере. Светло, тепло, мухи не кусали, а кованые петли на дверях совсем не скрипели при открытии и закрытии. По всей видимости, хорошо смазаны, а раз хорошо смазаны, то без дела данное место не простаивает. Хотя я прекрасно представляю, почему за мою задницу еще не взялись.

Они ищут. Ищут доказательства. И судя по всему, вскоре время у них закончится. Задержать аристократа в столице без каких-либо доказательств можно на четыре часа. Правда, если будут доказательства, то и казнить его могут тоже в течение четырёх часов. Занятный закон Аронтира. Какая-никакая, но дань уважения знатным оказывается. А я сейчас вроде как голубокровный из побочной ветви Ксанта.

Так что от нечего делать попросту принялся тихо бормотать знакомую считалочку:

— Я решил ворон считать. Раз, два, три, четыре, пять…

Могильная тишина являлась ответом.

— Раз — ворона на столбе.

Тишина.

— Два — ворона на трубе.

Тишина.

— Три — устроила охоту на цикад.

Тишина стала менее гнетущей, и массивная тяжелая дверь беззвучно стала отворяться.

— Четыре — кормит воронят…

До пятой вороны я не успел добраться, потому как стальной пласт полностью отворился и внутрь камеры прошествовала Ивора Фиан в обществе знакомого судьи, а моя злорадная улыбка стала расцветать на глазах при взгляде на прибывших гостей.

Чудо это или нет, но старая сука пожирала меня глазами подобно дикому зверю, а судья хоть и желал выглядеть уверенным, но постоянно косился в сторону начальства.

— Давно не виделись, уважаемый Оримас, — хмыкнул добродушно я, специально игнорируя старую суку.

— Как погляжу, вы находитесь в прекрасном расположении духа, ваше благородие, — усмехнулся тепло Тареск, присаживаясь прямо напротив меня, пока гранд-инквизитор решила подпереть плечом дальний угол камеры. — Не поделитесь своим хорошим настроением?

Что ж, приступим. Хрен я вам позволю вертеть мной.

— Так подох один детоубийца, — пожал я плечами, обнажая зубы в широкой улыбке, а старая сука неуловимо напряглась, но дёрнувшийся мизинец выдал её с потрохами. — Сдох мой враг. Причем, если не ошибаюсь, весьма жутким образом. И поделом. Жаль, не знаю, кто его прикончил. Отправил бы цветы.

— Прикуси язык, сучен…

— Гранд-инквизитор! — вдруг повысил голос Оримас, не глядя перебивая начальницу. — Вы обещали…

— Знаю! — ощерилась свирепо старуха, но скрежет зубов я услышал отчетливый. — Продолжай!

— Прошу меня простить, ваше благородие, но не могли бы прекратить оскорблять почившего Норона?

— С чего бы это? — фыркну с наигранным изумлением я. — Подохла иерихонская мразь, которой я бы самолично вскрыл глотку собственными зубами, не будь у меня оружия.

— Потому какя́прошу вас, — с угрожающими нотками прошептал Оримас. — По-хорошему.

Честно сказать, я ожидал многого. Как-никак легендарный орден Инквизиторов, который печется о безопасности столицы четырёх пантеонов. Однако увиденное разочаровало, разгневало и в то же время развеселило. Разочаровало и развеселило настолько, что я против воли рассмеялся и через секунду мой смех превратился в хриплый гогот. Негативные эмоции просочились наружу против воли.

— По-хорошему, говоришь?..

— По-хорошему, говоришь?..

Слегка каркающий и хриплый с нотками издёвки, что смешалась с раздражением. Именно таким получился смех у парня. Словно этого было мало смех обратился хохотом и невольно сгорбившись, Ранкар Хаззак действительно чем-то стал напоминать силуэт старого каркающего ворона.

Тареску не нравился человек по прозвищу Хаззакский демон. Не понравился с первой их встречи у воздушной гавани. Дерзкий, непредсказуемый, циничный, не терпящий авторитетов, но и в то же время до абсурдного осторожный. От парня за версту разило злобой, и… инферийцами. К тому же Ранкар сам по одному изувеченному виду напоминал собой демона во плоти, будто потворствовал им. Оримас отчетливо чуял это, но доказательства отсутствовали. Абсолютно. Не имелось никакой причастности ни к демонопоклонничеству, ни к казни Норона. По всем отчетам и докладам лазутчиков аххес безвылазно находился в особняке и покинул его лишь утром, чтобы отбыть в академию за регалиями. Не помог даже обыск в поместье.

Впервые в жизни допрос преступника казался судье сущей пыткой. Характер и норов юноши отличался от огромного числа обычных негодяев. За сорок пять лет Оримас впервые попал в подобное затруднение. С одной стороны находился откровенный мерзавец, по которому плакала гильотина, с другой стороны находилась гранд-инквизитор и генерал Наказующих, которые желали крови, а над всей этой ситуации возвышался Сенат.

На памяти Тареска крутой нрав Иворы Фиан впервые вышел всему ордену инквизиторов боком. До сей поры она подавляла всех голой и несгибаемой мощью, а совет её прикрывал. Даже главы великих сил не могли устоять под её напором и крепким словцом. Но появился тот, кто разрушил обычный принцип ведения дел Харалужьей Девы, а за спиной у него имелись не менее влиятельные защитники. В глубине души судья сам не хотел того признавать, но в большей степени он винил не хохочущего юношу, что сидел перед ним, а Норона Фиана. Один юнец не рассчитал собственных сил, а расплачиваться теперь приходилось всему ордену Инквизиторов.

Смех продолжал звучать над сводами камеры, но внезапно он стал затихать.

— По-хорошему, да? — вновь повторил аххес, медленно разгибаясь и слегка перевалившись через стол, тот расплылся в хищной усмешке. Глаза Опустошителя Мергары за долю секунды замерцали сразу тремя цветами: тёмно-багровым, тёмно-оранжевым и иссиня-черным. — Знаешь, судья… А засунь-ка ты свои просьбы и хвалёную доброту поглубже в задницу. Мне откровенно насрать на твоё мнение! Мне насрать на ублюдка детоубийцу! Буду говорить так, как захочу. Ваш Норон окочурился так, как подобает паршивому псу. Что посеешь, то и пожнешь, слыхал о такой присказке, инквизитор? Так вот он пожал то, что посеял! Если бы она позволила мне прикончить ту мразь на оценке, — Ранкар кивком указал на разъярённую Ивору, которая сделала неуловимый шаг вперед, — то ничего бы такого не случилось. Смекаешь, Оримас?

Вся злоба будто по мановению ладони исчезла с лица аххеса и откинувшись на спинку стула, Хаззак с ленивым видом запрокинул ногу на ногу и посмотрел на гранд-инквизитора.

— Я предупреждал тебя, Ивора Фиан, но ты не послушала…

— Моему терпению пришел конец, щенок! — рявкнула яростно та, делая очередной шаг вперед. — Я ТЕБЯ ПРЯМО СЕЙЧАС…

— НУ ТАК ВПЕРЕД, СТАРУХА!!! ДУМАЕШЬ, Я ТЕБЯ БОЮСЬ⁈ СЧИТАЕШЬ, Я БОЮСЬ СМЕРТИ⁈ ХРЕН ТЫ УГАДАЛА! ЕСТЬ КОЕ-ЧТО ПОСТРАШНЕЕ ГИБЕЛИ! — вскочил на ноги парень и с напрочь взбешенным взором слегка склонил голову и подставил её под материализовавшийся меч деспота. — ДАВАЙ!!! РУБИ!!! У ТЕБЯ ЖЕ ЕСТЬ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА МОЕЙ ПРИЧАСТНОСТИ К СМЕРТИ СВОЕГО СРАНОГО ВНУЧКА⁈ ВЫ ЖЕ ПЕРЕВЕРНУЛИ ВВЕРХ ДНОМ МОЙ ДОМ, НЕ ТАК ЛИ⁈ ВСЕХ МОИХ СЛУГ УСПЕЛИ ДОПРОСИТЬ⁈ ТАК КАЗНИ ЖЕ МЕНЯ, СТАРАЯ ТВАРЬ, КАК ТОГО ТРЕБУЮТ ЗАКОНЫ АРОНТИРА! ЧЕГО СТОИШЬ⁈ РУБИ ЖЕ!

Ходили слухи, что Хаззакский демон действительно неуравновешен и импульсивен из-за дурного влияния собственной родословной берсерка, но видя сейчас перед собой такую безумную сцену, Оримас не знал, что и думать. Впервые на его памяти кто-то позволял себе так говорить подобным образом с гранд-инквизитором. Многие могли посчитать такое поведение юношеской самоуверенностью, но наблюдая за воспитанником Изувера Тареск стал подозревать, что это тщательно выстроенный план. Хаззак был не просто импульсивным молодняком, он являлся настоящим чудовищем в человеческом обличие. Сущим демоном!

— НЕТ, ГОСПОЖА! — громко выкрикнул судья, собственным телом закрывая подозреваемого от гибели и предчувствуя неладное. — Не вздумайте! Я знаю, кем приходился вам Норон, но если вы оступитесь еще раз, то Сенат может…

— Плевать мне на тех стариков! Эти развалины давно изжили себя! Их место на…

— Как интересно ты излагаешь, Ивора, — вдруг раздался чей-то тихий приглушенный бас.

Массивные двери отворились за последние пять минут во второй раз, а в камеру прошествовали сразу двое незнакомых личностей. Пожилой мужчина и непонятного возраста женщина.

Явные черты смуглого лица с толикой кошачьего происхождения говорили о том, что женщина по всей видимости являлась иерихонкой, а вот второй, скорее всего, был аххесом.

— Так и где же место старых «развалин»? — тихо промурчала вошедшая, вслед за своим товарищем. — Просвети нас, гранд-инквизитор?

— Ваше превосходительство Менхит! — вдруг поклонился приветственно Оримас женщине, а затем не менее уважительно склонился перед стариком. — Ваше превосходительство Эрхан! Простите мою дерзость, но по какой причине старейшины Сената пожаловали в штаб-крепость инквизиторов лично?

Так-так-так! Вот так новость. Чего не ожидал — того не ожидал. А ведь я всё разыграл как по нотам. Не думал, что сюда припрутся члены хвалёного Сената. Стоп. Погодите-ка. Он сказал… Менхит? Во времена своего обучения в одном из учебников я встречал данное имя. Уроженка Иерихона, которой давно под двести лет, и которая правила Несущими Бурю лет сто назад. Если не ошибаюсь, эта старуха приходится то ли бабкой, то ли прабабкой Аэрии Ветроносной. Менхит Бурерожденная. Хм… Интересно получается.

— Обожди, Тареск, — снисходительно махнул рукой Эрхан. — Продолжай, Ивора. Просвети нас. Выговорись. Мы готовы выслушать тебя. Сейчас более чем подходящее время.

— Вы знаете о моём отношении к вашим персонам! — сплюнула презрительно гранд-инквизитор. — Кучка дряхлых стариков и старух, которые делают вид, что правят справедливо. Вся ваша шайка делает вид, что все они независимы, но мне прекрасно известно, что это наглая ложь. Каждый из вас пытается перетянуть одеяло в сторону той или иной великой силы! Той силы, что роднее вам самим! Многим известно, что в Сенате тоже нет единогласия. Не потому ли вас там почти два десятка?

Вот только ни один из прибывших не моргнул и глазом на прозвучавшие оскорбления.

— А кто тебе сказал, Ивора, что Сенат должен был единодушен в том или ином споре? — беззаботно осведомилась Менхит. — Как и всегда любые вопросы решаются голосованием большинства.

— Плевать мне на ваши игры! — презрительно ощерилась сероплащница.

— Тебе может и плевать, — пожал плечами старик, — но Инквизитарий подчиняется Сенату. Как и главенствующий гранд-инквизитор.

— Да чихать мне на ваши слова! — рассвирепела старая сука. — Не мешайте мне делать мою работу! Этот щенок нарушил закон и поплатится за содеянное.

Вот же обезумевшая потаскуха!

— Мы не закончили говорить, Ивора, — чуть повысил голос Эрхан. — Если ты думаешь, что я и Менхит явились сюда по собственному желанию, то заблуждаешься. Час назад мы провели совещание и постановили…

— Либо гранд-инквизитор уймется и станет действовать как того требуют законы Внутренних земель, невзирая на родственные связи и тревоги, — подхватила речь за своим товарищем Менхит, — либо она должна оставить пост главы ордена Инквизитария.

— Было проведено собрание⁈ — с потаённым шоком выпалил Тареск.

— Именно. Мы двое лишь глас Сената, — спокойно склонила голову зверородная, а после посмотрела на помрачневшую сероплащницу. — Тебе дан последний шанс, Ивора. Либо действуй по правилам, либо тебя накажут. А ты знаешь, что совет умеет наказывать.

Гримаса ярости, злобы и гнева искривили до неузнаваемости физиономию гранд-инквизитора, и против воли та согласно сплюнула.

— Хорошо… А теперь катитесь! — вспылила она, поворачиваясь ко мне. — Нам необходимо закончить допрос и разобраться с этим…

— Допрос окончен, — невозмутимо прошелестел Эрхан. — Ранкар Хаззак отправляется с нами на свободу. Более чем за три часа инквизиторы не предъявили никаких веских доказательств его вины. А как выражается нынче молодежь в Аронтире: «Догадки к делу не пришьешь», — и старик вдруг ободрительно мне подмигнул.

— ВЗДОР!!! — заревела громогласно Фиан, словно её полоснули плетью по лицу. — Я ЖЕ ЗНАЮ, ЧТО ЭТО ИМЕННО ОН УБИЛ МОЕГО ВНУКА!

— Не внука, Ивора. Тот человек просто Норон Фиан! Один из убитых иерихонцев, — вдруг поправила женщину Менхит, причем сделала эта настолько грубо, будто колола руду. — Ни ты, ни я, ни Эрхан не связаны с нашими прошлыми пантеонами. У тебя нет родственников, как и у нас нет больше родных. Есть только лица, которые когда-то давно являлись нашими близкими. Мы служим на благо Аронтира и всех народов разом. Не забывай об этом, Ивора.

— НО ЭТОТ СУЧЕНЫШ ВИНОВЕН! — не унималась деспот.

Ирззу распутницу мне в жены! Вот же неугомонная тварь!

— Тогда как Ранкар Хаззак убил Норона? — перешел к козырям Эрхан, устав выслушивать крики старой суки. — Как он проник в штаб-резиденцию Наказующих? Каким образом он смог незаметно казнить того человека, которого ты называешь «внуком»? А ведь его по докладу охраняли три дюжины стражей. Объясни нам, гранд-инквизитор!

Вот только ответом на прозвучавшие вопросы оказалось гробовое молчание и гнев с яростью.

— Я так и думал, — фыркнул невозмутимо старик, а после с радушной усмешкой обратился ко мне. — Ранкар Хаззак поклянись на своей родной стихии Тьме, что никоим образом не причастен к смерти Норона Фиана! Поклянись прямо здесь и сейчас! И пусть стихия заверит твои слова.

Поклясться? Тьмой? Да пожалуйста! Кто вам вообще сказал, что моя родная стихия Тьма? Как там правильно звучит клятва?

— Клянусь стихией Тьмы, что никоим образом не причастен к смерти Норона Фиана! — громко заявил я, глядя с едкой насмешкой на старую суку. — Если я лгу, то пусть благородная Тьма разорвёт меня на части прямо здесь и сейчас.

Нечто странное всколыхнулось в глубинах внутреннего мира. На миг померещилось будто пытается отреагировать одна из запечатанных колонн, но, конечно же, всё устаканилось. Я вроде не сдох, а мои ошмётки с кровью не разбросало по сторонам.

— Ну что, старуха, убедилась? — осведомился я, злорадно посмеиваясь.

— Что ты скажешь на это, Фиан? — не удержался от подколки Эрхан.

— ЛОЖЬ! НАГЛАЯ ЛОЖЬ! — зарычала взбешенно она, сделав шаг в моём направлении. — КАК⁈ КАК ТЫ ЭТО СДЕЛАЛ, ЩЕНОК⁈ КАК УБИЛ МОЕГО ВНУКА⁈ ОТВЕЧАЙ!

На секунду показалось, что наперерез Иворе вот-вот выступит рассерженная Менхит, но Оримас её опередил и повернувшись спиной к своему начальству с невозмутимым видом начал снимать с меня кандалы.

— Вы… полностью оправданы, Ранкар Хаззак, — с краткой заминкой отозвался Тареск. — Как понимаю, их превосходительство проводит тебя наружу.

— Выражаю вам своё почтение, гранд-инквизитор, — хмыкнул спокойно я, а после обнажил зубы в самой мерзкой ухмылке и демонстративно стал растираться освободившиеся запястья. — И примите мои соболезнования. Утрата внука, хоть и дерьмового… очень тяжела.

— УБЬЮ!!!

Ивора вновь попыталась рвануть ко мне, но её в прямом смысле удерживал на месте судья, а блеснувшие холодом глаза Оримаса не сулили ничего хорошего, да и возглас старой суки тоже не фонтанировал радостью.

— Ты заплатишь за всё, щенок! Клянусь собственной жизнью, что скоро я достану тебя!

Ответить что-либо я не успел старой суке, ведь прямо за мной шел Эрхан, и именно он с громким хлопком закрыл двери в камеру.

— Менхит, она становится неуправляемой, — выдохнул устало старик, закатывая глаза. — Ивора эффективна против демонов и несогласных, но её норов…

— Не при посторонних, Эрхан, — невозмутимо заметила зверородная. — Следуй за нами, Ранкар Хаззак.

— Благодарю членов Сената за то, что помогли, — с наигранным раболепием пробормотал я после затянувшейся паузы.

— Не стоит, юноша, — махнул рукой Эрхан, весело мне подмигивая. — Беспредела Сенат не потерпит.

— Но и ты в следующий раз будь более сговорчив и менее злобен, — с холодком предупредила меня Менхит, не оборачиваясь и шагая спокойно вперед. — После инцидента в академии и твоей оценки некоторые члены совета считают тебя чересчур… — на миг она осеклась будто подбирала нужное слово и в конце концов она его подобрала, — … неспокойным.

Неспокойным? Вот те на! Удивила так удивила. Веры им, конечно, нет, но в целом плевать на совет. В одном я со старой сукой согласен. Все её речи о Сенате были более чем правдивы и разумны.

Весь путь назад занял от силы минут пять. Лишь завидев тень старейшин Сената каждый встречный инквизитор либо становился по стойке смирно, либо припадал на колено, но вскоре закончилось и это чинопочитание, потому как под множеством взоров серых наша тройка покинула пределы штаба-крепости.

— Бывай, юноша, — попрощался со мной Эрхан, радушно ухмыляясь и вслед за безмолвной Менхит запрыгнул в ожидающий их буревестник, но напоследок тот скосил взгляд куда-то в сторону. — Если что, тебя уже там ждут. Поторопись.

Автомобиль сенатских умчал в закат с завидной скоростью, а проследовав за посылом старика, я раздраженно выдохнул и потащился в указанном направлении. Метрах в ста у мраморного парапета, за которым бурлила небольшая речушка выстроился целый ряд буревестников. И по гербам, что развевались на машинах, стало понятно откуда растут ноги моего вызволения. Да и несколько силуэтов, что стояли ко мне спиной и наблюдали за бурлящей водой внизу невозможно спутать ни с кем.

Слабый же ветерок в это время на буревестниках развевал знамёна великого дома Иан, великого дома Аванон и великого дома Ксант. По всей видимости, меня ждал хоть и краткий, но очередной тяжелый разговор. Скорее всего, мои дни в Аронтире сочтены. Теплю надежду, что я успею раздать парням приказы.

Что ж, покой нам только снится. Похоже, до отбытия в Ианмит осталось считаные дни, если не часы. Скоро вновь отправляться в путь…