Эпоха Магии и Пара

Глава 9

Вторник, 3 июня 1034 года

Учебный лагерь колониальных войск

После обследования, леди Неви села за стол мастера Ламьена. Записывать. В свой блокнот.

— Даже если посчитать части твоего археума, — говорила целительница. — М-м… Просто объединить их. Полагаю, Энтони, будет уровень максимум второго курса градуаты. Конечно, добивая физику до предела и оптимизируя расход, ты, думаю, сможешь и выпускные экзамены из градуаты сдать.

— Жаль, — произнёс парень.

— Понимаю, — кивнула целительница, обмакнув перо в баночке чернил. — Амбиции — это часть мага.

— Плох тот маг, который не хочет стать алтиором, — перефразировал Энтони.

Женщина пару мгновений думала.

— Хм. Хорошо сказано, — сказала, наконец, целительница. — Но, боюсь…

— Ничего, леди Неви, — усмехнулся парень. — И с таким потенциалом можно натворить достаточно.

— Безусловно, — чуть улыбнулась женщина. — А ещё если к этому приложить знания…

— То получится ещё один выпускник градуаты, — спокойно ответил Энтони. — А по пути мне непременно сделают предложение, от которого нельзя будет отказаться.

Целительница что-то записала в своём блокноте, отложила перьевую ручку, посмотрела на парня.

— Ты полагаешь, что наставники градуаты не способны разобраться с особенностями каждого ученика? — спросила она.

— Не знаю, — ответил Энтони. — Но точно знаю то, что мне придётся вступить в какую-то структуру. И выполнять обязанности.

— То, что практикуется у аристократов, — Лесия Неви откинулась на спинку стула и с прищуром посмотрела на парня. — Я даже скажу больше, то, что есть у неодарённых людей, совершенно необязательно есть у магов.

— Конечно, — насмешливо ответил парень. — Маги же питаются магией. Им совершенно чужды деньги, статусы. И они все, как один, абсолютно не интересуются сексом.

— А ты, значит, против всего этого? — иронично спросила Неви.

Энтони хмыкнул.

— Я просто не лгу себе, — ответил он. — И, как я вам уже докладывал на балу — изучил вопрос.

На слово «бал», приподнял брови мастер Ламьен, который предпочёл отсиживаться в сторонке.

— Энтони, — всё также, спокойно произнесла Неви. — Да тебя никто не заставляет. Не хочешь учиться — это твоё дело.

— Поэтому я всё ещё в Аустверге, — ответил парень.

— Даже так, — произнесла целительница.

— И считаю это абсолютно верным подходом, — добавил Энтони. — Когда магов начнут заставлять служить государству — вопрос времени, когда они взбунтуются. Впрочем, на различных приёмах я слышал от довольно высоко сидящих людей критику престола в этом отношении. И даже то, что магов надо убирать из технической сферы. Вот…

Парень обвёл жестом кабинет.

— Пусть лечат, — произнёс Энтони. — И воюют. Зачем их тянут работать с материалами и вообще в науку? Они же будут знать.

— Что же, Энтони, — усмехнулась целительница. — Когда ты заканчиваешь здесь?

— Не могу точно ответить, леди Неви, — произнёс парень. — Шлифовку, сами знаете, можно продолжать бесконечно.

— Не мог бы ты тогда приехать сам? — спросила женщина. — В столицу?

— Вам я отказать не могу, леди Неви, — ответил парень. — Вас устроит осенью?

— Устроит, — кивнула целительница. — Энтони…

Она поставила локти на стол.

— А в прошлый раз ты категорично отказывался, — с иронией произнесла она. — Что изменилось?

— Вам действительно интересно, мистрис, — склонил голову парень. — Не я интересен. А дело. А я не люблю расстраивать людей, которые всерьёз работают…

Инструктор Хаунд оказался не просто хорошим, а идеальным учеником. Ну, ничего другого от человека, который учит других и не ожидалось. Точнее, было заметно, что Джеймс Хаунд подходит к своей работе серьёзно.

— Это одновременно похоже и непохоже на бэйрханд, — задумчиво заметил инструктор. — И дело не в ногах.

— Верно, инструктор, — кивнул Энтони. — Бэйрханд — это же всё-таки больше для тренировки.

— Да, — кивнул уже Хаунд. — А вот это направлено именно на нанесение увечий.

— За минимальное время, — добавил Энтони. — Обратите внимание. Всегда есть чёткий рисунок. Ошеломление, жёсткий контакт, гарантированное поражение.

— Мне показалось, — произнёс капитан. — Или эта система направлена больше против магов?

— И снова снимаю шляпу, инструктор, — откликнулся Энтони. — Всё так. Пока маг не успел применить усиление, его нужно успеть обезвредить. Также, если он уже его применил, то направить его силу против него. И никаких реверансов. Позвольте.

Энтони сделал пальцы правой руки «пистолетом».

— Вот у вас есть мантон, — произнёс парень. — Стрелять сразу в усиленного противника… Когда сердце в ушах стучит и руки дрожат — скорее всего попасть не получится. Так, чтобы сразу убить. Тем более, если визави применяет Щит.

Хаунд встал в только что изученную стойку. Без лишних слов он пошёл в атаку. Энтони же тоже пошёл в размен, заходя в клинч.

— И финал, — парень, после обмена ударами, упёр пальцы под рёбра капитана. — Тут точно не промахнёшься. И Щит уже не поставишь.

Хаунд хмыкнул.

— Теперь давайте немного по оружию, — Энтони сделал жест в сторону принесённых капитаном макетов оружия.

Парень дошёл до них и специально взял макет сунитры. Длинноствольного целевого огнестрела.

— Вот эта стойка, — заговорил Энтони, вернувшись. — Она вышла именно из того, что в руках имеется оружие. Даже если оно незаряженное, то это увесистая штуковина.

Кольер встал, как надо.

— Видите? — парень тряхнул оружием. — Стойка именно под то, что оружие в руках. И ничего не меняется.

Он отвёл стволом воображаемый удар вправо. И, с небольшим подшагом, «уколол» стволом.

Вернулся в исходную. Отбил стволом удар влево от себя, и ударил уже прикладом.

— По сути, инструктор — это всё, — произнёс Энтони. — Потом нужно добиваться автоматизма, точности и скорости.

— А ну-ка, — Хаунд встал в стойку.

И плавно, медленно, нанёс удар в голову. Энтони отвёл его влево, и тут же изобразил удар прикладом…

Если имеется два археума, то и отключать нужно оба? Возможно, резкое усиление физических кондиций связано с тем, что часть археума всё-таки подключается. Поэтому…

Энтони, стоя у начала полосы препятствий, глубоко вздохнул. Прикрыл глаза. Как работать с археумом? Всё просто — воображение. Психическая энергия — это тоже энергия.

— Воу!

Энтони же только что прошёл два круга полосы препятствий. И это получилось слишком легко. А представил сейчас парень… Что из тела уходит… Что-то. Это трудновато описать, но чувствуется, будто по телу пробегают холодные ручейки.

Рухнув на колено, Энтони даже упёрся ладонью в землю.

— Вот же, — процедил он.

Действительно, он использовал усиление. Никакого особенного скачка в физических кондициях не произошло. Усталость придавила так, словно на нём ещё один он висит. Как минимум.

«Да и хрен с ним».

Раз уж так к земле тянет… Немного отдохнём.

«Это что, выходит, — лёжа на травке, хмурился Энтони. — Мне нужно учитывать, что у меня двухступенчатое усиление?».

Парень смотрел в летнее небо.

«И какое из них сильнее? Можно ли их складывать? Можно ли применять по одному?»

Всё-таки, как правильно он полез тренироваться. Вот как бы он это выяснил по-другому?

Что же… Будем тело пробивать до конца. А для этого… Энтони прикрыл глаза. Конструкт «Бодрость». Вызывает экстренное выведение из физического тела продуктов распада активной деятельности. Не рекомендуется применять для тренировок, если не знаешь, что это весьма сильно истощает организм. Не рекомендуется новичкам. Они же не знают пределов и меры. Будут постоянно применять, пока на больничную койку не попадут.

Две Бодрости. С разницей не менее трёх часов. Суточный предел, за который не стоит заходить без нужды. А если зашёл, то потом стоит пару дней отдохнуть. Да и при применении Бодрости в пределе суточного цикла, стоит полностью отдыхать через четыре-пять дней. Что и произойдёт, в субботу запланирована поездка с Альберто…

… Некоторое время спустя Энтони поднялся. Тело было, словно только после сна. Отдохнувшим и бодрым.

— Что же, продолжим, — деловито произнёс парень, смотря на полосу препятствий…

… Всё-таки, поединок — это лучшее средство, чтобы довести себя до предела. Удары по ро… лицу — это отличный мотиватор двигаться шустрее.

Правда, в какой-то момент просто не можешь подняться. Тело, выпавшее (точнее, выбитое) из сосредоточения, просто не включается обратно. И тут уже ничего не сделать. Никакое волевое усилие не поможет.

Дежурный лекарь, подойдя к Энтони, подбодрил парня. Заодно, были убраны неприятные моменты с лицом. Чтобы на следующий день личико не напоминало сырое мясо. И, тонкость процесса. Синяки, ссадины и так далее убирали только с лица. С телом работали, только если вышли какие-то серьёзные эксцессы. А это бывает редко, жилеты, наручи и поножи надевают не только для утяжеления, но и для защиты. Они не железные, но усилены вставками из плотной толстой кожи. И шлем с нащёчниками, тоже кожаный, точно такую же роль выполняет.

Алиса, которая сегодня и гоняла Энтони, тяжело дыша, смотрела, как её соперника подлечивают. Когда помощник целителя отошёл, девушка подошла. Протянула руку.

— Слушай, — произнесла Алиса, подняв парня. — А ты случайно… Не из этих? Которые боль любят?

— Алис, может ещё по почкам? — оскалился в ухмылке Энтони. — А то у тебя какие-то мысли странные полезли. Не устала что ли?

— Нахрена тогда ты пытаешься без усиления работать? — спросила девушка.

— Мне нужно набрать кондиций, — ответил парень, разминая плечо. — Никогда не бывала в ситуации, когда связки порвались?

Девушка хмыкнула.

— Чудное ощущение, попробуй, — посоветовал Энтони. — Раз и ты уже ни стоять, ни лежать. Только мычать.

Парень кивнул в сторону казармы.

— Ох ты ж, бл.! — при попытке пойти, Энтони мотнуло.

Алиса успела его подхватить по руку.

— Н-да, — произнесла она. — Кавалеры какие нежные пошли…

… А за ужином народ с изумлением наблюдал, как Энтони Кольер пожирает просто чудовищное количество еды.

— Проклятье, — пробурчал Карвер. — Мне теперь спать страшно будет.

— Карвер, — откликнулся Энтони. — Ты доедать будешь?

— О, боги, — парень слегка отодвинулся.

— Плохо ешь, — изрёк Энтони, беря стакан с компотом. — Плохо работал…

… А между тем, Энтони не пошутил. Не надо забывать, что организм мага отличается от организма обычного человека. Питательные вещества, которые у неодарённого при слишком большом поступлении просто наружу выведутся или отложатся «про запас», в организме мага дойдут туда, куда требуется.

Но только маг начинает забывать, что базовое шасси — это всё же человек, как тело ему об этом напомнит. Например, бесконтрольное физическое развитие. Не секрет, что на Земле всякие бодибилдеры применяли разнообразные препараты для ускоренного развития мышечного корсета. Так вот — такое читерство применять не стоит. Огромная сила мышц под усилением… В общем, лучше не видеть, как человек может разорвать сам себя.

Сбалансированное естественное развитие. Тело должно подстроиться. Связки, внутренние органы и прочее, должны успевать за развитием физической силы. А магическая энергия — сама по себе превосходный допинг для ускоренного развития…

… — Фу, ты, чёрт, — выругался Энтони, обнаружив, что заснул в прачечной.

Присел подождать, пока форма выстирается и задремал.

— Энтони, — ехидный женский голос. — Всё нормально?

— Да, Дебра, — вздохнул парень. — Сморило немного.

Даже сон какой-то снился. Причём, с намёком на эротику. На берегу моря и всё такое. Это так подсознание намекает, что надо было не восторгаться красивыми ритуалами, а действовать?

«Ой, жеребчик, нормально же оторвались! Чё началось-то⁉»

Энтони провёл ладонью по лицу, по пути прикрыл зевающий рот. Тряхнув головой, парень поднялся.

— Энтони, — заговорила Дебра. — А ты правда в столице… Ну, там… Много у тебя было, да?

— С чего интерес? — поинтересовался Кольер, доставая гимнастёрку из бака.

И засовывая ей в вальцы. Это такой способ отжать. Два обрезиненных вала, прижатые друг к другу. Прогоняешь между ними мокрое, ткань отжимается. У одного из вальцов ось торчит, к ней рукоять приделана. Вот за неё крутишь.

— Ну, Алиса бегает, прям светится, — усмехнулась Дебра. — Интересно же.

— Вот и мне было интересно, — ответил парень. — Чего это люди так с близостью носятся. Готовы ради неё деньги немалые платить.

— И что ты выяснил? — с любопытством спросила девушка.

— Что это форма конкуренции внутри вида, — ответил Энтони.

— Чё? — наморщила лоб Дебра.

— Нам секс был действительно нужен, — перефразировал парень, отжимая гимнастёрку. — Тебе приходило в голову сымитировать получение удовольствия?

— Зачем? — удивилась Дебра.

— Вот и я первое время удивлялся, — Энтони вытащил гимнастёрку, повесил на крест.

Нагнувшись, он сдвинул рычажок на сушителе вниз.

— Оказалось, что женщины из неодарённых это делают… — парень задумался. — Чуть ли не всегда. Показывают, что им понравилось. Понимаешь?

— Нет, — честно ответила девушка. — Зачем тогда заниматься, если не хочешь?

— Чтобы мужик, который тебя… — Энтони похлопал ладонью по кулаку. — Почувствовал себя, хех, мужиком. Что типа, удовлетворил.

— Что за чушь? — недоумённо спросила Дебра.

— Я тоже удивлялся, — произнес парень. — А потом понял, что таким образом женщины привязывают к себе мужчин. Типа, с ней он чувствует себя настоящим самцом и всё такое. А потом, даёт ей денег, покровительство оказывает. И, конечно, женится.

— А ты? — девушка продолжала хмурить лоб, пытаясь уяснить для себя информацию.

— А со мной не так, — усмехнулся Энтони. — А раз со мной ощущали себя отлично, то деньги и покровительство давали уже мне.

Он включил подачу воздуха в сушитель, повернув кран на трубе от пневморезервуара.

Вечер. Комната Энтони

— То есть, я должна, типа, заохать? Типа, кончила, да? — разговор продолжился с Алисой.

И она вообще не стеснялась того, что обсуждала это с Деброй. Кстати, ещё момент. Дебре даже в голову не пришло намекнуть или вовсе прийти к Энтони понятно за чем. У магичек это вот так. Не хочет — не придёт.

— Ага, — ответил Энтони, лежащий рядом с девушкой.

Положение привычное. На полу. На ответ парня Алиса фыркнула.

— Да щас.

— Ты не равняй, — заметил парень. — Это вы сами себя способны… банально прокормить. Женщины же у обычных — слабее мужчин. Иной раз значительно. Не надо считать их дурами. Такова жизнь, что им приходиться искать защиты и поддержки. Представь — половина людей сильнее тебя. Физически. А другая половина — это конкурентки.

Алиса хмурилась. На слова парня покачала головой.

— Хвала богам — я маг, — произнесла она. — И такое не испытаю. Лучше я буду всю жизнь по гарнизонам, чем вот так.

— Знаешь, я недавно беседовал… с одной особой, — ответил Энтони. — Так ей обучение в директории показалось тюрьмой. Всё познаётся в сравнении.

Алиса хмыкнула. Потом села. Похлопала парня по животу.

— А ты сегодня реально вымотался, — с иронией произнесла она. — Всего один раз.

— И я, если честно, уже засыпаю, — откликнулся Энтони.

— Вижу, — усмехнулась Алиса. — Поэтому и пойду. Я имитировать не собираюсь.

— Ой, женщина, — Энтони не удержался и зевнул. — Если бы хотела, хрен бы я уснул.

— Что, изучил, а? — девушка ущипнула за живот.

Хорошо, что за живот.

— А не надо было? — спросил парень.

7 июня. Суббота. Раннее утро

Купить форму у каптенармуса было делом несложным. Сорок дханов и полный комплект летней формы твой. Полевая, тёмно-зелёная новенькая парадно-выходная (но не официально парадная, та на заказ шьётся) форма без знаков различия. Два ремня — поясной и плечевой. Плащ из плотной ткани с капюшоном (Это Энтони в комнате оставил). Сапоги с затяжками, швы пропитаны руббером (это материал, типа каучука или резины). Шапочка-подшлемник. Нательная одежда — рубаха-белуга и кальсоны. Перчатки есть, хорошие, плотные, чёрные. На ладонях вставки из кожи. В общем, в армейской снаряге тут толк понимают.

Приехавший за ним Альберто тоже пижоном не вырядился. Простая одежда, серая. И покроя «походного», то есть без каких-либо вычурностей, просто и прямо. На ногах что-то типа высоких ботинок. Лёгкая серая же шляпа.

— Федерика чуть ли не ультиматум мне поставила, — усмехнулся Альберто. — Хотела с нами ехать. И не одна.

— И как же удалось её отговорить? — поинтересовался Энтони, закуривая.

И выбросил спичку «за борт» пароката.

— Следующий выходной, — пояснил Альберто.

— О-о, понятно, — вздохнул Энтони. — Ну, что же. Тут вы были не в силах противостоять стихии.

— Рад, что ты это понимаешь, — откликнулся Альберто. — Я только за понедельник еле-еле отбился.

— Ну, тут я ничего не мог поделать, — развёл руками Энтони. — Пусть и временно, но я на службе. Требовалось явиться, так сказать, по месту несения.

— Этот довод я и использовал, — усмехнулся Альберто. — Но в то, что мы реально поплывём в Харвич, мне, похоже, не поверили. Причём, даже матушка.

— Чем чудовищнее ложь, тем охотнее в неё верят, — вздохнул Энтони. — Уверен, если бы целью был обозначен лупанарий в Империи, это бы приняли легко.

(лупанарий — публичный дом, бордель).

Альберто в ответ осклабился.

— Кстати, мне посоветовали ещё одно место, — произнёс Каниони. — Древние развалины около Рэйстэда. Никакой тайны с тем местом не связано. Просто живописное. Можно совместить на следующих выходных.

— Доверяю вам выбор, — откликнулся Энтони.

— Кроме этого, мне надо развлечь ещё одну даму, — заметил Альберто. — Но она на яхте не поплывёт. Королевская охрана не даст. Так что, полагаю, мы будем путешествовать на «Алодии». Примечательный кораблик.

— И чем же? — поинтересовался Энтони.

— Он шикарный, — усмехнулся Каниони.

Яхта «Савия». Около девяти утра

По представлению Энтони яхта — это что-то небольшое и с парусом. На деле, яхтой называлось вполне себе немаленькое судно, длиной метров пятнадцать. И при этом довольно широкое, метра три. Высокая надстройка, смещённая ближе к корме, перед ней помещение пониже, видимо — каюты. А высокая надстройка — это рубка. Там обнаружились два мужика в свободной синей одежде, типа комбинезоны. Одного из них Альберто представил капитаном.

Никаких мачт у яхты не было. Имелась сразу за рубкой белая паровыпускная труба. Ходовые колёса по бокам. Рубку Энтони рассматривать не дали, сразу потащили в кают-компанию.

В это помещение можно было попасть, спустившись из рубки по центральному проходу. Первым помещением и была кают-компания. Стол посередине, два дивана по бокам и два массивных табурета с торцов стола на одной ножке, к полу привинченные. Если пройти далее, то там две каюты. Справа и слева. Фактически, ввиду размеров, там находились только кровати. Но довольно широкие — два человека могут уместиться.

На носовую палубу можно выйти через переднюю дверь. Которая, кстати, имела внутренний запор и она была железной, с резинкой по канту и со скруглёнными углами.

В отделке обилие полированного дерева. Окна, что в каютах, что в кают-компании круглые. Кстати, в кают-компании Энтони нашёл то, что просил Альберто взять с собой. Чисто на всякий случай. А именно, пара мантонов (пистолеты) и пара коротких клинков. Армейские палаши. Тут же оружейные пояса, на столе лежат подсумки для мантонов. Энтони открыл один. Патроны. И нет, это не привычные ему, стальные патроны. Тут бумажные. Гильза, в ней засыпана нужная мера пороха, потом круглая пуля и сверху пыж, чтобы это всё из дула не выпало. Засовываешь этот патрон в дуло, шомполом толкаешь до упора, всё просто.

Также в боковых кармашках подсумков запас жёлтых стерженьков и пара чёрных питающих кристаллов. В непромокаемой бумаге рассыпной порох, есть и отдельные пули, пыжи. На всякий случай. Можно же зарядить и по отдельности.

— Через пятнадцать минут отходим, — оповестил Альберто, спустившись из рубки.

Он подошёл к одному из окон, открутил гайки-барашки, открыл раму. Потом прошёл к противоположной стене и повторил операцию.

— Что же, — произнёс Альберто, плюхаясь на диван.

Он достал портсигар.

— Энтони, — продолжил Каниони. — Расскажите же. Что связывает вас и Лесию Неви? Признаться, Элиза мне уши прожужжала, интересуясь этим. Вы знали целительницу ранее?

Энтони тоже присел на диван. Противоположный. И тоже достал портсигар. Пепельницы, кстати, прикручены к стене около диванов. И они были длинные, с полметра точно. И при этом достаточно узкие. Причём ещё и с крышками на пружинках.

— С госпожой Неви я познакомился в лагере, — ответил Энтони. — Она меня, собственно, и осматривала.

— Специально из-за вас приехала? — удивился Альберто.

— Нет, конечно, — усмехнулся Энтони. — Так совпало. Она просто, как говориться, мимо проезжала и заглянула. А тут меня смотрят. Ну, и она тоже поглядела.

— И что говорят целители? — Альберто зажёг спичку.

Прикурив, он подал её Энтони.

— Благодарю, — принял тот.

Тоже прикурив, он нажал на выступ крышки пепельницы, открывая. И, затушив спичку, кинул в тёмные недра. Кстати, крышка при этом зафиксировалась в открытом положении.

— Ничего нового мне не сказали, — ответил Кольер. — Подтвердили, что я перенапрягся. Подлечили и отправили физические кондиции наращивать. Чем я и занимаюсь.

— Энтони, — с иронией и лёгким укором произнёс Альберто. — Вы хотите сказать, что вас позвали на балу просто так?

— Ну, я кое-что… сказал при осмотре, — ответил Энтони. — Отказался ехать учиться в градуату.

— Любопытно! — произнёс Альберто. — То есть у вас есть потенциал? А почему тогда…

— Мне это неинтересно, — ответил Энтони, выпуская струйку дыма. — А на балу госпожа Неви позвала меня затем, чтобы спросить, не передумал ли я.

Альберто хмыкнул.

— Энтони, — вкрадчивым тоном заговорил он. — Всё-таки, госпожа Неви… Особа довольно известная. Неужели она так озаботилась… насчёт вашей персоны?

— Скорее она удивилась, что я на балу делаю, — ответил Энтони. — Нет никакой интересной тайны, Альберто. Всё довольно тривиально.

— Ну, Энтони, — усмехнулся Каниони. — Поверьте, ваша персона кое-какой интерес вызвала. Всё-таки не каждый день здесь, в Ариане, видят столь стильную подачу себя. Даже у меня зависть шевельнулась. А уж у остальных представителей мужского пола вы вызвали… не самые приятные чувства, показав пример, как можно было.

— Что сказать? — усмехнулся Энтони. — Что могу, то могу. И меня об этом попросила Федерика.

По корпусу судна пробежала дрожь. Послышался отдалённый гул и характерное «чухание».

— Выступили вы отлично, — усмехнулся Альберто. — Такое вам… не простят. Это я молчу про госпожу Леман-старшую. А если бы видели то, что я видел у ресторана…

Каниони подвесил многозначительную паузу. А сам потянулся и открыл крышку пепельницы. Стряхнул туда пепел.

— К счастью или нет, — произнёс Энтони. — В городе я буду появляться нечасто. Так что поводов для слухов много не дам.

Альберто на это улыбнулся.

— Ну, после того, как вы попутешествуете на королевской яхте, — заметил парень. — Будьте благонадёжны, вас заметят. И непременно внесут в расклады. Так что ожидайте составление планов на ваш счёт.

— Альберто, — сощурился Энтони. — А что насчёт вас? «Дружба» с девушкой из правящего рода — это тоже как бы не обыденное явление.

Каниони слегка улыбнулся.

— С Элизой мы, всё-таки, именно друзья, — ответил Альберто. — В этом году, осенью, она отправится в столицу. Выходить в широкий свет. Полагаю, на этом всё и закончиться. Да уже практически завершилось, когда я уехал учиться. Не секрет, что только вопрос времени, когда Элизе подберут подходящего мужа. Возможно, даже не в королевстве.

— В Империи? — слегка удивился Энтони. — А как насчёт их брачных правил?

— А что правила? — хмыкнул Альберто. — Как будто браки в семьях аристократов, да ещё такого уровня, заключаются по большой любви. Всё будет также. Жена должна родить ребёнка от мужа — это обязательно. А далее… Живут своей жизнью. В том числе и интимной. Впрочем, вам ли это рассказывать, Энтони? Я собираюсь просто быть для Элизы приятным спутником на время.

— Понимаю, — кивнул Кольер.

— И вы тоже, Энтони, — Альберто пыхнул папиросой. — Не расстраивайте… девушек. Вы безопасный для них… Ну, вы понимаете.

Энтони хмыкнул.

— Как-то я слышал… догму, — произнёс он. — Один персонаж доказывал, что женщина должны выходить замуж непременно девственной. Что так, де, гарантируется наиболее полная передача духа рода.

— О, какая чушь, — покачал головой Альберто. — Мне кажется, что тут попахивает большой неуверенностью в себе.

— Полностью поддерживаю, — кивнул Энтони. — Я встречал дам, у которых ситуация была и так, и так. Никакой разницы. Всё дело исключительно в голове.

— Вот была женщина с кем-то до тебя, и чего? — фыркнул Альберто. — Наоборот. Я лучше, выходит, раз теперь со мной.

— Подобные мужчины развивают в себе странную фобию, — заметил Энтони. — Им кажется, что они целуются, оцените, с другим мужиком.

— М-да-а, — протянул Альберто и усмехнулся. — Вот уж о чём я никогда не думал, целуясь с дамой, так это о другом мужике. Это же как надо голову себе свернуть? А может дело в том, что они… хотят именно с мужиком?

— Вот за такие речи, Альберто, — заметил Энтони. — Вас в некоторых очень мужественных компаниях могут вызвать на дуэль.

— Так это такого же плана завихрение, — заметил Каниони. — Каковое было у той дамы, с которой вы беседовали на корабле. Мне кажется, что это с одного дерева фрукты. Призрачные замки фантазий, какой должна быть жизнь…

Местность, которая виделась с борта «Савии», была очень густозаселённой. Постоянно в поле зрения можно было видеть дома, на самой реке множество пристаней, мостков. А вот купающегося люда, даже детей, не было. Оно и понятно, по деревенским меркам уже не утро, а самый рабочий пик. Тут в помощь память Энтони, который, как раз, и жил в деревне. Хоть он был и сыном домина, однако весьма небогатого. Если бы не способности мага, ничего кроме нормальной школы (это название такое «нормальная школа» — здесь это что-то вроде средней) ему бы дальше не светило. Так как он был единственным сыном, то, в конце концов, унаследовал бы домен.

Так что про деревенскую жизнь Энтони Кольер был отлично осведомлён. Сейчас, в половине одиннадцати утра, самый разгар трудового дня. Начало лета, ещё активно идёт посевная. Понятно, что основные культуры уже в земле, их начинают садить ещё в мае. А всякое овощное именно сейчас подвязывают, подсаживают и так далее. Работы море, купаться бегать некогда. Вот совсем рано утром, когда ещё только рассвело — это можно. Тогда потом работать по жаре чуть легче. Главное, много не купаться, чисто окунуться. А потом завтрак возле речки, м-м…

Яхта шла неторопливо, виды можно было разглядеть во всех подробностях. Кое-где на мостках стояли женщины, стирали бельё. Все были в платках, но не по причине религиозности, а по другой, гораздо более банальной. Тепловой удар словить можно запросто. В одном месте Энтони увидел сидящего в большой корзине малыша.

Идиллия. Но только вот так, с борта дорогой яхты. Когда стоишь, покуривая папироску. А деревенская жизнь тут трудная, хлопотная. Такого понятия, как «детство», вообще не существует. Дети — это маленькие взрослые. И физически не могут тяжелую работу выполнять, вот и вся разница. А так, будьте любезны. Лет с пяти. Борьба с сорняками, к примеру. За скотиной ходить. Сенокос. Много чего есть поделать даже мелким.

Так что острое неприятие сельской жизни у Энтони — это не по причине скучности бытия. Основная причина в том, что ему просто не хочется бесконечно работать.

Кстати, насчёт армии и магов. Добрая половина учеников в директориях (по крайней мере, так было в Бурсе) — это как раз дети из небогатых семей. В переводе — армия их совсем не пугает. Более того, армейская жизнь — она сытая. При этом не нужно пахать с утра до заката (и это не фигура речи, а суровая реальность). Потому и Лесии Неви Энтони Кольер совершенно искреннее сказал, что поддерживает текущую политику насчёт магов. Тех, кто пойдёт в армию среди выпускников директории всегда большинство. А что ещё делать? Вот ты маг. И как можно применить себя, эсса, в гражданской жизни? По сути же эсс — это маг без профессии. Соответственно, выхода два. Реальных выхода, а не мечтаний. Либо армия, либо… преступность.

А вот насчёт преступников-эссов законодательство королевства Аустверг крайне сурово. То, за что обычных людей отправят лет на пятнадцать отдохнуть в бескрайних полях северного Рутланда или в шахты на Анджаби, эссу сразу выпишут петлю. Вопрос выживания государства, понимать надо. И в банды бывших учеников директории принимают неохотно. Потому что, как только выяснится, что, к примеру, в ограблении принимал участие эсс, тут же развернётся полномасштабная операция, куда обязательно привлекут армейских магов. А те не обучены живьём брать. Перебьют всех, сортировать не будут.

За большинство преступлений, кроме совсем уж мелких, магам грозит гораздо более серьёзное наказание, чем обычным людям. «Сила рождает ответственность». Всю директорию ученикам буквально вбивают эту простую мысль. Кольца маги именно поэтому носят. Вызвали тебя на дуэль, не зная, что ты маг. И вот уже официальный отказ от последствий победителю-магу не поможет. Это будет квалифицировано, как убийство. А за это магу предусмотрено два вида наказания — расстрел (действующему военному) или виселица.

Кстати, колец мага три вида. Стальное — выпускнику директории. Серебряное — выпускникам первого или второго курса градуаты. Золотое — выпускнику градуаты. Как же маги идентифицируют себя дальше? А тем, кто выше подобное не нужно. Их знают. Поименно. Мало потому что таких. Ну, или золотое кольцо продолжают носить.

Подделывают ли кольца? Конечно. Весь вопрос в том, что приличному человеку такое ни к чему. А неприличному… Так проверить же могут. Какой ты маг. Возьмут и пырнут ножичком. Тот же эсс, даже если и пропустит удар (например, в спину), то только один. А чтобы убить мага первым же ударом, нужно прям пробить. Голову срубить. В общем, нанести очень тяжкое увечье, гарантировано ведущее к быстрой смерти. И не факт, что даже в случае, если сердце пробили, маг сразу упадёт…

… — Энтони, — на палубу вышел Альберто. — Ты уже тут с час стоишь. Что-то беспокоит?

— Скажем так, — откликнулся Кольер. — Путешествия всегда настраивают меня на философское настроение.

— Поделитесь, — усмехнулся Альберто, вставая рядом на носу яхты. — Если, конечно, эта философия не касается щекотливых вопросов про известных нам обоим людей.

— Что же, извольте, — произнёс Энтони. — В частности, мне пришла мысль, что роль магов в армии уже не сводится лишь к применению грубой силы и формул. Те, с которыми я сейчас тренируюсь, больше готовятся на роль офицеров. То есть тех, кто управляет неодарёнными. А когда механизация в армии достигнет серьёзных значений? У мага внутри бронированного пароката нет преимуществ перед таким же парокатом, но с экипажем из обычных людей. Но с другой стороны, маги могут отлично отработать парокат на своих двоих.

— Эм, а это вы куда размышляете? — озадаченно спросил Альберто.

— В сторону войны между государствами, — ответил Энтони. — Это только пока на Анджаби зоны не пересекаются. Места много. Воевать же на материке — занятие крайне опасное и долгое. С развитием огнестрела быстро получить преимущество не выйдет… Хм, а вот силы придётся отвлекать, в том числе с Анджаби. А противник, тем временем, может если не захватить, то сильно затруднить поставку кристаллов с Анджаби. И государствам придётся строить мощные военные флота. Получается, что текущее положение вещей всех устраивает. Незачем лезть к соседу, пока ресурс Анджаби не освоен. Следствие — Анджаби — это средство мира.

— Оу, Энтони, — покачал головой Альберто. — Признаться, никогда не размышлял в эту сторону.

— А раз нет серьёзной угрозы масштабных боевых действий, — добавил Энтони. — То и развитие той же техники идёт неторопливо. Как и оружия. И вопрос… для меня. Надо ли мне делиться знаниями.

— Какими? — удивился Альберто.

— Которые я разузнаю, — ответил Энтони. — Я же собираюсь разобраться, кто такие големы. И тут же ещё вопрос. А не узнаю ли я то, что и так уже давно известно? Возможно, некоторые знания намеренно не выпускают, чтобы не провоцировать интенсивное развитие и не столкнуть мир в войну.

Альберто только крякнул.

— М-да, Энтони, — произнёс Каниони. — Умеете вы раскинуть сеть.

— Я вот думал, почему не исследуют Анджаби вглубь, — добавил Энтони. — А может исследовали? И пришли к выводу, что не нужно ничего делать.

— А если исследовали, то что? — спросил Альберто.

— Вот для того, чтобы меня остановили, — ответил Энтони. — Я некоторые из своих размышлений и довёл до госпожи Неви. Если имеется знание, маги… В общем, если не нужно заходить в эту сферу, полагаю, до меня донесут эту мысль.

— Хм. Предусмотрительно, — заметил Альберто.

— А всё это вытекло из того, что маги несут повышенную ответственность за свои действия, — усмехнулся Энтони.

— Витиевато, — хмыкнул Каниони.

Вечер того же дня. Река Раул — приток Тилла

Судя по всему, с пристани городка Бисбо в основном отгружают ориз. Местный злак. Потому что тут было просыпано немало зерна. И кроме этого, довольно высокие, выше пояса, тёмно-зелёные и толстые стебли ориза, росли прямо возле пристани.

Дальше, вверх по Раулу, плыть местные сильно не рекомендовали. Через километра три начинаются пороги и всё равно такому судну, как яхта, не пройти.

Когда Альберто договаривался насчёт транспорта, у него и спросили, что им нужно в Харвиче. Альберто и ответил. Смотритель пристани это никак не прокомментировал, но было видно, что он считает надобность Альберто и Энтони блажью. Но транспорт — паровой катер, пообещал предоставить. Утром их докинут до фермы, которая на полпути к Харвичу. С той фермы они и доберутся до нужного места.

Бисбо — это совсем небольшой городок. В нём не было, ни гостиницы, ни таверны. Но еду купить можно. Её принесли прямо на пристань в большой корзине. Причём, корзина не продавалась, пришлось её выгружать.

— У меня такое чувство, — ухмылялся Альберто за ужином. — Что нам всё время хотят сообщить о непорядках с головами.

— Есть такое, — улыбался Энтони. — Ну, нам как бы положено чудить. Так что мы, наоборот, в образе.

— В образе богатых бездельников, мающихся дурью, — поддакнул Альберто. — Вина?

Альберто кивнул на глиняный кувшин, запечатанный воском. Второй такой он отдал команде, как и часть еды. Энтони согласно кивнул.

Альберто, поднявшись, дошёл до выдвижных ящиков, достал из одного из них нож.

— Но рожи у некоторых тут, конечно, — заметил Каниони. — Хоть сейчас на плакат «Разыскивается».

Это он про мужика, который подъезжал на старом парокате поздно вечером. Действительно, мужик выглядел… Не очень приветливо. Заросший бородой чуть не до глаз. У них ничего не спрашивал, поговорил со смотрителем и уехал.

— Да, — усмехнулся Энтони. — Мне тоже так подумалось.

— Может быть — это завтрашний капитан катера? — предположил Альберто, расковыривающий воск.

Энтони подумал, вспоминая.

— Не думаю, — ответил он, наконец. — Смотритель с ним разговаривал с некоторой настороженностью. А катер нам предлагали… Как если бы своего человека пристраивали.

— А как ты понял, что с настороженностью? — спросил Альберто, вытаскивая пробку.

Обычный деревянный чопик. Для этого и нужно заливать воском, чтобы плотно было.

— Смотритель щурился, — ответил Энтони. — А с нами я такого не наблюдал. И стоял на ступеньке, не сходя на землю. Но, может быть, я просто преувеличиваю.

Альберто пододвинул поближе кружке, наклонил кувшин.

— Может это какие-то местные проблемы? — предположил он, наливая вино.

— Скорее всего, — ответил Энтони.

Он взял ещё один кусок пирога. Рыбного, кстати. А ещё имелись пирожки с чинараей. По вкусу напоминает сладковатый картофель.

Альберто подвинул одну кружку товарищу, сел напротив.

— Что же, — поднял он свою тару. — За успех. В чём бы он не выражался.

Энтони согласно усмехнулся, поднял свою кружку. Они были железные, кстати. Поэтому столкнулись с лёгким звоном.

— Но всё-таки, — заговорил Альберто, отпив вина и потянувшись за куском пирога, который лежал на разделочной доске. — Меня не покидает чувство, что мы и в самом деле занимаемся полной ерундой.

— Возможно, я покажусь… м-м, суеверным или что-то похожее, — откликнулся Энтони. — Но у меня есть… Не сказать, что это вера. Скорее этакое «но». Что нужно показывать судьбе, что ты в поиске.

— Если так… — усмехнулся Альберто.

Энтони разбирался в этот момент с рыбой. В ней оказалось немало костей.

— Да ну её, — фыркнул он, наконец, отодвигая от себя плоскую тарелку с полуразобранной рыбёшкой.

Вытерев пальцы о салфетку, Энтони взял кружку с вином, отпил. Поморщился.

— Я себя успокаиваю тем, — заметил Кольер. — Что совершаю путешествие… не за свой счёт.

— Мне трудно такое оправдание принять, — заметил Альберто, зевнув. — Всё же я… Ну, как бы это…

— Не нуждался, — подсказал Энтони. — Это нетрудно устроить.

— И я предпочёл бы этого не делать, — криво усмехнулся Альберто. — На первом курсе у меня случился… Своего рода кризис. И я решил пожить, как бедный студент. А чтобы эксперимент был чистым, не снимал деньги.

— Что по итогу? — поинтересовался Энтони.

— Девушки вообще внимания не обращали, — ответил Альберто. — Напомню, это же первый курс. Меня никто не знал. Я вес набрал из-за того, то приходилось всякую дрянь есть. Из-за этого полезли прыщи. А ещё некоторые однокурсники решили, что неплохо бы использовать меня в качестве самовозвышения. Но год я всё же дотянул. Вынес из этого то, что не надо ухудшать себе жизнь. И так найдутся и обстоятельства, и люди, которые будут это делать, независимо от уровня достатка.

Альберто одним махом допил вино. Взялся за кувшин. Кивком спросил Энтони, тот мотнул отрицательно головой.

— Потом за лето я подтянул фехтование, — продолжил Альберто. — Сильно подтянул. И знаешь… Пришло понимание, что если бы я был бедным, то сделать это бы просто не получилось. Ни времени, ни денег на это не было бы. Приехал осенью, вызвал на дуэль всех троих… однокурсников. И перестал маяться ерундой, сосредоточившись на обучении, а не на доказывании, какой я весь самостоятельный. Ну, а весной меня настигли сильные чувства…

Альберто скривился.

— И оказалось, что наличие денег тоже не гарантирует отсутствие проблем, — добавил парень. — Кстати, надо будет расспросить, как ты говоришь, вдумчиво некоторых персонажей. Которые меня с Мелиссой познакомили.

— Только без наезда, — заметил Энтони. — Вполне возможно, что последние люди — лишь звенья. Неплохо бы узнать, кто их с этой девушкой познакомил. Где.

Альберто согласно кивнул.

— Мне осенью надо будет в столице появиться, — добавил Кольер. — Так что готов подстраховать. Альберто?

Просто собеседник помотал головой.

— Надо же, всего день путешествия, а в сон уже клонит, — произнёс парень. — Энтони, я, пожалуй, пойду. Прилягу. А то уже проваливаюсь.

— Конечно, — откликнулся Кольер.

Деревенское вино оказалось не особо вкусным. Если не сказать больше. Какая-то горькая нотка присутствовала. А вместе с кислым вкусом… В общем, на любителя. Энтони больше пары глотков так и не осилил.

Поужинав и плотно набив живот, Энтони вышел на нос из каюты. По времени уже было слегка за одиннадцать. На мир опустились густые сумерки. На чистом небе помаргивали звёзды. Тускло светились спутники — ущербный Аркус, вечный полумесяц. И круглый большой Пленус. Интересно, что, несмотря на то, что спутники на ночном небе присутствовали всегда, особо освещения они не добавляли.

Закурив, Энтони облокотился о борт. Плескала вода. Шумел кронами лесок неподалёку. В воде отражалось ночное небо.

«Интересно. Что показал я, что меня сюда определило?» — пришла мысль.

А может наоборот? Там уже делать нечего оказалось? Тогда что нужно сделать здесь?

«О-о… Зачем я тут? В чём смысл жизни… Ну, нахрен».

А дальше: «почему выжил именно я». Не-не, это мы уже проходили. Это у немагов депрессия лишь неприятное навязчивое состояние. У мага же это — полное падение характеристик.

Энтони поморщился.

«Ну, и зачем было вспоминать?»

Спать надо идти. Энтони выбросил папиросу в воду, вздохнул.

«Надо же, — думал он, спускаясь с носа в каюту. — Всего лишь воспоминания. А влияют и на это тело. Видимо то, что называется душой — контактирует с магией. Или это и есть суть магия?»

Из каюты слева торчали ноги. В сапогах. Это Альберто так изящно прилёг. Прямо с прохода что ли рухнул? А, и вправду. На животе спит.

Хмыкнув, Энтони отодвинул дверь в каюту напротив. Узкий проход вдоль кровати. Меньше полуметра. Энтони сел на кровать, зевнул.

— Интересно, Альберто предупредил? — пробормотал он, уже приготовившись скинуть сапоги.

Полагай, что люди безалаберны. Если дело важно для тебя лично, не надо надеяться ни на кого, проверяй сам. Энтони вздохнул. И поднялся.

Проходя через каюту, он подхватил один пирожок. Откусив, он поднялся по лесенке в рубку.

— Господа…

Энтони поднял брови. Оба судоводителя спали. Причём, справа который постарше, в нормальном положении — лёжа. А вот второй дремал на месте рулевого, на вертящемся табурете, скукожившись в весьма неудобной позе. И с недоеденным пирогом в руке.

— Однако, — нахмурился Энтони, когда из пирога на пол выпал кусок рыбы.

— Да тихо ты, — донёсся до него голос.

Снаружи.

— Да чё тихо? Они дрыхнут уже. Достаточно стакана. А ежели сердчишко слабое, можно потом и не проснуться.

— Давай в рубку. Я с другой стороны зайду, проверю на всякий. Коди, со мной.

Энтони посмотрел на спящего рулевого. Наклонился, вытащил из ножен на его поясе короткий, но широкий нож.

— Любопытно, — с интересом произнёс Кольер.