Его самое темное желание

ГЛАВА 15

Эхо и Вспышка понеслись по лесу, за ними тянулись завитки призрачного огня. Векс последовал за огоньками, переходя из тени в тень, чтобы избежать солнечного света, пробивающегося сквозь навес листьев, непрерывно сканируя свое окружение. Даже в тени дневной свет был достаточно ярким, чтобы заставить его прищурить глаза.

В его лесу было тихо. Как-то неестественно тихо.

И Кинсли вернулась в коттедж. Тень могла присматривать за ней, но не могла защитить. Если бы ей причинили вред, если бы ее убили, Векс бы…

Он стиснул челюсти. На протяжении неисчислимых лет он испытывал только гнев и горе. Эти новые эмоции, которые Кинсли пробуждала в нем…

Раздражали. В тот момент они были ничем иным, как отвлекающими факторами от текущей задачи. Коттедж был защищен. Пока Кинсли слушалась его и оставалась внутри, она была в безопасности.

— Сюда, маг, — сказала Эхо, когда огоньки добрались до обломков машины Кинсли, которые уже были покрыты свежим мхом и лианами.

— Ты заметила здесь зверя? — Векс отошел в тень дерева, в которое врезалась машина. В воздухе витал слабый аромат — землистый мускус, молниеносный привкус магии и приторно-сладкий привкус разложения.

— Только знаки, — ответила Вспышка, подлетая к задней части машины. Ее сияние упало на часть серебристого металла, которая была смята и изодрана, словно когтями.

Эхо опустилась к небольшому углублению на земле, указывая вниз.

Векс взмахнул рукой и очистил мусор под огоньком, обнаружив отпечаток в мягкой земле. Он присел, чтобы рассмотреть его. Тот был больше его руки и имел слишком знакомую форму: с одной стороны три толстых пальца с когтями, с другой — два, похожих на пару больших пальцев.

Это было подтверждением того, что подозревали огоньки.

— Баргест, — прорычал Векс. — К тому же крупный. Скорее всего, самка.

— Две бреши за пару дней, — прошептала Эхо. — Это беспрецедентно.

Нахмурившись, Векс взглянул на повреждения в задней части машины.

— Первая была…

Судьба.

— Это была случайность, — продолжил Векс, и ложь была подобна пеплу на его языке. — Смертная, тронутая фейри, оказалась на краю пропасти смерти на границе моего царства… Событие, которое случается раз в вечность и разрывает завесу между мирами.

Вспышка подлетела ближе, присоединяясь к Эхо.

— А баргест?

— Зверей привлекает магия и смерть. И то, и другое присутствовало здесь той ночью.

— Ее кровь, должно быть, очень сильна, раз привлекла такое существо, — сказала Вспышка.

— Так и есть, — сказал Векс. — Она потомок странника благого царства. Учитывая, что завеса ослабла из-за ее перехода, неудивительно, что баргест был привлечен ее силой.

Прошлой ночью, занеся ее вещи в спальню, он направился прямо в свою лабораторию. Ему нужно было знать. Ему нужно было разгадать тайны ее силы.

Ему нужно было знать, позволит ли ему ее кровь пересечь завесу.

На его вопросы были даны ответы. И эти ответы пришли с отчаянием, с разбитыми надеждами и с вновь обретенной решимостью. На самом деле был только один способ избежать проклятия.

Векс поднялся, глядя в том направлении, куда направился баргест. Теперь след был виден отчетливо — сломанные ветки, растревоженный подлесок, клочья мха, соскобленные с коры и камня, и разбросанные следы на том скудном участке земли, который был виден.

— Прошлой ночью ни один из этих признаков не был заметен, — сказал он.

Призрачный огонь Вспышки стал ярче.

— Они ведут к ближайшей лей-линии, маг.

Векс сжал кулаки, едва ощущая прикосновение когтей к ладоням.

— Я не потерплю нашествия.

Огоньки поспешили последовать за Вексом, который шел по следу баргеста. В его груди бурлила расплавленная масса, излучая жар и напряжение.

Его королевство переживет вторжение баргестов. Его дом выживет. Но его Кинсли…

Несмотря на всю свою неземную красоту, большинство благих фейри были выносливыми существами. Мало что могло вызвать у них болезнь. Баргесты были одними из таких существ — их яд был настолько силен, что, как известно, убивал низших фейри, а их когти содержали аналогичный яд, часто нанося отвратительные, гноящиеся раны, которые заживали мучительно медленно.

Даже многие неблагие фейри были повержены подобными травмами, хотя вероятность их гибели от яда была гораздо меньше.

Он глубоко вдохнул через нос. Запах зверя усиливался с каждым его шагом.

Кинсли была тронута фейри. В ее венах текла кровь Благих. Жизненная сила, которой он наполнил свою пару, поддержит ее при ранениях, которые раньше были бы для нее смертельными, но он не мог знать, защитит ли это ее от яда баргеста.

Неуверенность Векса в сочетании с ее уязвимостью чуть не загнали его обратно в коттедж прямо тогда.

Но она была в безопасности. Его магия послужит ей покровом, щитом и защитит ее от вреда.

Так же, как она защитила всех остальных? Как она защитила мой народ?

Он зарычал и двинулся вперед, следуя по следам, руководимый жаром ярости.

Вскоре тропу окутал легкий туман. Кожу Векса начало покалывать от магической энергии, совершенно непохожей на ту, что окутывала его владения. Там, где ее касался солнечный свет, туман рассеивался, оставляя беспорядочные пустые участки. Векс замедлил шаг, обходя эти места.

Впереди пульсировала магия. Большая ее часть принадлежала лей-линиям, но он сосредоточился на меньшей, более коварной силе. Первичная мана зверя, рожденная из эфира и сформированная жестоким инстинктом.

Впереди был низкий горный хребет. Векс знал, что за ним ждет неглубокое ущелье, где за лей-линией простиралась осевшая земля. Идеальное место для гнездования существа, чьи яйца черпали магию непосредственно из таких источников и росли с пугающей скоростью.

Векс сплел иллюзорный покров вокруг себя и огоньков, скрывая их из виду, когда подкрался к гребню. Несмотря на магию, он укрылся за большим деревом, оперся одной рукой о ствол и заглянул в ущелье.

Во впадине скопился туман, окутавший землю и делавший скалы, выступающие из нее, похожими на горные вершины в море облаков. И все же некоторые предметы, поднимавшиеся из тумана, не были камнями. Они были фиолетово-серыми и продолговатыми, с кожистой текстурой, а их наружная поверхность пульсировала, как будто в такт злобному сердцебиению.

Яйца.

Зверь многое успел с момента прибытия.

И поскольку эти яйца были помещены на столь мощную лей-линию, из них, скорее всего, в течение нескольких дней вылупятся не беспомощные детеныши, а взрослые баргесты, такие же ловкие и умелые, как их мать.

И они съедят каждый кусочек мяса в этом мире, прежде чем вторгнуться в другой, чтобы размножиться и снова пожирать.

Треснувшая ветка нарушила тишину леса. Глаза Векса метнулись в сторону звука, и его пальцы сжались, впиваясь когтями в дерево.

Дальше по ущелью зашевелилась большая темная фигура, отчего вокруг нее закружились клочья тумана. Пара отражающих серебристых глаз, лишенных каких-либо эмоций, кроме голода, обратились к Вексу, прежде чем отвернуться.

Очертания баргеста становились все отчетливее по мере того, как он неуклюже приближался. Действительно, это была самка, и, несомненно, крупная. Даже стоя на четвереньках, она была почти по плечо Вексу. Ее длинные конечности разгоняли туман каждым медленным, тяжелым шагом. У нее была удлиненная, отдаленно напоминающая волчью голова, а тело напоминало медвежье — хотя и без шерсти, истощенное. Любые детали на ее темной шкуре были слишком скрыты туманом, чтобы Векс мог их разглядеть.

Когда баргест достиг центра ущелья, всего в десяти шагах от Векса, он остановился. Зверь поднялся на задние лапы и с громким фырканьем втянул носом воздух. Стоя, он больше походил на долговязого, странно сложенного человека, чем на медведя.

И он возвышался бы над Вексом, не будь тот на более высоком месте.

Голова баргеста повернулась к Вексу, его глаза заблестели, и он наклонился к нему, все еще принюхиваясь.

Векс посмотрел вниз. Толстая сломанная ветка торчала из ствола дерева на уровне его талии.

Непрошеные образы пронеслись в его голове. Бледная плоть, осколки стекла, кровь, блестящая в свете призрачного огня. Сине-фиолетовые глаза, такие испуганные, такие умоляющие. Его горло сжалось, и внезапный жар опалил легкие. Это было совершенно не похоже на жар его гнева. Он был мучительным, изнуряющим.

Отогнав воспоминания, Векс вернул свое внимание к баргесту, который придвинулся ближе.

Независимо от того, сохранит Векс свой иллюзорный покров или нет, зверь вскоре обнаружит его. Он знал, что не сможет одолеть его в прямом бою. Зверь был крупнее, сильнее и, скорее всего, быстрее его. Более того, его крылья не помогли бы ему — деревья здесь были слишком низкими, чтобы он мог маневрировать под ними, а если бы он пролетел над кронами деревьев, то оказался бы на солнце. Это убило бы его быстрее, чем смог бы любой зверь.

Но это не лишало его преимуществ.

Он черпал магию из своей сути и формировал ее без необходимости размышлений.

Сначала магия превратилась в голос — его собственный голос, — который звал с противоположной стороны ущелья.

— Это мое царство!

Выпрямившись, баргест обратил свое внимание на бестелесный голос Векса. Существо сделало шаг в том направлении, поворачивая голову и осматривая деревья. Его пасть раздвинулась, обнажив длинные, острые зубы с выступающими клыками. Хотя пасть не двигалась, слова сформировались в сознании Векса низким, рокочущим шепотом.

— Смерть призвала меня на охоту.

Векс расправил крылья и пошире раскрыл их, когда магия заструилась по его телу.

Вокруг него образовался иллюзорный двойник. Несмотря на сложившуюся ситуацию, часть Векса была в восторге от сотворения такого волшебства, как это было всегда — и всегда будет.

Особенно когда его иллюзии вызывали удивление у тех, кто был их свидетелем, как это было с Кинсли ранее.

Его форма разделилась с формой его двойника, и гудение прекратилось. Иллюзорный Векс переместился на место перед сломанной веткой. Не теряя времени на разглядывание собственной спины, Векс отполз в сторону, ища новую выгодную позицию.

— Покажись, — сказал баргест своим бестелесным голосом.

Векс освободил двойника из магического укрытия и заговорил, его слова срывались с губ иллюзии.

— Вот я, охотник.

Взгляд баргеста метнулся к иллюзии. Он издал клич, который был отчасти волчьим воем, отчасти львиным рыком, а отчасти воплем проклятых, прежде чем опуститься на все четыре лапы и броситься на двойника. Его шаги были громкими и мощными, как стук копыт скачущего галопом жеребца.

Векс скользнул вниз, приземлившись на вершине одной из больших скал, возвышавшихся над туманом.

С невероятной силой баргест подпрыгнул на насыпи и взмыл в воздух. Разинув пасть и выставив когти, зверь ударил иллюзорного двойника, и тот исчез.

Баргест врезался в дерево, сотрясая сучья, шелестя листьями над головой и ломая ветку. Он зарычал от боли. Вонзив когти в дерево, он оттолкнулся. Часть сломанной ветки торчала из его груди, и из раны сочилась черная слизь.

— Фокусы, — прорычало оно в голове Векса, раздувая ноздри, принюхиваясь к воздуху.

Векс превратил свою магию в другую иллюзию. Дюжина благих воинов в сверкающих доспехах поднялась из тумана. Они приготовили свое оружие — копья и мечи, выкованные из сверкающего золота.

Рыча, баргест стоял на месте, его отражающиеся глаза скользили по иллюзорным воинам, ноздри раздувались еще шире.

— Еще фокусы.

Воины бросились в атаку, поднимаясь по насыпи на своих разноцветных прозрачных крыльях. Они осыпали баргеста градом ударов, их иллюзорное оружие едва могло повредить его прочную шкуру, несмотря на магию, которой оно было наполнено. Зверь зарычал, отбиваясь от фейри, но его когти и скрежещущие зубы поразили лишь пустой воздух.

— Хватит, гоблин, — прохрипело существо.

Челюсти зверя широко раскрылись, и оттуда вырвался густой клубящийся туман, который сгущался так быстро, что вскоре существо полностью скрылось из виду. Туман распространился волной, которая поглотила ущелье и Векса вместе с ним. Туман был таким плотным, что он едва различал Эхо и Вспышку, хотя огоньки оставались у него за плечами.

— Уходите, — прошептал он, — пока зверь не поглотил вашу сущность.

— Огоньки были бы отличной закуской, да, — мысленно промурлыкал баргест, — но твоя плоть пропитана магией, гоблин. Она будет хорошо питать кладку.

Векс позволил иллюзорным воинам исчезнуть, забирая ману в себя.

Где-то справа от него хрустели листья; мусор катился по насыпи слева. И звук, который издавал баргест, наполняя воздух ароматом, казалось, доносился отовсюду. И все же огоньки не исчезали.

Что-то сжало сердце Векса. Он не заслуживал такой преданности — ни от них, ни от кого-либо еще.

Векс опустил руку к поясу, обхватив пальцами один из двух кинжалов в ножнах. Даже сквозь кожу и ткань, обтягивающие рукоять, он почувствовал жар от золотистого привкуса, разливающийся по его ладони.

— Я не буду повторяться.

Со скорбными вздохами огоньки устремились вверх, их голубое сияние исчезло в тумане.

— Я буду пировать смертной, — продолжал баргест. — Ее аромат возбуждает мой голод. Много времени прошло с тех пор, как я в последний раз пробовала такую сочную плоть.

— Никогда больше ты ничего не попробуешь, — прорычал Векс, вытаскивая золотой кинжал и посылая взрыв магии взмахом крыльев. Магия разогнала туман вокруг него, посылая клубящиеся клочья в ветви над головой.

Огромная черная фигура вынырнула из рассеивающегося тумана, летя прямо на Векса.

Он отпрыгнул в сторону, еще раз взмахнув крыльями. Когти баргеста глубоко вонзились в его правое бедро, и его тело изогнулось, столкнувшись с ногами и бросив его в землю. Он рухнул на бок, камень врезался в ребра и вышиб воздух из легких. Баргест тяжело приземлился позади.

— Уловки не смогут замаскировать запах, гоблин.

Зверь взмахнул длинной рукой, вонзив когти в ту же ногу, которую порезал.

Векс зарычал от боли. Скрывающий его покров спал, когда зверь подтащил его ближе, хищными серебристыми глазами уставившись на него. Он схватился за землю, но не нашел опоры. Зверь навис над ним, погружая во тьму своей тени.

Я не умру вот так.

Разинув клыкастую, истекающую слюной пасть, баргест сделал выпад. Векс применил магию, создав пару колдовских рук, которые поймали челюсти зверя и остановили их всего в нескольких дюймах от лица.

Зверь зарычал, вытягивая другую лапу, словно собираясь схватить его. Векс воткнул кинжал в нижнюю часть его челюсти.

Плоть зашипела, а кровь вскипела, отреагировав на золото. Баргест запрокинул голову, освобождаясь от клинка и обрызгивая Векса густой слизью. Он надавил магическими конечностями, заставляя существо отступить еще дальше. Когда когти вонзились в его ногу, углубляя царапины, он закричал. Его собственная горячая кровь потекла по телу.

Баргест опрокинулся на спину и забился, поднимая листья и мусор.

Каким-то образом Вексу удалось подняться на ноги. Хотя его правая нога протестующе ныла, а по голени текла свежая кровь, он отступил на несколько шагов. Его боль была чем-то далеким, концепцией, которую разум не мог полностью осознать. Как он мог ощутить всю полноту боли, когда его ярость не оставляла для нее места?

— Я здесь хозяин, — проскрежетал он.

Яростно тряся головой, баргест уперся своими странно раздвоенными когтистыми лапами в землю и встал на четвереньки. Бока его вздымались от неровного дыхания, когда он перевел взгляд на Векса. Из раны на челюсти поднимался слабый дымок.

— Ты — еда.

Векс раскинул руки и крылья. Иллюзорные двойники отделились от него, расходясь веером в разные стороны, каждый держал свой собственный призрачный кинжал, за исключением одного, который сжимал в руке настоящее оружие.

Зарычав, зверь встал на задние лапы, возвышаясь над Вексом, несмотря на сгорбленную позу.

— Укус маленького клинка не имеет значения, гоблин, и запах крови выдает тебя. Я высосу ману из твоих костей.

Векс направил иллюзорный кинжал на зверя. Его двойники бросились к баргесту, атакуя. Существо не реагировало на их нематериальные удары. Оно непоколебимо смотрело на него, делая шаг вперед.

— Ты пришла по зову смерти, — процедил Векс сквозь зубы.

Иллюзия, несущая настоящий кинжал, рассекла клинком заднюю часть ноги баргеста. Зверь зарычал от удивления и боли, изогнувшись, чтобы вцепиться когтями в двойника, но магия Векса уже передала клинок в другую иллюзорную руку. Оружие прыгало от двойника к двойнику, всегда быстрее, чем зверь мог уследить. Он нанес рану вдоль ребер зверя, и еще одну поперек живота, затем еще одну на руках, спине, ногах, нанося удары в быстрой последовательности, каждый раз под другим углом.

Каждая рана шипела и дымилась, и капли темной крови забрызгали лесную подстилку.

Векс поднял руку, придавая магии новую форму — еще одну колдовскую руку, которая росла и росла по мере того, как он вливал в нее ману. Магическая энергия потрескивала в его конечностях, наполняя жаром, который вскоре стал невыносимым.

Зверь взревел и замахал лапами, защищаясь, но вокруг не было ничего твердого, что он мог бы ударить, не было врага, которого он мог бы ранить. В конце концов, он споткнулся и рухнул на землю. Цепляясь за грязь, он пополз к Вексу, в то время как танцующий кинжал кромсал его плоть.

Массивная магическая рука поймала баргеста сокрушительной хваткой, перевернула зверя на спину и удержала его на месте. Двойник Векса, сжимающий настоящий кинжал, занес оружие над обнаженной грудью существа. Черная кровь горела на лезвии, пузырясь и шипя.

— В этом месте я смерть, — заявил Векс, — и ты не заберешь ее у меня.

Баргест забился и заревел от боли и ненависти. Кинжал устремился вниз, глубоко вонзаясь в грудь существа.

Этот рев закончился сдавленным бульканьем. Последний выдох баргеста выпустил в воздух слабое облачко тумана. Зверь осел, его конечности безвольно повисли, и тьма заволокла его глаза, пока они не стали чернее кожи.

— Ты ранен, маг? — спросила Эхо, мчась к Вексу по пылающему следу призрачного огня.

— Тебе не следовало подвергать себя такой опасности! — заявила Вспышка, появившись сразу за подругой.

— Необходимость диктовала иное, — ответил Векс.

Иллюзии рассеялись, оставив после себя магическую руку, сжимающую рукоять кинжала, которая выдернула оружие. Большая рука исчезла, превратившись в ничто.

Из многочисленных ран баргеста поднимались струйки дыма, от которых исходило оранжевое, похожее на тлеющие угли свечение. Нигде это свечение не было более интенсивным, чем от раны на груди. Труп горел изнутри.

Такова была судьба любого неблагого существа, сердце которого пронзало чистое золото.

Если бы только смерть была такой быстрой для всех тех, кто погиб из-за неудач Векса.

Он глубоко вздохнул через нос. Если проклятие королевы служило ему кандалами, то прошлое было цепями, приковавшими его к этому месту в страданиях, печали и сожалениях. Он больше не мог позволить этим цепям давить на него.

Здесь был тот, кого нужно было защищать, самый важный человек, который когда-либо входил в его жизнь. Его пара. И сегодня он устранил угрозу для нее. Он преуспел, несмотря на свои прошлые неудачи, несмотря на свое проклятие. Если он продолжит преуспевать в ее защите…

С Кинсли он сбросил бы эти цепи, сбросил бы оковы. Он был бы освобожден из этой тюрьмы.

Когда он вернул себе оружие, кровь баргеста уже успела впитаться в золотое лезвие. Нога и ребра Векса запульсировали от боли, когда он вложил кинжал в ножны, чувствуя жар, исходящий от металла, даже после того, как тот был закреплен.

Оторвав широкую полосу от своего пояса, он обернул ее вокруг раненого бедра и крепко завязал. Боль только усилилась. Усилием воли Векс убрал крылья, прижал руку к своему больному боку и захромал вдоль ущелья, не оглядываясь на труп, который уже рассыпался в прах.

Огоньки задержались у него за спиной; он чувствовал их взгляды на себе.

— Пойдемте, — сказал он. — Наша охота еще не закончена. Нужно уничтожить яйца.



Векс остановился у двери спальни. Тишина, царившая в коттедже, позволяла проникать ночным песням — стрекотанию насекомых, печальным крикам ночных птиц и продолжительному шелесту ветра в ветвях. Огромное дерево позади него, которое долгие годы защищало его дом от яркого солнечного света, тихо скрипело и постанывало.

Это резко контрастировало с абсолютной тишиной, которая царила в лесу, когда он уходил несколько часов назад, когда солнце все еще стояло высоко. Теперь луна и звезды правили небом, но Векс был не в том состоянии, чтобы наслаждаться их успокаивающим сиянием.

Битва с баргестом была бы бессмысленной, если бы после этого он не обыскал все вокруг в поисках ее яиц, что привело к тому, что его боль и усталость превратились в агонию и изнеможение.

Теперь я дома.

И его дом, в кои-то веки, не был пуст. Все то время, что он провел взаперти в своей башне, вдали от тех самых людей, которым он стремился помочь, чтобы иметь возможность думать и учиться без помех, было приятно, что кто-то здесь его ждет.

Он обязательно будет развивать прогресс, достигнутый с Кинсли ранее.

Он осторожно открыл дверь и вошел в спальню. В комнате было темно, если не считать мягкого свечения кристаллов. Кинсли лежала на его кровати, плотно завернувшись в одеяло, ее дыхание было ровным и медленным, глаза закрыты. Тень нависала над ней перед круглым окном с резным деревом.

Когда Векс, прихрамывая, подошел к ней, его избитое тело пульсировало от множества болей, и рана простреливала ногу вверх и вниз, наполняясь нарастающим теплом, которое было совсем не приятным.

Тень поплыла к нему и призрачный огонь тревожно зашептала:

— Маг, ты…

Векс поднес палец к губам, заставляя огонек замолчать. Он остановился возле кровати и пристально посмотрел на Кинсли.

Ее красота только усиливалась в покое, и в голубом свете Тени Векс почти мог разглядеть намек на ее кровь фейри. В ее чертах была утонченность, которая намекала на нечеловеческое происхождение, но в сочетании с остальным…

Она не похожа ни на кого, кого я когда-либо видел.

Что-то шевельнулось у него в животе, разливая по венам новый жар. Впервые с тех пор, как он отправился на охоту, он позволил себе поразмыслить о том коротком времени, которое они провели с Кинсли в библиотеке.

Огонек любопытства в ее глазах, искрящееся изумление пробудили в его душе необъяснимую радость, а то, как она подскочила к нему, ища защиты в своем страхе, заставило его грудь наполниться удовлетворением и собственническим чувством. Ее кожа была такой теплой и мягкой под его рукой, а ее соблазнительный аромат окутывал его, дразня. Она так идеально подходила ему.

И все это меркло по сравнению со светом, который был в ее глазах после того, как он ушел, с желанием, которое исходило от нее. Если бы их не прервали…

Королева фейри возжелала Векса. Она стремилась обладать им, сделать частью своей коллекции, еще одной игрушкой, с которой можно было играть, как ей заблагорассудится. Но Кинсли… Кинсли хотела его.

И он хотел ее. Он жаждал ее.

Нуждался в ней.

— Ты моя, Кинсли Уинтер Делани, — прохрипел он, потянувшись к ней.

Ему нужно было заявить на нее права, почувствовать связь, которую он установил с ней, во всей ее полноте, укрепить ее. Скрепить. Чтобы не оставалось сомнений — она была его, его парой, его. Пути назад не было. Их связь невозможно было разорвать.

Они были связаны способом, который немногие смертные когда-либо испытывали, способом, который немногие смертные могли себе представить. Сами их души уже были переплетены; почему они должны ждать, чтобы соединить и свои тела?

Векс остановил свою руку за мгновение до того, как его пальцы коснулись бы ее. Он был весь в грязи и запекшейся крови, а его нога болела гораздо сильнее, чем еще час назад. Его пальцы сжались, но он не мог заставить себя убрать руку, не мог заставить себя отвести от нее взгляд.

Волны медово-каштановых волос разметались по подушке вокруг нее, так и маня его провести по ним пальцами. Ее полные губы молили о поцелуе, обещая уступить ему, ласкать его так, как ничто другое не могло.

В этот момент ему ничего так не хотелось, как забраться на кровать, обнять ее и прижать ее тело к своему. Он ничего так не хотел, как ощутить ее кожу и ее жар. Чувствовать ее.

Больше всего на свете он хотел почувствовать такую связь, какой ни с кем не испытывал за все свои годы.

Он наклонился на волосок ближе.

Новая волна боли пронзила его ногу, заставив колено подогнуться. Тень поспешила ближе, как будто хотела поймать его, но Векс отдернул руку, чтобы не задеть Кинсли, и оперся ею о тумбочку. Предметы на ней задребезжали. Другой рукой он зажал рану. Векс едва держался на ногах, хрипло дыша сквозь стиснутые зубы, чтобы переждать агонию.

Кинсли вздрогнула, резко втянула воздух и открыла глаза.

— Спи, — приказал Векс, наполняя это слово магией.

— Векс… — прошептала Кинсли, когда ее глаза снова закрылись.

Неужели только его воображение, его собственная глупая надежда наполнили ее голос такой тоской и беспокойством, когда она произнесла его имя?

Ее тело расслабилось, и боль в его ноге уменьшилась до бушующей огненной бури, ставшей терпимой только потому, что ей предшествовало нечто гораздо худшее. Зверь нанес ему ужасную рану, и даже разбавленный яд из его когтей оказался невыносим. Он не мог позволить себе еще временить с лечением.

Он оторвал взгляд от Кинсли и с усилием отвел его. Тени, отбрасываемые сиянием огонька, танцевали на полу, мерцая от беспокойства и неуверенности. Крепко держась рукой за раненое бедро, Векс заставил ноги двигаться, ковыляя к ванной комнате.

Как только он снимет изорванную, испачканную одежду и вымоется, он сможет должным образом обработать рану.

Но все же он обнаружил, что задержался у очага, где разжег огонь, подпитываемый маной. Как только пламя стало излучать соответствующее тепло, он вошел в ванную комнату, а Тень шла прямо перед ним.

Стоя в дверях, он оглянулся. Свет камина отбрасывал на кровать длинные тени, но он мог видеть лицо Кинсли так же ясно, как и всегда. Что-то сжалось в его груди, подталкивая его вернуться к ней. Все, что ему было нужно, — это одно-единственное прикосновение. Легчайшее прикосновение к ее щеке или округлому уху кончиком пальца. Возможно, прикосновение его большого пальца к ее пухлой нижней губе…

Сжав челюсти, он тяжело выдохнул и закрыл дверь комнаты.

Это было все, что он мог сделать, чтобы не признать правду…

Одного прикосновения никогда не будет достаточно.