Эхо забытых стен

Глава 8

Минуло три года. Три года беспрерывного давления, как камня на росток, пытающегося пробиться к свету. Изломленные горем и ужасом дети, выброшенные на берег новой жизни после падения Шиганшины, обрели в Горниле Тренировочного Корпуса стальные спины и зоркие, немигающие взгляды. Год 850-й подошёл к концу. Выпуск 104-го набора застыл на плацу в ожидании своего приговора — выбора пути.

Командир Кейт Шадис, воплощение самой дисциплины, стоял перед строем, его резкий взгляд обводил лица новобранцев. Под серым осенним небом, пронизанным холодным ветром со Стены Роза, звучали его слова — чёткие, отрывистые, не терпящие возражений. Слова, определяющие судьбу.

«Сегодня мы выделяем лучших!» — голос Шадиса гремел, прошивая насквозь усталость и страх. — «Десять новобранцев, чьи результаты в течение трёх лет были наиболее высоки. Тех, кому предоставляется привилегия выбора своего дальнейшего пути в жизни и службе!»

Напряжение достигло пика. Быть в десятке лучших — значит, вырваться из массы обречённых, получить шанс не быть брошенным на верную смерть на границе, а выбрать свой род войск — безопасную (по слухам) Полицию, надёжный (но скучный) Гарнизон или самоубийственный Разведкорпус.

Шадис начал оглашать список. «Десятое место… Армин Арлерт!»

По рядам прокатился лёгкий шепот. Армин? Тот, что физически был самым слабым? Но его ум, его тактический гений, его блестящие результаты на теории… Неужели этого оказалось достаточно, чтобы компенсировать недостатки? Армин, бледный, но с неожиданной решимостью на лице, вышел вперёд. В его взгляде больше не было той испуганной беспомощности, которую Алексей видел в Шиганшине.

— Я СОЛДАТ! — пронеслось над полем…

«Девятое место… Конни Спрингер!» Конни, известный своей порой нелепой, но стремительной скоростью и энтузиазмом, выпрямился с гордостью, смешанной с обычным для него ошарашенным видом.

«Восьмое место… Марко Ботт!» Спокойное лицо Марко появилось из строя. В его глазах светилась внутренняя порядочность, неизменная за эти три года.

«Седьмое место… Саша Браус!» Удивлённо-восторженный возглас. Саша, чьи навыки выживания были на уровне дикого зверя, а аппетит и необдуманность — легендой, зашагала вперёд с широченной, едва сдерживаемой улыбкой.

«Шестое место… Жан Кирштайн!» Амбициозный, вспыльчивый, но несомненно талантливый Жан вышел вперёд. Его лицо было напряженным, взгляд решительным. Все знали, куда он хотел пойти.

«Пятое место… Эрен Йегер!» Мощный рокот пробежал по строю. Эрен. Его фанатичная ярость, его несгибаемая воля, его физическая сила и поразительное улучшение результатов в УПМ и рукопашном бою, несмотря на все изначальные трудности — он прорвался в десятку. Его глаза горели ярче огня.

«Четвёртое место… Энни Леонхарт!» Белокурая, хладнокровная Энни, чьи движения в УПМ и боевых искусствах были идеальны до жуткости. Она шагнула вперёд с обычным для неё отстранённым видом.

«Третье место… Бертольд Хувер!» Пугающе высокий, тихий Бертольд. Его результаты, как и у Райнера и Энни, всегда были стабильно высокими. В его обычно затуманенном взгляде промелькнуло что-то едва уловимое, когда он вышел вперёд.

«Второе место… Алексей!»

Алексей вышел из строя, вставая рядом с Бертольдом. В его позе не было излишней бравады, только спокойствие, выкованное годами борьбы — внешней и внутренней. Его взгляд был направлен вперёд, поверх голов строя, куда-то туда, где над горизонтом маячила невидимая Стена Мария и лежали земли, кишащие Титанами.

«Первое место… Микаса Аккерман!»

Она вышла вперёд, воплощение грации и силы. Безупречная в каждом движении, непревзойдённая в любой дисциплине. Её первое место не было неожиданностью ни для кого. Она заняла место в ряду лучших, став во главе этого своеобразного парада.

Десятка стояла перед Шадисом. Разные люди, разные мотивы, разное прошлое. Объединенные лишь муштрой, ужасом, который многие пережили, и неопределённостью будущего.

«Вам предоставлен выбор!» — голос Шадиса вернул их к реальности момента. Он повторил условия: Полиция, Гарнизон, Разведкорпус.

Начался отбор. Шадис называл имя, выпускник делал свой выбор.

«Арлерт!»

Армин, несмотря на страх, несмотря на свою физическую слабость, которую он знал лучше всех, сделал свой выбор, сжимая кулаки. «Разведкорпус, сэр!»

Шадис кивнул, не комментируя. Взгляды других — от уважения до недоумения.

«Конни!»

«Гарнизон, сэр!» У Конни были свои причины, своя семья в стене Роза, которую он хотел защищать изнутри.

«Марко!»

«Разведкорпус, сэр!» Марко посмотрел на Жана, с которого не сводил глаз, его выбор был обусловлен дружбой и долгом.

«Саша!»

После некоторого колебания, вызванного страхом, но подкреплённого инстинктом выживания и верностью друзьям, Саша выбрала… «Разведкорпус, сэр!»

«Кирштайн!»

Жан застыл на секунду. Вспомнил свою цель — Полиция, безопасность, Митрас. Вспомнил Эрена, его ярость и идеализм. Вспомнил слова Марко, его добрый взгляд. И слова Алексея… о золотой клетке и бессмысленности обороны без понимания врага. Борьба в его глазах длилась всего мгновение. Он посмотрел на Шадиса. Сделал глубокий вдох. И выдохнул свой выбор.

«Я… я выбираю Разведкорпус, сэр!» — Голос Жана был полон напряжения, но и решимости. Его решение было монументальным — поворотный момент, отказ от своего первоначального пути ради чего-то, во что его только что убедили поверить.

«Йегер!»

«Я пойду в Разведкорпус, сэр! Я уничтожу ВСЕХ Титанов!» — крик Эрена был мощным, чистым выражением его ненависти и жажды мести. Его выбор не был неожиданностью.

«Леонхарт!»

Энни. Она смотрела на строй, на лица людей, на своих товарищей из Марлии. Ее выбор был предопределен их миссией. «Разведкорпус, сэр». Голос ровный, холодный.

«Хувер!»

Бертольд. Гигант, казавшийся вечно потерянным. Его выбор тоже был продиктован миссией. «Разведкорпус, сэр».

«Аккерман!»

Микаса. Её взгляд был прикован к Эрену, и её выбор был самым предсказуемым. «Разведкорпус, сэр!» Её желание быть рядом с ним, защищать его, определяло все её действия.

Наконец, очередь дошла до Алексея. Шадис, чей взгляд был полон усталости и, возможно, чего-то ещё, чего он не показывал, посмотрел на него. Второе место. Самый таинственный из всех, с его необычными навыками и странным спокойствием.

«Алекс! Второй номер! Куда ты направишь свои исключительные способности?» — голос Шадиса был суровым, но с долей скрытого любопытства.

Алексей шагнул вперёд. Его взгляд обвёл лица выпускников, замерших в ожидании. Он увидел Имир, стоящую чуть дальше, её взгляд был прикован к нему. Увидел Райнера, Бертольда, Энни — их напряженные лица. Почувствовал вес своего знания, всей той чудовищной правды, которую он нёс в себе, пока эти молодые люди стояли перед ним, не ведая о тех, кто рядом, и о мире, который они должны были «освободить» или «защитить».

«Сэр… — начал он, голос спокойный, размеренный, но пронзительно ясный в повисшей тишине. — Мне не нужна золотая клетка Военной Полиции. И не нужно лишь стоять за щитом Гарнизона». Он сделал короткую паузу, слова звучали весомо. «Я выбираю Разведкорпус, сэр!»

Ропот в строю стал сильнее. Шокированные взгляды. Второй номер, не беженец даже из Мария, а из какого-то затерянного северного Острога… Добровольно идёт в ад? Почему?

«Объясни свой выбор, выпускник!» — потребовал Шадис, в его голосе чувствовалась нотка недовольства и одновременно — призыва. Его слова были сигналом для Алексея. Вот он, момент. Их слушают. Все. И обычные новобранцы, и инструкторы, и шифтеры. И Имир.

Алексей выпрямился, обводя взглядом толпу, не повышая голоса, но вкладывая в каждое слово вес истины, которая только ему была доступна.

«За последние сто лет, — начал он, — человечество научилось выживать. Прятаться за Стенами. Отбиваться от Титанов, которые прорываются внутрь. Но мы не стали свободнее. Мы не стали безопаснее». Его взгляд был острым. «Потому что мы не знаем главного: почему эти монстры приходят. Кто они на самом деле. И какова причина этого бесконечного цикла войны и уничтожения».

Шифтеры слушали. Их лица, до этого напряженные, стали совершенно неподвижными. Алексей тщательно выбирал формулировки, избегая прямых указаний на их природу. Он говорил о «причинах», о «цикле», о «тайне».

«Всю нашу историю, ту, что нам рассказывают… она… неполная, сэр, — говорил он, его слова были полны какого-то глубинного, труднообъяснимого знания. — Словно целые страницы вырваны. Словно есть тайны… которые скрываются. Тайны о наших предках, о нашем мире… Тайны, связанные с этими Титанами». Он посмотрел в глаза Эрену, затем Армину, потом на Микасу. Слова, посеянные им о Грише, теперь обретали новый контекст.

«Разведкорпус, сэр, — продолжил Алексей, голос его стал чуть тверже. — Это не просто оружие. Это наш шанс. Наш единственный шанс понять. Найти эти ответы. Выйти за пределы. Не только за стены, но и за пределы своего собственного… незнания». Его взгляд скользнул по лицам Райнера, Бертольда, Энни — «незнание» этих троих было частью их маскировки, и его слова были рикошетом. «Найти причину. И тогда… тогда у нас появится шанс… закончить это навсегда. Не просто победить в битве. А выиграть войну. Узнав, откуда растут её корни».

Он замолчал. Тишина на плацу была абсолютной. Его слова, сказанные не с пафосом, а с холодной, глубокой убеждённостью, проникали в души. Он дал смысл той беспринципной, кажущейся безумной, борьбе Разведкорпуса. Он превратил ее из мясорубки в миссию поиска истины.

«Я иду в Разведкорпус, сэр, — закончил Алексей, просто констатируя факт. — Чтобы понять. И чтобы… помочь тем, кто ищет эту правду вместе со мной». Он кивнул в сторону Эрена, Армина, Микасы, Жана… и тех, кто последовал их примеру.

Шадис смотрел на него. В его старых глазах читалось… удивление? Понимание? Впервые за долгие годы кто-то говорил о Титанах не только как о монстрах для истребления, но и как о загадке, ключ к которой лежит в непознанном.

«Твой выбор, выпускник, — наконец, прорычал Шадис. — Иди. Следующий!»

Выбор продолжился. Остальные выпускники, вошедшие в десятку — Райнер, Бертольд, Энни — тоже предсказуемо выбрали Разведкорпус. Их миссия требовала именно этого.

Выпускной Корпуса №104 остался за спиной — торжественный в своей суровости, окончательный в своём выборе. Звон монет Военной Полиции, глухое эхо Гарнизона, свист ветра Разведкорпуса — каждый выпускник выбрал свою судьбу. И Десятка Лучших, определявшая настроение выпуска, почти в полном составе шагнула в объятия ветра, обещающего смерть или свободу за Стенами.

Место Алекса — второе в выпускном списке — казалось ему иронией. Он, носитель знания, которое стоило всех вместе взятых дисциплин, оценивался по бегу, владению клинком и умению балансировать на тросах. Второе место… оно сдвинуло кого-то другого. Он вспомнил список, который видел в своих «снах». Десятое место там занимала Криста Ленц. Здесь на десятом оказался Армин. Криста была смещена из первой десятки. Из-за него. Из-за его результатов.

Он оглянулся, ища её в толпе. Криста Ленц. Добрая, светлая, чистая. Та, в которой скрывалась такая чудовищная тайна. Она тоже здесь, в строю Разведкорпуса, идущая вслед за своими товарищами, вслед за Имир. Да, Имир. Она не вошла в десятку, что было понятно, учитывая её намеренную «среднестатистичность» в тренировках, но последовала за Кристой, как и в «каноне». И Саша. Саша тоже здесь, смеющаяся чему-то вместе с Конни, хотя в её глазах всё ещё проскальзывал страх перед неведомым.

Алексей кивнул про себя. Не попали в Топ-10, но все равно здесь. В Разведкорпусе. Его влияние оказалось косвенным — его речь, выборы Эрена, Микасы, Армина, Жана, их авторитет, потащили за собой остальных. Вся ключевая группа 104-го набора, за редким исключением вроде Конни, теперь оказалась под тем же Знаменем Свободы — Знаменем Разведкорпуса. И шифтеры: Райнер, Бертольд, Энни… они тоже здесь. Все вместе, плечом к плечу. Опасный клубок лжи и правды, готовящийся размотаться в огне битвы.

Марш к Стене Роза был долгим. Пешим ходом, в полной амуниции, под руководством бывалых офицеров Разведки — немногочисленных выживших ветеранов, чьи лица были выжжены походами за стены и потерями. Эти люди уже знали цену своей борьбы. Они видели Титанов не на манекенах, а наяву. Их присутствие среди них, выпускников, ощущалось как гнетущее предзнаменование.

Путь лежал к южному выступу Стены Роза, к городу Трост — той самой точке, которую, как он знал, должны были атаковать после Шиганшины. Гарнизон Троста был усилен, оборонительные позиции приведены в боеготовность. Но все это было лишь полумерой, ложным ощущением безопасности перед той мощью, которая должна была обрушиться.

Время стерло последние дни марша. Они прибыли в Трост. Расположились во внутренних казармах. Новая, хоть и временная, реальность. Дежурства на стене, патрулирование, ознакомление с оборонительной структурой города. И постоянное ощущение натянутой струны. Никто не знал, когда именно это произойдёт. Но все чувствовали, что час близок.

Один из таких дней, утро. Они несли караул на вершине Стены Трост. Высота была головокружительной, открывая вид на бесконечный горизонт, где не было ничего, кроме бескрайних полей, лесов и редких, покинутых деревень, давно стертых с лица земли вторжениями прошлого. В этом безмятежном пейзаже было нечто зловещее.

Смена состояла из нескольких выпускников 104-го: Эрен, Микаса, Армин, Жан, Марко, Конни, Саша, Криста, Имир и Алексей. Взвод обычных солдат Гарнизона также находился поблизомости, но их общение было минимальным. Стояли небольшими группами, обменивались обрывочными фразами, пытаясь заглушить внутреннюю тревогу.

Криста и Имир стояли вместе у зубцов, глядя вдаль. Имир, как всегда, с каменным лицом, Криста — чуть напряженно. Саша пыталась что-то тайком съесть. Конни о чем-то болтал с Марко и Жаном, их разговоры, впрочем, быстро скатывались к темам будущих сражений или к Полиции, которая сейчас казалась несбыточной мечтой Жана. Эрен и Микаса, как всегда, держались вместе, Армин был рядом с ними, его обычно бледное лицо было ещё белее, а взгляд устремлён на горизонт, словно он пытался прочитать там что-то, что оставалось невидимым для других.

Алексей стоял чуть в стороне. Он смотрел на них. Все здесь. Все, кто будет в самом центре водоворота событий. Все, кто должен был погибнуть, выжить, измениться. И среди них — он. И те трое, кто ждал своего часа, кто принёс им эту войну.

Его знание, ставшее частью его сущности, кричало — это скоро. Очень скоро. Сегодня. Или завтра. Часы тикают. И ему нужно… нужно сказать. Бросить ещё одно, последнее, зерно. Предупредить? Направить? Пусть это не предотвратит неизбежное. Но может… может это поможет им понять. Или хотя бы не сойти с ума от ужаса внезапного осознания.

Он подошел к группе Эрена, Микасы, Армина. Жан, Марко и Конни обернулись. Саша выглянула из-за плеча Конни, переставая жевать. Имир и Криста тоже повернули головы. Все взгляды сошлись на нём. Взгляды разные — уважение, любопытство, настороженность.

«Ребята, — спокойно сказал Алексей. Его голос, чуть охрипший от ветра, звучал отчетливо. — Нужно поговорить. Сейчас. О… серьезном».

Вся легкость ушла из их поз. Они почувствовали, что что-то не так. В его взгляде не было обычной усталости или спокойствия — было напряжение, такое, которого они видели в нём лишь однажды — в день прорыва Шиганшины.

Они сдвинулись ближе, образуя плотную группу у парапета Стены. Ветер трепал их волосы, свистел вокруг.

'Смотрите, — начал Алексей, обводя взглядом их лица. Эрена, с его нетерпеливой яростью. Микасу, настороженную, готовую к защите. Армина, чьи глаза широко распахнулись, его острый ум уже пытался предвидеть. Жана, ставшего серьезнее, ответственным. Марко, с его добрым, верящим взглядом. Конни и Сашу, чуть испуганных, но доверившихся. Имир, смотрящую на него с проницательной, вопрошающей остротой, в которой читалось: «Ты собираешься говорить о нас?» И Кристу, рядом с Имир, выглядящую удивлённой и слегка испуганной.

«Я знаю кое-что. Что выходит за рамки того, что здесь известно. Знание, которое я не мог получить обычным путём. И которое должен хранить. Но сейчас…сейчас время, когда часть этого знания может спасти вам жизнь. Или, по крайней мере, подготовить вас».

Глаза Эрена сузились. Микаса инстинктивно шагнула ближе к нему. Армин смотрел с почти болезненной интенсивностью.

«Если… если прямо сейчас, в эту самую секунду, — слова Алексея прозвучали зловеще тихо, — прямо за нами… появятся… Колоссальный и Бронированный Титаны. Что мы будем делать? Как поступим?» Он смотрел им в глаза, не требуя ответа, а лишь ставя перед фактом. На плакатах их учили действовать по инструкции. Но инструкции не были готовы к прорыву.

Шок на их лицах сменился пониманием — он не шутит. Имир вздрогнула. Ее взгляд стал еще более напряженным. Криста испуганно посмотрела на горизонт, туда, откуда, по его словам, могла прийти опасность.

«Но это же… невозможно, — запинаясь, сказал Жан. — Стена Роза… Она…»

«Стена Мария тоже казалась неприступной, Жан», — жестко оборвал его Алексей. Все они были там. Все видели, как она рухнула.

«Значит, мы должны защищаться! — выпалил Эрен, его кулаки сжались. — Сражаться! Пока не убьём их!» Ярость вспыхнула в его глазах, но теперь в ней была и тревога от слов Алексея, от его спокойной уверенности в неминуемой катастрофе.

«Это то, чего от вас будут ждать, — спокойно ответил Алексей. — Сражаться до последнего вздоха. Это похвально. Но неэффективно». Он видел их замешательство. Говорил о базовой, инстинктивной реакции.

«Вы… вы должны знать… — слова давались ему с трудом. Раскрытие этой правды здесь, сейчас… это был самый большой риск. — Титаны, о которых мы говорили, необычные Титаны… те самые, что разрушили Шиганшину… те самые, которые могут появиться здесь, они… они не просто монстры».

Он сделал глубокий вдох. Посмотрел на Имир. Ее лицо было смертельно бледным, она слушала с открытыми, напряженными глазами, дыхание её было почти неслышным. Она знала. И понимала, куда он ведёт.

«Эти Титаны… — голос Алексея стал еще тише. — Они имеют носителей. В виде людей. Люди могут превращаться в Титанов. Особых Титанов». Он видел шок на лицах всех, кто слушал. Жан, Марко, Конни, Саша, Криста… их глаза широко распахнулись от ужаса и неверия.

«Человек… в Титана? Ты бредишь!» — выдохнул Жан.

«Ты говорил об этом! В Корпусе!» — воскликнул Армин, его ум мгновенно схватил связь с той их ночной беседой у бараков. Гипотеза. Которая теперь звучала как факт.

Алексей проигнорировал их крики, их неверие. Он смотрел только на них.

«Пять… — слова выходили тяжело, одно за другим, обрушиваясь на них всей своей чудовищной тяжестью. — Сейчас пять из этих носителей находятся здесь. В этом городе. Возможно, а может и точно прямо среди нас».

Новая волна шока прокатилась по группе. Пять? В этом городе? Среди них? Невозможно! Их глаза шарили по лицам друг друга, по обычным солдатам Гарнизона рядом. Подозрение, ужас, неверие — всё смешалось.

«Три из них… трое из этих пятерых, — продолжал Алексей, голос его был ровным, он констатировал самый страшный факт. — … Они инициировали атаку на Шиганшину. Именно они… они были Колоссальным и Бронированным Титанами». Он замолчал. Ждал.

На лицах Эрена, Микасы, Армина — выражение чистого ужаса. Не только от знания об оборотнях среди них, но и от подтверждения, что те, кто уничтожил их дом, были не просто монстрами. Они были людьми. Они были здесь. С ними. Эрен пошатнулся, его глаза горели от ненависти, но и от чего-то нового — страшного знания. Микаса прижалась к нему. Армин застыл, его мозг, кажется, отказывался переваривать эту информацию.

Имир. Она слушала, ее лицо было пепельным, дыхание прерывистым. Ее взгляд был прикован к Алексею, полный… чего? Признательности за то, что он подтвердил ее знание? Ужаса от того, что он раскрыл это? Опасения, что он раскроет всех? Ее глаза блестели.

«Я едва успел прийти на помощь вашей матери тогда…» — слова Алексея были тихими, обращенными, кажется, только к Эрену и Микасе, но их услышали все. Это было подтверждение его слов о Шиганшине, его роли в спасении Карлы, его странных, необычных способностей. Это было связующее звено, делающее всю его невероятную историю чуть менее бредовой.

«Оставшиеся двое… — Алексей посмотрел на Имир. Её дыхание прервалось. Он знал, что это удар по ней. — Оставшиеся двое… они не враги нам. Их цели иные. Возможно, даже совпадают с нашими. Возможно, они тоже ищут выход». Он не сказал, кто эти двое. Просто намекнул. Для Имир это было признанием, что он видит в ней союзника. Для других — просто намёк на возможность того, что не все Титаны-оборотни — враги, что был хоть какой-то шанс на иное.

В этот момент. Тишина над стеной разрушилась.

Едва уловимое ощущение, затем — низкий, возрастающий гул в воздухе. Как отдаленный рокот приближающейся грозы.

«И вот… — Голос Алексея звучал почти трагически, но без паники. — … Сейчас… Он должен появиться».

Резкий, ослепительный СВЕТ вспыхнул за Стеной. Оглушительный УДАР грома, такой, что стены содрогнулись под ногами. Волна раскалённого воздуха ударила в лица. Горизонт заволокло гигантским облаком пара, озона и раскалённой пыли.

Алексей, прищурившись от вспышки света, видел его. Чудовищный, мускулистый, окутанный паром, вырастающий прямо из воздуха, над высотой Стены. Колоссальный Титан.

Он здесь. Началось. Его слова оказались ужасающим пророчеством. Реальность догнала его знание. И все они, стоящие на стене, новобранцы 104-го набора, оказались в эпицентре катастрофы.

На их лицах застыл чистый, невыносимый ужас. Шок от увиденного смешался с шоком от услышанного. Титаны. Оборотни. Среди них. А теперь — Он. Над стеной. Мир снова рухнул у них на глазах. И теперь они знали — он был прав. В каждом своем ужасающем слове.

«Боевая готовность!» — завопил один из офицеров Гарнизона. Тревожный рог протрубил, разнося над городом звук приближающейся беды.

Алексей стоял у парапета, ветер трепал его волосы. В глазах его не было страха, лишь концентрация. Вот он, момент. Время действовать. Время использовать все, что он знал. И вся их жизнь… жизнь Разведкорпуса… жизнь в аду… начиналась прямо сейчас. Под сенью чудовища, появившегося из ниоткуда. Которое, как они теперь знали… было кем-то… как они сами. Или как те, кто стоял рядом.

Итог выпуска 104-го набора:

Десятка лучших:

Микаса Аккерман

Алексей

Райнер Браун

Бертольд Хувер

Энни Леонхарт

Эрен Йегер

Жан Кирштайн

Марко Ботт

Конни Спрингер

Армин Арлерт