Эпоха Магии и Пара

Глава 4

Особняк семьи Каниони. Гостиная

Честно говоря, иногда это удивляет объединённую сущность Максима-Энтони. Что девушка, совсем юная, может взять и закурить. И память же в наличии, что в этом не видят здесь ничего предосудительного. Это же не табак, а своего рода лёгкий энергетик или, наоборот, успокоитель. Смотря какой сбор используется. Но слегка все же…

Дамы предпочитают курить не папиросы. Это мужские аксессуары. Женщины носят длинные портсигары, в которых лежат тонкие сигаретки. А длинный портсигар из-за того, что он ещё является и футляром для мундштука. Память Энтони подсказывала, что дамы в высшем свете часто предпочитают носить мундштук отдельно, в вычурном футляре, ибо такой предмет может быть очень длинным. Не с ладонь, как у Федерики, а с локоть длиной. Кстати, на приёмах курительные комнаты отдельные для мужчин и женщин. В директории, где учился Энтони такая же ситуация. А в других учебных заведениях такого разделения нет. Ибо только маги учатся совместно. Тот же Тарквенонский университет, где обучается Альберто, это учебное заведение только для мужчин.

И Федерику сейчас очень интересовало, каково это — совместное обучение. Как вообще это происходит, что парни и девушки находятся в одном учебном классе. По пути эта хитрая особа вставляла вопросы про самого собеседника. Откуда он родом, из какой семьи. И, конечно, в каком статусе Энтони Кольер сейчас.

А Энтони… Он же тут не собирался жениться. Не надо давать сей девушке поводов для серьёзного интереса. Что-то слишком бойкая особа.

— Ничего нового, Федерика, — рассказывал парень. — Так обычно и пропадают из высшего света столицы. Слухи и сплетни — они же собираются и распространяются не только ради забавы. Но и как оружие. Вот и мне пришлось уехать из-за этого. А до того я видел немало точно таких же примеров. Год или два придётся отсутствовать. Многие, кстати, после этого уже не возвращались.

— Почему? — с интересом спросила девушку, держа руку с мундштуком в изящном изгибе, поставив локоть на подлокотник кресла.

— Достаточно молодые попросту женятся или замуж выходят, — улыбнулся Кольер. — Если говорить в общем, находятся такие дела, которые людям более интересны, чем все эти игрища на раутах, приёмах.

Парень затушил почти догоревшую папиросу в пепельнице.

— Это же довольно утомительное занятие, на самом деле, — добавил Энтони. — Одно следование моде уже весьма хлопотное и очень недешёвое мероприятие. Многие люди попросту финансово не тянут. Или не хотят выкидывать такое количество денег на столь эфемерную цель. Мужчинам, конечно, чуть проще. Мужская мода менее изменчива.

— Это даже мы, в нашей провинции, очень хорошо понимаем, — улыбнулась девушка.

— Но только чуть, — усмехнулся Кольер. — В прошлом году пошла мода на вот такие портсигары.

Он показал на свой, который лежал на столе.

— А в этом году портсигары должны быть обтянуты кожей, — добавил парень. — И должно быть золотое тиснение. Боюсь представить, сколько стоит такая поделка. Я сейчас испытываю облегчение, что мне уже не надо это приобретать.

— А для женщин? — заинтересовано спросила Федерика. — Какая мода в этом году?

— Федерика, пожалейте, — откликнулся парень. — Прошу вас. Я за своим видом кое-как успевал следить. Я не настолько в себе уверен, чтобы рассказывать нюансы женского образа.

— Хотя бы некоторые моменты, Энтони, — улыбнулась девушка. — Крупными мазками.

Кольер задумался.

— Платья укорачиваются, — ответил, наконец, парень. — Я имею в виду наряды для мероприятий.

— Конечно, — с лёгкой нетерпеливостью заметила Федерика.

— У меня сложилось впечатление, — продолжал Энтони. — Что вскоре подолы дойдут не только до колена, но и выше поднимутся. Точно проходит мода на… Как это называется, когда делают пышность юбки от талии?

— Я поняла, — деловито откликнулась Федерика.

— Вот это юные особы уже не применяют, — произнёс парень. — Уходят от прямоугольного декольте к клиновидному. Но при этом я видел платья, которые открывают плечи, и, честно говоря, я иногда не понимал, как они, такие платья, держатся на даме. Да, приобретают большую популярность, видимо в связи с длиной подолов, чулки.

— Это вы про те, которые полупрозрачные?

— Да, — усмехнулся Энтони. — Именно. Но не просто чулки. Они носятся без пояса.

— Оу, что настолько длинные? — удивилась девушка.

— Они соединены между собой, — парень усмехнулся. — Простите, мне несколько неловко рассказывать о женском нижнем белье…

— Энтони, — сощурилась Федерика и затянулась.

Кстати, дама не может, как мужик, сунуть папиросу в рот и дымить. Положено лишь иногда прикладываться.

— Если вы не расскажете всего мне, — посулила девушка с видом расследователя секуратории. — Вы будете рассказывать это, как минимум, ещё двоим. Моим подругам. А если будете запираться, то вам придётся прийти с лекцией в академию.

— Леди Федерика, а вы… умеете убеждать, — хмыкнул Энтони. — В общем, как это называется, я честно не помню. Но суть. Чулки соединены между собой. Получились этакие штанишки. Судя по реакции дам, это куда удобнее, чем чулки.

— М-м, — девушка задумалась. — Интересно, интересно.

Она снова затянулась.

— Энтони, — в гостиную вошёл Альберто. — Федерика.

Парень улыбнулся, когда девушка повернулась к нему. Её улыбка показалась Энтони искренней.

— Альберто! — с теплом произнесла Федерика, поднимаясь и подходя к брату.

— Добрый день, сестрёнка, — с не меньшим теплом ответил Альберто.

А вот такие объятия, когда их лишь обозначают, это свидетельство очень приятственных, но не слишком близких отношений. Близких, в смысле будуарных.

— Уже вечер, — слегка укорила девушка брата. — Впрочем, я не в претензии. Ты предоставил мне отличный источник по столичной моде.

— Альберто, я уже, признаться, почти в отчаянии, — заметил Энтони. — Столь суровый экзамен я не сдавал даже в директории.

— Энтони, не преувеличивайте, — погрозила пальчиком девушка. — Заметьте, я даже не поднимала тему, откуда вы в курсе про женское нижнее бельё.

— Видел в магазине, — тут же отбил Кольер.

— То есть, вы специально заходили в отдел женского белья? — насмешливо поинтересовалась Федерика.

— И опять я припёрт к стене, — вздохнул Энтони.

Особняк семьи Каниони

Малая трапезная

Застольный этикет, на взгляд Максима, был удивительно прост. Конечно, он в своём мире не ужинал в высоких домах, но представление, естественно, имел. О количестве вилок, какой рукой нож держать.

Так вот, и за этим столом, и память подсказывала, что тут настолько не заморачивались. Одна вилка, одна ложка. Нож именно в процессе поглощения еды вообще не использовался. Только если нужно масло намазать. Но салфетку на колени класть было нужно.

И опять несколько забавное действие происходило с Энтони. Руки сами знали, что нужно делать. Главное, было им не мешать. Поэтому парень сосредоточился на наблюдениях.

Во главе стола сидел, естественно, хозяин сего особняка. Его образ напоминал вид американских капиталистов, конца девятнадцатого, начала двадцатого века. Борода без усов, хороший строгий костюм с чёрной шейной лентой, которая скреплялась массивной золотой брошью. Черты лица старшего Каниони резкие, рубленные. Ну, мужчине и не нужно потрясать внешней красотой. Глубоко сидящие глаза, кустистые брови.

Госпожа Каниони. Высокая дама, даже немного выше мужа. Как минимум одного роста. Пальцы женщины унизаны дорогими кольцами, но явно по какому-то продуманному образу, а не просто что подороже выбрано. Потому что имелись и серебряные кольца. Амедея Каниони — женщина красивая, в юности наверняка имевшая серьёзный успех у противоположного пола. Её легко представить в ультра-модном платье на светском мероприятии.

Правила «когда я ем — глух и нем», Каниони не придерживались. Сначала леди Амедея спрашивала сына про учёбу в столице (но ни слова про инцидент с невестой), а потом старшие Каниони приступили к главному блюду ужина. Приятель сына.

— Леди Амедея, — спокойно произнёс Энтони, когда его спросили про род занятий.

И это не Федерика. В сторону не уйдёшь.

— Посмотрите на меня, — продолжил парень. — Чем с такой внешностью я мог зарабатывать на весьма недешёвое существование в столице?

Госпожа Каниони на столь откровенный ответ приподняла брови. На лице Федерики отразилось любопытство.

— К моему счастью, — добавил Энтони. — Это закончилось.

— К счастью? — спросила женщина с лёгким холодком в тоне.

— Да, — кивнул Энтони. — Крайне сложно изменить привычное течение дел. Но мне пришлось это сделать под давлением обстоятельств.

— А каких? — тут же спросила Федерика, наклонившись вперёд.

— Федерика, — негромко укорила госпожа Каниони за любопытство племянницу.

— Ничего, леди Амедея, — усмехнулся Энтони. — Я этого не скрываю. Закономерный итог. Я, в конце концов, нарвался на человека, с которым лично мне не стоило общаться. И пришлось уехать, чтобы не попасть в пагубную зависимость к очень серьёзным людям.

Энтони взял бокал со светлым вином.

— И после суток в дороге я понял, — продолжил парень. — Что это, своего рода, знак судьбы. Что нужно заканчивать с такой… не побоюсь этого слова, растительной жизнью.

Парень отпил из бокала, поставил его на стол.

— И что вы намереваетесь делать дальше? — спросил уже хозяин особняка.

— Для начала я хочу заняться своим физическим состоянием, — ответил Энтони. — Я всего один раз воспользовался магическими способностями, но меня это едва не отправило на больничную кровать. Хорошая физическая форма — это фундамент для мага. Полагаю, этим летом я буду активно восстанавливать кондиции.

Господин Умберто на это хмыкнул.

— А потом? — это опять Федерика.

— Далее возможностей хватает, леди Федерика, — улыбнулся Энтони. — Самое очевидное — армия. Даже мага с такими крайне посредственными способностями, как у меня, примут в ряды со всем удовольствием. Благо, я ещё серьёзно занимался целительским направлением, поэтому необязательно идти именно в боевые порядки. Кстати, господин Каниони. Я хотел поинтересоваться, как происходит набор в колониальные части. Люди, прибывшие с Анджаби, бывают неплохо обеспечены.

— Но и смертность там куда выше, чем в армии на континенте, — заметил хозяин.

— Признаться, меня это пугает куда меньше, чем прозябание в бедности, — усмехнулся Энтони.

— А если не армия? — спросила леди Амедея.

— Секуратория, фрисес, — ответил Энтони. — Маги в этих организациях тоже востребованы. Но мне бы этого… Скажем так, доход в них — вещь фиксированная. Что не совсем меня устраивает. С другой стороны — это уверенность в будущем.

(Фрисес — сленг. Буквально «Три S», от State Special Services — то есть, спец.службы).

— Выгодная партия? — спокойным тоном задал вопрос Умберто Каниони.

— Соглашусь, ход… м-м, ловкий, — кивнул Энтони. — Более того, в столице я всерьёз о таком думал, ибо имелось понимание, что моя линия поведения бесконечно длиться не может. Но в таком случае необходимо чётко понимать последствия. А именно, что…

Энтони прервался, подыскивая менее резкие определения. Не про яйца же за столом, в присутствии дам говорить.

— Скажем так, вопрос выбора находится в чужих руках, — нашёл слова парень. — Так входишь в роль ведомого навсегда.

— Иногда так бывает лучше, — с лёгким ехидством заметил господин Каниони.

— Соглашусь, но мне это не подходит, — с вежливой улыбкой ответил Энтони.

Курительная комната

Курительная комната — это синоним помещения только для мужчин. И раз Энтони туда пригласили, значит, господин Каниони имеет, что сказать вот этому неоднозначному приятелю сына. И это произошло буквально сразу, едва они расселись в удобных креслах и закурили.

— Я могу организовать вам, как вы сказали, восстановление кондиций, — произнёс Умберто Каниони. — Вопрос в том, что это будет происходить в учебном лагере за городом.

— Главное, что это будет происходить, — произнёс Энтони. — Я буду очень благодарен.

— Вы уже были… скажем так, благодарны, господин Кольер, — ответил Каниони.

То есть, ему, Энтони, вот так заплатят за услуги младшему сыну.

— Тогда это вообще отлично, — кивнул Кольер. — Не люблю, ни быть должным, ни держать чей-то долг.

— Но я всё же ещё раз подчеркну, — произнёс старший Каниони. — Это армейский лагерь. Что предполагает дисциплину. Лагерь находится в двадцати километрах от города и каждый день ездить туда… Будет, как минимум, неудобно.

— То есть, там можно и жить? — уточнил Энтони, снимая сопутствующие вопросы.

— Разумеется, — слегка сощурился господин Умберто. — Но в довольно… простых условиях.

— Вопрос целеполагания, — произнёс Энтони. — Я же собираюсь заняться собой, а не просто жить. Условия жизни в таком случае, даже самые суровые — это лишь временные помехи. Возможно, достаточно неприятные, но временные.

— Что же, тогда я выдам вам сопроводительные документы, — ответил старший Каниони. — Завтра.

Проверочка.

— Это замечательно, господин Каниони, — заметил Энтони. — Честно говоря, я приготовился к тому, что придётся какое-то время ждать. Если возможно приступить немедленно, я только рад этому.

Старший Каниони, курящий чёрную сигариллу, кивнул в ответ…

Следующий день. По пути в учебный лагерь

Окраина Арианы напоминала окраину любого города, в этом не было особого отличия. Ну, или любой маленький городок. Одноэтажные дома, грязноватая улица. Сначала домики были каменные, потом пошли и деревянные. С огородиками.

— Федерика спрашивала, — говорил Альберто. — Про серьёзность вашего намерения. По-моему, её это изрядно удивило.

— А ещё моя персона рядом с племянницей, — иронично заметил Энтони. — Напрягает вашу матушку. Да и отца, полагаю.

— Ну, Энтони, даже я удивился вашему откровению, — заметил Альберто. — Хотя уже знал.

— Ваш отец наверняка наведёт обо мне справки, — откликнулся Энтони. — Так что скрывать было глупо.

С утра небо хмурилось и время от времени накрапывал дождик. Поэтому, над пассажирским салоном пароката был развернут полог, который в более погожее время находился сложенным сзади сидения.

— Энтони, а вы, значит… м-м, сделали выбор? — спросил Альберто.

— О чём речь? — не понял Кольер.

— Это про наши… мои планы, — пояснил Каниони.

— Наоборот, — ответил Энтони. — Всё идёт как раз строго в рамках этих планов. Согласитесь, мне лучше иметь хорошую форму.

Альберто хмыкнул.

— То есть мне продолжать думать и смотреть по сторонам? — уточнил он.

— Разумеется, — кивнул Энтони. — Это вообще всегда делать полезно. А если что-то потребуется от меня, достаточно прислать нарочного. Где меня искать вы точно будете знать.

Парокат объезжал ухабы. В какой-то момент на них едва не наехал другой парокат, грузовой. Который тоже обруливал ямы на дороге. Возницы обменялись при этом пожеланиями друг другу хорошего дня и успели даже обсудить вопрос генетических проблем при близкородственных связях.

— В лагере есть и целитель, — заметил Альберто. — Так что вы, Энтони, удивительно ловко решили свои вопросы.

— Делай, что должен, — заметил Энтони. — И будет то, что нужно.

Альберто хмыкнул.

— Мне кажется, — произнёс парень. — Что вам уже можно идти работать преподавателем. Вы всё время выдаёте какие-то философские утверждения.

— Я ещё не настолько отчаялся в жизни, — усмехнулся Энтони.

— А это в каком смысле? — слегка удивился Альберто.

— Это, как с писателями, — произнёс Энтони. — Если не можешь писать так, что тебя читают, нужно идти в критики. И учить писать других. Чтобы быть преподавателем, нужно или ощущать к этому призвание, или уже не видеть собственного дальнейшего пути по жизни.

— Интересный взгляд.

Парокат катил уже по полям за городом. Слева виднелась насыпь железной дороги. Справа вдалеке дымили трубы. Всё-таки, это не мир меча и магии. Это мир пара и магии. А также фабрик, мануфактур, железных дорог и больших кораблей. И огнестрела, кстати.

— Но вы же не собираетесь всерьёз поехать на Анджаби? — спросил Альберто.

— Может и поеду, — откликнулся Энтони. — Но не в составе колониальных войск — это уже будет лишнее. Но вообще интерес имею.

— И в чём же этот интерес заключается?

— Големы, — ответил Энтони. — Хочу взглянуть поближе, что это такое.

— Можно же просто почитать, — заметил Альберто.

— Я почитал, поэтому и стало интересно, — откликнулся Энтони. — Человекообразные големы, большие големы, летающие. Это любопытно. К тому же, можно весьма неплохо заработать.

— А ещё это чрезвычайно опасно, — заметил Альберто.

— Если бояться опасностей, то не надо выходить из дома. Вот вас, Альберто, теперь остановит то, что знакомство с девушкой может привести в местечко Бейл?

— Но теперь я буду куда осторожнее, — произнёс Каниони.

— Так и я не собираюсь завтра отправиться на Анджаби, — усмехнулся Кольер. — И даже отправившись, не намереваюсь в одиночку пробежаться по тамошним опасным местам. Совсем необязательно лично убивать големов. Можно помочь это делать. И потом снять основные преференции.

— Хм, — Альберто задумался. — А вот это уже похоже на план.

— Можете и в эту сторону размышлять, — произнёс Энтони. — Я же пока займусь обеспечением собственной дееспособности. Чтобы потом я был готов к любому развитию событий…

…Учебный лагерь представлял собой совершенно типичную воинскую часть. Более того, у Энтони даже возникло ощущение дежавю. Настолько классический вид имело это место. Видимо, воинская часть — это везде воинская часть. Даже в другом мире.

Железные ворота с «венком» (символом Аустверга), рядом с ними КПП с деревянной дверью, обшитой досочками. Возле КПП стоит молодой паренёк в тёмно-зелёной форме. На голове такого же цвета шапочка. Что-то вроде тюбетейки. Кажется чем-то необычным? Так приделайте к ней козырёк и вот оно, форменное кепи.

На КПП Энтони пришлось обождать, пока дежурный офицер выяснял подробности. И Энтони его понимал. Прибыл какой-то явно насквозь гражданский персонаж и хочет пройти на территорию части.

«Если вы всё же переоценили свои силы, — это сказал Альберто в качестве напутствия. — То отправьте телеграмму. Я пришлю за вами парокат».

Переоценил силы? Энтони усмехнулся. Да он сейчас возвращается в дом родной. Армия — это такое место, где всё предельно понятно и ясно. Круглое — тащи, квадратное — кати. У кого больше звёзд на плечах — тот и прав. Вот если в столицу пришлось бы вернуться, вот там да, может и не смог бы. А тут…

Стоя на улице перед КПП, Энтони курил папиросу. И… Только не смейтесь, предавался ностальгии. Сколько он частей видел, во скольких приходилось жить. Особенно, это касается в/ч 31612. Посёлок Порошино. Елань. Там собирали всех, кто показал необычные способности. Тех, кого потом назовут Первые.

«А сколько нас выжило? Трое? Из почти двенадцати сотен».

— Господин, — из КПП выглянул боец. — За вами пришли.

Энтони выкинул папиросу в урну и прошёл на КПП. В коридоре, возле окна дежурного, стоял крепкий молодой мужчина. Разумеется, в форме, не новой, цвета хаки. На погонах по три жёлтых полоски посередине и две у корня погон — чёрные и узкие. Капитан и отслужил больше пяти лет. На правом плече нашивка — круглая, чёрная с белым кантом. Внутри буквы «AD» (символично). Такие же буквы по краю погон. На груди справа красный квадратик — кажется, это обозначение тяжёлого ранения.

— Господин Кольер? — сухим, казённым тоном поинтересовался капитан.

— Да, — ответил Энтони.

Едва не брякнув: «так точно». Он тут не военный, смотрелось бы это комично. Офицер, с протокольным лицом вояки, кивнул в сторону выхода.

Энтони вышел из здания КПП… И не удержался от ухмылки. Какое всё родное… Побеленные поребрики, тщательно выметенная дорожка, на газоне, можно покляться, траву хоть линейкой замеряй, все травинки одной высоты.

— Коротко поясню… хм, правила поведения на территории лагеря, — заговорил офицер, когда Энтони поравнялся с ним, и они пошли дальше. — Вам выдадут форму. Здесь нельзя ходить в гражданском. С десяти вечера до шести утра запрещено выходить из казармы. Как понятно, тем более запрещено употребление алкоголя. Курить разрешается только в местах для курения. Со званиями знакомы?

— С нижними чинами, остальные сегодня выучу, — ответил Энтони.

Офицер покосился на него, кивнул.

— Обращение к равному, в вашем случае это будет энсин — по имени, — продолжил капитан. — К остальным господин и далее звание. При обращении требуется приложить ладонь к виску. Вот так.

И капитан показал вполне знакомый Энтони жест. Тоже правой рукой исполняется.

— Что заканчивали? — спросил капитан.

— Директорию, — ответил Энтони.

— Ясно. Давно? — уточнил офицер.

— М-м, пять лет назад, — ответил Кольер.

— Немало, — деловито произнёс капитан. — Далее куда? В войска?

— Как судьба подскажет, — ответил Энтони. — Пока подсказывает именно это.

Офицер кивнул.

— Уровень какой? — спросил он.

— Ну, с пятью противниками без способностей сейчас справлюсь, — ответил Энтони.

— Негусто, — спокойно произнёс капитан. — Что с физухой?

— С ней и хочу разобраться, — ответил Энтони.

— У меня сейчас группа из пяти человек, — произнёс капитан. — Будете шестым. Придётся нагонять.

— Нагоним, — ровно ответил Энтони. — Не привыкать.

— Что же, тогда хорошо, — кивнул капитан. — Сюда.

Они повернули к двухэтажном зданию. Назначение которого было очевидно. Казарма. Место расположения личного состава.

— Господин капитан! — в курилке около входа сидели трое парней. — К нам?

— К вам, — коротко ответил офицер и открыл дверь.

Короткий коридор. Т-образный перекрёсток. Слева возле входа сидит боец. При виде капитана он немедленно встал.

— Господин капитан! — пролаял боец. — За время моего дежурства…

— Вольно, — махнул рукой офицер.

И прошёл дальше.

— Комнаты на втором этаже, — пояснил капитан, проходя через перекрёсток прямо, на лестницу. — После отбоя на первый этаж спускаться только при острой необходимости.

— Ясно.

Похоже, его определили в казарму-общежитие. Для офицерского состава. Никаких общих располаг, отдельные комнаты. Небольшие, но так военному человеку хоромы и ни к чему. Он в комнате лишь спит.

Опять же офицеру не полагается самому бегать за вещевым довольствием. Вскоре после ухода капитана Хаунда, прибыл каптенармус. Он принёс скатку с постельным бельём и снял мерки. А пока Энтони располагался и форма приехала.

На погонах этой формы было по одной полоске. Энсин — первое офицерское звание. Также каптенармус принёс, вы не поверите, белые тканевые полоски. Подворотнички. Надо же, как сходно идёт военная мысль в таких вещах. На предложение обучить пришивать подворотничок Энтони заверил, что уже в курсе, как это делается.

Поместив «гражданку» в небольшой шкаф, парень принялся облачаться в форму. Штаны тут прямого покроя, достаточно широкие. Это же полевая форма. Обувь, кстати, сапоги с короткими голенищами.

Штаны имели внизу лямки. Штрипки. Как тут принято, штаны не имели шлёвок для ремня, для поддержания штанов полагались подтяжки. Которые имели по-армейски большие, солидные клипсы. Подтяжки с такими прищепками можно, наверное, как систему подвеса использовать.

Нательное бельё белое, тут никаких новшеств. Носки чёрные, плотные. Китель формы имел стоячий воротник, именно стоячий, а не просто высокий. Застёгивался под горло. Пуговицы металлические, со знакомым уже гербом-венком королевства.

— Чёрт меня возьми, — криво усмехнулся Энтони, глядя на себя в зеркало.

Которое было закреплено на дверце шкафа.

Лицо другое. Тело другое. Вот только ощущения те же.

«You’re in the army now».

Парень на автомате поправил гимнастёрку под поясным ремнём. Все же это больше именно гимнастёрку напоминает. И длиной, и фасоном. Клапаны нагрудных карманов, надевать нужно через голову, ибо разрез лишь до живота.

«Петлиц только не хватает» — усмехнулся Энтони.

И пилотки. С красной звездой! Впрочем, эта шапочка на неё смахивает. Но кокарда, точнее вышивка на шапочке — это опять королевский венок Аустверга. Две ветви, оплетённые лентой, напомним.

Кстати, и плечевой ремень тоже в наличии. Прямо-таки командир РККА, а не какой-то презренный аристократ. Кобуры справа не хватает и планшетки слева.

«Солдафон!» — оскалился Энтони.

Чего скрывать, душа прям медом полита. Даже удивительно, что форма настолько, оказывается, въелась в суть.

«Это не форма, — насмешливо подумал парень. — Это уже содержание».

— Что же, — Энтони закрыл дверцу. — Где-то обед уже. А это святое.

Столовая учебной базы колониальных войск

Пятёрка выпускников директории и будущих офицеров, сидели за столом. Естественно, не в общей зоне, а в офицерской. Впрочем, общая зона была практически пустой. Буквально неделю назад убыл предыдущий состав, а новые прибудут в конце июня начале июля.

— Постарше нас, — говорил Карвер Хьюз, описывая нового члена их небольшого коллектива. — Лени, скажи.

Невысокий парень, сидящий рядом с Карвером, кивнул.

— Ну, и там, — криво усмехнулся Карвер. — Явно какой-то припорошенный.

— Это в каком смысле? — не поняла Алиса Холтрейн.

Кроме трёх парней тут сидели и две девушки. Уже упомянутая Алиса, довольно высокая мадам с широким лицом и тяжёлым подбородком. И Дебра Вудрин — совершенно среднестатическая девушка.

— Ну, он такой… — Карвер сделал жест, будто что-то на стол выкладывал. — Прям сверху вниз, «я аристо» и всё такое. Даже трость имеется. И вообще он какой-то сладкий.

— А это-то как? — нахмурила брови Алиса.

Баз Стрентон, третий парень, здоровяк с лицом убийцы (и нравом кролика), обрисовал жестом своё лицо.

— Прямо-таки красавчик, — ухмыльнулся Карвер. — Тебе же такие нравятся?

— Это с х… чего ты это взял? — нехорошим тоном осведомилась Алиса.

— А это не вон тот? — произнесла в этот момент Дебра, смотревшая в сторону входа.

Остальные тоже повернули головы. Некоторое время курсанты наблюдали.

— Слышь, — произнесла, наконец, Алиса. — Чё ты там нёс? Сладкий аристо? Вот этот?

В офицерскую столовую зашёл человек, который явно не первый день форму носит. Это видно хотя бы по тому, что форма его никак не стесняет. Словно в обычной одежде идёт. Между тем, человека гражданского видно сразу, именно по тому, как он себя в форме ощущает.

— Так это… — Карвер тоже выглядел удивлённым. — Ну, типа, да. Лени, это же тот?

— Не уверен, — откликнулся парень.

Между тем, вошедший молодой офицер прошёл к окну раздачи.

— Нихрена себе, — пробормотал Карвер. — Это как так? Я вам зуб даю, он реально будто только из дворцов был. Весь такой из себя.

— Видимо, бывал не только во дворцах, — заметила Алиса.

— Да уж, — покивал Карвер. — Эй!

Парень поднял руку, привлекая внимание. Только что отошедший от окна с подносом в руках новенький, поднял брови. И пошёл к ним.

Место ему освободили девушки. Парень сел с краю.

— Приятного всем аппетита, — спокойно произнёс он. — Энтони Кольер.

— Слышь, Энтони, — тут же взял барана за рога Карвер. — А ты где до этого служил?

Кольер хмыкнул.

— М-м, нигде, — ответил он, беря ложку.

— Да ладно, чё ты гонишь? — естественно, не поверил Карвер. — Что я Рокки от аннуала не отличу?

(Рокки — от rookie, новобранец. Аннуал — в армии Аустверга — это отслуживший больше двух лет).

— Карвер, тебе какое дело? — вступилась Алиса. — Энтони. А ты же тоже маг?

Кольер на это кивнул.

— Где учился? — тут же спросил Карвер.

— В Бурсе, — ответил Энтони.

Никто на это не среагировал. То есть товарищей по директории у него не случилось.

— Это что, в Бурсе такая дисциплина что ли? — недоверчиво произнёс Карвер.

Следующий день. Раннее утро

Младший офицерский состав в колониальные войска в обязательном порядке набирается из магов-эссов. И тут есть два варианта. Либо прибывают «покупатели» из частей на Анджаби, либо присылают вчерашних учеников из директорий, которые заключили контакт с армией. Первые приезжают перед самым набором будущих подчинённых, вторых присылают за полгода, потому что требуется их предварительно подготовить.

Капитан Джеймс Хаунд служит инструктором уже пятый год. А до того пятёрку отбегал по Анджаби. Сначала он восстанавливался после тяжёлого ранения (а это значит, что Хаунда чуть не по кускам собирали), а затем как-то втянулся, привык. Опять же недавно женился, поэтому бегать по лесам Анджаби уже как-то несерьёзно. Скоро следующее звание, стаж инструкторский уже вполне солидный. И третья полоска тоже вот-вот (три чёрных узких полоски у корня погон — обозначение эмплоя, того, кто отслужил более десяти лет).

В общем, опыт у капитана Хаунда имелся. Поэтому, в отличие от своих подопечных, он не разделял веселья молодёжи насчёт того, что шестой курсант «сдох» на утренней пробежке.

Во-первых, этот парень добежал до тошноты. Весело и забавно? Нет. Этот человек может заставить своё тело дойти до такого состояния. То есть преодолеть естественный физический предел.

Второе. Энтони Кольер вообще не нуждался во внимании инструктора, в части того, чтобы не задействовать магические способности. Кольер сам, вполне уверенно, «выключил» магию. В этом и есть смысл физических тренировок. Тренировать нужно тело, а не использование усиления. Чем Кольер, собственно, и занимался.

Тренировка должна заходить за физический предел, только тогда она имеет смысл. Чтобы уметь сдерживать свои способности, когда подходишь к этому самому пределу, нужно обладать опытом. Немалым опытом целенаправленного развития физических кондиций, ибо подключить усиление — это практически рефлекс, крайне сложно этого избежать, не имея практических навыков.

И Джеймс Хаунд мог привести пример, как парень такого возраста заимел такой опыт. Сам Джеймс в возрасте двадцати шести лет вот также восстанавливался после ранения. Тоже была слабость, низкие кондиции. Но ничего, за полгода восстановился. Ну, а то, что Кольер скрывает свою прежнюю жизнь… Мало ли. Кто знает, где он служит? Опять же, не просто так, наверное, он прибыл восстанавливаться именно сюда, где его никто не знает.

«А по званию, он может и повыше быть».

Но как хорошо выдавал себя за гражданского шпака. Ничем не показал, что погоны уже имеются. Собственно, это намекало на некоторые подробности о месте службы Энтони Кольера… Которые капитан Хаунд оставил при себе. А то потом придётся подписки всякие давать… Или вовсе сменить место службы, что было бы сильно некстати.

Подтверждая версию инструктора Хаунда, после завтрака Кольер направился к целителю. Совершенно правильная методика. Сначала загнать себя, выявить проблемы. А сейчас проконсультироваться с целителем, имея на руках факты.

Ну, и очевидно, что занятия по тактике, на которых остальные подопечные Хаунда будут находиться до обеда, для Энтони Кольера, скажем мягко, вряд ли станут каким-то откровением…

Целитель — мужчина средних лет, небольшого роста, медленно вёл руками вдоль спины пришедшего к нему пациента, который сейчас сидел обнажённым. Обследование длилось уже почти два часа, потому что господин Инграм Ламьен подошёл к делу очень тщательно.

Под руками целителя было зелёное свечение. Лицо серьёзно, взгляд характерно расфокусирован.

— Что же, — заговорил, наконец, господин Ламьен.

Убрав руки, он встряхнул ими, как пианист. И потом принялся разминать пальцы, одновременно обходя стол.

Парень, которого целитель обследовал, внимательно смотрел на мужчину.

— Соглашусь с вашим утверждением, господин Кольер, — произнёс Инграм Ламьен. — Я наблюдал отчётливую картину рассинхронизации археума и физического тела. Не везде, но она имеется. Так что ваше предположение о происхождении слабости получило фактические подтверждения.

Целитель выдвинул ящик стола. Достал оттуда коробку с папиросами. Этому не надо удивляться. Мода на курение пошла именно от магов. Для них сбор трав, который применяется в курительных смесях, это способ восстановления. А сейчас господин Ламьен изрядно потратился.

Целитель поднялся, подошёл к окну, открыл его.

— Любопытный случай, — произнёс Инграм Ламьен. — По всей видимости, господин Кольер, вы действительно сильно перенапряглись. Настолько, что произошло отслоение устоявшегося археума. Такой случай я наблюдаю в своей практике впервые.

— Ещё ранение, — напомнил Энтони Кольер.

Целитель покивал, показывая, что он это помнит.

— Истощение и принудительная перенагрузка, — произнёс мужчина, прикурив.

Он помахал в воздухе спичкой, гася её. Бросил спичку в пепельницу, стоящую на подоконнике.

— Я прошу вас приходить ко мне раз в день, — произнёс целитель. — Чтобы я мог составить полную картину. Но вот что интересно… В директории вам определяли потенциал на первый год градуаты?

— Да, — ответил Кольер.

— Скорее всего, ваш случай уникален, — произнёс Ламьен. — Тем интереснее будет его описать. Я наблюдаю вполне чёткое увеличение потенциала. Но вряд ли ваш… скажем так, метод, возможно будет применить на других людях. Я бы даже сказал, что вам необыкновенно повезло, что вы… простите, остались в живых. Отслоение археума, вообще-то, должно вести, как минимум, к долгому нахождению в госпитале. А в той ситуации, которую вы описали…

Целитель подвесил многозначительную паузу.

— Не скажу, что я расстроен по поводу своего выживания, — усмехнулся парень.

— Разумеется, — слегка улыбнулся и целитель. — Что же по дальнейшим действиям… Полагаю, вы избрали хороший способ. Давайте пока ему и следовать.

— Просто я вспомнил, как это делали в директории, — произнёс Кольер. — Там же тоже добивались связки археума и тела через физическую нагрузку.

— Всё так, — кивнул Ламьен. — Но учтите, что в возрасте пятнадцати-шестнадцати лет, как тело, так и археум пребывают в весьма пластичном состоянии. И при этом, вспомните, что с вами происходило в этот момент.

— Возможна ли такая реакция сейчас? — спросил парень. — Или сенсорная дезориентация — это моя единственная серьёзная проблема?

Целитель несколько мгновений размышлял, пыхая папиросой.

— Отвечу вам откровенно, — заговорил, наконец, Ламьен. — Я вообще удивлён, что вы ходить-то можете. Так что будем наблюдать за вашей ситуацией и реагировать по мере…

… Энтони вышел из здания лазарета.

«Не мог же я сказать, что, возможно, это не отслоение археума. А прирастание другого».

Такое у Энтони было подозрение. Что в теле мага из этого мира, оказалось не только сознание другого человека, но и его… душа? Которая, похоже, и есть источник магии. А как ещё объяснить тот факт, что Энтони Кольер смог применить конструкт «Лазерный меч»? Здесь это называется формулой «Огненный Клинок».

Те, кто выпускаются из директорий — это маги, которые умеют максимум простейший щит поставить и себя усиливать. Так называемые эссы — маги, которые просто сильнее обычных людей. И они попросту не способны применять формулы, магической энергии для этого не хватит. Но Энтони Кольеру каким-то образом хватило.

«Получается, — Энтони спустился с крыльца и пошёл по дорожке в сторону казармы. — Наши с Энтони археумы сложились?».

И середняк Максим Векшин теперь стал сильнее. Любопытно. А сейчас тело проходит, получается, подстройку под новые возможности?

«Тогда тем более нужно физуху прокачивать».

А по пути, методом отклика, и археум «прорастёт». Отзываясь на нагрузки, тело будет непременно использовать магию для восстановления. И, тем самым, достаточным образом укрепит связки, нужное количество мышц нарастит. Координацию скорректирует.

А вот свои возможности, есть мнение, лучше не светить. Магов-эссов много, настолько много, что они не вызывают никакого пристального внимания (каждый год выпускается двадцать-двадцать пять человек на директорию). А вот маги, которые умеют и могут применять формулы — это уже гарантировано привлечёт внимание. Потому что их, относительно, немного.

«Ладно. Сможем ли в формулы, можно проверить самостоятельно. Главное задача здесь — прокачка тела».

Сейчас Ламьен не только исследовал, но и поправил некоторые моменты в плане здоровья. И уже имеются явные признаки улучшения состояния. А то каждые десять-пятнадцать минут пролетало лёгкое головокружение. И пока сильно не активничаешь, то это можно терпеть. Но вот сегодня, на пробежке, один раз прям унесло. В смысле, потемнело в глазах, то есть, кратковременная потеря сознания. И в конце дошло до тошноты, словно на карусели накатался до истерики.

«Кстати, сейчас бы неплохо в центрифуге покрутиться. Вот где вестибулярка-то прокачивается!».

Но, используем то, что имеем. А имеем, честно говоря, немало. Увеличение потенциала. Так-то это на уровне чуда. Что на Земле, что исходя из памяти Энтони — увеличение изначального потенциала считается невозможным. В принципе. Поэтому целитель, собственно, и удивляется. Но он-то считает, похоже, что в директории ошиблись с оценкой.

«Вот этой легенды и будем придерживаться. Ошибка наставников, проблемы со способностями, небольшое увеличение потенциала, точнее его правильная переоценка».

Что же… Бойцом были. Разведчиком тоже. Героем тоже бывало, как и наоборот, пришлось отдохнуть под небом в клеточку.

«А теперь… Надо сделать так, чтобы не могли мотать, как тряпку по мокрому полу».

А это, прежде всего, сокрытие реальных способностей. И никаких больше: «Максим, под моё слово». Бегали уже, знаем цену этих слов. Твёрже берилла, ага.

— Эй, Энтони!

Оказывается, за раздумиями, он дошёл уже до казармы.

— Ну, как? Что говорят жрецы Эскулапа?

— Жить буду, — ответил Энтони. — Но если так продолжу, то недолго.

— Это прямо про нас! — оскалился Карвер Хьюз.

Энтони постоял у входа в казарму… А потом свернул, зашёл в курилку. Достал свой понтовый портсигар.

— Ого! — оценил Карвер. — А неплохо живут столичные маги!

— Фуфло это, — ответил Энтони, доставая сигарету. — Поверьте, вот здесь всё по-настоящему.

Он достал папиросу, захлопнул портсигар. Достал спичечный коробок.

— Сейчас будет боевая подготовка, да? — спросил Кольер, прикурив.

— Ага, — ответил Карвер. — Тебе-то можно?

— Не слишком активно, — ответил Энтони. — И крайне желательно не подставлять голову.

— Ты это Алисе сказать не забудь! — сверкнул улыбкой Хьюз.